"Серебряное пламя" - читать интересную книгу автора (Джонсон Сьюзен)

Глава 2

Десятью минутами позже филенчатые двойные двери открылись, и Трей, заинтересованный не более чем обычно, повернул голову. Он увидел двух молодых женщин, вошедших в комнату Они были невысокого роста, хрупкие, одетые в яркие стеганые шелковые кофты и черные шелковые брюки. Глаза у них были потуплены, и они выглядели покорившимися судьбе.

Трей невольно напрягся, хотя алкоголь расслабил его и смягчил восприятие окружающего. Он пожал плечами, пытаясь убедить себя в том, что для несчастных восточных женщин жизнь на роскошном ранчо Джесса Олвина или в особняке Стюарта Лэнгли будет лучше, чем прозябание в Китайской аллее.

Но когда торг закончился и деньги были уплачены, он внезапно освободился от объятий Фло, поднялся с кресла и негромко бросил:

— Вернусь через минуту.

Обогнув стол, он кивком поздоровался с двумя мужчинами возраста своего отца и направился в примыкающий к гостиной холл.

Стоило Трею подняться, как оба его компаньона поднялись и напряженно стали за ним следить. Увидев, как он остановился перед кованой решеткой, огораживающей окно, они быстро осмотрели пустой холл и, убедившись, что он в безопасности, вернулись к своим девушкам. Мужчины, сопровождающие Трея, были его телохранителями.

Сын Хэзэрда Блэка наследовал не только его империю, но и его врагов. Немало могущественных людей завидовали богатству Хэзэрда и его влиянию в штате Монтана и не оставляли своим вниманием его наследника. Они не остановились бы ни перед чем, представься им удобный случай.

К службе телохранителей отношение было разное. «Глупости», — обычно жаловался Трей. «Всего лишь практичность», — считал его отец. «Необходимость», — думала его мать. В ее памяти слишком свежи были четыре маленькие могилы на семейном кладбище. Трей был ее единственным выжившим ребенком, и она защищала его, как только мать может защищать свое чадо.

Стоя около большого окна и наблюдая, как падает снег, Трей прислушивался к рассуждениям Чу, Олвина и Лэнгли о совершенной сделке. Когда они закончили разговор, он оторвался от созерцания разбушевавшейся природы и вернулся в гостиную.

Как только Трей вошел, он сразу же увидел ее. Девушка говорила короткими, отрывистыми фразами с легким акцентом. И он вовсе не был китайским.

— Я хочу, чтобы все было ясно. Сделка действительна только три недели.

Стоя в арке, разделявшей комнаты, Трей поймал затравленный взгляд девушки, которым она окинула заполненную комнату. На мгновение их глаза встретились.

Ее стройную фигуру не портила мужская одежда. На ней были шерстяные брюки и линялая фланелевая рубашка, на ногах — заношенные башмаки. Густые волосы цвета дубленой кожи рассыпались по плечам, а глаза, как он успел заметить, были весеннего зеленого цвета. От долгого пребывания под солнцем кожа девушки приобрела бронзовый оттенок, что очень шло к прямой осанке, гордо вскинутой голове и прекрасно очерченному овалу лица.

Выглядела она очень юно, несмотря на, совсем, не детскую фигуру, которую не могла скрыть и мужская одежда.

— Разве не понятно? — добавила девушка, гордо подняв подбородок, стоя среди богато одетых мужчин в роскошно обставленной комнате.

Словно вспышка прошла от ее слов по комнате. Она не понимала, что три недели, на которых она настаивала, значительно облегчат торг. До сих пор здесь не продавались белые женщины. Это казалось неэтичным даже в том разношерстном обществе, где приличной считалась любая удачно совершенная сделка. Но то, что пользоваться купленной красивой девушкой можно было только в течение трех недель, снимало угрызения совести.

Кузен Блю подошел к Трею, стоявшему в дверном проеме.

— Что ты думаешь об этом? — спросил он, приподняв немного подбородок в ее сторону.

— Очень хороша, — ответил Трей по-индейски, не спуская светлых глаз с девушки.

— Но это неслыханно.

— Но, видимо, чертовски выгодно, — сказал Трей, оглядев окружающие его алчные лица.

Она стояла в этом роскошном борделе, притягивая как магнит ищущие мужские взгляды, и сердце у нее бешено колотилось. После того как умерли родители, средств хватило только на полгода, а ей нужно было кормить младших братьев и сестер. Три дня тому назад она оставила им столько еды, чтобы они смогли продержаться месяц, и пообещала вернуться с деньгами и припасами. Самая старшая, она взвалила весь груз ответственности на себя, рассудив, что раз обстоятельства сложились таким образом, то она должна поехать в Елену и продать единственное, что у нее оставалось, — себя.

