"Мстители Каррига" - читать интересную книгу автора (Браннер Джон)

3

Когда Бавис Кноль, в третий раз потеряв терпение, прикрикнул на слуг, которые облачали его в церемониальные одежды, он понял, что из-за бессмысленной раздражительности может прозевать мгновение, когда должна появиться вечерняя звезда. Чтобы успокоить расходившиеся нервы, он велел позвать арфиста.

Музыкант с глубоким поклоном осведомился, чего желает его господин.

– Спой мне балладу о рыжем Слоине, - приказал Бавис Кноль.

Арфист снова поклонился, сел на обтянутую красным бархатом банкетку, убрал со лба длинные темные волосы и тронул струны.

Ясный тенор певца, мелодичная музыка смягчали настроение Бависа Кноля, отвлекая от мрачных мыслей. Баллада о рыжем Слоине была настолько древней, что никто не знал, когда ее сложили. Она повествовала о том, что привело к первому междуцарствию. Раньше, в глубинах столетий, существовало девять родов, а не восемь, как в нынешние времена, и главой девятого рода, тотемом которого был граат, являлся некий коварный, ненавидимый всеми интриган. Сын же его был самым искусным планеристом своего времени, и когда пришла весна и настало время Королевской Охоты, все были убеждены, что именно он убьет короля и род его придет к власти и продаст город племени разбойников, которое осаждало его уже три лета.

Но с юга явился рыжий Слоин, известный герой-воин, взявший слово на собрании перед началом Королевской Охоты. Хотя он и не принадлежал ни к одному из местных родов и даже не был жителем города, все были в таком страхе перед угрозой триумфа Граатов, что готовы были ухватиться за любую соломинку. И хотя никто не верил в его успех, сошлись на том, что Слоин должен получить позволение отправиться на Королевскую Охоту вместе с другими претендентами.

Он врезался со своим глайдером в затылок короля, и они вместе рухнули в кратер вулкана. Теперь уже ничто не препятствовало захвату власти главой рода Паррадайл. Первым действием этого человека было истребление изменнического рода Граатов: взрослых членов его он уничтожил, а детей распределил по другим родам. Затем были изгнаны разбойники и восстановлен мир.

Бависа Кноль застыл в задумчивости, а слуги торопливо заканчивали свою работу: навешивали ему инсигнии, причесывали бороду и раскрашивали ее пастой из масла и сажи, как все было раньше, - еще до того, как люди научились считать число дней в году, и неожиданно наступило первое весеннее новолуние. Тогда, без сомнения, созвали сход и общим голосованием избрали самых дельных для сражения с королем. Все произошло само собой, не так, как сегодня, когда роды всю зиму проводили в подготовке к Охоте, заставляя своих претендентов подолгу тренироваться, совершенствовать планеры-глайдеры и улучшать конструкцию стрел - чтобы летели они быстрее и точнее, а вонзались глубже.

Королевская Охота, приняв строгие формы, стала ритуалом, и именно в этом заключалась ее суть, - точно так же, как в маленьком сухом семени заключается зародыш могучего дерева.

Арфист закончил, и едва прозвучали последние аккорды, как дверь распахнулась, и вбежал единственный сын Бависа Кноля, Амбрус.

– Мой почтенный отец, - сказал он, небрежно поклонившись, и продолжал, не дожидаясь ответа: - Я хотел бы знать, когда произойдет то, что следует делать, - сейчас или утром.

– Что? - спросил Бавис Кноль ледяным голосом, смерив юношу взглядом с ног до головы. Когда он смотрел на этого темноволосого парня - с брюзгливым ртом и диковатыми глазами, - лишенного и тени интеллектуальной утонченности, то временами спрашивал себя, всегда ли наилучшим образом обстояли дела с верностью его жены. Хотя люди обыкновенно утверждали, что их регент силен, как колонна, и тверд, как камень крепости, он никогда не рубил с плеча. Он был терпеливым стратегом, способным просчитывать на годы вперед.

Он знал, насколько редко наследуются положительные качества, даже через множество поколений. Но, кажется, Амбрусу передались только недостатки предков. И все же с этим тяжким бременем надо было как-то жить.

Амбрус не понял реакции отца и уставился на него пустым взглядом.

