"Патрик Батлер защищает" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 5

Хью, который уже чувствовал предупредительный приступ опасности, когда заметил, как смотрит на него Пэм, теперь осознал гораздо более страшную угрозу.

Но Патрик Батлер, как всегда, когда сталкивался с неприятной проблемой, стал еще спокойнее и любезнее.

— Не бойтесь, дорогой сэр. Мои скромные таланты полностью к вашим услугам.

— Наверняка мистеру Верту уже все известно! — отчаянно прошептал Хью.

— Не думаю.

— Почему?

— Это не его отдел. Правда, он отвел нас с Пэм в информационный центр в полуподвале…

— В информационный центр! — простонал Хью.

— Но после этого там не остался. Вдобавок тот самый отдел был самым тихим в Ярде.

— Неужели вы думаете, будто это меня утешает?

Оба говорили не шевеля губами, как чревовещатели. Батлер, по-прежнему улыбаясь, сурово посмотрел на Хью:

— Я вам говорю, молодой человек, что никто туда-сюда не бегал, не орал по телефону. Когда высылают машину с разыскной бригадой, сотрудник в наушниках бежит к карте города, помечает объект красным кружком. Вот и все.

— Слушайте! Что мне делать, черт побери?

Адвокат поднял брови:

— Что делать? Вообще ничего. Поменьше говорите, ничего не делайте, а когда все будут выходить, смешайтесь с толпой. Возьмите себя в руки!

Толпа состояла из трех шотландских майоров, почетного отставного полицейского деятеля из Малайи и автора детективов, досаждавшего инспектору Василиску тем, что он знал о знаменитых преступлениях существенно больше его. Инспектор Василиск подпрыгивал впереди — плотный, хорошо одетый мужчина, похожий на школьного учителя в воскресный день.

Теперь семь пар глаз, включая коммандера Верта, с любопытством смотрели на Батлера и его компаньонов.

Барристер это заметил и верно оценил ситуацию. Он взял у Пэм норковую шубку и с заботливой нежностью накинул ей на плечи.

— Ничего не бойтесь, леди Памела, — громко и официально провозгласил он. — Не расстраивайтесь, не забивайте ненужными мыслями прелестную головку. Здесь все специально устроено так, чтобы как следует напугать посетителей. Ничего не вышло. Все уже копчено.

Пэм круто обернулась, рассерженно сверкая серыми глазами.

— А я испуга-алась! — вскричала она с полной искренностью. — Вы меня шле-епнули! По по-опке, — страстно добавила девушка. — А я не хочу, чтобы меня считали ребе-енком! Не хочу-у, не хочу-у!

Батлер проигнорировал ее вопли.

— Неудивительно, джентльмены, — продолжал он звучным ораторским голосом, — что юная девушка, хрупкая и чувствительная, с тонкой нервной системой, испугалась выставленных здесь, как на параде, кошмаров. Поистине меня изумляет, что наши так называемые стражи порядка демонстрируют молодым дамам подобные вещи.

Экскурсанты, прятавшие до той минуты ухмылку, преобразились, сочувственно забормотали, кто-то даже рассерженно заворчал.

— Ну-ну, леди Памела, — утешительно проворковал инспектор Василиск, бросая на Батлера не поддающийся никакой расшифровке взгляд и даже не заметив исчезновения Хью. — Мистер Батлер сам вас сюда привел. Все не так уж и плохо, правда? Фотографий дамам мы никогда не показываем. Позвольте мне вас проводить…

— О-ох, спаси-ибо!

В результате Хью влился в общую массу, толпившуюся у вешалки и занятую своими пальто и шляпами, а потом, вообще никем не замеченный, поднялся наверх. Как он ни боялся макиавеллиевых козней коммандера Верта, выяснилось, что у того только одно желание — как можно скорее выставить докучных посетителей.

Абсолютно невидимый среди трех шотландских майоров, Хью прошел по коридору и миновал вестибюль. Посетители бормотали без умолку, подобно всем людям после осмотра Музея столичной полиции. Громче всех тараторила Пэм с величественной осанкой, воображая себя приговоренной к казни героиней, которая поднимается на эшафот, неимоверно любуясь собой. Все покрывал мощный голос Патрика Батлера, критиковавшего полицейские беззакония.

Хью был уже в двух шагах от парадных дверей и свободно вздохнул, как вдруг разразилась беда.

Заботливый коммандер Верт решил убедиться, что до конца исполнил свой долг.

— Вам лучше, леди Памела? Отлично, отлично. До свидания, мистер Прентис!

