"Пламя страсти" - читать интересную книгу автора (Джонсон Сьюзен)

5

Джон Хэзард Блэк стоял под палящими лучами солнца в конце неровной тропы, сжимая в руках ружье, и спокойно наблюдал за группой одетых всадников, которая остановилась у подножия холма. Вот от этой группы отделилась женская фигура и начала медленно подниматься вверх. Тропа была неровной, усеянной обломками кварца, что в высшей степени затрудняло дорогу визитерам.

На женщине были черные саржевые брюки, заправленные в высокие сапоги для верховой езды. Когда она подошла ближе, Хэзард узнал это облако золотых волос и нахмурился. Досадно, что именно ее решили к нему подослать! Белая хлопковая блуза с заложенными спереди складочками подчеркивала золотистую кожу, которую он так хорошо помнил. Правда, теперь она совсем потемнела от загара, что совершенно не подходило для леди. «Наверняка она забыла свой зонтик от солнца в Виргиния-сити», — с сарказмом подумал Хэзард.

Когда между ними осталось не более десяти ярдов, Хэзард едва заметно переменил позу и убрал палец со спускового крючка. Их глаза встретились. Девушка сначала вспыхнула, потом сразу же побледнела, и Хэзард не без удовольствия отметил это про себя.

— Вы оторвали меня от еды. Оставьте ваше оружие на веранде и заходите в дом. — Не дожидаясь ответа, он повернулся, дошел до своего грубо сколоченного жилища и скрылся за дверью.

Положив свой «кольт» на шаткий столик, Венеция прошла через маленькую веранду и остановилась у порога. Хэзард уже сидел за столом и ел. Он был только в узких облегающих штанах из шкуры антилопы и мокасинах; его обнаженный мускулистый бронзовый торс смущал Венецию, но она твердо решила не опускать глаз.

— Могу я войти?

Хэзард поднял брови, разглядывая тонкую фигурку, стоящую перед ним. Он хорошо помнил ее, но при дневном свете она показалась ему моложе и еще красивее.

— Разумеется, — ответил он.

Когда Венеция вошла в крохотную комнату, Хэзард встал, подошел к двери и закрыл ее. Возвращаясь к столу, он задержался совсем близко от девушки, и ей показалось, что от него исходит ровное мощное тепло. Его черные глаза очень внимательно смотрели на нее. Венеция взглянула на губы Хэзарда и сразу же вспомнила его жаркие поцелуи…

— Не хотите ли присоединиться ко мне? — вежливо предложил он, словно никогда в жизни не касался ее кожи, не чувствовал, как она дрожит от желания, отвечая на его поцелуи. — Хотя вы, наверное, не привыкли к подобной пище.

На столе стояла самая простая еда — жареный хлеб, большой кусок мяса или оленя, кофе и миска малины.

— Спасибо, я не хочу есть, — ответила Венеция, с досадой чувствуя, что Хэзард волнует ее больше, чем она ожидала, а воспоминания о бале еще слишком живы в памяти. Бессознательно выпрямившись, она заговорила так спокойно, как только могла: — Я здесь для того, чтобы сделать вам деловое предложение.

Хэзард поднял голову, и, встретившись с ним взглядом, Венеция не увидела в его черных глазах ничего угрожающего. Это ее сразу успокоило. Впрочем, она всегда была уверена, что Хэзард проявит благоразумие, если подойти к нему достаточно близко и начать разговор. Ей никогда не нравились методы Янси Стрэхэна. Теперь им оставалось только договориться о цене.

А Хэзард думал о том, кому из бизнесменов, оставшихся внизу, она принадлежит. В ту ночь на балу эта женщина сказала ему, что не замужем, однако она путешествует с группой мужчин. Кто-то из них, видимо, привез ее с собой с востока: она выглядела более утонченной, чем местные дамы.

Хэзард прекрасно понимал, какое предложение ему собираются сделать. Он словно наяву видел, как ее покровитель учит ее, как подойти к нему, что сказать… Один раз у них не получилось добраться до него, и теперь они решили использовать женщину — чтобы предложить ему взятку или просто соблазнить. И вот эта девица стоит перед ним и страшно нервничает: она не представляет себе, чего ждать от дикого индейца, который утром угрожал пристрелить их агента.

— Вы наверняка знаете, что ваши участки вклиниваются в другие, явно богатые золотом, — начала Венеция, прервав размышления Хэзарда.

— Садитесь, — предложил он, игнорируя ее слова. — Кстати, у вас есть имя?

Венеция замешкалась: его невозмутимость действовала ей на нервы, она не знала, как держать себя с ним.

Хэзард на мгновение оторвался от куска мяса, которое он резал ножом, и вновь взглянул на свою гостью:

— Так у вас есть имя?

— Меня зовут мисс Брэддок.

«Надо же, какие претензии у содержанки! — с иронией отметил Хэзард. — Не просто Мэри Брэддок, или Эми, или Кора, а мисс Брэддок. Интересно, она и в постели такая же утонченная?» Он ел, а Венеция между тем вежливо извинялась за поведение Янси и перечисляла те участки, которые купила компания «Буль Майнинг» вокруг участков Хэзарда.

— Итак, вы видите, мистер Блэк, — она говорила увереннее, когда хозяин дома не смотрел на нее, — как агент «Буль Майнинг», я могу предложить вам хорошую цену за ваши участки.

«А она явно неглупа, — подумал Хэзард. — Как все разложила по полочкам! Ее здорово натаскали, прежде чем отправить уговаривать строптивого индейца». Он отложил нож и вилку и отодвинул в сторону тарелку.

— Отлично. Значит, вы агент компании «Буль Майнинг». — На лице Хэзарда сохранялось скептическое выражение. — Чтобы не начинать спор, допустим, что я вам верю. — Он отодвинул стул, неслышно подошел к Венеции и, взяв за плечи, поднял на ноги. — А теперь скажите, что именно вы собираетесь мне предложить в обмен на мои участки.

Хэзард рассматривал тонкое лицо Венеции, бледный румянец на щеках, изящный нос, пухлый рот. Она была рядом с ним такой маленькой, а ее мягкие губы, приоткрывшиеся от изумления, казались губами ребенка. Он начал неторопливо расстегивать пуговицы ее рубашки.

