"Последний страж Эвернесса" - читать интересную книгу автора (Райт Джон)

ГЛАВА 6 ПЕСНЬ СЭЛКИ

I

Гален продолжал рассказ:

– Основатель разъяснил мне, как найти берег Настроила. Тюленья шкура лежала у него в клетке, и он протянул ее мне, сказав, что отдает ее в обмен на плащ. Мне пришлось подобраться к самой клетке, прежде чем он передал мне шкуру через прутья. С ее помощью мне предстояло обрести способность прикидываться сэлки, чтоб подобраться к ним незамеченным. Азраил сказал, что к его клетке приходил советник и заместитель тюленьего царя. Он описал большого белого тюленя в пятнистой шкуре. В человеческом обличье тюлень предстает седовласым стариком, борода у которого тоже с проседью, «соль с перцем». Одевается он в зеленое и серое и носит на пальце серебряное кольцо с лунным камнем. Зовут этого сэлки Дилан, сын Нерея из дома Ньёрда. Существуют три племени сэлки: из колдовского города Ис, из Атлантиды и из Кантриф Гвилодд… Ладно. Для тебя это не важно… Я спросил, как я докажу Дилану, что явился от Азраила, что это не ловушка? Азраил обещал доверить мне тайну своей жизни, нечто, чему он научился у некроманта, с которым его познакомили сэлки. А затем он вытащил из-за пазухи – словно из самой грудной клетки, но при этом не вскрикнул и не поморщился – маленький хрустальный шарик, внутри которого сиял свет, похожий на цветок, который мерцал и пульсировал. Размером он был с детский мраморный шарик. Основатель велел мне его беречь и иметь при себе, когда прибуду к Дилану. Связной поймет, что это такое, и данное обстоятельство обеспечит успех делу, которому Азраил посвятил себя. С моей помощью Дилан позаботится, чтобы несправедливо заключенные были освобождены и те, кто должен вернуться на Землю, вернулись. Таковы были его слова.

Венди, слушавшая рассказ с огромным интересом, нетерпеливо зашелестела простынями.

– Но почему ты ему поверил? Я думала, сэлки – ваши враги! Плохие парни.

– Это правда. Но, в конце концов, один из трех князей бури работает на нас, так почему бы и не сэлки?

– Сам додумался?

– Нет, честно говоря, это он мне сказал. Азраил.

– Я бы задала ему гораздо больше вопросов относительно этого Дилана. Поинтересовалась бы, кто предал Виндьямар… Как мне нравится это название! Ну? Разве ты ничего такого у него не выяснил?

– Ну, я пытался, но как только он передал мне сияющий мраморный шарик, то сразу словно заснул, рухнул на пол клетки. К тому же он сказал, что приближается рассвет и я должен отправляться немедля. Мне пришлось прыгать.

– С края мира?

– С края мира.

– И?.. – подтолкнула Венди.

– Что? – заморгал Га лен.

– И почему ты не сказал ему «нет»?

– Ну, не сказал, потому что… я хотел показать себя. А он был без сознания.

– Прыжки с края мира вряд ли полезны для здоровья. Неудивительно, что теперь ты призрак!

– Все было по-другому!

Венди вскинула бровь с выражением чрезвычайного недоверия. (Она тренировала этот взгляд перед зеркалом: так Вивьен Ли в «Унесенных ветром» смотрела на солдата армии северян перед тем, как его пристрелить. Это была одна из любимых гримас Венди.)

– Что ж, полагаю, ты исключительно юн и доверчив. Ой, не делай такое лицо – можно подумать, ты лягушку проглотил!

– Не глотал я лягушек… в смысле, ничего подобного я не делаю. – Гален покраснел как рак.

Он заметил, как хороша Венди в лунном свете, и ему больно было думать, что она старше него, тем более что вела она себя как младшая.

– Ты выглядишь именно так! – твердо заявила Венди, подкрепив слова кивком.

– Как?

