"Закон притяжения" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

Джордан ПенниЗакон притяжения

Пенни ДЖОРДАН

ЗАКОН ПРИТЯЖЕНИЯ

Шарлотта считает себя неудачницей: се маленькая собственная адвокатская контора обанкротилась, и ей надо начинать все с нуля. Новый начальник, преуспевающий адвокат Дэниел Джефферсон, вызывает у нее острую неприязнь. Как известно, от любви до ненависти один шаг. А наоборот?

Глава 1

Шарлотта остановилась перед дверью с табличкой "Джефферсон и Горвич, адвокаты".

Колени у нее слегка дрожали, и ей вдруг показалось, что юбка темно-синего костюма, который в Лондоне смотрелся как чересчур официальный, уж очень коротка.

Она смущенно одернула ее тут и там, оглядываясь на многолюдную базарную площадь.

Только-только пробило восемь утра, но день был базарный, и торговцы уже суетились вовсю.

Да, надо бы, конечно, купить другой костюм, что-нибудь более подходящее для молодого, но компетентного адвоката, заступающего на новое место, но пока для нее это непозволительная роскошь.

"Джефферсон и Горвич", - еще раз прочитала она.

С Ричардом Горвичем она уже знакома, он делал с ней собеседование. Приятный семьянин средних лет, истое олицетворение провинциального адвоката.

А вот Джефферсон...

Шарлотта глубоко вздохнула.

Держись, с горечью сказала она себе. Ты бы предпочла работать на кого угодно, только не на Дэниела Джефферсона. Восходящая звезда юриспруденции, человек, в одиночку, если не считать барристера ысшее звание адвоката в Великобритании.> и обычный в таких случаях вспомогательный персонал, отстоявший попранные права потребителей, которые пострадали от побочного действия препарата крупной фармакологической компании. Компания не пожелала не только менять технологию, но и выплачивать компенсацию. И он выиграл процесс, и при этом не только доказал вину компании, но и добился самого крупного штрафа за всю историю британского правосудия.

Разглядывая блестящую медную табличку на фронтоне элегантного здания стиля XVIII века, она сравнивала себя с Дэниелом Джефферсоном.

Она, как и он, дипломированный адвокат. У нее тоже когда-то была собственная практика, и у двери тоже висела табличка с ее именем; она тоже бралась за дела нуждающихся. Но на этом сходство между ними кончалось.

Дэниел Джефферсон сейчас на гребне волны, особенно после дела компании "Витал", вокруг которого газеты подняли такую шумиху, и у него нет отбоя от клиентов, а вот Шарлотта вынуждена искать работу в чужой фирме... Начинать все сначала, разом потеряв все: дом, собственное дело и даже жениха, поглощенных водоворотом экономического спада, который неотвратимо засасывал предприятие за предприятием.

Родители и друзья говорят, что она должна радоваться, так быстро и легко найдя работу. Может, они и правы, но она все еще сердилась, дулась и корила судьбу. Еще бы! Она так много трудилась. Сначала в институте, затем на своем первом рабочем месте. Там она была единственная в огромной лондонской фирме женщина - дипломированный адвокат, которой повезло туда устроиться.

Она даже научилась прикусывать язык и не срываться на коллег мужского пола, самоутверждавшихся, поручая ей самые нудные и рутинные дела, а то даже и прося сварить кофе, что доводило ее до белого каления. Да, она всегда много работала, с одной-единственной целью - открыть собственную практику до тридцати лет.

Потом они с Биваном, ее женихом, совершенно случайно натолкнулись на объявление о продаже крохотной провинциальной адвокатской практики, и Шарлотта была на седьмом небе.

Тогда люди толпами уезжали из Лондона в погоне за сельским раем, и Биван сказал, что она будет настоящей дурой, если не воспользуется этим случаем.

Она купила практику вместе с такой огромной закладной, что она даже поморщилась, и небольшой, но элегантный домик в нескольких кварталах от офиса.

Они договорились с Биваном, что когда поженятся, то на первых порах поживут здесь, а позже, может, продадут домик с выгодой и купят что-нибудь побольше.

Район был очень престижным, и цены здесь оказались соответственные; вскоре у Шарлотты стали требовать доплату и за дом, и за офис. И если бы не заем в банке, вряд ли бы ей удалось выпутаться из этой истории; правда, она осталась совсем без наличных, с впечатляющим долгом банку и неимоверной закладной.

Она тогда здорово струхнула, но Биван посмеялся над ней. Что с тобой? усмехнулся он. Мужчины рискуют так каждый день.

- Ну, женщины! - издевался он. - Все ратуете за равенство, а стоит вам его получить...

И пожал плечами, но она прекрасно поняла намек.

Биван вообще был раздражителен и склонен к поспешным выводам. Он был дилером в Сити и вел очень напряженную жизнь.

Шарлотта познакомилась с ним у подруги и поначалу даже была обескуражена его манерой держаться, но он преследовал ее с таким упорством, что это начало ей льстить.

Помолвка их была совсем неофициальной; скорее, это было декларацией о намерении обвенчаться, как только они достигнут некоторого положения в жизни.

Родителей Шарлотты подобный поступок удивил, если не сказать большего, особенно мать, для которой помолвка означала алмазное кольцо и объявление дня свадьбы.

У Шарлотты же не было ни того, ни другого, а теперь и третьего, то есть жениха.

Она в задумчивости смотрела на безупречную черную дверь. Открыв ее и переступив порог, она войдет в совершенно иную жизнь. Это будет шагом назад в ее карьере на целых несколько лет.

Ей тридцать два. Слишком поздно, чтобы начинать все сначала. Но и винить ей некого.

Во всем виновата только она. И она отдает себе в этом отчет.

- А все твое мягкосердечие и склонность к благотворительности, - жестко заявил Биван, когда бухгалтер посоветовал ей продать практику, поскольку, если повезет, если очень повезет, она еще могла выручить приличную сумму и оплатить закладные.

Может, Биван был прав? Может, все произошло из-за того, что она брала слишком много невыгодных дел? А может, просто она не очень хороший адвокат? Может, она недостаточно работала? Может, ей не хватает способностей?.. Умения?.. Таланта привлекать денежных клиентов, которые ей были так нужны? Таких клиентов, каких у юристов типа Дэниела Джефферсона уйма? - тоскливо подумала она.

Ничего удивительного! Когда о тебе взахлеб пишут все более или менее значимые газеты в стране, когда всякий мало-мальски серьезный журнал посвящает тебе статью, а все телевизионные программы, якобы освещающие текущие события, делают тебе рекламу, то, конечно, у тебя не будет отбоя от жаждущих поручить тебе ведение своего дела.

Деньги к деньгам, правильно говорят.

Вот почему в самый разгар самого глубокого экономического спада, продолжавшегося вот уже десятилетия, "Джефферсон и Горвич" набирают персонал... Вот почему она сейчас стоит в оцепенении на ступеньках этого здания, понимая, что должна благодарить сердобольного Ричарда Горвича за предложение.

Да, конечно, она ему благодарна. Но не может не сердиться на Дэниела Джефферсона, чей успех заставляет ее почувствовать, насколько глубоко пала она, и от этого ей становится больно и как-то неприкаянно.

А ведь ему только тридцать семь, он всего на пять лет старше ее; холост, привлекателен - по крайней мере судя по фотографиям в газетах. По телевизору она его не видела. Она тогда была слишком занята улаживанием собственных финансовых затруднений, доставшихся ей от того, что когда-то было ее делом, торговалась со строительной компанией и с банком, выклянчивала отсрочки, подыскивала покупателей на свою недвижимость... Слава Богу, ей удалось сбыть с рук и недвижимость, и обе закладные. По крайней мере сейчас она может об этом не думать бесконечными бессонными ночами.

Да. Но зато сейчас она бездомная, и ей приходится начинать все сначала. Она состроила горькую гримасу. Как она, наверное, глупо выглядит в этом дорогом, вычурном костюме! А ведь ей еще предстоит лебезить перед своими будущими партнерами и разливать чай по просьбе младших клерков.

Хватит! Прекрати, твердо заявила она себе. Нечего нюни разводить.

Глубоко вздохнув, она толкнула дверь. Позади, на площади, кто-то присвистнул - видимо, мужчины провожали одобрительным взглядом какую-нибудь молоденькую красотку, у которой всего и забот-то - кого из своих ухажеров выбрать в следующий раз, удрученно подумала Шарлотта.

Стоило ей скрыться за дверью, как присвистнувший мужчина повернулся к своему приятелю и с улыбкой сказал:

- Очень даже ничего, мистер Джефферсон. Что-то я ее не припомню. Новенькая?

- Похоже на то, - бесстрастно согласился Дэниел Джефферсон, дожидаясь, когда ему взвесят сыр.

Сегодня после обеда он собирался к старику Тому Смиту. Том все никак не решится, кому завещать свой кусок земли. Прямых наследников у него нет, если не считать дальних родственников по линии жены, а Том очень хотел отблагодарить подростка Лэрри Баркера, который так любезно ходил для него по магазинам и помогал ему в саду.

И Том неравнодушен к местному сыру, так что Дэниел решил привезти ему гостинец.

Так вот она какая, Шарлотта Френч! Когда Ричард объявил ему, что предложил ей работу, Дэниел принял эту новость без восторга.

Да, конечно, он ознакомился с ее curriculum vitae втобиография, краткое жизнеописание (лат.).>, но не был уверен, впишется ли она в их команду. Взять хотя бы ее костюм... Вообще-то ему все равно, как кто одевается, но некоторые из его клиентов не разделяют этого мнения.

Несмотря на всю шумиху, поднятую вокруг дела "Витала", большинство их клиентов по-прежнему принадлежат к довольно консервативным кругам. Сейчас их даже стало больше. И слишком короткая юбка, модная в центре Лондона, - это не совсем то, к чему они привыкли. По крайней мере серьезно они к такому адвокату относиться не будут.

С легким вздохом он пошел через площадь. Он знал из ее рекомендаций, что она умна, но...

Шарлотту встретила в приемной симпатичная улыбающаяся секретарша, с которой она познакомилась еще во время собеседования. Секретарша предложила проводить ее в кабинет и показать, где гардероб.

- Гмм, а вам не достанется за то, что вы оставляете приемную? - неуверенно спросила Шарлотта.

Девушка улыбнулась.

- Нет, мистер Горвич специально просил меня показать вам ваш офис. Кстати, меня зовут Джинни, - представилась она, выходя из-за стола. - Здесь, налево, кабинет мистера Горвича, - поясняла она, указывая на одну из закрытых дверей вдоль коридора. - А это кабинет мистера Джефферсона.

Шарлотта быстро и враждебно взглянула на дверь, не сомневаясь, что за ней - самый шикарный кабинет во всей конторе.

- А это - ваш, - сказала Джинни, неожиданно останавливаясь у соседней с кабинетом Дэниела Джефферсона двери, так что Шарлотта едва на нее не налетела.

Ее кабинет... Шарлотта была озадачена. Она думала, что ее посадят вместе с младшими адвокатами, по крайней мере так ей показалось в разговоре с Горвичем. Нет, Джинни, видимо, ошиблась, решила она, но когда секретарша открыла дверь и Шарлотта вошла, то сразу поняла, что это кабинет на одного человека.

Она в нерешительности остановилась на пороге и взглянула на Джинни.

- Вы уверены?.. Мне казалось, что... Я думала, что буду сидеть в кабинете с другими адвокатами.

- Не знаю, - смутилась Джинни. - Мистер Горвич просил меня проводить вас прямо сюда. Да, он также просил передать, что сегодня утром его не будет и потому в курс дела вас введет мистер Джефферсон.

Сердце у Шарлотты упало. Она обвела взглядом просторный и уютно обставленный кабинет с окном на городскую площадь, и вдруг злость ее как-то сразу стихла, и она почувствовала себя совсем слабой и разбитой.

- Мне надо вернуться в приемную, - извинилась Джинни. - Митци разносит кофе около десяти тридцати, но в общей комнате есть кофеварка. Это на втором этаже. Мистер Джефферсон позаботился о том, чтобы мы могли там и пообедать, если у нас будет на то желание. Там у нас бильярдная и небольшая кухонька. В прошлом году мы даже провели турнир по бильярду - мужчины против женщин, и женщины выиграли! - Она хихикнула, а поскольку Шарлотта никак на это не отреагировала, покраснела и неуверенно произнесла:

- Если я вам больше не нужна...

Шарлотта рассеянно улыбнулась и покачала головой. Джинни закрыла за собой дверь.

Нет, больше ей ничего не нужно. Если, конечно, не считать собственного дела, собственного дома, самоуважения, гордости, будущего и жениха.

Она вспомнила прощальную сцену с Биваном. Подозревала ли она и раньше, что на него нельзя положиться? Что, если запахнет жареным, он тут же улепетнет? Что Шарлотта ему нужна, лишь пока ей сопутствует успех? Для самоутверждения! Да и любил ли он ее вообще? А она - любила ли его она, так, как, например, любили друг друга ее родители?

Она подошла к окну и посмотрела на площадь. К офису энергичной пружинящей походкой приближался высокий широкоплечий человек с блестящими на солнце темно-каштановыми волосами, одетый в чрезвычайно консервативный темно-синий костюм. Из-под рукавов пиджака выглядывали накрахмаленные белые манжеты. Типичный бухгалтер... Или адвокат... Он остановился на ступеньках и вдруг посмотрел вверх, словно почувствовал на себе ее взгляд. Сердце у нее упало.

Она узнала его, хотя и видела-то только на сильно зернистых, не очень качественных газетных фотографиях. В жизни он намного привлекательнее, чем ей представлялось, а фигура у него крупная и мощная.

Костюм - да, консервативен, но тело, на которое он надет, без сомнения крепкое и атлетическое.

Вспыхнув, она поспешно отступила от окна, откинула с лица волосы.

Волосы - это единственное, что она отстояла, когда Биван настоятельно советовал ей сделать свою внешность более современной. Прямые и густые, они отливали совершенно естественным темно-рыжим цветом, хотя кое-кто и подозревал, что она их красит. Густые и шелковистые, они падали ей на плечи, выгодно оттеняя белизну кожи и сине-зеленые глаза.

