"Жажда золота" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

9

— Ты должен поесть, Йен. — Джейн хмуро и озабоченно посмотрела на нетронутый поднос. — Ну хотя бы немного…

— Представляю, как я извел всех вас. — Йен взял вилку и проглотил несколько кусочков. — Ну вот, видишь, я поел.

— Этого мало.

— Более чем достаточно для человека, который валяется целыми днями на кровати. — Он повернул голову в ее сторону. — Только, пожалуйста, не говори об этом Руэлу. Он будет огорчаться.

— Ему хочется, чтобы ты поправился. Чтобы вы могли скорее вернуться в Гленкларен.

— Я думал об этом, — сказал Йен, не поднимая глаз от тарелки. — Может быть, будет лучше, если я туда никогда не вернусь.

Джейн растерянно посмотрела на него.

— Ты не хочешь возвращаться домой?

— Здесь слуги обходятся намного дешевле. А мне потребуется уход… какое-то время.

Йен не хочет ни от кого зависеть. И сейчас ему представляется, что смерть была бы наилучшим избавлением от всего. За последние недели волосы его потускнели, взгляд угас… Но эта навязчивая идея, что его смерть принесла бы всем только облегчение, беспокоила Джейн больше всего.

— Ты ведь так любишь Гленкларен.

Болезненная улыбка появилась на его губах.

— Именно поэтому я и не поеду домой. Кому я нужен там?

— Ты нужен…

— Маргарет? — В первый раз Джейн увидела на его лице выражение горечи. — Еще один инвалид, за которым ей придется ухаживать?

— Если она такая, как ты описывал, ей не будет в тягость забота о любимом человеке.

— Господь хотел, чтобы я погиб в ту ночь. Зря Руэл вытащил меня оттуда.

— Ты считаешь меня настолько могущественным? Неужели я способен отменить то, что предначертано самим провидением? — Руэл остановился в дверях. По его исхудавшему лицу пробежала улыбка. — Смотрю и не перестаю удивляться тебе, Йен. Неужели ты не понимаешь, что богохульствуешь? — Он подошел к ним. — С обедом ты пока не справился. Придется сделать еще небольшое усилие над собой.

— Руэл, — начал было Йен, но, встретив взгляд брата, вздохнул, взял в руки вилку и покорно начал есть.

Джейн повернулась и вышла, не в силах более смотреть на эту картину. Остановившись на веранде, она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь в пальцах: видеть боль в глазах Руэла ей было так же невыносимо, как наблюдать за страданиями Йена.

Минут десять спустя она услышала, как Руэл вынес поднос с посудой на кухню к Суле, а потом прошел к ней на веранду.

— Окажись я в его положении, вряд ли смог бы удержаться от того, чтобы не проклясть всех на свете.

— Он не винит тебя ни в чем. Напротив, ты спас ему жизнь. Что может быть дороже?

— Йен считает, что есть.

Смерть. Джейн вздрогнула, догадавшись, что он имеет в виду, и быстро переменила тему:

— Он хочет пока остаться в Казанпуре.

— Да, и мне он говорил то же самое, — покачал головой Руэл. — Если я позволю ему остаться здесь, он умрет от тоски. Надеюсь, что в Гленкларене он постепенно придет в себя.

— Йен беспокоится, что ему не удастся управлять всеми делами в поместье.

— Он прав. Отцу моему редко удавалось посидеть дома. С утра до вечера он бывал в разъездах.

— Может быть, Йен наймет управляющего?

— Да. Но это будет стоить немалых денег. А контролировать все расходы Йен не сможет. Через пять лет я мог бы купить ему все, в чем он нуждается. Но…

— И что ты решил?

Руэл устало вздохнул.

— Я написал Мэгги и купил билеты на «Красавицу», которая должна покинуть Наринт через три недели.

— Ты поедешь с ним?

Руэл отрицательно покачал головой.

— После того, как я посажу его на корабль, я собираюсь отправиться в Циннидар. — Он повернулся к ней. — Не смотри на меня так. Сейчас я не принесу никакой пользы в Гленкларене. К тому же Йену понадобятся деньги. Гленкларен приходит в упадок, дом ветшает и разрушается, земли почти не приносят дохода. Золото обеспечит Йену если не счастливую, то по крайней мере спокойную жизнь, и меня не в чем будет упрекнуть, кроме того, что…

— Кому придет в голову упрекать тебя? Ты сделал для Йена больше, чем было в человеческих силах. По его губам скользнула печальная улыбка.

— Больше, чем он от меня хотел, во всяком случае. — Он выпрямился. — Я собираюсь съездить в клуб, поговорить с полковником Пикерингом, чтобы он предоставил место на одном из военно-транспортных пароходов, которые отправляются вверх по реке до Наринта. Йен легче перенесет путешествие по воде, чем по суше. Ты побудешь с ним, пока я не вернусь?

Джейн тревожно сжалась. Руэл не выходил из дома с самого дня катастрофы. Он ничего не знал о расследовании, которое должен был провести полковник. Что произойдет, если он услышит…

— Что-нибудь не так? У тебя есть какие-то сомнения?

Три недели прошло с тех пор, как Патрик сообщил ей о том, что инженер начал расследование. Быть может, полковник вообще и словом об этом не обмолвится. Но если он решится заговорить?

Джейн с усилием улыбнулась:

— Нет, все в порядке. Конечно, я посижу рядом с ним.

— «Конечно» — совсем не то слово, которое можно употребить в данном случае. Ты оказываешься рядом, не только когда Йен пытается сдержать стон, не только когда я зову тебя. За последние недели ты превратилась в тень и до сих пор не слышала ни единого слова благодарности от меня. — В улыбке Руэла не было ни насмешки, ни горечи, осталась только доброта.

— Я не вижу, за что меня следует благодарить.

Он остановил на ней долгий взгляд:

— Я хочу, чтобы ты знала: я помню все, что ты сделала, и найду способ отблагодарить тебя.

В первый раз с того дня, как произошло крушение, он посмотрел ей прямо в глаза. И его проникающий в душу взгляд заставил все в груди перевернуться.

— Ты собираешься выстроить дворец и для меня тоже? — неловко улыбнувшись, спросила она.

— Быть может. — Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки указательным пальцем. — Надо подумать. Ты как-то обмолвилась о том, что тебе было бы неуютно во дворце.

Его прикосновение было обжигающе приятным:

— Странно, что ты запомнил это.

— У меня хорошая память. — Он опустил руку. — На важные вещи.

