"Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Роналд Руэл)

Глава шестая ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Бильбо удрал от орков, но понятия не имел, где находится. Он потерял плащ с капюшоном, лишился провизии, пони, пуговиц и друзей. Он шел в неизвестном направлении, пока не увидел, как солнце заходит позади него за горами, — значит, там — запад! Вершины остались сзади, тени от скал падали на тропу, по которой он шел. А впереди были только деревья, между которыми иногда просвечивала пустота, угадывались обрывы и спуски в далекую долину.

— Мамочка! — воскликнул хоббит. — Кажется, я в другой стороне Мглистых Гор, как раз там, где начинается Глухоманье! О где же, где же Гэндальф и гномы? Как хочется верить, что они не остались у орков в пещерах!

Он продолжал идти куда глаза глядят, пересек небольшое плато, дошел до его края и спустился вниз по склону; и все время его не покидала мысль, от которой он чувствовал себя очень неуютно: а не должен ли он теперь, когда у него есть Волшебное Кольцо, вернуться в эти страшные, ужасные пещеры и поискать там друзей? Эта мысль росла и крепла, и он уже совсем решил, что надо возвращаться, — и сам себя при этом очень жалел, — как вдруг услышал голоса.

Бильбо остановился и прислушался. На орков было непохоже, но на всякий случай он решил двигаться очень осторожно. Каменистая тропка вилась вниз, слева была каменная стена, справа — обрыв, на котором — чуть пониже тропы — была терраса, заросшая кустарником и низкими деревцами. Голоса доносились как раз оттуда.

Бильбо подкрался поближе; — и увидел между двух камней голову в красном капюшоне — это Балин осматривал местность! Бильбо захотелось захлопать в ладоши и заорать от радости, но он не стал этого делать. На пальце у него все еще было Кольцо во избежание случайных неприятностей, и он заметил, что. Балин смотрит прямо на него, но его не видит.

«Сейчас я их всех удивлю», — подумал хоббит и пополз в кусты, росшие на краю площадки.

Там Гэндальф спорил с гномами. Собравшись в кружок, они обсуждали все, что случилось с ними в пещерах, и решали, что делать дальше. Гномы ворчали, а Гэндальф повторял, что продолжать Путешествие нельзя, пока господин Торбинс находится в руках орков, и надо попробовать узнать, жив он или мертв, и, если жив, попытаться выручить.

— В конце концов, он мой друг. Я за него в ответе. Мне очень жаль, что вы его потеряли.

В ответ гномы спрашивали, зачем его вообще взяли, почему он не держался вместе со всеми, и почему маг не выбрал кого-нибудь посмекалистей.

— Пока от него больше хлопот, чем пользы, — произнес кто-то. — Да пусть он провалится, не хватало еще возвращаться за ним в эти гнусные пещеры!

— Взял его я, — сердито ответил маг, — а я не беру ничего бесполезного. Сейчас вы поможете мне его найти, или я уйду и оставлю вас одних, и выпутывайтесь сами. Если только он найдется, вы меня еще благодарить будете. Как же ты ухитрился его уронить, Дори?

— Ты бы тоже его уронил, — ответил Дори, — если бы тебя орк схватил за ногу, опрокинул на землю, да еще в спину наподдал.

— Тогда почему ты его потом не подобрал?

— Трах-тарарах, он еще спрашивает! Да орки же в темноте дрались и кусались, как бешеные, все падали, ты размахивал Гламдрингом, чуть мне голову не снес, а Торин Оркристом во все стороны тыкал. Потом ты вдруг устроил ослепительную вспышку, мы увидели, как орки разбегаются, они страшно выли, ты заорал: «Все за мной», и все за тобой побежали. Мы думали, что все; никто никого не считал, пока не прорвались мимо стражи через Нижние Ворота, и вообще была такая неразбериха… Вот и остались без Взломщика, будь он неладен!

— А вот и Взломщик! — произнес Бильбо, вступая в середину круга и снимая Кольцо.