Биван настаивал на том, чтобы она посещала солярий и подзагорела, поскольку, как он утверждал, бледность нынче не в моде, да и непривлекательна, но Шарлотта неизменно отказывалась под предлогом того, что боится сгореть.

Может, ей тогда уже стоило насторожиться? По его поведению уже тогда можно было понять, что он использует ее только как антураж, что как человек она его не интересует. Ну что же, долго ждать ей не пришлось, Биван испарился вместе с мишурой успеха.

Ну да ладно, время лечит все, даже раненую гордость... Но ей не скоро удастся восстановить свою романтичную доверчивость к представителям мужского пола.

Хуже всего, что, пока все было в порядке, Биван не отходил от нее ни на шаг, задаривал ее цветами и делал дерзкие комплименты, чем приводил ее в восторг. И в то же время старался изменить ее, с кривой усмешкой напомнила она себе.

Родители и сестра считали, что без него ей будет легче, и вообще-то они правы. Как и практика, дом и дорогая машина, Биван стал для нее непозволительной роскошью.

Как бы то ни было, ей удалось отдать все долги, и теперь оставался только банковский заем. Ничего себе "только"! Тень беспокойства набежала ей на лицо; но она сжала губы, сделав усилие, чтобы удержать себя в руках.

Поначалу она яростно отвергла предложение родителей перейти жить к ним; ей было больно возвращаться домой - в ее-то возрасте! Она чувствовала себя униженной, хотя любила родителей и неплохо с ними уживалась. Но в конце концов она приняла их предложение, поскольку при неимоверных процентах, которые ей приходилось выплачивать банку, было бы просто глупо тратить деньги на квартиру.

Даже маленькая подержанная машина, на которой она теперь будет ездить на новую работу, была подарком отца. Со слезами на глазах она вспомнила, как чуть не сгорела со стыда, когда он подарил ей эту машину. Нельзя сказать, чтобы она очень уж переживала по своему ярко-красному спортивному "БМВ". По правде говоря, она не чувствовала себя в нем комфортно, уж слишком он был вызывающим. Нет, ей было больно сознавать себя неудачницей, сознавать, что вот опять она сидит на шее у родителей, как когда-то студенткой, а может, даже и больше, чем тогда.

Родители и Сара, ее старшая сестра, были очень тактичны, и от них она не видела ничего, кроме сочувствия, но иногда это становилось невыносимым.

Она была виновата и страшно стыдилась. Она позволила Бивану заморочить себе голову, даже не потрудившись вникнуть в его наполеоновские планы. Она повела себя как самоуверенная дура, и в том, что с ней случилось, винить можно только ее.

Но больше всего ее угнетало, что теперь кто угодно может усомниться в ее компетентности как юриста, и хотя, с одной стороны, она была чрезвычайно благодарна Ричарду Горвичу, но с другой - терзалась, подозревая, что он предложил ей эту работу из сострадания.

Вокруг так много молодых дипломированных адвокатов, ищущих работы, а он почему-то выбрал именно ее, хотя она уже доказала свою некомпетентность!

Отец говорил, что она слишком себя казнит; что после отлива финансовой волны не только она оказалась на мели. Может, он и прав, только ведь есть же люди, которые не захотели взметнуться к небесам на "американских горках", чтобы в следующее мгновение полететь вниз.

Взять хотя бы Дэниела Джефферсона. Сердце ее опять заныло. Остается только надеяться, что они нечасто будут общаться. Может, правда, она зря себя накручивает... Что, собственно, она против него имеет? Ведь от природы она человек благожелательный, хотя за последние полгода она сильно изменилась. Она стала уязвимой и постоянно думала о том, что с ней произошло, корила себя за неумение просчитать ситуацию и защитить себя и тех своих клиентов, которым помогала бесплатно. Да, очень жаль, что ей не хватает прозорливости Дэниела Джефферсона. Уж он-то, без сомнения, берется только за такие дела, которые сулят ему немалые барыши, грустно подумала она.

Ну вот хотя бы его процесс против этого огромного концерна "Витал", когда он добился столь потрясающего успеха...

Дверь в соседний кабинет открылась, и кто-то вошел. Это, должно быть, Дэниел Джефферсон. Она бросилась за стол. Рабочий день начался.

Чем она сегодня будет заниматься? - с горечью подумала она. Каким-нибудь новым нашумевшим судебным иском, который принесет ему еще большую известность? А может, будет готовить текст его телеинтервью? Где-то она читала, что пресса очень довольна его манерой давать интервью. Есть такие люди. Они рождены для рекламы и неплохо пользуются этим. Она вспомнила маленькую унизительную заметку в местной газете о закрытии ее практики и о себе самой, еще одной жертве экономического спада.

Забудь о прошлом, советовал ей отец и добавлял, что нет ничего позорного в том, что человек попытался чего-то добиться, но не смог; ему, дескать, даже больше нравится, что она предпочла рискнуть и проиграть, вместо того чтобы безопасности ради прозябать в какой-нибудь крупной корпорации.

Но Шарлотта все не могла забыть, как гордились ею родители, когда она получила диплом адвоката. А вот теперь ей почему-то казалось, что она опозорила их и не имеет также права рассчитывать на уважение и доверие коллег.

За этими горькими размышлениями она забыла о времени. Вдруг дверь в ее кабинет открылась. Вздрогнув, она часто-часто заморгала, отгоняя слезы, с настойчивостью наворачивавшиеся ей на глаза, и постаралась встать, на чем свет стоит ругая себя за прямую слишком короткую юбку.

- Мистер Горвич... - начала было она, но осеклась: в двери ее кабинета стоял не Ричард Горвич, которого она ожидала увидеть, напрочь забыв о том, что сказала ей Джинни, а Дэниел Джефферсон.

Глава 2

- Ох, извините, - воскликнула Шарлотта, проклиная себя за то, что не посмотрела на него внимательнее, прежде чем назвать по фамилии.

- Ничего страшного, - спокойно отреагировал Дэниел Джефферсон. И хотя улыбка его была любезной и дружеской, ей стало совсем не по себе. - Извините, что меня здесь не было, когда вы пришли. Меня задержали по дороге, но Джинни должна была проводить вас в ваш кабинет. Я предупредил Маргарет Льюис - она у нас отвечает за стажировку вновь принимаемых на работу, - чтобы она спустилась за вами в половине одиннадцатого и отвела вас в "детскую" и представила персоналу.

- В "детскую"?

Он опять улыбнулся.

- Извините. Так мы называем кабинет, где работают стажеры. Частично потому, что они стажеры, а частично потому, что, когда это был частный дом, там на самом деле была детская.

Он замолчал и внимательно посмотрел на Шарлотту, так что она физически ощутила свой вызывающе столичный вид и с трудом сдержалась, чтобы не дернуть за край юбки. Ей даже показалось, что уголки его губ слегка дрогнули в улыбке. Щеки у Шарлотты начинали гореть.

Ему хорошо, горько подумала она, он может себе позволить дорогой костюм от лучшего портного города; вряд ли он когда-либо отказывал себе в одежде, а вот она не может даже купить что-нибудь готовое. Что же, смейся, смейся, мне на это наплевать, говорила она себе, хотя и понимала, что ей на это вовсе не наплевать. Точно так же, как ей не наплевать, что инструктировать ее пришел он, а не Ричард Горвич... Точно так же, как ей не наплевать, что ее явно отсекли от остального персонала и посадили в смежный с ним кабинет.

Почему? Может, потому что, несмотря на якобы дружескую улыбку, он был против того, чтобы принимать ее на работу? Может, он даже возражал партнеру.., и говорил, что она неудачница.., которая не смогла добиться такого же потрясающего успеха, какого добился он?

А может, он специально посадил ее здесь одну, чтобы следить за ее работой?.. Потому что не доверяет ей как профессионалу? Да, похоже.

Гордость ее, уже истерзанная предыдущими испытаниями, болезненно ощутила этот новый укол.

- Как вы думаете, вам здесь будет хорошо? - спросил он. - Я знаю, что вы привыкли работать самостоятельно. Так что надеюсь, одиночество не будет вам в тягость. Конечно, обычно смежная дверь бывает открыта.

Он кивнул в сторону двери, которая, как только теперь сообразила Шарлотта, вела прямо в его кабинет.

От горечи и от обиды она чуть не задохнулась. Неужели он на самом деле будет следить за ней?

Она так сжала кулаки, что ногти впились ей в ладони: такого труда ей стоило не послать его подальше вместе с его работой. Она не должна, не имеет права поддаваться подобному соблазну. Думай о твоем огромном долге и о доброте и щедрости родителей. Ты не в том положении, чтобы отказываться от работы.., какой бы она ни была.., и как бы ты ни ненавидела работодателя.

Хотя работу дал ей, в общем-то, не он. Теперь она восстановила всю картину. Она прямо-таки видела сценку, происшедшую между двумя компаньонами, когда Ричард Горвич объявил, что предложил ей работу.

Ричарду, видимо, пришлось показать Дэниелу ее curriculum vitae, а там все написано.., она ничего не утаила.

Во время собеседования Ричард очень подробно расспрашивал ее о причинах банкротства, и она отвечала ему честно и откровенно.

Она без труда представила себе, как злился Дэниел Джефферсон, когда узнал, что ей предложили работу, а она ее приняла.

Он что-то сказал, и она заставила себя слушать его, хотя на лице ее была ледяная маска.

- Я подготовил список дел, по которым мне нужна ваша срочная помощь. Вам понадобится несколько дней, чтобы ознакомиться с документами. Мы занимаемся самыми разнообразными вопросами.

Не знаю, рассказывал ли вам Ричард, что начали мы с совсем небольшой провинциальной практики. Никто здесь ни на чем не специализируется. Мы предпочитаем заниматься всем, что нам выпадает. Нечто вроде врачей-терапевтов, которые лечат все болезни. Как бы то ни было, я убежден, что чем шире поле деятельности, тем интереснее работа, и когда мы понимаем, что какое-то дело нам явно не под силу, мы либо передаем клиента другим, либо даем ему право обращаться в другую контору, если ему что-то у нас не понравится. Может, это и старомодно, но нам это подходит; к тому же лично мне неинтересно специализироваться на каком-нибудь одном направлении.

Щеки у Шарлотты горели. Что за нужда напоминать ей о ее глупости? Она хотела объяснить ему, что у нее не было другого выбора; что у нее просто не было времени расширить сферу деятельности... Что рынок недвижимости оказался тогда слишком динамичным, а она просто не могла бросить дела, хотя и знала, что ей за них не заплатят.

Биван страшно злился на нее за это. Они постоянно спорили, но она говорила, что это - ее время и что она может отдать его даром, если захочет. И даже несмотря на то, что денег она не получила, она была довольна уже сознанием того, что помогла людям, у которых без нее не было бы ни малейшего шанса добиться справедливости. Юриспруденция - дорогое удовольствие, и не всякий может обратиться к адвокату.

- Для меня это в новинку, - продолжал Дэниел Джефферсон. - До сих пор мне еще не приходилось ни с кем работать в таком тесном контакте, если не считать отца, с которым я работал сразу после получения диплома. Теперь он уже на пенсии, конечно.

Однако я вынужден признать, что при том объеме работы, что свалился на меня в последнее время, без помощника мне не обойтись.

Помощника! Так, значит, ее наняли в качестве помощника Дэниела Джефферсона? Шарлотта прикусила язык, чтобы, не дай Бог, не наболтать лишнего. Ей ничего не говорили о том, что она будет работать исключительно на Дэниела Джефферсона. Даже наоборот, она считала, что ее берут в команду младших адвокатов частной практики, работа которых сводится примерно к тому же, чем занимаются адвокаты юридических отделов крупных компаний. Она считала, что ей придется вместе с другими выполнять всю грязную работу для Дэниела Джефферсона, чтобы тому сподручнее было снимать пенки.

Известие о том, что она будет работать исключительно на него и под его непосредственным наблюдением, повергло ее в уныние.

Она едва не сорвалась и чуть не заявила, что, несмотря на сладкие речи, прекрасно понимает истинную причину, почему он посадил ее в смежный кабинет. Из самого обыкновенного недоверия.

Ей было ужасно неприятно. С каким бы удовольствием она заявила ему, что передумала, что работа ей не подходит, и вышла бы с гордо поднятой головой!

Но нет, этого она себе позволите не может. Ей оставалось только стиснуть зубы и холодно и бегло улыбнуться.

В конце-то концов, ей здесь платят.., и если всемогущий Дэниел Джефферсон распорядится, чтобы она целый рабочий день разливала кофе и наклеивала марки на конверты, ей придется смириться.

Унижение и горечь, испытанные ею за последние месяцы, вдруг вновь превратились в неприязнь к Дэниелу Джефферсону.

У него-то все в порядке. Он, без сомнения, за всю жизнь не сделал ни одного необдуманного шага, не допустил ни единого просчета и, уж конечно, не испытал унижения потерять почти все.., карьеру.., дом.., любовника.

Хотя, в общем-то, они с Биваном, как это ни странно, не были любовниками в физическом смысле слова. После периода страстного и пылкого ухаживания он настолько посвятил себя изменению ее карьеры и имиджа, что у них каким-то удивительным образом не оставалось времени заниматься любовью. Куда бы они ни ходили развлекаться, с ними всегда была толпа друзей Бивана - мужчин и женщин из того мира, в котором жил он сам, они все время говорили о том, кто обанкротился, а кто разбогател, и на частную жизнь им было явно наплевать.

Шарлотта терпела это, потому что.., потому что Биван сбил ее с толку, горестно созналась она себе.

Дэниел Джефферсон спросил, нужно ли ей что-нибудь.

Нужно ли ей что-нибудь?.. Да, ей нужно вернуть уважение к себе самой, с горечью подумала она. Ей нужно спасти свою гордость, почувствовать доверие к себе как к профессионалу. Ей нужно все это и еще кое-что, но у него она ничего не будет выпрашивать.

Она холодно, натянуто улыбнулась.