Ей тоже хотелось прикоснуться к нему. Сделать шаг навстречу невидимому пламени, которое он постоянно излучал. Джейн давно поняла, что любит его, но последние дни, проведенные бок о бок, еще сильнее заставили ее по-чувстоввать, как дорог ей Руэл.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещал Руэл и вышел.

Джейн снова вздрогнула от недоброго предчувствия, ужалившего ее. Но, быть может, она преувеличивает? Быть может, Пикеринг ни словом не обмолвится о расследовании.

— Следующее судно отправится двадцать седьмого числа, — сказал Джон Пикеринг. — Я попрошу дежурного офицера уступить свою каюту вашему брату. Он сможет перенести к тому времени переезд?

— Да, — встал Руэл. — Вы очень добры. Благодарю вас.

— Не стоит благодарности. Нам всем очень понравился ваш брат. Он замечательной души человек. А сейчас… — Полковник указал на стул. — Присядьте. Я хочу предложить вам выпить. Судя по вашему виду, это вам не повредит.

Руэл покачал головой.

— Мне пора домой…

— Садитесь, — твердо повторил Пикеринг. — Мне надо с вами поговорить.

Руэл сел и откинулся в кресле.

— Только один глоток.

Полковник подал знак одетому в белое мальчику, который стоял за стойкой бара в противоположном конце комнаты.

— Если вы не будете хоть изредка давать себе передышку, вам придется заказывать еще одни носилки, для себя самого.

Он подождал, пока мальчик поставил перед ним виски, и продолжил:

— Такие изможденные лица мне доводилось видеть у солдат после трудного сражения.

Руэл подумал, что он и в самом деле выдержал сражение. Сражение со смертью. Пока ему удалось победить ее. Он медленно отхлебнул виски.

— Со мной все в порядке.

— Тогда почему у вас дрожат пальцы?

«Пикеринг прав», — с удивлением отметил Руэл. Стакан, который он держал в руке, дрожал. Он собрал всю волю, чтобы преодолеть эту слабость.

— Стоит мне немного отдохнуть, и все пройдет.

— Уверен, что Абдар встретил бы это известие с большим огорчением.

Руэл вскинул глаза на полковника:

— Абдар?

— И Пачтал. Они проявляют большое любопытство. На прошлой неделе он нанес мне короткий визит и пытался выяснить, зачем вы купили Циннидар.

— А что еще он спрашивал?

— В основном только это. Но поскольку вы не просветили меня на этот счет, я не смог удовлетворить его любопытства. — Пикеринг пожал плечами. — Но у меня сложилось такое впечатление, что его интерес не угас. А еще мне показалось, что вам лучше уехать из Казанпура как можно скорее.

— Вы зарегистрировали договор о покупке в Калькутте?

Пикеринг кивнул.

— Все документы заверены самым тщательным образом. Чтобы покупку нельзя было оспорить. Циннидар принадлежит вам. Абдар не имеет права даже приблизиться к нему.

— На законных основаниях — да.

— До тех пор, пока жив его отец, вам нечего беспокоиться. Он не сможет вмешиваться в дела махараджи.

— Остается надеяться, что Господь продлит дни махараджи на земле.

— Я счел, что вы должны знать о том, как обстоят дела. — Пикеринг помолчал. — И еще: Пачтал постоянно крутится возле ущелья Ланпур. Не знаете ли вы, почему его так интересует это расследование?

Картаук. Единственное, что могло привлечь Пачтала в ущелье, — надежда, что Картаука вынесло течение. Но последнее слово почему-то прозвучало несколько странно и резануло слух Руэла.

— Расследование? О каком расследовании идет речь?

Пикеринг с удивлением посмотрел на него.

— Расследование причин крушения поезда. Махараджа попросил нас разобраться во всем. — Он поморщился. — Неприятное задание. Я всегда симпатизировал Патрику Рейли, и мне искренне жаль, что он лишился вознаграждения за свои тяжкие труды.

Руэл замер.

— Патрик сказал мне, что напор воды, который несся по ущелью, вызвал мощную вибрацию. Рельсы не выдержали и…

Пикеринг печально покачал головой:

— Мой инженер пришел к выводу, что они поломались не из-за вибрации. Причина того, что они не выдержали нагрузки, в низком качестве стали.

Руэл почувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Только после паузы он смог спросить:

— Вы хотите сказать, что несчастье, которое произошло с Йеном, можно было предотвратить?

Пикеринг кивнул.

— Мне казалось, вы знаете. Патрик должен был рассказать мисс Барнаби о результатах расследования.

— Наверное, она не сочла нужным посвящать меня во все эти подробности. — Руэл медленно поднялся. — Думаю, я должен повидаться с Патриком Рейли. У меня к нему есть несколько вопросов.

— Боюсь, вы не сможете добиться от него того, чего вы хотите. В последние дни он беспробудно пьет. — Пикеринг помолчал. — На мой взгляд, вам гораздо проще спросить об этом у мисс Барнаби. По словам Патрика, она была в курсе всего.

Руэл замер.

— Вы хотите сказать?…

Пикеринг замешкался.

— Патрик, конечно, пытается ее защищать, но коммерсанты уверяют, что это она отвечала за все поставки. Да и мисс Барнаби не отрицает, что сама давала заказы Вина Патрика заключается в том, что он доверился этой женщине. Боюсь, его карьера теперь находится под серьезной угрозой.

«Мне пришлось урезать расходы».

«Дверь обошлась нам слишком дорого».

Слова Джейн, сказанные когда-то в ущелье, сами собой вынырнули из глубин памяти.

«Это моя вина».

— Мне надо идти, — пробормотал он хрипло, пробираясь к выходу.

Полковник что-то говорил ему вслед. Но Руэл не смог разобрать ни слова.

Джейн нервно вцепилась в подлокотники кресла, когда услышала, как Руэл подъехал к бунгало. Если он сразу пройдет в спальню, чтобы взглянуть на Йена…

— Джейн, — позвал Руэл.

Голос его звучал тихо. Может быть, полковник не успел рассказать ему ни о чем? Джейн готова была взмолиться всем богам сразу, чтобы так оно и было.

— Я здесь.

Он появился на пороге. Темный силуэт на фоне лампы, зажженной в гостиной.

И Джейн сразу сжалась, почувствовав напряжение, которое таилось в нем, как в сжатой пружине.

— Тебя не было так долго.

— Ты устала возиться с Йеном?

— Нет. Просто хотела сказать… — Она запнулась. — Йен поужинал. Я дала ему настойку опия. Он заснул и ни разу не просыпался.