Фамилия Прентис громом грянула в тихом вестибюле.

Необычайно высокий мясистый мужчина в нарукавниках, шедший по левому коридору с папкой в руках, замер на месте, оглянулся, продемонстрировав густые черные брови, и подал какой-то почти незаметный знак. Коммандер Верт, способный проследить даже за сверкнувшей молнией, бросился к нему.

Батлер, не шевеля губами, обратился к Хью.

— Тот верзила, — вымолвил он, — коммандер Хезертон из отдела уголовного розыска. Исчезайте немедленно. Только не бегите!

— Но…

— Пэм, проводите его к машине. Сидите там, пока я не улажу дело. Через пару минут приду.

Какой-то экскурсант толкнул застекленную дверь. Пэм и Хью выскочили вместе с ним. В крытой арочной галерее над сходившей во двор каменной лестницей на них налетел пронзительный ледяной ветер. Хью споткнулся на верхней ступеньке. Норковые рукава обвились вокруг его левого локтя, норковая шубка прильнула к левому боку, прямо в ухе послышался шепот:

— Ми-ивый…

У подножия лестницы посетители остановились, болтая, как всегда бывает с незнакомыми людьми, которые не знают, как друг с другом расстаться. Пэм закинула руки на шею Хью, придвинулась ближе, запечатлев на губах еще более головокружительный поцелуй.

(Ну, с отчаянием подумал Хью, опять двадцать пять…) Восхищенные зрители онемели. Девушка слегка отвела губы, но лицо свое не отстранила.

— Зачем ты просил эту самую твою неве-есту, — проворковала она, — Элен… собрать два чемода-ана?

— Слушайте, я…

— Хочешь смы-ыться с ней? Жить в грехе? А-а?

— Нет, боже упаси! О грехе, — запнулся Хью, — я даже никогда не думал…

— Ох, мивый… А на-адо бы. Я без конца думаю.

Губы вновь приблизились, объятие стало крепче.

Полностью преданный своей невесте, Хью не интересовался грешницами. Но бывают обстоятельства, при которых ни один джентльмен не может или не хочет устоять.

Ладно, решил он и стиснул Пэм так, что у той подкосились ноги.

— Хью! — крикнул другой девичий голос.

Не зря он задолго до этого чувствовал предупредительный страх. Без преувеличения можно сказать: Хью знал, чей это голос, еще до того, как услышал его. Стряхнув руки Пэм со своей шеи, он оглянулся.

Справа в тумане, футах в четырех от него, стояла Элен с большими нагруженными чемоданами в обеих руках.

Она молчала — дурной знак. Лицо — пожалуй, миловиднее, чем у Пэм, живей, симпатичней — сначала слегка покраснело, а потом слегка побелело. Элен поставила чемоданы, взглянула на Хью и инстинктивно отвела глаза.

— Э-э-э… я… — начал Хью.

Воздушная Пэм порхнула назад, уткнулась головой ему в грудь и хихикнула, чем испортила общий эффект. Элен еще чуть побледнела, но не вымолвила ни слова.

— Ну, я… — опять начал Хью чуть поживее, хотя не имел ни малейшего представления, что сказать.

К счастью, ничего говорить не понадобилось.

На верхней площадке каменной лестницы у него за спиной открылась и закрылась стеклянная дверь. Вниз прыжками, раскачиваясь, бежал Патрик Батлер — неясный силуэт в желтом туманном свете. Он остановился на нижней ступеньке и закричал всей компании, грозно и страшно:

— Бегите! Не то плохо будет! Скорей!

Сама атмосфера Нового Скотленд-Ярда настолько пропитана коварством и могуществом полиции, что действует даже на самые крепкие нервы.

С прискорбием следует признать, что три шотландских майора, невинный джентльмен из Малайи и относительно невинный автор детективных романов развернулись и рассыпались во все стороны, как петухи на куриных бегах. Энергичней всех несся писатель.

Батлер постоял секунду в позе Генриха V, наслаждаясь собственной значимостью. Потом, видимо опознав Элен по какому-то смутному воспоминанию, схватил обеих девушек за руки и вместе с ними ринулся в туман. Не имея другого выбора, Хью подхватил чемоданы и побежал за ними.

Бум! Грохнула стеклянная дверь, вновь открывшись и закрывшись. Дежуривший в вестибюле констебль, получивший приказ задержать мистера Хью Прентиса, чтобы задать ему несколько вопросов, скатился по ступенькам и изумленно замер.