Как они все подпрыгнули от неожиданности! А потом закричали от удивления и радости. Гэндальф удивился не меньше других, но обрадовался больше.Онподозвал Балина и высказал ему все, что думает о часовом, мимо которого вот так можно пройти в середку. Репутация Бильбо в глазах гномов сразу выросла. Если до сих пор они еще сомневались в том, что он — Первоклассный Взломщик, как ни внушал им это Гэндальф, то теперь сомнения отпали. Балин больше остальных недоумевал, как Бильбо удалось пройти, и все говорили, что это, конечно, прекрасная работа.

Разумеется, Бильбо таял от похвал, а внутри слегка посмеивался, — но о Кольце не сказал ни слова. На расспросы, как ему удалось так незаметно к ним подобраться, он только отвечал:

— Подполз осторожно, знаете, так тихо-тихо…

— Даже мышь до сих пор не могла проползти у меня под носом осторожно и тихо-тихо, чтобы я не заметил, — сказал Балин. — Снимаю перед вами капюшон.

И он его снял, говоря:

— Балин, готов служить!

— Торбинс, к вашим услугам, — ответил Бильбо. Потом путешественники уселись в кружок и стали расспрашивать, что с ним случилось после того, как они его потеряли, и Бильбо рассказал им все-все, умолчав лишь о Кольце («расскажу когда-нибудь потом», — почему-то подумал он). Они особенно заинтересовались состязанием в загадках и их передергивало от отвращения, когда Бильбо описывал Голлума.

— А я ничего не мог придумать, когда он сидел рядом, ни одной загадки, — продолжал Бильбо. — И я сказал: «Что это у меня в кармашке?». И он за три попытки не отгадал. Тогда я сказал: «Где твое обещание? Показывай дорогу!» А он бросился на меня и хотел убить, и я побежал и споткнулся, а он меня в темноте не заметил. Тогда я пошел вслед за ним, потому что услышал, как он сам с собой разговаривает. Он думал, что я знаю, где выход, и сам туда направился. А недалеко от выхода сел посреди туннеля, так что я не мог пройти. Тогда я через него перепрыгнул и удрал, побежал к выходу.

— А караульные? — спросили они. — Там что, никого не было?

— Были! Много было. Я от них увернулся. Но дверь они прикрыли, только щель оставили, и я почти все пуговицы оборвал — так и разлетелись на пороге!.. Но все равно пролез — и вот он я!

Теперь гномы смотрели на Бильбо с уважением.Онздорово вырос в их глазах, когда так запросто рассказал, как перехитрил стражей, перепрыгнул через Голлума и выбрался наружу, будто это ему никакого труда не стоило.

— Ну, что я вам говорил? — смеясь, сказал Гэндальф. — У господина Торбинса найдется еще много такого, о чем вы не догадываетесь.

Он лукаво взглянул на Бильбо из-под кустистых бровей, и хоббиту вдруг показалось, что магу известна та часть происшедшего, о которой он умолчал.

Потом он сам засыпал их вопросами, потому что если Гэндальф уже что-то объяснил гномам, он-то про это еще ничего не знал. Он хотел узнать, как маг снова объявился, и где они находятся сейчас. Гэндальф с удовольствием все повторил (он никогда не отказывался, если речь шла о его ловкости и мудрости). Он сказал Бильбо, что они с Элрондом знали об орчьих пещерах в этой части гор. Но Главный Выход из них раньше был на другой, более удобной тропе, по которой чаще ходили путники. Если ночь заставала их вблизи орчьих ворот, они пропадали. А верхняя гномья тропа до сих пор считалась труднопроходимой, но вполне безопасной. Очевидно, гоблины открыли новые ворота совсем недавно.

— Надо будет поискать подходящего великана, чтобы он завалил им вход, — сказал Гэндальф. — А то скоро через горы вообще пути не будет.

Стоило Гэндальфу услышать крик Бильбо, как он сразу все понял. Он устроил молнию, которая убила орков, пытавшихся его схватить, и проскользнул через трещину, прежде чем она сомкнулась. Затем последовал за орками и их пленниками до Большого Зала, где тихонько присел в дальнем уголке и приготовил свое самое лучшее колдовство.

— Очень щекотливое дело, надо сказать. Риск был большой, — признался он.

Но, конечно, Гэндальф прошел специальную школу заклинаний огня и света. Как вы знаете, хоббит на всю жизнь запомнил его волшебные фейерверки в саду Старого Тука в Дни Середины Лета.