– Словно у тебя совесть нечиста. Для начала, почему этот парень оказался в клетке? Потому что ему стоит доверять или потому что… Погоди, Ему нельзя доверять?

– Он сказал, что знает, как мне выжить при падении! Ну, и он основатель моего ордена, и моего рода, и…

– И если бы он велел тебе спрыгнуть с моста, ты бы его послушался? Ой, погоди, – поправила она себя с важным видом, – тебе же не надо отвечать именно на этот вопрос, верно?

– Черные корабли плавают! Сэлки знают секрет.

– Правда? – Теперь Венди села на кровати. – Когда-то я умела летать. Хотелось бы вспомнить, как это делается. В чем же секрет?

– Если окунуть судно в кровь и желчь тринадцати юных эльфиек, убитых одним ударом серебряного ножа, можно…

– Блин. Круто.

– В смысле, это заклинание.

– Круто. Блин.

– Понимаешь, основатель – настоящий волшебник!

– И первым делом он наколдовал, чтобы ты перестал различать, что такое «хорошо» и что такое «плохо», так?

– О чем ты?

– Магия! Все это очень весело, пока кто-нибудь себе глаз не выколет, как говорит моя мама. Ты начинаешь считать невероятные вещи абсолютно нормальными и недоумеваешь, что это все на тебя пялятся. Это как когда видишь слишком много убийств по телевизору и начинаешь думать, что убийство – это нормально. Мой папа убивает убийц. Твой волшебник просил тебя убивать фей?

– Красный рыцарь напал на меня первым! – возмутился юноша. – В смысле, нет. Я не убивал никаких… гм… фей.

– Тебе повезло!

– Нужды не было. У Азраила уже имелась бутылка крови и мозговой жидкости от…

– Пожалуйста. Выразить не могу, как мне не хочется слышать окончания этой фразы.

– Ладно. Основатель сказал мне, что он вымачивал плащ в крови достаточно долго и если я его надену…

– Круто. Ты полностью закутываешься в окровавленный плащ.

– Но ради доброго дела! Ну, типа того. Я думал, что спасаю трех королев Виндьямара!

– Он велел тебе напялить эту кровавую штуку и спрыгнуть с края мира. И ты поверил ему.

– Дедушка тоже волшебник! Мы все волшебники.

– И если бы дедушка велел тебе утереть лицо кровавой простыней и спрыгнуть с края мира, ты бы тоже послушался?

– Я всегда дедушку слушаюсь! Ну, как правило. Там была чрезвычайная ситуация, и мне надо было показать ему, что я знаю, что делаю, и…

– На самом деле? – весело спросила Венди.

– Что «на самом деле»?

– Ты знал, что делаешь?

– Ну, нет… Но основатель мне помогал.

Венди оставила эту реплику без комментария, хотя поджала алые губки с выражением девчачьего скептицизма. Она подалась вперед, приподняла подбородок, дабы иметь возможность взглянуть на своего призрачного посетителя снизу вверх сквозь путаницу черных кудрей, и вздернула бровь.

Под ее испытующим взглядом Гален повертел свое сияющее копье, пожал плечами и произнес:

– Ну, может, идея была и не самая хорошая, но иногда приходится действовать на удачу и прыгать.

– Ты прыгнул?

– Прыгнул.


II

Гален падал сквозь незнакомые небеса и звездные системы, мимо проносились все знаки зодиака, а земные скалы слились в неясное пятно высоко за спиной. Час за часом, стремительно падая вниз, он наблюдал, как рассыпанные по бокам и под ногами созвездия становятся все четче, наполняются глубиной и оттенками за счет невидимых с родной планеты звезд: Рак теперь выглядел крабом с ногами и клешнями и похожими на хлысты усами; ясно различались мерцающие звездным светом борода и суровые глаза Ориона-охотника; Большой Пес оказался волкодавом, поджарым и рычащим, а Малый Пес – веселым колли.

