"Контрабандистка" - читать интересную книгу автора (Лоуренс Стефани)

Глава 22

Две мили до Кранмер-Холла показались Джеку невероятно долгим путешествием. Кит так и не приходила в сознание. То, что с ней произошло, мучило капитана, а ее стоны, приди она в себя, стали бы для него настоящей пыткой. Джека все больше терзали угрызения совести, он знал: лишь по его вине она пострадала. Он боялся за свою рыжеволосую кошечку и с отчаянием вглядывался в ее белое, как бумага, лицо.

По крайней мере сейчас он был уверен: Кит его не предала. Если бы Тонкину сообщили, что этой ночью «большая шайка» повезет товар, то на северное побережье прибыл бы целый полк солдат. Сержант же снарядил патрулировать подозрительный участок берега лишь небольшой отряд, и солдаты наткнулись на контрабандистов совершенно случайно.

Вскоре они увидели Кранмер-Холл. Дом окружали раскидистые деревья, и все вокруг дышало покоем и безмятежностью. Джек натянул поводья и остановился перед парадной дверью. Держа девушку на руках, он осторожно опустился на землю. Джордж привязал своего коня к дереву подъездной аллеи, потом взял поводья Фаворита и привязал его рядом.

— Как только я войду в дом, отведи моего жеребца в конюшню. После этого можешь ехать домой, — сказал Джек.

Джордж кивнул.

Джек поднялся по ступенькам и, остановившись перед массивной дубовой дверью, жестом позвал приятеля. Когда Джордж подошел, капитан, кивнув на увесистый дверной молоток, попросил:

— Разбуди их.

Джордж немного помедлил. А потом принялся колотить в дверь изо всех сил. Послышался скрежет отодвигаемых засовов, и дверь открылась. Джордж отошел в сторону, и Джек решительно переступил порог со своей драгоценной ношей на руках.

— С вашей хозяйкой произошел несчастный случай. — Джек оглядел испуганных слуг и остановил взгляд на представительном мужчине в летах, решив, что это — дворецкий — я лорд Хендон. Немедленно разбуди лорда Кранмера и передай ему, что его внучка ранена. Я ему все объясню, как только отнесу мисс наверх. Где ее комната? — Джек уверенно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Прежде чем начать подниматься, он обернулся к дворецкому. Тот учтиво поклонился и проговорил:

— Да, милорд. Генри проведет вас в комнату мисс Кранмер. Я сейчас же разбужу ее горничную.

Джек кивнул, немало обрадованный тем, что ему не придется самому разговаривать с перепуганными слугами, и сказал:

— Я послал за доктором Трашборном. Он скоро приедет.

Джек стал подниматься по ступенькам. Впереди шел Генри с зажженной свечой и показывал ему дорогу.

— Очень хорошо, милорд! — крикнул вдогонку Дженкинс. — Я пошлю кого-нибудь из слуг встретить его. Сейчас я доложу обо всем лорду Кранмеру.

Джек кивнул и свернул следом за Генри в длинный темный коридор. В самом его конце слуга остановился и распахнул дверь. Блуза девушки пропиталась липкой влагой; Джек чувствовал ее сладковатый запах, он знал: это кровь. Какие бы страсти ни бушевали сейчас в душе лорда Хендона, лицо его оставалось невозмутимым, а ум не утратил способности принимать быстрые решения. Увидев в глубине комнаты камин, он распорядился:

— Как можно скорее разведи огонь.

— Да, милорд. — Генри бросился выполнять распоряжение.

Джек подошел к кровати с пологом. Осторожно положив Кит на белое накрахмаленное покрывало, он поправил подушки у нее под головой и, отойдя в сторону, задумался.

Все случившееся на берегу вновь всплыло в его памяти. Джек побывал на войне, он дважды находился между жизнью и смертью и никогда ничего не боялся, но сейчас страх, леденящий душу страх, сводил его с ума. Бледное личико Кит, прежде такое беловато-розовое и нежное, как лепестки цветущих яблонь, утратило теперь все оттенки розового, сохранив лишь сходство с белой лилией. Мысль о том, что она могла умереть, казалась чудовищной. Слишком долго он не мог осознать, что эта маленькая рыжая куколка — его величайшее сокровище, и слишком долго играл он с ней в опасные игры. А теперь она лежит, залитая кровью, и где-то в ее хрупком теле засел кусок свинца. Тяжко вздохнув, Джек подумал о том, что должен хоть как-то облегчить ее страдания. Он решил, что прежде всего нужно снять с раненой мокрую и грязную одежду.

Обернувшись, Джек посмотрел на камин. Генри отлично справился с поручением. В камине потрескивали поленья, и в комнате становилось все теплее.

— Очень хорошо, — кивнул Джек. — Теперь разбуди горничную.

— Элмину? — спросил Генри, и глаза его округлились.

— Горничную мисс Кранмер, — нахмурился Джек, не понимая, почему Элмина не может помочь хозяйке.

Генри казался весьма озадаченным, но все же направился к двери.