— Я готова… то есть «Буль Майнинг» готова предложить вам… все, что вы захотите, — запинаясь, произнесла Венеция, зачарованная его глазами, его прикосновениями и теми чувствами, что проснулись в ней самой от его близости.

— Все, что я захочу? — прошептал Хэзард. Его темные пальцы скользнули под рубашку и коснулись округлой груди. — Мне нравится, как это звучит.

Ее кожа напоминала своей бархатистостью лепестки роз. Венеция открыла было рот, чтобы ответить ему, но когда большой и указательный пальцы Хэзарда коснулись ее соска сквозь тонкую ткань, слова застряли у нее в горле. Медленно, нежно он ласкал оба соска, пока они не заострились от желания. Он не поцеловал Венецию, но с удовлетворением наблюдал, как на ее лице отражается чувственный восторг.

Венеция не шевелилась под его прикосновениями, и Хэзарду пришлось напомнить себе, что ей велели быть послушной. А впрочем, какая разница? Ему предоставилась восхитительная возможность, и только дурак пренебрег бы таким случаем. Он отлично проведет с ней время — ведь для этого ее и прислали. Им никто не будет мешать.

Веки Венеции опустились, она прерывисто дышала, когда Хэзард стягивал с ее плеч рубашку. Под ней оказалось нечто белоснежное, кружевное, плотно прилегающее к груди; набухшие соски натянули тонкую ткань.

Венеция инстинктивно подняла руки, пытаясь прикрыться.

— Очень милый жест, почти классический! — Хэзард усмехнулся и отвел в стороны ее руки. — Но мне хотелось бы посмотреть на тебя, прежде чем я тебя трахну.

Он намеренно выбрал грубое слово, чтобы напомнить и ей, и самому себе, что все действие разворачивается по сценарию, придуманному и оплаченному компанией «Буль Майнинг». Девушка мучительно покраснела, но не отвела глаз.

Как ни странно, разыгранное ею смущение и неопытность возбуждали Хэзарда, и он нарочито медленно нагнул голову, чтобы поцеловать ее, она чуть слышно застонала, когда их губы соприкоснулись. На этот раз ее рот сам открылся ему навстречу, нежный язык поиграл с его языком, подразнил его, а потом скромно улегся на место. Хэзард сразу же заметил разницу: она отвечала, как юная девушка, выучившая первый урок. Его восхитило то, как эта содержанка искусно разыгрывает наивность, оценил ее актерское мастерство и уже начал предвкушать великолепное времяпрепровождение.

— Если «все, что я захочу», — это ты, — прошептал он и слегка прикусил ее нижнюю губу, — я согласен.

Хэзард обнял ее за талию, притянул к себе, и Венеция ощутила его восставшую плоть. В тот же миг вся сложность ее положения, все мотивы ее появления в этой хижине растворились в водовороте желания.

— Вы не понимаете, — все-таки удалось прошептать Венеции.

— Я все понимаю, моя прелесть, — хриплый голос щекотал ей ухо, — я все отлично понимаю!

Его губы двинулись вниз по ее шее к плечу. Венеция задрожала, ее руки взлетели и крепко вцепились в плечи Хэзарда. Борясь с туманящей сознание страстью, она еле-еле сумела выговорить:

— Мы… должны поговорить о деньгах!

— Позже, — мягко прервал ее Хэзард.

В одно мгновение он стянул с нее нижнюю рубашку и захватил ртом сосок, играя с ним и лаская до тех пор, пока у Венеции не закружилась голова. Уголком сознания она понимала, что должна немедленно это прекратить, не допустить такого полного подчинения чужому мужчине, который и шокировал, и возбуждал ее. Это было просто безумием с ее стороны, но этому безумию она не могла противостоять…

Хэзард снова напомнил себе, что роскошная женщина, которую он обнимает, послана к нему в качестве взятки, но его руки уже расстегивали широкий кожаный пояс, стягивающий тонкую талию.

Справившись с пряжкой, Хэзард прижал ее к себе еще крепче, и Венеция ощутила всю силу его желания. Ее пальцы заскользили по груди Хэзарда, поднялись к плечам, обхватили мощную шею, и их тела слились.

— Мне не следовало этого делать, — прошептала она со вздохом.

В ее словах прозвучала полная капитуляция, но Хэзарду эта фраза показалась в высшей степени жеманной, а вздох хорошо отрепетированным. Все это вместе вдруг сразу привело его в чувство, словно на него вылили ушат холодной воды. Он застыл, ощущая, как в нем поднимается волна ярости. «Черт побери, — думал он, — неужели я уже был готов попасть на крючок этой шлюхи, как другие доверчивые простаки?!» У Хэзарда и в мыслях не было продавать свои участки, но покорность рыжеволосой женщины и ее роскошное тело лишили его рассудка.

Жестокий и намеренный обман, на который пошла «Буль Майнинг», вдруг стал значить для него больше, чем собственное желание. И так же неожиданно он осознал, что не хочет, чтобы его подкупали. Хэзард шумно выдохнул воздух и невероятным усилием воли заставил себя оторваться от рыжеволосой потаскухи. Повернувшись к ней спиной, он сделал несколько шагов и сел на стул, скрестив руки на груди.

Венеции вдруг стало холодно и одиноко, как только Хэзард отошел от нее. Ее глаза потемнели от неведомых прежде желаний, пробудившееся тело жаждало новых вершин удовольствия. Она не хотела ни о чем думать, она хотела действовать!

— Что случилось? — негромко спросила Венеция.

Хэзард не ответил, но при всей своей неопытности Венеция понимала, что он не хотел останавливаться. Что-то заставило его отойти от нее. И чутье подсказывало ей, что она может сломить его решимость.

И тут на сцену вышла избалованная, капризная мисс Брэддок, которой никто никогда ни в чем не отказывал.

— Подойди ко мне, — приказала она властным тоном. — Я хочу чувствовать тебя…

Она не успела закончить фразу, увидев, как Хэзард, не оборачиваясь, сжал кулаки.

— Убирайся отсюда к чертовой матери, — прорычал он, позабыв о воспитании, о приличиях.

Он по-прежнему не оборачивался, но и без того видел ее перед собой — обнаженную по пояс, покорно стоящую у стены, видел ее полные желания глаза…

— Но я пока не хочу уходить, — прошептала Венеция, словно маленькая девочка, которая хочет получить то, что ей не дают.

