"Последняя осада" - читать интересную книгу автора (Страуд Джонатан)

Захват

Глава 5

День выдался самый подходящий для великих свершений. С утра густо валил снег, но к половине третьего, когда ребята снова встретились у дырки в живой изгороди, облака разошлись, посветлело, и пронизывающий ветер улегся. Все вокруг притихло; поля и лес как будто укутали одеялом. На каждой веточке, на каждом сучке красовалась хрупкая снежная шапочка. Из труб домов за лесом поднимались тонкие спирали дыма. Небо было тусклого, мертвенно-белого цвета.

Поскольку у них было немногим больше часа, чтобы устроиться до того, как начнет темнеть, времени терять не стали. Каждый из ребят тащил по большому рюкзаку, и все трое обильно потели под многослойными свитерами, натянутыми под куртки. Они без долгих разговоров протиснулись один за другим сквозь изгородь и уже знакомым путем протрусили через поле ко рву и поднялись к замковой стене.

– Ты прямо как человечек с рекламы шин «Мишлен», – шепнул Маркус Саймону, когда они остановились у контрфорса, чтобы отдышаться. – Сколько у тебя там свитеров надето?

– Шесть штук. У братьев позаимствовал. И в рюкзаке – еще два.

– Везет тебе! У меня всего четыре.

– А здорово замаскировано, а? – спросил Саймон. – Так сразу и не разглядишь!

Он указывал на шпагат, который привязывал к поясу, когда в первый раз карабкался на стену. Теперь шпагат свисал из пролома, сливаясь с грязно-белым камнем. Его конец немного не доходил до верха контрфорса. Второй конец там, внутри, был привязан к веревке. Накануне, после того как Маркус с Эмили спустились вниз, Саймон втянул веревку наверх и спрятал ее в проломе. Шпагат свесил наружу, а сам спустился по стене и съехал с контрфорса.

– Если у Гарриса хорошее зрение, он мог ее заметить, – сказала Эмили.

– Ну, это все же лучше, чем снова карабкаться наверх, как вчера. Отойдите подальше!

Саймон отступил на пару шагов и с разбегу взлетел на контрфорс. Он добежал почти до середины, попытался цапнуть веревочку, промахнулся и съехал обратно на землю.

– Ой, Маркус, что это у тебя с лицом? – спросила Эмили, впервые внимательно поглядев на мальчика. – Откуда такая ссадина?

– Ударился вчера, когда спускался.

– Ну вот, говорила я тебе, глупо спускаться в темноте.

– Эй, Саймон, поосторожнее с ногами! Ты мне едва глаз не вышиб.

– Поймал! – На этот раз Саймон все-таки сумел ухватить шпагат.

Он плюхнулся в снег. Из пролома показался конец веревки. Саймон продолжал тянуть, пока не вытащил всю веревку и она не достигла земли. Мальчик ухмыльнулся.

– Ну, чем я не гений?

Вернулась Эмили – она бегала на разведку за угол цитадели.

– Все чисто. Сегодня первой полезу я!

Когда все трое очутились на галерее и веревка была втянута наверх, Саймон вскинул рюкзак на плечи и зашагал к лестнице.

– Эй, постой! – Маркус указал большим пальцем себе за спину, в противоположном направлении. – Ты пошел кружным путем.

Он вытащил из кармана мятый буклет, раскрыл его на плане замка и разложил на каменном выступе.

– Смотри, мы – тут… Если пойти вот сюда, выйдем к лестнице, которая ведет прямо в нашу комнату. Это буквально два шага.

– Ладно, тогда веди, – согласился Саймон.

Через несколько метров арки, выходящие в пустое пространство главного зала, закончились, и галерея превратилась в закрытый коридор. Коридор шел прямо и вышел к еще одной винтовой лестнице. Налево вела арка.

– Смотрите, а мы вчера дважды проглядели это место! – Маркус подошел к арке. – Наша комната наверху, но тут еще одна такая же. Давайте ее осмотрим!

Короткий коридор за аркой действительно вел в открытую для доступа комнату – куда более темную, чем та, которая была восстановлена. В комнате было не меньше трех других дверей, одна выходила в открытое пространство зала. Этот выход был загорожен перилами и провисшей сеткой. Здесь был еще один камин, пара узких окон, в воздухе висела сырость.

