"Нелегкая победа" - читать интересную книгу автора (Лоуренс Стефани)

Глава вторая

— Вынужденной мерой?

— Вам не место в городе, где проводятся скачки, — отрезал он.

Люсинда ответила таким же свирепым взглядом.

— Где хочу, там и останавливаюсь, мистер Лестер.

Его лицо сохранило прежнее непреклонное выражение. Он перевел взгляд на свою упряжку. Люсинда, насупясь, смотрела прямо перед собой.

— Куда вы нас везете? — наконец спросила она.

— К моей тете, леди Хэллоуз. Она живет недалеко от города.

Прошло уже много лет с тех пор, как Люсинда позволяла кому-либо распоряжаться ее жизнью. Она решила сохранять высокомерный вид.

— Откуда вы знаете, может, у нее уже есть гости.

— Она давно овдовела и живет уединенно. — Гэрри придержал упряжку и повернул на боковую дорогу. — У нее большой дом, и она будет в восторге от знакомства с вами.

Люсинда фыркнула.

— Этого вы знать не можете.

Он улыбнулся ей с видом бесконечного превосходства.

Подавляя страстное желание заскрежетать зубами, Люсинда подчеркнуто смотрела вперед.

Хетер оживилась, как только они покинули город. И даже улыбнулась Люсинде, когда та взглянула на нее. К Хетер явно вернулось прежнее счастливое настроение, и ее совершенно не встревожило неожиданное изменение их планов.

Раздраженная Люсинда снова уставилась перед собой. Она подозревала, что протестовать бесполезно. Во всяком случае, до тех пор, пока не встретится с леди Хэллоуз. До этой встречи ей не удастся поставить на место этого зарвавшегося господина, что сидел рядом с нею. Она могла беситься сколько угодно, пока победа была на его стороне, поскольку вместе с инициативой он держал в своих руках вожжи и она ничего не могла предпринять. Люсинда скосила глаза на его руки в мягких замшевых перчатках, ловко перебиравшие вожжи. Длинные тонкие пальцы и узкие ладони. Она уже заметила это раньше. К ее ужасу, от воспоминаний об его прикосновениях по телу пробежала дрожь, с которой ей удалось справиться лишь с трудом. Мужчина сидел так близко к ней, что мог почувствовал ее трепет и, как она подозревала, безошибочно угадать его причину.

Что, безусловно, смутит ее… и еще больше взволнует. Он вызывал в ней какую-то особенную ответную реакцию… несмотря на раздражение от его деспотического вмешательства. Это было отчетливое новое чувство, которое она пока никак не могла оценить.

— Хэллоуз-Холл.

Люсинда взглянула на внушительные ворота, тенистую аллею, окаймленную вязами. Посыпанная гравием дорожка плавно вилась по невысокому кряжу, затем ныряла вниз, открывая живописный вид на холмистые лужайки и озеро, заросшее по краям камышами и окруженное большими деревьями.

— Как красиво! — воскликнула Хетер, восхищенно оглядываясь по сторонам.

Хэллоуз-Холл, относительно новое строение из желтоватого камня, возвышался на холме. Мимо парадного входа бежала аллея и поворачивала за угол. Вьющиеся растения цеплялись за камни длинными зелеными пальцами. Вокруг буйно цвели розы, с озера доносилось кряканье уток.

Дряхлый слуга подковылял к остановившейся двуколке.

— Кажется, мы уже видели вас на этой неделе, молодой господин.

Гэрри ухмыльнулся.

— Добрый вечер, Гриммз. Тетя дома?

— Да… дома… и будет очень рада видеть вас. Добрый вечер, — Гриммз снял шляпу перед Люсиндой и Хетер.

Люсинда ответила на приветствие рассеянной улыбкой. Хэллоуз-Холл расшевелил давно забытые воспоминания о ее жизни с родителями.

Гэрри спрыгнул с двуколки и помог дамам сойти. Люсинда задумчиво оглядывалась вокруг.

— Миссис Бэббакум, — позвал Гэрри. Люсинда вздрогнула. Затем, чуть скривившись и холодно взглянув на него, положила ладонь на его руку и позволила ему подвести себя к парадному входу.

Дверь распахнулась. Но открыл ее не дворецкий, чья импозантная фигура маячила в тени, а сухопарая женщина на добрых два дюйма выше Люсинды и гораздо тоньше ее.