Остальное вам уже известно. И еще Гэндальф все знал о запасном выходе, который орки называли Нижними Воротами, и где Бильбо потерял все пуговицы. Вообще-то, об этом выходе знали все, кто был хоть немного знаком с этой частью Мглистых Гор, но, чтобы не заблудиться в запутанных ходах и найти нужное направление, необходим был проводник или, по крайней мере, волшебник.

— Они этот выход сделали много лет назад, — сказал маг, — во-первых, чтобы иметь возможность удрать, если понадобится, а во-вторых, чтобы вылезать в низину для грабежей, что они и сейчас делают. Орки всегда охраняют его, и никому еще не удавалось прорваться. Теперь они, наверное, поставят двойную охрану.

Гэндальф засмеялся, и все остальные засмеялись тоже. Они многое потеряли, но зато убили Главаря орков и множество его солдат, и благополучно выбрались, так что можно было сказать, до сих пор им везло. Однако Гэндальф умерил эту радость:

— Идти пора, хватит отдыхать. Когда наступит ночь, они вылезут из горы сотнями и кинутся в погоню, а тени уже удлиняются, солнце низко. Орки чуют следы через много часов, нам надо до сумерек уйти подальше. Хорошо, если нам посветит Луна. Им-то Луна не помешает, но нам будет хоть немножко видна дорога.

А еще на один вопрос хоббита маг ответил так:

— Ты заблудился не только в пещерах, но и во времени. Сегодня Четверг, а нас схватили ночью с Понедельника на Вторник. Мы прошли много миль через сердце гор и теперь находимся на другой стороне. Счастье или несчастье помогло, но дорогу мы значительно сократили, хотя вышли гораздо севернее того места, куда должны были прийти, и теперь придется долго идти по дикому бездорожью, да еще спускаться вниз с той высоты, на которой мы сидим. Так что в путь!

— Ужасно есть хочется, — ныл Бильбо, который, наконец, расслабился после ужасных событий и сразу же сообразил, что с позапрошлого вечера у него крошки во рту не было. Для хоббита это трагедия. Пустой живот у него даже обвис, ноги подгибались.

— Ничем не могу помочь, — ответил Гэндальф. — Если хочешь, вернись и вежливо попроси орков отдать тебе пони с багажом.

— Ну уж нет! — сказал Бильбо.

— Тогда подтянем пояса и пошли дальше, если не хотите, чтобы кто-нибудь нами поужинал, а это будет похуже, чем остаться без еды.

По дороге Бильбо все время оглядывался, надеясь найти что-нибудь съестное, но ежевика еще только цвела, орехов не было, боярышника тоже. Он щипнул немножко щавеля, попил из горного ручья, пересекавшего тропинку, и нашел неподалеку три ягодки малины. От голода это не спасло.

Они все шли и шли. Тропа на камнях совсем пропала. Кончились кусты, исчезла не только высокая трава между валунами, но даже объеденный кроликами дери, тимьян, шалфей, майоран и желтые горные розочки. Потом перед путниками оказался крутой каменистый склон со следами оползня. Пришлось спускаться по нему без дороги, мелкие камни ползли из-под ног; потом запрыгали, защелкали, ударяясь друг о друга, обломки покрупнее, запылили, скатываясь вниз, и вот уже весь склон с шумом и грохотом сорвался и поехал под гору, гремя и пыля, и путники, прижавшись друг к другу, тоже поехали в облаке пыли, оглушенные треском подпрыгивающих камней.

Внизу их спасли деревья. Отряд принесло к подножьям сосен, взбиравшихся на склон: здесь был край густого темного леса. Некоторые из гномов уцепились за нижние ветки деревьев и повисли на них, а те, кто был поменьше (и хоббит тоже), спрятались от камней за стволами. Опасность скоро миновала, камни прокатились мимо и грохот затих, лишь изредка снизу еще некоторое время доносился приглушенный рокот и треск — это последние камни ударялись о корни сосен и скатывались в папоротник.

— Ну вот, мы немного подъехали, — сказал Гэндальф. — Даже оркам, которые за нами погонятся, будет нелегко спуститься сюда без шума.

— Так-то оно так, — заворчал Бомбур, — но камни скатывать нам на головы им будет очень легко.