Однако вскоре даже зимние созвездия остались позади, и Гален очутился среди неведомых людям светил, где разворачивались картины странные, словно не поддающиеся расшифровке иероглифы на древних ацтекских пирамидах. Здесь были задумчивые фигуры в капюшонах, проекции заляпанных комками грязи зиккуратов и развалин, морские чудовища со множеством щупалец, паукообразные твари, насекомые королевы, пожирающие своих возлюбленных, сциллоногие матриархи с отверстым лоном и кровавым последом, пожираемым их собственным чудовищным потомством.

Гален защелкнул застежки тюленьей шкуры, и его ноги мгновенно стали сильными плавниками, а руки – лапами. Потом он дернул носом и увидел качающиеся перед глазами длинные вибриссы.

Он в восторге принялся бултыхаться и плескаться в окружающем океане ночи, который каким-то образом сделался темным и соленым, иссеченным несущимися наперерез друг другу волнами. Он обнаружил, что может теперь скакать, нырять и мчаться сквозь пенящуюся воду с головокружительной скоростью.

Некоторое время он потренировался, стремясь усовершенствовать свою маскировку, и испытал звериную радость и детский восторг от новообретенного умения плавать.

Как можно находиться в океане и при этом по-прежнему падать, словно кругом воздух, он так и не понял, но принял данное противоречие с логикой сновидца.

А моря вокруг него по мере падения истончались. И вот уже внизу остались только одно или два созвездия, а за ними темнота, где проплывали неясные огромные формы и грузно ворочались чудовищные необъятные твари.

Слева Гален снова увидел серые крутые лики земных скал и у их подножия на маленькой полоске земли, прежде чем оборваться в беззвездную тьму безымянных океанов нижнего неба, – берег, где швартовались высокие корабли.

Он изо всех сил поплыл туда, разгребая тугие волны. Перед ним высокими утесами вставали корни земли. По обе стороны покоились на якоре флотилии черных кораблей, ряды широких черных парусов, убранных на время стоянки. Дюны под его тюленьим брюхом состояли из бледно-желтого песка, перемешанного с острыми осколками костей, россыпью зубов, там и сям виднелись фрагменты кисти или скалилась округлость черепа. В сумраке казалось, будто кости сложены в кучки и выстроены ветром в ряды, а между ними залегли глубокие темные тени.

Гален с помощью плавников вытянул тело на берег, и стоило ему это проделать, как море за спиной исчезло. Полоска дюн теперь была козырьком перед длинным обрывом во тьму. И уже не осталось возможности уплыть вверх навстречу приливам ночи, чтобы вернуться в верхний мир. Покинуть этот берег – значит немедленно кануть в преисподнюю. Он оказался в ловушке.

Когда глаза привыкли к сумраку, юный маг разглядел у основания гигантского скального выступа трех связанных коронованных женщин в белых, черных и красных одеяниях: руки прикручены к щиколоткам, цепи железных ошейников захлестнуты вокруг колен.

Здесь были и другие, не принадлежащие человеческой расе. В черной тени дюн, как он видел теперь, горбились мохнатые округлые тела. Так могли бы выглядеть жирные люди с кошачьими мордами и обрубками вместо рук и ног.

Это были сэлки. Они лежали, как и он, на брюхе, а если двигались, то мучительно и неуклюже переваливались по песку с боку на бок. Некоторые – немногие – размером не отличались от него, прочие же оказались гигантскими быками, чье глубокое дыхание напоминало свист ветра в подземных пещерах.

Но они не просто дышали. Во мраке, лежа среди бессчетных перемолотых человеческих костей, сэлки распевали:

В тиши глубин мы клича ждем,Чтоб плоть живую снова рвать;Нас ничему не удержать,Когда во мраке канет все.Конец голодной полосе!Их жизнь и облик мы возьмем,Их жен насильно заберем,Когда во мраке канет все.Среди людей во всей красе,Лицом – как ты, но зверь умом,Вдруг обернется друг врагом,Когда во мраке канет все.

