"Достойный наследник" - читать интересную книгу автора (Розенберг Джоэл)Глава 20: ПАНДАТАВЭЙОни въехали на вершину последнего холма – и Джейсон задохнулся; он крепче сжал вожжи и, сам того не замечая, чуть дернул их, словно поторапливая коней. – Не глупи, – с усмешкой сказала Дория. – Мы будем там уже скоро. Хотя – да, это красиво. Меж пологих холмов и искрящегося голубизной Киррика покачивался в жарком полдневном мареве белый с золотом город – Пандатавэй. Улицы лежали прямые и ровные, одни поворачивали, чтобы влиться в чашу гавани, другие пересекали их. По всему городу разбросаны были небольшие скверы, зеленью своей подчеркивая бело-золотую красу зданий. Дория вытянула руку. – Там, вон видишь – библиотека, за ней – Колизей, где твой отец победил Ольмина. – Ш-ш-ш… – Она слишком неосторожна. Что, если кто-нибудь услышит? Позади по дороге застучали копыта: подъехал Фаликос и, натянув повод, пустил коня вровень с повозкой. Дория потрепала Джейсона по колену. – Тарен, – сказала она обычным тоном. – Я знаю, что делаю. Доверься мне. И вот что… О, Фаликос, привет. – Она прямо взглянула на послеполуденное солнце. – Ты намерен поспеть на скотный двор до темноты? Фаликос покачал головой: – Нет. Мы должны загонять туда всех животных – но, когда делаем это в темноте, несколько непременно теряется. Так что переночуем под стенами и загоним стадо утром. Да, коли об этом зашла речь, Тарен: что думаешь делать? – Я пока и сам не знаю. – Джейсон пожал плечами. – Готов взяться за что угодно. – Если ты хороший мечник, – проговорила Дория, – то можешь сделать деньги – и неплохие, как говорят – в Колизее. – Можешь – если ты кто-нибудь вроде Карла Куллинана. – Фаликос фыркнул. – Добывать себе на жизнь Джейсон проглотил комок. – А какие планы у вас? – Когда продам скот, то найму отсюда корабль. – Фаликос пожал плечами. – Это все, что я пока что могу сказать. Я подумывал сплавать на север за грузом клинков или {***$191} Эвенор – поглядеть, чем торгуют фэйри, но прежде намерен посидеть пару дней в таверне да потратить пару-тройку монет, чтоб собрать слухи. Что до моей выручки – со мной останутся Кайрин и Дайрен, хотя двух телохранителей мне мало. Жаль, что не смогу нанять и тебя. – О? – Я слишком недолго тебя знаю. Не хочу рисковать. – Фаликос полез в седельную сумку и выудил небольшой кожаный кошель. – И кстати – вот твоя плата, как договаривались. Я немного добавил за шрам. Сегодня вечером ты мне не понадобишься. Можешь идти в Пандатавэй, когда хочешь. Дория? Должен ли я тебе что-нибудь? Целительница покачала головой: – Нет – поводов для дополнительной оплаты не было. – Тогда я прощаюсь с вами обоими. – Он поклонился в седле и махнул рукой. – Таможня… – Я бывала в Пандатавэе, Фаликос, – решительно проговорила Дория. Скотовод кивнул: – Тогда – удачи. – Он поворотил коня и пустил его в галоп – Едем, Джейсон, – сказала Дория. – Я хочу пройти в ворота сегодня. Джейсон обернулся – проверить, не отвязалась ли привязанная к задку повозки Либертарианка; убедившись, что кобыла по-прежнему трусит следом, он резко свистнул и тряхнул вожжами. – Очень мило с его стороны расплатиться с нами сегодня, – заметил он. В самом деле: Фаликос вполне мог заставить его сторожить сегодня ночью лагерь, а завтра дожидаться расчета, пока гурт не войдет в Пандатавэй. – Чепуха. Не будь таким легковерным. – Дория тряхнула головой. – В Пандатавэе существует такса за вход. Иногда с воинов плату берут, иногда – нет. Фаликос не хотел рисковать; останься мы с ним – ему пришлось бы за нас платить. Я тоже ничего не могу поделать: с Фаликосом договаривалась Эльмина. Но