Хэзард подумал, что она говорит не как дешевая проститутка, а как юная леди, впавшая в немилость. Но он перестал что-либо соображать, когда ее нежная ручка коснулась его волос. Хэзард буквально одеревенел и сидел не шевелясь, затаив дыхание, пока ее маленькие нежные пальчики ласкали его волосы. Когда же ее теплая ладонь легла на его плечо, все тело Хэзарда ответило на это прикосновение. Он больше не мог уговаривать себя, что его просто-напросто покупают. Он мог думать только о длинных, стройных ногах, которые обовьются вокруг его тела.

Венеция посмотрела на собственные пальцы, лежащие на его коже, — эротический контраст грубой мужественности и женственной нежности, роза, упавшая на наковальню, — и подумала о том, что впервые будет близка с мужчиной. Испытает ли она боль? Сможет ли потом остаться прежней? И почему ее так влечет к этому варвару, чьи пальцы рудокопа нежностью не уступят рукам утонченного придворного?

Хэзард всегда гордился тем, что может выбирать. Он умел сказать «нет», если не хотел женщину. Ему не следовало даже прикасаться к этой рыжеволосой красотке! Он должен сказать «нет» и отослать девицу назад к ее хозяевам.

Однако его благоразумия хватило ровно на пять секунд. Стоило ее руке скользнуть вниз по его позвоночнику, и все чувства Хэзарда оказались в плену у этих трепетных пальчиков. Он сидел не шевелясь, ощущая нестерпимое желание, и наконец не выдержал. Резко повернувшись, он посмотрел на нее, потом порывисто встал и двинулся вперед, заставляя Венецию отступить обратно к стене. Он поднял левую руку и, уперевшись в стену руками по обе стороны от ее головы, нагнулся к ней ближе и хрипло спросил:

— Ты знаешь, что я сделаю, если ты останешься?

Ее широко распахнутые глаза потемнели от желания.

Несмотря на суровость тона, голос Хэзарда оказывал на Венецию магическое действие. Ей казалось, что она подошла слишком близко к огню, но не могла пошевелиться, зачарованная этим голосом.

— Я не хочу уходить, — просто ответила Венеция, и ее глаза подтверждали, что она отдает себя ему.

— Ну что ж, ты не хочешь уходить, а я не хочу тебя отпускать, — спокойно произнес Хэзард, словно учитель в классе, объясняющий ученикам условия задачи. — Я полагаю, все знают, зачем ты отправилась сюда, так что мы могли бы приступить к делу.

Его руки сжали плечи Венеции, словно стальные клещи, и на этот раз его поцелуй был грубым и властным. Между ними не осталось никакой двусмысленности: он предоставил ей все возможности уйти, но больше не в состоянии был играть в эту игру. Двадцатидневное воздержание довело его до предела, но главное — он был уверен, что рыжеволосая женщина горит таким же желанием. Она отвечала на его ласки всем своим мягким, податливым телом. «Если она притворяется, — подумал Хэзард, — то должна получить премию за потрясающий реализм».

— Ну, что же ты стоишь? — довольно холодно произнес он. — Не заставляй меня ждать слишком долго.

Венеция покраснела и потупилась: ей вдруг стало страшно.

— Я не знаю, что мне делать, — прошептала она, ухватившись за пояс брюк.

Черные брови Хэзарда изогнулись — то ли от удивления, то ли издевательски.

— Ах… Очень мило, — в его голосе проскальзывали насмешливые ноты. — Как раз столько скромности, сколько требуется. Мне нравится.

— Помоги мне, — шепотом попросила Венеция. Она стояла перед ним растерянная, полуобнаженная, каскад золотисто-рыжих кудрей оттенял сливочную кожу.

— Отлично! — усмехнулся Хэзард. — Такой редкий талант — эта простенькая невинность. — Его голос вдруг снова стал низким, хрипловатым. — Позже я помогу тебе. Я всегда очень хорошо помогаю женщинам. Но теперь, моя прелесть, развлеки меня. Разденься, наконец.

Хэзард подошел к кровати и уселся на нее, а Венеция начала послушно снимать сапоги. Он любовался изяществом ее движений и совершенством фигуры — чувственным изгибом спины, стройными ногами, полными грудями, которые чуть покачивались из стороны в сторону, когда Венеция переступала с ноги на ногу. Потом она выпрямилась, и по ее коже пробежала дрожь, хотя стоял жаркий день.

Хэзард нахмурился: его раздражала эта притворная нерешительность.

— Ты что, дразнишь меня, детка? Если так, то учти: я с тобой потом расквитаюсь. — Он не мог больше выносить собственное возбуждение и не собирался дольше ждать. — Подойди сюда. Придется и в самом деле помочь тебе.

Венеция послушно приблизилась, и Хэзард, протянув руки, притянул Венецию к себе поближе.

— Искусительница, — пробормотал он, быстро расстегивая пуговицы на ее брюках. — Ты очень, очень хороша, но для меня это слишком долго…

Мгновение — и брюки оказались на полу. Сердце Хэзарда бешено забилось при виде красивых длинных ног. Трясущимися пальцами он развязал ленту на кружевных панталонах, и последняя преграда упала на пол. Хэзард положил ладони на бедра Венеции и поставил ее между своих коленей. Она чуть слышно застонала и покачнулась в его объятиях. Поддержав ее, Хэзард прошептал, пародируя светскую беседу:

— Как мило с вашей стороны, что вы заехали навестить меня!

Теперь его пальцы ласкали внутреннюю поверхность ее бедра, пробираясь все выше с ловкостью подлинного знатока. Соски Венеции напряглись, и Хэзард чуть заметно усмехнулся. Когда же он коснулся влажного тепла ее лона, Венеция выдохнула:

— Нет! — И дернулась назад, шокированная его жестом.

— Нет? — переспросил Хэзард, поднял на нее глаза и покачал головой. — Ты не должна говорить «нет», дорогая. Это не предусмотрено контрактом. Запомни: только полная покорность, никакого сопротивления. Ты будешь делать все, что я захочу. — Он крепко обнял ее за бедра, и его проворный язык глубоко пробрался в потаенную щель. Венеция беспомощно забилась в его стальных руках, но ее движения только помогали Хэзарду забраться поглубже. За несколько мгновений Хэзард добился того, чтобы женщина задрожала и тяжело задышала.

