"Корона с шипами" - читать интересную книгу автора (Джонс Джулия)

22

Сандор, Повелитель Рейза, расхохотался. Не прошло и секунды, как его свита тоже покатывалась со смеху. Но стоило ему замолчать, их улыбки тут же увяли.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Кэмрон Торнский, что моя армия, мои рыцари и стратеги не справятся с королем Гэризона?

У Кэмрона вспотели ладони. Свита Сандора — рыцари, генералы, лорды и священники — ждали его ответа. Кэмрону пришлось добиваться аудиенции целую неделю — и наконец Повелитель соблаговолил назначить ему встречу. Кэмрон тщательно продумал каждое свое слово, каждый жест. Брок Ломис стоял за спинами придворных, готовый, если понадобится, засвидетельствовать его рассказ. Другие люди из их отряда остались на улице.

— Да, сир, — подтвердил Кэмрон, — боюсь, что не справятся, сир. — Он спохватился и поспешил исправить промах: — Не поймите меня превратно, сир. Просто я видел Изгарда в деле — я сражался с его солдатами. Они не похожи на людей. Гонцы, они...

— Гонцы — что? — весело спросил Сандор и обвел взглядом придворных, словно приглашая их посмеяться остроумной шутке.

— Они — чудовища, — выговорил Кэмрон. Придворные примолкли.

Сандор смерил Кэмрона взглядом и задумчиво пощипал свою аккуратно подстриженную бородку.

— Ты не сказал мне ничего нового, Торн. Я уже получил сообщения из города, носящего твое имя. У меня есть полный список грехов Изгарда. Я знаю, что его люди разводили костры и бросали в них женщин и детей. — Сандор остановился. Он больше не обращал внимания на придворных, его синие глаза неотрывно смотрели на Кэмрона. — Именно поэтому я решил остановить его. Поэтому завтра мое войско — и я лично — выступаем в поход.

В зале стало очень тихо. Придворные неловко переминались с ноги на ногу. Кэмрон окинул взглядом Зал Королей Мир'Лора. Зажженные канделябры с таким количеством подвесок, что напоминали развесистые грушевые деревья, освещали стены и темно-синий потолок. По этому искусственному ночному небу двигались звезды, кометы, луны и таинственные крылатые существа. Пол был похож на каменное лоскутное одеяло. Кварц, гранит, мрамор, слюда, сланец, оникс — образчики всех добываемых в Рейзе горных пород — сверкали под ногами Кэмрона.

Он вдруг почувствовал, что устал. Это место не для него. Ему здесь нечего делать.

— Сир, — заговорил Кэмрон — он понимал, что не ему говорить в этом королевском зале, но не мог и молчать, — заклинаю вас, предупредите людей. Избегайте ближнего боя, используйте стрелы, метательные снаряды, копья и пики — если есть. И ни в коем случае не действуйте вслепую, наугад. Помните, что гонцы будут драться, пока стоят на ногах.

Придворные загудели, как растревоженный улей. Ахнула какая-то дама, кто-то закашлялся.

Сандор снова погладил бороду.

— И однако вы остались в живых, Торн, — он улыбался — чуть заметно, но улыбался! — И тот человек, что пришел с вами, тоже.

— Сир...

Сандор повелительно взмахнул рукой:

— Ваш отряд состоял в основном из наемников, не так ли?

Кэмрон взъерошил волосы. Он был близок к отчаянию.

— А если так? Что это меняет? Я приехал предупредить вас, помочь вам подготовиться к встрече с гэризонской армией. — Он потерпел поражение, его не услышали. Не зря придворные так смущенно отводят глаза. Кэмрон повернулся к Броку. — Спросите Брока Ломиса, спросите любого из моих людей — они расскажут вам, что такое гонцы. Рейзские рыцари погибнут, если...

— Довольно, — остановил его Сандор. Голос его был как удар кнута.

Кэмрон сжал губы. Он не справился с задачей, потому что неправильно себя повел. Еще совсем недавно он нашел бы убедительные доводы и сумел бы облечь их в гладкую и доступную придворным Сандора форму. Но теперь он мог лишь изложить факты. Теперь не время для политичности и изысканной болтовни. Слишком много поставлено на карту. Он шагнул вперед и заговорил снова:

— Сир, я поеду на север вместе с вами. Мои люди расскажут вам, чего ожидать, и помогут справиться с гонцами.