Все гномы — и Бильбо — были не очень-то в радужном настроении, потирали синяки и считали ссадины.

— Ерунда, мы сейчас свернем в сторону от осыпи. Поторапливайтесь, пока хоть что-то видно!

Солнце давно ушло за горы. Вокруг сгущались тени, только дальняя равнина за лесом была освещена закатными лучами. Путники заторопились и почти побежали вниз под соснами. Вскоре появилась тропа и уверенно повела их к югу. Бежали они так быстро, как могли, то продираясь через заросли папоротника, где хоббит скрывался с головой, то бесшумно ступая по мягкому слою сосновых иголок, а лес все темнел и постепенно смолкал. Наконец, стало совсем тихо: ни шелеста, ни вздоха ветра в ветвях.

— А может, не надо сейчас еще дальше идти? — спросил Бильбо, когда стало так темно, что он с трудом различал бороду идущего рядом Торина, и так тихо, что сопенье гномов казалось очень громким.

— У меня ноги подгибаются и болят, пальцы сбиты, я весь в синяках, а живот болтается, как пустой мешок!

— Еще немного, — сказал Гэндальф.

Хоббиту показалось, что прошла целая вечность, пока они дошли до большой поляны. Сверху светила луна, вокруг, кажется, не таилось ничего подозрительного, можно бы подумать и о привале, но всем почему-то было тревожно и неуютно, А потом они услышали далеко внизу вой, от которого их пробрала дрожь. Вой повторился, ему в ответ раздался такой же вой справа от них и ближе, а потом совсем близко слева. Это волки выли на луну — собирались на поляну!

Там, где жил господин Торбинс, волков не было, однако он угадал, что это за звук, потому что про волков многие ему рассказывали, и в сказках он про них читал. Один старший кузен Бильбо (по линии Туков), который много путешествовал, любил пугать его, подражая вою волка. Но услышать волчий вой в лесу при луне — это для Бильбо было чересчур!

Ведь даже магические кольца от волков не очень помогают, особенно если иметь дело со зловещей стаей с окраин Глухоманья в тени орчьих гор. У волков нюх более тонкий, чем у гоблинов, им не надо видеть добычу, чтобы ее схватить.

— Что делать? Что с нами будет? — закричал Бильбо. — Неужели мы ушли от орков, чтобы попасть к волкам? Из орчьих когтей — в волчьи пасти? (Это выражение потом стало пословицей, хотя мы сейчас в подобных ситуациях обычно говорим: «Из огня да в полымя».)

— Быстро на деревья! — крикнул Гэндальф.

И они все побежали к краю поляны искать деревья с ветками пониже, чтобы легче уцепиться, или потоньше, чтобы пригнуть. Можете мне поверить, они их очень быстро нашли, и сразу залезли на них, и лезли все выше и выше, сколько ветки позволяли.

Если бы вы видели тогда гномов на деревьях (разумеется, с безопасного расстояния), вы бы, наверное, рассмеялись подумав, что ненормальные старички решили поиграть в мальчишек — позы самые нелепые, а с веток свисают ноги и бороды.

Фили и Кили влезли почти на верхушку высокой лиственницы, стройной, как рождественская елка. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин расселись на громадной сосне, от ствола которой равномерно отходили ровные ветки, как спицы в колесе, если смотреть снизу. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин забрались на другую сосну. Двалин и Балин вскарабкались на изящную ель с редкими ветвями и пытались устроиться поудобнее.

Гэндальф был намного выше всех и выбрал дерево, на которое остальные не смогли бы залезть, — высоченную сосну на самом краю поляны, — и спрятался в ее ветвях так, что его совсем не было видно, только глаза блестели, отражая лунный свет, когда он выглядывал.

А Бильбо? Он ни на одно дерево залезть не мог и метался между стволами, как затравленный кролик, потерявший норку.

— Ты опять потерял Взломщика? — сказал Нори, глядя вниз и обращаясь к Дори.

— У меня спина не для того, чтобы постоянно носить Взломщиков вниз по пещерам да вверх по деревьям, — буркнул Дори. — Кем ты меня считаешь? Носильщиком?