— Вот так-то лучше, — пробормотал он, и его язык снова начал ласкать ее.

Венеция никогда не была близка с мужчиной, не знала такого возбуждения, которое пробудили в ней ласки Хэзарда, и она просто погрузилась в мир наслаждения. Потом Хэзард поднял голову и укоризненно сказал:

— Посмотри, что ты со мной делаешь.

Но Венеция не открыла глаз, и Хэзард решил, что она его даже не слышит.

— Посмотри, — прошептал он снова и накрыл ладонями ее соски.

Интонация или прикосновение сделали свое дело, но веки Венеции медленно поднялись. Она посмотрела вниз, прямо на предательскую выпуклость, натянувшую тонкую кожу штанов, и задрожала.

— Я хочу вас, мисс Брэддок. Вы же сами все видите, верно? — его голос лился, как раскаленная лава. — Я хочу всем телом ощутить вашу теплую кожу…

Ее взгляд не отрывался от его плоти, но обнаженное тело не шевельнулось, если не считать пробежавшей по нему легкой дрожи. Хэзарду вдруг пришло в голову, что его гостья внезапно передумала, решила, что продолжение для нее невозможно. Неужели, несмотря на полученные приказания, она поняла, что спать с индейцем выше ее сил? А ведь ее так легко возбудить, она готова была отдаться ему: ее тело говорило об этом красноречивее любых слов. Неужели расовые предрассудки не дадут ей совершить последний шаг? Это предположение разозлило его невероятно. Господи, вот перед ним стоит шлюха, у которой больше принципов, чем у тех белых женщин, с которыми он спал! Если бы он не испытывал такого презрения к ней, то наверняка нашел бы ситуацию забавной. Ее страх раздражал его, выводил из себя. Разумеется, он мог взять ее силой: ему никто не собирался мешать. Но Хэзард никогда не насиловал женщин и даже в гневе не находил подобную перспективу приятной.

Проклятье, не настолько сильно он нуждается в женщине! Пусть эта шлюха отправляется обратно к своим хозяевам.

Хэзард резко отстранился и холодно произнес:

— Давайте покончим с этой шарадой. Одевайтесь и убирайтесь вон. Скажите своим хозяевам, что вы все испробовали, но ничего не получилось. А у меня еще много работы.

Он отвернулся и вдруг услышал тихое, но решительное:

— Нет.

Удивленно приподняв черные брови, Хэзард снова посмотрел на стоящую перед ним женщину. Роскошное тело, вьющиеся рыжие волосы свободно рассыпались по белоснежным плечам, розовые соски вызывающе торчат, маленькие ручки сжаты в кулаки.

Неужели она просто не может вернуться назад, не занявшись с ним любовью? Или она боится своего покровителя еще больше, чем его? Женщина вдруг показалась ему уязвимой и страшно напуганной.

— Ох ты, черт возьми, — выругался Хэзард и взял ее маленькие ручки в свои. — Мне очень жаль, что они заставили вас пойти на такое. В этом нет никакой необходимости, честное слово. — Его бархатный голос звучал доброжелательно и, вне всякого сомнения, абсолютно цивилизованно.

Венеция Брэддок, которая всегда гордилась своим самообладанием и чья репутация в Бостоне была безупречной, вдруг почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

Хэзард заметил капли на ресницах, увидел, как задрожали ее губы, и неожиданно почувствовал жалость. Он притянул женщину к себе, усадил к себе на колени и начал утешать:

— Все уже кончилось, не плачьте. Они не причинят вам вреда. Не могли же они в самом деле решить, что меня можно поймать на эту удочку!

Его рука нежно поглаживала ее обнаженную спину — так мальчик успокаивает обиженного щенка.

— Дело не в этом, — едва сумела выговорить Венеция.

Слезы уже текли по ее щекам. Как же объяснить ему все те непонятные, непривычные чувства, которые охватили ее? Разве он поймет это ощущение, когда кажется, что теряешь рассудок? Вовсе не управляющие горнорудной компанией заставляли ее дрожать и проливать горькие слезы. Их она не боялась. Венецию пугала та бездна, на краю которой она балансировала, полная незнакомых ей любовных удовольствий, которые сейчас заставляли ее желать именно этого мужчину — с такой силой, которая доселе не была ей знакома.

— А в чем же тогда? Расскажите мне, — мягко попросил Хэзард.

— Все слишком сложно…

Венеция тяжело вздохнула, опустила голову Хэзарду на плечо и внезапно почувствовала, что ее последние сомнения улетучились. Никогда еще ей не было так хорошо, никогда она не купалась в таком согревающем тело и душу удовольствии, никогда не ощущала каждую клеточку своего тела.

Услышав этот вздох, Хэзард мгновенно напрягся. Он понял, что женщина сдалась. Но что теперь? Насколько важно для него устоять и не поддаться ее чарам? Может быть, проще заставить ее одеться, вытолкать за дверь и не ввязываться в эту игру? Но тут ее теплые губы скользнули по его шее — ласково, призывно. Пришлось еще раз напомнить себе, что все это заранее спланировано, женщина подкуплена и ей за это неплохо заплатили. Проклятье! Хэзард просто не знал, как же ему следует поступить.

Венеция подняла голову, ее надушенные волосы оказались совсем рядом с лицом Хэзарда. Ее пальцы неуверенно погладили широкую мускулистую грудь, спустились вниз и замерли в нерешительности у пояса штанов.

Хэзарду показалось, что мир вокруг них тоже замер — до тех пор, пока ее рука не скользнула ниже и не легла на его возбужденную плоть. Хэзард судорожно вздохнул.

— Поцелуй меня, — на одном дыхании попросила Венеция, поднимая к нему лицо.

В мгновение ока Хэзард принял решение, отбросив в сторону все сложности, все возможные последствия. Теперь он точно знал, что ему делать. Он уложил Венецию на кровать и поспешно сбросил штаны и мокасины. Впрочем, нож в ножнах Хэзард положил так, чтобы ему легко было до него дотянуться.