Джек стоял перед камином и чувствовал, как по телу разливается блаженное тепло. Однако в душе его по-прежнему бушевала буря. Он окинул взглядом комнату. Глубокие кресла, стол красного дерева, огромное зеркало, пестрый ковер на натертом до блеска полу — все оставалось на своих местах, словно ничего не произошло. Почему-то эта уютная чистая комната вдруг начала раздражать Джека. И горничная все не появлялась… Капитан подошел к раненой и развязал повязку. Рана уже не кровоточила, и это немного его успокоило. Джек принялся медленно, очень осторожно снимать с Кит мокрую одежду. Он снимал с нее блузу, когда дверь неожиданно отворилась. В комнату, шурша юбками, вбежала горничная, невысокая темноволосая женщина с выпяченной нижней губой.

Элмина нахмурилась и принялась что-то нечленораздельно бормотать себе под нос по-французски — достаточно тихо, чтобы нельзя было разобрать слов, и достаточно громко, чтобы ее неодобрение не осталось незамеченным. Она наклонилась над своей хозяйкой и потрогала ее лоб.

— Боже! Что с моей птичкой сделал этот негодяй?

Элмина выпрямились и, подбоченившись, обрушила на Джека целый шквал гневных французских восклицаний. Она с трудом переводила дух, и лицо ее выражало полную готовность к битве. Грозно сдвинув брови, пожилая женщина осыпала Джека оскорблениями, самые безобидные из которых были «негодяй» и «прохвост». Горничная прекрасно знала, что положено делать воспитанному джентльмену и чего ему делать не положено. А этот наглец — имелся в виду Джек, — этот наглец проник в спальню ее воспитанницы, да еще и позволил себе всякие вольности! Француженка была уверена, что именно этот дерзкий молодой человек виновен в несчастье, случившемся с ее крошкой.

В дверях в нерешительности стояли две молоденькие горничные, но Элмина даже не удостоила их своим вниманием. Рассерженная горничная походила на взъерошенную воробьиху, у которой отняли птенчика. Когда она стала выпроваживать Джека из комнаты, он не выдержал.

— Тихо! Сколько можно болтать?! — Лорд Хендон изъяснялся по-французски. — Нужно срочно переодеть Кит в сухую чистую одежду. И надо принести бинты и согреть воду. — Наклонившись над девушкой, Джек снова принялся снимать с нее блузу.

Безупречный вид французского капитана привел Элмину в некоторое замешательство. Взглянув на неподвижно лежащую молодую хозяйку, старая француженка повернулась к перепуганным горничным, стоявшим у двери, и перешла на английский:

— Элла, собери все старые простыни, какие только найдешь. Попроси миссис Фогг помочь тебе. Эмили, беги на кухню и поставь чайник. Передай повару, чтобы он приготовил немного жидкой овсянки для мисс Кранмер.

— Нет. — Джек покачал головой. — Пока доктор не вытащит из ее тела пулю, ей нельзя принимать пищу.

— Господи! В ней пуля?

Джек осторожно разорвал кружева, снял наконец с Кит блузу и взглянул на горничную. Ее морщинистое лицо побледнело, а в уголках глаз поблескивали слезы. Эта пожилая женщина была гораздо старше, чем ему показалось сначала, но передвигалась с необычайной легкостью. Джек был уверен, что она без труда могла обуздать горячую и вспыльчивую воспитанницу, унаследовавшую свой нрав от отца. Наверняка одного ее укоризненного взгляда было достаточно, чтобы пристыдить Кит. И он не понимал, каким же образом его кошечке удавалось скрывать от строгой француженки свои ночные похождения.

— Ваша хозяйка выживет, — сказал Джек. — Но ей нужна помощь доктора. А теперь помогите мне снять с нее корсет. И принесите вон то полотенце.

Элмина поспешно взяла чистое полотенце, лежавшее рядом с умывальником, и протянула его Джеку. Он удалил из раны обрывки ткани и прикрыл рану полотенцем. Потом достал из голенища сапога нож, вытащил его из ножен и наклонился над девушкой, собираясь разрезать корсет.

— Мистер! — предостерегающе воскликнула Элмина.

— Ну что еще? — проворчал Джек.

Служанка замерла, глядя на него. Потом решительно покачала головой и, непреклонная, заявила:

— Мистер, вам нельзя здесь находиться. Я сама позабочусь о моем ягненочке.

— Проклятие! Я прекрасно видел всего твоего ягненочка. К черту условности, я должен ей помочь. — С этими словами Джек одним движением разрезал корсет снизу доверху.

При виде столь бесцеремонного обращения с ее воспитанницей Элмина едва не лишилась чувств, и следующие десять минут Джек был вынужден выслушивать ее причитания.

Вскоре в комнату принесли горячую воду и бинты. Элмина промыла рану, и Джек помог ей наложить повязку. Движения морщинистых рук француженки были точными и уверенными. Дыхание Кит стало более ровным и глубоким, но цвет лица оставался бледно-серым. Ах, как Джеку хотелось, чтобы ее щечки порозовели!