довольно об этом. Она внимательно смотрела на него. – Чем думаешь заняться? Джейсон пожал плечами. – Найду какую-нибудь работенку. Или попытаю счастья в Колизее. – Он лгал. Первым делом он собирался найти укромное местечко и зарядить оружие. Вторым – выяснить, где Армин. И, наконец, сделать последний – и решающий – шаг: убить Армина. Вот только – не струсит ли Джейсон снова? Нет. Больше – никогда. Дория долго молчала. Потом: – Подумай хорошенько, Джейсон. Думаешь, твой отец не подсылал к Армину убийц? Джейсон тряхнул головой. – Нет. – Джейсон, да стань же взрослым. Ты был бы удивлен тем, на что способен твой отец. Но на сей раз я соглашусь: он не подсылал никого к Армину, потому что прекрасно знает, что в Пандатавэе у Армина такая же охрана, как у него самого в Бимстрене или Приюте. Мечники, стрелки, магия – он защищен надежно. – Что? – Джейсон был поражен. – Так ты знаешь… – Это очевидно. Ты думаешь, что должен что-то доказывать. Пойти и убить самого большого дракона. Он взглянул озадаченно – а Дория рассмеялась и покачала головой. – Прости. Это метафора – с Той Стороны. Дело, видишь ли, в том, что ты действуешь сейчас точно так же, как твой отец. Ты выбрал цель, уперся в нее – и забыл обо всем другом. Это плохо, Джейсон. Очень плохо. Ты должен обдумать все – до мелочей. На это нужно терпение – нельзя ломиться напролом, как обычно… – она говорила с теплой улыбкой, – как обычно поступал твой отец. Она знала, что он хочет сделать. Знала – и скрыла от него что знает. То, что она права, ничего не меняло; то, что она скрытничала с ним, меняло все. – Подвинься, – сказал он. – Дверь загораживаешь. – Нет. Я хочу это обсудить. – Обсуждай сама с собой. Он собрал вожжи, бросил их Дории, а сам вскочил с облучка и, извернувшись, нырнул в дверь фургона. – Джейсон, – окликнула она, – что ты там делаешь? Он побросал вещи в переметные сумы и взялся за замаскированное ружье. – А на что это похоже? – Ты не уходишь. Послушай. Все должно кончиться здесь. Отсюда ты еще можешь повернуть и вернуться в Приют. Ко времени, когда ты туда доберешься… – Нет. – Тогда по крайней мере останься со мной на ночь. Мы оставим коней и повозку в святилище Длани, я найду где-нибудь комнату и мы сможем поговорить. – Дория что-то быстро пробормотала, оставила вожжи висеть в воздухе, поднялась с облучка и нырнула в фургон. Она стояла, выпрямившись во весь рост. – Клянусь, Джейсон, или ты кладешь все это назад и остаешься на ночь со мной – или я Подчиняю тебя. – Она повернулась вполоборота к нему, встав почти в боевую стойку. – Клянусь. – Ты не можешь. – Он ядовито ухмыльнулся. – Тебе нельзя помогать мне, забыла? – Могу. – Дория чуть улыбнулась. – Один раз. Заклинания у меня в голове, мальчик. Мое… положение не изменится, пока я не использую заклинаний, пока на самом деле не помогу тебе. – Это не помощь. – А я говорю – помощь. Ну а теперь – ты даешь, слово? – Давай, Дория. Попробуй. И чем ты станешь? Ничем, никем – и что будет с тобой? Она печально качнула головой. – Не знаю. Но клянусь: если ты – сейчас же – не пообещаешь остаться со мной на эту ночь и выслушать меня, я Подчиню тебя. – Дория, ты блефуешь. – Вот как? – Она сглотнула раз, другой. – Что ж, отлично. – Глаза ее подернулись дымкой. Она не блефовала. – Погоди! Нет – не надо. – Он запинался. – Согласен, Дория. Согласен, гори оно все. Я останусь на эту ночь с тобой, и мы поговорим. – Ты – Согласен. Как скажешь. Только не надо. Пожалуйста. Дория опустила руки, поза ее больше не была угрожающей. – Вот и славно. А теперь давай приготовимся пройти таможню. Говорила она ровно, почти