Кровать была маленькой и узкой, рассчитанной только на одного человека. Пружины протестующе застонали, когда он накрыл Венецию своим телом и широко развел в стороны ее бедра. Его рот жадно приник к ее губам, а его мужское етестество устремилось к горячему отверстию внизу. Забыв о любовной игре, потеряв контроль над собой, Хэзард рванулся вперед, задыхаясь от желания, и с изумлением обнаружил на своем пути неожиданное препятствие. Это было абсолютно невероятно, но, судя по всему, в его объятиях оказалась девственница!

На мгновение Хэзард застыл, не двигаясь, а потом ничком рухнул на постель рядом с ней. «Чем я заслужил такое наказание?!» — обращался он ко всем известным ему богам.

— Почему ты остановился? — в отчаянии прошептала Венеция, горячими пальцами цепляясь, за его руку. Она задыхалась, но знала одно — он должен быть внутри ее.

Хэзард резко повернулся к ней.

— Ты девственница! — взорвался он.

— Разве для твоего народа это считается грехом? — голубые, широко раскрытые глаза удивленно смотрели на него.

— Нет, — уже спокойнее ответил Хэзард, вспоминая, насколько свободно разрешали заниматься любовью традиции его племени.

Венеция шевельнула бедрами — прелестное, старое как мир движение — и прошептала:

— Так что же тогда?

— Господь всемогущий! — прошептал в ответ Хэзард. — Где же они только тебя нашли?

Учитывая количество одиноких мужчин в Монтане, он не представлял себе, что в округе могла уцелеть хоть одна девственница.

— Я из Бостона, — прозвучал вежливый ответ. — Это тебе подходит?

Она потянулась к нему, все еще не понимая, что с ним произошло, но Хэзард отодвинулся как можно дальше.

— Сколько тебе лет? — с подозрением поинтересовался он, изо всех сил стараясь не смотреть на нее — такую доступную и зовущую. У нее было тело женщины, ему в голову не могло прийти, что она окажется девственницей!

— Не беспокойся, лет мне достаточно, — прошептала Венеция.

Ее рука решительно легла на бедро Хэзарда. Венеция отчаянно хотела его, а ей всегда удавалось заполучить то, что хочется. Однако Хэзард оттолкнул ее руку.

— Ответь на мой вопрос, черт бы тебя побрал.

— Девятнадцать.

«Возраст вполне подходящий», — говорила Хэзарду его ненасытная страсть. Но голос разума напоминал, что ему не нравятся девственницы, а следовательно…

Венеция вдруг прижалась губами к его губам, отметая прочь все «следовательно», ее теплый язык мягко проскользнул в его рот, и Хээард застонал и схватил Венецию за плечи. Он знал, что должен устоять, но в ту же секунду понял, что больше не может сопротивляться. Он только смог прошептать:

— Ты уверена, что не пожалеешь об этом?

Она кивнула. В ее глазах бушевало такое пламя, что Хэзард чувствовал его жар на своей коже.

— Что ж, надеюсь, что и я об этом не пожалею, — выдохнул он и накрыл ее тело своим.

Под ним лежало воплощение чьего-то злобного замысла, запретный, плод, но Джон Хэзард Блэк отбросил в сторону все моральные принципы и размышления о возможных последствиях. Он решил, что в жизни есть вещи, которые просто должны идти своим чередом, и приступил к тому, что удавалось ему отлично.

Венеция отдавалась ему со всей страстью неопытной юности. И Хэзард двинулся вперед — не грубо и не нежно, но решительно. Внезапно она вскрикнула, задохнулась и широко раскрыла глаза. Преграда была преодолена. Хэзард заглушил ее крик поцелуями, бормотал ей нежные слова на своем родном наречии и не двигался, пока слова любви не достигли ее сознания. Только после этого он начал медленно двигаться внутри ее, осторожно отступая и наступая снова, пока она не приняла его целиком. Й больше не захотела отпустить. Девственница мисс Брэддок издавала короткие стоны и легкие вздохи удовольствия, интуитивно отвечая на его движения.

— Теперь тебе не больно? — прошептал Хэзард ей на ухо.

— Всегда бывает так хорошо? — шепотом откликнулась она, и ее губы скользнули по его губам.

Не осталось ни скромности, ни застенчивости, ни неуверенности. Венеция цеплялась за него, ее бедра двигались в такт с его движениями, и Хэзард повиновался ей, утоляя ее желание. В своем нетерпении Венеция была эротичной, дикой и неукротимой, как лесной пожар. Хэзард ничего подобного раньше не испытывал. Когда он коснулся ее и она коснулась его, окружающий их мир исчез, оставив место только для неукротимого желания. Й они вместе подошли к пику наслаждения и вместе полетели в черную бездну утоленной страсти…

Лишь спустя несколько минут Хэзард обрел способность говорить. Легко целуя ее пылающие щеки, он пробормотал:

— Не женщина, а песня.

Венеция чуть пошевелилась и пальцами коснулась лица. Не говоря ни слова, глядя на него мечтательным глазами, она удовлетворенно вздохнула, а потом притянула к себе Хэзарда за плечи, и на ее лице появилась ослепительная улыбка.

— Я хочу еще… — неосторожно попросила она, уверенная в собственной власти.

— Разве ты не знаешь, что большинство мужчин не так быстро приходят в себя, как женщины? — усмехнулся Хэзард.

— Но я же чувствую твою силу! И потом, ты же не относишься к этому большинству, верно? — ее голос звучал глуховато и очень эротично. — Я хочу тебя сейчас!

— Это не всегда подчиняется приказам, мисс Брэддок. Вам придется еще многому научиться.

— Так научи меня! — прошептала она и подставила ему губы.

Это был агрессивный, властный поцелуй. В течение следующего часа они предавались своей страсти, как молодые животные, — с яростью и нежностью. Но Хэзард был великий знаток своего дела, и ему ничего не стоило полностью удовлетворить эту прекрасную женщину.

Хэзард лежал на боку в своей узкой постели и прижимал к себе Венецию, зарывшись лицом в золотисто-рыжие волосы.

— А ты отличный дипломат, — поддразнил он ее. — Если «Буль Майнинг» использует такие методы, тогда понятно, почему все кругом продают участки.

— Я только собиралась поговорить с тобой, — сонно пробормотала Венеция ему в плечо.

— Вы очаровательно ведете беседу, мисс Брэддок!

— Между прочим, меня зовут Венеция. А винить во всем следует вас, мистер Блэк. Вам когда-нибудь говорили, насколько вы преуспели в искусстве обольщения?