- Нет, спасибо, мне ничего не нужно, - осторожно ответила она.

Она все прекрасно поняла. Он даст ей список дел, и она должна будет изучить их...

Но ока скорее провалится сквозь землю, чем спросит, где найти эти папки, подумала она минут через десять.

Список лежал у него на столе, и, когда он открыл смежную дверь, она с удивлением обнаружила, что его кабинет сильно отличается от того, что она себе представляла. Обстановка здесь была слегка старомодной, подле камина расположились удобные кресла, перед окном - массивный стол, а в углу, вроде бы совершенно не к месту, - огромный ящик с игрушками.

- Они мне помогают при бракоразводных процессах, - пояснил он, перехватив ее взгляд. - Очень часто женщины приводят с собой детей. Игрушки позволяют занять ребенка.

Чего в его кабинете не было, так это полок с папками.

Может, спросить Маргарет Льюис или Джинни, секретаршу в приемной?

Общая дверь все еще оставалась открытой. Шарлотту так и подмывало закрыть ее и отгородиться от человека, работающего в смежном кабинете, который настолько не доверял ей, что даже поместил ее сюда, под свое неусыпное наблюдение. Но она даже дверь закрыть не может, кипела она. Она служит по найму и полностью зависит от причуд и приказаний начальства.

В половине одиннадцатого во входную дверь постучали. Она открыла; женщина, стоявшая на пороге, представилась как Маргарет Льюис.

Ей было за сорок - высокая, с густыми волосами и дружелюбной улыбкой.

Даже если она, как и Дэниел Джефферсон, не очень верила в профессиональные способности Шарлотты, она это никоим образом ей не показала, и, поднимаясь с ней по лестнице, Шарлотта наконец начала приходить в себя.

- Мы представляем собой небольшое, но очень дружное сообщество, - пояснила Маргарет. - Я считаю, что причина этого в том, что фирма была основана женщиной.

- Как - женщиной?! Шарлотта даже остановилась. Маргарет улыбнулась.

- Ну да. Контору открыла Лидия Джефферсон, когда, получив диплом адвоката, никак не могла найти работу. В те годы это было очень рискованным шагом для женщины.

- Лидия Джефферсон? - переспросила Шарлотта. - Значит, она была... Она случайно не родственница Дэниела Джефферсона?

- Это его двоюродная бабка, - подтвердила Маргарет. - Когда я начала здесь работать в качестве младшего помощника, она уже несколько лет не практиковала, но продолжала всем интересоваться. По сути дела, именно она и надоумила меня взяться за изучение кодексов и получить диплом и лицензию на адвокатскую практику. Они с Дэниелом очень любили друг друга. Когда он был еще совсем маленьким и ходил в начальную школу, она частенько приводила его сюда.

Она была убеждена, что женщина имеет право сама распоряжаться своей судьбой, и яростно отстаивала права обездоленных. В этом смысле Дэниел очень на нее похож. Даже больше, чем его отец, который, хотя и был человеком добрым, все же больше подходил под традиционный стереотип провинциального адвоката.

Дэниел прекрасно учился, и многие считали, что ему следовало бы избрать карьеру барристера, но он всегда хотел работать здесь, продолжая традицию бабки.

- Но ведь теперь, после всей этой шумихи вокруг "Витала", он может воспользоваться успехом и попробовать перебраться в Лондон.

Маргарет покачала головой.

- Нет, нет, Дэниел никогда этого не сделает, - спокойно заверила она Шарлотту.

Она произнесла это с такой уверенностью и с такой любовью, что Шарлотта почувствовала, как в ней вновь закипает неприязнь к Дэниелу Джефферсону. Он-то может себе это позволить. Ему все досталось на блюдечке с золотой каемочкой. Оставалось только получить диплом и вступить в поджидавший его приятный мир. Мир, созданный женщиной...

Женщиной, которая добилась того, что не удалось Шарлотте, а ведь Лидии было намного сложнее, горестно напомнила себе Шарлотта, когда они поднялись наверх и Маргарет Льюис открыла дверь.

В большой, залитой солнцем комнате за столами сидело восемь человек. В комнате стоял легкий шум от компьютеров и электронного оборудования. Вдоль одной из стен тянулись стеллажи со столь знакомыми ей папками и пачками перевязанных розовой тесемкой бумаг.

Было сразу видно, что люди здесь чрезвычайно заняты, однако атмосфера царила легкая, располагающая; девушка перегибалась через плечо своего коллеги, посмеиваясь над ним и помогая ему в каком-то вопросе.

По довольным лицам и энтузиазму обитателей этой комнаты Шарлотта догадалась, что работа им нравится; в то же время она почувствовала живость ума и рвение со стороны лучших в этой группе в остальном равных людей.

Она сразу поняла, что стажеры - люди умные, способные, работящие, такие же, какой когда-то была и она, но в них не было того, что так мешало ей: они свободны от тревоги, которая не давала ей покоя после приобретения собственной практики.

Даже если они знали о ее прошлом, они этого не показали. Маргарет представила их, и они приветствовали ее с искренним радушием.

Кое-кто из молодых людей с интересом, но без всякого недоброжелательства взглянули на ее короткую юбку.

- Да поможет им Бог, - прокомментировала Маргарет, когда они вышли на лестничную площадку. - Они много работают, но уж слишком временами бывают смелы. Дэниел предоставляет им самостоятельность, но и не перегружает их ею, и должна признать, что это их постоянно подстегивает. Мы предпочитаем давать каждому свое самостоятельное дело, так чтобы он, или она, вел его от начала до конца, а не был просто чернорабочим.

Когда начнете работать, внутри каждой папки вы увидите имя стажера, и если вам что-то понадобится, давайте задания непосредственно ему или через меня.

Боюсь, что несколько дней, пока не обвыкнетесь, вы не будете подниматься из-за стола, но, когда более или менее осмотритесь, я была бы рада пообедать с вами.

- Я тоже, - искренне сказала Шарлотта. - Кстати, вы не скажете, где хранятся дела?

Маргарет улыбнулась:

- Я вас провожу.

Спускаясь по лестнице, она поведала Шарлотте, что когда Лидия Джефферсон решила завести собственную практику, то купила это здание на небольшое наследство, и благодаря усилиям Дэниела оно сохранилось почти в прежнем виде; Дэниел не захотел переделывать его в современную контору с бездушным пространством за классическим фасадом.

- Но по мере того, как мы расширялись, нам становилось тесно, и потому папки, по крайней мере папки Дэниела, хранятся там, где когда-то был стенной шкаф с отдельным входом. Вот здесь, - сказала она Шарлотте, когда они спустились вниз и она открыла дверь в небольшую продолговатую комнату с папками на стеллажах вдоль стен. - Архив хранится в подвале. А здесь - только текущие дела.

Мы придерживаемся очень простого принципа. Дела стоят в алфавитном порядке, и если вы чего-то не найдете, то, скорее всего, эта папка либо у Дэниела, либо у кого-нибудь из стажеров. Я стараюсь приучить всех к тому, чтобы при изъятии папки они делали соответствующую запись в журнале, но пока, боюсь, мне это не удалось.

Если вам что-нибудь понадобится, то просто позвоните или поднимитесь ко мне. Мой добавочный 241, - сказала она Шарлотте.

Шарлотта поблагодарила и отправилась к себе в кабинет. Слава Богу, хоть Маргарет ничего против нее не имеет. Видимо, она просто еще не в курсе.

Как только она вошла к себе в кабинет, ее вызвал Дэниел.

- Не зайдете ко мне на минутку? Она с неудовольствием подчинилась. Он сидел за столом, а она стояла перед ним, кипя от негодования и остро чувствуя разницу между ними.

Он с улыбкой поднял на нее глаза; именно так он, наверное, улыбался и на телевидении, чтобы произвести впечатление, горько подумала она. Да, зубы у него слишком белые.., слишком ровные... Но тут она вдруг заметила небольшую щербинку на переднем зубе, и, как ни странно, это ее чуть-чуть приободрило. Так-так, значит, мистер Совершенство не настолько уж и совершенен.

- Вот дополнение к вашему списку дел, - сказал он.

Чтобы взять у него список, ей пришлось подойти к столу так близко, что ноздри ее уловили тонкий свежий запах его кожи. Он не пользуется одеколоном, сердито подумала она. Одной из черт, которая ей всегда не нравилась в Биване, было его пристрастие к крепким мужским одеколонам. Ей так и не удалось убедить его, что это скорее отталкивает, чем притягивает.

- Хотите кофе? - предложил Дэниел. - Присаживайтесь. Я попытаюсь изложить вам вкратце суть каждого дела. А после этого мне бы хотелось, чтобы вы прочитали их сами и сделали свое заключение.

К счастью, когда он это говорил, она уже стояла к нему спиной, ища предложенный кофе. Кофеварка и плитка скромно стояли рядом с коробкой с игрушками; здесь же были и фарфоровые чашки. Каким же гигантским самомнением обладает этот человек! - вскипела она про себя, наливая себе кофе. Что это он затеял? Решил проверить ее?.. Словно она ребенок, которому нужно написать диктант. Но тут в голову ей пришла еще одна, куда более беспокойная мысль. А что, если это на самом деле экзамен? И если она провалится... Если ее заключения не совпадут с его суждениями, не воспользуется ли он этим, чтобы лишний раз напомнить ей о ее некомпетентности, не попытается ли выгнать ее?

Добавляя молока в кофе, она даже чуть вздрогнула, вспомнив, какую бумагу она совсем недавно получила из банка, и почувствовав еще раз жизненную необходимость всячески держаться за эту работу. Зарплату ей назначили отличную, да и контора находится достаточно близко от родительского дома. И как бы ни было горько сознание зависимости, ей никуда не деться от того, что до тех пор, пока она не выплатит задолженность банку, она просто не может позволить себе платить за квартиру и уж тем более брать новый заем.

Банк вошел в ее положение и продлил срок выплаты задолженности, но тут в ней заговорила гордость. Она очень хотела выплатить все как можно быстрее. К тому же, как правильно говорит отец, чем дольше она будет тянуть, тем больше ей придется платить.

Состроив ледяную, ничего не выражающую гримасу, она повернулась и подошла к столу.

Садясь, она физически ощутила, как юбка заскользила вверх по бедрам, и ей стало очень не по себе. Она бросила быстрый взгляд на Дэниела Джефферсона, но тот смотрел в какие-то бумаги на столе и не поднял на нее глаз до тех пор, пока она не уселась.

Слушая его, она была вынуждена признать, что либо у него очень хорошая память, позволявшая ему с легкостью приводить множество подробностей, либо он полностью отдает себя каждому делу.

Она предпочла бы первое, тогда бы этот спектакль вполне вписался в облик человека, который так часто выступает в прессе. Но, пытаясь быть честной сама с собой, она не могла не признать, что, скорее всего, он целиком отдается работе. Хотя хороший адвокат совсем не обязательно бывает хорошим человеком, хмуро заметила она про себя.

Без пяти час, несмотря на то что они не добрались даже до середины списка, он остановился и сказал:

- Для первого раза достаточно. У меня деловой обед, и я вряд ли вернусь раньше трех. Так что, пожалуй, будет лучше отложить оставшееся до завтра.

Если вы пока ничего не придумали насчет обеда, наверху у нас есть общая комната.

- Спасибо, Джинни мне уже говорила.

Шарлотта произнесла это резко и сухо, и вдруг ощутила на себе его задумчивый взгляд. Она слегка покраснела, сердясь и понимая, что ей бы здорово досталось за это от матери, если бы та ее слышала.

У нее было несколько сандвичей с собой, и она собиралась отправиться перекусить в приятном маленьком парке у реки.

Но день оказался прохладным и серым, и она решила, что пообедать в общей комнате будет лучше.

Она вернулась к себе в кабинет, и была тронута тем, что там ее ждала Джинни.

- В новом коллективе всегда чувствуешь себя немного не в своей тарелке, сказала ей Джинни с теплой улыбкой. - Так что я решила спуститься и пригласить вас в общую комнату.

- Спасибо. Вообще-то у меня есть бутерброды, поскольку я не знала, как здесь все обернется. Я собиралась пойти к реке и перекусить. Но сейчас холодно.

Когда они вышли в коридор, с другой стороны в него входила высокая женщина, намного выше Шарлотты, в которой было около метра шестидесяти. Блестящие черные волосы подстрижены и уложены так, что это могло быть лишь результатом частого посещения парикмахера. Макияж был безупречен, хотя Шарлотте показалось, что дама все-таки несколько переборщила. В ее костюме Шарлотта сразу узнала последнюю модель сезона от Шанель, а на безымянном пальце вызывающе поблескивал крупный бриллиант.

Дама коротко и холодно взглянула на них и ледяным тоном сказала Джинни:

- В приемной никого нет. Дэниел будет недоволен.

Затем она взглянула на Шарлотту, и глаза ее сузились, а губы поджались, и, хотя она ничего не сказала, Шарлотта прекрасно поняла, что та думает о ее внешнем виде.

Как только она вошла в кабинет Дэниела, Джинни прошептала:

- Это миссис Патриция Уинтерс. Та самая миссис Патриция Уинтерс.., вдова Пола Уинтерса. - Шарлотта ничего не поняла, и Джинни улыбнулась. - Он был местная шишка, миллионер. Она вышла за него, когда ему было за шестьдесят, а ей - двадцать три. И вот он умер, и люди говорят, что она присматривает себе второго мужа, который бы придал респектабельности ее богатству. И она закатила глаза.

- Бедняга Дэниел. Как жаль, что адвокатов не охраняют от клиентов, как врачей от больных.

- А может, он вовсе не хочет, чтобы его охраняли? - предположила Шарлотта.

По правде говоря, ей подумалось, что Патриция Уинтерс прекрасная пара для Дэниела Джефферсона.

- Нет, нет. Он и не думает на ней жениться. Он слишком для этого хорош, запротестовала Джинни.

Что тут у него? Адвокатская контора или клуб почитателей Дэниела Джефферсона? - кисло подумала Шарлотта. Как бы то ни было, она к этому клубу не присоединится. И пусть все считают его прелестью, она останется при своем мнении.