Опознать мистера Прентиса, а тем более задержать его не было ни малейшей возможности. По всему двору тяжело топали ноги — казалось, будто человек пятьдесят летят на восток и на запад. Выругавшись про себя, констебль бросился наверх за дальнейшими указаниями.

Батлер бежал не к Эмбанкмент. В клубившемся в свете автомобильных фар тумане было видно, что он тащит своих подопечных в другую сторону: между темневшими зданиями, через западные ворота, которые ведут к Дерби-Ярду и Уайтхоллу. Держась всего в трех шагах за ними, Хью свернул за воротами влево, в крошечный переулочек.

Там стоял длинный, сверкающий лаком черный лимузин. Из него выскочил шофер в униформе и распахнул заднюю дверцу.

— Джонсон!

— Слушаю, сэр.

— Поставьте чемоданы этого джентльмена на переднее сиденье. И гоните домой со всей возможной в такую погоду скоростью.

— Слушаю, сэр.

Батлер принес девушкам краткие, хоть и цветистые извинения и грубо толкнул в машину Пэм, которая с визгом плюхнулась на дальний край заднего сиденья. С Элен он обошелся более церемонно, дернув ее за руки и указав пальцем место. Потом сам адвокат, в роскошном модном пальто и мягкой серой шляпе, нырнул в салон и уселся между ними.

Влезшему последним Хью досталось откидное сиденье, так что он сидел к ним лицом. Дверцы хлопнули, как помповые ружья, и машина развернулась по направлению к Дерби-Ярду.

— Ну вот! — тяжело выдохнул Патрик Батлер с видом героя, ожидающего поздравлений.

— Слушайте, — возмутился Хью, тоже запыхавшийся, — что это еще за игры?

Несколько обиженный барристер возмущенно взглянул на него.

— Игры? — прогремел он. — Разве вы не поняли, что Хезертон хотел вас задержать?

— Понял, но…

— Поэтому я с ним вежливо попрощался, выскользнул и произвел диверсию, которая обеспечила ваше бегство. Боже правый! Неужели чувство благодарности вам вовсе не свойственно?

— Нет-нет, я очень вам благодарен… Только хочу спросить, за нами не будет погони?

— Нет. Они придут к заключению, что столь уважаемых, благоразумных людей вроде вас и, конечно, меня в случае необходимости всегда можно найти.

— А вдруг вы ошибаетесь?

— Я никогда не ошибаюсь.

Хью обеими руками вцепился в поля своего котелка.

— Разумеется, — добавил Батлер, — если желаете остановиться, выйти из машины и изложить дело первому попавшемуся полицейскому…

— Нет-нет… ни за что!

— Очень хорошо. Тогда, мой мальчик, хорошенько подумайте и проявите должную благодарность. — Батлер помолчал. — Может быть, вас успокоит известие, что полиция больше, чем вас, жаждет найти кого-то другого?

— Да? Кого же?

— Вашего партнера, мистера Вогана.

На сей раз Хью не поверил собственным ушам. Все равно, как если бы лимузин неожиданно поднялся в воздух и полетел, словно в фантастическом романе.

— Джима Вогана?

— А кого же еще?

— Да ведь Джим причастен к убийству не больше, чем я!

— Так я и понял из вашего рассказа. Полная нелепица. Однако сейчас за ним гоняются по всему Лондону, проводя крупнейшую после розыска Кристи операцию.

— Но почему? Что случилось после того, как я убежал из конторы?

— Напомню с вашего любезного позволения, — с высокомерной ноткой проворчал Батлер, — что я разговаривал с коммандером Хезертоном меньше двух минут. Он сказал только то, что хотел сказать, ни словом больше. Могу, тем не менее, предположить…

— Да-да, продолжайте!

— Ну, наверно, вы помните, как при своем драматическом бегстве столкнулись с полицейским из Сити. Ох-ох! Какое неуважение…

— Дальше!

— Видно, бобби потратил какое-то время на осмотр трех этажей, прежде чем на четвертом обнаружил труп. Тем временем ваш друг мистер Воган набрал три девятки. На служащих информационного отдела Скотленд-Ярда сообщение не произвело надлежащего впечатления. В конце концов, в день они принимают в среднем двенадцать сотен звонков, в большинстве своем ложных, включая двадцать — тридцать сообщений о внезапной смерти.

— Вы серьезно утверждаете, будто в день совершается двадцать — тридцать убийств?

Батлер недовольно поднял брови:

— Объясните, пожалуйста, кто говорит об убийствах?