— Гэрри, мой мальчик! Так и думала, что это ты. А кого это ты привез? — спросила она, глядя на Люсинду умными и проницательными темно-синими глазами. — Но о чем это я? Входите, входите.

И Эрминтруд, леди Хэллоуз, взмахом худой руки пригласила гостей в дом.

Люсинда, перешагнула порог и тотчас погрузилась в теплую домашнюю атмосферу со вкусом обставленной комнаты. Гэрри склонился над тетушкиной рукой, затем поцеловал в щеку.

— Тетя Эм, вы элегантны, как всегда, — сказал он, окидывая взглядом ее платье цвета топаза. Эм широко раскрыла глаза.

— Пустые комплименты? От тебя?

Гэрри предупреждающе сжал ее руку.

— Тетя, позвольте представить вам миссис Бэббакум. Колесо ее кареты сломалось недалеко от города. Она собиралась остановиться в городе, но я убедил ее передумать и любезно составить вам компанию.

— Отлично! — просияла Эм и взяла Люсинду за руку. — Моя дорогая, вы не знаете, как скучна временами жизнь в провинции. И Гэрри совершенно прав: вы, безусловно, не можете оставаться в городе во время скачек. Ни в коем случае. — Она взглянула на Хетер. — А это кто?

Люсинда представила Хетер, и та, радостно улыбаясь, присела в реверансе.

Эм протянула руку и приподняла голову Хетер за подбородок, чтобы получше разглядеть ее лицо.

— Хм, очень миленькая. Вы будете иметь успех в свете через год-два. — Отпустив девушку, Эм нахмурилась. — Бэббакум, Бэббакум… — Она посмотрела на Люсинду. — Не стаффордширские ли Бэббакумы?

— Йоркшир, — улыбнулась Люсинда и, увидев, как задумалась хозяйка, добавила: — До замужества меня звали Гиффорд.

— Гиффорд? — Глаза Эм, изучавшие Люсинду, медленно раскрылись. — Господи! Должно быть, дочь Мелроуза Гиффорда… Селия Паркс была вашей матерью?

Изумленная Люсинда утвердительно кивнула и тут же попала в объятия хозяйки дома.

— Господи, дитя… я знала вашего отца! — взволнованно воскликнула та. — Я была близкой подругой его старшей сестры, но знала всю семью. Естественно, после скандала мы почти ничего не слышали о Селии и Мелроузе, но они сообщили о вашем рождении. — Эм сморщила нос. — Правда, это ничего не изменило. Ваши дедушки и бабушки с обеих сторон повели себя слишком высокомерно.

Гэрри сощурился, с усилием осмысляя поток информации. Люсинда заметила и попыталась представить, что он чувствует, услышав о некоем старом скандале.

— Подумать только! — не унималась Эм. — Я и вообразить не могла, что увижу вас, дорогая. Не волнуйтесь, мало кто, кроме меня, вспомнит о делах минувших дней. Но вам придется рассказать мне все. — Эм умолкла, чтобы перевести дух. — Ну, достаточно! Ферпос отнесет багаж, а я провожу вас в ваши комнаты… но только после чая. Вам необходимо немного подкрепиться. Обед в шесть, так что спешить нет необходимости.

Вместе с Хетер Люсинду подтолкнули к открытой двери в гостиную. На пороге Люсинда замешкалась и оглянулась.

— А ты выпьешь с нами чаю, Гэрри? — спросила Эм, тоже оглянувшись.

Гэрри испытывал сильное искушение остаться. Однако, устремив взгляд не на тетю, а на женщину рядом с ней, он отрицательно покачал головой.

— Нет, — усилием воли он заставил себя перевести взгляд на лицо тети, — я заеду как-нибудь на неделе.

Эм кивнула.

Побуждаемая неясным движением души, Люсинда повернулась и пересекла холл. Ее спаситель стоял молча и наблюдал за ней. Стараясь не обращать внимания на странно участившееся сердцебиение, Люсинда остановилась перед Гэрри, спокойно взглянув в его зеленые глаза.

— Не знаю, как благодарить вас за помощь, мистер Лестер. Вы были более чем добры.

Губы Гэрри медленно изогнулись в вежливой улыбке, и она снова почувствовала силу его мужского обаяния. Гэрри взял протянутую Люсиндой руку и поднес к губам, не отводя взгляд от ее глаз.

