"Фактор жизни" - читать интересную книгу автора (Мини Джон)Глава 20Левая рука сильно болела. Том то просыпался, то вновь засыпал. Во сне он видел танцующую и бессердечно смеющуюся мать; видел голодного Парадокса с выступающими ребрами, не похожего на прежнего игривого котенка; видел труп отца, кружащийся в Воронке Смерти. Он чувствовал руку, но ее не существовало на самом деле. Лишь боль напоминала о ней. – …проснулся наконец? – услышал он, когда проснулся в очередной раз. Тома захлестнула волна изнеможения, он не мог даже пошевелиться. – Я спрашиваю, ты проснулся?.. – повторил Жак, заглядывая через черную мембрану. – Хорошо, хорошо, – пробормотал Том. – К тебе посетитель. – Жак исчез из виду. Том перекатился на левый бок. Он остро чувствовал каждую клеточку несуществующей руки. А если бы она существовала, то была бы сейчас одновременно и на простыне, и на полу. Едва ему удалось сесть, как вошел маэстро да Сильва. – Доброе утро! Я могу сесть? – Э-э-э… – сказал Том. – Воздушную подушку, – приказал учитель фехтования. Тут же из черной стены выскользнула и повисла в воздухе подушка в форме ромба. Том заморгал. – Доброе утро, – выговорил он наконец, прочистил горло и повторил: – Доброе утро, маэстро. Маэстро да Сильва сел на подушку и скрестил ноги. – Этот акцент… Ты из владения герцога Казнхова? – Нет, я отсюда. Из этого владения, но… – Том опустил взгляд вниз, на пол. – Понятно. На сколько страт ниже ты был? – Я точно не знаю. Помолчали, глядя друг на друга. Затем, словно рассуждая вслух, маэстро сказал: – Иногда, когда противник применяет слишком сложную стратегию атаки, можно использовать это в своих интересах. – Гм… наверно. – Но ведь ты не спортсмен. – Это был скорее не вопрос, а утверждение. При этом маэстро смотрел не на Тома, а в сторону, будто стеснялся слабости собеседника. – Что тебя интересует? – Поэзия, сэр. – У Тома пересохло во рту. – И математика… А также языки. – Хм. – Маэстро указал на ампутированную руку Тома. – Раз ты здесь, значит, наказание за проступок было весьма умеренным. Плохие оценки или что-то вроде этого. Том кивнул. Тэту в настоящее время приходилось пахать сверхурочно, чтобы исправить двенадцать плохих оценок, которые он заработал, пролив суп на одну из знатных племянниц леди Даринии. – Тебя предупреждали, чем это может кончиться? – Да, сэр. Использование имплантантов никем не контролировалось. Никто даже не заметил, что Том избавился от него. Власть имущим было наплевать на количество рук у слуги. Если бы Том попытался удалить свою клипсу-идентификатор, все было бы по-другому. В охранных системах дворца сработала бы сигнализация. Соответствующие службы проследили бы за ним, а потом бы его задержали. – Тебе не кажется, что такая система сознательно провоцирует на совершение дурных поступков? То же касается и очков за заслуги… – Маэстро да Сильва встал. – Ну ладно, всего хорошего. Парящая подушка отплыла в сторону. Маэстро, не оглянувшись, шагнул через мембрану. А Том смотрел, как стена поглощает подушку. – Ну? – Вошел Жак. – Чего он хотел? Том покачал головой: – Без понятия. – Ранг: лорд без владения. – Младший управляющий запрашивал информацию по дисплею, зажегшемуся над его запястьем. – Имя: Кордувен д’Оврезон. Том кивнул, когда перед ним появилась топографическая триконка. Ее проецировала щеголеватая полоска на его рубашке. – Мне кажется, у джентльмена проблема с гардеробом, – продолжил младший управляющий. – Я разберусь с ней. Выйдя из кухонного комплекса, Том коснулся тускло светящейся стены и прошептал: – Это правильно? Третья