— Кэмрон Торнский, — Сандор назвал Кэмрона по имени, но обращался скорее не к нему, а к придворным, — я не дурак и не оттолкну никого, кто протянет мне руку помощи в трудную минуту. Я видел ваших воинов и знаю, что это молодые, сильные и достойные люди, как и вы сами, — несмотря на некоторую грубоватость манер. Да ради одного только имени Торнов я буду просить вас присоединиться к моему отряду — все мы чтим Берика Торнского и помним, кто одержал победу в битве при горе Крид. — Сандор помолчал и продолжал, подчеркивая каждое слово: — Но и вы не должны забывать, что рейзские рыцари вот уже пятьдесят лет не знают поражения. Пятьдесят лет. Согласитесь, это немалый срок. — Он с неодобрительной усмешкой взглянул на притихших придворных. — Я ценю вашу и ваших людей заботу о благе Рейза, но, прошу простить меня, Кэмрон Торнский, — предостережения ваши неуместны. Я веду солдат в бой — и в душе моей нет места страху.

Несколько секунд томительной тишины — и придворные оживились, расслабились, вздохнули с облегчением. Застучали каблуки по сверкающему полу, забряцало оружие, зашуршали шелка, руки потянулись к серебряным кубкам с вином.

Кэмрон поник головой. В душе он проклинал себя последними словами. Сандор ответил так, что крыть было нечем. С истинно королевским высокомерием он поставил на место зарвавшегося подданного.

Взгляды их скрестились, и Сандор усмехнулся. Камрон не знал, чего было больше в этой улыбке — скрытой неприязни или торжества. Впрочем, его это мало интересовало.

Важно одно — он потерпел неудачу.

— Пусть ваши люди сегодня же вечером явятся к Баланону. Вы найдете его в лагере с восточной стороны холма, — небрежно уронил Сандор. Все. Аудиенция окончена.

Кэмрон покорно склонил голову:

— Слушаюсь и повинуюсь.

Он направился к выходу из зала. Гул затих. Придворные, затаив дыхание, провожали его глазами. Кэмрон заметно прихрамывал и даже не пытался скрыть это. Пусть видят, что он ранен. Брок шагнул ему навстречу и сочувственно улыбнулся. Кэмрону стало немного легче: он знал, что этот человек искренне переживает за него. Несмотря на повязки на руках, ногах, животе, Брок принарядился для похода во дворец. Пряжка на его ремне сверкала как золото, а под тунику он надел нижнюю рубашку из красного шелка.

Сандор молча смотрел, как они покидают зал. Он понимал, что вид двух израненных воинов красноречивей всяких слов.

Кэмрон подал Броку руку, и тот тяжело оперся о нее. Кэмрон почти нес рыцаря, хотя со стороны казалось, что тот идет почти свободно.

— Не могу поверить, что Повелитель не стал даже слушать, — растерянно пробормотал Брок.

Кэмрон не ответил. Всего два месяца назад он в точности так же вел себя с Райвисом. Рейзское чванство не так-то легко прошибить. Сандора, в общем, винить не приходится. Виноват он, Кэмрон. Он неправильно себя повел. Ему следовало проявить больше такта, больше обходительности, играть по правилам Сандора и его двора.

— Лорд Торн? — окликнул его чей-то тихий голос.

Кэмрон обернулся. Голос принадлежал молоденькой темноволосой девушке в белом платье. Она почтительно присела перед ним. Кэмрон кивнул: :

— Да, я лорд Торн.

Девушка огляделась, сделала еще один реверанс и прошептала:

— Графиня Лианна просит вас сегодня, как стемнеет, посетить ее покои.

Мать Сандора. Графиня Мирлорская. Что ей от него нужно? Кэмрон в подражание девушке заговорщицки посмотрел по сторонам, убедился, что двери в Зал Королей плотно закрыты, и ответил:

— Передайте ее величеству, что я за честь почту посетить ее.

Девушка еще раз присела в реверансе и — почти бесшумно в своих комнатных шелковых туфельках — выскользнула из приемной в коридор.

Брок прокашлялся:

— Говорят, что истинная властительница Рейза — графиня Лианна. Ты должен попытаться склонить ее на свою сторону.

— Попытаюсь. Но я не мастер разговаривать с важными дамами.

— Ну, полагаю, с матерью тебе лучше говорить помягче, чем с сыном. Постарайся не упоминать в ее присутствии об отрубленных конечностях и искромсанных телах.

Кэмрон невесело усмехнулся:

— Я все испортил,

— Нет. Ты говорил как честный и храбрый человек. Уверен, что придворные призадумаются о твоих словах.

Только сейчас Кэмрон заметил, что Брок с трудом держится на ногах. Он снова обругал себя. Не стоило тащить раненого рыцаря с собой. Броку надо лежать в постели, а не таскаться по бесконечным дворцовым коридорам и не торчать в приемной, потому что Кэмрону, видите ли, может пригодиться свидетель.

— Как мне убедить Сандора, Брок? — спросил Кэмрон. — Как заставить его понять, что гонцы... — Он осекся. Что толку говорить? Уж Брок-то все знает не хуже его.

— Ты поедешь на север вместе с его людьми. Воспользуйся случаем и предупреди их, что надо соблюдать осторожность.