Оставляя Элмину дежурить у постели раненой, Джек строго-настрого наказал ей позвать его сразу же, как появится доктор Трашборн или если Кит вдруг придет в сознание. Он вышел в коридор, прислонился к стене и закрыл глаза. «Сколько она еще пролежит без движения? — думал он в отчаянии. — Даже если ее рана не очень опасна, она потеряла много крови и долго пролежала на сырой земле. У нее может начаться воспаление легких, и тогда все будет гораздо серьезнее, чем сейчас». Джек попытался представить свою жизнь без нее — и не смог. Он открыл глаза, отошел от стены и отогнал прочь ужасные мысли. Кит не умрет, она будет бороться за жизнь, и он сделает нее, чтобы она поправилась.

Джек вздохнул и решительно зашагал по коридору. Он должен был объясниться со Спенсером. Дженкинс уже поджидал его на лестнице.

— Лорд Кранмер у себя, милорд. Разрешите, я провожу вас к нему?

Губы Джека растянулись в подобии улыбки. Учтивость дворецкого выглядела сейчас до смешного нелепой. Окинув взглядом свой костюм, Джек с горечью подумал: «Я похож на оборванца, но не на лорда Хендона. И в таком виде я иду к другу моего отца, чтобы сообщить ему о том, что соблазнил его любимую внучку. Если он даст мне несколько хороших затрещин, то будет прав».

Комнаты Спенсера находились в другом крыле дома. Дженкинс постучал в дверь и распахнул ее перед Джеком. Просторную комнату освещала одна-единственная настольная лампа. В полумраке Джек разглядел того самого человека, который несколько месяцев назад предлагал ему свою помощь и поддержку. Спенсер, облаченный в халат, сидел в кресле. Та же седая грива, те же кустистые брови, нависающие над глубоко посаженными глазами, та же величественная осанка, мысленно отметил Джек. Но теперь в этих выцветших голубых глазах поселилось беспокойство, а аристократические черты лица словно заострились.

Под пристальным взглядом старика Джек чувствовал себя неловко. Он подошел к столу, думая о том, что его одеяние, должно быть, очень раздражает Спенсера.

Взмахом руки хозяин отпустил слугу, ждавшего распоряжений. Когда дверь закрылась, он заговорил:

— Ну? Что у вас с Катрин? — Спенсер прерывисто дышал, его голубые глаза в упор смотрели на Джека, и в них был ледяной холод.

Джек чувствовал себя так, словно его за незначительный проступок отдали под суд, но он сумел обуздать свою гордыню и спокойно ответил:

— Мы были близки. Я соблазнил вашу внучку. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я не знал, кто она такая.

— Вот как?

Спенсер криво усмехнулся, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Джек услышал, как за окнами завывает ветер. Ночь стала вдруг удивительно неуютной. Только теперь он почувствовал, насколько у старика напряжены нервы. Однако Спенсер держал себя в руках. Он вопросительно взглянул на собеседника.

— Я знал, что она — ваша внучка, но… были некоторые обстоятельства, — весьма неопределенно выразился Джек.

— Можете все мне рассказать, я не упаду в обморок от неожиданности, — с язвительной усмешкой проговорил Спенсер. — Кит сказала, что она — незаконнорожденная?

Джек поморщился, и в его памяти воскресла та первая ночь в лесном домике.

— Когда я высказал подобное предположение, она меня не поправила. Мне и в голову не могло прийти, что девушка-аристократка одна, ночью, разъезжает по окрестностям в мужской одежде и не видит в этом ничего предосудительного.

Спенсер глубоко вздохнул, и взгляд его усталых глаз устремился в пространство.

— Это моя вина, — сказал он наконец. — Нельзя было предоставлять ей свободу.

Снова воцарилось тягостное молчание. Слова лорда Хендона терзали сердце старика. Он так верил внучке, думал, что в Кранмер-Холле ей хорошо с дедом, а ей нужно было что-то совсем другое. Спенсер снова взглянул на собеседника.

— Какой смысл сокрушаться? — проговорил он с горечью в голосе. — Уже ничего не исправишь. Вы сказали, что соблазнили мою внучку. Что вы собираетесь предпринять теперь?

— Конечно, сделаю то, что сделал бы на моем месте любой джентльмен. Я женюсь на Кит.

— Если вы этого не сделаете, то я вас заставлю, можете не сомневаться. — Спенсер грозно сверкнул глазами и, немного смягчившись, добавил: — Думаете, вам понравится быть мужем дикой кошки?

— Я с нетерпением жду того времени, когда смогу заняться ее приручением, — проговорил Джек с лукавой улыбкой.

Спенсер засмеялся и, предложив гостю сесть, сказал:

— Не теряйте голову, дружище. Но что это пытался объяснить мне Дженкинс? Что с моей внучкой?

Джек пододвинул кресло к столу и сел, лихорадочно размышляя о том, как смягчить удар.