Поэтому она оказалась здесь, надеясь, что получит достаточно денег, чтобы братья и сестры продержались до летнего урожая. Она сжала дрожавшие пальцы в безнадежной попытке скрыть охвативший ее страх и взмолилась: «Боже, пусть они захотят меня!»

Джесс Олвин, бывший этим вечером в игривом настроении, начал торг с пяти тысяч долларов, что вдвое превышало цену, которую он заплатил бы за китаянку.

Глаза девушки на мгновение расширились, когда на вступила на возвышение в центре комнаты, но она быстро взяла себя в руки, так что Трей подумал, уж не почудилось ли ему это почти незаметное движение.

Предложения шли с увеличением в тысячу долларов до тех пор, пока Джесс Олвин и Джейк Пол-трейн не остались одни. Наконец Джесс вышел из игры, и тишина настала в тот момент, когда Полтрейн остался один. Это была тревожная тишина, так как все слышали об отвратительном обращении Джейка с женщинами. Ходили упорные слухи, что алкоголь и опиум сделали его импотентом, от чего его лечила только жестокость.

Чу напряженно всматривался в присутствующих.

— Двадцать пять тысяч, джентльмены! Раз! — Ищущий взгляд обежал комнату. — Два!

Уже слово «продано» было готово сорваться с его губ, а Джейк Полтрейн сделал шаг вперед, когда Трей внезапно оторвался от дверного проема, разделяющего две комнаты, и сказал:

— Пятьдесят тысяч.

Присутствующие застыли, словно пораженные громом, испытывая в то же время облегчение, а через мгновение повернулись, с восхищением глядя на бесстрашного сына Хэзэрда Блэка. Трей имел репутацию экстравагантного человека, но то, что произошло, выходило далеко за рамки простого мотовства.

Красивый и элегантный, он стоял в свободной, ненапряженной позе, спокойно ожидая. Те, кто знали его с детства, безошибочно узнали в нем отцовскую породу. Та же приятная полуулыбка и надменность.

— Предложено пятьдесят тысяч долларов. — На загадочном лице Чу появилась тень улыбки. — Желаете ли вы продолжать торг, мистер Полтрейн?

Лицо Джека Полтрейна приобрело багрово-синюшный цвет, он повернулся к Трею, и если бы взглядом можно было убивать, то единственному сыну Хэзэрда следовало позаботиться о приобретении гроба. Такой испепеляющей ненавистью был наполнен взгляд этого толстого неуклюжего человека. Эта ненависть, конечно, подпитывалась еще и несколькими безуспешными попытками получить права на землю индейцев. Он никогда не мог победить Хэзэрда.

При виде этой дуэли в комнате воцарилась тишина.

Полтрейн удерживал себя величайшими усилиями воли, но его напряжение было заметно по оскалу рта и раздувавшимся ноздрям. Намерения состязаться с Треем у него не было. Он прекрасно понимал, что сын Хэзэрда мог перебить цену у любого банкира. Джейк пожал бычьими плечами, на мгновение задержал дыхание потом резко выдохнул и злобно ответил:

— Нет.

— Очень хорошо, — Чу продолжил с таким видом, как будто продать женщину за пятьдесят тысяч долларов было самым обычным для него делом. — Девушка ваша, мистер Брэддок-Блэк.

Теперь, когда Джейк Полтрейн вышел из игры, тревожное состояние присутствующих рассеялось. Никому не хотелось, чтобы девушка оказалась в его руках, но двадцать пять тысяч долларов были слишком большой платой за христианское милосердие. Что касается юного отпрыска Хэзэрда Блэка, то для него и пятьдесят тысяч долларов не составляли большой суммы. Его мать получила двадцать два миллиона долларов в приданое, которые после финансового кризиса стоили теперь много больше. А к ним добавлялись золотые и медные рудники отца, скот и породистые лошади, разведением которых он занимался. В общем, финансисты Хэзэрда и глазом не моргнут, когда Трей выпишет чек.

Теперь все присутствующие переключились на то, что это за штучку получил Трей за пятьдесят тысяч долларов.

— Посмотрим, как вы будете выглядеть, Трей, недели через три, — шутливо произнес Джадж Ренквист.

— Если будете нуждаться в помощи, дайте мне знать, — добавил другой пожилой человек.

— Сынок, помни, что иногда нужно спать, иначе ты просто не выдержишь, — съехидничал третий.

— Она слишком худа.