— Он делает вид, что спит. Ему не хочется беспокоить и волновать нас. Сначала он вскрикивал от боли. Теперь только лежит и плачет. — В голосе Руэла зазвенел металл. — Ты не можешь себе представить, что такое для мужчины оказаться в столь беспомощном состоянии…

Теперь Джейн не сомневалась, что Руэл знает обо всем. Она поднялась.

— Спокойной ночи.

— Еще нет. Мне надо кое-что спросить у тебя.

Началось. Джейн собрала всю свою волю в кулак.

— Что именно?

— О рельсах…

Ей казалось, что она готова была услышать его вопрос. Но, видимо, переоценила свои силы.

— Я вижу, что даже упоминание о них заставляет тебя содрогнуться!

— Руэл, я…

— Выйдя из офицерского клуба, я не мог сразу пойти домой. Я отправился в ущелье Ланпур.

Она облизнула пересохшие губы.

— Зачем?

— Хотел сам взглянуть на рельсы. Я смотрел на эти трещины и думал про Йена. — Он поднял голову, и их глаза встретились.

Джейн невольно задержала дыхание, увидев выражение ярости и муки на его лице.

— Я убью Патрика!

— Нет! — с трудом выдохнула Джейн.

— Почему? Кто виноват во веем, если не Патрик? Может, ты?

Джейн молчала, беспомощно глядя на него.

— Почему ты молчишь? — Неистовая ярость, что клокотала в нем, вдруг прорвалась наружу. — Не стой так! Скажи мне, что я не прав. Скажи мне, что Пикеринг и его инженер ошиблись.

— Что тебе сказал полковник?

— Что заказы делала ты. Это правда?

— Да, — прошептала она. — Это правда.

Руэл отшатнулся, как будто она ударила его по лицу.

— И когда ты говорила о своей вине, ты имела в виду именно это?

Теперь настала ее очередь вздрогнуть, как от удара.

— Да.

— Проклятье! — Он шагнул вперед, его руки сомкнулись на ее горле. — И все для того, чтобы спасти и обелить своего Патрика! — Глаза Руэла, казалось, жгли ее. — Почему ты не солгала мне! Я не хотел верить словам Пикеринга. Я не поверил бы ни единому человеку на свете, кроме тебя.

Джейн чувствовала, как его пальцы сжимаются у нее на горле, ей уже не хватало воздуха, в глазах потемнело. Но она не сделала ни единой попытки вырваться, только беспомощно смотрела на искаженное мукой лицо.

По телу Руэла вдруг прошла дрожь. Хватка ослабла. Он разжал пальцы, отвернулся и вышел в комнату Йена:

— Если хочешь остаться в живых, не попадайся мне на глаза.

Джейн думала, что он захлопнет дверь. Но он закрыл ее с леденящей кровь сдержанностью.

Джейн дрожащими руками потерла шею. Еще никогда ей не приходилось так близко подходить к порогу смерти. Смогла ли бы она сдержать обещание и промолчать о виновности Патрика, если бы Руэл в самую последнюю минуту не передумал?

Мудрый Патрик. Руэл не пожалел бы его. Возможно, Патрик догадывался, что самое страшное — это не отказ махараджи заплатить за строительство дороги, не крушение карьеры, а месть Руэла, от которого ему некуда было бы скрыться.

Но ведь и она сама заслужила наказание, устало подумала Джейн. За свою беспечную доверчивость ей придется расплачиваться самой дорогой ценой. Теперь она знала, что навсегда потеряла Руэла, потеряла свое счастье.

Джейн повернулась и медленной шаркающей походкой двинулась в сторону спальни.

Джейн не ожидала, что ей удастся заснуть. Но, вероятно, горечь потери была такой сильной, что сознание само поторопилось укрыться в темном провале сна, желая избавиться от душевной муки. Таким же неожиданным оказалось и пробуждение. Джейн вдруг открыла глаза и увидела перед собой Руэла. Она оцепенела.

— Очень напоминает сцену из «Отелло», правда? С одной лишь разницей: ты не можешь сказать, что твоей вины в случившемся нет. — Свет от керосиновой лампы, которую он держал в руке, отчетливо прорисовывал каждую черточку на его лице. И она явственно увидела, как в углах рта Руэла залегла горькая складка. — Не пугайся. Я не собираюсь тебя убивать. Этот момент уже миновал. — Он помолчал. — И как видишь, я не смог лишить тебя жизни. Но, может, это и к лучшему. Смерть — слишком быстрая месть. Ты легко ускользнешь из этой юдоли слез, в то время как Йен будет каждую ночь молиться об избавлении.

В эту минуту Джейн действительно хотела бы умереть. Каждое произнесенное им слово словно сдирало с нее кожу.

Руэл сел на кровать и поставил лампу на столик у изголовья.

— Ты дрожишь? — Он медленно расстегнул пуговицы на ее ночной сорочке. — Боишься, что я стану насиловать тебя? Ты знаешь, что я способен на это. И не имеет значения: ненавижу я тебя или нет. Стоит только взглянуть на твое тело, как во мне вспыхивает желание. Я не уверен, что этот огонь когда-нибудь перестанет сжирать меня. — Он распахнул сорочку и взялся теплой рукой за ее грудь.

Джейн резко глотнула воздух. Соски ее вздрогнули.

— Пожалуйста, — сказала она слабо. — Ты ведь не хочешь этого…

— Почему ты решила? И ты тоже испытываешь желание… Смотри. — Он потер указательным пальцем сосок, и он сразу набух, стал мучительно чувствительным. — Это даже нельзя будет назвать насилием. Я мог бы овладеть тобой прямо на этой кровати. И ты бы только стонала от удовольствия.

Его глаза сверкнули при свете лампы каким-то диким, звериным блеском. Губы кривила болезненная улыбка. И все равно это не портило его. Казалось, энергия, что исходила от Руэла, преобразила даже эту жалкую комнату, в которой спала Джейн.

Боже! Он говорил правду. Она и в самом деле изнывала от желания И это был единственный способ утолить и его, и ее страдание. Ее плоть не желала признавать, почему он пришел к ней, и требовала только одного: ответить на его призыв. Может быть, он больше никогда не прикоснется к ней после сегодняшней ночи. Но Джейн все равно мучительно хотела испытать его ласки.

— Но я не хочу доставлять тебе удовольствия, — сказал он тихо. — Так же, как не хочу доставлять удовольствия и себе. — Его рука соскользнула с ее груди. И он запахнул сорочку. — Больше я не притронусь к тебе.