Осторожность. Кэмрон вздрогнул. Если бы он сам соблюдал осторожность, они не попали бы в ловушку в Долине Разбитых Камней и его люди была бы живы и по сей день. Его дурацкая опрометчивость погубила их. Кэмрону стало нехорошо, но он заставил себя ответить Броку:

— Я сделаю все, что смогу.

— Не сомневаюсь.

Больше они не разговаривали.

— Э-э... да ты чего, дорогуша, да жена ж мне волосенки последние повыдерет, нет уж, не обессудь, дорогуша...

Тесса кивнула с умным видом, хотя, по правде сказать, почти ничего не поняла из сбивчивой речи владельца магазина подержанной одежды. Впрочем, тактика его была ясна и без слов.

— Ладно, пойду поищу еще где-нибудь. Извините за беспокойство. — Она развернулась и, шурша юбками, направилась к выходу из лавки.

Торговец засуетился:

— Эй, погодите, пожалуй, я могу чуток сбавить цену.

Тесса остановилась.

— Больше одного серебреника я дать не в состоянии. Не буду отнимать у вас время.

— Иди сюда, дорогуша, что-нибудь придумаем.

Тесса стояла на своем:

— Один серебреник.

Лавочник тяжело вздохнул — и сдался:

— Идет.

Тесса только что не запрыгала от радости. Торговались они из-за синего бархатного плаща. Продавец разложил его на прилавке и любовно погладил материю.

— По рукам, забирай, дорогуша. Но жена мне точно голову оторвет.

Тесса протянула ему серебряную монету. Она действительно радовалась покупке.

— Где поблизости я могу позавтракать и привести себя в порядок? Мне предстоит путешествие на север.

— «Приют Викс» — вот что тебе нужно, дорогуша. Если кому надо на север, первым делом он идет к Викс.

Тесса потянула к себе лежавший на прилавке плащ. Рыночная площадь на первый взгляд казалась сравнительно безопасным местом, а лавочник — сравнительно честным малым, но предосторожность никогда не помешает.

— И как мне добраться до Викс?

— Проще простого. Выйдешь — и сразу направо по Королевской. Не бойся, мимо не пройдешь. Там красные ставни и полно дыма. А ты что, в Палмси путь держишь?

— Нет, в Бэллхейвен и дальше, на Остров Посвященных.

Хозяин лавки прищелкнул языком и выпустил полу плаща, позволив Тессе завладеть покупкой.

— Ну тогда лучше не терять время. Выехать придется рано.

Тесса накинула плащ на плечи, поблагодарила торговца и вышла на улицу. Она напрасно пыталась убедить себя, что при упоминании об Острове Посвященных в голосе лавочника послышался не страх, а просто удивление.

Моросил дождик. Рыночные торговцы поспешно разбирали прилавки, упаковывали товары, грузили их на мулов и ругали непогоду. Это место не походило на Бей'Зелл. Оно было более унылым, более однообразным, а здешние жители, несмотря на их бранчливость, какими-то пришибленными. Теперь, когда Тесса перестала развлекать себя глупыми играми, ей захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда.

Но пути назад нет. Она должна совершить то, ради чего брошена в этот мир: должна вступить в схватку с гонцами — и с теми, кто превращает их в чудовищ. Дэверик верил, что она способна сладить с ними. И какой-то — пусть совсем крошечной — частичкой души Тесса тоже верила в это. В то утро, когда она рисовала узор в кухне матушки Эмита, ей многое пришлось пережить. Но теперь, в безрадостное сырое мэйрибейнское утро, оглядываясь назад, Тесса понимала, что важнейшим из ее ощущений было ощущение собственной силы. На несколько секунд ей, Тессе Мак-Кэмфри, удалось взять верх над гонцами.

Тесса закуталась в плащ. Ей не стало легче, но в голове прояснилось, и она вновь почувствовала, что готова выполнить свое предназначение. Она должна попасть на Остров Посвященных.

«Приют Викс» и в самом деле трудно было не заметить. Ставни на огромных, от самой земли начинающихся окнах были распахнуты, и облака пара вырывались из-за них, как из гейзера. Тесса посмотрела вверх. Ну конечно, трубы нет.

— Завтрак, обед, доставка на дом?

Тесса обернулась. Мальчишка с красными, лоснящимися от жара щеками и блестящим от пота носом дергал ее за полу плаща.

— Завтрак, обед, доставка на дом?

— Завтрак.

По-видимому, она угадала пароль. Мальчишка схватил ее за локоть и втащил в окно, в темную дымную утробу «Приюта Викс».

— У нас нет дверей, — пояснил мальчишка, — тетушке Викс не нужны двери.

Тесса прищурилась, пытаясь что-то разглядеть в темноте.

— И свечей нет, — невозмутимо констатировал ее юный провожатый. — Тетушка Викс говорит, что есть можно только при дневном свете. Только Божий свет полезен для пищеварения.

