"Фирма" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

41

Воскресенье. Рассвет. Под безоблачным небом яхта на всех парусах стремительно идет на юг. В капитанской каюте глубоким сном спит Эбби. На койке в полудреме лежит Рэй. Откуда-то доносится посапывание Эбанкса.

Митч сидит на палубе, потягивает холодный кофе и внимательно слушает рассуждения Джорджа об искусстве ходить под парусом. Джорджу уже порядком за пятьдесят, волосы свисают длинными седыми прядями, он настолько загорел, что кажется просмоленным. Небольшого роста, жилистый, он походил своим обликом на Эбанкса. Уроженец Австралии, он вынужден был оставить ее двадцать восемь лет назад, после того как там произошло крупнейшее в истории континента ограбление банка. Вместе со своим напарником он разделил одиннадцать миллионов наличными и в серебре, после чего их пути разошлись. До него дошли слухи, что напарник уже отдал Богу душу.

Джордж было его второе имя, но за двадцать восемь лет он так к нему привык, что забыл свое настоящее. В Карибское море он попал где-то в конце шестидесятых и, после того как увидел тысячи его крошечных островков, жители которых изъяснялись на английском, решил, что нашел свой родной дом. Свои деньги он разместил в банках Багам, Белиза, Панамы и, естественно, на Большом Каймане. На никем не посещаемом участке пляжа на Малом Каймане он построил свою резиденцию и последние двадцать с лишним лет своей жизни провел на тридцатифутовой яхте, шатаясь по всему Карибскому бассейну. Летом и ранней осенью он старался держаться поближе к дому. Но с октября по июнь он не сходил с палубы свой яхты, курсируя от острова к острову, успев побывать уже на трехстах. Однажды он провел два года на одних только Багамах.

– Тут тысячи островов, – говорил он Митчу. – Если ты находишься в вечном движении, то никому не под силу найти тебя здесь.

– А тебя все еще ищут?

– Не знаю. Я ведь не могу позвонить и спросить, сам понимаешь. Но вообще-то я сомневаюсь.

– Где надежнее всего укрыться?

– На судне. У меня отличная маленькая яхта, и, когда ты научишься управляться со своей, она станет тебе настоящим домом. Разыщи себе где-нибудь небольшой островок – Малый Кайман или Брак – на обоих почти никого нет – и построй дом. Сделай так, как когда-то сделал я. А большую часть своей жизни будешь проводить на яхте.

– А когда ты перестанешь беспокоиться по поводу того, что тебя все еще могут разыскивать?

– О, об этом я думаю и по сей день, только я уже не беспокоюсь. Ты много унес с собой?

– Восемь миллионов, – ответил Митч.

– Вот и хорошо. У тебя есть деньги, чтобы поступать так, как ты захочешь, так что забудь обо всем ином.

Перебирайся с острова на остров, и так – всю жизнь. Ведь есть вещи и похуже, как ты сам знаешь.

В течение четырех дней они шли в сторону Кубы, потом обогнули ее и направились к Ямайке. Изучали повадки Джорджа и слушали его лекции. После проведенных в Карибском море двадцати лет под парусом он превратился в человека обширнейших познаний и безграничного терпения. Рэй, будучи лингвистом по натуре, вслушивался и заучивал слова типа спинакер, мачта, носовой полуклюз, корма, кильватер, румпель, фал, топовые огни, ванты, штормовые леера, пиллерс, шкоты, комингсы, транец, взять на гитовы, генуэзский парус, грот, кливер, утлегарь, обшивка и так далее. Джордж рассказывал о кренговании, о том, как идти в бейдевинд, как держать курс, двигаться в тумане, идти против ветра, как размещать балласт, ориентироваться по карте. Рэй заучивал терминологию, Митч овладевал техникой.

Эбби почти не покидала каюту, улыбаясь только тогда, когда это было необходимо. Жизнь на судне была не совсем тем, о чем она мечтала всю свою жизнь. Она скучала по своему дому, она размышляла о том, что с ним может сделаться. Может, мистер Райс будет иногда подстригать траву и выпалывать сорняки? Она скучала по тенистым улицам, аккуратным газонам, детишкам, разъезжающим туда-сюда на своих велосипедах. Она вспомнила о Херси и молилась в душе, что мистер Райс забрал пса к себе. Не могла Эбби не думать и о своих родителях, о их спокойствии и безопасности. Как-то они там? Когда она сможет увидеться с ними? Наверное, через годы, не раньше. Но и с этим можно смириться, знать бы только, что они в порядке, что живы и здоровы.

Но никакие мысли не могли отвлечь ее от действительности. От будущего спрятаться было некуда.

На второй день она начала писать письма. Письма родителям, Кэй Купи, мистеру Раису и паре подруг из школы. Письма эти, конечно, никогда не будут отправлены, Эбби знала об этом, но ей становилось легче, когда она доверяла свои мысли бумаге.

Митч замечал все, что происходило с женой, но не пытался ни во что вмешиваться. Да и что он мог ей сказать, в самом деле? Но через несколько дней, может, они и поговорят.

К концу четвертого дня, то есть среды, на горизонте показались очертания Большого Каймана. Сделав большой круг, они встали на якорь в миле от берега. В сумерках Бэрри Эбанкс распрощался с ними. Прощание было простым и недолгим. Эбанкс отчалил от яхты на своем резиновом плотике. Он сказал, что направится в соседнюю секцию, это в трех милях от Боддентауна, а оттуда позвонит кому-нибудь из своих, чтобы за ним приехали. Таким образом, он еще на подъезде к дому будет знать, нет ли поблизости подозрительных субъектов.