— С ней не все в порядке, — сказал он наконец. — Мы должны были встретиться сегодня ночью в старом лесном домике, у северной границы моих владений.

— Я там бывал. — Спенсер кивнул. — Мы с вашим отцом частенько отправлялись оттуда на рыбную ловлю.

— Я был уже недалеко от места нашей встречи, как вдруг услышал какой-то шум. Подъехав ближе, я понял, что это пистолетные выстрелы и звон сбруи. Со скал мне открылась страшная картина: ночной патруль преследовал всадницу, и этой всадницей была Кит.

— Они стреляли в нее? — спросил лорд Кранмер, и в голосе его звучало бесконечное отчаяние.

— Ее жизнь уже вне опасности, — поспешил успокоить старика Джек. — Она ранена в левое плечо, пуля засела в нем, но это не смертельно. Я послал за Трашборном. Он вытащит пулю, и девочка поправится.

— Я сдеру с этих мерзавцев шкуры! Я выколочу дурь из их голов! Они пожалеют, что на свет родились! — в ярости воскликнул Спенсер.

— Думаю, нам следует вести себя очень осмотрительно, сэр, — заметил Джек.

— Вы хотите сказать, что позволите любому мерзавцу стрелять в вашу будущую жену? — осведомился Спенсер.

— Но они ведь не знали, в кого стреляют. — Джек выдержал пристальный взгляд старика. — Как бы то ни было, я бы предпочел, чтобы власти не знали, что моя будущая жена разъезжала ночью в мужском костюме.

Спенсер глубоко вздохнул и произнес:

— Поступайте как знаете. Видит Бог, мне так и не удалось сделать из нее настоящую леди. Может, у вас это получится.

— Может быть, — согласился Джек. — Кстати, в том, что произошло сегодня ночью, есть одна неприятная деталь. Сержант Тонкин видел Кит без шляпы и шарфа, которыми она обычно прикрывала лицо. Ему удалось рассмотреть ее, прежде чем он лишился чувств, не без моей помощи, конечно. Когда он придет в себя, то первым делом явится сюда. — Лорд Хендон взглянул на собеседника и понял, что тот недолюбливал сержанта, как и все в округе.

— Так что же нам делать? — нахмурился Спенсер.

— Тонкин приедет, чтобы задать Кит несколько вопросов. Меньше всего он ожидает увидеть здесь меня. Чтобы арестовать подозреваемую, ему понадобится мое разрешение. Мы расскажем сержанту такую историю. Этим вечером у нас якобы был праздничный ужин в честь нашей с Кит помолвки, и мне пришлось остаться допоздна, чтобы обсудить, как лучше все устроить. И скажем, что будто бы вы заболели, поэтому мы решили обвенчаться как можно скорее.

Спенсер нахмурился, но промолчал.

— Завтра утром, — продолжал Джек, — я приеду пораньше, якобы для того, чтобы еше раз уточнить некоторые детали. И буду здесь, когда поутру сюда явится Тонким.

— А если он потребует привести Кит?

— Вряд ли он будет что-то требовать в моем присутствии. Но если он все же станет настаивать, скажем, что Кит уехала к Эми Грешем, чтобы поделиться с подругой новостями.

Спенсер кивнул, обдумывая план, предложенный Джеком. Тут дверь отворилась, и вошел Дженкинс.

— Приехал доктор Трашборн, милорд. Он просил позвать лорда Хендона.

Джек вскочил с кресла. Спенсер, кряхтя, тоже начал подниматься, но Джек его остановил.

— Кит сейчас без сознания, вы ничем ей не поможете. Я обязательно передам вам все, что скажет доктор.

Спенсер грузно погрузился в кресло. Он побледнел, а пальцы его впились в ручки кресла. Джек заметил, как дрожали руки старика, однако на лице его не дрогнул ни один мускул. Джек кивнул старику и направился в комнату Кит. И снова осталась в голове его лишь одна-единственная мысль: «Господи, не дай ей умереть!»

Он уже жалел, что посвятил Спенсера в некоторые подробности жизни Кит, но вместе с тем понимал, что у него не было другого выхода. Во всем случившемся Джек обвинял себя, ему следовало действовать более решительно. Он должен был беречь своего рыжего котенка. Хорошо, что доктор наконец-то приехал! Джек верил доктору Трашборну, лечившему не одно поколение Хендонов и Кранмеров, верил больше чем себе. Пока все шло так, как он задумал, но ах, как много было вокруг лжи, недомолвок и неясностей! Если бы хоть кто-то мог утешить Джека, рассеять его тоску, снова сделать его маленькую обманщицу здоровой! Разве сможет он жить, если лишится этого тайного источника своих сил? Насколько стало бы ему легче, если бы его шалунья подняла свою очаровательную головку и посмотрела ему в глаза. Стены затихшего дома, где в самом воздухе ощущалось несчастье, угнетали его, и Джек чувствовал, что больше не в силах это выносить. Он осторожно вошел в комнату Кит, тихонько закрыл за собой дверь, и к нему тут же метнулась старая служанка.