— Рад был помочь вам, миссис Бэббакум. — Глаза женщины широко распахнулись, когда он коснулся губами ее кожи, и это было достаточной платой за все его испытания, настоящие и будущие. — Я сообщу вашим людям, где найти вас. Уверен, они прибудут сюда до наступления ночи.

Люсинда наклонила голову, не вынимая пальцы из теплой мужской ладони.

— Еще раз благодарю вас, сэр.

— Не стоит благодарности. — Он вопросительно приподнял одну бровь. — Может, мы встретимся снова… на балу, например? Смею ли я надеяться на тур вальса?

Люсинда грациозно кивнула головой.

— Сочту за честь, сэр… если мы встретимся.

Запоздало напоминая себе, что она ловушка, в которую он не намерен попадаться, Гэрри решительно обуздал своенравные порывы, поклонился, освободил руку Люсинды, кивнул на прощание Эм и, бросив на Люсинду последний взгляд, с достоинством удалился.

Люсинда смотрела на закрывшуюся за ним дверь, слегка хмурясь.

Эм изучала свою неожиданную гостью с задумчивым блеском в глазах.

— Агата со мной всю жизнь, — объясняла Люсинда. — Когда я родилась, она была горничной матери. Эми была младшей горничной в Грейндже, доме моего мужа. Мы взяли ее с собой, чтобы Агата смогла воспитать из нее горничную для Хетер.

— Очень удачно, — вмешалась Хетер. Дамы сидели в столовой и наслаждались изысканным обедом, приготовленным, как сообщила Эм, в честь их приезда. Агату, Эми и Сима привез час назад Джошуа в рессорной двуколке, одолженной в «Крепостной башне». Затем кучер вернулся в Ньюмаркет, чтобы проследить за ремонтом кареты. Агата, окруженная заботами дородной экономки миссис Симмонс, отдыхала в залитой солнцем мансарде. Ее лодыжка действительно оказалась не сломанной, но сильно ушибленной. Таким образом, Эми пришлось помогать одеваться и Люсинде, и Хетер, с чем она успешно справилась.

Во всяком случае, так думала Эм, поглядывая на своих гостей.

— Итак, — сказала она, вытирая губы салфеткой и взмахом руки разрешая Фергюсу унести супницу. — Пожалуйста, расскажите с самого начала. Я хочу знать все с того момента, как умерли ваши родители.

Эта просьба могла бы показаться грубой, если бы не была высказана с такой откровенной прямотой. Люсинда улыбнулась и отложила ложку. Хетер, к полному восторгу Фергюса, зачерпнула из супницы в третий раз.

— Как вы знаете, обе семьи не признавали моих родителей, поэтому я не общалась с дедушками и бабушками. Когда произошел несчастный случай, мне было четырнадцать лет. К счастью, наш старый поверенный нашел адрес сестры моей матери, и та согласилась взять меня к себе.

— Постойте-ка… — Эм прищурилась, вспоминая. — Это должна быть Кора Паркс, не так ли?

Люсинда кивнула.

— Если вы помните, богатство семейства Паркс истощилось вскоре после того, как поженились мои родители. Парксы отдалились от высшего света, и Кора вышла замуж за владельца фабрики в одном из городов на севере страны, некоего мистера Ридли.

— Что вы говорите! — воскликнула увлеченная рассказом Эм. — Ну и ну… какое падение аристократии! Ваша тетя Кора, кстати, была одной из самых непреклонных противниц примирения с вашими родителями. — Эм пожала худыми плечами. — Каверзы судьбы, смею сказать. Итак, до вашего брака вы жили у тети?

Люсинда поколебалась, затем согласно кивнула. Эм заметила ее нерешительность и быстро взглянула на Хетер. Люсинда поспешила объяснить:

— Ридли не очень-то радовались тому, что я живу с ними. Они согласились приютить меня в надежде использовать в качестве гувернантки для своих двух дочерей, после чего вознамерились как можно скорее устроить мой брак.

Эм внимательно посмотрела на Люсинду, затем презрительно фыркнула.

— Не удивляюсь. Эта Кора всегда думала только о собственной выгоде.

— Когда мне было шестнадцать, они договорились о браке с владельцем другой фабрики, неким мистером Оглби.

— Ух! — Хетер подняла глаза от супа, театрально содрогнулась и радостно сообщила: — Ужасный старик, похожий на жабу. К счастью, мой папа услышал об этом — Люсинда приходила к нам давать мне уроки — и сам женился на Люсинде.