страта, правая спираль, двенадцатая комната? Имя гостя – д’Оврезон? По стене в знак подтверждения прошла рябь. – Э-э, спасибо. – Том благодарно похлопал по стене. Его мысли вдруг запрыгали с одного на другое. Д’Оврезон?! Пока он добрался до нужной части страты, несуществующая левая рука сильно разболелась. Он мог бы попросить, чтобы дворец ускорил его путешествие – ведь когда молодой лорд Авернон оказался в беде, пол в коридоре превратился в самую настоящую движущуюся ленту… А поздно ночью, когда Том возвращал на кухню матричное лезвие, дворец заставил его уйти сквозь пол коридора на более низкую страту, обладавшую тем же статусом. Дворец был сложно устроен, и существовало множество уловок, чтобы избежать ночного патруля… Но ни о чем просить Том не стал. Во время длинной дороги была возможность поразмышлять. Он замедлил шаг. Мысли его обратились к самому себе. Он думал об извлечении имплантанта и о работе, о том, почему пришел на помощь лорду Авернону и почему сделал это не сразу. И о многом другом… Но как только юноша остановился перед внешней мембраной покоев лорда д’Оврезона, в его душе подобно сильно натянутой струне завибрировала ненависть. – Безвкусно, не так ли? В воздухе чувствовался запах ладана. Стены были украшены движущимися узорами темно-бордового цвета; изображение, нарисованное одной непрерывно движущейся линией, повторялось через регулярные промежутки. – Я видел залы и получше, – сказал Том, удивляясь сам себе. Рядом с замысловатой скульптурой, образованной из переплетенных черных и серебристых лент Мебиуса и поверхностей Кляйна, стоял молодой человек. Он был примерно на два стандартных года старше Тома. Белокурые волосы, аккуратное изящное лицо, глубокие серые глаза. Он глубокомысленно постучал по скульптуре ногтем. – Извините! – легко выдохнул Том, изгоняя из души ненависть. – Надо починить костюм. – Д’Оврезон поманил пальцем. – Пойдем со мной. Том последовал за ним в соседнюю комнату. Около кровати лежали множество открытых розовых чемоданов. Сверху был брошен черно-серый комплект одежды с невероятно длинными кружевными оборками. – Возьми его! – Д’Оврезон бросил костюм на протянутую руку Тома. Том было поклонился, но костюм шевельнулся и заскользил по его плечу вверх, кружевные оборки обхватили горло, начали сжиматься. Д’Оврезон потянул костюм за рукав и сильно шлепнул по нему. Костюм упал на пол, будто оглушенный. – Пусть изменят микроволновые операционные коды. – Э-э… Хорошо, сэр. – Пожалуйста, не зови меня… Хотя это не важно. Только проследи за костюмом. Злясь на себя, Том засмеялся. – Он будет вещественным доказательством? – А у тебя, я вижу, сильный характер. – Д’Оврезон приподнял одну бровь. – Могу я спросить… Однако в этот момент зазвучала негромкая музыка, и он отвернулся. Она появилась на голографическом дисплее над скульптурой: бледная и красивая, белокурые локоны замысловато перевязаны белым шелком. – Привет, Корд. – Сильвана. – Д’Оврезон изящно поклонился, но на губах у него заиграла сардоническая усмешка. «Дочь леди Даринии», – узнал Том. – Сегодня вечером Старый Драго выступает с чтением «Старшей Эдды» на земном древнескандинавском языке. Вы слышали об этом? – Я только что приехал, – д’Оврезон выдавил кривую улыбку. – И как-то упустил это из виду. – Вы знаете, как стихи воздействуют на людей? Д’Оврезон отрицательно покачал головой. Том, стоящий сбоку от него, подсказал: – Аллитерация. Не совсем правильный термин, но… Воспользовавшись намеком, д’Оврезон начал нараспев вспоминать: – Плавал плот перед плотиной, плыть хотел к Гнилому