— Выйдите! Мистер, вы нам не нужны. Вы будете только мешать!

— Элмина, замолчи. Это я попросил позвать лорда Хендона, — раздался негромкий, но властный голос Траш-борна.

Горничная тут же отступила. Доктор вытер руки чистым полотенцем и принялся аккуратно раскладывать свои инструменты на столе, стоявшем у постели. Взглянув на Джека, Трашборн сухо проговорил:

— Полагаю, вы довольно близко знакомы с мисс Кранмер?

Джек не удостоил его ответом.

— Она будет жить? — спросил он.

— Да, не сомневаюсь, — сказал доктор. — Она — полная сил молодая женщина. Ну, это вы, вероятно, уже успели заметить, — добавил он не без иронии. — Она поправится, нужно только извлечь из ее плеча пулю.

Трашборн явно чувствовал свое превосходство над лордом Хендоном. Джеку было неприятно видеть на лице пожилого доктора ухмылку, весьма уязвлявшую его, но он предпочел бы выслушать тысячу оскорблений, чем оставить Кит без медицинской помощи. Тем более что Трашборн имел репутацию прекрасного специалиста и порядочного человека.

— Подержите мисс Кранмер, пока я буду извлекать пулю. Она может прийти в себя, но я не хочу применять ни морфий, ни опий. Она потеряла слишком много крови, и лучше обойтись без наркоза.

Джек кивнул. Он мечтал только об одном: поскорее бы все это закончилось. Доктор велел ему держать правое плечо и левую руку девушки. Когда хирургические щипцы погрузились глубоко в рану, Кит вскрикнула, дернулась и так искусала себе губы, что они стали кровоточить. Джек отдал бы все на свете, только бы избавить ее от этих мук! По щекам девушки струились слезы, и она пронзительно кричала. Джек же словно оцепенел. В эти мгновения ему казалось, что страданиям Кит не будет конца, что он всю жизнь простоит у постели девушки, слушая ее отчаянные крики. Часы на камине остановились, и Джек не имел ни малейшего представления о времени.

Но вот Трашборн выпрямился, и Джек заметил в окровавленных щипцах кусочек металла. Доктор бросил щипцы и пулю в таз и занялся раной, откуда снова потекла кровь.

Наконец все закончилось, и Кит уснула. Доктор Трашборн перевязал раненой плечо и влил ей в рот настойку опия, все же решив, что без этого не обойтись. Руки Джека вспухли, побагровели — он едва мог ими пошевелить. Его трясло, точно в лихорадке, и он обливался холодным липким потом, насквозь пропитавшим одежду. В голове у него была пустота, и мир вокруг тоже был пуст.

— Как я понимаю, я не должен никому говорить, что меня вызывали к мисс Кранмер?

Вопрос доктора застал Джека врасплох, и он не сразу понял смысл его слов. Сделав над собой усилие, он ответил:

— Да. Вас вызывали к Спенсеру.

— Но… — Трашборн нахмурился. — Моя экономка видела вашего слугу. Что я ей скажу?

— Скажите, что я был в Кранмер-Холле, когда Спенсеру стало плохо, и потому я послал за вами Мэтью.

Доктор кивнул.

— Я заеду утром проведать Спенсера. — Подмигнув Джеку, он распрощался и ушел.

Элмина собрала окровавленные тряпки, бросила их в камин и тоже вышла из комнаты. Джек остался один у постели раненой. Кое-как добрался он до глубокого кресла и сел, совершенно обессилев. Тишина, царившая в комнате, казалось, обволакивала его, усыпляла. Джек уставился на языки пламени, плясавшие за каминной решеткой. Ноги его одеревенели от усталости и напряжения. Но нужно было вставать. Нужно было успокоить старика Спенсера и растолковать слугам в Кранмер-Холле и в замке, как им следует отвечать на вопросы. Джек был уверен: слуги их не подведут, потому что все слуги Кранмеров и Хендонов, поколениями служившие одним и тем же хозяевам, любили их и были преданы им безгранично. Тонкина же, напротив, недолюбливали все, кто его знал. Мало кто в округе доверял и солдатам, патрулировавшим окрестности. Джек знал, что если он все как следует продумает, то Тонкин останется с носом.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на Кит. Девушка вытянулась на постели, в лице ее не было ни кровинки. Как не похожа она сейчас на ту, прежнюю Кит, раскинувшуюся на простынях в горячке страсти! Сколько времени пройдет, прежде чем он снова увидит, как ее фиалковые глаза темнеют в миг наивысшего блаженства? Три, четыре недели? Джек готов был ждать сколько угодно и старался не думать о том, что это время может не наступить никогда. Она будет жить, она должна! Иначе как он сможет смотреть в глаза Спенсеру, как сам будет жить?

Он встал и подошел к постели. Откинув со лба девушки прядь вьющихся волос, Джек наклонился, поцеловал ее бледные губы и быстро вышел из комнаты. Он знал, что до утра за ней присмотрит Элмина.

— Сержант Тонкин, милорд, — доложил Дженкинс, распахнув дверь библиотеки.