Поучаствовав в разговоре, Хетер вернулась к супу.

Люсинда нежно улыбнулась.

— Действительно, Чарльз стал моим спасителем. Я только недавно узнала, что он откупился от моих родственников, чтобы жениться на мне. Он никогда об этом не говорил.

Эм одобрительно хмыкнула.

— Рада слышать, что в этой стране еще встречаются джентльмены. Итак, вы стали миссис Бэббакум и жили в… Грейндже, не так ли?

— Правильно. — Хетер наконец покончила с супом. Люсинда отвлеклась от разговора, чтобы взять с блюда, предложенного Фергюсом, кусок рыбы. — Чарльз казался мне вначале состоятельным джентльменом с довольно скромным поместьем. В действительности же он владел большой сетью гостиниц по всей стране. Был очень богат, но предпочитал тихую жизнь. Когда мы поженились, ему было около пятидесяти. Когда я стала старше, он рассказал мне обо всех своих финансовых делах и научил управлять ими. Последние несколько лет он сильно болел, и смертный час явился для него облегчением. Благодаря предусмотрительности Чарльза, я еще при его жизни смогла выполнять за него большую часть работы.

Люсинда подняла глаза и обнаружила, что хозяйка пристально смотрит на нее.

— Кто же теперь владеет гостиницами?

— Мы: Хетер и я, — улыбнулась Люсинда. — Грейндж, конечно, перешел к племяннику Чарльза — Мортимеру Бэббакуму, но личное состояние не относится к майорату (Майорат — система наследования, при которой имущество переходит к старшему в роде).

Эм откинулась на спинку стула и посмотрела на Люсинду с откровенным одобрением.

— Так вот почему вы здесь: вы владеете гостиницей в Ньюмаркете?

Люсинда кивнула.

— После того как было прочитано завещание, Мортимер попросил нас освободить Грейндж в течение недели.

— Подлец! — возмутилась Эм. — Как можно так обращаться со скорбящей вдовой!

— Ну что вы, — остановила ее Люсинда, — я сама пообещала покинуть Грейндж, когда он пожелает… хотя и не думала, что он будет так спешить. Он никогда раньше даже не приезжал.

— Итак, можно сказать, что вы оказались босиком на снегу? — пришла в ярость Эм. Хетер хихикнула.

— На самом деле все обернулось очень удачно.

— Действительно, — согласилась Люсинда, отодвигая свою тарелку. — Поскольку ничего заранее не было организовано, мы решили удалиться в одну из наших гостиниц неподалеку от Грейнджа, где нас не знали. Оказавшись там, я поняла, что гостиница приносит гораздо больше дохода, чем указывалось в счетах, представленных нашим агентом. Мистер Скругторп был новым человеком, назначенным несколькими месяцами ранее вместо умершего мистера Мэтьюса, нашего старого агента. — Люсинда неодобрительно посмотрела на бисквит, который Фергюс поставил перед ней. — К несчастью, Чарльз встречался со Скругторпом в тот день, когда у него был сильный приступ, и мне пришлось уехать с Хетер в город за лекарствами. Короче говоря, Скругторп подделал счета. Я вызвала его и уволила.

Подняв глаза на хозяйку, Люсинда улыбнулась.

— После этого мы с Хетер решили, что путешествие по стране и знакомство с нашими гостиницами — чудесный способ провести год траура. Чарльз наверняка одобрил бы такое предприятие.

Эм снова фыркнула — на этот раз в знак одобрения здравого смысла Чарльза.

— Мне кажется, мисс, ваш отец был очень талантливым человеком.

— Да, он был прелесть. — Лицо Хетер омрачилось, она быстро замигала и опустила глаза.

— Я назначила нового агента — мистера Мавверли. — Люсинда постаралась сгладить неловкость момента. — Несмотря на молодость, он очень квалифицирован.

— И испытывает благоговейный страх перед Люсиндой, — сообщила Хетер, накладывая себе вторую порцию бисквита, пропитанного вином и залитого сбитыми сливками.

— Так и должно быть, — ответила Эм. — Ну, мисс Гиффорд, ваши родители могли бы гордиться вами. Знающая и богатая леди с независимым характером во сколько… двадцать шесть лет?

— Двадцать восемь. — Улыбка Люсинды получилась несколько кривой. Бывали дни, такие, как сегодня, когда она вдруг начинала спрашивать себя, не прошла ли жизнь мимо нее.