- Так, значит, миссис Уинтерс - клиент? - поинтересовалась она, поднимаясь с Джинни наверх.

- Гм, такое впечатление, что после смерти мужа она нуждается в совете Дэниела значительно чаще, чем Пол Уинтерс, когда был жив.

Шарлотта выглянула в окно и увидела огромный "роллс-ройс", припаркованный у дома. Водитель держал дверцу для Патриции Уинтерс. Дэниел стоял рядом. Так вот что у него за деловая встреча! Прекрасная работа, такая не каждому выпадает, ядовито подумала Шарлотта.

Куда бы они ни направлялись, она сомневалась, что они будут обедать бутербродами, разве что с лососем и икрой и бутылкой шампанского в уединенной роскоши и блеске спальни миссис Уинтерс.

Поймав себя на этой мысли, Шарлотта нахмурилась и слегка покраснела. Как бы она ни относилась к Дэниелу, она не должна позволять своему воображению залетать так далеко.

Глава 3

Ну конечно же, одно из дел, которое ей поручили, значится под буквой "А", саркастически подумала Шарлотта, глядя на самый верх стеллажа, на несколько футов возвышавшегося над ее головой; она закусила верхнюю губу, размышляя о том, как бы туда добраться, и тут заметила сложенную в углу стремянку.

Стремянка оказалась алюминиевой, и потому Шарлотта без труда подтащила ее к стеллажу. Желая как можно быстрее приступить к изучению дел, Шарлотта торопливо взобралась на стремянку, ругая про себя высокие каблуки и прямую юбку, которые усложняли ей задачу. Она всегда немного боялась высоты, а тут еще для того, чтобы достать нужную папку, ей придется забираться на самую верхнюю ступеньку, где держаться не за что, кроме самого стеллажа. Ей стало не по себе.

Мысленно представив, как на нее летят металлические стеллажи, стремянка, папки и все остальное, она решила ни до чего не дотрагиваться.

Взглянув вдоль стеллажа, она заметила, что оказалась ближе к секции с делами, начинающимися на AM, а не на АН - секции, которая была ей нужна.

Вот и доверяй ей после того, как она даже папку со стеллажа не может снять. Раздраженная собственной безалаберностью, она нетерпеливо потянулась вперед, про себя ругая юбку, которая так плотно облегала ей бедра, что не позволяла дотянуться до нужной папки. А она совсем-совсем рядом. Еще несколько сантиметриков, и Шарлотта достанет ее, и ей не придется спускаться, переставлять стремянку и опять подниматься.

Она задержала дыхание, вытягиваясь в струнку.

- Что тут проис...

Восклицание Дэниела Джефферсона заставило ее забыть о своем шатком положении и резко повернуться к нему. В тот же миг она поняла, что падает.

Но не упала; вместо того чтобы позорно растянуться у ног Дэниела Джефферсона, она позорно устроилась у него на руках. Подхватив, он спас ее от неминуемого падения.

В голову ей пришло сразу несколько одинаково неприятных мыслей: во-первых, что она полностью осрамилась и утвердила его в мысли, что она совсем не тот помощник, который ему нужен; во-вторых, она поняла, что, падая, увлекла за собой несколько папок, чье содержимое теперь рассыпалось по полу, а стремянка, как пьяная, стояла прислонившись к стеллажу; и в-третьих, - и это было особенно неприятно - Дэниел держал ее так, что грудь ее находилась практически на уровне его глаз, а бедро в черных колготках было до неприличия оголено.

- Все в порядке, я вас поймал, - донесся откуда-то издалека его голос, как будто она и без него этого не заметила.

Органы чувств работали у нее вполне сносно, и они подсказывали ей не только то, что он ее "поймал", как он выразился, но и то, что ей очень даже приятно прижиматься к его крепкому теплому телу.

Невероятно. Ведь он ей даже несимпатичен как человек, не говоря уж о... Она закрыла глаза, пытаясь побороть приступ головокружения, а когда он поставил ее на пол, то даже инстинктивно схватилась за рукав его пиджака.

- Как вы себя чувствуете? - услышала она его голос, когда ноги ее наконец коснулись пола. - Вы могли разбиться. Чем, кстати, вы там занимались, а?

Теперь, когда он ее отпустил и отступил на шаг, Шарлотта попыталась забыть об ощущениях, испытанных ею у него на руках. Вполне естественно, что, помимо шока, она мучилась сейчас также от стыда и злости.

- А разве непонятно? - ответила она, проигнорировав первую часть вопроса Я пыталась снять со стеллажа папку.

Он посмотрел на стремянку, прислоненную к стеллажу, и она покраснела.

- Вот с этой стремянки? Почему вы не взяли другую? Вон там стоят стремянки специально для того, чтобы добраться до самого верха стеллажа.

Другие стремянки. Шарлотта сглотнула, и щеки ее зарделись, а Дэниел закрыл дверь, за которой оказалась пара высоких алюминиевых стремянок.

- На них даже есть поручни, как вы видите, специально чтобы избежать того, что только что могло случиться с вами.

Шарлотта снова сглотнула, чувствуя себя раздавленной, и едва не выпалила, что если бы он ее не напугал, то она бы и не свалилась.

- В конце-то концов, это адвокатская контора, - с иронией заметил он. - И мы прекрасно понимаем, что нас ждет, если кто-нибудь из наших служащих получит увечье при исполнении своих обязанностей.

Комната была такой маленькой, а он такой высокий, такой.., такой большой, что ей вдруг стало не хватать воздуха. Она чувствовала на себе, а вернее, на своих губах взгляд Дэниела.

И ею овладело непреодолимое желание дотронуться кончиком языка до своих губ. Зачем? - сердито спросила она себя. Чтобы убедиться, что они на месте? Конечно, они на месте, а то, что ты сейчас делаешь, - это старое как мир кокетство. Трюк, к которому прибегают третьеразрядные кинорежиссеры. Все верно, но она не смогла сдержать этого быстрого рефлекторного, инстинктивного движения.

Я, наверное, чокнулась, подумала она словно в бреду. Все из-за того, что здесь мало воздуха, да еще от потрясения. Ее слегка качнуло, и она опять услышала голос Дэниела:

- Как вы себя чувствуете?

Шарлотта раскрыла было рот - и вдруг окаменела, услышав странный, едва различимый звук, вырвавшийся у него из груди. Она посмотрела на Дэниела - его серые глаза блестели. Видимо, у него есть определенный гипнотический дар, подумала она с легким головокружением, напрасно стараясь отвернуться. Неудивительно, что его так любит электронная пресса. Может, он гипнотизирует свою телеаудиторию так же, как он загипнотизировал сейчас ее?

Сердясь на свою слабость, она закрыла глаза, отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Когда она опять открыла глаза, то лучше она себя не чувствовала, но по крайней мере уже на него не смотрела.

- Прекрасно, - коротко ответила она и уже на полпути к двери нашла в себе силы, чтобы сказать ровным голосом:

- Как жаль, что вы меня подхватили. Если бы вам это не удалось и если бы я упала и ушибла вас, вы получили бы возможность подать на меня в суд.

К ее удивлению, он рассмеялся и, к еще большему удивлению, добавил:

- Лидия была бы от вас без ума. Она уже поворачивала ручку двери, когда он вдруг очень нежно, но твердо остановил ее, и она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, вся подобравшись.

- Боюсь, вы не отдаете себе отчета в том, что делаете.

Он все еще улыбался, но только теперь его улыбка стала холодной, и он отчеканил ледяным тоном:

- Просто мне показалось, что вам надо.., э-э-э.., поправить юбку.

Сказав это, он обошел ее и удалился, тщательно закрыв за собой дверь и оставив ее одну в маленькой комнатушке. Она посмотрела на измятую, запачканную юбку и на обнаженное бедро, и щеки ее запылали.

Она чуть не расплакалась от злости, но, сдержавшись, расправила юбку и присела на корточки, подбирая рассыпавшиеся бумаги.

Черт бы его побрал, черт бы его побрал. Все из-за него... Если бы он не напугал ее...

Ей понадобилось почти полчаса, чтобы собрать рассыпавшиеся бумаги. Она вернулась к себе в кабинет, и сердце ее екнуло - смежная дверь была открыта.

Он говорил по телефону, и, взглянув на его стол, она заметила развернутый пакетик с бутербродами.

Он положил трубку, повернулся к ней и спросил:

- С остальными папками у вас осложнений не было?

- Нет, спасибо, - сказала она настолько холодно, насколько могла, стараясь дать ему понять, что меньше всего на свете хочет разговаривать с ним, но он, казалось, не заметил ее холодности и добавил:

- Я как раз собираюсь перекусить, на обед у меня времени не осталось.

Шарлотта отвернулась, покраснев от негодования. Неужели он думает, что ее хоть сколько-нибудь интересует, как он и его.., его клиент провели обеденное время? Она с трудом сдержалась, чтобы не сделать едкого замечания по этому поводу, но вовремя вспомнила, что она всего лишь служащая в его конторе, причем такая, которая может вылететь отсюда в любой момент.

Остаток дня она провела за чтением первых из порученных ей дел; когда в половине четвертого Дэниел закрыл смежную дверь, объяснив, что у него встреча с клиентом, она с облегчением вздохнула.

- Позже, когда вы ознакомитесь с делами, мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали при всех мало-мальски важных разговорах с клиентами.

Присутствовать при его встречах с клиентами, а не проводить свои, горько подумала Шарлотта, когда дверь закрылась. Еще одно доказательство того, как низко оценивает он ее профессиональные качества.

В четыре дверь в ее кабинет открылась, и вошел Ричард Горвич.

- Простите, что не смог встретить вас утром, - произнес он с отеческой улыбкой. - Мне надо было быть в суде. Надеюсь, вы неплохо устроились.

- Да... Да, спасибо. Но я... Я не думала, что буду работать только для мистера Джефферсона.

Ричард удивленно приподнял бровь, услышав напыщенное "мистер", но от Шарлотты не ускользнуло, что он тоже чувствует себя не очень уверенно.

- Да, что же, - пробормотал он. - Я.., то есть... У него настолько прибавилось работы, что мы оба поняли - без квалифицированного помощника ему не обойтись.

Так она и думала. Решение о том, что она будет работать на Дэниела Джефферсона, было принято уже после того, как он ознакомился с ее curriculum vitae, и он просто побоялся доверять ей самостоятельную работу.

Ее так и подмывало заявить, что она дипломированный юрист, а не ребенок, которому требуется постоянный присмотр, но, сделав над собой усилие, она подавила волну горечи и возмущения, подкатившую к горлу, и напомнила себе, насколько важна для нее эта работа.

Не успел выйти Ричард, как в дверь постучали.

Новая гостья была очень привлекательна и на приличном сроке беременности.

- Меня зовут Энн, я секретарша Дэниела, а теперь и ваша. Сегодня утром я была в поликлинике. - Она слегка дотронулась до живота и состроила потешную гримасу. - Как я жду, когда он или она наконец появится на этот свет!

- Это.., это ваш первый ребенок? - поинтересовалась Шарлотта.

Несколько неожиданно для нее Энн отрицательно покачала головой.

- Нет, у нас уже есть четырехлетний Джереми. Питер, мой муж, работает на дому. Он программист. Когда у нас родился Джереми, я тоже хотела остаться дома вместе с ним, но если Питер все время рядом... Временами я на стену готова была лезть! Так что, когда родится этот, я после положенного мне отпуска сразу вернусь на работу. И дело тут не в деньгах, хотя, должна сознаться, это тоже немаловажно... Питер не жалеет для меня денег, но я предпочитаю быть экономически независимой. Но самое главное для меня - это общение с другими людьми, к тому же работать на Дэниела - сплошное удовольствие. Он все прекрасно понимает и по-настоящему заботится о своих работниках.

- По-другому и не может быть, вам не кажется? - вставила Шарлотта и прикусила язык, заметив, что ее слегка ядовитое замечание заставило Энн посмотреть на нее с некоторым сомнением во взгляде. - Я имею в виду, что ему надо заботиться о том, как он выглядит в глазах прессы, - заикаясь, поправилась она. - Люди, находящиеся постоянно в центре внимания общества...

- Да нет, что вы, Дэниел вовсе не такой! - твердо возразила Энн. - Просто он от природы внимательный. Он считает, что когда люди довольны жизнью, то они и работают лучше, и мне кажется, он прав.

Шарлотта заставила себя улыбнуться, хотя была готова заскрежетать зубами.

Чем же это он их всех так приручил? Прямо массовый гипноз какой-то. Ну ладно, уж кто-кто, а она-то не собирается записываться в его обожатели, твердо заявила она себе, берясь за следующую папку, когда Энн вышла, - ее ему не одурачить.

Дело, которым она занялась, было чрезвычайно запутанным и тонким, и Шарлотта настолько погрузилась в его изучение, что и не заметила, как наступил конец рабочего дня.

По правде говоря, она не замечала ничего вокруг и вернулась к действительности, только когда смежная дверь открылась и в кабинет к ней зашел Дэниел.

- Вы еще работаете?

Он стоял рядом и смотрел на папку, лежавшую перед ней.

- Н-да... Это дело весьма сложное, вам не кажется? Пока что не представляю, что у нас получится. Требование компенсации вполне обоснованно, но, насколько мы можем воспользоваться непреднамеренностью поступка, трудно сказать. Уже седьмой час, - мягко добавил он. - А мы здесь не работаем по лондонскому распорядку.

- Но вы-то еще здесь, - возразила Шарлотта. Опять она ему не угодила! Честно-то говоря, она просто забыла о времени.

- У меня были кое-какие дела. - Он помолчал, и Шарлотта посмотрела на него снизу вверх. Одно неосторожное мгновенье они смотрели друг другу прямо в глаза, и ей вдруг стало страшно не хватать воздуха, а голова пошла кругом. - Я понимаю, что вам нелегко, - спокойно сказал Дэниел. - Из вашего curriculum vitae я понял...

Неожиданно странное ощущение прошло, и Шарлотта опять явственно почувствовала разделявшую их пропасть.

