"Последняя осада" - читать интересную книгу автора (Страуд Джонатан)

Раскол

Глава 8

Камин в комнате уже догорал, однако оставшееся тепло с мороза показалось настоящим пеклом, а красный отсвет углей – ярким светом. Ребята нырнули в свои спальники. Настроение у всех было замечательное. Саймон снова помянул обогреватель.

– Что-то неохота мне с ним сейчас возиться, – заявил он. – Вы там свистните, если замерзнете.

– Ой, как хорошо вернуться! – сказала Эмили. – На башне, конечно, здорово, но пробираться туда и обратно было все-таки жутковато. Слишком много черных дверных проемов.

– Если бы ты знала про привидение, было бы куда хуже, – сказал вдруг Маркус.

– Маркус, не надо! – В голосе Эмили послышалась тревога. – Если ты сочинишь какую-нибудь жуть, я вообще не усну!

– Ничего я не сочиняю! В этом замке действительно есть призрак. Ну, по слухам.

– Меня это не интересует!

– А я бы послушал, – вмешался Саймон. – Если это, конечно, не скучная история.

– Совсем не скучная. Она жуткая и кровавая. Только вон Эм просит не рассказывать.

– Ну Э-эм…

– Ладно, ладно. Только потом не злитесь, если я вам до утра спать не дам.

– Договорились. Валяй, Маркус, рассказывай.

– Хорошо. Легенда гласит… Эм, ты уверена, что тебе хочется это слушать?

– Да!

– Так вот, легенда гласит, что некий владелец замка – не Хью, а кто-то другой, думаю, это было уже позднее, – был весьма расточителен. Он растратил все свое состояние на вино и женщин и вскоре по уши увяз в долгах. А он знал одного человека, который наверняка мог одолжить ему денег, и это был аббат местного монастыря. Все знали, что аббат – человек очень богатый и очень плохой: он сделал себе состояние на том, что давал людям деньги в долг и взимал с них чудовищные проценты. А если кто не платил, у тех начинались неприятности – их сажали в тюрьму или люди аббата их избивали. Аббат любил хвастаться, что так или иначе, а свое он всегда получит.

– А с чего это вдруг аббат давал деньги в долг? – перебила Эмили. – Монахам же полагается быть праведниками…

– Ну, тот аббат праведником не был, это уж точно. Он был богатый и злой. Как бы то ни было, у владельца замка не осталось другого выхода, как позаимствовать денег у аббата. Ладно, думает, уж как-нибудь я с ним расплачусь. Ну, аббат оплатил долги лорда, и все остались довольны. Однако вскоре подошло время владельцу замка расплачиваться с аббатом! Лорд ломал себе голову, не зная, что делать, потому что денег у него, разумеется, так и не было.

Увидев, что владелец замка не спешит раскошеливаться, аббат отправил ему несколько напоминаний, но ответа так и не получил. В конце концов он пригрозил вызвать лорда на суд, если не получит денег к началу следующей недели. Лорд поспешно ответил, что все улажено, он наконец получил деньги и не будет ли аббат столь любезен прибыть в замок – только тайно, – чтобы их получить.

– А почему тайно? – спросила Эмили.

– Наверно, он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что он разорен. И вообще, ты хочешь слушать, или нет?

– А я все жду, когда будет кровавая история! – вставил Саймон.

– Щас все будет. Так вот, однажды темной ночью аббат в одиночку приехал к воротам замка. Он был в монашеской рясе и натянул капюшон рясы на лицо, чтобы его никто не узнал. Ну вот, значит, хозяин замка вышел к нему собственной персоной и провел в свои личные покои. Они вошли туда вдвоем, и лорд затворил за собой дверь.

Маркус умолк. Эмили с Саймоном ждали.

– Ну? – спросили они наконец, почти хором.

– И больше аббата никто никогда не видел! – произнес Маркус загробным голосом. – Владелец замка после поклялся, что уплатил ему деньги и аббат в ту же ночь уехал обратно, и никто не смог доказать обратного. Но достаточно будет сказать, что аббат исчез бесследно. Некоторые думали, что его убили лесные разбойники, но большинство было другого мнения. Однако лорда это не заботило. Он со своими долгами расквитался.