беззаботно, но лоб ее покрывали бисеринки пота, а руки тряслись, пока она не сжала ладоней. Осмотр оказался куда более поверхностным, чем представлялось Джейсону: эльф-офицер поинтересовался их делами в Пандатавэе, принял от Дории серебряк за вход, и махнул рукой: проезжайте. И они въехали в Пандатавэй. В этот самый миг ветер изменился, и на них пахнуло задним двором: Пандатавэй пах, как давно не чищенное отхожее место. Или как Бимстрен в летнюю жару. Только еще хуже. Дория сморщила нос и почесала его кончик. – В прошлый раз было много лучше. Но мы скоро привыкнем. К счастью, ветер сменился снова. Справа на улице тянулись конюшни; Джейсон повернул к ним фургон, колеса заскрипели на «кошкиных лбах». – Первым делом найдем конюшню, – сказал юноша. – Нет, Джейсон, сперва найдем себе комнату на ночь. Лошадей и фургон можно оставить моим сестрам. – Но не мою кобылу. Сначала мы позаботимся о Либби. – М-м-м… Ладно. Это постоянно твердили Джейсону и Валеран, и Они оставили лошадь – и добрую часть Джейсонова заработка – в третьей по счету конюшне; цены у гнома-конюха были просто-таки грабительские. А потом они пошли на рынок. Ему все было внове, но – почему-то – казалось очень знакомым. И ему понадобилось время, чтобы сообразить, что это ему напоминает. Давно, когда он был еще совсем ребенком, до переезда из Приюта в Бимстрен, матушка изредка сама занималась готовкой, давая У'лен отдохнуть. Она всегда готовила одно и то же – блюдо, которое называлось В ответ она всегда смеялась, и жесткие черты их лиц смягчались. Джейсона ничуть не обижало, что он не понимает этой их шутки, что он оказывается вне мира, где существуют только они вдвоем. Наоборот – ему становилось тепло. Кроме того, он любил Она была всякий раз другой, но всегда – из оранжевого от шафрана риса, сваренного в курином бульоне и приправленного кучей разных специй, риса, полного всяких вкусностей: маленьких колобков курятины, говядины и баранины, поджаренных до того, что их корочка стала темно-коричневой, крохотных диких луковичек, пресноводных креветок без голов, больших устриц из Семиречья и тоненьких перчиков, всегда зарытых так глубоко, что их невозможно было заметить, пока они не попадали на зуб – тогда из глаз потоком брызгали слезы. Джейсон обожал Рынки Пандатавэя чем-то напоминали Стены близ рынка украшали надписи, расхваливающие товар – для тех, кто умел читать, а воздух звенел от криков зазывал и купцов – для тех, кто читать не умел. Одна из таких надписей привлекла внимание Джейсона. «Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – вопрошала она. Он успел прочесть это, пока толпа проносила их мимо. Мечом он владел неплохо, а о честолюбии и говорить нечего: он мечтал убить Армина. Но он сомневался, что в объявлении речь шла именно об этом. – Как мне быть с конем? – спросил он. – А что с твоим конем? С ним… с ней… все будет в порядке. – Нет. После. После того, что я… сделаю. Мне может понадобиться срочно удирать из Пандатавэя. – Верно. Что ж – придется тебе либо сперва забрать свою лошадь, либо найти другой способ выбраться из города и просто-напросто оставить кобылу здесь. – Дория склонила голову набок, глаза ее лукаво поблескивали. – Или ты в самом деле считаешь, что конюх заморит ценное животное голодом, даже пойми он, что от лошади отказались? – Твоя правда. – И все же мысль бросить кобылу была ему не по вкусу. Но Дория права. Как обычно. Дория вела его по рынку – мимо корзинщиков, сапожников, бондарей с их новенькими, блестящими на солнце бочонками, мимо пекарни, где запах свежего хлеба перебил на миг вонь старой ослиной мочи и гниющих