Тесса недоуменно пожала плечами: интересно, что делают клиенты тетушки Викс по ночам? Но благоухание свежеиспеченного хлеба, жареного лука и бекона развеяло ее сомнения. Рот наполнился слюной. Ну да, сказала себе Тесса, пожалуй, я не отказалась бы перекусить здесь даже в полной темноте.

Мальчишка дотащил Тессу до длинного стола и усадил на длинную скамью. Комната была битком набита людьми — они ели, пили и оживленно болтали. Тесса забилась в уголок. Ей вовсе не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

— Вот, мадам. — Мальчишка принес ей кувшин с чем-то горячим и свежую булку с маслом и медом. — Подкрепляйтесь, скоро поспеет и остальное.

Тесса открыла было рот поблагодарить его, но мальчишки уже и след простыл. Судя по всему, чашек тетушка Викс тоже не признавала, поэтому пить пришлось прямо из кувшина. В нем оказался чай с какими-то пряностями, очень сладкий и вкусный. Тесса мигом осушила кувшин до дна, хотя до сих пор не подозревала, что ее мучит жажда. Булка была мягкая, теплая и вдобавок с орешками. Тесса прислонилась к стене, с наслаждением вытянула ноги, поставила их на перекладину стола и расслабилась. Она не просто устала. Ее не одолевала зевота, не клонило в сон. Ныла буквально каждая мышца. Тесса была вымотана до предела.

— Вот. Колбаса, бекон и кусочек ветчины в придачу. Поклон вам от тетушки Викс.

— В придачу? — Пора бы ей уже выучить странный диалект этого дождливого острова.

— Ну, бесплатно. Тетушка Викс завсегда посылает новым клиентам бесплатную порцию ветчины. — Мальчишка вытер лоб рукавом. — Однако придется вам приналечь. Повозка на Палмси отправляется через четверть часа.

— Мне не нужно в Палмси.

Мальчишка пожевал губами, переваривая информацию.

— А куда же вам?

— В Бэллхейвен.

Мальчишка уставился на клубы дыма, закрывающие от нескромных взглядов очаг, в котором готовилась пища, и нараспев повторил это слово, точно ответ на долго мучившую его неразрешимую загадку. Затем он повернулся на каблуках и нырнул в облако пара.

— Щас, погодите минутку.

Тесса позволила ему уйти. Она не знала, куда и зачем побежал паренек, но опасности не чувствовала и спокойно пододвинула к себе тарелку с колбасой. Боль обожгла плечо. Тесса закусила губу, сосчитала до трех и заставила себя расслабиться. Но боль все не отступала.

От запаха жирной ветчины и бекона Тессу замутило. Против воли в голове начали вновь раскручиваться события прошлого вечера в гостинице. Она вновь слышала, как он предупреждает Виоланту об опасности, видела, как бросается на двух вооруженных людей, схвативших трактирщика. Тесса оттолкнула тарелку. Так хочется надеяться, что с ним все в порядке.

— Так вы, значит, и есть та молодая женщина, что направляется в Бэллхейвен?

Тесса удивленно подняла глаза. Над ней склонилась толстая пожилая тетка с красными щеками и седыми волосами. Тесса с отвращением заметила, что вся дрожит, и постаралась взять себя в руки.

— Да, это я.

— И хотите тронуться в путь нынче утром?

От боли в плече Тесса окончательно потеряла самообладание и огрызнулась:

— А вам-то что?

Женщина склонила голову набок и заморгала глазами.

— Вообще-то мне тоже надо в Бэллхейвен. Я собираюсь туда уже несколько недель. Но женщине нечего и думать одной пуститься в дорогу. — Она выразительно покачала головой. — Нет уж, одна я туда не поеду, ни за какие коврижки.

— Тетушка Викс? — Тесса сама не знала, что заставило ее задать этот вопрос.

— Она самая.

— И вы тоже едете в Бэллхейвен? Сегодня утром?

— Если найдется попутчица. Иначе неприлично.

— А попутчицы нет?

— Пока что нет.

Тесса на минуту задумалась:

— Сколько времени займет дорога?

— Полтора дня. Группа из трех человек тронется в путь через полчаса. — Женщина фыркнула. — Одно мое слово — и они будут ждать, сколько угодно.

Тесса не сомневалась.

— Могу я где-нибудь умыться перед дорогой?

— Вы же в «Приюте Викс». Здесь путешественнику не откажут ни в одной разумной просьбе. Ступайте за мной.

Вслед за внушительной фигурой тетушки Викс Тесса послушно шагнула в облако пара и дальше, в еще более темную комнату, дивясь про себя, с какой готовностью — пусть и на короткое время — подчинилась чужой воле.

Кэмрон оправил тунику, пригладил волосы и постучался в обитую золотисто-белой материей дверь. Светлая, изысканно вышитая ткань скрывала твердый дуб. Стук вышел приглушенным.