– Нет, в нашей комнате мне нравится куда больше! – сказала Эмили. – Ладно, пошли туда, бросим вещи.

Они вернулись к лестнице. Впереди шел Саймон.

– Считается, что это были покои хозяина замка, – сказал Маркус. – Дверь оттуда ведет в замковую часовню. Я бы хотел…

– Тсс! – Саймон внезапно застыл на середине шага.

– Посмотреть…

– Заткнись!

Его шипение заставило Эмили и Маркуса застыть на месте, сгрудившись у него за спиной.

Ребята прислушались. Эмили услышала их тихое дыхание, карканье ворон на улице – и все.

– Что ты услышал? – прошептала она. Саймон отчаянно затряс головой и сделал страшные глаза.

Ничего…

И тут снизу, на лестнице, послышалось слабое шарканье.

Кто-то кашлянул, выругался вполголоса.

У Эмили внутри от страха все мышцы стали как кисель. Она едва устояла на ногах. Шевельнуться она не могла.

Саймон тихо-тихо развернулся. Поднес руки ко рту. И почти неслышным шепотом, так, чтобы остальные могли разобрать слова по губам, проговорил:

– Сюда… кто-то… идет. Прячемся.

Паника… У Эмили это слово всегда ассоциировалось с шумом, с толпой и суматохой, с топотом, беготней, криком и визгом. Но теперь ее охватила другая, молчаливая паника – она сковала ее мозг и заставила безвольно отвесить челюсть. Время ползло медленно, точно патока. Девочка понятия не имела, что делать. Она видела, как повернулся Маркус с искаженным от страха лицом, она почувствовала, как он шмыгнул в дверной проем, ведущий в холодную комнату. Эмили уже повернулась, чтобы последовать за ним, но ее отвлек Саймон: он сперва хотел было взбежать наверх по лестнице и уже сделал два больших шага на цыпочках, но, похоже, передумал. Он развернулся, покачал головой, направился следом за Маркусом и снова остановился. Эмили увидела, как он выругался одними губами. Потом Саймон пробежал мимо Эмили и исчез в коридоре, ведущем к галерее.

А шаркающие шаги на лестнице приближались.

Девочка не знала, отчего Саймон побежал именно туда. Она не знала, следует ли бежать за ним. Подумав, она решила, что следует. Эмили сделала шаг – и краем глаза заметила движущуюся тень, ползущую по стене вдоль винтовой лестницы. Эмили поняла, что еще секунда – и человек, отбрасывающий эту тень, выйдет из-за поворота и ему станет видна вся лестничная площадка. И тогда он увидит ее!

Девочка мгновенно приняла решение, отступила на шаг, повернулась и помчалась наверх по лестнице.

И не успела она это сделать, как вспомнила, что их комната – это тупик. Оттуда деваться уже некуда.

Но, может быть, человек, отбрасывающий тень, не пойдет за ней наверх. У него ведь есть еще целых две дороги. Тогда все в порядке. Эмили может переждать на лестнице, пока он не уйдет.

Девочка остановилась в темноте между двумя бойницами. Что там, внизу?

Не было слышно ни звука. Может, он ушел куда-нибудь еще? По-прежнему тишина. Эмили испустила долгий вздох облегчения. Во рту страшно пересохло.

И тут она снова услышала шаги на лестнице.

Шаги поднимались к ней.

«О нет! О нет!»

Девочка с трудом заставляла себя поднимать помертвевшие от ужаса ноги, холодные и тяжелые, точно мрамор. Шаг за шагом, шаг за шагом кралась она по ступенькам.

«О нет! Господи! О нет!»

Это был Гаррис, она точно знала, что это Гаррис и, когда он найдет ее, он ее убьет. Может быть, он знает, что они в замке, потому и пришел сюда. Он пришел, чтобы поймать и убить ее, и он сделает это в чистенькой белой комнатке на самом верху…

Девочка поднималась наверх так быстро, как только осмеливалась, и вот уже она очутилась в тупике, где коридор и путь наверх были перегорожены черными решетками, а за распахнутой дверью виднелась ярко освещенная комната. Девочка прошмыгнула туда, огляделась… Спрятаться негде.

Позади, совсем рядом, послышался хриплый кашель.

Разве что… может быть, в камине? Девочка подбежала к нему, пригнулась. Размышлять некогда. Эмили наступила на решетку, выпрямилась.