Спенсер неприязненно посмотрел на посетителя и подумал: «Какая тоска!»

Перешагнув порог, Тонкин немного замешкался, увидев за письменным столом хозяина. Затем уверенно направился к нему. Сержант не заметил, что в дальнем углу комнаты сидел пристально смотревший на него лорд Хендон. Весь раздувшись от важности, Тонкин остановился у письменного стола.

— Милорд, — начал сержант, — могу ли я поговорить с мисс Кранмер?

— С моей внучкой? — Спенсер нахмурился. — Но для чего?

Тонкин смутился, но тут же вновь обрел прежнюю уверенность.

— У нас есть основания полагать, сэр, что мисс Кранмер может помочь в нашем расследовании.

— Черт побери, чем моя внучка может быть вам полезна?! — рявкнул Спенсер.

Тонкин выпятил грудь колесом и заявил:

— Прошлой ночью мой отряд преследовал главаря контрабандистов. Мы ранили его и потом наткнулись на него в каменоломнях.

— И что? Если вы поймали нарушителя закона, то что же вы от меня хотите? — осведомился Спенсер.

— Но нам не удалось его схватить, — в смущении проговорил сержант.

— Не удалось? — Спенсер подался вперед. — Вы ранили преступника и упустили его?

Джек с любопытством наблюдал за происходящим; он пока не участвовал в игре и ждал своего часа. Спенсер же играл свою роль, точно актер в хорошо отрепетированном спектакле.

Однако сержант не сдавался. Его глазки-бусины буравили лорда Кранмера.

— Прежде чем меня ударили по голове чем-то очень тяжелым, я успел хорошенько рассмотреть того парня, то есть… я рассмотрел как следует лицо главаря. У него рыжие волосы, милорд, — торжествуя, добавил Тонкин. — И бледное лицо с маленьким носиком. Лицо молодой женщины, милорд.

В библиотеке воцарилась тишина. Сержант вопросительно смотрел на лорда Кранмера, но тот, как и положено хорошему актеру, держал паузу.

— Можете мне поверить, сэр, — с важностью проговорил Тонкин. — Если бы я не видел это лицо своими собственными глазами, я бы тоже засомневался.

— Но сержант, я решительно не понимаю, при чем тут моя внучка, — недоумевал Спенсер. — Почему вы думаете, что она может вам помочь?

Тонкин, чувствуя себя совершенно беспомощным, переменился в лице. На сержанта было больно смотреть. И тут его глазки сузились, словно он что-то заподозрил. В этот момент Джек наконец подал свою реплику:

— Я думаю, сержант, ты должен объяснить, почему ты считаешь, что мисс Кранмер сумеет помочь в твоем деле лучше. Должен тебе сказать, что молодые леди обычно мало интересуются подобными вещами.

Тонкин вздрогнул и, вытаращив на Джека глаза, на время лишился дара речи. Затем приосанился и отчеканил:

— Доброе утро, сэр, простите, что не заметил вас, сэр.

— Так почему же мисс Кранмер сумеет тебе помочь? — спросил Джек.

— Потому что я видел все своими собственными глазами, — заявил упрямый сержант. — Эта рыжеволосая женщина скакала на великолепной вороной кобыле. И я сам видел, как из раны в ее плече сочилась кровь. — Тонкин едва сдерживался, чтобы не крикнуть, кто именно был ранен в плечо.

— Сержант, если ты расскажешь нам все по порядку, — вкрадчивым голосом проговорил Джек, — то, возможно, лорд Кранмер сумеет тебе чем-нибудь помочь.

Тонкин молчал, хлопая глазами-бусинами. Потом, решив, что у него нет другого выхода, кивнул и начал рассказывать хорошо известную его начальнику историю.

Лежа в постели, Кит пыталась вспомнить, что с ней произошло. Плечо нестерпимо ныло, и девушку бросало то в жар, то в холод, а солнечный свет резал глаза. Кит постаралась уснуть, но вдруг услышала, как открылась дверь и кто-то вошел.

— Приехал сержант Тонкин, — прошептал женский голос, и Кит узнала Эмили, молоденькую горничную. — Джен-кинс провел его в библиотеку.

— Это человек из ночного патруля, да? — отозвался другой голос.

«Это Элмина, — подумала Кит. — Но как в Кранмер-Холле оказался сержант ночного патруля?»

— Он такой противный, этот Тонкин, — прошептала Эмили. — Хочет поговорить с мисс Кранмер. Дженкинс сказал, что он в чем-то ее подозревает.

— Хозяин сумеет осадить наглеца, — вполголоса проговорила Элмина. — А лорд Хендон тоже здесь? Если он приехал, то все будет в порядке.

— Элмина! — тихонько позвала Кит, приподнявшись на локте. — Элмина, дай мне серое платье, только поскорее.

Обе горничные тут же подбежали к ее постели. Элмина замахала руками и воскликнула:

— Нет, нет, мой цыпленочек! Вы слишком слабы, чтобы расхаживать по дому! Может открыться ваша рана.