Гален слушал с растущим беспокойством. Неуклюже горбясь, он пополз было по песку к пленницам, затем остановился, заметив, что на него направлен блеск множества темных глаз с тупых концов массивных тюленьих тел.

Он едва не сомлел от облегчения, заметив рядом гигантского пятнистого альбиноса. Когда огромный тюлень повернулся к нему, его звериная голова украдкой откинулась назад и из небольшого отверстия на шее выглянула человеческая. Волосы у человека были седые, а борода – «соль с перцем».

Правая лапа тюленя внезапно обмякла, из щелки на брюхе появилась человеческая рука и незаметным движением нетерпеливо поманила его.

На руке Гален заметил серебряное кольцо с геммой из лунного камня – символ дома Ньёрда.

Стараясь не потревожить тюленью личину, юноша осторожно выпростал руку из-под плаща. В высунувшейся из-под круглого пуза ладони был зажат мраморный шарик. Гонец плотно стискивал кулак, опасаясь пропустить меж пальцев хоть малейший лучик серебряного света, чтоб не сверкнул в темноте.

Внезапно громким и радостным крещендо грянул припев:

Восстанет древний АхеронУвлечь людишек к их судьбе.Слепых твердынь ужасен стон,Предвечный мрак объем лет все!Что им беда, отрада нам,Мы уничтожим солнца свет.Ослепнут люди навсегда.Предвечный мрак изгладит все!

Гигантская туша Дилана встала на дыбы, вскинула повыше тюленье рыло и пропела звонко и весело:

Вот маловерный дурачок,Он нас хотел перехитрить.Его раскроем как стручок,Чтоб мрак не смог его укрыть!Как нам проныру проучить,Что в гости к нам посмел заплыть?

Трио высоких, чистых голосов вступило в хор, и тут Гален заметил, что связанные женские фигуры как-то странно корчатся и извиваются. Руки и ноги у них обвисли, волосы и лица смялись и отвалились – из широких щелей в королевских горлах выглядывали черные мохнатые улыбающиеся тюленьи рожи. Актеры выбрались из своих костюмов – пустые одежды из белой кожи, свисающие с тюленьих лап, складками опали на песок.

Кожа трех красивых женщин была содрана с их трупов, догадался Гален, а души, вероятно, уже погружены на черный корабль и отправлены вниз, в Ахерон.

Передразнивая три царственных голоса, тюлени запели:

Мы плоть на шкурку запасем,А дух отправим в Ахерон.Приимет косточки Настронд,И мрак пожрет его совсем!

Гален скинул плащ сэлки и вскочил на ноги. Но Дилан схватил его за запястье той руки, в которой была зажата драгоценная огненная жемчужина. У человеческого лица Дилана остались острые, как у лисицы, зубы. Он наклонился, и челюсти сомкнулись на Галеновом запястье. Но юноша обнаружил, что снова облачен в доспехи и копье по-прежнему у него в руке. Зубы Дилана ударились об наручь, и сэлки отшатнулся, взвыв от боли. В следующее мгновение ему пришлось спешно уклониться и отпрянуть, дабы избежать удара звездного копья.

Все оказалось ловушкой. Азраил не мог бы так обмануться. Среди сэлки не нашлось предателя – предателем был сам Азраил, который завел сюда Галена.

Здесь копье сияло ярче, чем Галену снилось когда-либо раньше. Тюлени помельче пугались его сияния и неуклюже ковыляли прочь, вопя от боли. Но более крупные напирали, даже когда свет обжигал им лапы и морды. Щурясь, подрагивая усами от ярости, громадные сэлки смыкали кольцо вокруг Галена.

Юный маг, напрягая все силы, вновь и вновь разил острыми четкими отработанными ударами. Один тюленид лежал мертвым на песке, другой истекал кровью.