— Вы же сами…

— Я говорю о внезапной смерти. Это может означать что угодно, начиная с автомобильной аварии и кончая смертью в собственной постели престарелой старушки или старичка. Сколько бы я ни выступал против зловредных, назойливых полицейских, в них есть все-таки кое-что замечательное, о чем никто не знает и не упоминает.

Все его ирландские симпатии и антипатии вдруг перевернулись.

— Клянусь святым Патриком! — вскричал барристер, хлопнув себя по колену. — Они терпеливо всех выслушивают и разбираются с каждым звонком. Ласково уговаривают поспать лунатика, который трезвонит чуть ли не каждую ночь, успокаивают какого-то беднягу с петлей на шее… Бог знает сколько они предотвратили самоубийств, вовремя прислав патрульную машину.

Пока лимузин вилял и маневрировал в плотном потоке автомобилей, ползущих в тумане, Хью Прентис погружался во все большее отчаяние.

— Мистер Батлер! Я против полиции ничего не имею. Расскажите, что было с Джимом Воганом после того, как он набрал три девятки…

— Ах да, — слегка смутившись, спохватился адвокат. — Итак, повторяю, сообщение надлежащего впечатления не произвело, однако полиция выслала старенький «найн-эй»…

— Кто это?

— Патрульный автомобиль полиции Сити. Пожалуйста, перестаньте перебивать меня. Машина с сержантом и двоими полицейскими прибыла как раз в тот момент, когда констебль из Сити вошел в контору «Прентис, Прентис и Воган».

— Дальше!

— Ваш друг объяснил, что вы запачкались кровью, когда умирающий схватил вас за руку. Сказал, что вы выбежали только затем, чтоб привести полицию…

— Это не показалось им несколько странным? Ведь я прямо наткнулся на полицейского и ни словом не упомянул об убийстве…

Батлер задумчиво кивнул:

— Да, они обратили на это внимание. Мистер Воган слегка позеленел и заявил с большой искренностью, что вы довольно пугливы…

— Да знаю я. Джим действительно так считает.

— Потом изложил подлинную историю убийства точно так же, как вы мне ее рассказали.

— И ему не поверили?

— Правильно. Ни единому слову. Затем сержант из Сити откопал совершенно новое свидетельство…

— Какое?

— Откуда мне знать? Неужели вы думаете, что коммандер Хезертоп мне все рассказал? Упомянутое свидетельство неким образом подтверждает возможную виновность мистера Вогана.

— О боже!

— Успокойтесь, — велел Батлер, небрежно махнув рукой. — Я докажу его невиновность. Тем не менее к тому моменту ваш друг, естественно, сильно затрясся. И выскочил из конторы.

Хью застонал, обхватив руками голову.

— И все же, — продолжал Батлер, — не могу не восхищаться мистером Воганом. Он вырвался из рук четверых полицейских из Сити, скатился по лестнице без пальто, потеряв один рукав пиджака, и растаял в тумане.

— Его нашли?

— Нет. Но вся столичная полиция и полиция Сити пытаются это сделать. Простая порядочность требует, чтобы мы отыскали его…

Батлер прервался, как будто припомнив какой-то свой собственный, чертовски непорядочный поступок, взглянул на Элен, источая любезность, даже нежность, и промурлыкал необычайно ласковым тоном:

— Надеюсь, мадам, вы простите меня, что я столь бесцеремонно утащил вас после довольно щекотливой сцепы, не дождавшись официального знакомства. Хотя уверен, что раньше мы где-то встречались, по крайней мере виделись.

— Д-да, — выдавила Элен первое за все это время слово.

— А! — сказал Батлер. — Вы — мисс Элен Дин? И помолвлены, — он ткнул пальцем в Хью, как в четырнадцатилетнего мальчишку, — с моим юным другом, который сидит перед нами?

— Была помолвлена, — подтвердила она.

При этом последнем адском ударе поверх предыдущих Хью просто взбесился. Только взгляд Батлера заставил его промолчать. Адвокат быстро оглядел обеих девушек.

— Выслушайте меня, мадам, — попросил он, дотронулся до подбородка Элен, повернув ее голову так, что ей пришлось посмотреть на него. — Мы глубоко увязли в безнадежном уголовном деле. У нас сейчас нет времени на женские обиды.

— Пожалуйста, отпустите меня!

— Нет, мадам, не отпущу. Посмотрим, сумею ли я дедуктивным способом выявить причину данной конкретной обиды.

Недостойная попытка Элен пнуть его в голень была заранее разгадана и пресечена.

— Как нам известно, он попросил вас собрать два чемодана, потом совесть ему не позволила втянуть вас в дело об убийстве, он предложил вам забыть о своей просьбе, безусловно успев сообщить, что идет ко мне.