— Если мы ничего не предпримем, его съедят, — сказал Торин, потому что вой все приближался и слышался уже со всех сторон. — Дори! — окликнул он, ибо Дори сидел ниже всех на самом удобном для лазания дереве. — Быстро дай руку господину Торбинсу и помоги ему влезть!

Дори, хоть и любил поворчать, был гном весьма порядочный. Он спустился на нижнюю ветку, свесился с нее и протянул хоббиту руку. Но бедный Бильбо до нее не достал. Тогда Дори совсем слез с дерева и помог ему забраться к себе на спину. В этот момент на поляне с воем появились волки. Сотни глаз увидели их, но Дори не бросил хоббита, подождал, пока тот перелез с его плеч на дерево, и тогда уже поспешил вскарабкаться сам. Как раз вовремя! Один из волков чуть было не стянул его за плащ, уже и зубами щелкнул.

Через минуту на поляне собралась уже целая стая: звери выли, щелкали зубами и кидались на ствол сосны, норовя прыгнуть повыше.

Это были дикие ворги (так называли злобных волков, живших на окраине Глухоманья). И хотя нашим героям было очень страшно слышать их вой, видеть горящие глаза и высунутые языки, они на некоторое время оказались в безопасности: ворги не умеют лазать по деревьям. Хорошо, что было тепло и безветренно, поскольку сидеть на деревьях и так не очень удобно, а в плохую погоду в окружении волков было бы совсем опасно.

Поляна явно была местом сбора воргов, их становилось все больше и больше. Они оставили сторожевой пост под деревом, на котором сидели Бильбо и Дори, а потом обнюхали все остальные деревья и под всеми, на которых кто-нибудь сидел, тоже поставили посты. Потом все остальные (а их уже была не одна сотня) собрались в центре поляны и уселись в круг, а в середину круга вышел громадный серый ворг и заговорил на страшном воржьем языке. Гэндальф его понимал, а Бильбо — нет, но ему показалось, что речь идет о чем-то зловредном, и стало очень жутко. Время от времени ворги дружно отвечали вожаку, а когда они рявкнули в первый раз, хоббит чуть не слетел с сосны.

Я вам сейчас скажу, что услышал Гэндальф, а Бильбо не понял.

Ворги с орками часто сговаривались помогать друг другу, выходя на черные дела. Гоблины редко надолго покидают свои горные норы, только если их выгоняют оттуда и приходится искать новое жилье, или когда идут на войну (к счастью, такого давно не случалось), но в последнее время они участили набеги на близлежащие поселки, где можно было достать еду и рабов. Ворги участвовали в таких набегах за определенную долю в добыче. Орки даже на них ездили, как на лошадях.

В эту ночь они задумали большую охоту и должны были встретиться здесь, на поляне, и вот орки опаздывали.

Причиной опоздания, конечно, была гибель Главаря и переполох, который наделали в пещерах гномы, Бильбо и маг (орки, наверное, до сих пор искали их в горе). А дело обстояло вот так. Несмотря на опасности, подстерегавшие любого в этих Диких Краях, люди все-таки пробирались сюда с юга, причем забирались все дальше и дальше. Они рубили лес, строили дома в рощах, в долинах и возле рек. Людей уже пришло довольно много, они были сильные, смелые и хорошо вооруженные, так что ворги не смели нападать на них днем. В эту ночь они замышляли вместе с орками напасть на один из ближайших к горам поселков дровосеков, и, если бы их план удался, наутро в деревне никого бы не осталось — всех бы убили, за исключением очень немногих, которых бы орки отняли у воргов и забрали в пещеры.

Слушать об этом было особенно страшно, потому что то же самое грозило Гэндальфу и его друзьям. Увидев их на своей лужайке, ворги обозлились и приняли путников за друзей дровосеков и за шпионов, поэтому не собирались уходить с поляны и упускать добычу, во всяком случае, до утра. А за это время, они были уверены, придут орки — орки же умеют и лазать по деревьям, и валить их.