Шли годы. Лорд жил все больше в других своих замках. Сюда он заезжал редко, а когда заезжал, то нипочем не оставался ночевать. Однако как-то раз зимой, поздним вечером он задержался в дороге из-за снежной бури, как раз поблизости от замка. Делать нечего, пришлось ему приехать сюда, поужинать и заночевать. После ужина он ушел наверх, в свои покои…

– Только не сюда! – воскликнула Эмили. – Только не говори, что это была та самая комната!

– Не думаю. Замок-то большой. Ну так вот, ночь была вьюжная. Ветер за стенами выл, точно проклятые души. Однако в замке все было тихо – до тех пор, пока многие слуги не пробудились от жуткого вопля. Они выбежали в зал и взглянули наверх. На балконе стояли двое. Один был их лорд – он пятился назад и что-то лепетал, уговаривал, умолял, хотя слуги не могли расслышать его слов. Второй человек стоял немного дальше и молчал; лицо его оставалось все время в тени. Однако слуги разглядели, что на нем нечто вроде рясы с капюшоном. Наконец лорд умолк и пятился теперь молча, а тот, второй, медленно надвигался на него. И вот лорд оказался загнан в угол: он очутился в конце галереи над залом. Он посмотрел налево, направо – выхода не было. И тут вдруг фигура в рясе бросилась на него. Лорд вскрикнул, шарахнулся назад, потерял равновесие – и упал! Он рухнул на каменный пол далеко внизу, забрызгав плиты своей кровью. Слуги бросились к нему, но он был уже мертв – сломал себе шею. А когда они опомнились и взглянули наверх, фигура на галерее исчезла, и никто из тех, кто сбежался в зал, не помнил, куда она делась.

Эмили забилась в свой спальник и вся дрожала.

– Тут действительно стало так холодно или мне кажется?

– Тебе кажется, – сказал Саймон. – И что, призрак аббата так никто больше и не видел?

– Насколько я знаю – нет. А зачем? Он ведь добился, чего хотел.

– А куда делся его труп? Может, он замурован где-нибудь в стенах замка?

– Трупа так и не нашли. Может быть, он до сих пор здесь…

– Маркус!!!

В камине осталось всего несколько дотлевающих угольков, которые почти не давали света. Из сумрака раздался голос Саймона:

– Ты здорово рассказываешь, старик.

– Спасибо.

– Не за что. А ты вроде говорил, что и сам один раз видел привидение?

Маркус ответил не сразу.

– Разве? Не помню что-то.

– Да нет, говорил, тогда, третьего дня. Помнишь, Эм?

– Да, говорил. В караулке.

– Нет, не помню…

– Ну, ты, наверно, просто выдумывал, – сказала Эмили. Она устроилась поудобнее в своем спальнике. – Ладно, я буду спать. Если, конечно, смогу уснуть после такого рассказа.

– Ага, – откликнулся Саймон. – Спокойной ночи.

В темноте послышался тоненький голосок, совсем не похожий на обычную возбужденную скороговорку Маркуса.

– Вообще-то я не выдумывал. Я действительно видел привидение. Я вам расскажу, если хотите, только вы обещайте никому не рассказывать.

И тишина. Было в его тоне нечто, отбивающее желание говорить.

– Ну, не рассказывай, если не хочешь, – ответила наконец Эмили.

– Ага, – сказал Саймон. – Не рассказывай, конечно. Но мы никому не скажем, верно, Эм?

– Не скажем…

– Дело в том, что я про это никому никогда не говорил. С тех самых пор и хранил это в тайне… Если об этом станет известно, я не вынесу, я покончу с собой. Понимаете? Ну, я не знаю… вы, наверно, скажете, что я все выдумываю. Вы ведь всегда так говорите.

– Не скажем, если ты поклянешься, что это правда, – заверил его Саймон.

– Нам-то ты можешь доверять, – сказала Эмили. – Но если не хочешь…

– Нет. Ладно. Я расскажу. Только в этом нет ничего интересного, на самом деле. И рассказывать особо не о чем. Ладно…

Он перевел дух.