Скорее всего, он с самого начала не собирался делать того, о чем говорил. Руэл хотел показать свою власть над ней. Джейн с трудом проглотила комок в горле.

— Ты не представляешь, как я сожалею о том, что произошло с Йеном.

— Этого мало. Я хочу, чтобы ты страдала так же сильно, как страдает Йен. — Он вдруг взорвался от переполнявшей его ярости. — Я не собираюсь так просто отпустить тебя, Джейн.

— Я и не ждала.

Он невесело засмеялся.

— Еще бы! Открыть двери своего дома и со сладкой улыбочкой подносить питье Йену — слишком малая плата за его муки. Впереди его ждут такие же страдания. Я не смогу сидеть возле него там, в Гленкларене. Но ты будешь. Ты будешь выполнять все его просьбы, слушать по ночам, как он кричит от боли, и будешь каждую минуту помнить, что он страдает по твоей вине.

Глаза Джейн округлились.

— Ты хочешь, чтобы я поехала в Гленкларен?

— Это будет только началом.

— Началом?

— А ты считала, что несколько лет у постели больного — это все, чем ты отделаешься? Когда у меня будет больше времени, я придумаю, как заставить тебя страдать.

Джейн могла бы сказать ему, что она уже страдает. Но знала, что Руэл, поглощенный собственным горем, сейчас не в состоянии поверить ей.

— Придумывай, что хочешь. А я постараюсь сделать все, чтобы помочь Йену. — Джейн потерла виски. С той ужасной ночи весь мир, казалось, был переполнен болью. — Но Ли Сунг и Картаук должны быть со мной. Им опасно оставаться здесь.

— Бери кого хочешь. Чем больше человек будет помогать Йену, тем лучше.

— И Патрика. — Эти слова вырвались неожиданно для нее самой. Джейн считала, что ей удалось порвать последние нити, которые связывали ее с Рейли. Но бросить его сейчас, опозоренного и сломленного, на произвол судьбы было бы слишком жестоко.

Руэл пристально посмотрел на нее:

— Я собирался забрать его с собой на Циннидар.

— Он будет тебе мешать, — сказала она быстро.

— Ты боишься, что я убью его. — Он немного помолчал. — Может быть, ты права. Вспомнив про Йена, я не удержусь от того, чтобы не столкнуть этого ублюдка в ущелье. Что ж, если ты настаиваешь, я смогу обойтись без заложника. Я буду переписываться с Мэгги, и она сумеет ответить, сдержала ли ты свое слово.

— Об этом не беспокойся, — сказала Джейн надломленным голосом. — А со временем ты, быть может, изменишь свое решение.

— Я никогда не меняю своих решений. — Руэл повернулся и пошел к двери. — Я же предупреждал тебя, что у меня долгая память.

Три недели спустя «Красавица» покидала гавань Наринта. Джейн и Ли Сунг стояли на палубе, наблюдая за последними приготовлениями к отплытию.

Ли Сунг окинул взглядом Руэла, одиноко стоявшего у причала.

— Он непрерывно смотрит на тебя.

— Да. — Джейн и сама знала, что Руэл не сводит с нее глаз, но не повернула головы в его сторону. Она и без того совершила ошибку, не успев отвести взгляд, когда Руэл прощался с ними у трапа. И сразу почувствовала себя так, словно ее заковали в кандалы. Именно этого он и добивался. Руэл хотел напомнить ей еще раз, что она никогда не сможет избавиться от своей привязанности к нему. Что она всегда будет находиться в зависимости от него.

— Он какой-то странный сегодня. Ты не можешь объяснить, почему…

— Нет, не могу.

Пока Ли Сунг прятался с Картауком на постоялом дворе, до него не доходили слухи о расследовании, которое провел полковник Пикеринг. И у Джейн не было ни малейшего желания посвящать Ли Сунга во всю эту грязь. Не требовалось особого воображения, чтобы представить, как бы он отреагировал на то, что она взяла на себя вину Патрика.

Почему Руэл не отворачивается?! Она чувствовала на себе его взгляд, который буквально жег ее. Джейн не выдержала и отступила от бортика.

— Мне нельзя долго задерживаться. Я пойду к Йену.

Ли Сунг покачал головой.

— С ним сидит Картаук. Он сумеет развлечь его.

Джейн и сама заметила, как благотворно действует присутствие Картаука на Йена. Никто не был в состоянии так поднять его дух.

— Где Патрик?

— Там, где обычно. Пытается залезть в бутылку виски. После аварии он совсем от рук отбился.

— Да.

— Ого! Как я посмотрю, ты больше не пытаешься выгораживать его во что бы то ни стало.

Джейн знала, что ей не хватит духу бросить Патрика на произвол судьбы. Но время иллюзий прошло: она больше не обманывалась на его счет.

— Нет, — коротко ответила она.

— Почему?

— Он должен нести свою ношу сам. У меня и без того хватает забот.

— Однако ты решилась забрать его в Гленкларен.

— Не туда.

— А куда же?

— Он будет жить в меблированных комнатах в Эдинбурге. В кассе осталось немного денег. На них можно прожить около года. После этого ему придется искать работу.

— Без твоей помощи?

— Разумеется.

Ли Сунг едва заметно улыбнулся:

— Что-то новенькое. Хотел бы я знать, что он такого натворил, что у тебя вдруг открылись глаза.

Руэл все еще смотрел на нее. «Почему он не уходит?» — с тоской думала Джейн. Тогда бы у нее было не так тяжело на сердце. Ей надо непременно освободиться от привязанности к нему, сбросить эти оковы. И как можно скорее.

Джейн решительно повернулась и стала спускаться с палубы.

— Ты всегда твердил мне, какая я глупая. Так радуйся же! Я прозрела.

Ли Сунг захромал следом за ней.

— Я всегда боялся, что Патрик причинит тебе вред. Мне хотелось уберечь тебя.

— Переживу.

И еще ей надо пережить свое чувство к Руэлу. Это не по его приказу она отправилась в Гленкларен. Она сама решила, что должна заботиться о его брате.

— Если ты не хочешь объяснить, что произошло между Маклареном и Патриком, то постарайся хотя бы идти помедленнее. Я не поспеваю за тобой.

— Извини. — Она замедлила шаг, чтобы Ли Сунг мог идти рядом. — Я хотела посмотреть, как себя чувствуют Сэм и Бедилия.