- Что я неудачница, - горько закончила она за него. - Да, я это прекрасно осознаю, но не переживайте, мое пятно вас не замарает. В конце-то концов, вы достаточно себя обезопасили, чтобы этого не произошло.

С этими словами она закрыла папку, встала и отрывисто произнесла:

- Мне пора.

Когда она была уже около двери, он сказал:

- Шарлотта, может, стоит поговорить? Она резко обернулась, не зная, что глаза у нее потемнели от обиды.

- Вам так кажется? - с вызовом переспросила она. - Но я другого мнения. Я хочу только работать. Больше ничего. Прошлое.., мое прошлое не касается ни вас, ни кого другого.

- Да... Да, конечно.

Губы его слегка дрогнули. Он смотрел на нее с некоторым сожалением во взгляде, и при других обстоятельствах она бы подумала, что он разочарован.

Когда три четверти часа спустя она остановила машину около дома родителей, она все еще кипела от возмущения. Ну почему ей выпало работать на такого человека? На такого.., на такое совершенство. Так по крайней мере говорят все. А Шарлотту его совершенство раздражает. Неужели он никогда не ошибается?.. Никогда?.. Человек без недостатков?

Но ведь ему-то все легко дается. Он как по мановению волшебной палочки получил прекрасную практику и встал во главе по праву рождения, а не по праву своих достоинств. А тут еще это дело "Витала", которое его угораздило выиграть...

Она шла от машины к дому, и ей вдруг стало стыдно за такие мысли - ведь ему наверняка пришлось много работать над этим делом. А как долго обивали пороги у адвокатов его подзащитные, прежде чем нашли такого, который взялся им помочь?

Он везучий, вот и все, сердито напомнила она себе, хотя и понимала, что несправедлива к нему. Ну и что? Ведь он тоже к ней несправедлив. Мало того. Он уверен, что вообще все прекрасно. Он и понятия не имеет о том, что такое неудача... Не представляет, как тяжек ее груз.

- Ну и как прошел твой первый день? - Мать сгорала от любопытства. Шарлотта покачала головой:

- И не спрашивай.

- Почему? Что случилось? - с тревогой в голосе настаивала мать.

Шарлотта вкратце рассказала, как прошел день, заключив словами:

- Он мне явно не доверяет и поэтому держит под постоянным присмотром. Он специально придумал для меня это место... Я не сомневаюсь, что так оно и есть. Ему стоило только раз взглянуть в мой curriculum vitae, как он тут же решил, что самостоятельно я работать не могу. Видно уж, я это заслужила...

- Ну что ты, Шарлотта, ты ошибаешься, поверь мне, - возразила мать. Скорее, он очень высоко тебя ценит и потому хочет, чтобы ты работала именно на него.

Шарлотта с иронией посмотрела на мать.

- Почему это он должен хорошо обо мне думать? Он видел мой curriculum vitae. Ему явно не по душе, что Ричард Горвич взял на эту работу именно меня, и он намерен показать, насколько он мне не доверяет. Возможно даже, он опасается, что мои провалы плохо скажутся на его практике, если он позволит мне работать самостоятельно.

- Ну, Шарлотта! - возмутилась мать. - Что с тобой? Ты сама не своя. В тебе столько.., столько горечи.

Шарлотта до боли прикусила губу.

- Извини, ма... Просто...

- Хорошо, хорошо, - успокоила ее мать, гладя по руке. - Я все понимаю. Да, кстати, сегодня мы ужинаем вдвоем. Отец в гольф-клубе, а Сара подойдет чуть позже.

- Пойду переоденусь.

Чертов костюм! Зачем она дала себя уговорить и купила его? Его и все другие дорогие модные наряды, какими забит ее гардероб? Сердясь на саму себя, Шарлотта натянула джинсы и симпатичный свободный свитер.

Она не отваживалась рассказать матери, как неудобно себя чувствовала в этом костюме, а то та еще настоит на том, чтобы обновить гардероб дочери. А Шарлотта и так уже слишком много берет у родителей.

У отца была когда-то хорошая работа, но теперь он на пенсии, и хотя они не бедствуют, но вынуждены считать деньги; да к тому же она просто не хочет от них зависеть.

Но пока зависит.., точно так же, как зависит и от Дэниела Джефферсона.., или, скорее, от службы у него.

Шарлотта притащила домой две папки и намеревалась вечерком почитать их. Она во что бы то ни стало докажет ему, что она хороший юрист!

Хотя, если придет Сара, особенно ей поработать не удастся. Шарлотта грустно улыбнулась. Она всегда ладила со старшей сестрой, несмотря на всю разницу в их подходе к жизни. Сара замужем, у нее двое детей, и она счастлива и, как она часто говорила Шарлотте, собирается пребывать в этом состоянии до тех пор, пока имеет счастье быть замужем за человеком, могущим и желающим позволить ей сидеть дома с детьми.

Саре нравится сидеть дома. Ей доставляет удовольствие варить варенье и копаться в своем небольшом огородике, проводить время с детьми и наблюдать за их ростом и развитием. Она внимательно следит за их успехами в школе и даже не жалеет нескольких дней в месяц, чтобы отправиться с классом в какой-нибудь поход.

И хотя сама Сара считала, что не работает, Шарлотта прекрасно понимала, что сестра великая труженица, что она очень умна и умеет приспосабливаться к людям и обстоятельствам.

Сара была одной из немногих, с кем Шарлотта могла быть до конца откровенной и от кого не скрывала своих чувств после банкротства; помогая матери с ужином, Шарлотта подумала, что Сара, видимо, специально так подгадала с визитом, чтобы поговорить с сестрой после ее первого дня работы.

Сара появилась приблизительно через час после ужина, когда Шарлотта была уже у себя в спальне наверху и, разложив на кровати содержимое гардероба, пыталась выбрать, в чем пойти завтра на работу. Ей нужно что-нибудь удобное и не столь броское, как ее сегодняшний костюм.

Она услышала шаги сестры по лестнице.

- Чем это ты тут занимаешься? - поинтересовалась Сара, обозревая платья, разложенные на кровати.

- Пытаюсь найти что-нибудь более подходящее для работы.

Она выглядела такой расстроенной, что Сара нахмурилась и расчистила себе пятачок на кровати.

- Что случилось, Шарлотта? Что происходит? - спросила она. - Биван? Шарлотта покачала головой.

- Нет, я уже давно поняла, что никогда, в общем-то, его не любила. Мне просто льстило, что он за мной ухаживает, вот и все. Я так сержусь на себя за то, что позволила ему обвести меня вокруг пальца... Что позволила ему так влезть в мою жизнь. Ну да ладно, так мне и надо. Теперь я одна буду решать, как мне жить. Я чувствую себя такой виноватой, Сара, - добавила она уже спокойнее. - За то, что так расстроила родителей и...

- Да ладно тебе... Кроме тебя, об этом никто и не думает. Ты ни в чем не виновата, сестренка. Послушай, Тони уезжает по делам на пару дней. А что, если я на вечерок подкину детей родителям и мы ударимся в загул? Сходим в итальянский ресторан. Недавно открылся новый ресторанчик, говорят, очень даже ничего. Ну давай, - настаивала она, заметив, что Шарлотта начинает хмуриться. - Нам обеим это нужно.

Она взяла платье и с тоской посмотрела на него.

- Как бы мне хотелось иметь твою фигуру.

Это что, платье? Скорее похоже на бандаж. Ладно, что бы это ни было, оно очень даже завлекательно... Надень его в ресторан, и я погреюсь в лучах внимания, которое ты пробудишь в официантах. Итальянцы любят, когда с ними рядом фигуристая женщина.

Она посмеялась выражению лица Шарлотты.

- Ну что? Идем?

- Ну ладно.

- Чудесно, я закажу столик. А теперь рассказывай о твоей работе. Дэниел Джефферсон столь же привлекателен живьем, как по телевизору? Ну что я такого сказала? - тут же добавила она, увидев выражение лица Шарлотты. - Ну же, встряхнись. Что с тобой? - спросила она уже мягче, заметив, что Шарлотте по-настоящему плохо.

- Я надеялась, что буду работать сама по себе.., что ко мне будут относиться как к коллеге-адвокату. И что же? Оказывается, я буду работать на Дэниела Джефферсона в качестве его личного помощника. Сама по себе я ему не нужна, Сара. Он мне не доверяет.

- Он что, так и сказал? Шарлотта покачала головой.

- В этом не было необходимости. И так видно.

- А тебе не кажется, что ты торопишься с выводами? - попыталась урезонить ее Сара. - Давай посмотрим, что произошло. В последнее время ты явно не в своей тарелке. И смотришь на мир отнюдь не через розовые очки.

- Дело не в этом, Сара. - Шарлотта поднялась с кровати и стала ходить по комнате. - Что бы он ни говорил.., что бы он ни делал, все это как будто специально для того, чтобы подчеркнуть разницу между нами. Он хочет, чтобы я до конца прочувствовала горечь поражения. Если бы ты знала, как меня возмущает, что он считает меня плохим адвокатом! Не будь я в таком отчаянном положении...

- Сестренка, а тебе не кажется, что ты все преувеличиваешь? - мягко спросила Сара. - Я понимаю, что тебе очень даже не по себе и потому...

- И потому - что? Я не вижу в Дэниеле Джефферсоне того, что в нем видят все остальные? И поэтому не бросаюсь ниц в слепом поклонении и не трепещу от благоговения? Мое положение просто невозможно, Сара. Ты понимаешь, такое впечатление, будто весь персонал только тем и занят, что поет ему дифирамбы. Меня это так злит! Все в этой жизни ему досталось на тарелочке. Он даже не представляет себе, что может испытывать человек в моем положении, и все же считает себя вправе судить.., клеймить...

- Шарлотта, а тебе не кажется, что ты.., ну, слишком предвзято к нему относишься?

Шарлотта молча посмотрела на сестру, явно раздосадованная.

- Что ты имеешь в виду? - настороженно начала она, но по глазам Сары прекрасно поняла, что та имеет в виду.

К горлу у нее от злости подкатил ком.

- Ага, понятно. Ты считаешь, что это оттого, что он везунчик, а я неудачница. Ты думаешь, что я ему завидую.

- Нет.., конечно, нет, - заверила ее Сара. - Да никакая ты не неудачница. Нет, я хочу сказать, что ты сильно расстроена и потому твои суждения, твое отношение к действительности несколько односторонни. И, Шарлотта, - добавила она, - согласись, ты не можешь не чувствовать к нему некоторой неприязни. Это так присуще человеку. Тут нет ничего страшного, но такая предвзятость вовсе не в твоем характере. Ты всегда отличалась способностью поставить себя на место другого. И если, как ты говоришь, всем остальным он нравится...

- То не права я? Ты это хочешь сказать? Дело в том, как он ко мне относится, Сара. Он мне не доверяет. Я ему там не нужна.

- Но ведь ты уже там, не так ли? - напомнила ей Сара. - Со временем он поймет, что ошибался. А ты уверена, что именно он считает тебя плохим юристом?

- Что ты хочешь этим сказать? Сара встала.

- Когда у Сэма появился первый велосипед и он упал с него, он долго боялся опять на него садиться. И всякий раз, проходя мимо, пинал его ногой, потому что тот сделал ему больно. Он винил велосипед и не хотел сознаться себе в том, что просто боится опять сесть за руль, чтобы вновь не свалиться.

- Ты хочешь сказать, что я мыслю на уровне трехлетнего ребенка? - хмуро поинтересовалась Шарлотта.

- Нет, я просто хочу напомнить, что ты всего лишь человек.

- В отличие от Дэниела Джефферсона. Он само совершенство... Все так и говорят. Сара быстро взглянула на нее.

- Значит, он тебе не нравится.

- Нравится? Он? Я ненавижу его! - выпалила Шарлотта.

Сара, открывая дверь в спальню, подняла брови.

- Берегись, - с сестринской прямотой предупредила она. - Ты знаешь, что люди говорят о ненависти...

- Что же?

- Что от ненависти до любви - один шаг.

Спускаясь по лестнице, Сара от души смеялась, но у Шарлотты на душе было тяжело.

Она знает свою сестру. У Сары нежная, добрая душа, ей неприятно обижать людей. Но ее утверждения о предвзятости Шарлотты обидели ее, причинили ей боль, и хотя Шарлотта и пыталась ч; думать об этом, ей это не удавалось, и она вновь и вновь возвращалась к словам Сары и весь вечер чувствовала себя не в своей тарелке.

Может, Сара права? А что, если ее враждебность к Дэниелу питается не только его явным недоверием? Уж не завидует ли она ему, как очень мягко намекнула Сара? Завидует его успеху?

От этой мысли у нее мурашки побежали по коже.

Она собиралась пораньше лечь спать, но к тому времени, когда Сара ушла и пришел отец и стал удар за ударом описывать партию в гольф, перевалило уже за десять, а Шарлотта еще не бралась за дела. Она уже решила, что не даст Дэниелу ни малейшего повода для критики. Она покажет ему, что если в финансовом плане она и проиграла, то как адвокат ни в чем ему не уступает.

Она работала до тех пор, пока глаза у нее не начали слипаться. Она взглянула на часы, было уже час ночи. Спину у нее ломило от сидения за кухонным столом.

Шарлотта закрыла папку. Еще один запутанный случай, и она была удивлена, что Дэниел за него взялся. Выгодой здесь и не пахло. По крайней мере она этого не заметила. Да и престижа не много. А труд, который уже в него был вложен, с лихвой перекрывал всякое возможное финансовое вознаграждение.

Если бы она не знала Дэниела, то даже подумала бы, что он взялся за это дело по доброте душевной.

Она нахмурилась. Может, она все-таки неверно судит о нем? Может, это еще одна из ее многочисленных ошибок в жизни?

Она встала, нервно подошла к крану и налила стакан воды.

Он счастливчик, везунчик, у него есть имидж, который надо поддерживать. Нет, это не тот человек, от которого можно ждать бескорыстной благотворительности. Она встречала немало подобных людей в жизни, ее не проведешь. Это те самые люди, с которыми водится Биван.