«Так спрятаны только голова и плечи. Этого мало».

Эмили подняла руки, уцепилась за кирпичную кладку. Кладка была грубая, неровная. Девочка ухватилась обеими руками за кирпич в передней части дымохода, задрала ноги и уперлась ими в заднюю стенку камина. Это было очень неудобно – Эмили выгнулась, точно падающая кошка, голова свисала вниз, ноги торчали вбок – но некоторое время так продержаться было можно. Рюкзак на спине сполз под собственной тяжестью. Правая рука Эмили нащупала новую опору, чуть повыше. Эмили перенесла вес на нее, перехватилась поудобнее левой и, обретя большую свободу движения, напрягла спину и переступила ногами на несколько шагов выше по противоположной стенке. При каждом ее движении на пол летели мелкие частички черно-бурого порошка.

В комнату вошли.

Эмили замерла. Она висела в камине, распятая в темноте. Одна ее щека упиралась в кладку, покрытую сажей. Краем глаза Эмили видела между своих запястий свет, падающий снаружи, из камина. И даже при таком плохом обзоре черная пыль на каминной решетке буквально бросалась в глаза.

Послышались беспорядочные шаги. Шаги остановились. Человек шумно и протяжно высморкался. Пару раз шмыгнул носом. Кашлянул.

Эмили понятия не имела, достаточно ли высоко задраны ее ноги, не видно ли их снаружи. Девочка представила себе, как они торчат на задней стенке беленького, чистенького камина, в полукруге света. Ей отчаянно хотелось, чтобы ее ботинки были белые – для маскировки, – но они были темно-коричневые, с красноватым отливом. А больше всего ей хотелось, чтобы она никогда-никогда не возвращалась в замок и чтобы она его вообще никогда не видела. Какой идиот вчера додумался сюда вернуться?

Она. Кроме себя, винить некого.

А плечи тем временем стали уставать. Одна рука начала отчаянно трястись. Эмили как можно бесшумнее переместила эту руку, чтобы хоть чуть-чуть расслабить мускулы. Пальцы коснулись хрупкого кирпича, и тоненькая струйка порошка потекла вниз, в камин. Девочка смотрела, как она мягко вьется на свету.

Ну все, теперь он точно заметит!

Эмили закусила губу, зажмурилась и стала ждать.

Ждать…

Она открыла глаза. В комнате было очень тихо. Никто не сморкался, не кашлял и не шаркал ногами. Не слышно было ни шагов, ни шороха одежды.

Но она все равно не шелохнулась.

Прошло пять минут. Плечи у Эмили ныли уже непереносимо. А снаружи по-прежнему не доносилось ни звука. Но чем дольше девочка ждала и чем внимательнее вслушивалась, тем сильнее она опасалась, что тишина эта – предательская. Она представляла, как Гаррис ждет там, снаружи, неподвижный, как охотящийся богомол, не сводя глаз с камина. Он доволен собой. Он знает, где она. Он дождется, когда Эмили решит, что она уже наверняка в безопасности, когда она выскользнет из камина, точно мышка из норки, – и тут-то он накинется и схватит ее.

И девочка упорно держалась и держалась, хотя теперь у нее тряслось все – руки, кисти, пальцы. Спину ломило от боли. Эмили тошнило. Ей казалось, что она сидит тут, в этой трубе, уже несколько часов – нет, несколько дней! Она больше не выдержит…

И тут ее пальцы разжались, и Эмили вместе с водопадом кирпичной пыли и средневековой сажи обрушилась в камин и еще вдобавок подвернула ногу на решетке. Она растянулась на полу, раскинув руки, точно стрелки часов. А ноги так и остались лежать в камине. Вокруг медленно оседало облако черной пыли.

Сквозь редеющую пыль Эмили был виден деревянный потолок. И больше она ничего не видела. Ненавистного лица рядом не было. Никто не бросился и не схватил. Она была в комнате одна.

Она еще долго лежала так, переводя дыхание, и даже не плакала – на это не осталось сил.

Наконец она все же зашевелилась. Слегка поморщилась от боли в лодыжке. Медленно встала на ноги, хромая, подошла к окну. Сбросила рюкзак на подоконник и неловко устроилась рядом сама, глядя на снег внизу. Далеко-далеко, за рвом, играли несколько детей. Они держались у самой изгороди и кидались снежками. Эмили бесстрастно смотрела на них. Дети были слишком далеко, лиц не различить.