— Все будут счастливы видеть тебя. — Джейн протянула руку и сжала холодные пальцы Йена. — Твой Глен-кларен очень красив. Теперь я понимаю, почему ты так любишь его.

Йен не отрывал взгляда от показавшихся вдали башен замка.

— Да. Здесь очень красиво.

Джейн повыше натянула одеяло и озабоченно подумала о том, как плохо действует тряска на Йена. Он побледнел еще сильнее, чем в ту минуту, когда они перенесли носилки и установили их на повозку, которая покинула Эдинбург три дня назад.

— Все будет хорошо.

— Я почти поверил в это, — прошептал Йен, все еще глядя на замок.

Через десять минут повозка прогрохотала по деревянному мосту и въехала на мощеный внутренний двор.

В центре двора стояла покореженная, вся изъеденная ржавчиной цистерна. Меж камней пробивалась скудная трава. Куда бы ни упал взгляд Джейн, везде она видела следы запустения.

— Так было не всегда, — сказал Йен, словно угадав ее мысли. — Меня не было слишком долго. А такие постройки требуют постоянного внимания и ухода.

— Или сноса, — пробормотал Картаук.

Джейн бросила на него испепеляющий взгляд.

— Мы сумеем быстро привести все в порядок, Йен, — сказала она, а про себя подумала о том, как странно представить себе, что Руэл вырос в стенах этого старинного замка. Живой, стремительный, как огонь, Руэл и этот старый, дряхлый замок — они так не соответствовали друг другу.

— Где он? — Передняя дверь на латунных петлях распахнулась, и по ступенькам быстро сбежала молодая женщина. — Йен!

— Маргарет?! — воскликнул Йен, не веря своим глазам. Он приподнялся на локте. — Ты здесь?

— А где же мне еще быть? — Она подошла к носилкам. — Когда я получила письмо от Руэла, мы с отцом перебрались в Гленкларен. Пока ты не встанешь на ноги, это будет самое разумное.

Джейн почувствовала удивление при первом взгляде на Маргарет Макдоналд и поняла, почему Йен улыбался, когда она попыталась описать его нареченную: нежные ручки, кружева, модная прическа… Ничего общего с тем образом, который нарисовала в своем воображении Джейн, и в помине не было. Правда, Джейн не могла видеть рук Маргарет, но зато она отчетливо видела ее высокую, стройную фигуру, ее платье с большим отложным воротником, выцветшее от долгой носки, ее пышные волосы цвета пшеницы, собранные на затылке в простой узел. Квадратный подбородок и большой подвижный рот нельзя было назвать особенно красивыми, но широко посаженные серые глаза приковывали к себе взгляд.

Маргарет забралась на повозку и присела рядом с Йеном.

— Ты выглядишь ужасно, — сказала она прямо. — Тебя надо как можно быстрее занести в дом. — Она быстро поцеловала его и оживленно продолжала: — Не волнуйся! Я все сделаю, как надо.

— Маргарет… — Йен протянул руку и погладил ее по щеке. — Моя прекрасная Маргарет.

— Как я посмотрю, болезнь в основном подействовала на твое зрение, если ты готов считать меня красавицей. До красавицы мне далеко. — Повернувшись к Джейн, она отрывисто спросила: — А вы кто?

— Джейн Барнаби. — И жестом указывая на своих сопровождающих, что сидели впереди, представила их: — Ли Сунг и Джон Картаук.

— И почему вы здесь?

— Нас прислал Руэл…

— Тогда это объясняет все, — перебила ее Маргарет. — Руэла всегда окружали весьма странные личности. — Она оценивающе оглядела Ли Сунга, а потом Картаука. — У вас хватит сил, чтобы перенести Йена?

— Да я силен, как бык или как Геркулес!

— Если такие хвастливые заявления хотя бы наполовину соответствуют истине, уже хорошо! — Маргарет повернулась и позвала: — Джок!

Невысокого роста, но плотный человек с копной рыжих волос поспешил вниз по ступеням.

Маргарет распорядилась, обращаясь к Картауку:

— Слезайте с повозки и помогите Джоку перенести Йена в его комнату. — Она быстро спрыгнула с повозки. — Джок, уложи его в кровать. А я пока пойду в буфетную, посмотрю, чем его можно накормить. — Она повернулась к Джейн. — Идемте со мной. У нас только трое слуг на весь огромный замок. И теперь, когда прибавилось столько ртов, мне одной не управиться…

Джейн быстро перебила ее:

— Мы не станем вам обузой.

— Говори за себя, — важно заметил Картаук, пока они с Джоком осторожно снимали носилки с повозки. — Художники всегда являются обузой. И для любого человека особая честь — заботиться о них.

— Вы занимаетесь рисованием?

— Нет! Я не занимаюсь рисованием. Я творю на века! Я великий золотых дел мастер.

— Многоуважаемый мастер, мне бы хотелось только одного: чтобы вы не уронили Йена. — Маргарет повернулась к Ли Сунгу. — Отвезите повозку в конюшню и распрягите лошадей. Потом возвращайтесь в буфетную, и я скажу, чем вы еще можете заняться.

— Ты обращаешься с ними, как со слугами, — запротестовал Йен. — В то время как они наши гости, Маргарет.

— Гленкларен не может позволить себе принимать гостей, которые не в состоянии обслужить себя сами. — Нежность, с которой она провела по его волосам, противоречила резкости ее слов. — Теперь помолчи и дай мне заняться делом. Я поднимусь, как только Джок уложит тебя в постель и ты немного отдохнешь с дороги. — Она зашагала через внутренний двор, на ходу обращаясь к Джейн: — Идемте!

Джейн заторопилась за ней следом.

— Иду.

— Подождите! — Взгляд Маргарет упал на Сэма, который, радостно виляя хвостом, прыгал у ног Джейн. — Это ваша собака?

— Сэм не доставит вам никаких хлопот.

Маргарет перевела взгляд на Бедилию, которая шла на привязи за повозкой.

— И лошадь тоже?

— Я не могла бросить ее в Казанпуре.

— Но мы не можем позволить себе содержать их, — категорично заявила Маргарет.

Джейн глубоко вздохнула и отчетливо проговорила:

— Они останутся здесь.

Маргарет вскинула на нее глаза:

— Что?

— Они останутся. Я сама о них позабочусь.

Сдержанное уважение промелькнуло на лице молодой женщины, прежде чем она повернулась и вошла в замок.

— Вижу, что позаботитесь.

