"Фактор жизни" - читать интересную книгу автора (Мини Джон)Глава 14Пар, поднимающийся над чашкой, золотился в лучах солнечного света, льющегося через высокое окно. Помощник регистратора («Зовите меня Анна-Мари») сидела за шестиугольным столом и потягивала чай. – В институте «Виа лучис» вас, Карин, встретят довольно прохладно. – Она отхлебнула из чашки. – Но в глазах студентов Технического университета вы станете своего рода героиней. Пар почти скрывал ее бегающие глаза. – Замечательно! – Карин взглянула через окно на университетский городок. – Это – все, что мне нужно. – Не думаю, что вы стремитесь только к тому, чтобы чувствовать себя комфортно, – заметила Анна-Мари. – Да. Но если жизнь в университетском городке не заставит меня измениться, то остальное и подавно не подействует. – Точно, – зрачки слепых глаз Анны-Мари продолжали бегать и после того, как она поставила чашку на стол. Карин знала, что будет жесткий график. В течение трех месяцев она продолжит обучение – включая физическую подготовку – самостоятельно. Никаких лекторов, никаких преподавателей. Даже сэнсея. Это было частью испытания. Они знали, что она умеет подчиняться дисциплине. Они хотели проверить, как у нее с самодисциплиной. – Есть ли еще кандидаты в Пилоты в университетском городке? Анна-Мари улыбнулась: – Остался один из предыдущего набора. – Понятно. Карин не хотелось спрашивать, сколько их было первоначально. Норма отсеивания здесь, на заключительном этапе, была очень высока. – Его зовут Дарт. Он будет проходить испытания. Карин не удержалась, чтобы не спросить: – А как насчет меня? Вы думаете, я дойду до конца? – Неверный вопрос, – сказала Анна-Мари, улыбнувшись. – Не знаю. Но я очень надеюсь, что вы не пройдете. Потому что вы мне нравитесь. «Что это, – подумала Карин. – Часть подготовки? Или искренняя забота обо мне?» – Понятно, – она вздохнула. – Вы, Анна-Мари, наверное, считаете нас сумасшедшими или круглыми дураками? – Нет, – Анна-Мари замолчала на мгновение, затем добавила серьезным голосом: – Чаще всего я считаю, что все вы храбры, как черти. «Чаще всего, – подумала Карин. – А что же вы считаете в оставшееся время?» Музыка неслась из коридора рядом с факультетом медицинской физики. На ярко-желтой голограмме было выведено название бара: «Пузырьки из газировки». Карин покачала головой, но вошла внутрь. – Чего желает симпатичная леди? – Перед нею стоял молодой человек с кожей цвета слоновой кости, волосы падали ему на глаза. – Пузырьков или газировки? Кстати, вы играете в слов-мозаику? Карин только хмыкнула и посмотрела в ту сторону, куда он кивнул. В отдельном кабинете сидело несколько молодых студентов. Текстовая голограмма проецировалась с плоского дисплея, висящего над черным стеклянным столом, который они окружали. – Меня зовут Чоджун. – Карин. Когда она протиснулась в кабинет, студенты потеснились. – Ваша очередь, Аказава, – один из них протянул Чоджуну несколько курсоров, управляя которыми тот мог исправлять текст. – Хорошо, – Чоджун подмигнул Карин. – Сейчас вы увидите мастера в действии. Игнорируя ироническое посвистывание других игроков, он подошел к дисплею. Карин изучала текст. Ссылки на языке рагнарек придавали ему некоторый смысл, но сложные каламбуры, геометрические плоскости, образованные ключевыми словами, были недоступны для ее понимания. Карин наблюдала, как Чоджун – он был всего на несколько лет моложе ее – быстро перестраивал слова и диктовал текст. Внезапно Карин почувствовала себя старой и несовременной. Чоджун жестикулировал и бормотал инструкции с бешеной скоростью. Не останавливаясь ни на минуту, он продолжал создавать новый текст, а его друзья