– Короче, это было в прошлом году, когда мама была еще с нами. Я с ней поссорился – из-за пустяка какого-то, типа того, что не прибрался у себя в комнате. Фигня, короче. Она рассердилась, я рассердился; я вылетел из комнаты и хлопнул дверью. Взял свой велик и поехал куда глаза глядят. Я катил все вперед и вперед, отчаянно крутя педали и колотя палкой по изгородям, мимо которых проезжал. Это длилось очень долго, но вот наконец мой гнев весь выдохся и я повернул домой. Я катил по дорожке, свернул за поворот – и вдруг передо мной выросла черная фигура в лохмотьях. Я вздрогнул, дернул руль и наехал на камень. Перекувырнулся через руль и упал на обочину, головой в траву, ногами в живую изгородь. Мне повезло – я, конечно, был весь в синяках и царапинах, но ничего себе не сломал. Однако велик мой накрылся. Переднее колесо совсем погнулось. Я встал, поднял велик и посмотрел через изгородь, за которой увидел фигуру.

– Да? И что это было?

– Да просто пугало. Но, как я уже сказал, велик у меня был сломан. Я оказался за несколько миль от дома, на пустынной дороге. Я похромал домой, ведя велик. У меня ушло полтора часа на то, чтобы добраться до своей улицы, и к этому времени настроение у меня сделалось еще хуже, чем когда я уезжал. Я устал, как собака, все тело у меня болело, велик сломался… И вот когда я вышел на дорожку перед нашим домом, то увидел, что в палисаднике стоит мама. Она окликнула меня, но я был так зол, что не хотел ничего слушать. Только зыркнул на нее исподлобья и пошел дальше вместе с великом. Когда я проходил мимо, она сказала: «Все будет хорошо, милый», но я даже не взглянул в ее сторону. Поставил велик в саду и пошел к себе наверх.

Ну, я принял душ, смазал ссадины «Савлоном»[3], переоделся. Мне немного полегчало, и я спустился вниз, чтобы извиниться перед мамой, но ее нигде не было, ни в саду, ни в доме. Видимо, она куда-то ушла. Я взял чипсы и сел смотреть телевизор. А немного погодя пришел папа. Он тогда работал в дневную смену, но ему было еще рано возвращаться. Я смотрю – а он плачет. Он пришел из больницы. Мама упала в саду – кровоизлияние… соседи увидели… Короче, она умерла.

– Ох, Маркус…

– Но самое странное, что отец пробыл в больнице полдня. Я потом рассчитал время. «Скорую» вызвали минут через двадцать после того, как я уехал, а папа приехал в больницу через пятнадцать минут после этого. И все это время провел там. Он сказал, что сразу позвонил домой. Но меня не было. Он не знал, где я. Он потом устроил мне за это жуткий скандал, как будто я сам себя недостаточно ненавидел…

Голос Маркуса сделался совсем тихим.

– Ну вот, – сказал он. – Мама некоторое время была без сознания, а потом умерла. Отец просидел рядом с ней еще час, а потом вернулся домой – мне он тогда, разумеется, позвонить и не подумал. Короче, вы понимаете, что я имею в виду.

Наступило молчание. Эмили не знала, что сказать.

– Ну, про сад и про время…

– Нуда, Маркус, конечно…

– Да, – сказал Саймон. – Разумеется.

Он шумно прокашлялся.

– Она мне сказала: «Все будет хорошо, Маркус».

– Да.

Снова молчание. Эмили лежала на спине, натянув на уши шапку и застегнув спальник до подбородка. Несмотря на три пары носков, ноги все равно мерзли, но было слишком холодно и темно, и ей не хотелось вылезать из спальника и натягивать еще одну пару. Девочка некоторое время смотрела в темноту, и тьма клубилась вокруг, как живая.

– Маркус… – сказала она наконец.

– Да?

– Я все думаю – ну, про то, что сказала тебе мама.

– Да.

– Я просто… А что, действительно все хорошо?

– Да нет, конечно! Черт! Ладно, спокойной ночи.