отходов. Остановясь у лавочки плетельщика сандалий, она – после долгого торга – купила Джейсону пару сандалий на смену его сапогам для верховой езды, да еще настояла, чтобы мастер укоротил застежки у щиколоток, чтобы они не болтались, пригрозив в ином случае навести на него язвы. Укоротить ремешки заняло в пять раз меньше времени, чем спор на эту тему. Следующая остановка была в лавочке Паучьей секты, где толстый, весь в черном жрец с побитой сединой бородой долго – и откровенно, хоть и молча – удивлялся появлению Дории, что не помешало ему продать Джейсону горшочек снадобья от потертостей. Убедившись, что восковая печать на месте и цела, Джейсон сунул его в заплечную, котомку, к сапогам. Они двинулись дальше. Впереди под навесом работал у наковальни гном-оружейник, а вывеска над ним, писанная корявыми буквами на корявом эрендра, сообщала, что здесь продаются знаменитые ножи Негеры. Список цен за товары выглядел вполне по-божески, но Джейсон прошел мимо. Во-первых, клинки были ему не нужны. На левом бедре у него висел добрый меч, справа у пояса – охотничий нож, и оба клинка вышли именно из рук Негеры. Джейсон совершенно точно знал, что кузнец продает подделки. Но заяви он об этом – ничего не добьется, а внимание к себе привлечет. На глаза ему снова попалось то же самое объявление. «Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – все так же вопрошало оно. Возможно, сказал он себе. В сторонке, за фонтаном, готовились к выступлению флейтист и танцовщица: он устраивался на соломенной циновке, она раздевалась, оставляя на теле лишь какие-то шелковые лоскутки и ленточки. Большую часть ее лица скрывала вуаль, но остальное выглядело весьма… интересно. Она сделала несколько па в такт неуверенным пока звукам флейты и остановилась, поджидая, пока соберется народ. Джейсон направился было туда, но Дория удержала его. В ее взгляде было разочарование. – Приглядись, – сказала она. На сей раз Джейсон увидел полускрытый шелком черный железный ошейник – и ощутил острое отвращение к себе. – Своего рода танцующая проститутка, – сказала Дория. – Заводит мужчин, потом отдается им – всем по очереди. – Голос ее звучал ровно, невыразительно. Она качнула головой, словно давая ему понять, что он тут ничего сделать не сможет, а значит, и стыдиться ему нечего. – Нам налево, – проговорила она. Святилище Длани выделялось на узкой улочке, как чистое пятно на давно не стираном платке. Два соседних дома потемнели от времени, кое-где по камню змеились трещины, углы осыпались. Святилище же выглядело новехоньким: углы – остры, как бритвы, гранитные блоки такие чистые, будто их мыли с мылом. Джейсон остановил лошадей, поставил повозку на тормоз и начал собирать вещи, а Дория выпрыгнула из фургона. – Я скоро. Ты обещал, что будешь здесь, когда я вернусь, Джейсон, – напомнила она. – Обещал. Долгий миг Дория смотрела на него, потом легко зашагала по улице и, не оглядываясь, прошла под арку Святилища. Она исчезла в темноте здания. Теперь у него была возможность исчезнуть, но… Он не мог. Он не позволит ей отговорить себя – но он дал слово. Джейсон хмыкнул про себя. Болван. Рядом с ним, на стене, висело все то же объявление. Джейсон пригляделся внимательней. Большой Риск. Большая Плата. Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие? АРМИН, мастер-работорговец, набирает ВОИНОВ в экспедицию за Фэйри. Обращаться немедленно – в Палату Работорговой гильдии. Обучение стрельбе из ружей гарантируется. * * * Требуются также повар, оружейник, бондарь и кузнец. Большой Риск. Большая Плата. За Фэйри? Это значит – в Мелавэй. Работорговцы постоянно устраивают набеги на Мелавэй, но наемников себе в помощь не набирают. Это они делают только в том случае, если ожидается нечто более опасное, чем простой нал… Отец отправился за мечом, а Армин отправляется за ним. Джейсон сорвал объявление со стены и бросился к арочной двери. – Дория!