Буфетная, в которой они оказались, была замусорена, штукатурка осыпалась с потолка. Все здесь требовало тщательной уборки, на всем лежала печать заброшенности.

Маргарет заметила взгляд Джейн и быстро проговорила:

— Я приехала всего два дня назад и успела привести в порядок только комнату Йена и наши. Если вам неприятно, займитесь уборкой сами.

— Я не имела в виду…

— Разумеется. И давайте будем откровенны, у меня нет времени на вежливые беседы.

Джейн почувствовала, как ее губы расплываются в улыбке.

— Мы с Ли Сунгом примемся за уборку, как только он вернется из конюшни.

— Это уже лучше. — Маргарет указала на маленькую седую женщину, которая сидела возле огромного камина и чистила картошку. — Это Мэри Роудз. Это Джейн Барнаби. Она приехала с Йеном.

— Еще один рот, — мрачно заметила женщина. — Все бы ничего, но у вас и без того хлопот хватает.

— Она сама будет обихаживать себя. — Маргарет подошла к котлу. — Это пусть тебя не беспокоит. Глупо беспокоиться о том, чего нельзя изменить. Жаркое готово?

— Вот только положу картошку.

— Я сама закончу. Иди и приготовь еще три комнаты.

— Три?

— Три, — отчетливо повторила Маргарет. — И не ворчи. Господь не оставит нас.

— Обычно на выручку приходили вы, а не Господь Бог, — пробормотала Мэри, передавая Маргарет миску с картошкой и поднимаясь на ноги. — Я заметила, что он все взваливает на вас. — Она двинулась к двери. — Поскольку я буду рядом, то взгляну, как там ваш отец.

Неожиданная улыбка осветила лицо Маргарет.

— Спасибо, Мэри.

Но когда она повернулась к Джейн, ее улыбка погасла.

— Господи! Йен выглядит так плохо! — прошептала она. — Руэл написал мне. Но я даже не предполагала… — Она села на освободившийся стул и принялась быстро чистить картошку. — Неужели он и в самом деле никогда не встанет?

— Доктор сказал, что не стоит лелеять таких надежд, — мягко заметила Джейн.

— Доктор такой же глупец, как и все остальные мужчины. Не будем слушать его и сделаем то, что в наших силах. — Маргарет выпрямила плечи, будто сбрасывала невидимый груз, и посмотрела на Джейн. — Почему вы носите брюки? Это так странно.

Джейн насторожилась. Наверное, Маргарет не так уж отличается от остальных женщин, как ей показалось.

— Это единственная одежда, которая у меня есть. Мне очень жаль, что она кажется вам неподходящей для Гленкларена.

Маргарет нахмурилась.

— Женщина должна быть похожа на женщину. Мужчины и так слишком много мнят о себе. Не будем льстить им и стараться походить на них.

Джейн сначала растерянно посмотрела на нее, а потом весело рассмеялась.

— У меня и в мыслях не было подражать им. Просто мне приходилось работать на железной дороге рядом с мужчинами, и в такой одежде это было намного удобнее.

— Правда? Но можно было бы найти какой-то промежуточный вариант… — На лице Маргарет промелькнул интерес. — Железная дорога? Мне нравится, когда женщины заняты делом. А почему вы выбрали железную дорогу… — Она не договорила и покачала головой. — Впрочем, поговорим об этом попозже. Как долго вы пробудете здесь?

— Я обещала Руэлу, что пробуду здесь ровно столько, сколько это будет необходимо для Йена.

Лицо Маргарет омрачилось:

— Один Бог ведает, сколько это будет тянуться. А Гленкларену нужны свободные руки.

— Именно это сказал и Руэл.

— В самом деле? Странно.

— Ничего странного. Большинство людей все равно питают явную или тайную любовь к тем местам, где они выросли.

Маргарет с изумлением посмотрела на нее.

— Но он вырос не здесь. У Энни был маленький домик по ту сторону долины.

— Энни?

— Энни Камерон, мать Руэла. Разве вы не знаете, что он незаконнорожденный сын?

Джейн с не меньшим изумлением посмотрела на Маргарет.

— Но ведь его фамилия Макларен?

— Руэл отказывался носить другое имя, несмотря на то, что отец не признавал его. Руэл не собирался предъявлять никаких прав на Гленкларен, но ему нравилось дразнить лэйрда.

— Но Йен тоже всегда говорил… — Джейн озадаченно покачала головой. — Ничего не понимаю.

— Йен не любит упоминать имени Энни. Сколько я ни пыталась внушить ему, что его вины в том, как отец обращался с Руэлом, нет, он не слушал меня. Ему казалось, что отец отказался жениться на Энни и делал вид, что Руэл не имеет к нему никакого отношения, потому что у него был Йен. Не будь его, он бы, конечно, сделал все, чтобы Руэл унаследовал замок. Одного наследника для такого небогатого поместья более чем достаточно. А Энни не была особенно добродетельной женщиной. — Маргарет помолчала, а потом сухо добавила: — Конечно, он не придавал этому значения до тех пор, пока она не надоела ему. А сначала он был от нее просто без ума. Все думали, что Энни приворожила лэйрда. Я слышала, что она была настоящей красавицей. Руэл очень похож на нее.

— Она все еще жива?

Маргарет покачала головой.

— Она уехала в Эдинбург, когда Руэлу было около двенадцати. До нас дошли слухи, что она умерла во время эпидемии гриппа.

— Мать бросила своего сына?

— Он вполне был способен позаботиться о себе сам. — Маргарет нетерпеливо повела плечами. — Ну хватит о Руэле. Этот плут, похоже, по-прежнему приковывает к себе внимание, где бы он ни объявился. — Она встала, перенесла картошку к печи и всыпала ее в кипящий котел. — Теперь расскажите мне о китайце и о том самонадеянном типе, которые приехали с вами.

Два часа спустя Маргарет влетела в комнату Йена.

— Ты доволен своей комнатой? Тебе здесь удобно? — Она взглянула на Картаука, сидевшего неподалеку. — Вы можете пойти поискать место для своей мастерской. Джейн сказала, что вы, скорее всего, задержитесь здесь на некоторое время и вам понадобится помещение для занятий.

— Занятий? — Картаук словно пробовал слово на вкус, и оно не пришлось ему по душе. — Вы не представляете всей важности моей работы.

— Зато я имею понятие о важности своей. Выберите любое помещение, какое вам придется по нраву, только оставьте нас вдвоем.

Картаук нахмурился.

— Что другого можно ждать от такой варварской холодной страны! — И он с важным видом вышел.