Хэзард скромно промолчал.

Венеция подняла голову и своими кошачьими сонными глазами в обрамлении длинных ресниц посмотрела в его непроницаемые черные глаза.

— Так говорили или нет? — негромко повторила она.

— Да, — ответил Хэзард и улыбнулся безыскусности ее вопроса.

— Ах, вот как… — удивленно пробормотала Венеция себе под нос и, встретившись взглядом с Хэзардом, вдруг поняла, какой была наивной. Огорченная собственной неловкостью, она быстро сменила тему: — Кстати, у тебя есть имя, или мне так и придется тебя называть мистер Блэк?

— У меня есть несколько имен, но большинство называют меня Хэзардом. Это просто.

— И это тебе нравится?

— Не слишком, — осторожно ответил Хэзард. — Но не сообщать же всем мое индейское имя. И без того многие рассматривают мое появление как вызов обществу.

— А правда, что за последнее время ты убил трех человек?

Хэзард нахмурился. Значит, она об этом слышала. Поразительно, что ей хватило смелости прийти к нему, несмотря на все эти истории.

— Они первыми напали на меня, — миролюбиво ответил Хэзард.

— А если бы Янси сегодня утром стал тебе угрожать, ты бы убил его?

— Только в том случае, если бы он поднял ружье и прицелился в меня.

— Некоторые из наших мужчин боялись, что ты убьешь меня, — заметила Венеция.

Хэзард рассмеялся.

— Зачем же мне было тебя убивать, когда жизнь подсказывала иное решение вопроса? И потом, — добавил он, — ты для меня не угроза, а только большое удовольствие.

— Но ты же подумаешь о продаже, правда, Хэзард? Тебе дадут хорошую цену за участки. Ты можешь попросить, сколько захочешь, я уверена, что тебе не откажут.

У тебя будут деньги, и ты долгое время сможешь жить без забот…

Когда Венеция направлялась сюда, она вовсе не думала о таком развитии событий. Последние несколько часов стали для нее фантастическим, необъяснимым водоворотом страстей и чувств, которые просто переполняли ее. Но Хээард казался разумным и щедрым человеком; она не сомневалась, что он согласится.

Однако Хэзард уже утолил свою страсть и теперь, глядя на лежащую рядом с ним женщину, вдруг отчетливо вспомнил о том, что именно привело ее в его хижину.

— Мои участки не продаются, — сказал он.

Его голос звучал очень ровно, лицо оставалось бесстрастным. Венеция приподнялась на локте и удивленно заглянула ему в лицо.

— Но почему?

Пауза явно затянулась; его холодные черные глаза с ледяным сарказмом разглядывали ее.

— А зачем мне их продавать? — обезоруживающе мягко спросил Хэзард.

От изумления Венеция даже села на кровати.

— Да ради денег, разумеется! — воскликнула она.

— Я не заинтересован в продаже моих участков, но я бы с удовольствием купил тебя. Мне следует вести об этом переговоры с «Буль Майнинг»? Или ты свободный агент?

— Я совершенно свободный агент, — презрительно бросила ему Венеция. — К тому же я дочь полковника Уильяма Брэддока.

Она произнесла это намеренно высокомерно, зная, как действуют на людей подобные слова. Так случилось и на этот раз. Хэзард был просто ошарашен. Все вокруг говорили о полковнике Брэддоке: этот человек возглавлял группу, скупавшую все золотоносные участки в Монтане. Хэзард и не представлял, что «Буль Майнинг» настолько нуждается в его участках. Скрывая свое удивление, он сухо произнес:

— В таком случае, я не думаю, что ты мне по средствам.

— А вы привыкли покупать женщин, мистер Блэк? — язвительно поинтересовалась Венеция.

— Признаться, ни разу не пробовал. Ты первая. Жаль, что твое горячее тело оказалось мне не по карману.

Венеция задохнулась от возмущения, ее рука взлетела, чтобы отвесить Хэзарду пощечину, но он оказался быстрее и стальной хваткой сжал ее запястья. Они оба тяжело дышали, ненавидя друг друга в эту секунду.

И тут снаружи прозвучал выстрел.

Бросив Венецию на постель, Хэзард отрывисто приказал:

— Оставайся здесь и не двигайся! — Он выбрался из путаницы простыней и голый осторожно подошел к окну. Какого же он свалял дурака, поверив этим ублюдкам! Его тело напряглось, но вокруг никого не было. — Это сигнал? — обратился он к Венеции.

— Я не знаю, — она покачала головой.

Хэзард повернулся к ней, его подозрения были явственно написаны у него на лице.

— Не двигайся, — повторил он, — или мне придется тебя убить. — Натянув кожаные штаны, Хэзард схватил ружье и подошел к двери. Его черные волосы были взъерошены, глаза сверкали, ноздри раздувались от гнева. Положив руку на задвижку, он обернулся к женщине и бесстрастно произнес:

— Если ты выйдешь из хижины, я тебя убью. Я не шучу. — Хэзард говорил холодно и грубо, как никогда раньше не разговаривал с женщинами. — Оставайся в постели и не высовывай голову. Если это часть твоего представления…

Не договорив, он в мгновение ока вылетел из хижины и захлопнул за собой дверь. Венеция даже не успела испугаться.

Джону Хэзарду Блэку не потребовалось много времени, чтобы довести свои планы до сведения мужчин, оставшихся у подножия холма. Он излагал свои мысли коротко и ясно, но в его голосе звучал гнев. Хэзард стоял высоко над ними, его силуэт четко вырисовывался на фоне летнего неба. Он казался черным, как дьявол, и способным на все. Никому из всадников не пришло в голову хотя бы на мгновение усомниться в том, что он говорил:

— Мои участки не продаются. Отныне я буду держать у себя мисс Брэддок как заложницу — просто на тот случай, если вы все-таки решите их у меня отнять. И убью ее при первой же подобной попытке. До свидания, джентльмены.

Отчетливо произнесенные слова долетели до хижины, и Венеция не пропустила ни одного из них. Ей стало страшно. Он собирается держать ее здесь?! Но он не может… Нет, почему же, он то как раз может. Венеция вылетела из кровати и была уже на полпути к двери, когда она распахнулась и Хэзард переступил через порог.

— Нет! Будь ты проклят, нет! — закричала она. — Я не собираюсь оставаться здесь!