Вы, мадам, — продолжал Патрик Батлер, — не согласились, послушно и героически уложили вещи, помчались к моей конторе в Миддл-Темпл, чтобы продемонстрировать верность и преданность, хотя вас умоляли этого не делать.

— Будьте добры, пожалуйста…

— Нет, мадам. Вы, безусловно, помчались к моей конторе. Мистер Пилки уведомил вас, что ваш жених отправился в Скотленд-Ярд. Отбросив всякие опасения, вы бросились туда же. И как я заключаю, увидели его в объятиях юной персоны, которая сильно смахивает на размалеванную куклу. «Вот, — трагически подумали вы, — награда за мою верность!» И взбесились. Верно, мадам, или нет?

Все верно. Собственно говоря, слишком верно. Если бы точно знать, что у женщины на душе, оказалось бы, что она способна взбеситься в десять раз больше. Но неутомимый барристер не дал Элен времени крикнуть, что это не правда.

— Мадам, — строго сказал он, — вы обошлись с молодым человеком крайне несправедливо. Разве он виноват, что нравится другим женщинам? Если бы вокруг его шеи обвились нужные ему ручки, разве он торчал бы в объятиях, словно пугало на шесте в грязной луже, даже не прикасаясь к самому пугалу и делая вид, будто ничего особенного не происходит? В душе вам известно, что нет. Наконец, позвольте напомнить, что ему грозит серьезная опасность.

Элен попыталась вырваться, но Батлер по-прежнему держал ее за подбородок.

— Опасность?

— Если его найдут — серьезнейшая.

— Ч-что за глупости! Не верю! Вы шутите…

Теперь тон барристера испугал бы любых слушателей историй с привидениями.

— Его повесят за шею, — пояснил Батлер, глядя прямо в глаза Элен, — и он будет висеть, пока не умрет.

Тут даже Пэм встревожилась. За все это время она, то ли из скромности, то ли просто от недомыслия, не произнесла ни слова, поправляя макияж и любуясь собой в маленькое зеркальце.

Патрик Батлер выпустил подбородок Элен, отряхнул руки, откинулся на спинку сиденья и объявил:

— Я закончил, мадам.

Элен, по крайней мере с виду, не смягчилась. Однако карие глаза взглянули на Хью, намекая, что она его охотно простит, если он признает себя единственно виноватым. Хью, с другой стороны, был так зол и обижен столь несправедливым к нему отношением, что сидел, словно трость проглотил, скрестив на груди руки.

— Хью, — тихо окликнула его Элен.

Пылкий мистер Батлер, который несся по жизни как смерч, не дал им ни секунды на передышку.

— Слушайте! — наставил он в лицо Хью указательный палец. — Чемоданы! Я вспомнил. Вы упомянули о своей теории, которая якобы может целиком и полностью раскрыть тайну или хотя бы позволит отыскать решение. Скорее всего, это значения не имеет…

— Да? — возопил Хью.

— Да. Так что вы можете нам рассказать?

— Могу рассказать, — закричал Хью, — кто такой на самом деле Абу Испахан! Могу рассказать…

Лимузин резко остановился. Батлер умолк, покачнулся, автоматически ухватившись за колено Элен.

— Продолжим через минуту, — предложил он. — У растопленного камина в моем кабинете. Выходите все!

Джонсон открыл заднюю дверцу. Они стояли перед уединенным домом Батлера на Кливленд-роу, неподалеку от Сент-Джеймс-стрит. Пока выбирались из автомобиля, в дверях появилась маленькая сморщенная старушка. В тумане казалось, будто она слепо щурится, пытаясь прочитать что-то в блокноте для записи телефонов.

— Миссис Пастернак! — крикнул Батлер. — Вы насмерть простудитесь в такую погоду! Немедленно вернитесь в дом.

— Очень хорошо, сэр, — покорно ответила старушка, оставаясь на месте. — Сэр, вы знакомы с мистером Джеймсом Воганом?

Хью, стиснув ручку кейса, рванулся вперед. Адвокат его опередил:

— Я никогда не встречал этого джентльмена, но имя и фамилия мне хорошо известны. В чем дело?

— На протяжении последнего часа, сэр, он звонит сюда каждые пятнадцать минут и, похоже, довольно взволнован.

— Где он?

— В том-то и дело, сэр. Он не говорит. Твердит, что ему хочется одного, — тут миссис Пастернак вновь вгляделась в блокнот, — убить мистера Хью Прентиса.