Теперь понятно, почему Гэндальфа, хоть он и был магом, пробрал страх, когда он слушал лай, вой и ворчание воргов и узнал о новой опасности, угрожавшей ему и его друзьям. Однако нельзя было поддаваться. Гэндальф немногое мог сделать, сидя на дереве, но все же он залез повыше, набрал шишек, потом зажег одну из них голубым пламенем и швырнул в ближайшего ворга. Запахло паленой шерстью, ворг стал с воем носиться по поляне. Тут Гэндальф пошел швырять горящие шишки одну за другой, поджигая их разноцветными огнями: синим, красным, зеленым… Шишки летели на поляну и взрывались цветными искрами с дымом и треском. Одна большая шишка попала в нос вожаку, и он подпрыгнул футов на десять, а потом забегал кругами по поляне, рыча от злости и испуга и огрызаясь даже на своих воргов. Гномы закричали от радости, а звери пришли в такую ярость, что смотреть на них было страшно, а ужасный шум взбудоражил весь лес.

Все волки боятся огня, но это был необычный огонь, и он пугал их еще больше. Если искра попадала на шкуру, она впивалась в кожу и прожигала ее, и если волк не начинал немедленно кататься по земле, его всего охватывало пламя. Очень скоро ворги, скуля, катались по поляне, стараясь погасить убийственные искры; те, кто уже горел, носились вокруг, громко воя и поджигая остальных; уцелевшие сородичи огрызались и гнали пострадавших, многие, визжа от боли, помчались вниз по склону в поисках воды.

— Что там сегодня происходит? — спросил Повелитель Орлов.

Он сидел черным силуэтом на остроконечной вершине одинокой скалы с восточной стороны Мглистых Гор. — Я слышу голоса воргов. Орки опять безобразничают в лесу?

Он взмыл в воздух, и за ним немедленно снялись с соседних скал два орла-стража. Они облетели свою территорию и увидели поляну, которая с высоты их полета казалась маленьким кружочком, размером с монету. Но у орлов острое зрение, они хорошо видят даже мелкие предметы на значительном расстоянии. Повелитель Больших Орлов с Мглистых Гор мог, не мигая, смотреть на солнце, а ночью при лунном свете видел бегущего по земле кролика с высоты в милю. Хотя он не заметил наших друзей на деревьях (их скрывали густые кроны), он обратил внимание на суматоху среди воргов, разглядел маленькие вспышки пламени, услышал визг и вой. Кроме того, он увидел блеск луны на шлемах и оружии орков, ибо длинная вереница этих злодеев уже тянулась из горы вниз по склону и змеей вползала в лес.

Орлы — не из добрых птиц. Некоторые из них трусливы и жестоки. Но орлы из древнего племени с Северных Гор были крупными птицами, гордыми, могучими и благородными. Они не любили гоблинов, но и не боялись их. Если они снисходили до орков (очень редко, ибо орлы не едят таких тварей), то обычно для того, чтобы не допустить разбоя. Орлы пикировали на бандитов сверху и гнали их назад в пещеры. Гоблины же орлов ненавидели и боялись, но не могли добраться до их высоких гнезд и не могли прогнать с гор.

В ту ночь Повелителю стало интересно. Он кликнул за собой целую стаю огромных птиц. Они слетели с вершин и кругами стали снижаться все ниже и ниже, пока не оказались прямо над поляной. И как раз вовремя. Там уже царил ужас.

Подожженные ворги, разбегаясь, поджигали лес. Поляна горела в нескольких местах. Огонь подбирался к крайним деревьям. Стояла середина лета и на восточной стороне Мглистых Гор давно не было дождя. Опавшие листья, сухие ветки, осыпавшаяся— хвоя, мертвые деревья легко загорались, и скоро все запылало.

Однако ворги-постовые не уходили из-под деревьев. Озверев, они подпрыгивали и выли, и бегали вокруг стволов, проклиная гномов на своем жутком наречии, языки у них от жара вываливались, а глаза стали красными и яростными, как пламя.

Вдруг появились орки с боевым кличем. Они решили, что здесь идет сражение с дровосеками, и ворвались на поляну почти бегом, но быстро разобрались, что происходит, и буквально покатились со смеху. Горящего леса они не испугались, и пока одни хохотали, а другие потрясали копьями и стучали ими о щиты, несколько орков собрали воргов снова в стаю. Остальные стали затаптывать поляну, сбивать пламя и одновременно складывать сушняк под теми стволами, где сидели гномы, Гэндальф и хоббит. Это был их коварный план.