— Войдите, — ответил из-за двери мелодичный женский голос. Кэмрон толкнул дверь и шагнул в комнату. Оглянувшись на дверь, он заметил, что она по крайней мере в руку толщиной. Как же получилось, что он совершенно явственно слышал ответ, произнесенный столь нежным и слабым голосом?

— Входи, Кэмрон Торнский.

Кэмрон поднял глаза и увидел женщину в переливчатом серебристом платье, с совершенно белыми волосами и глазами такой ослепительной синевы, что даже в полумраке комнаты они приковывали к себе любой взгляд, словно сверкающие на черном бархате бриллианты.

Прекрасно сознавая их власть, она, не моргая, смотрела, как Каиром почтительно приближается к ней.

— Ваше сиятельство. — Кэмрон низко поклонился, чтобы скрыть удивление. Он никак не ожидал, что графиня встретит его чуть ли не на пороге. Где же ее фрейлины, где слуги?

Графиня точно услыхала его мысли и небрежно махнула рукой:

— Проходи, я слишком стара, чтобы тратить время на пустые формальности, и, надеюсь, могу вызвать к себе уважение и без всяких придворных церемоний и прочих финтифлюшек. — Она приподняла безупречно изогнутые брови. — Налей себе вина, а потом садись или стой, если тебе так удобней.

Кэмрон едва успел прикоснуться к прохладной ладони Лианны, графини Мирлорской. Она сразу же выдернула руку.

Личные покои графини — тесные комнаты с низкими потолками — ничем не напоминали остальные дворцовые помещения. Стены были выкрашены темно-коричневой краской. Шаги заглушали шафранно-желтые ковры, в глубине выложенного красной плиткой камина извивались золотистые язычки пламени.

Графиня привела Кэмрона в маленькую гостиную, обставленную стульями с высокими спинками, низкими диванчиками и столиками, и указала ему на серебряный поднос с бокалами и графином вина. У Кэмрона пересохло во рту, но пить не хотелось. Что-то подсказывало ему, что для разговора с этой женщиной ему надо быть во всеоружии — понадобятся все умственные способности, вся хитрость и изворотливость. Но отклонить ее приглашение было неудобно, и Кэмрон налил им по бокалу вина. Аромат берриака четырнадцатилетней выдержки ударил н ноздри. Воспоминания, хрупкие, как осенние листья, закружились в голове: Торн, отец, долгие вечера у камина, разговоры об оружии, о делах поместья...

Кэмрон проглотил застрявший в горле комок. Руки дрожали, и пришлось сосредоточиться, чтобы не пролить вино. Наполнив бокалы, он поднял глаза и увидел, что графиня внимательно наблюдает за Ним.

— Вино Торна ни с чем не сравнить, — сказала она.

Только сейчас, вблизи стало заметно, как много ей лет и как она мала ростом.

— Что вам от меня надо? — спросил он,

Лианну вопрос Кэмрона поразил меньше, чем его самого. Кэмрон вообще не понимал, как посмел так говорить с ней. Может, вино ударило ему в голову, а может, в присутствии графини все церемонии действительно становились неуместны? Кэмрон не знал ответа. Но и вопроса своего не брал назад.

Лианна повертела в руках второй бокал н спокойно заговорила:

— На рассвете ты отправляешься на север вместе с моим сыном. — Она сделала паузу, давая Кэмрону время понять, что ей известно все об утренней встрече в Зале Королей. — Скажи мне, Кэмрон Торнский, за что ты будешь драться, когда встретишься на поле боя с воинами Изгарда?

Кэмрону кровь бросилась в лицо. Он отвел глаза, прячась от пронзительного испытующего взгляда этих нестерпимо синих глаз.

— Месть? — спросила она. — Любовь к своей стране, к Рейзу? Или для тебя это шанс перестать быть лишь отпрыском своего отца, стать новым победителем в новой битве при горе Крид?

Кэмрон возмущенно покачал головой:

— Я буду сражаться за память моего отца, за Торн и его жителей, убитых Изгардом.

— Вот как, — протянула Лианна, — целых три причины.

— Да нет же! — Кэмрон поставил графин на поднос. Серебряные бокалы зазвенели, как колокольчики. Да что с этой женщиной? Что дает ей право так говорить с ним? Кэмрон почувствовал, что пьян, словно выпил не один бокал, а целый графин берриака. Вне себя от гнева, он вскочил с места. — Я здесь не для того, чтобы обсуждать свои цели и мотивы. Как вы верно заметили, завтра утром рейзская армия выступает в поход. Я приехал в Мир'Лор предупредить вашего сына, что за Изгарда сражаются... — Кэмрон запнулся, подыскивая слова. Он помнил свое неудачное выступление перед Сандором. — Сверхъестественные существа, которые дают... дают ему сверхъестественные преимущества.