– Ты знаешь, что я имею в виду - то, что должно сделать! - настойчиво повторил он.

Бавис Кноль подавил вздох и откинулся в кресле. Вытянув сначала одну ногу, затем другую - чтобы слуги могли натянуть и зашнуровать церемониальные сапожки.

– Скажи мне, Амбрус, кто считается самым многообещающим претендентом?

Лицо парня просветлело. Он понял, что отец не хотел обсуждать щекотливый вопрос в присутствии слуг.

– Не значит ли это, - продолжал Бавис Кноль, - что наибольшие шансы - у Саикмара из рода Твивит?

– Это правда, - подтвердил Амбрус, пытаясь изобразить энтузиазм, которого не ощущал. - Говорят, за последние сорок лет лучшего кандидата не было.

В этом замечании содержалась хотя и не высказанная, но для отца его достаточно понятная мысль: пользы тебе от этого никакой!

– Что ж, - пробормотал Бавис Кноль, - тогда мы, пожалуй, увидим в этой крепости новый род уже до конца недели. - Он сказал это довольно осторожно, наблюдая за реакцией Амбруса. Она не заставила себя ждать - лицо его залил гневный румянец.

И тут же регент почувствовал еще один укол в сердце - такой острый, что пришлось закрыть глаза. Новое предостережение богов: чему быть - того не миновать; так плеть погонщика теснит упрямое животное на дорогу, по которой оно не желает идти.

Предметом, не упомянутым в этом диалоге с сыном, явилась фарфоровая посудина, запертая в шкафу. Она содержала отвар из корений и грибов, двадцати капель которого было достаточно, чтобы погрузить в состояние наркотического транса самого крепкого человека, - транса, в котором разрастание самомнения сочеталось с заторможенностью реакций. Семнадцать раз посылал Бавис Кноль к началу Королевской Охоты претендентам напиток счастья, приправленный этим снадобьем…

Но в нынешнем году лишь только он начинал подумывать об этом, как рука божества жестоко сжимала его сердце.

Он открыл глаза и мрачно посмотрел на слуг.

– Вы кончили? - спросил он злобно.

Они со страхом закивали.

– Тогда убирайтесь!

Слуги потянулись к двери торопливо и тихо, словно маленькие вороватые зверьки. Теперь регент остался наедине с сыном. Бавис Кноль встал и начал прохаживаться взад-вперед. Всем своим существом он желал, чтобы сын оставался не посвященным в эту тайну. Он уговаривал себя, что это необходимо, дабы Амбрус научился тонкостям искусства государственного управления. Но действительной причиной было другое, и он уже сказал об этом Амбрусу, потому что единственное, чем его сын был склонен восхищаться в старом человеке, будь то его отец или кто другой, так это несравненно большая проницательность и хитрость, нежели у самого Амбруса.

Бавис Кноль решительно сказал:

– Мы не пошлем Саикмару напитка счастья.

Амбрус вделал шаг вперед и застыл, беззвучно шевеля губами.

– Но, отец, - в конце концов пролепетал он, - если Саикмар…

– Потише, парень. Ты стал слишком легкомысленно относиться к богам… э-э… короче, кое к чему… Возможно, в этом моя вина. Я пытался изменять ход событий, направляя его по своему усмотрению… а не так, как хотели боги. Но теперь я сознаю, что это иллюзия, ибо то, чего хотят боги, сбывается, а люди - только их инструменты. Нам долго удавалось это… НО не благодаря моему уму, а благодаря их терпению. А сейчас их терпению пришел конец.

Он не мог выразить словами предчувствие угрожающей смерти:

– Восемнадцать лет, Амбрус, сделали короля невероятно сильным. Возможно, я помог ему. Возможно, он был бы давно побежден, если бы бросающие вызов не получали от меня ежегодно напиток счастья. Но теперь пора положить конец вмешательству. Мы обязаны вверить свою судьбу богам и положиться на их силу и ум… и на силу и ум короля.

Глаза Амбруса запылали от бешенства.

– И этот неженка Саикмар лишит власти род Паррадайл… Нет, представить себе не могу!

– Если этому суждено случиться, так и будет, - со вздохом ответил отец.