Сначала кольца огня вокруг деревьев с нашими героями были довольно широкими, потом стали сужаться, и вот уже огонь начал лизать стволы. Глаза Бильбо застлало дымом. Он чувствовал жар пламени и в колеблющемся чаде видел, как орки пляшут вокруг костров, словно на сельской ярмарке.

Но орки-воины плясали с топорами и мечами, а ворги, отступив в ожидании, глухо рычали с непогасшей яростью.

Хоббит услышал, как гоблины запели жуткую песню:

Потом они замолчали, и тут же заорали:

— Улетайте, пташки! Улетайте, если можете! Спускайтесь, птички, не то мы вас в гнездах зажарим! Пойте, пойте, пташки! Чего не поете?

— Убирайтесь, хулиганы! — крикнул им в ответ Гэндальф. — Время разорять гнезда не пришло! Если хулиганы балуются огнем, их наказывают!

Он говорил это, чтобы разозлить врагов и показать, что ему не страшно, хотя ему было очень страшно и то, что он был магом, дела не меняло. Но орки не обратили внимания на его слова, а снова запели:

На словах «Иа-хэй!» пламя добралось до дерева, где сидел Гэндальф, и в один момент перекинулосьнаостальные деревья. Затрещали в огне нижние ветки, затлела кора. Гэндальф взобрался на самую верхушку. Будто слепящая молния сверкнула на конце его жезла, и он приготовился прыгнуть прямо на копья орков. Тут бы ему и конец пришел, хотя, может быть, он успел бы многих убить, обрушившись внезапно. Но прыгнуть он не успел, ибо в эту минуту сам Повелитель Орлов спланировал на него, схватил его когтями и взмыл в небо.

Орки взвыли от негодования.

Гэндальф сказал что-то Повелителю Орлов, и раздался громкий клекот исполинской птицы. Стая кинулась на орков и воргов. Орлы стремительно пикировали на поляну, словно черные молнии. Ворги скалились и щелкали зубами, орки вопили, топали и кидали копья, но не успевали поразить птиц. Мощные удары крыльев повергали их на землю и разбрасывали в стороны, когти и клювы впивались в глаза. Несколько птиц подлетели к деревьям и стали уносить гномов, которые теперь взобрались на самые тонкие верхние ветки.

Бедного Бильбо чуть снова не забыли! Он еле-еле успел ухватиться за ноги Дори, которого подняли в воздух последним, и они полетели вместе над горящей поляной, над всем этим воем и паникой. Бильбо старался держаться крепко, но руки у него чуть не отрывались. Гоблины и ворги теперь разбежались по всему лесу далеко внизу. Несколько орлов продолжало кружить над поляной. Вдруг пламя высоко взметнулось над деревьями, охватило самые высокие ветки, и поле битвы превратилось в шквал огня. Столб дыма с искрами поднялся в небо. Бильбо был спасен как раз вовремя!

Вскоре горящая поляна показалась ему маленькой красноватой звездочкой в черном ковре ночного леса. А они летели все дальше, все выше, широкими кругами. Бильбо на всю жизнь запомнил этот полет. Он крепко вцепился в лодыжки Дори и время от времени попискивал: «Руки мои, руки!», а Дори стонал: «Бедные мои ноги, бедные ноги!»

Даже в лучшие времена Бильбо плохо переносил высоту. У него кружилась голова, когда он смотрел вниз с горы. Он терпеть не мог подниматься по лестницам, а уж лазать по деревьям тем более (от волков ему никогда еще не приходилось спасаться). Так что можете себе представить, как ему стало нехорошо, когда он взглянул вниз и увидел под своими болтающимися ногами далекую темную землю с редкими отблесками лунных лучей на гладких камнях и поверхности ручьев.

Они подлетели к бледным верхушкам скал, торчавшим из мрачных теней. Несмотря на лето, над горами было очень холодно. Бильбо закрыл глаза и подумал, что долго не продержится. Потом представил, что будет, если он разожмет руки, и его замутило. Как раз в это время стая приземлилась. Бильбо разжал руки и без сил упал на неровную площадку орлиного гнездовья.