— Значительный успех, — объявила Эм. — Я не люблю беспомощных женщин. — Она взглянула на наконец опустевшую тарелку Хетер. — И, если вы уже закончили, мисс, я предлагаю удалиться в гостиную. Кто-нибудь из вас играет на фортепиано?

Они обе играли на фортепиано и с удовольствием развлекали свою хозяйку до тех пор, пока Хетер не начала зевать, после чего по предложению Люсинды она отправилась спать, даже не став пить чай.

— Да, день был полон приключений, — сказала Люсинда, садясь в кресло у камина с чашкой чая. Она взглянула на Эм и улыбнулась. — Я не могу выразить, как благодарна вам, леди Хэллоуз, за то, что вы приютили нас.

— Ерунда, — ответила Эм, не забыв при этом в очередной раз фыркнуть. — Вы доставите мне большое удовольствие, если отбросите все эти «леди» и будете называть меня просто Эм. Как и все в семье. Вы дочь Мелроуза, а значит, почти родня.

Люсинда несколько устало улыбнулась.

— Хорошо, Эм. Это сокращение какого имени? Эмма?

Пожилая женщина сморщила нос.

— Эрминтруд.

Люсинда умудрилась сохранить бесстрастное выражение лица.

— Вот как? — только и сказала она.

— Да, правда. Мои братья с восторгом придумывали самые разные сокращения, какие только можно представить. Когда подросли племянники, я объявила, чтобы все меня звали Эм, и больше никак.

— Очень мудро.

Некоторое время они в дружелюбном молчании пили чаи. Паузу нарушила Люсинда:

— У вас много племянников?

Глаза Эм сверкнули из-под тяжелых век.

— Порядочно. Но остерегаться приходится только Гэрри и его братьев. Настоящие сорванцы.

Люсинда прибегла к новой уловке:

— У него много братьев?

— Только два, но этого более чем достаточно. Джек — самый старший, — радостно затараторила Эм. — Ему — дайте подумать — тридцать шесть. Гэрри на два года моложе. Затем значительный перерыв до их сестры Ленор — несколько лет назад она вышла замуж за Эверслея, — ей должно быть сейчас двадцать шесть. Таким образом получается, что Джеральду двадцать четыре. Их мать умерла несколько лет назад, но мой брат еще держится. — Эм усмехнулась. — Смею сказать, он будет цепляться за жизнь, пока не увидит внука, чтобы передать свое имя, вздорный старый дуралей.

Последние слова были произнесены с неприкрытой нежностью.

— Но я больше всего общаюсь с мальчиками, и Гэрри всегда был моим любимчиком. Благословлен и ангелами, и дьяволом, но все-таки хороший мальчик. — Эм прищурилась, а затем поправила себя: — Хороший в глубине души. Они все такие… В последнее время я больше вижусь с Гэрри и Джеральдом… поскольку Ньюмаркет близко. Гэрри управляет конезаводом Лестеров — такое, ей-Богу, скучное дело, я совершенно не разбираюсь в лошадях. Говорят, правда, что это лучший конезавод в стране.

— Неужели? — В лице Люсинды не было ни малейшего следа скуки.

— Да, — кивнула Эм. — Гэрри обычно приезжает проследить, как выступают его скакуны. Наверное, на этой неделе я увижу и Джеральда. Несомненно, он захочет похвастать своим новым фаэтоном. В последний раз, когда он был здесь, говорил, что собирается купить. Ну что ж, семейные сундуки полны и переполнены.

Люсинда прищурилась.

Эм не стала ждать, пока ее собеседница найдет тактичный способ задать вопрос..

— Лестеры традиционно были стеснены в средствах. Хорошие поместья, славная родословная, но никаких денег. Однако молодое поколение в прошлом году вложило деньги в одно рискованное коммерческое предприятие, и теперь вся семья купается в деньгах.

— Понятно. — Люсинда сразу вспомнила изысканность одежды Гэрри Лестера. Она не могла представить его одетым иначе. И волей-неволей призналась: в ее памяти запечатлелся удивительно живой и привлекательный образ. Помотав головой, чтобы отогнать наваждение, она деликатно подавила зевок. — Боюсь, что я сейчас не самая лучшая компания, леди… Эм. — Она улыбнулась. — Полагаю, мне стоит последовать примеру Хетер.

Эм согласно кивнула.

— Увидимся утром, дорогая.