Когда на лестнице снова послышались шаги, ее это почти не взволновало. Гаррис так Гаррис. Она была слишком измотана, и ей было все равно.

– Ах, вот ты где!

Эмили оглянулась. В дверях стоял Маркус.

– Ты где была все это время? Что случилось? Нет, не надо, не рассказывай! Ты забралась в камин! Ха-ха! Ну и видок у тебя! Видела бы ты свое лицо – ты на панду похожа!

Он расхохотался и подошел к окну.

– Подвинься, что ли.

– Осторожно! Нога!

– Извини. Что, подвернула?

Он, улыбаясь, уселся напротив. Эмили еще никогда не видела его таким довольным.

– Подвернула. И не вижу тут ничего смешного. Знаешь, как больно?

– Мне очень жаль. Но послушай, Эм, у нас все получилось! Мы пережили этот обход. Нам есть чем гордиться!

– Не могу я гордиться, у меня все тело болит. И к тому же посмотри на меня – я вся в саже!

– Ну что ж, Эм, войны без ран не бывает. А эту битву мы выиграли! Мы победили, черт возьми!

– Мы чуть не попались, вот что. Если бы я не втиснулась в ту трубу, мне бы пришел конец.

Маркус присвистнул.

– Так он что, в самом деле заходил сюда? Кр-руто! Ты молодчина, Эм! Нет, какая ты молодчина! Ты была на волосок от гибели. Даже ближе меня. Я…

– А Саймон где?

– Не знаю. Но он точно не попался. Гаррис…

– Так это точно был Гаррис, да?

– А кто же еще это мог быть? Как бы то ни было, он ушел, и Саймона он не обнаружил. А угадай, зачем он приходил?

– Нас искал.

– Да что ты! Нет, конечно! Ему и во сне не снилось, что сюда кто-то может забраться. Это-то и есть самое замечательное. Нет, он приходил птиц гонять.

– Чего-о?

– Ну, ворон и так далее. Видела, тут везде решетки и сетки? Это все затем, чтобы птицы не залетали в крытые помещения замка. Если они проберутся сюда и будут тут гнездиться, они тут в два счета все загадят. И вот Гаррис обходил замок, чтобы убедиться, что ни одна наглая ворона не поселилась тут за Рождество. Я просто слышал, как он об этом бормотал. И еще он ковыряет в носу – я видел из-за колонны!

– Знаешь, Маркус, без таких подробностей я как-нибудь обойдусь. Так что было с тобой? Он поднялся сюда и едва не сцапал меня. А потом?

– Ну, я забежал в спальню хозяина замка. Там спрятаться было негде – в камин полезть я бы не рискнул! Но там было еще два выхода. Я кинулся к ближайшему – и представляешь, оказалось, что оттуда нет выхода! Я чуть не обмочился со страху – и это было бы вполне уместно: та комнатка оказалась нужником. Просто сиденье в углу и аккуратная круглая дырка. Но я подумал, что мне конец, потому что не сообразил, что он пошел наверх, следом за тобой. Короче, я оттуда выскочил, забежал в соседнюю дверь и попал в часовню.

– И что, там настоящая церковь?

Эмили невольно ощутила оживление. Энтузиазм Маркуса был очень заразителен.

– Да нет, просто пустая комната с нишей – там, наверно, был алтарь. В эту часовню хозяин и хозяйка замка ходили молиться. Должно быть, и король Эдуард там молился, когда он…

– Маркус!..

– Ладно, ладно. Ну вот, я туда забежал и подумал, что, кажется, можно перевести дух. Может, Гаррис сюда и не пойдет. И вот я немного побыл там и вдруг слышу – он зашел в соседнюю комнату, в спальню! Черт, как я перепугался! Ты себе просто не представляешь.

Эмили взглянула на него.

– А, ну да, представляешь, – спохватился Маркус. – Извини. Короче, я выбрался оттуда через арку и очутился в соседней комнате. Это был большой зал с несколькими колоннами. Я слышал, что Гаррис идет, поэтому перебежал через зал и спрятался за одной из колонн. Тут он вошел, и я услышал, как он подходит все ближе и ближе и все время что-то бормочет себе под нос. Он говорил про птиц, жалел, что не может их всех перестрелять.

