Глава 29

Алеф-холл был потрясающих размеров. Огромный шар казался еще больше из-за прозрачного кристаллитного пола. А серебряные грани превращали зал в многогранник высокого порядка.

Белые ряды керамических сидений, расположившихся на плоском кристаллитном полу, могли разместить две тысячи гостей. Между рядами были широкие проходы, а монокристаллический алтарь окружало свободное пространство.

По стандартам лордов свадьба была довольно скромной.

– Мы торжественно соединяем наши судьбы воедино… – произносили клятвы Кордувен и леди Сильвана ясными, певучими голосами.

Председательствующий на церемонии Велонд благосклонно улыбался.

В этот день гости надели самые нарядные атласные и шелковые одежды. Голограммы помогали создавать и демонстрировать самые невероятные и парадоксальные формы. Том, скованный парчовой рубашкой и тяжелой накидкой с капюшоном, наблюдал, как молодожены обменялись платиновыми браслетами. Затем новые лорд и леди д’Оврезон, держа друг друга за руки, поклонились правителям и всем присутствующим.

Зазвонили колокола: Алеф-холл сам по себе являлся большим музыкальным инструментом. Пол стал сапфировым, парящие в воздухе голограммы пришли в беспорядочное движение.

Триконки, окрашенные в пастельные цвета – стихи, посвященные лорду Кордувену и леди Силване, – игриво переплелись и превратились в символы процветания и надежды.

Противоречивые чувства охватили Тома. Он стоял, потея из-за тяжелой одежды, в двойной шеренге слуг, образующих коридор, по которому прошли Кордувен и Сильвана.

В какой-то момент Кордувен бросил косой взгляд в сторону Тома, но потом пара двинулась к главному выходу.

– Он чудовище. – Лорд с белой бородой пил темно-красное вино большими глотками. – Я должен был уничтожить негодяя, когда у меня была возможность.

Том, подобно остальным слугам стоя у стены огромного круглого кремово-белого обеденного зала, смотрел на звездчатую кристаллитную скульптуру в центре потолка. Он надеялся, что никто не заметит его заинтересованности, и внимательно прислушивался к беседе знати.

Леди наклонилась. Ее шляпа с перьями наползла на глаза, к тому же для пущей таинственности дама понизила голос:

– Но, Риктос, мой дорогой… Они уверены, что он Пилот? Разве они все не мертвы?

– Только те, о которых мы знали. Этот тип был торговцем и казался вполне законопослушным. Они попытались его арестовать, потому что в истинном предсказании было сказано, что оправдательный приговор был составлен за десять дней до происшествия.

Том ощутил легкое покалывание в груди, когда уловил смысл парадокса и услышал упоминание о Пилоте.

– Помещения, – старый лорд подождал, пока Том, наполняя гостям пустые кубки, пройдет дальше, – были разрушены. Это была мина-ловушка. Проклятая дерзость!.. Если бы начальник моей службы охраны действовал быстро, я бы мог сообщить вам, чья эта затея. – Он сделал еще глоток. – Ему здорово повезло, черт побери, что я позволил ему жить.

– Но сбежавший подозреваемый…

Жак сделал Тому знак.

Проклиная его, Том сохранил обычное вежливое выражение лица. Концентрические столы занимали группы дворян и удачливые вольноотпущенники, они громко переговаривались. Последние блюда были практически целиком съедены, остались лишь конфеты и выпивка.

В этот день Жак носил белую повязку надзирателя. Он докладывал обо всем непосредственно шефу Кельдуру, который руководил всем праздником и целый вечер сновал между залами и кухнями.

– Ты свободен, – сказал Жак. – Можешь идти.

– Но трапеза еще не окончена.

– Рано утром по особой просьбе, – Жак мельком глянул на расположенный в центре круглый стол, за которым сидели лорд и леди д’Оврезон вместе с величественной Даринией, Велондом и самыми высокопоставленными сановниками, – ты направляешься в туннель Тейлфрин…

«Оттуда начнут свое путешествие Кордувен и Сильвана», – вспомнил Том.

– Но это же…

– Точно, – кивнул Жак. – И тебе нужно время, чтобы собраться!..

– Собраться?

– Забавно, – произнес Жак, едва сдерживая улыбку, которая прорывалась сквозь его наигранную иронию. – Я знал, что ты станешь важной персоной при дворе.

На голографическом дисплее высветилось сообщение, предписывающее ему явиться в рабочий кабинет мистресс э’Налефи.

– Хорошо, – произнес Том, обращаясь к пустой комнате. – Я пойду туда.

Он переоделся в тренировочные облегающие штаны и рубашку, сверху натянул светлые, широкие брюки и куртку. На обратном пути он собирался снять верхнюю одежду и пробежаться.

Когда он прибыл, мистресс э’Налефи сидела на высоком стуле. Ее лицо цвета черного дерева ничего не выражало.

– Вы отправляетесь в путешествие.

– М-м-м… Да… Видимо.

– Это большая честь, молодой человек.

Том заморгал:

– Я знаю.

– Вы ведете дневник?

– Нет.

– Будьте аккуратны, исполнительны!

«Старые песни», – подумал Том.

– Я… иногда сочиняю стихи.

– Правда? – В ее глазах промелькнул интерес. – Сделайте для меня копию ваших стихов. И попросите кого-нибудь принести мне кристалл завтра.

– Хорошо, мистресс э’Налефи.

– Вот, – она передала ему черно-оранжевый кристалл, – тут содержатся модули, присланные от лорда Велонда, в дополнение к тем, которые составила я. У вас не будет времени, чтобы расслабляться там.

– Конечно.