— Больше похожа на ангела, — подчеркнул Джесс Олвин, и большинство присутствующих в душе с ним согласились.

Трей торговался с Джейком Полтрейном, не обдумывая заранее свои действия: осознанного желания сделать своей подругой девушку с волосами цвета дубленой кожи у него не было. Его поступок был импульсивным, вызванным то ли желанием проявить милосердие, то ли состраданием, а может быть, местью старому врагу. Но теперь, поджидая ее, и слушая колоритные мужские комментарии, Трей почувствовал, что образ стройно девушки начал захватывать его. Ее густые волосы были длинные и шелковистые. Достаточно длинные, подумал он, испытывая приятное тепло, чтобы закрывать груди. Опытна ли она, или, точнее, насколько опытна? Ведь девушка, продававшаяся у Лили, не может быть совсем неопытной. Трей увидел ее маленькие руки, вновь сжавшиеся в кулаки, и подумал, что она не похожа на восточных женщин с их покорностью судьбе. Он решительно оборвал игривое остроумие присутствующих, его низкий голос закончил обсуждение:

— Благодарю вас, джентльмены. — И добавил с улыбкой: — Думаю, что управлюсь без вашей помощи.

Трей посмотрел на девушку и натолкнулся на гневный взгляд зеленых глаз.

— Может быть… — добавил он негромко, его светлые серебристые глаза буквально излучали удовлетворение. Привыкший к успеху в многочисленных спальнях, Трей Брэддок-Блэк никогда серьезно не сомневался в своей способности очаровывать женщин. Даже если они одеты в мужскую одежду.

Чу коснулся рукой девушки с прекрасными волосами и чуть подтолкнул ее по направлению к Трею. Как только они подошли, Чу спросил:

— Не пойти ли нам в холл и все уладить?

— Согласен, — ответил Трей, улыбнулся быстрой мальчишеской улыбкой, вызванной победой над Полтрейном, своей обычной жизнерадостностью и внезапным очарованием молодой женщины, которая была совсем рядом. Очень близко, подсказывала ему подогретая бренди кровь.

Как только они присели за маленький столик, Чу заговорил первым.

— Это не обычная для меня продажа. Она попросила меня быть ее агентом. Мои комиссионные составляют двадцать пять процентов. Остальные деньги — ее.

Трей взял ручку и выписал чек на имя Чу, в то время как девушка наблюдала за ним. Это была ее первая возможность видеть Трея Брэддок-Блэка лично. Он слишком красив — было ее первое впечатление. Потрясающе прекрасен вблизи, с мерцающими серебристыми глазами, которые, казалось, живут собственной жизнью, неугомонной и живой. Как окна в закрытый рай. Его длинные, как у женщины, ресницы на мгновение дрогнули, когда он поймал ее внимательный взгляд. Трей улыбнулся, и тепло его улыбки согрело ее.

Не только красивый, но и умеющий очаровывать. Жизнь, вероятно, была добра к нему, подумала она, поспешно отводя взгляд. Следовало бы улыбнуться ему в ответ, пришло ей в голову, но вечер был слишком эмоционально напряженным для нее, поэтому она плохо управляла собой. Этот вечер был для нее словно Армагеддон. Но, в конце концов, он мог стать для ее семьи началом будущего.

Когда девушка резко отвела взгляд от лица Трея, ее глаза невольно задержались на прекрасном полотне его рубашки. Это была изысканная ткань теплого розового цвета. У нее было платье из такой ткани много лет тому назад во Франции. Кажется, это был другой мир — ее жизнь перед тем, как умерла бабушка, и настали трудные времена. Усилием воли она стряхнула меланхолию, напомнив себе, что только будущее существенно. Теперь имели значение только последующие три недели и та огромная сумма денег, которую она должна была привезти с собой.

Чу вежливо откланялся и ушел, а девушка, посмотрев ему вслед, чуть пожала плечами. Пока шли переговоры, она не произнесла ни слова, только внимательно разглядывала Трея огромными зелеными глазами. Хотелось бы знать, какие мысли скрываются за ними, подумал Трей. После того как он распрощался с Чу, она внезапно сказала:

— Я хочу получить мои деньги золотом.

Это его несколько ошеломило. Слишком большое количество бренди плюс столь внезапное требование в этот поздний вечер, когда банки закрыты… Конечно, набрать золотом 37 500 долларов в этот час ему не удастся.

— Послушай, дорогая… — начал он, обращаясь к ней в первый раз с тех пор, как они вошли в холл.

— Я вам не дорогая, — тон у нее был жесткий, ее зеленые глаза смотрели вызывающе.