Взяв со стола хлопковую рубашку, Хэзард набросил ее на Венецию.

— Я не спрашиваю твоего разрешения, — спокойно заметил он. — И, надо сказать, я тебя сюда не приглашал. Если бы тебе удалось справиться с типично женским желанием во все вмешиваться, то ты бы не стояла сейчас передо мной в чем мать родила и не оказалась бы моей заложницей. Вот куда вас завело вмешательство в мир мужчин, мисс Брэддок! Так что вините во всем себя. — Нахмурившись, он отвел от нее глаза и холодно приказал:

— Оденьтесь. Ваша нагота меня отвлекает.

От ее тела веяло теплом, соски великолепных грудей все еще оставались розовыми после его ласк. Обнаженная, дрожащая от ярости, Венеция Брэддок казалась Хэзарду невероятно соблазнительной. Господи, до чего же она хороша! Разгневанная, высокомерная, преисполненная презрения к нему… и все-таки такая зовущая. Хэзарду пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки и не поддаться ее чарам. Как легко эта женщина нарушила его оборону! Хватило одного прикосновения ее пухлых губ…

Он повернулся к стене, чтобы повесить ружье, и в этот момент Венеция не выдержала. Вне себя от ярости, она обрушила на индейца поток ругательств:

— Ты ублюдок! Животное! Только варвары способны держать людей в заложниках! Ты не можешь так поступить.

Она наконец выдохлась и стояла перед ним бледная, напряженная, вцепившись пальцами в рубашку, которую он ей дал, явно отказываясь поверить в то, что происходит.

В глазах Хэзарда появился недобрый блеск.

— Господи ты боже мой, да ты просто дурочка! Я не могу? — он рассмеялся коротким неприятным смешком. — Но я уже это сделал, мисс Брэддок. И если вы дадите себе труд подумать, то сообразите, что вы больше не на востоке в окружении влиятельных друзей вашего папочки. Здесь только я один решаю, что я могу, что — нет. И пока мое ружье у меня в руках, я буду делать то, что захочу.

Наступила гробовая тишина. Венеция не могла понять, откуда в простом индейце такое чувство собственного достоинства. Именно это и раздражало ее больше всего.

— Мой отец тебя убьет, — наконец прошептала она. Ее пальцы, вцепившись в рубашку, дрожали.

— Не думаю… Ведь он же хочет, чтобы вы остались в живых. А я могу обещать вам весьма неприятное знакомство с моим ружьем, если только кто-то подойдет ко мне слишком близко. — Его взгляд вдруг стал тяжелым. — А теперь ну-ка живо надевай эту рубашку, ты, распутная, корыстолюбивая сучка! Иначе я тебя трахну прямо там, где ты стоишь: обнаженные женщины всегда оказывают на меня вполне определенное действие. Впрочем, — с насмешливой улыбкой добавил Хэзард, — ведь именно за этим ты сюда и явилась, не правда ли? Мне нет дела до этических норм компании «Буль Майнинг», и все-таки они впечатляют. Тебе велели переспать со мной три раза? Или четыре? Сколько стоит мой участок?

Венеции очень хотелось наброситься на него с кулаками, но она понимала, что это бесполезно. Торопливо натянув на себя рубашку и путаясь в пуговицах, быстро застегнула ее под пристальным взглядом суровых черных глаз. И тут Хэзард заговорил снова:

— Ладно, о цифрах поговорим в следующий раз. А пока нам надо установить правила поведения. Большую часть времени я провожу на улице, так что…

Лицо Венеции оставалось бесстрастным.

— Я убегу, — твердо сказала она.

— Возможно, вы этого не заметили, но на двери есть задвижка. Если вы начнете причинять мне неудобства, я буду вас запирать.

— Ты этого не сделаешь!

Хэзард медленно выдохнул и досчитал про себя до десяти.

— Я это сделаю, если вы будете упорствовать и попытаетесь сбежать.

— Я как-то не могу представить, каким образом ты сможешь заставить меня остаться, — высокомерно парировала Венеция: за свою недолгую жизнь она привыкла к тому, что все вокруг подчиняются ее приказам.

Хэзард бросил на нее холодный бесстрастный взгляд.

— Следовательно, у вас не слишком богатое воображение, мисс Брэддок. Я знаю немало способов заставить вас остаться. И многие из них не доставят вам удовольствия. Не стану вдаваться в подробности, а то испорчу вам аппетит.

— Ты способен ударить женщину? — изумилась Венеция.

— Разумеется, я приношу свои извинения, — ядовито произнес Хэзард, — но осмелюсь еще раз напомнить вам, что я вас не приглашал. При сложившихся обстоятельствах только от вас зависит то, как я буду с вами обращаться. Я рассчитываю только на то, что вы станете исполнять мои приказы.

— Ты просто проклятый тиран! — голос Венеции сорвался, и она в отчаянии закусила губу.

— Нет, я всего лишь пытаюсь защитить мои прииски. Тиран — это «Буль Майнинг», который скупает все участки подряд, стремясь закрепить свою власть. Но об экономике мы сможем побеседовать в другой раз. У меня все вечера свободны. А пока, — продолжал он ровным голосом, — я хочу очертить круг ваших обязанностей. Вам предстоит готовить, стирать и содержать этот дом в чистоте.

— Ты что, с ума сошел?! Я тебе не служанка! — это был ответ женщины, воспитанной в роскоши.

Хэзард пожал плечами.

— Если вы не подчинитесь, я заставлю вас очень об этом пожалеть. Раз вы все равно будете болтаться у меня под ногами, то должны хотя бы приносить пользу, — он смерил ее холодным взглядом, — всеми доступными способами.

— Но я не умею готовить! — Венеция даже не заметила в его словах скрытый подтекст. — Я могу только предложить гостю херес или бренди и поддерживать светскую беседу.

— Ну что ж, — любезно констатировал Хэзард, — значит, мы как следует напьемся, прежде чем вы научитесь вести хозяйство. Я уверен, что вы справитесь.

Венеция тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Она все еще не могла поверить, что он говорит серьезно.

— Ты что, действительно собираешься держать меня здесь?

Джон Хэзард Блэк молча кивнул.

— И как долго? — резко спросила Венеция.