Сейчас младший Уэйлок молча благословлял своего дедушку, который ежедневно заставлял его по многу часов упражняться с оружием, на взгляд внука бесполезным и безнадежно устаревшим. В результате блоки, контрудары и смертельные выпады получались легко, как на тренировке.

Возможно, потому, что он подумал о дедушке, Гален в то же мгновение увидел его в отдалении, прикованного за шею на борту одного из вытащенных на пляж черных кораблей. Отчаянными жестами дед показывал внуку, чтобы тот обернулся. Тот, подозревая уловку, сосредоточился на округлых фигурах, вздымающихся перед ним.

Внезапно позади раздался смех, и произошло какое-то движение. Гален повернулся и нанес неловкий удар.

Огромный чудовищный тюлень, размером больше вагона, бросился на него со спины. Галеново копье вонзилось великану в кошачью морду, но выбило только струйку крови – тварь оказалась слишком велика для эффективного удара. Великан прокатился через противника, выбив из него дыхание, и превратился в человека. Он поставил ногу юноше на горло.

Раздался голос, подобный рокоту морских волн:

– Привет, лягушонок, жалкий маленький шпион! Не из тех ли ты, что караулят Эвернесс, а? Вы припадаете к земле, словно жабы, опасливо выглядывая из-за своей распрекрасной высокой дамбы, чтоб с ужасом взирать на наше широкое, черное, соленое море. Хо-хо. А теперь ты заглянул так далеко, так далеко, и увидишь ты свою смерть. Как бы мне хотелось освежевать тебя, сделать из твоей кожи красивый плащик и разгуливать в нем на человеческих ногах там, наверху, где, говорят, солнце светит! Но нет, нет, другой, а не я, будет носить твою красивую шкурку!

Гигантский оборотень без усилия поднял Галена и держал его одной рукой за запястье, ноги юноши брыкались высоко над костлявым песком. Гален мог достать его копьем, но достойный удар можно нанести только двумя руками, так что здоровенный тюлень лишь улыбался, когда свет наконечника жалил его.

Шагами величиной с фатом гигант направился по пляжу в сторону берега тьмы и длинного обрыва во мрак. Прочие тюлени лаяли, смеялись и вопили от восторга при виде этого.

Гален брыкался и извивался, но он был как маленький ребенок в руках высокого сильного мужчины. Тюленид хихикал, прищелкивал языком при виде столь отчаянной борьбы и жизнерадостно рокотал:

– Да не мучайся так! Проживу я без твоей белой шкурки на плащик! Хей-хо! У меня в гардеробе уже висит дюжина кавалеров из Виндьямара, и еще стражников, которых я заарканил, и девчонок, которых я удавил, и спящих младенцев, которых я вынул из колыбелей. Красивый город этот Виндьямар, словно синий цветок по волнам плывет, а Сапфировые башни такие гордые и высокие! Но есть и изнанка, темнота под его броней. Чародей дал нам пароль, открывающий нижние ворота. Мы убили стражей, присвоили их личины и отправились к ним домой, взяли их жен и отвели вниз по ступенями, где ждали в море остальные наши парни. А потом, понимаешь, был бал, и собралась вся знать. Но стражники, которым полагалось его охранять, к этому моменту уже все были наши. Только когда накрыли пиршественный стол и они увидели своих детей, разодетых в пух и прах и поданных в собственном соку с гарниром из риса, – только тогда они смекнули, что что-то не так, и догадались, почему плотно заперты двери. Скрипачи играли громко, заглушая вопли, а мы смеялись и пели. Те, кто слушал снаружи, сказали: «Да уж! Как весело проводит время знать на своем празднике! » После этого пригласить горожан во дворец, чтобы посмотреть на трех королев, было проще, чем глаз выколоть. И какими надутыми и гордыми они пришли туда! Они драили туфли, расчесывали парики и, только оказавшись в тронном зале, увидели царственных дам в роскошных одеждах распятыми на стене за тронами. Некромант, старый пожиратель падали, что вечно крадется поблизости, вытягивал их души, словно старые зубы, прямо из мягких женственных животов и упаковывал в кедровую шкатулку, дабы отправить вниз в Ахерон-Под-Морем… А я?! Мне тоже пришлось одеться и изображать верховного капитана колокола с серебряной цепью и посохом из слоновой кости. Мне пришлось звонить в колокол. Чародей велел нам это сделать – долго и громко звонить в великий колокол, чтобы разбудить вас. Но тогда мы привязали к билу несколько самых беспокойных девчонок, герцогинь и юных графинь, и крушили им кости, когда они ударялись о стенки колокола. Когда вся внутренняя часть волшебного колокола была залита девственной кровью, осквернена и запятнана, его магия испортилась, морской колокол треснул надвое и утонул. Где теперь твои прекрасные колокола и предупреждения, а, страж? Посмотри, как ты умираешь.