морю. – Ну, хорошо. – Сильвана улыбнулась. – А что вы скажете по поводу соревнований сегодня вечером? Д’Оврезон скрестил на груди тонкие руки: – Для меня это окажется слишком суровым испытанием. – Но если бы вы взяли меня… – …тогда стремление леди Даринии к сватовству было бы удовлетворено. – Д’Оврезон подмигнул Тому. – К тому же вы смогли бы не ходить на «Эдду». – О-о-о! Тут Томас Коркориган? Как твои дела? Том был пригвожден к месту. Он почувствовал, как краска залила его лицо. «Она помнит мое имя», – поразился он. Постоянная острая боль в левой руке на мгновение пропала. – Э-э, хорошо… Спасибо. Боль тут же вернулась. Но Тома бросило в жар от смущения, а не от боли. Тем временем голограмма девушки снова повернулась к д’Оврезону: – Приходите, Корд. Спасите меня от скуки, пожалуйста. – Хорошо… Сильвана показала маленький переливающийся фиолетовый кристалл, с молочными прожилками. – Это мой единственный шанс рассказать вам последний парадокс Галдрива. – Весьма смахивает на шантаж. После того как изображение леди Сильваны исчезло, лорд д’Оврезон повернулся к Тому: – Ты не знаешь, где будет проходить чтение стихов? – В галерее Венелуза. Терминал был все еще включен, и Том сделал управляющий жест – движение вышло неловкое, так как псевдоразумный костюм был довольно тяжелым, – и топографическая триконка превратилась в существо. Серые глаза д’Оврезона остались холодными. – У тебя получилось. Ловко сделано. Том поклонился: – Я заберу костюм… – Подожди минуту, пожалуйста. – Улыбка заиграла на тонких губах д’Оврезона. – Не пойми превратно… Ты, старина, не в моем вкусе… Но я хотел бы, чтобы ты сопровождал нас сегодня вечером, если сможешь. – Конечно. – И исполнял обязанности сопровождающего. Я уверен, ты понимаешь, что я имею в виду. – Ага. – Том невольно улыбнулся в ответ. – Значит, не только леди Дариния строит планы относительно вашего будущего. Д’Оврезону нравилось, что Том говорил так свободно. – Скажем, мне нужен телохранитель… По рукам? Том кивнул, что вообще говоря было нелепым, ведь молодой лорд мог просто ему приказать. – По рукам. Том, кланяясь, собрался было уйти, но д’Оврезон опять остановил его. Розовый чемодан развернулся при приближении д’Оврезона, и молодой лорд вытянул оттуда маленький белый предмет. – Посмотри, Том, кажется, тут то, что надо? Это – подарок для леди Сильваны. – Он держал триконку. – Что ты об этом думаешь? Сделанная из твердого материала, триконка потеряла утонченность голограммы, но ее смысл был ясен: Это утверждение ложно. – Уверен, что миледи оценит ее вещественность, – сказал Том. И подумал: «Он хочет, чтобы я идентифицировал ее как парадокс Епименидеса». Но сдержанность Тома, казалось, только развлекала д’Оврезона. – Ладно… Ты узнаешь материал? Том кивнул: – Это – сурьма. Оба ни с того ни с сего вдруг улыбнулись. – Неплохо придумано, милорд, – Том поклонился. – Возможно, и так, – д’Оврезон ответил ему еле заметным поклоном. – Послушай, Том! Я бы предпочел, чтобы наедине ты называл меня Кордувен. Статус слуги гамма-класса давал Тому право на ограниченный доступ к Сети Родословных. Вернувшись на кухню, он начал изучать родословные древа, пока на экране не высветился один из узлов. Триконка, представляющая этот узел, медленно вращалась. Оракул Жерар д’Оврезон. Ошибки нет. – Будь ты проклят! – пробормотал Том и тут же испуганно оглянулся. Никто не слышал. Над его головой тихо пролетел золотистый дрон, и тогда юноша отключил дисплей. «Вы мне нравитесь, Кордувен, – подумал он. Закрыл глаза, затем вновь открыл их. – Почему вы оказались его братом?» |
||
|