Все будет хорошо, заверил он их.

Резиденция Джорджа на Малом Каймане представляла собой небольших размеров главное здание – из дерева, выкрашенного белой краской, рядом стояли два домика поменьше. Постройки располагались в четверти мили от берега, зато совсем рядом был крошечный заливчик. Но даже от него домов видно не было. В самом маленьком из них жила местная женщина, которая следила за порядком в резиденции. Звали ее Фэй.

Макдиров поселили в главном здании. Всеми силами они старались как можно быстрее вжиться в новое окружение, привыкнуть к совершенно иному ритму жизни. Рэй часами бродил по берегу, предпочитая оставаться наедине со своими мыслями. Настроение у него было самое приподнятое, но он не хотел смущать им брата и его жену. Ежедневно вдвоем с Джорджем они садились на яхту и часами плавали меж островов, основательно накачиваясь виски. Возвращались обычно пьяными.

Первые несколько дней Эбби провела в маленькой комнате наверху, сидя у окна, выходящего на маленький залив. Она продолжала писать письма, начала вести дневник. Спала она одна.

Дважды в неделю Фэй садилась за руль “фольксвагена” и отправлялась в город, для того чтобы закупить продукты и привезти почту. Однажды она вернулась с небольшой посылкой от Бэрри Эбанкса. Джордж передал ее Митчу. Внутри оказалась бандероль, посланная на имя Эбанкса Дорис Гринвуд. Митч вскрыл толстый конверт и увидел три сложенные газеты: две из Алабамы и одну из Майами.

Заголовки кричали о предъявлении массовых обвинений юристам фирмы “Бендини, Ламберт энд Лок” в Мемфисе. В общей сложности обвинялся пятьдесят один сотрудник фирмы – в том числе и отошедшие несколько лет назад от дел пенсионеры. А в Чикаго в суд были вызваны члены обширного семейства Моролто – тридцать один человек. Генеральный прокурор уведомил общественность, что точка еще не поставлена и обвинения по мере их формулирования будут предъявлены и новым лицам. Пока же общим взорам предстала лишь верхушка айсберга. Директор ФБР Ф. Дентон Войлс позволил прессе воспроизвести цитату из своего выступления, в котором он заявлял, что данная операция нанесла сильнейший удар по организованной преступности в Америке… Это должно послужить последним предупреждением, говорилось в цитате, для всех тех, кто борется с искушением заключить сделку с капиталом сомнительного происхождения.

Сложив газеты, Митч отправился в долгую прогулку по берегу. Отшагав уже изрядно, он уселся на песок в тени пальм. В газете из Атланты были поименно названы все юристы фирмы Бендини, которым предъявили обвинения. Митч медленно скользил глазами по строкам. Он не испытывал никакой радости, видя знакомые имена. Он даже испытал нечто похожее на жалость к Натану Локу. Но только похожее. Перед ним стояли лица Уолли Хадсона, Кендалла Махана, Джека Олдрича и, наконец, Ламара Куина. Он был знаком с их женами, видел их детей. Устремив свой взгляд к горизонту, Митч подумал о Ламаре и Кэй Куин. Он любил их и ненавидел одновременно. Они помогли фирме очаровать, соблазнить его, да-да, и на них тоже лежала вина за это. Но ведь они же были и его друзьями. Какая досада! Может, Ламар, отбыв пару лет в заключении, будет освобожден по какой-нибудь амнистии! Может, Кэй и детишки как-нибудь переживут это трудное время? Может быть.

– Я люблю тебя, Митч. – Позади него стояла Эбби с пластиковым кувшином и двумя стаканами в руках.

Он улыбнулся ей, сделал знак рукой, чтобы садилась рядом.

– А что в кувшине?

– Пунш с ромом. Фэй приготовила для нас.

– Крепкий? Она уселась на песок.

– Почти чистый ром. Я сказала Фэй, что нам необходимо напиться, и она согласилась.

Он крепко обнял ее левой рукой, правой поднося к губам стакан с пуншем. Оба смотрели вдаль, на маленькую рыбацкую лодочку, видневшуюся среди сверкающих волн.

– Ты очень боишься, Митч?

– Я просто в ужасе.

– И я. Просто не верится.

– Но мы же сделали это, Эбби. Нам же удалось! Мы живы, мы в безопасности. И мы вместе.

– А что будет завтра? Послезавтра?

– Я не знаю, Эбби. Может, будет и хуже, кто его знает. И мое имя тоже может появиться в газете вместе с теми, против кого готовят обвинения сейчас. А может, мы будем мертвы. Есть вещи и похуже, чем шляться по Карибскому морю с восемью миллионами в кармане.

– Как ты думаешь, с моими родителями все в порядке?

– Думаю, да. Что выиграют Моролто, причинив вред твоим старикам? У них все хорошо, Эбби.

Она вновь наполнила стаканы, поцеловала Митча в щеку.

– Я приду в норму, Митч. Если уж мы вместе, я со всем справлюсь.

– Эбби. – Митч поднялся, не сводя глаз с поверхности воды. – Я хочу сделать признание. – Слушаю тебя.

– По правде говоря, мне никогда не хотелось быть юристом.

– Да ну?

– Нет. В глубине души я всегда мечтал стать моряком.

– Неужели? А тебе приходилось когда-нибудь заниматься любовью на пляже?

На мгновение Митч запнулся.

– М-м, нет.

– Тогда выпей, моряк! Пора бы нам подумать о наших детях!