— Столько времени, сколько потребуется, чтобы убедить эту проклятую компанию, что я не собираюсь продавать мою землю, — ровным голосом ответил Хэзард.

И тут Венеция не выдержала:

— Я ненавижу тебя, дикарь проклятый! Все, что говорят об индейцах, это правда: у вас нет чести, нет достоинства, вы жестокие варвары…

В глазах Хэзарда полыхнуло яростное пламя. В мгновение ока он оказался рядом с ней и вцепился ей в плечи.

— Ты можешь презирать меня сколько тебе угодно, но я никому не позволю оскорблять мой народ! В моем маленьком племени больше чести и достоинства, чем во всех Соединенных Штатах. Абсароки защищают свои ценности и свои верования каждый день ценой собственной жизни. А вы, бледнолицые, только опошляете все, до чего дотрагиваетесь. — Он прерывисто дышал, его темные глаза стали ледяными, пустыми. — А теперь слушай меня, капризная девчонка, и слушай хорошенько. Ты будешь делать то, что тебе скажут, и тогда, когда тебе скажут. И если я услышу хоть еще одно бранное слово в адрес моего народа, — в его голосе вдруг зазвучала привычная ирония, — я так надеру твою роскошную задницу, что ты неделю, а то и больше не сможешь сидеть.

Мгновение они стояли, глядя друг на друга. Несмотря на то, что его последние слова прозвучали почти шутливо, Венеция только теперь поняла, что на самом деле он вовсе не шутит. Как бы то ни было, она решила не искушать судьбу и не заставлять Хэзарда приводить в исполнение его угрозы. Вызов погас в ее глазах, она молча опустила голову.

— Очень умно, котенок, — усмехнулся Хэзард. — Ты быстро учишься.

— Можно подумать, у меня был выбор, — ядовито заметила Венеция.

— Мексиканская ничья.

— Что это значит?

— Пока мы оба остались в живых. — Он неожиданно протянул руку и легко коснулся ее щеки. Венеция испуганно вздрогнула, но Хэзард только улыбнулся. — Как вы полагаете, мисс Брэддок, что благороднее — убийство из принципа или убийство ради выгоды? Впрочем, мы очень скоро это выясним. Нас с вами ожидает увлекательное приключение. Вы со мной согласны?

— Ты убийца, — негромко ответила ему Венеция. — Они были правы.

На мгновение его густые брови гневно сошлись на переносице, но потом Хэзард взял себя в руки. И заговорил очень спокойно, как всегда говорил в гневе:

— В данный момент меня куда больше волнует жизнь, но я готов встретить смерть.

— Ты собираешься умереть? — Венеция не могла поверить в то, что услышала. — Из-за этих участков?

— Я научился всегда ожидать самого худшего, имея дело с белыми. У них свое представление о цивилизованном разделении территории. И я редко ошибался.

— Наша компания совсем другая! — с негодованием воскликнула Венеция. — Мой отец и его друзья никогда никого не убивали!

— Вы можете считать и так, но я придерживаюсь другой точки зрения, — просто ответил Хэзард. — Идеализм простителен молодой женщине, но не индейскому воину. Как бы то ни было, я собираюсь доставить им побольше неприятностей. Я не хочу продавать мои участки.

— Значит, ты просто дурак, — парировала Венеция с прежним высокомерием.

— Можете думать как вам угодно. Я уже не в том возрасте, когда надо кому-то что-то доказывать. У меня свои причины, чтобы любой ценой сохранить мои участки. И я буду за них сражаться, если понадобится.

— Даже если тебе придется снова убивать? Венеция вдруг почувствовала, что не боится его. Этот грозный индеец неожиданно показался ей совсем не опасным, а просто очень усталым. Хэзард глубоко вздохнул.

— Не будьте так наивны, мисс Брэддок, — ответил он с холодной иронией. — «Буль Майнинг» — это не ангелы с крылышками. Идет игра не на жизнь, а на смерть. Победитель станет очень богатым человеком, проигравший получит свободный пропуск на тот свет.

Хэзард отошел от нее к маленькому оконцу возле двери. Его чеканный профиль отчетливо проступил на фоне сияющего неба. Группы мужчин уже не было у подножия холма, но Хэзард не питал никаких иллюзий по поводу методов компании «Буль Майнинг». Он видел, как они приходили и так или иначе отбирали землю у владельцев, не мучаясь угрызениями совести, не испытывая жалости. Он видел, как они прибирали к рукам власть, видел их алчность, отсутствие идеалов И желание уничтожить противника, а не договориться с ним. Хэзард знал, что им помогают и местные власти, не слишком обремененные совестью и социальной ответственностью. Но Хээард умел сражаться так же безжалостно, как и они, и не собирался уступать свои участки. Он верил, что найдет на них золото, которое необходимо его народу. Хэзард был наследником своего отца, его готовили к этому многие годы, и теперь, после смерти отца, он принял на себя ответственность за своих соплеменников.

Отец Хэзарда всегда смотрел правде в глаза и понимал, что рано или поздно земли его народа затопит цивилизация. Спокойно наблюдать, как земли абсароков прибирают к рукам, он не мог, но при этом сознавал, что глупо воевать с Вашингтоном. Вот почему Хэзард отправился на учебу в Гарвард. Он должен был воплотить в жизнь мечты отца. Он должен был получить практические знания мира белых, чтобы его племя смогло приспособиться к неотвратимому изменению условий жизни. А когда его отец умер, Хэзард занял его место, чтобы служить племени, пока за ним не придет смерть. Он был гордым человеком, понимал свой долг и призвание, свое служение людям.

План Хэзарда был прост: абсароки должны мигрировать на пока еще безопасные земли, куда не протянулась алчная рука белого человека. Но для этого нужно было много золота, и Хэзард надеялся, что у участков 1014 и 1015 большое будущее. Они смогут обеспечить безопасность его народа. Хэзард всегда уважал власть духов, лекарственных трав и заклинаний, но, когда речь шла о борьбе с белыми, он предпочитал власть золота.

Итак, он хотел сохранить свою землю, рискуя всем, и что-то подсказывало ему, что строптивая мисс Брэддок станет для него наилучшей страховкой. Помимо всего прочего, не стоит забывать и о том, как эта леди отзывчива в постели. А значит, следующие месяцы обещают быть весьма интересными… Если, конечно, они останутся в живых.