Маргарет прошла к кровати и села рядом с Йеном.

— Я пригласила викария приехать в замок через три дня и обвенчать нас. Ты как раз успеешь отдохнуть от поездки и собраться с силами.

— Мы не будем венчаться.

— А как же иначе? Я так и знала, что ты будешь возражать. — Она нежно отвела прядь волос с его лба. — Я долго и терпеливо наблюдала за тем, как ты с самого детства пытался спасти Руэла от него самого. А теперь ты считаешь, что в спасении нуждаюсь я.

— С тебя хватит одной обузы. Твой отец…

— Он уже ни во что не вмешивается и тихо угасает. Ему осталось жить считанные дни.

Йен внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты не писала мне об этом.

— Разве ты мог помочь ему?

— Я бы сразу вернулся к тебе.

Ее лицо смягчилось:

— Я знала это.

— Поверь, я от всей души сочувствую тебе.

Маргарет неопределенно пожала плечами:

— Мне хотелось бы печалиться. Но мы-то с тобой знаем, каким неприятным мог быть мой отец. Временами я даже думала, что Господь Бог устал от его притворства и дал ему наконец настоящий повод не вставать с постели. — Она с усилием улыбнулась. — Такие греховные мысли, возможно, подтолкнут отца к тому, чтобы оттуда, с небес, направить в меня молнию.

— Никогда, — тихо сказал Йен. — Нет дочери более верной и преданной, чем ты, Маргарет.

— Он мой отец, — улыбнулась она. — Кому как не тебе знать, что долг и честь составляют единственную разницу между цивилизованным человеком и варваром. — Она сменила тему: — Кстати, о варварах. Как поживает Руэл?

— По-прежнему. — Йен выдержал паузу. — И по-другому.

— Это понятно. Но, кажется, в нем вдруг проснулось чувство ответственности. Я получила от него вчера чек на две тысячи фунтов со словами, что он вышлет больше, как только появится возможность.

Йен закрыл глаза.

— Значит, у него осталась всего тысяча фунтов на устройство своих дел. Отошли деньги обратно.

— Ни за что. Гленкларен нуждается в деньгах. И они понадобятся на лечение, — сказала Маргарет. — А Руэлу для разнообразия полезно позаботиться о ком-то.

— Он спас мою жизнь с риском для своей собственной.

— На такого рода широкие жесты он всегда был способен. Чего ему не хватало — так это внутренней дисциплины.

Йен засмеялся.

— Боже! Как я скучал по тебе, Маргарет. — Его улыбка исчезла. — Но я не позволю тебе выйти замуж за калеку. Ты уже потратила лучшую часть своей жизни, ухаживая за одним.

— А кто сказал, что ты останешься калекой?

Йен хотел что-то возразить, но она быстро перебила его:

— Сильное тело — хорошо. Но большое сердце и ум встречаются в людях гораздо реже.

— Я не смогу дать тебе детей. А ты любишь их, Маргарет. И мечтала о том, чтобы завести своих.

— Мы еще не говорили с доктором. Вполне возможно, что они могут родиться.

Он покачал головой.

— Не стоит обольщать себя надеждой.

— Многие пары бездетны. Может быть, Бог не дал бы нам детей, каким бы крепким ты ни был.

— Нет, Маргарет.

— Хорошо, я подожду выходить за тебя замуж… пока ты не сможешь сесть, чтобы мы могли совершить обряд. Это уже полшага до полного выздоровления. И ты не будешь так упрямиться.

— Этого никогда не произойдет. Мой позвоночник…

— Пройдет. Я сделаю так, что это пройдет… — Она наклонилась и быстро поцеловала его в лоб. — Теперь постарайся отдохнуть. Ты, должно быть, устал с дороги.

— Меня все утомляет.

— А теперь ты дома. И тебе будут помогать даже стены. — Она поднялась. — Сейчас еда будет готова. Я пришлю Джока, чтобы он помог тебе вымыться. Боюсь, что ты слишком горд и не позволишь мне выполнить эту работу. — Она кивнула, увидев выражение его лица. — Я так и подумала. — И направилась к двери. — Не могу понять, почему Господь Бог дал мужчинам такую власть над женщинами, хотя очевидно, что представители сильного пола начисто лишены здравого смысла.

Как только дверь захлопнулась, Маргарет закрыла глаза и прислонилась спиной к стене, позволив себе, наконец, пережить и гнев, и печаль, и отчаяние. Господи, бедный Йен!

И она тоже! Почему именно на ее долю выпали такие испытания? Разве это справедливо!

— У вас очень интересное лицо. Меня можно уговорить вылепить вашу голову.

Маргарет открыла глаза и увидела перед собой Картаука. Он стоял в нескольких ярдах от нее. Она вспыхнула, представив, что он стал свидетелем ее минутной слабости. Впрочем, похоже, он не успел ничего заметить. Золотых Дел мастер смотрел на нее оценивающим, но совершенно бесстрастным взглядом. Маргарет откашлялась.

— Кажется, я предложила вам поискать место для мастерской.

— И я нашел его. — Он не сводил с нее внимательных глаз. — Мне подойдет буфетная.

— Буфетная? — повторила она несколько ошарашенным тоном. — Но ее нельзя использовать…

— В том-то и дело, что можно. Там есть печь. Так что мне не придется ее строить. Я могу огородить очаг. — Он подошел к ней, пальцем приподнял подбородок. — Сначала я не оценил вашего лица. Но сейчас понял, что…

Она оттолкнула его руку.

— Я не стану позировать вам.

Картаук огорченно посмотрел на нее.

— Вы даже не представляете, какую честь я вам оказываю. Я отказал самой королеве Виктории…

Маргарет растерянно посмотрела на него.

— Королева просила вас…

— Нет. Я не предоставил ей такой возможности. Конечно, монархов не стоит обижать, но я твердо решил отказать ей. — Он повернулся и пошел по коридору. — А сейчас я пойду выбрасывать все эти котлы и сковородки.

Маргарет бросилась за ним.

— Не смейте этого делать!

— Почему? Они мне будут мешать.

— Вы что, сумасшедший? А как я буду кормить всех? Мне не обойтись без буфетной.

— Пища духовная намного ценнее пищи материальной. — Картаук нахмурился. — Ну хорошо. Думаю, мы сойдемся на том, что я разрешу вам пользоваться буфетной по вечерам для приготовления еды.

— Вы разрешите? — Она глубоко вздохнула и процедила сквозь зубы: — Если вы посмеете дотронуться хоть до одного котла, я завтра пущу вас на жаркое.