Гигант наклонился над краем песка, свесив добычу над беспокойной тьмой бездны.

Гален слышал дедушкин голос:

– Отпусти жемчужину! Не падай!

Юный Уэйлок не хотел, чтобы его снова перехитрили. Он не слушал существо, что прикидывалось дедушкой. В то самое мгновение, когда великан вытянул руку и собрался разжать пальцы, Гален одной рукой поднял копье и вонзил его в запястье держащей его громадной руки.

Без звука, все еще сжимая жемчужину, он упал.


III

Некоторое время Гален приходил в себя и гадал, лучше умереть или сойти с ума, чтобы его душу пожрали безымянные ужасы, которые ворочаются внизу, на пороге ведомого людям мира.

Затем позади возник свет, и он ощутил на щеке теплое и ласковое дыхание, пахнущее весной. Развернувшись в воздухе, он увидел стройную изящную фигурку сон-лошадки и ее лицо, похожее на оленье. Она была окружена сиянием собственного света.

Ты забыл, любимый, что я обещала прикрывать твою спину. Хотя я и не могла отнести тебя в безымянные края по ту сторону благого Тириона, я не говорила, что не сумею вынести тебя оттуда! – пропела она. – Сколько же благословений собрано для человека, а он о них так стремительно забывает! Милый мой, что ты делаешь в этом темном месте, падая в глубочайший мрак, откуда даже я не смогу тебя вытащить? Садись! И я полечу со скоростью грезы обратно – туда, где лежит твоя жизнь.


IV

– А потом я очутился здесь, – сказал Гален.


V

Венди спросила:

– Но почему ты пришел ко мне? Она сказала, что отнесет тебя обратно туда, где твоя жизнь, а я определенно не прячу ее под подушкой, не так ли? Кроме того, чего хотят добиться тюлени? Они ведь не собирались убивать тебя, правда?

Гален ответил:

– Шестьдесят восьмой страж Пенте Уэйлок написал сочинение, где доказывал, что состояние, называемое безумием, является различными формами попыток сэлки пожрать человеческие души, опустошить их изнутри, так сказать, и ходить в них по земле. Но они не в состоянии приспособиться к ограничениям реальности и продолжают видеть вещи, которых другие люди не видят. Поэтому мы считаем их безумными.

– Ну, и что теперь?

– Гм… В каком смысле? Делать больше нечего. Время вышло.

– Хорошо. Но что мы можем сделать сейчас? Если народ морского колокола истреблен, их королев больше нет – значит, аварийная сигнализация больше не работает, так? Твари могут проникнуть в мир справа и слева, верно?

Гален печально покачал головой.

– По-моему, ты не понимаешь, что это значит. Я видел, как сэлки собираются во всей мощи. Виндьямар пал, три благие королевы убиты, их души забрали, вероятно, в Ахерон. Единственное, что осталось сделать, это протрубить в рог. Протрубить в рог и разбудить Спящих. Это будет последняя битва. Конец мира. Моя семья выполнит свою миссию. Нам было приказано стеречь границы между явным и сонным миром. И мы стерегли. Годы шли и шли, а мы стерегли. Все позабыли о нас, а мы стерегли. Теперь враги, от которых мы стерегли мир, пришли. Пора трубить в рог. Делать больше нечего. Час последней битвы настал.