Люсинда вышла, оставив хозяйку пристально глядящей на огонь в камине.

Десять минут спустя, опустив голову на подушку, Люсинда закрыла глаза… как оказалось, только для того, чтобы увидеть Гэрри Лестера. Усталая, растерянная, она пережила вновь все события дня, причем главное место в воспоминаниях занимала именно встреча с ним. Наконец она дошла до сцены расставания и заснула, так и не найдя ответа на мучивший ее вопрос: как она будет чувствовать себя, вальсируя в объятиях Гэрри Лестера?

В миле от нее, в баре «Крепостной башни», Гэрри задумчиво оглядывал зал, расположившись за угловым столиком. Плотная пелена дыма клубилась над морем мужских голов: джентльмены на равных общались с грумами и конюхами, «жучки», т. е. люди, за вознаграждение сообщавшие важные сведения о предстоящих скачках, ожесточенно спорили с букмекерами. Бар деловито жужжал: на следующий день должны были начаться первые скачки — для нечистокровных лошадей.

Покачивая бедрами, к Гэрри подошла барменша. Она поставила на столик высокую кружку лучшего в гостинице пива, а когда Гэрри кинул на поднос монету, жеманно улыбнулась и выгнула брови.

Он поймал ее взгляд, слегка скривил губы и отрицательно покачал головой. Девица разочарованно отвернулась. Гэрри поднял кружку с шапкой пены и отпил большой глоток. Сегодня ему пришлось покинуть его обычное убежище, куда допускали только избранных, чтобы избежать бесконечных вопросов о восхитительной незнакомке, сопровождавшей его днем.

Казалось, весь Ньюмаркет видел их.

Конечно, все его друзья и знакомые живо интересовались ее именем. А также тем, куда она направилась.

Он не выдал им ничего лишнего, стоически повторяя с бессмысленным взглядом на все их энергичные расспросы, что данная леди всего-навсего знакомая его тетки, которую он просто сопровождал в дом последней.

Большинство любопытствующих вполне удовлетворились подобным ответом. Тетю братьев Лестер знали многие гости Ньюмаркета.

Но он определенно устал заметать следы миссис Бэббакум, очевидно, потому, что одновременно изо всех сил пытался забыть ее красоту и очарование.

Ворча про себя, он уткнулся в кружку и попытался сосредоточиться на мыслях о завтрашних скачках, что обычно так занимало его ум.

— Вот вы где! Искал вас повсюду. Что вы здесь делаете? — Долиш устало опустился на стул рядом с ним.

— Не спрашивай, — попросил Гэрри. Он подождал, пока уйдет барменша, которая с подчеркнутым безразличием принесла пиво Долишу, и только тогда задал вопрос: — И что он сказал?

Долиш стрельнул глазами поверх кружки и пробормотал:

— Весьма неожиданную вещь.

Подняв брови, Гэрри повернул голову и уставился на своего доверенного слугу.

— Неожиданную?

Вопрос относился к поручению, данному Гэрри Долишу, который должен был вместе с кучером Джошуа найти каретника.

— Джошуа, каретник и я думаем одно и то же. — Долиш поставил кружку и вытер пену с губ. — Вы как в воду глядели.

— Что именно?

— Ну, что кто-то приложил руку к шплинту… подпилил его… чтобы произошла авария. И со спицами то же самое.

Гэрри нахмурился.

— Зачем?

— А вам не показалось странным нагромождение камней на дороге? Только на том месте. Ни до, ни после. Причем сразу за поворотом. Кучер никак не мог их объехать. И не увидишь заранее, и скорость не сбавишь.

Гэрри нахмурился еще сильнее.

— Я помню те камни. Мальчик убрал их, чтобы я мог продолжить путь.

Долиш кивнул.

— Да… но карета не могла их объехать. И как только подпиленное колесо ударилось о камень, шплинт раскололся, а вслед за ним и спицы посыпались.

Гэрри похолодел. Пять всадников в грубых одеждах с фургоном, прячась за деревьями, двигались вдоль дороги следом за каретой. И, если бы не скачки, тот отрезок дороги в такое время дня наверняка был бы совершенно пустынным.

Гэрри поднял голову и посмотрел на Долиша. Долиш ответил таким же многозначительным взглядом.

— Заставляет задуматься, не так ли?

Гэрри мрачно кивнул.

— Действительно.

И ему совсем не понравилось то, что он подумал.