— Если я не спущусь и не покажусь сержанту Тонкину, мне станет еще хуже.

Кит стиснула зубы и попыталась сесть. Почувствовав острую боль в плече, она тотчас же все вспомнила. И комната вдруг поплыла у нее перед глазами и закружилась… Наконец боль утихла, и Кит проговорила:

— Если ты будешь спорить, Элмина, мне придется одеваться самой.

Угроза возымела действие. Старая француженка заворчала, но все же отправилась за платьем. Через несколько минут она принесла хозяйке серое платье и белье.

Кит не представляла, как она будет одеваться, ведь ее левая рука совсем не поднималась. Серое платье свободного покроя с высоким кружевным воротником как нельзя лучше подходило для сегодняшнего «выхода в свет». Ей надо было скрыть свое ранение от сержанта, и именно в этом платье ее бинты были бы менее всего заметны.

Кит встала и едва удержалась на ногах. У нее было не больше сил, чем у новорожденного котенка; колени подгибались, и руки совсем ее не слушались. Кит велела Элмине лишь чуть-чуть затянуть корсет, так, чтобы он не давил на раненое плечо. Служанка справилась с корсетом, потом тщательно расправила волан, обшитый черной бархатной тесьмой, и принялась застегивать лиф платья. Кит пыталась представить, что же сейчас происходило внизу, в библиотеке. Если Тонкину удалось как следует рассмотреть ее лицо, то вряд ли он уедет, не взглянув на нее. Она надеялась, что успеет сойти до того, как сержант выведет дедушку из терпения. Но больше всего ее волновало другое: почему загадочный начальник таможни именно сегодня утром вдруг решил нанести им визит? «Возможно, — размышляла Кит, — с его помощью мне удастся поскорее выпроводить Тонкина. А потом, когда противный сержант уйдет, я найду способ остаться с лордом Хендоном наедине и расскажу ему про шпионов».

Элмина подвела Кит к зеркалу и стала ее причесывать. Девушка смотрела на свое отражение и хмурилась. Выглядела она не лучшим образом: в лице ее не было ни кровинки, глаза потускнели, да и чувствовала она себя отвратительно. Чуть наклонившись, Кит оглядела себя сбоку — и все поплыло у нее перед глазами, она едва удержалась на ногах. Плечо же заныло так, что из глаз брызнули слезы. Только теперь Кит поняла, насколько рискованна ее затея. Но отступать — не в ее правилах. Она не могла позволить наглому сержанту позорить имя Кранмеров.

Тонкин по-прежнему стоял на своем. Он подробно рассказывал все, что произошло прошедшей ночью, но под насмешливым взглядом начальника постепенно терял уверенность.

Когда Тонкин закончил свой рассказ, Джек откинулся на спинку кресла и с самым серьезным видом принялся обсуждать услышанное с лордом Кранмером; при этом он время от времени поглядывал на незадачливого сержанта. Однако упрямец Тонкин не желал признавать себя побежденным. Когда же Спенсер принялся рассказывать обо всех незаконнорожденных отпрысках своих сыновей, Джек вежливо его остановил:

— Сержант утверждает, что лицо, которое он так хорошо рассмотрел — женское. Правильно, сержант?

— Совершенно верно, сэр, женское, — живо отозвался Тонкин.

Спенсер нахмурился и решительно покачал головой.

— В роду Кранмеров нет женоподобных мужчин.

— Прошу прощения за настойчивость, — проговорил Джек, — но, может быть, речь действительно идет о женщине? — спросил Джек.

Тонкин заметно приободрился.

— Но в нашей семье нет молодых женщин, кроме Катрин, а уж она-то вне всяких подозрений.

Джек с самым невозмутимым видом согласился с лордом Кранмером. Тонкин, в отчаянии переводя взгляд со своего начальника на Спенсера, спросил:

— Простите… но почему?

— Почему что, Тонкин?

— Почему это не может быть мисс Кранмер, милорд?

Джек и Спенсер с удивлением посмотрели на сержанта и одновременно рассмеялись. Тонкин покраснел, как вареный рак, и вытаращил свои глаза-бусины. Лорд Кранмер, вдоволь насмеявшись, проговорил:

— Смелое предположение, сержант. Но могу вас заверить: моя внучка не имеет никакого отношения к контрабандистам.

Тонкин насупился, но промолчал.

— Возможно, ваша светлость, нам следует сообщить сержанту, что вчера вечером мисс Кранмер ужинала с вами и со мной. Мы засиделись допоздна, обсуждая предстоящую свадьбу, и мисс Кранмер все время была с нами, — сказал Джек, мило улыбаясь.

— Свадьбу? — Тонкин явно не ожидал такого оборота событий.

— Совершенно верно. — Джек поправил манжеты на рукавах. — Мы с мисс Кранмер помолвлены и скоро обвенчаемся. На днях мы объявим об этом. Ты имеешь возможность поздравить нас одним из первых, Тонкин.