Сначала он лежал молча, у него не было слов, а мысли представляли смесь радостного изумления от спасения из огня и страха провалиться в глубокую тень под утесом. Голова у него кружилась, как от кошмарных приключений последних трех дней, так и от голода. Наконец он пришел в себя и произнес вслух:

— Теперь я знаю, что чувствует ветчина, когдаеевдруг подцепят вилкой со сковородки и плюхнут назад на полку в кладовой!

— Не знаешь! — услышал он голос Дори. — Потому что ветчине ясно, что она потом все равно на сковородку попадет, а с нами неизвестно, что будет, но назад мы уже, надеюсь, не вернемся! И орлы не вилки.

— Конечно, орлы не вилки, и они нас раскусят… я хотел сказать, отпустят! — сказал Бильбо, садясь и с опаской поглядывая на севшего рядом орла.

Интересно, какую чушь он перед этим нес, и не привял ли орел его за грубияна. Орлам грубить не рекомендуется, если ты всего лишь маленький хоббит, оказавшийся ночью в его гнезде!

Но орел чистил клюв о камень, поправлял перья и оставил его слова без внимания. Подлетел второй орел.

— Повелитель просит перенести пленников на Большой Уступ, — прокричал он и улетел.

Орел, который их принес, схватил Дори и улетел в ночь, оставив Бильбо одного. Бильбо только успел подумать о том, что значит «пленников», и предположить, что сейчас их, наверное, раздерут на ужин, как кроликов, когда орел вернулся. Он схватил хоббита когтями за куртку и понес, на этот раз совсем недалеко. Очень скоро дрожащего от страха Бильбо положили на широкий карниз, откуда нельзя было спуститься иначе как лётом, и где уже сидели, прислонясь спинами к скале, все его друзья.

Повелитель Орлов находился здесь же и говорил с Гэндальфом. Похоже было, что Бильбо не съедят. Орел и маг, кажется, не только знали, но и уважали друг друга. На самом деле Гэндальф, который часто бродил в горах, однажды оказал орлам услугу и залечил рану их Повелителя, так что слово «пленники» надо было понимать как «пленники, спасенные от орков», а не «пленники орлов». Слушая беседу Гэндальфа с орлом, Бильбо понял, что наконец-то у них появился шанс выбраться из этих страшных гор и продолжать путь. Орел предлагал снести Отряд в долину в нужном направлении и подальше, но только не туда, где жили люди.

— Они будут в нас стрелять из больших тисовых луков, — сказал он, — ибо подумают, что мы прилетели за ягнятами. В другой раз они были бы правы. Сейчас мы рады, что сорвали планы орков, отняв у них добычу, и таким образом можем отплатить тебе, но я не собираюсь рисковать ради гномов.

— Хорошо, — сказал Гэндальф. — Тогда отнесите нас туда, куда считаете нужным. Мы и так вам очень обязаны. Только мы за последнее время изголодались, и в пустынном месте нам будет плохо.

— Я уже почти умер от голода, — произнес Бильбо таким слабым голоском, что его даже никто не услышал.

— Ну, это поправимо, — сказал Повелитель Орлов.

Чуть погодя на скальном уступе можно было увидеть яркий костерок и вокруг него фигурки гномов, занятых приготовлением ужина. В воздухе разносился приятный запах жареного. Орлы принесли сухого хвороста, кроликов, зайцев и ягненка. Гномы быстро справились с готовкой. У Бильбо не было сил помогать, да он и не умел свежевать кроликов и разделывать баранов, потому что мясник всегда доставлял ему мясо в разделанном виде. Гэндальф тоже лег отдыхать, приняв участие в общих хлопотах лишь тем, что помог разжечь огонь, так как Оин и Глоин потеряли трутницы (к спичкам гномы до сих пор не привыкли).

Так закончилось Приключение в Мглистых Горах. А когда желудок Бильбо был, наконец, набит, то он почувствовал себя почти уютно, хотя, конечно, предпочел бы хороший бутерброд кускам мяса, недожаренного на костре из палочек. Он заснул на твердой скале и спал крепче, чем дома на перине, но всю ночь ему снился дом и грезилось, будто он ходит по своей норе из комнаты в комнату, разыскивая что-нибудь поесть и еще нечто, что неизвестно как называется и неизвестно как выглядит, и, конечно, ничего не может найти.