– Надо же, какая скотина! – сказала Эмили.

– Да ладно птицы – ведь там стоял я, и моей жизни грозила опасность! Я знал, что сейчас он обогнет колонну, но не знал, с какой стороны. И вот я решился, и…

– Привет!

Они вздрогнули и подняли головы. Это пришел Саймон. Он был бледен, но улыбался. Рука у него была замотана грязным носовым платком. Платок был в красных пятнах.

Эмили испуганно развернулась в его сторону, и лодыжка у нее снова заныла.

– Что случилось, Саймон?

– И вот я решился, и…

– Да так, ничего. Порезался, только и всего.

– Как? Иди, садись сюда.

– Да нет, действительно все в порядке.

Тем не менее Саймон подошел и прислонился к стенке рядом с ними. Он окинул взглядом комнату.

– Что тут произошло? Кто-то прятался в камине?

– Да. Я. Так что у тебя с рукой? Как вышло, что ты порезался?

– Да ничего особенного. Я снова полез по веревке. Немного сорвался и порезался о камень.

– А что ты делал на веревке? Сбежать пытался? – недоверчиво спросил Маркус.

– Нет, конечно. Я просто пытался спрятать веревку. Ты же помнишь, она по всей галерее была разбросана. Если бы Гаррис пошел в ту сторону, он бы нас точно застукал, верно? Он бы ее увидел, даже если бы просто взглянул с лестницы в сторону прохода. Поэтому я побежал туда, схватил веревку и вылез по ней наружу. Отвязывать ее от перил было некогда, так что я просто остался висеть. Конечно, если бы он пошел по галерее, толку от этого было бы мало. Он бы точно увидел узел и поймал меня. Но он туда не ходил, так что все обошлось.

– И долго ты там провисел?

– Минут двадцать. Я боялся, что я вылезу, а он внизу, в зале, так что я постарался продержаться как можно дольше.

Эмили взглянула на него с восхищением.

– Двадцать минут! А я-то думала, я крута, раз провисела пять минут в камине.

– Ну, тебя не нашли, это главное. Так что, он вроде как ушел?

Тут Маркус не выдержал:

– Он точно ушел, и если вы двое дадите мне вставить хоть слово, я вам все расскажу!

Он, похоже, всерьез расстроился.

Тут Саймон в первый раз взглянул на него.

– Да, Маркус, конечно. Значит, Эмили пряталась в камине, я висел на веревке – а ты где был?

– За колонной прятался, – тут же сообщила Эмили, когда Маркус только еще собирался открыть рот.

– Тоже дело, – сказал Саймон. – И что, ты видел, как Гаррис ушел?

Маркус вздохнул.

– Ну да. Там, за залом с колоннами, длинный коридор. Он ведет к выходу. Гаррис спустился вниз, и я последовал за ним. В помещение в конце коридора, где другая большая лестница, залетела пара птиц, и он битый час вопил на них и гонял их палкой. Птицы орали, перья летали по всей комнате.

– Скотина! – сказала Эмили.

– Когда он их выгнал, то свернул за угол, и я услышал, как закрылась какая-то дверь. Слишком близко подходить я не рискнул, но я знаю, что он ушел, потому что я вернулся в зал с колоннами и видел сквозь отверстия в полу, как он шел по коридору смерти.

– А, так ты все-таки нашел эти дырки!

– Ага. Крутая штука. Сквозь них можно швырять вниз довольно большие камни.

– Даже удивительно, что ты ничем не кинул в Гарриса, когда он выходил, – заметила Эмили.

– Да я бы с удовольствием, уж поверь, но только дырки оргстеклом забиты. Кстати, можно будет их открыть. Оргстекло приколочено не слишком надежно.

– Меня больше Гаррис интересует, – сказал Саймон. – Так он ушел?

– Ну да, запер дверь и ушел. Можем расслабиться.

– Самое время. Все уверены, что мы хотим продолжать эту затею? – спросила Эмили. – В смысле еще не поздно уйти. Нам не обязательно тут ночевать.

Она обвела взглядом остальных: Саймона с ободранной рукой, Маркуса с разбитым лицом… Они невозмутимо смотрели на нее. Эмили поерзала на подоконнике, подвигала на пробу больной ногой…

– Да, вы правы, – сказала она. – Мы зашли слишком далеко, отступать уже поздно.