Но что, если она действительно ошибается? Сара осторожно намекнула ей на это, когда сказала, что всем остальным он нравится и все им восхищаются.

Внутри у нее начинало зарождаться недовольство собой. Она не хочет ошибаться. Ей надо, ей очень нужно, чтобы ее представление о нем оказалось верным. Ей необходимо недолюбливать его. Ей надо защитить себя...

Она поставила стакан, рука у нее слегка дрожала. Защитить себя от чего?

Она на мгновенье вспомнила, как потемнел его взгляд, когда он смотрел на нее, и как напряглось ее собственное тело. Губы у нее мгновенно пересохли, как тогда, в архиве, и, как тогда, она провела по ним языком. Страдание оставило глубокий след в ее душе.

Час ночи. У нее был очень, очень трудный день, и вот теперь она придумывает себе ужасы там, где их вовсе и нет.

Пора спать.

Глава 4

- Шарлотта, можно вас на минутку? Шарлотта отложила папку и отправилась в кабинет к Дэниелу.

Он улыбнулся, и вокруг глаз его образовались едва заметные морщинки, а на зубе она опять увидела небольшую щербинку. Он предложил ей сесть.

Может, все-таки она ошибается? Может, Сара права и она судит о нем предвзято? Слишком строго? Шарлотта знала, как сестра любит ее. И Сара никогда ее просто так не критикует. К тому же чем больше Шарлотта общается с коллегами по работе, тем больше убеждается в глубоком уважении, которое все - как мужчины, так и женщины - питают к Дэниелу.

Когда она вошла, в комнате уже была Энн, и она тоже улыбнулась Шарлотте, отодвигая пустую чашку из-под кофе и убирая свой блокнот.

- Сегодня после обеда у меня встреча с клиентом. Он хочет составить новое завещание. Но он прикован к постели и не может прибыть в контору. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.

- Это не Джон Бэлфор? - поинтересовалась Энн с иронической улыбкой.

- Он самый, - подтвердил Дэниел.

- Он уже в пятый раз за последние восемь месяцев меняет завещание.

- Ему грустно и скучно одному, - заметил Дэниел. - Родственники живут далеко и не ездят к нему, и, хотя за ним хорошо ухаживают, ему нужно с кем-то переброситься парой слов.

- С кем-то поспорить, вы хотите сказать, - не без ехидства заметила Энн. Да, я понимаю, ему одиноко, но ведь вокруг полно всяких организаций, которые с удовольствием будут его навещать.

- Для этого он слишком горд, Энн, - мягко возразил Дэниел. - Ему не нужно то, что ему кажется "милостыней". А когда он заявляет, что хочет изменить завещание, или утверждает, что я не совсем правильно выполнил его последние пожелания, гордость его не страдает, потому что мой визит - деловой.

- Да, но у вас от этого прибавляется хлопот, а с него вы не берете почти ничего, - с улыбкой заметила Энн. - Как будто вы больше социальный работник, чем адвокат.

- Помочь людям ничего не стоит. В конце концов, все мы иногда нуждаемся в посторонней помощи.

Шарлотта молча переваривала его замечание, с трудом представляя, в чем может нуждаться этот человек. Хотя и понимала, что говорит он совершенно искренне.

Она попыталась представить себе Бивана и его "друзей" на месте Дэниела, но это ей не удалось. В жизни Бивана все было подчинено выгоде, даже она... А когда их взаимоотношения перестали приносить ему дивиденды...

Она не жалела о Биване, но временами ей было обидно вспоминать, какой же она была дурой, если даже жила у него.

- Вам Джон понравится, - загадочно заметил Дэниел, и в этот миг она почему-то почувствовала его физическую неотразимость. - Вы оба борцы.

Борец? Ока? С чего это он вдруг? Сама она с горечью признавала, что смалодушничала и спасовала перед первым же препятствием, встретившимся ей на пути. А что, собственно, она могла поделать? Попытайся она продолжать свое дело, она поставила бы под удар клиентов. Именно ради них она была обязана признать поражение и посоветовать им обратиться к другим, более разумным и более твердо стоящим на ногах адвокатам.

Может, она бы еще и продержалась несколько месяцев, обманывая клиентов. Страховка покрыла бы все их возможные издержки, но как возместить им потерянное время? Пойти на такой риск она не могла. Биван тогда еще над ней посмеялся. Он вот рискует каждый день, причем миллионами фунтов стерлингов. Такова жизнь, а риск придает ей пикантность, особенно когда удается обстряпать хорошенькую сделку.

Но она другая. Она слишком осторожна.

- Боюсь, правда, что ради этого вам придется пожертвовать частью обеденного перерыва, - продолжал Дэниел.

- Ничего страшного. - Шарлотте самой не понравилось, как натянуто и настороженно прозвучал ее голос.

Энн вышла, а Шарлотта осталась стоять перед Дэниелом, крепко сжимая в руках папку, прикрываясь ею, как броней.., но от чего?

На столе у Дэниела тоже лежала папка, и, машинально взглянув на обложку, она почему-то огорчилась, прочитав имя Патриции Уинтерс.

Заметив ее взгляд, Дэниел, как бы невзначай, прикрыл надпись рукой, и Шарлотта вдруг вновь рассердилась. С чего это вдруг он скрывает от нее эту папку? Что, ей уже и посмотреть нельзя?

- Как далеко вы продвинулись с делами? - поинтересовался он.

- Половину я уже просмотрела, - довольно резко ответила она.

Он задумчиво приподнял брови.

- Уже? Вы, видимо, очень быстро читаете. Шарлотта почувствовала, что краснеет. На что он намекает? Что она просто пролистывает папки, не вникая в суть? А вот если бы она сказала, что прочитала только два или три дела, он пожурил бы ее за медлительность.

Нет.., какие бы хорошие отношения ни связывали его со всеми остальными, она ему явно не нравится.

А почему, собственно, она должна ему нравиться? - подумала она, направляясь к себе в кабинет. В конце-то концов, он явно не жаждал увидеть ее здесь; она для него обуза, ненужный балласт. Всякий раз, как она попадается ему на глаза, он, видимо, клянет себя на чем свет стоит за то, что позволил Ричарду взять ее на работу.

Возможно, будь она в его положении, она бы чувствовала себя точно так же. Какой прок от работника, которому нельзя доверить самостоятельную работу и за которым нужен глаз да глаз?

Сев за стол, она яростно заморгала, отгоняя подальше наворачивающиеся слезы.

- Мы выезжаем через полчаса, - сказал Дэниел из своего кабинета.

Она покопалась в сумке, которая служила ей одновременно и портфелем, проверяя, взяла ли блокнот и пару ручек и карандашей. Она не понимала, зачем Дэниел берет ее с собой: может, он не доверяет ей настолько, что боится оставлять одну в конторе? - кисло подумала она. Но почему? Она, вообще-то, достаточно подготовлена, чтобы снять трубку телефона и поговорить с клиентом...

- Вы готовы?

Она вздрогнула - она была так поглощена чтением, что не услышала, как он вошел к ней в кабинет.

Да, конечно, именно этого и следовало от него ожидать. Незаметно подкравшись, он так смутил ее, что вместо того, чтобы подняться одним плавным решительным движением, она встала на ноги какими-то рывками, едва не смахнув папку со стола и уронив жакет.

- Позвольте мне.

Ей стало не по себе, когда Дэниел, опередив ее, поднял жакет и помог ей его надеть.

Солнце, заливавшее кабинет, просвечивало тонкий, едва ли не прозрачный шелк ее блузки. А под блузкой на ней был простой и тоже тонкий бюстгальтер, и, взглянув вниз, она вдруг сообразила, что два тонких слоя материи едва-едва прикрывают темные венцы ее груди.

Она никогда не стремилась выглядеть сексуально, но сознавала, хотя и довольно смутно, что некоторым мужчинам нравится ее невысокая, женственная фигурка. Однако она всегда считала ниже собственного достоинства подчеркивать свою физическую привлекательность. И вот сейчас она вдруг с неудовольствием ощутила, что для мужских глаз тонкий шелк ее бюстгальтера и блузки мог показаться чем-то Броде призыва, специальной приманки к ее телу.

Почувствовав через жакет тепло руки Дэниела, она сочла за благо побыстрее отодвинуться от него, неразборчиво пробормотав:

- Спасибо.

- Не за что, - ответил он, и она столкнулась с задумчивым, серьезным взглядом его глаз.

А что, если он тоже заметил, как напряглись и набухли ее соски? Оставалось надеяться, что нет. Ее тело повело себя странным образом, это и для нее самой было не только унизительным, но и неожиданным. В прошлом она не знала таких трудностей в общении с коллегами-мужчинами. И не думала, что присутствие привлекательного мужчины может выбить ее из колеи.

А Дэниел привлекателен, даже она не может этого отрицать. Мужественность сочетается в нем с неожиданной человеческой теплотой, и это страшно притягивает.

Неудивительно, что Патриция Уинтерс имеет на него виды. Интересно, они поженятся? Из них получится потрясающая пара.

Но его личные дела меня не касаются, сказала она себе и взяла сумку, довольная хотя бы уже тем, что волосы упали ей на лицо и скрыли его выражение.

После того, как повело себя ее тело, ей было неловко, и стыдно, и неприятно. А вдруг он все-таки заметил?

- Машина на площади, - сказал он, когда они выходили из конторы.

Единственной машиной на площади был старомодный, но безукоризненный, поблескивавший темно-бордовой краской "ягуар".

- Это машина еще моей двоюродной бабки, - сказал он, отпирая дверцу. - Она оставила ее мне. Я редко на ней езжу, но Джон и Лидия были очень близкими друзьями, и он будет рад увидеть ее в окно.

Шарлотта промолчала.

Кожа на сиденьях уже кое-где потрескалась. Раздражение, обида и подозрения уступили место жалости к самой себе, словно ее исключили из некоего столь желанного ей магического круга, и теперь она вынуждена наблюдать за балом со стороны, зная, что туда ее уже не пригласят. Он сопереживает всем, только не ей.

Она сжала зубы. Ладно, она обойдется и без его сострадания. Оно ей не нужно.

Он вел машину уверенно и умело, чего, впрочем, от него и следовало ожидать. Наблюдая за тем, как спокойно он переключает скорость, она вдруг вспомнила свою лондонскую подружку, которая говорила, что по тому, как мужчина ведет машину, можно предсказать, каков он в постели.

Биван носился на своем "порше" на бешеной скорости, резко дергая с места и ревя двигателем; он останавливался слишком близко к впереди стоящему автомобилю и то и дело выскакивал на встречную полосу, не думая о других. Дэниел был полной противоположностью, он даже притормозил, пропуская молодую маму.

Джон Бэлфор жил в доме для престарелых в нескольких милях от города. В парке сидели или прогуливались пожилые люди, кутаясь в плащи от ветра, а внутри дома через открытую дверь она увидела большую комнату, где несколько человек играли в карты, болтали или смотрели телевизор.

- У Джона есть инвалидная коляска, и он вполне мог бы присоединиться к остальным, но он слишком упрям и не хочет понять, как много теряет, отказываясь от общения.

- Может, ему больше нравится собственное общество? - предположила Шарлотта, вдруг почувствовав потребность встать на защиту Джона.

- Возможно, - согласился Дэниел, когда они поднимались по лестнице.

Да, но если ему больше нравится быть наедине с собой, то зачем он так часто посылает за Дэниелом якобы для того, чтобы изменить завещание? Шарлотта украдкой взглянула на Дэниела - он и не собирался возражать ей. Она чуть нахмурилась. Будь она на его месте, то непременно бы сказала ему что-то вроде этого.

Но ведь я не на его месте! - урезонила она себя. А если бы и была, то позволила бы себе великодушие дать своему неудачливому помощнику почувствовать, что за ним осталось последнее слово.

Она вдруг разозлилась на его великодушие ничуть не меньше, чем если бы он указал ей на несостоятельность ее утверждения.

Поднявшись наверх, Шарлотта почему-то повернула направо, но Дэниел слегка дотронулся до ее локтя.

- Нам сюда, - сказал он, указывая в противоположную сторону.

Она повернулась и вдруг оказалась к нему слишком близко. Он не отодвинулся, и она нетерпеливо и вопросительно посмотрела на него снизу вверх.

- Я только сейчас осознал, какая вы маленькая, - сказал он в ответ на ее невысказанный вопрос.

Она возмутилась и даже вышла из себя. Какая наглость насмехаться над ее невысоким ростом!

- Во мне метр шестьдесят, - возмущенно возразила она.

Вокруг глаз у него образовались морщинки, словно ему стоило немалого усилия не рассмеяться.

В его вкусе, наверное, высокие женщины. Патриция Уинтерс - высокая, вспомнила вдруг она.

- Наверное, именно поэтому вы ходите в таких смешных туфлях.

Ногти Шарлотты впились ей в ладонь; в глазах засверкали молнии.

- А чем вам не нравятся мои туфли? - холодно поинтересовалась она.

Вообще-то на ней были очень дороги, туфли от Чарлза Джордана, такие ей теперь не скоро удастся купить. Но если в туфлях она не сомневалась, то вот костюм такой уверенности в нее не вселял. Ей стало тоскливо, и, не дожидаясь Дэниела, она пошла по коридору.

Зачем, ну зачем она выкинула все свои старые тряпки? Может, они и были слишком серенькими для Бивана, но теперь бы как нельзя лучше подошли к ее новой жизни.

Ну взять хотя бы ее сегодняшний наряд. О том, что с ней что-то не в порядке, она сообразила за завтраком, когда заметила, как мать слегка приподняла брови, увидев ее короткую прямую юбку и длинный облегающий жакет из мягкой черной шерсти. Жакет был на шелковой подкладке. С кремовой шелковой блузкой весь ее наряд должен был смотреться как строгий деловой костюм, но мать сухо заметила, мол, хорошо, что отец ушел на пенсию до того, как эта мода докатилась до банка, в котором он работал.

- Это еще что, - хихикнул отец. - Посмотрела бы ты на юбки шестидесятых. Нам пришлось поменять все шкафы, потому что стоило какой-нибудь девушке полезть за папкой на верхней полке, как из-под юбки у нее...