восхищенно восклицали или отпускали саркастические замечания. Гексаграммы складывались в рассказ, который назывался «Сумерки Богов, комическая интерпретация». Это была и игра, и одновременно нечто большее. Для Карин все это было недоступно. Она тихо выскользнула из кабинета, пробормотав: – Извините! Ни Чоджун – на его влажном от пота лице пролегли глубокие морщины, так он был сконцентрирован на игре, – ни другие не обратили на это никакого внимания. Кроме небольшого десятилапого робота, стоявшего на никелированной стойке, в баре был и настоящий бармен. На полках за его спиной выстроились ряды бутылок. – Надеюсь, – пробормотала Карин, залезая на табурет, – что по крайней мере знаю, как пользоваться этим роботом. Рядом на табурете сидел высокий мужчина, одетый в черный костюм. – Играют в мозаику, – сказал он. – Извините! – Карин нажала на сенсор робота. – Коктейль. Любой. Самый крепкий, какой у вас есть. Высокий человек присвистнул от удивления: – У вас серьезные намерения, как я погляжу. – Обычно я не пью. Бармен, смахивающий внешностью на студента, внимательно следил за всеми действиями робота. Вероятно, этот робот был его собственным инженерным детищем. – Игра в мозаику, – незнакомец кивнул в сторону кабинета, который только что покинула Карин. – Бессмысленное занятие. Перед нею появился ярко-оранжевый стакан. Около стакана лежала маленькая пипетка. – Не знаю, не знаю. – Карин посмотрела на высокого мужчину. – Возможно, нам это уже недоступно. Лицо мужчины было некрасивое, будто вырезанное из дерева. Вместе с тем в нем чувствовалась этакая надежность. Его левую щеку украшала переводная картинка с изображением черной молнии. – Возможно. Но это не повод для того, чтобы отравлять свой мозг. Карин, не слушая, взяла стакан с подставки робота и сделала глоток. Жидкость обожгла ей горло подобно кислоте, и Карин, задохнувшись, едва не выронила стакан из рук. – Господи! Сквозь слезы, рекой хлынувшие из глаз, она обнаружила, что стены бара качнулись из стороны в сторону. Перед глазами поплыло. – Вы должны были предупредить меня. – Я старался. – Мужчина широко усмехнулся. Его улыбка производила очень сильное, почти физическое воздействие. – Надо было капать напиток пипеткой на язык. По одной капле, время от времени. Эффект мгновенный. Карин хихикнула. И сделала еще один большой глоток. На этот раз она только чуть закашлялась. – Вы… – Она протянула руку, чтобы дотронуться до переводной картинки на его щеке, но незнакомец внезапно качнулся, словно маятник. – Знаем мы вас. Вам только дай волю, вы… – Заплетающийся язык отказался повиноваться. Мужчина довольно рассмеялся: – Точно, я такой. – Дар… Дар… – Язык никак не мог справиться с фразой «Даром вам это не пройдет!» – Добавьте еще одну согласную. Букву «т»… В любом случае, рад познакомиться с вами. Меня зовут Дарт, если вы не поняли. – Хотите порп… пропр… поприкалываться? – Карин прищурилась и вдруг поняла, что перед нею сын сэнсея. – Надеюсь, это будет забавно. – Ха! – Карин еще раз глотнула жидкого огня, и язык поднял руки перед ее настойчивостью. – Сын Проповедника. Слава Богу, что существует агнос… стицизм. Понимаете, что я хочу сказать? – Вы хотите сказать: «Как вы намерены ориентироваться в фрактальном континууме, если не умеете играть в детские игры?» – П-похоже… – Карин икнула. – Но вы… – Он запнулся, будто его язык тоже перестал ему подчиняться. – Впрочем, это не важно. Яркие огни вертелись у Карин перед глазами. Голограммы кружились и переливались, все вместе и каждая по отдельности. – Вот где, оказывается, скрывалось мю-пространство, – сказала Карин. Или подумала, что сказала, и свалилась с табурета. |
||
|