— А… да, конечно. То есть… надеюсь, вы будете счастливы, сэр, — пробормотал сержант.

Неожиданно дверь отворилась, и перед изумленными мужчинами предстала худенькая женская фигурка в сером. Кит заметила, какое впечатление произвело ее появление, и подошла к деду. Каждый шаг давался ей с огромным трудом.

— Доброе утро, дедушка. — Кит положила правую руку на плечо лорда Кранмера и, склонившись над ним, поцеловала его в щеку.

К счастью, Спенсер никак не выдал своего волнения. Кит же выпрямилась; ее плечо снова нестерпимо заныло.

— Мне передали, что сержант Тонкин хочет со мной поговорить. Чем я могу вам помочь, сержант? — спросила девушка.

Это был дерзкий шаг, и Джек спрашивал себя: заметит ли Тонкин, какое бледное у Кит лицо. Сам же капитан сразу обратил внимание на ее слабость и болезненный блеск в глазах. Он не мог понять, как ей удалось одеться и спуститься вниз в таком состоянии, и не знал, как долго она сумеет продержаться на ногах. Джек постарался придать своему лицу беззаботное выражение. Взглянув Кит в глаза, он понял, что она никак не ожидала встретить его здесь.

Тонкин, явно озадаченный, смотрел то на Джека, то на Спенсера. Наконец уставился на Кит.

Почувствовав на себе испытующий взгляд сержанта, Кит очень медленно повернулась к нему. Каждое движение причиняло ей острую боль. Тяжело дыша, она вцепилась в плечо деда; ей казалось, что она вот-вот упадет. Спенсер накрыл ее ручку своей ладонью, и это прикосновение придало девушке силы. В комнате воцарилась гнетущая тишина.

Наконец Джек поднялся с кресла и с непринужденным видом направился к Кит.

Увидев, что капитан приближается к ней, девушка в смятении опустила глаза. Она совершенно ничего не понимала. «Элмина сказала, что приехал лорд Хендон, — размышляла Кит. — Но в библиотеке только Джек, Тонкин и я. Может, лорд Хендон в другой комнате? Но почему Джек так изменился?»

Сейчас Джек совсем не походил на капитана-контрабандиста, главаря ханстентонской шайки. На нем был строгий черный сюртук, тонкая гофрированная сорочка и брюки со штрипками — сама элегантность! Костюм денди на теле атлета! В каждом движении Джека чувствовалась все та же сила, но при этом он походил сейчас на аристократа, на светского льва. Кит спрашивала себя: каким ветром принесло сюда этого ужасного человека, контрабандиста? Почему этот негодяй, обольстивший ее, оказался здесь, в доме порядочных людей? Она с мольбой посмотрела на Джека и встретила внимательный взгляд его серых глаз.

Джек обнял девушку за талию и взял ее правую руку в свою. От него исходил знакомый запах бренди и лошадей. Кит почувствовала какое-то легкое прикосновение к руке и в смятении подумала, что он, наверное, коснулся ее губами. Его руки были так надежны, так нежны… Кит знала: когда она под защитой этих сильных рук, с ней ничего не случится.

— Дорогая, сержанту показалось, что он видел тебя прошлой ночью. Мы с твоим дедушкой объяснили ему, что он просто ошибся. — Джек улыбнулся и посмотрел в голубые глаза девушки. Он понимал: еще немного — и она заплачет от боли. — Конечно, я сказал сержанту, что ты не замешана ни в каких противозаконных деяниях. Сержанту Тонкину стало ясно, что если ты вчера ужинала со мной и обсуждала предстоящую свадьбу, то ты не могла в то же самое время скакать по холмам.

— Что?.. — Кит в изумлении посмотрела сначала на Джека, потом на сержанта Тонкина. Ужин? Свадьба? Ей стало совсем плохо, и она всем телом прильнула к Джеку.

Столь очевидное удивление девушки разбило последние надежды Тонкина. У него было такое чувство, будто накануне он всю ночь гонялся за призраками. Его боевой пьи тотчас же угас, и теперь он готов был сквозь землю провалиться.

— Вижу, что вам ничего не известно, мисс Кранмер, — пробормотал сержант. Он опасливо взглянул на Джека, потом — на Спенсера. — Если я вам больше не нужен, джентльмены, то я пойду.

Джек кивнул, Спенсер же молча ждал, когда наконец сержант избавит их от своего присутствия.

Тонкин приосанился, резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, Спенсер повернулся к внучке и срывающимся от волнения голосом проговорил:

— Что все это значит, мисс?

Кит не ответила. Она закрыла глаза. Страшное внутреннее напряжение выплеснулось наконец наружу: девушка всхлипывала, и слезы катились по ее щекам. Тут ноги ее подкосились, но Джек вовремя подхватил Кит на руки, и мокрая от слез щека девушки прижалась к его крахмальной сорочке. Его руки ласково гладили ее по волосам, откуда-то издалека звучал его голос; этот голос становился все тише, пока совсем не исчез. Исчезла и терзавшая ее боль в плече.