Венди ничего не сказала, но смотрела на него, склонив голову набок.

– Понимаешь, – пробормотал он, – наша семья призвана подать последний сигнал, как меня учили в детстве. Я полагаю, что все это правда. Ужасные духи поднимутся из бездны и попытаются захватить Землю. Чтобы победить их, мы должны призвать сверхъестественных воинов Света. Но они могут уничтожить Землю во славе своего появления. Нам обещали. Давным-давно нам было обещано и скреплено страшными клятвами, что нам будет дарован новый и совершенный мир, новая родина – если нашей родине придет конец из-за чуждых сил, выпущенных на волю во время последней битвы. Это будет земля мира, сад восторга, совершенный и чистый. Но мне кажется, что если до этого дойдет, я предпочел бы мой старый грешный мир тому, новому. Я знаю теперь, на пороге тысячелетия, когда наша долгая служба почти окончена, что меня должна переполнять искренняя радость. Но я лишь напуган. Я еще молод. Я даже, кажется, не хочу искать последний рог. Но, полагаю, мне придется. Голос его был спокоен и мрачен.

– Ты способен уничтожить мир? Он ответил ей:

– Тебе надо найти моего дедушку и попросить его об этом.


VI

Венди моргнула. Затем фыркнула и пожала плечами:

– Ой, не дури! Мы не можем позволить миру сгинуть. У тебя такой мрачный вид, когда ты это говоришь! Итак, что мы можем сделать? Я хочу сказать, как сразиться с плохими парнями самостоятельно, не поднимая этих спящих ребят, кто бы они ни были?

– Смертным врагов не одолеть, – неуверенно произнес Гален. – Кроме того, нам не так приказывали. В смысле…

– А может, найти эти талисманы?

– Найти талисманы?

– Конечно! Штуки, про которые рассказывал Азраил: жезл Моли, и волшебное кольцо, и меч, и прочие вещи. Мьёлльнир, лук и стрелы Бельфана. Предметы, которые побеждают тьму! В конце концов, зачем Азраилу выдумывать про них, какой смысл? Стало быть, нам надо их отыскать. Мы не можем просто торчать тут, разинув рот, как рыба на песке!

Гален, который как раз и стоял, отвесив челюсть, тут же закрыл рот.

– Моей семье положено лишь сторожить стену. Азраил сказал, что нам запрещено пользоваться этим оружием.

– Ну и что?! Может, он врет! Твари перебрались через стену! Что дальше?

– Полагаю, единственный, кто знает, где могут находиться талисманы, это дедушка. Он и раньше советовался во сне с королевами Виндьямара. Дед должен быть в доме. И инструменты нашего искусства тоже в нем. Там должен быть планетарий, построенный шестьдесят шестым стражем Архимедом Уэйлоком, где можно определить местонахождение сонных тварей, прошедших сквозь мглу. – Гален впервые заговорил четко и уверенно, словно речи Венди укрепили его решимость. – У нас есть еще целая библиотека, и большинство томов ее пребывают в мире яви. Из них можно почерпнуть информацию о том, с чем мы имеем дело. Но я не могу просить о помощи больную женщину…

– Ха! Да я прекрасно себя чувствую, к тому же я старше тебя и, скорее всего, гораздо умнее – если спросишь моего мнения, чего ты, судя по выражению твоего лица, и не думал делать. Ты такой смешной, когда у тебя отвисает челюсть!

Гален опять смущенно захлопнул рот с видом слегка ошеломленным. Он выпрямился и заговорил тоном снисходительного мужского превосходства:

– Итак, сначала нам надо… Хм… – В голосе его снова зазвучала юношеская неуверенность. – Что же нам надо сделать в первую очередь?