Лианна как-то странно хмыкнула — или рассмеялась и, повернувшись к камину, поднесла к губам свой бокал. И сейчас, в свете пламени, Кэмрона вновь поразила ее красота: лебединая шея, безупречный овал лица. Что такое он слышал о ней? Ничто в Рейзе не проходит мимо графини Лианны. И еще что-то. Будто у ног ее были два самых могущественных вельможи государства. Один из них — се супруг, прежний Повелитель Рейза. Но кто же второй?

Лианна, графиня Мирлорская, провела рукой по губам. В эту минуту она была как две капли воды похожа на своего сына.

— А что, если я дам тебе еще одну цель, Кэмрон Торнский? Еще один повод сражаться с Изгардом Гэризонским? Что ты на это скажешь?

Кэмрон яростно взъерошил волосы. Погибли люди — мужчины и женщины. Погиб его отец. Почему же обитатели этого дворца отказываются понимать очевидные вещи? Почему не слушают его?

— У меня достаточно причин сражаться с Изгардом Гэриаонским, ваше сиятельство. Любому, кто хоть раз видел гонцов, не придет в голову усомниться в этом.

На Лианну его слова не произвели ни малейшего впечатления. Она снисходительно улыбнулась:

— Когда сердишься, ты — вылитый отец.

Кэмрон чувствовал, что графиня вовлекает его в какую-то игру с известными лишь ей одной правилами.

— Вы знали моего отца?

Лианна утвердительно наклонила голову и потупилась — впервые с начала их разговора.

— Много лет назад. Задолго до войны и битвы при горе Крид.

Сперва Кэмрон просто не поверил ей. Как могло получиться, что отец ни разу не упомянул о своем знакомстве с графиней Мирлорской?

— Мы с ним были ровесниками. — Лианна повернулась к Кэмрону спиной и подошла к камину. — Лишь мы двое помнили, каким был Гэризон в прежние времена. Теперь Берик умер. Осталась только я. — Лианна внезапно обернулась и посмотрела прямо в лицо Кэмрону. Глаза ее сверкали, на щеках рдели два ярких пятна. — Так что ты не можешь сообщить мне ничего новенького. Мне давным-давно известно все о Гэризоне и его королях.

Кэмрон опустил голову. С каждым словом этой женщины земля все больше уходила у него из-под ног.

— Отец никогда не говорил мне о вас.

— И не только обо мне. Он о многом предпочитал умалчивать.

— Что вы имеете в виду?

— Гэризон. Разве он говорил с тобой о Гэризоне?

— Ошибаетесь, госпожа. Он часто рассказывал мне о Гэризоне. Рассказывал, как двадцать один год назад отказался от прав на корону этой страны, потому что хотел мира для ее народа. Отец говорил, что Гэризонцы и так понесли огромные потери в битве при горе Крид. Он не хотел, чтобы Гэризон раздирала на части гражданская война, не хотел новых жертв.

Мановением руки Лианна прервала его речь:

— Почему же, если Берик Торнский отказался от притязаний на корону, он до самой смерти запечатывал свои письма аметистовым воском — знаком верховных властителей Гэризона?

Кэмрон сидел тихо-тихо. Он чувствовал такую тяжесть в груди, что не смел вздохнуть. Аметистовый воск. Печатью такого цвета он запечатал последнее свое письмо к отцу. Кусочки воска еще оставались под ногтями пальцев, когда он приложил руку к переставшему биться сердцу Берика Торнского.

Лианна внимательно наблюдала за ним.

— Он и тебе велел использовать такой воск?

Кэмрону казалось, что грудь его сейчас разорвется от напряжения. Он покачал головой:

— Это ничего не значит. Ничего. Просто семейный обычай, традиция, ничего больше. — Но он понимал, что обманывает себя. Огонь вдруг оказался совсем близко, языки пламени едва не касались щек.

— Ты ведь сам не веришь в то, что говоришь.

Лианна, графиня Мирлорская окончательно выбила почву у него из-под ног. У Кэмрона закружилась голова. Снова наступила та страшная ночь, он снова был в залитом светом кабинете отца, снова опустился на колени у тела Берика. В комнате пахло отсыревшим мехом и свежей кровью. Монстры-убийцы постепенно становились людьми. Кэмрон смотрел, как они уходили, слышал топот их ног по каменному полу и глухой стук — последний из гонцов остановился в дверях и бросил на пол какой-то предмет.

Кэмрон вздрогнул и вернулся к действительности.

Печать. Гонец бросил на пол кабинета кусок красного воска для печатей. Кэмрон сжал кулаки.

Потом, подхваченный вихрем ужаса и безумия, он выкинул этот воск из головы. Холодеющее тело отца, зверски зарезанные стражники на лестнице, реки крови. Смерть — единственное, что имело значение той страшной ночью. Кэмрон стиснул зубы. Он пришел слишком поздно. Он не успел помочь отцу.