- Замолчи, Джордж, - твердо выразила свое неодобрение мать.

Пол коридора был застелен линолеумом - чтобы было легче убираться, - и Шарлотта хорошо слышала позади шаги Дэниела. Он остановился, и Шарлотта, поколебавшись, обернулась.

Дэниел стучал в дверь. Когда она подошла, он уже открывал ее.

- Здравствуй, Джон, - сказал он. - Я сегодня не один.

Дэниел отступил в сторону, пропуская ее вперед. Комната была вполне уютной, с камином, в котором подрагивало пламя газовой горелки.

По обеим сторонам от камина стояли кресла, около стены - кровать и кресло-каталка.

Хозяин был совершенно сед, с пергаментным от возраста лицом и искореженными артритом суставами рук.

- Гм... Очень даже симпатичная, - сухо заметил Джон Бэлфор, разглядывая Шарлотту. - Новая знакомая?

Шарлотта, хотя и несколько ошарашенная тем, что ее приняли за подругу Дэниела, совсем не обиделась. У нее было достаточно престарелых клиентов, и она знала, что подобными замечаниями они не только не хотят никого обидеть, но, скорее, стремятся выказать любезность.

- Нет, Шарлотта моя новая помощница, Джон. Она дипломированный адвокат.

- Адвокат? Да что ты! Гм... Да-а, что-то она не очень похожа на Лидию.

По его тону Шарлотта поняла, что Лидия Джефферсон для него - эталон, каким он мерил всех женщин, решивших избрать эту профессию.

- Да, но только внешне. В них есть что-то общее, - к великому удивлению Шарлотты, заявил Дэниел. - Шарлотте пришлось отказаться от обеда, чтобы приехать сюда со мной, так что, может, позвонишь и попросишь принести ей чашку чая?

Джон Бэлфор проворчал что-то вроде того, что хозяин, здесь он, а не Дэниел, он и сам знает, как принять гостей, и напоминать ему об этом нет необходимости.

- Надо будет вычесть это из твоего гонорара за составление нового завещания, - добавил он и нажал кнопку звонка около кровати. Несмотря на его ворчание, Шарлотта поняла, что он доволен возможностью хоть чуть-чуть затянуть их визит.

Дэниел тоже не торопился приступать к делу. Он беззаботно болтал с Джоном Бэлфором о новых планах застройки центра города, но не стал пререкаться со стариком, когда тот обвинил застройщиков в безвкусице и в том, что из-за них в центре теперь будет просто невозможно жить.

- Ты все еще ездишь на машине Лидии, - заметил он, выглядывая из окна. Какая все-таки была чудесная женщина твоя двоюродная бабушка. Твой отец по сравнению с ней - просто ничтожество. А ты.., не слишком ли ты задираешь нос? Особенно сейчас, после всей этой газетной шумихи?

- Да нет, Джон, - ровным голосом заверил его Дэниел.

В комнату вошла молодая сестра с тележкой, на которой стояли не только чашки с чаем, но и блюдо с бутербродами и пирожными. Дэниел вскочил, чтобы помочь ей, и от Шарлотты не укрылось, как порозовели щеки заулыбавшейся медсестры.

- Молодец, что не позволил ей разливать чай, а то она бы расплескала его по всему подносу, - заметил Джон, когда медсестра ушла, и вдруг спросил:

- Ты все еще встречаешься с вдовой Уинтерс?

Этот вопрос выдал его с головой: он и не думал, что Шарлопа - новая девушка Дэниела.

- Пол Уинтерс был моим клиентом, - ответил Дэниел, разливая чай.

- Его вдова - как пиявка. Уж она попила кровушки из бедного Пола. Насколько я слышал, она заграбастала себе все, и бедняга Гордон остался ни с чем.

- Гордон - всего лишь пасынок Пола, - спокойно заметил Дэниел. - Он не имеет права на наследство.

- Верно, но он был Полу как родной сын, а то и ближе. Он все для него делал, пока не налетела эта хищница. Двадцатитрехлетняя женщина выходит замуж за такого пожилого человека...

- Случается.

- Верно, но мы все знаем, почему. Дэниел поджал губы, и Шарлотта быстро и обеспокоенно взглянула на Джона Бэлфора. Он принадлежит к той категории людей, которым доставляет удовольствие сердить окружающих и нарываться на ссору. Но он не может не знать, насколько Дэниелу неприятна критика в адрес Патриции, особенно в присутствии третьих лиц. Особенно - в присутствии Шарлотты.

- Если не ошибаюсь, это очень старое здание, - быстро вмешалась она, не глядя на Дэниела, хотя и сама не понимала, зачем пытается сменить тему разговора.

Не люблю, когда люди ссорятся, не очень уверенно пояснила она себе. Да что мне до Дэниела и этого сварливого старика? Пусть себе ругаются... В конце-то концов, с чего ей защищать Дэниела?

- У него, вероятно, интересная история. Джон Бэлфор одарил ее язвительным взглядом.

- Откуда мне знать! Мне восемьдесят три, а не восемьсот.

- Хватит тебе, - урезонил его Дэниел. - Ты прекрасно понимаешь, о чем говорит Шарлотта. Да, вы правы, у него действительно интересная история, - с улыбкой сказал он. - Когда-то он даже принадлежал моей бабке.

- Пока она не передала его в дар городу для немощных и нищих стариков, выпалил Джон Бэлфор.

- Моя двоюродная бабка передала этот дом городу, это верно, но, к сожалению, у города не оказалось средств, чтобы содержать его, и тогда власти продали его благотворительному обществу, которое сегодня им и заправляет. В былые времена этот дом принадлежал родителям Лидии. Когда она только открыла свою практику, она разругалась с ними, потому что они не одобрили ее действия. И на средства, оставленные ей крестной матерью, она купила себе свой собственный дом. Но поскольку мой дед умер раньше своих родителей, то дом этот перешел к ней.

Однако она заявила, что раз уж вход в этот дом при жизни отца ей был заказан, то и теперь, после его смерти, ноги ее там не будет. Она долгое время сдавала его в аренду, а позже, как сказал Джон, после своей смерти завещала его городу.

- Она, вероятно, была необыкновенная женщина, - заметила Шарлотта.

- Да, это верно, - согласился Дэниел, и в его глазах промелькнула грусть, словно он все еще тосковал по ней. - Она была настоящим филантропом и...

- Она была упряма, как ослица, - вставил Джон Бэлфор. - Такой упрямой женщины я больше не встречал.

Дэниел рассмеялся.

- Да, верно, она могла быть упрямой, - согласился он. - Эта черта была присуща вам обоим, а, скажешь, нет, Джон?

Старик состроил гримасу, но возражать не стал.

Им понадобилось почти два часа, чтобы утрясти все, даже самые мелкие изменения, которые он хотел внести в завещание, и, слушая их разговор, Шарлотта удивлялась не только терпению, но и бесконечному такту Дэниела.

Когда они наконец закончили, Шарлотта, первой подошедшая к двери и уже протянувшая руку к ручке, вдруг услышала позади себя голос Джона Бэлфора.

- А ты уверен, что она адвокат? - спросил он у Дэниела. - Лидия никогда бы не позволила себе надеть такую юбку.

Щеки у Шарлотты зарделись. Она с такой силой схватилась за ручку двери, что костяшки пальцев у нее побелели. Но повернуться не решилась.

- Что поделаешь, мода, Джон, - успокоил его Дэниел, и Шарлотта могла поклясться, что он улыбается.

Спускаясь по лестнице, Шарлотта не смела поднять на Дэниела глаза и смотрела в сторону. Ей было так стыдно, что сердце ее сильно колотилось, а в горле образовался ком. Что-то раньше она не была такой обидчивой. Она всегда гордилась своей силой воли. А вот теперь от воли и от гордости не осталось и следа, и она чувствует себя слабой и ранимой.

Дэниел остановился, чтобы поговорить с сестрой-хозяйкой, и Шарлотта, поспешив вперед, вытащила из сумочки платок и высморкалась.

Когда он подошел, она торопливо прятала платок назад в сумку.

- Что случилось? - спросил он и слегка нахмурился, увидев, что она отвернулась. - Надеюсь, вы не обиделись на Джона? На него не стоит обижаться. Я подозреваю, что он по-своему хотел сделать вам комплимент.

- А если я не желаю, чтобы в мой адрес отпускали подобные замечания, я могла бы носить и более длинные юбки, это вы хотите сказать? - с вызовом спросила Шарлотта.

Они вышли на улицу, и, взяв себя в руки, она повернулась и посмотрела на Дэниела.

- К вашему сведению: я просто вынуждена носить это, у меня нет выхода. Я не могу себе позволить купить что-нибудь другое. Такое бывает с людьми вроде меня, которые разоряются. Хотя что вы в этом смыслите? Знаете ли вы, что такое банкротство? - воскликнула она, более не в силах сдерживаться. - Неужели вы думаете, что мне нравится, когда на меня пялят глаза и судачат, с чего это я расхаживаю в том, что совсем не подходит для моей работы?

- Шарлотта... - Дэниел взял ее за руку, и Шарлотта почувствовала, как он осторожно, но твердо привлекает ее к себе и наклоняется над ней, говоря ласковым, спокойным голосом:

- Бедная моя девочка, да все в порядке с вашей одеждой. Вообще-то, с чисто мужской точки зрения, мне.., эта одежда кажется очень даже привлекательной.

Она вытаращила глаза, а он вдруг коротко, по-мальчишески, словно извиняясь, улыбнулся.

- Ради Бога, не истолкуйте меня превратно, но в привлекательной короткой юбке есть что-то такое...

- Именно это я и имею в виду, - прошипела Шарлотта, не давая ему договорить до конца. - Эту разновидность мужского самодовольства! Все мужчины одинаковы. Всем вам кажется, что женщины одеваются только с одной-единственной целью. Так вот, к вашему сведению, я одеваюсь для себя, а не для того.., чтобы привлекать мужчин.

Шарлотта и сама понимала, что несет полную чушь. Она купила все эти тряпки по настоянию Бивана, чтобы нравиться ему.

От унижения и недовольства собой она смолкла.

- Извините, - как сквозь туман услышала она голос Дэниела.

Он все еще держал ее за руку, но ей показалось, что он скорее хотел ее погладить, чем удержать.

Она резко высвободила руку.

Он догнал ее уже у машины.

- Шарлотта, это правда? - тихо спросил он. - У вас в самом деле нет денег на...

Это было уж слишком! Как, ну как вырвалось у нее это признание?

- Я не хочу об этом говорить, - отрезала она.

Он открыл дверцу, и ей показалось, что он нахмурился.

- Опять... - сказал он. - О чем еще вы не хотите говорить?

Но она решила, что поступит мудро, если не ответит на его вопрос. Не дай Бог опять выдать себя с головой.

Глава 5

- Ты не забыла о нашем уговоре? - звучал в трубке голос Сары. Шарлотта состроила гримасу.

- Нет, не забыла. У нас сегодня ужин в новом итальянском ресторане.

- Точно. Я буду около половины восьмого. Но не забывай, что на тебе должно быть то самое платье.

Шарлотта застонала и рассмеялась.

- Шарлотта, дело Хайема у вас? Она прикрыла рукой трубку, перегнулась через стол и протянула папку Дэниелу.

- Ну ладно, мне пора. Пока, - сказала она сестре и быстро положила трубку.

После последней вспышки в присутствии Дэниела она чувствовала себя просто ужасно. Ну кто ее тянул за язык? Что это ей взбрело в голову жаловаться на бедность? Вот уж чего ей не нужно, так это жалости, и все-таки она сама на нее напросилась.

Если бы не Дэниел, она бы себя здесь чувствовала очень даже неплохо - даже очень хорошо, если уж говорить по совести. Но он постоянно напоминал ей о своем недоверии. И это ощущение было как болезненная и раздражающая заноза.

Сегодня она обедала с Джинни, и, когда пробило час, она с удовольствием вышла на солнечный свет.

Они обедали в небольшом баре в нескольких кварталах от конторы, и Шарлотта с удовольствием отметила, что клерки из соседнего банка так и стреляют глазами в сторону Джинни. Очень скоро, однако, она обнаружила точно такие же взгляды и на себе, с той лишь разницей, что мужчина, сидевший в одиночестве за несколько столиков от них, был более осторожен. Она отвернулась и сосредоточилась на обеде.

Джинни весело болтала о своих планах на ближайшие выходные.

- Бедный мистер Джефферсон, - хихикала она. - Сегодня утром ему позвонила миссис Уинтерс и предупредила, что придет к нему на консультацию после обеда.

- Он сам, наверное, не прочь с ней повидаться, - предположила Шарлотта.

- Ну что ты! - возмутилась Джинни. - Она совсем не в его вкусе. Могу поклясться, что он ни за что бы не стал с ней встречаться, если бы не...

Она спохватилась на полуслове и виновато покраснела, и Шарлотта поняла, что Джинни чуть не пересекла запретную черту. Она не стала настаивать. Если во взаимоотношениях Дэниела и Патриции Уинтерс есть что-то такое, чего ей знать не следует, ей все равно.

Джинни больше ни разу не упомянула ни Дэниела, ни Патрицию, но аппетит у Шарлотты пропал, и по дороге на работу она все пыталась понять, почему же мысль о том, что между Дэниелом и Патрицией Уинтерс близкие отношения, так ее удручает. Ну какое ей дело, скажите на милость, до личной жизни Дэниела?

Войдя в свой кабинет, она увидела, что дверь к Дэниелу приоткрыта, и до нее донеслись голоса. Она подошла, чтобы прикрыть дверь, но вдруг услышала свое имя и замерла, хотя и понимала, что подслушивать нехорошо.

- Но почему ты вдруг сделал ее своим личным помощником, Дэниел? Ведь ты же предпочитаешь работать один, ты сам говорил, и вдруг ни с того ни с сего ты берешь эту.., эту женщину. Кстати, почему женщину, а не мужчину?..

Шарлотта затаила дыхание, до боли сжав кулаки. Она с таким нетерпением ждала ответа Дэниела, что ее даже пробрала дрожь.