– И сохраните отчет о вашем путешествии. В любом формате. Мне бы хотелось увидеть вас по возвращении. – На лице мистресс э’Налефи появилось подобие улыбки.

Том поклонился.

– Лорд и леди д’Оврезон назначили вас координатором и главным переводчиком.

Том застыл. Это было для него неожиданностью.

Впрочем, у мистресс э’Налефи всегда существовало предубеждение против автоматических переводчиков, которые были не в состоянии уловить нюансы речи.

– Том, – продолжала она с некоторым неодобрением, – вам предоставлен дельта-уровень доступа. Вашей первейшей обязанностью будет непрерывная корректировка и составление безопасного маршрута.

– Я никогда не видел истинных предсказаний, – сказал Том.

– Возможно, вы вскоре увидите их.

Ее стул повернулся вокруг своей оси, что послужило сигналом включения для бледно-голубой голографической сферы, на которой развернулась панорамная сцена.

Плоские каменные плиты, расположенные в шахматном порядке. Широкий бульвар, проходящий под парящими в воздухе контрфорсами. Яркие светильники, плавающие у самого мраморного потолка. По центру располагался неглубокий игрушечный канал с тихой водой, рыбками и лодками.

– Интересно, – Том вошел прямо в середину застывшей картины. Он казался гигантом среди людей размером с насекомых. – Это только имитация. Попытка Оракула воссоздать память о своем будущем.

– Думаете, он был там?

– Возможно… Или возможно, он видел… вернее, будет видеть только сводку последних новостей. Однако имитация была более подробна, чем я предполагал.

– Запустите ее.

Том нашел нужную триконку и жестом привел сцену в движение.

Напряженный день. Толпы народа на улицах. Левитокары и скиммеры так и снуют в воздухе.

– Это, должно быть, Первая страта или Вторая… какое-то дальнее владение… – Том достиг другой триконки: она разворачивалась перед ним мозаикой объяснения. – Ах, я вижу…

Волна двигалась вдоль миниатюрного канала и разрушала игрушечные кораблики, разбрасывая их в разные стороны. Толпа изменила направление движения. Сверху казалось, что люди – это всего лишь крошечные пятнышки, подхваченные бурным потоком.

Следом сразу появилась следующая мозаика: переливающееся золото превращается в фазовое пространство, состоящее из точек напряжения и прорывов.

Под сводом, где-то высоко, появилась трещина…

– Святая Судьба! – прошептал Том. – Владение герцога Болтривара.

…внезапно вода прорвалась сквозь потолок и обрушилась на землю.

Том перевел взгляд на мистресс э’Налефи.

– Через двадцать четыре дня.

Свод пещеры раскололся. Белый поток воды и осколков устремился вниз на бульвар, подобно подземной реке, вырывающейся наружу, и тысячи людей погибли.

– Нет! – крикнул Том.

Он посмотрел на дисплей, увеличил изображение, открыл дополнительные модули, описывающею распространение наводнения по связанным между собой туннелям и коридорам. Дисплей тем временем показывал динамическую статистику гибели людей и нанесенного ущерба.

Огромный зал был заполнен обедающими, когда волна ворвалась, сокрушая все на своем пути…

– Мы должны…

Дети, играющие с куклами… Девочка с большими глазами…

– …мы должны остановить это.

…и пенящаяся вода, заполняющая все пространство. Кукла в белом платьице кружится на поверхности воды, а маленькие пухлые пальчики ее хозяйки исчезают среди пены.

– Нет! – Том жестом приказал изображению исчезнуть. Тяжело дыша, он пристально посмотрел на мистресс э’Налефи, которая оставалась абсолютно безразлична к происходящему.

– Ожидается, – продолжала она, как ни в чем не бывало, – что модель истинного предсказания на девяносто семь процентов соответствует возможной действительности. Обычно это означает, что истинное предсказание является результатом корреляции впечатлений двух или более Оракулов. В ином случае оно может быть составлено одним Оракулом, который обладает необычно яркой эйдетической памятью. Некоторые Оракулы талантливее других.

«Я не могу позволить этому случиться», – думал Том, едва слыша ее.

– Если мы отправимся прямо сейчас, – он заставил себя говорить мягко и спокойно, – мы можем мобилизовать службы спасения и составить план эвакуации. Мы можем вывезти подданных герцога Болтривара оттуда прежде, чем это случится.

Э’Налефи взмахнула рукой. В воздухе около нее повисли голографические белые, розовые и золотистые очертания преобразований Циммера – мозаики основной хроноотносительной функции.

– Если вы можете указать на изъян в этих уравнениях, – ее голос был холоден, как мрамор, – и сохранить тысячи жизней, изменив вселенную таким образом, чтобы избежать катастрофы… – она подразумевала, что действие в настоящем времени изменят предопределенное будущее, – пожалуйста, сделайте это.

Том молча смотрел на нее.

– Мы ничего не можем сделать, – заключила она.

«Тысячи людей погибнут», – думал Том.

– Вас не удивляет, что вы не слишком продвинулись по службе, Том?

– Простите? – Он не знал, как ответить.

– Шеф Кельдур был когда-то слугой класса гамма, потом перешел в альфа-плюс класс. Маэстро да Сильва родился в альфа-классе и получил вольную грамоту, когда выиграл первенство в секторе Гельметри. А вы принадлежите только к классу гамма…

– Но наводнение…

– Вы далеко пойдете, Томас Коркориган. Если только не подведете себя и меня своей истеричной нелогичностью…

Том застыл. Ему казалось, что с ним хотят заключить сделку.

– Вы не можете спасти их, – ее голос смягчился. – Не могу этого сделать и я. Никто не может спасти их.