— Успокойся, малыш. — Мягкая рука опустилась на плечо Кэмрона, погладила его по щеке. Кэмрон поднял глаза. Графиня Мирлорская склонилась над ним. Он ошибся — ее глаза нисколько не походили на бриллианты. Они были нежными и бездонными, а во взгляде — столько печали, что у Кэмрона дух захватило.

Она усадила его в кресло, подложила под спину подушку, откинула волосы у него со лба и протянула бокал вина.

— Выпей, — велела она. — Ты не хочешь пить, но сделай это, потому что я прошу.

Кэмрон поднес бокал к губам, зажмурился и отпил глоток.

У вина был вкус родного дома. Оно было как молитва, произнесенная шепотом, в темной комнате. Оно согрело его кровь, помогло расслабиться и вздохнуть полной грудью.

Лианна улыбнулась.

— Вот видишь, — сказала она тоном матери, успокаивающей капризного ребенка, — я не сомневалась, что вино поможет тебе.

Кэмрон не мог не улыбнуться в ответ. Рядом с ней он чувствовал себя маленьким мальчиком.

Она подняла свой бокал и провозгласила тост:

— За Рейз.

— За Рейз, — подхватил Кэмрон и осушил бокал. Блестящие глаза Лианны были устремлены в невидимую даль. Потом она вновь повернулась к Кэмрону:

— Ты знаешь, что я сказала правду о твоем отце.

Кэмрон промолчал. Он не был уверен, что сейчас способен отличить правду от лжи.

— Изгард убил твоего отца не из-за победы, которую одержал Берик у горы Крид. — Лианна покачала головой. — Нет. Он убил его из-за аметистовой печати. Пойми, Изгард знал. Знал, что твой отец по-прежнему запечатывает свои письма аметистовым воском, а значит, несмотря на все красивые самоотверженные слова об отречении, не отказывается от притязаний на корону.

— Но он уверял, что не хочет править Гэризоном. Он клялся в этом.

— Он действительно не хотел этого — для себя. — Лианна заглянула Кэмрону в лицо, и в глазах графини он прочел то, что она недосказала словами.

Кэмрон отчаянно замотал головой. Он отказывался верить. Лианна пожала плечами и заговорила, громко и четко, подчеркивая каждое слово:

— Да, Кэмрон Торнский. Ради тебя, только ради тебя он не отказался от притязаний на корону Гэризона.

В комнате вдруг стало темно и жарко. Струйки пота сбегали по лбу и шее Кэмрона. В глубине души он знал, что графиня и сейчас говорит чистую правду. Кусочек красного воска, брошенный гонцом, означал, что Изгарду было известно и это. Никто больше, кроме него, Кэмрона, не запечатывал письма аметистовым воском. Но он опять помотал головой. Слова Лианны слишком многое меняли в его жизни. И Кэмрон не готов был принять эти изменения.

А Лианна продолжала, и голос ее больше не был мягким и нежным, теперь в нем зазвучали металлические нотки.

— Твой отец приходился двоюродным братом старому королю. Но он понимал, что после горы Крид ему не править Гэризоном. Народ не принял бы его. Он стал героем Рейза. Он одержал величайшую за последние пятьдесят лет победу, выиграл битву, которая вошла в историю. На горе Крид, среди зимы, он уложил двадцать тысяч гэризонцев, не оставив в живых никого, кто мог бы похоронить окоченевшие трупы.

Кэмрон нахмурился.

— Не заблуждайся, Кэмрон Торнский. Твой отец хотел править Гэризоном. Хотел всей душой, сердцем, кровью. Он мечтал носить Венец с шипами. Но победа при горе Крид была непреодолимым препятствием, а пятьдесят лет — не достаточный срок, за это время гэризонцы не могли забыть эту битву и простить его.

— Но рейжане забыли. Они не помнят ничего из прошлого Гэризона.

Лианна улыбнулась своей очаровательной нежной улыбкой. Но заговорила с прежней твердостью:

— Побежденные всегда помнят дольше. Рейжане знают лишь, что полстолетия назад их армия одержала славную победу над гэризонскими полчищами. И завтра мой сын выступает на север в уверенности, что легко повторит этот подвиг.

Взгляды Кэмрона Торнского и графини Мирлорской встретились. Кэмрон начинал понимать, что она пытается втолковать ему.

Лианна оправила шелковое платье и скрестила тонкие пальцы.

— Когда-то я любила твоего отца.

Кэмрон уже понял, услышал это в ее голосе.

— Я могла бы выйти за него замуж.

— Если бы он получил Корону с шипами?

Лианна и глазом не моргнула и смерила его таким взглядом, что Кэмрон почувствовал, что краснеет. Как смеет он с такой дерзостью говорить с могущественной графиней? Что его заставляет?

А потом она улыбнулась, улыбнулась с такой теплотой, такой сияющей безмятежной улыбкой, что у Кэмрона снова перехватило дыхание.