… Две тоненькие женщины возникли из теней, преградив ему путь. – Ты не можешь войти, Джейсон Куллинан, – проговорила ближайшая. – Дория! – снова закричал он. Никакого ответа. Я должен увидеться с ней! – Ты не можешь войти. Он был много выше обеих, – и попытался проскользнуть меж ними, но одна из женщин поймала его за руку, тонкие длинные пальцы плотно обхватили запястье. Он вполне смог бы вырваться, просто крутнув рукой… но женщина пробормотала что-то, и хватка ее сделалась куда как сильней, а потом еще сильней, и еще – так, что кости его едва не хрустнули. Время застыло. Рука Джейсона сжалась на рукояти охотничьего ножа. – Та хават, – раздалось мягкое контральто Дории; напряжение спало. – В чем дело, Джейсон? – Она ловко оттерла его от остальных и принялась растирать сильными пальцами онемевшую руку; боль сразу же унялась, словно она воспользовалась магией, хоть Джейсон и знал, что это не так. – Прочти. Лицо Дории посерело. – За Фэйри. Это… – … означает именно то, что мы думаем, – договорил Джейсон. – Они висят по всему городу. – Должно быть, да, – сказала Дория, поворачиваясь к двум сестрам Длани. Руки их встретились, на миг сжались – и Дория вновь повернулась к Джейсону. – Дошла весть, – проговорила она, – что Карл отправился в поход за мечом. Армин рассчитывает захватить его в море. – Она с силой вцепилась в его руку. – Джейсон кивнул: – Скоро? – Не знаю. Но мы должны это выяснить. – Мы выясним. Ночь тянулась медленно. Они лежали в комнате, которую сняли одну на двоих. Было жарко и душно; когда Джейсон присел к окну, выглянув на улицу, скопившийся у волос пот потек по его лбу и залил глаза. Юноша потер их. Глаза горели. Он не мог спать: было слишком жарко. Он открыл кувшин и тут же снова закрыл: теплая, как кровь, вода не утоляла жажды. – Не знаю, Дория, – что нам делать? Убить Армина теперь нечего и пытаться: работорговец уходит через несколько дней, а до того будет наверняка осторожен, как никогда: слишком он подозрителен, чтобы не ждать нападения. Разумеется, Джейсон может наняться в Арминов отряд… возможно. Но что это даст? Дория пробормотала несколько резких слов, Джейсон повернулся – и увидел толстую темноволосую женщину лет пятидесяти. У'лен! – Я взяла ее образ из твоей памяти, – проговорила Дория. – У'лен похожа на повариху. Мне… – Она вдруг словно бы захлебнулась, прислонилась к стене и сползла по ней на пол. Протянутая к Джейсону рука дрожала. – – Нет, – сказала она обычным своим голосом. – – – Да. Я Она плотно сжала кулаки, откинулась в тень; темный пот выступил у нее на лбу. Джейсон схватил кусок полотна, плеснул на него из кувшина и подошел промокнуть ей лоб. – Нет. Стой на месте. Это – мое бремя. Плата за… то, что бросила вызов Матери. Он отвел слабые пальцы и вытер ей лицо. – Тише, Дория. Тише. Полотно побурело от крови. Дория подняла руку. – Не приближайся, Джейсон. Ты все только ухудшишь. Его желудок взбунтовался; юноша упал на четвереньки, и его вырвало – и рвало до тех пор, пока от пустых позывов не заболела диафрагма. – Джейсон. Со мной все будет в порядке. Джейсон. Он махнул ей в ответ, пытаясь усмирить свое брюхо. Он должен справиться с этим. Обязан: если он хочет, чтоб завтра Армин нанял его, он должен владеть собой. – Я тоже… в порядке… буду, – сказал он. – И зови меня Тарен. Даже наедине. |
||
|