– Сначала?! Давай-ка взглянем на жемчужину и поймем, что это такое.

– Жемчужину?

Венди закатила глаза.

– Ну, ты даешь! Штука, которую тебе дал Азраил де Грэй. Она ведь по-прежнему при тебе?

Гален сунул руку в свисающий с боевого пояса кошель.

– Да, думаю… вот она…

Он вытащил руку, и у него на ладони засиял окруженный лучами мягкого света и нежными брызгами искр, похожих на огненных бабочек, крохотный хрустальный шарик живой красоты.

Венди благоговейно затаила дыхание.


VII

Венди оторвала взгляд от живого света на Галеновой ладони и увидела, как бесшумно распахнулась дверь в коридор, хотя ничья рука не касалась ее. В дверном проеме встала похожая на труп жуткая черная фигура, узколицая и истощенная, облаченная в доспехи из человечьих костей и закутанная в саван из струящейся черноты.

Гален рывком сунул руку обратно в кошель, пряча свет, схватил копье и принял стойку en garde: вес сбалансирован, ноги следка расставлены, колени полусогнуты. Левая рука впереди по древку твердо держит сияющее оружие, а правая, ближе к пятке копья, пребывает в движении, так что наконечник начинает раскачиваться и кружить, угрожая, обманывая.

– Снова ты?! – заорала Венди. – Убирайся! Кощей пригнулся, задевая короной из ногтей мертвецов за притолоку, и втек в комнату в облаке плаща.

– Некромант, изыди! – выкрикнул Гален. – Именем самой справедливости приказываю тебе: убирайся! Ни одна рука здесь не обнажит кровавый клинок! Ни одно сердце не истечет кровью, чтобы заполнить пустоту там, где ты некогда держал свое сердце.

Кощей заговорил холодным гулким голосом, словно издалека.

– Сын Адама, не для битвы пришел я теперь (к счастью для тебя, ибо сила моя ошеломила и поглотила бы тебя), но чтобы служить вестником тому, более ужасному, чем я, кто идет забрать тебя. Праотец твоей расы смертным грехом обрек все ваше племя в жертву идущему за мной. Твоя жизнь является расплатой за его первородный грех. Ты отрицаешь это?

– Я… я не понимаю, о чем ты говоришь…

В это мгновение Венди услышала отдаленный звон колокола, вероятно, в церкви или на часовой башне.

– Я вестник того, кому никто больше не может служить. Отринув человечность, я избежал судьбы, на которую первый из людей обрек своих детей. – Кощей поднял костлявый палец, указывая на дверь, и произнес громче: – Вы свидетели, духи мира, что он не отрицал мои слова и, следовательно, сознается и соглашается. Приди, смерть, и забери его душу! Но смотри, не повреди маленькую жизнь, которую он несет в кошеле. Она предназначена для его плоти магией сэлки. Он носил их одеяния, теперь они носят его.

Громадная черная когтистая рука, с пальцами длиннее ноги взрослого человека, просунулась в дверь, окруженная, словно грозовой тучей, облаком смрадной тьмы. Ее покрывали бурые наслоения засохшей крови, и от нее исходил такой ужасный пронизывающий холод, что длинные черные когти покрывал иней.

Гален застыл парализованный, и черная лапа сомкнулась вокруг него, а перед Венди мелькнуло сквозь смыкающиеся просветы между пальцами, словно сквозь прутья клетки, искаженное ужасом лицо юноши.

Венди пронзительно закричала от страха и ярости, откинула покрывала и выпрыгнула из постели.

Как только ее ноги коснулись пола, она полностью проснулась и, моргая, уставилась в пустое пространство комнаты. Больничная палата выглядела точно так же, как прежде, в ней не было ни намека на присутствие Галена, Кощея или страшной когтистой лапы.

От окна на пол молча падал квадрат лунного света. Венди испытывала растущее чувство смертельного ужаса. Она была одна.