— Я слишком стара для лжи и уверток, Кэмрон Торнский, — сказала она. — И давно не соблюдаю правил словесной пикировки. И хотя самолюбие мое страдает, я готова признать твою правоту. Я была молода, честолюбива и намеревалась выйти замуж за короля. На меньшее я бы не согласилась.

Она была так прекрасна, так сверкали ее изумительные глаза, что Кэмрон без труда представил себе, как Лианна заявляет поклоннику — да, мне нужен твой титул, твое богатство, лишь ради этого я готова отдать тебе свою руку, а он соглашается жениться на ней даже на этих условиях. Именно такого сорта женщиной она была.

Кэмрон восхищался Лианной, он даже почувствовал, что и сам немножко влюблен, но сердце снова сдавило точно свинцовой рукой. Как же дорого обошлась отцу победа у горы Крид. Он пожертвовал своей страной, будущим, счастьем с любимой женщиной.

— Пятьдесят лет — долгий срок, — пробормотал Кэмрон.

— Верно, — согласилась Лианна. Она сразу же поняла, к чему он ведет. — Берик успел примириться с потерей. У него была жена, которая его обожала. Была миссия миротворца. До сих пор гэризонцы не знают, что Берик Торнский сохранил в десятки раз больше жизней, чем отнял. После победы при горе Крид он остановил рейзских полководцев, не позволил им расправиться с Гэризоном. Разрушен был лишь Вейзах. Один Бог знает, сколько страданий он предотвратил.

Их взгляды опять скрестились. За спиной у Лианны мирно потрескивали дрова в камине.

— И главное — у него был ты, Кэмрон. Его любимый сын, который мог осуществить то, что не удалось отцу.

Смертельная усталость навалилась на Кэмрона. Точно он бежал, бежал, пока не выдохся, и больше не может ступить ни шагу. Он еще раз заглянул в темно-синие глаза Лианны и наконец решился назвать вещи своими именами:

— Отец хотел, чтобы я взошел на гэризонский престол вместо него?

Лианна улыбнулась улыбкой старой мудрой учительницы:

— Да. Хотя — по многим причинам — он скрывал это.

— По каким причинам?

— Во-первых, он боялся за тебя. Убийства — самая обычная вещь в Гэризоне. В день коронации Изгард казнил всех соперников. Если бы ты открыто выступил против него, той ночью погиб бы не Берик, а Кэмрон Торнский.

Кэмрон содрогнулся, но Лианна еще не закончила.

— Во-вторых, он не хотел насильно впутывать тебя во все это. Он думал, что ты сам придешь к нему, если ты захочешь бороться за гэризонскую корону.

А он ничего, ничегошеньки не понял. Кэмрон закрыл лицо руками. Отец ждал все эти годы... и в последнюю свою ночь он ждал его. А сын так и не пришел.

— Еще не поздно. Ты можешь. сражаться за мечту своего отца. Даже сейчас еще не все потеряно.

— Я... — Кэмрон не знал, что сказать.

— Ступай поговори с Бэланоном, — перебила, его Лианна. — На самом деле он, а не Сандор, поведет рейжан в бой. Мой сын любит красивые слова, но он не понимает, что на войне — не до игрушек. А как только поймет, сразу же прибежит к Бэланону за помощью. Вот, — Лианна отняла руки Кэмрона от лица и сунула ему что-то теплое и гладкое, — передашь Бэланону. Он догадается, что это от меня. И выслушает тебя.

Не взглянув на таинственный предмет, Кэмрон зажал его в кулаке.

— Мирлорский дворец славится своими громадными залами и длиннющими коридорами, — Лианна заговорщицки улыбнулась, — но на самом деле мы живем здесь как в обычной маленькой деревне. Многие задолжали мне за ту или иную услугу.

Кэмрон поднялся. Ему необходимо было побыть одному.

Лианна проводила его несколько шагов, а потом остановилась, предоставив самостоятельно отыскивать выход.

— Выспись, обдумай то, что услышал от меня, а на рассвете поговори с Бэланоном.

Кэмрон взялся было за ручку двери, но с порога обернулся и спросил:

— А почему, собственно, вы решили открыть мне все это?

Лианна, графиня Мирлорская выпрямилась в полный рост. В золотистом свете пламени на ее шее и запястьях засверкали до сих пор не замеченные Кэмроном драгоценности. Но ярче всего был блеск ее глаз.

— Потому что я память и сердце Рейза. Потому что я единственная, кто знает, что представляет собой Гэризон и на что способны его короли. А может, гордость не позволяет мне признать, что много лет назад я совершила ошибку, отказавшись выйти замуж за твоего отца. Но гордость не мешает мне и по сей день сожалеть об этом.

Кэмрон попытался что-то сказать, но слова не шли с языка. Он молча поклонился и вышел.