– Этого не должно случиться! - Амбрус топнул ногой. - Ну почему я родился Паррадайлом? Почему этот род может властвовать только тогда, когда терпят поражение другие?

– Ты властолюбив и завистлив! - отрубил Бавис Кноль. - Мне стыдно за тебя. Люди молятся на смертном одре, чтобы снова родиться Паррадайлами, а ты презираешь наш род. Разве не является знаком особого отличия наш тотем - самое сильное из всех животных?

– Тебе легко говорить! - возразил Амбрус. - А каково мне, ты подумал? Ведь ускользает последняя надежда на то, чем ты наслаждался восемнадцать лет подряд?

– Из твоих слов видно, что ты не готов занять ответственный пост!

Амбрус остолбенел. Потом глаза его сузились от злобы. Опершись стиснутыми кулаками о низкий стол, он вызывающе сказал:

– Так я должен вооружить свой глайдер и помериться завтра силой с королем? Лучше я убью его, чем… чем этот слабак Саикмар!

Волна гнева вернула Бавису Кнолю былую силу. Он шагнул к сыну, сжал его правое ухо большим и указательным пальцами и пригнул его голову к столу. Потом крепко въехал по ягодицам, чего не делал с тех пор, как Амбрус вышел из детского возраста.

– Уходи! - тяжело дыша, сказал он. - Уходи и очисти свой рот, прежде чем заговоришь со мной снова… или с кем-нибудь еще! Ты еще покаешься за свое кощунство!

Когда до Амбруса наконец дошло, что он сказал, ярость его сменилась неописуемым страхом. С дрожащими губами, не говоря ни слова, он повернулся к двери и вышел.

Бавис Кноль был потрясен до глубины души. Чтобы его сын говорил о сражении с королем, хотя сам был членом рода короля! Далеко ли от таких речей до мысли убить кровного родственника или даже… собственного отца?

Но ведь если он способен на подобное святотатство, то простое непослушание для него ничего не значит. А он знает о существовании фарфорового кувшинчика…

Прокравшись по галерее, Бавис Кноль очутился перед заветной дверью. Воровато огляделся. Никого. Он торопливо нашарил ключ в связке на поясе, открыл комнату и распахнул шкаф. Кувшинчик был на том же месте, куда он поставил его год назад. На ходу выдергивая пробку, он метнулся к окну и выплеснул ядовитый сок на камни стены. И ощущая, как на него снисходит успокоение, Бавис Кноль поставил последнюю точку в этом деле - с силой швырнул кувшин вниз и с удовлетворением проследил, как тот разбился о крышу укрепления.

Едва он вернулся в гардеробную, дворецкий постучал жезлом в дверь и напомнил, вот-вот наступит заход солнца. Бавис Кноль взял знаки своей власти и последовал за ним по винтовой лестнице на самый верх крепостной башни.

Здесь все уже было готово - священнослужители, слуги и мудрецы заняли свои места согласно предписанию, так же как и его родственники, носившие на груди гордый символ старейшего рода - двукрылую фигурку Паррадайла, короля. Он сдержанно приветствовал их и шагнул к западному брустверу, вглядываясь в даль. Красноватый диск дневной звезды, казалось, колебался в разогретом воздухе над цепью вулканов. Должно быть, ветер дул оттуда - он приносил привычный запах…

Нет. Запах гари исходил откуда-то поблизости. Бавис Кноль глянул вниз, на город: плотное облако дыма повисло над Старым Градом. Очевидно, загорелся чей-то дом. К счастью, рядом река, значит, можно защитить от пламени соседние здания. Но этот дом, вероятно, уже не спасти.

Он подозвал молодого слугу, известного остротой зрения.

– Можешь разглядеть, чей дом там горит?

Всмотревшись, парень с сомнением сказал:

– Это может быть дом Герона, торговца, но дым слишком густой, чтобы рассмотреть поточнее.

Дом Герона! Бедняга, именно в день его возвращения…

Бавис Кноль поднял голову и увидел, что на пепельном небе появилась вечерняя звезда, подобная драгоценному камню чистой воды. Немедленно было забыто все, кроме слов ритуала. Он воздел левую руку и указал на звезду.

– Завтра, согласно закону, король будем убит!