Темные брови Трея приподнялись, глаза расширились, и прошло несколько секунд, в течение которых он удерживал себя от замечания, что за пятьдесят тысяч долларов он может называть ее так, как ему вздумается.

— Извините меня, — вместо этого сказал он, мягко улыбнувшись, и посмотрел на ее решительно вздернутый подбородок. — Но у вас ведь есть, наверное, имя? — спросил он самым дружелюбным тоном.

Его светлый взгляд скользнул вниз к тому дразнящему месту, где фланелевая рубашка прикрывала ее грудь.

— Конечно? — по-прежнему непримиримо заявила она.

Он подождал, ожидая продолжения, и посмотрел ей прямо в глаза. Кажется, эта женщина не будет пресной в постели. Скорее, она будет напоминать в любовной игре дикую кошку, небрежно заключил он. И желание побыстрее узнать дальнейшее поднялось в нем.

Ни одна женщина в его обширном и бурном прошлом не могла устоять перед ним. Так как заниматься любовью для Трея было приятным делом вне зависимости от обстоятельств, его интерес был возбужден этой крошкой, за которую он выложил кругленькую сумму, крошкой, теперь спорившей с ним, проявлявшей независимость. Он оценил ее уверенность в себе, достаточную, чтобы предложить себя на продажу без обычных женских ловушек в виде шелковых платьев, лент и кокетливых ужимок.

Молчание затянулось. Она внимательно посмотрела на человека, заплатившего за три недели ее времени целое состояние, и неохотно ответила.

— Импрес[3] Джордан.

Маленькая красавица была полна неожиданностей. Она назвала свое имя так, как будто обладала титулом и королевством с рождения. Гальским королевством, как следовало из мягко произнесенного имени. Он спокойно оглядел ее мерцающими светлыми глазами.

— Ну, Импрес, — сказал Трей приветливо, — банки теперь закрыты, а у Лили нет такого количества золота на руках, но если вы возьмете банковский чек сейчас, то утром мы перейдем улицу и получим у Фергюсона золото. Подойдет?

Он откинулся на стуле, посмотрел на нее и добавил:

— Можете не беспокоиться, меня тут хорошо знают.

Даже живя со своей семьей в горах в уединенно деревне, Импрес слышала о Брэддок-Блэке. А кто в Монтане не слышал?! Она задумалась на мгновение разрываясь между настоятельной необходимость и недоверием. Затем, вздохнув, сказала:

— Очень хорошо. Я акцептую чек на позднее завтрашнего утра.

— Благодарю, дорогая, — ответил Трей с иронией, — за ваше чрезвычайное доверие.

В этот раз она не поправила его.

— Пожалуйста, — сказал он чуть позже, протягивая чек. Голос у него был многозначительный, его мозолистая, как у простого ковбоя, рука, из которой она взял чек, на секунду повисла в воздухе, как бы в размышлении, а потом опустилась на стол. Его темные брови немного поднялись. — Мы идем? — Он небрежно указал в сторону лестницы, идущей из коридора.

Трей заметил, что девушка сглотнула комок в горле, прежде чем неуверенно ответить:

— Да… конечно.

И торопливо засунула чек в карман рубашки.

Трей встал, обошел узкий стол и, когда она поднялась, отодвинул стул. Глянув на нее сверху, как показалось Импрес, с необычайной высоты, он предложил ей руку. Покачав головой, она отвернулась. Он тактично предложил:

— Возможно, вы хотите пойти вперед? Вторая дверь направо наверху. Я пошлю служанку, чтобы приготовила ванну.

— Ванну? — спросила Импрес тихо. Она чувствовала скрытую силу, которая исходила от этого человека, подчиняющего ее без единого к ней прикосновения.

— И платье, — добавил Трей. — Я неравнодушен к одежде.

Импрес напряглась на момент, готовая возмутиться намеком на ее мужскую потрепанную одежду, но потом подумала, что на это не стоит обращать внимания. Мысль о том, как прекрасно будет жить ее семья на тридцать семь с половиной тысяч долларов, удержала ее от слов. И, в конце концов, ее кровь такая же голубая, как у него.

— Вы долго пробудете здесь?

— Нет, — ответил он, — я не заставлю вас ждать.

Вернувшись в гостиную, Трей посовещался с Лили, которая сразу же послала служанку наверх. Затем он благосклонно выслушал мужское поддразнивание. Не обращая внимания на наполненный черной ненавистью взгляд пьяного Джейка Полтрейна, он выпил с кузенами полбутылки, потом извинился и поднялся по лестнице.