Картаук изучающе посмотрел на нее через плечо.

— Верю, что вы сделаете это. — Он вдруг усмехнулся. — Но боюсь, мадам, что покажусь вам жестковатым. На нежного кролика я не похож.

— Если хоть один котелок окажется не на месте… — сухо начала Маргарет.

— Хорошо, хорошо! — Он пожал плечами. — Я приметил еще одно подходящее место — в конюшне. Но вы должны помочь мне очистить его. И попросите Джока найти кирпичи для строительства моей печи.

— Джок будет ухаживать за Йеном. И он не станет потворствовать вашим глупостям. А у меня тоже на это нет времени.

Картаук вздохнул.

— Я прибыл в страну дикарей, которые отказываются помочь мне. Они собираются использовать мой талант…

— Вы упрекаете меня в том, что я использую ваш талант! — Маргарет вдруг запнулась. Что-то странное почудилось ей в этом разговоре. Слишком театральными были жесты Картаука, слишком наигранным его возмущение. — Вы не собирались занимать буфетную под мастерскую, — внезапно догадалась она.

— Тогда зачем я завел этот разговор?

Маргарет не знала, что ответить. Кто знает! Может быть, он решил, что таким образом ему лучше всего удастся отвлечь ее от горестных мыслей, в то же время не уязвляя ее гордости. Неужели он обнаружил ее слабость и так безошибочно действовал, что сумел заставить ее забыть обо всем на свете. Нет! Такого не может быть. Они только что познакомились. Откуда он успел научиться читать в ее душе с такой легкостью?!

— Почем мне знать! — резко ответила она. — Может, это какие-то языческие штучки?

— Тогда такая богобоязненная женщина, как вы, без труда раскусит их, — вежливо ответил Картаук и, прежде чем она успела ответить, начал спускаться вниз по лестнице.

Было уже больше девяти вечера, когда Джейн и Ли Сунг закончили уборку буфетной и поднялись по лестнице на второй этаж.

— Господи милостивый, до чего же я устала! — Она выпрямилась и откинула голову назад. — Сколько же нам пришлось вынести ведер воды, пока мы отмыли этот пол? Ложись спать. Утром будет полегче, — сказала она Ли Сунгу, который открыл перед нею дверь ее спальни.

— Картаук нашел в конюшне место для мастерской и жилья. Я буду жить с ним.

— Но у тебя здесь есть комната.

— Я уже привык с Картауком, — коротко ответил Ли Сунг.

— Но будет ли тебе там удобно?

— Честно говоря, в храме я чувствовал себя гораздо уютнее, чем в этом замке.

— Надо постараться извлечь как можно больше пользы от пребывания здесь. Как мы это обычно делали.

— Да, — ответил Ли Сунг. — Только есть одна разница.

Она понимала, что он имел в виду. Им обоим Гленкла-рен показался чужим и негостеприимным местом. И к тому же для них более привычным было строительство, а не ремонт.

— Привыкнем.

— Чтобы помочь Йену? Насколько я могу судить, для него Маргарет — самое главное. Это предел его мечтаний. — Он слабо улыбнулся. — Ни о чем другом он и не помышляет.

— Но она не может выполнять сразу сто дел. Пока она занимается Йеном и помогает ему восстановить силы, я буду помогать Гленкларену. — Джейн помолчала. — Если тебе здесь очень не нравится, то не обязательно…

— Хочешь, чтобы я отыскал Патрика и пил вместе с ним в Эдинбурге? — спросил он едко. — Признаться, у меня было время, когда я пытался пойти по этой дорожке…

— Ты никогда не рассказывал мне.

— А ты думаешь, почему я никогда не беру ни капли в рот? Ковылять да еще качаться — так не очень быстро добираешься до места.

Она ласково коснулась его руки.

— Я знаю, Ли Сунг.

— Нет, не знаешь. — Он перевел взгляд на лестницу. — Теперь только Йен может по-настоящему понять меня. — Он начал спускаться. — Я лучше остановлюсь там, где меня не будет терзать искушение.

Джейн проводила его до дверей и, глядя, как он, прихрамывая, шагает по двору в сторону конюшни, думала: может ли один человек по-настоящему понять другого? Ей казалось, что она знает Патрика. Однако он совершил такой поступок, который она даже вообразить себе не могла. Она считала, что знает Ли Сунга, но оказалось, что и в этом она ошиблась.

Сверкающие голубые глаза — красивые, как у падшего ангела.

Почему вдруг этот образ вновь всплыл в ее памяти? Наверное, рассказ Маргарет. То, что она узнала от нее. Еще несколько печальных страниц из его трудного детства, полного обиды, горечи и унижений. Долгое время он казался ей загадочным и непредсказуемым.

В последние недели после аварии она обнаружила в нем решимость и волю, которую никто не в силах поколебать.

Нет, ей нельзя думать о Руэле. Она не станет лгать самой себе. Ее чувство к нему называется любовью. Но время и расстояние погасят этот костер. Она будет так занята, что у нее не останется времени думать о нем.

Джейн могла разглядеть в бледных сумерках отлогие холмы, заросшие вереском. Эта земля отличалась от Казанпура так же резко, как резко изменилась вся ее нынешняя жизнь.

Но ей не следует думать о другой жизни. Пока она может быть хоть чем-то полезной Йену — ее место здесь.

Теперь для нее существует только Гленкларен.

Циннидар.

Пальцы Руэла стиснули поручни небольшого рыбацкого судна. Остров стремительно приближался. Остров, который таил в себе невероятные возможности — золото, власть, свободу. Руэл вспомнил, какое чувство удивления и восхищения испытал, когда в первый раз увидел загадочный Циннидар.

И ему вспомнилось, как Джейн рассказывала о поездах, уходящих в неведомые манящие дали.

Проклятье! Ему не следует думать о ней.

Вместо этого он будет вспоминать Йена, каким он видел его, когда уложил на кровать в каюте «Красавицы»: бледного, истощенного, измученного болью.

Судно подходило все ближе к берегу. Он был почти дома.

Но Руэл тотчас отбросил и эту мысль. Циннидар — не дом. А всего лишь куча золота. Ему не нужен дом. Ему не нужна Джейн Барнаби. То, что ему нужно, таится в чреве горы. И ему придется трудиться в поте лица, чтобы вырвать то, что она прячет. Это очень хорошо, что ему предстоит так тяжко работать.

Теперь для него будет существовать только Циннидар.