- Не я ее нанял. Патриция, - услышала она наконец его голос. - Ее пригласил Ричард. Он.., мы оба решили, что мы слишком загружены работой и уже не можем уделять клиентам нужного внимания.

- Хорошо, но почему-то она стала именно твоим помощником! Она работает непосредственно на тебя, она занимается твоими делами, - настаивала Патриция Уинтерс.

Шарлотте показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала голос Дэниела.

- Да, - наконец ответил он. - Да, я решил, что для начала ей будет лучше поработать со мной.

- Ты хочешь сказать, что она не разбирается в вашей работе? Тогда зачем Ричард ее взял? Неужели она настолько привлекательна? - раздраженно спросила Патриция.

- Она прекрасный специалист.

- Да? - презрительно хмыкнула Патриция. - И потому ты ее опекаешь? Вот что я тебе скажу, Дэниел... Я не хочу, чтобы она занималась моими делами.

Голоса стали звучать глуше, видимо, они отошли к входной двери.

Шарлотта дождалась, когда та откроется и оба выйдут в коридор, и только после этого осторожно закрыла смежную дверь и прижалась к ней спиной, содрогаясь всем телом от досады и злости.

Значит, все-таки она права. Он ей не доверяет, и все задушевные беседы, обмен мнениями на протяжении последних нескольких дней, когда она даже начала сомневаться, уж не права ли на самом деле Сара и уж не ошибается ли она сама, не более чем самообман.

Она ненавидит его.., ненавидит.., но это ничто по сравнению с той ненавистью, которую она испытывает к самой себе. Ее так и подмывало отправиться прямо к нему в кабинет и выложить ему все, что она о нем думает. Но нет, надо держать себя в руках, она не может себе этого позволить!

Она почувствовала, однако, как вместе со злостью в ней нарастает новое, столь непохожее на злость и чрезвычайно опасное и очень болезненное чувство, которое испытывает женщина, отвергнутая возлюбленным.

Да что со мной происходит? - сердито спросила она себя. Уж что-что, а привлекать он ее не привлекает. Уж по крайней мере теперь, когда она знает, что он о ней думает!

Гордость не позволит ей привязаться к человеку, который такого низкого мнения о ней.

Но тут же она с тоской вспомнила, с каким сочувствием и добротой он относится к людям типа Джона Бэлфора. Ну и что? Ведь эти джоны бэлфоры не опозорились перед всем светом, не выставили напоказ свою безалаберность и некомпетентность!

Лучше бы он был с нею откровенен. Ей претят эти улыбочки и якобы дружеское расположение, которыми он прикрывает истинное к ней отношение. Временами, когда они работали вместе и он вдруг поднимал на нее глаза и улыбался, она забывала обо всем на свете и даже начинала чувствовать некоторую близость к нему, и ей хотелось заслужить его одобрение и похвалу. Но хватит, подобную слабость она себе больше не позволит.

Она сама только что слышала, как он подтвердил ее подозрения. Что еще ей нужно?

Шарлотта едва дождалась конца рабочего дня. Садясь в машину, она ругала себя на чем свет стоит за столь нелепое чувство... Почему это вдруг чье-то мнение для нее так важно, что даже причиняет боль? К тому же его слова только подтвердили то, что она и так знает.

Днем, когда Патриция Уинтерс ушла, Шарлотта едва не ворвалась в кабинет к Дэниелу, чтобы поскандалить. Чтобы бросить ему в лицо, что она и сама все знает и что совершенно незачем лишний раз тыкать ей в глаза ее неудачей Что же мне от него нужно? - устало спрашивала она себя двумя часами позже, переодеваясь для ужина с Сарой.

Понимание.., сочувствие.., доброта.., одобрение и профессиональная похвала. А зачем?

С какой стати его мнение стало для меня столь ценным? И так скоро?

Она отогнала от себя эти пугающие мысли.

- Что ты все молчишь? - спросила ее через полчаса Сара, когда они ехали по городу. - Что-нибудь случилось?

- Ничего, ничего, - вяло ответила Шарлотта, хотя и понимала, что сестру ей не провести.

- Ты так и не надела то платье, - с укором сказала Сара.

- Не надела, - подтвердила Шарлотта. Она нашла более подходящее к случаю простое, приглушенного черного цвета неотрезное свободное платье, балахоном, которое было одновременно и элегантным и экстравагантным. Оно было хоть чуточку длиннее всех остальных.

- Гм.., что же, мне вполне нравится, как ты сегодня одета, - одобрила Сара.

Сара, уже однажды побывавшая в новом итальянском ресторанчике, показывала Шарлотте дорогу; они припарковались на небольшой площадке прямо перед рестораном.

Внутри он оказался намного более роскошным, чем выглядел снаружи, - не какая-то траттория, а настоящий ресторан.

Вначале их провели в бар и, подав меню, предложили аперитив.

Большинство посетителей были семейными парами, кое-где сидели люди, похожие на бизнесменов.

Они сделали заказ, и их почти сразу провели к столику.

- Не совсем то, что я ожидала, - заметила Шарлотта, когда они уселись. Сара скорчила гримасу.

- Мы с Тони отмечали здесь очередную годовщину свадьбы. Я думала, что тебе здесь понравится. Уж я-то знаю, как ты любишь итальянскую кухню.

Им подали первое блюдо, и тут Сара вдруг перегнулась через стол и тихо произнесла:

- Не оборачивайся, но мне кажется, что только что вошел твой босс.

- Мой босс? - Шарлотта едва не выронила вилку. - Ты имеешь в виду Дэниела Джефферсона?

- Именно. По крайней мере он очень на него похож. И с ним женщина. Высокая.., хищная. Темноволосая. Они садятся за столик в нише. Теперь можешь посмотреть.

Шарлотта сказала себе, что не будет смотреть, что ее вовсе не интересует, Дэниел это или нет, но так и не смогла удержаться от быстрого взгляда в сторону ниши. И встретилась глазами с Дэниелом, смотревшим прямо на нее. Сердце у нее бешено заколотилось.

Она тут же отвернулась, и Сара, словно в подтверждение ее опасений, сказала:

- Мне кажется, он тебя заметил. Похоже, он направляется прямо сюда.

На сей раз она не обернулась, но спиной почувствовала, когда Дэниел остановился около их столика. Волосы у нее на затылке встали дыбом, словно она распознала его присутствие шестым чувством.

- Шарлотта, я так и думал.

Шарлотта хмуро представила его сестре и стиснула зубы, когда Сара, неприкрыто флиртуя, принялась рассказывать, как видела его по телевизору.

- Я бы с удовольствием пригласил вас к нам, - сказал он им, - но Патриция хочет поговорить о делах.

Шарлотта не удержалась. Она посмотрела на него с таким сарказмом и таким недоверием, что он даже нахмурился и открыл было рот, но так ничего и не сказал.

Когда он ушел, Сара присвистнула:

- Вот это мужчина! Меня так прямо всю и распирает. Сама сексуальность. А его партнерша - так себе. Она так и пялила на тебя глаза, пока он с нами разговаривал. Он-то, может, и думает, что у них деловое свидание, но отнюдь не она. Ты только посмотри на ее платье. Еще миллиметр, и вырез стал бы просто неприличным.

Заметив наконец, что Шарлотта ничего не ест, она замолчала и нахмурилась.

- Сестренка, что случилось? Что с тобой?

- Ничего, - ответила Шарлотта, но они обе знали, что она лжет. Шарлотта чувствовала себя страшно виноватой. Она понимала, что Сара хотела угостить ее как можно лучше, но не могла себя пересилить и походила скорее на капризного ребенка. - Извини, Сара, - с трудом раздвинула она губы в улыбке. - Просто.., ну, он сказал, что я сегодня буду здесь. Он зашел ко мне в кабинет, когда мы с тобой говорили по телефону. Ну почему он притащил ее именно сюда? Прямо как будто специально...

- Специально для чего? - поинтересовалась Сара, и вдруг лицо ее смягчилось, она, перегнувшись через столик, взяла Шарлотту за руку. - Хочешь знать, что я думаю? - мягко спросила она. - Я думаю, что ты влюбилась.

Шарлотта тут же вырвала руку.

- Не будь дурой! Я его едва знаю.

- А с каких это пор, чтобы влюбиться, надо хорошо узнать человека? Я вот влюбилась в Тони за несколько секунд. Когда он въехал задом в мою машину, я была готова растерзать его, но стоило ему вылезти и подойти ко мне, чтобы извиниться, как я почувствовала, что, даже если бы он смял мою машину в лепешку, мне было бы наплевать.

- Это другое дело! - возразила Шарлотта с несчастным видом. - Тони разделял твои чувства.

- Ага, так, значит, я права, он тебе небезразличен! - воспользовалась ее промашкой Сара, но тут же попросила прощения.

- Я уже сама ничего не понимаю! - воскликнула Шарлотта. - Об одном жалею что вообще его встретила. Сара.., он на меня не полагается, остальное неважно. Он считает меня неудачницей, и он прав. Я...

- Что-то мне не показалось, чтобы он смотрел на тебя как на неудачницу, прервала ее Сара.

- Он разговаривал с тобой, а не со мной, - возразила Шарлотта, поморщившись.

- Гм, но смотрел-то он на тебя.

- Послушай, хватит об этом. Пожалуйста, давай сменим тему.

- Ради Бога. Так о чем будем говорить? Папа очень надеется получить высшую награду на выставке роз этим летом, - стала она рассказывать Шарлотте с искренним видом. - Лично мне кажется, что у него много конкурентов. Мистер Торникрафт...

- Ладно, сдаюсь, - прервала ее Шарлотта. - Но мы ни до чего не договоримся, если будем обсуждать Дэниела, Сара. Это бессмысленно, все так запугано. - Она грустно улыбнулась. - Я понимаю, что ты хочешь как лучше, но от разговоров об этом мне легче не станет. Мне бы выбросить его из головы, а я не могу.

Остаток вечера они проболтали о семейных делах. О детях Сары, об их собственном детстве, но, к великому огорчению официанта, Шарлотта почти не притронулась к прекрасной пище.

С минуты, как она увидела Дэниела и Патрицию, она только о том и мечтала, как бы побыстрее отсюда уйти, но гордость удерживала ее за столиком. Пусть не думает, что он для нее так уж важен!

Но она вздохнула с облегчением, когда Сара, допив последнюю чашечку каппучино, заявила, что, пожалуй, пора домой.

На улице было довольно холодно, и Шарлотта порадовалась, что машина недалеко - она не захватила плаща.

Она отперла машину, и они забрались внутрь. Шарлотта сунула ключ в зажигание, повернула его, но двигатель, неуверенно чихнув, заглох и не захотел заводиться.

- Что случилось? Что-то не в порядке? - забеспокоилась Сара.

- Сама не понимаю, - призналась Шарлотта, но потом посмотрела на панель приборов, и сердце у нее екнуло. - Бензин кончился, - упавшим голосом сказала она.

- Что? Да ты с ума сошла! До ближайшей дежурной заправки мили две отсюда.

- Да, я знаю. Послушай, оставайся здесь. А я пойду и...

- Никуда ты не пойдешь. Женщине в такое время одной ходить по дорогам небезопасно. Может, позвоним родителям?

Шарлотта покачала головой.

- Они будут тащиться сюда целую вечность.

Шарлотта стала выбираться из машины. Дул холодный пронзительный ветер, и ее передернуло.

А канистры у нее с собой тоже нет. Кредитными карточками она перестала пользоваться сразу после того, как закрыла свое дело. Хорошо хоть у нее с собой чековая книжка и чековая карточка.

Надо же такому случиться! Обычно она следит за тем, чтобы в баке всегда был бензин, но в последние дни она подолгу засиживалась на работе, и местная заправка бывала уже закрыта, к тому же, занятая своими мыслями, она совсем забыла, что бензин у нее вот-вот кончится.

Рядом с ее машиной у ресторана было припарковано еще несколько автомобилей, чьи владельцы, видимо, ужинали. Шарлотта обернулась и окаменела.

Через дорогу по направлению к площади шли двое. Она их мгновенно узнала. Патриция Уинтерс держала Дэниела под руку, прижимаясь к нему и без умолку болтая.

Шарлотте показалось, что он ее не заметил, но он вдруг остановился и, высвободив руку, подошел прямо к ним.

- Что случилось? - спросил он. Шарлотта, конечно, сказала бы, что ничего, что все в порядке, но Сара опередила ее и объяснила:

- У нас, похоже, кончился бензин.

- А, ничего страшного. Я как раз собиралась сходить на заправку, - быстро вставила Шарлотта, кожей чувствуя, как Дэниел хмуро смотрит на нее.

- Этого делать не следует, - твердо заявил он. - Опасно. Давайте я вас подброшу. Ничего лучшего мне в голову не приходит. С вашей машиной за ночь ничего не случится, Шарлотта. Просто заприте ее.

- В этом нет необходимости, - начала было Шарлотта, но Сара опять ее опередила и, улыбаясь Дэниелу, сказала:

- Спасибо. Вы очень добры.

Под взглядом Дэниела и Сары Шарлотте ничего не оставалось, как запереть машину и пойти за ними.

На сей раз он был на небольшом "мерседесе".

Патриция Уинтерс вся так и кипела и даже не старалась это скрыть.

- Как можно не заметить, что у тебя кончается бензин?

- Очень даже просто, - сказал он. - Со мной тоже такое случалось. Давайте-ка в машину, становится холодно, - добавил он, отпер дверцы и встал таким образом, чтобы прикрыть Шарлотту от холодного ветра.

Конечно, это получилось случайно, но все же в эти несколько мгновений она почти физически ощутила прилив предательски теплого чувства.

Дэниел спросил у Сары, куда именно их довезти, и, когда она объяснила, сказал:

- Тогда сначала я завезу тебя, Патриция, ты живешь ближе.

Сидя в темноте на заднем сиденье "мерседеса", Сара слегка сжала руку Шарлотты, а по сердитому лицу Патриции Уинтерс Шарлотта поняла, что та страшно недовольна предложением Дэниела.

Как и предполагала Шарлотта, у Патриции был огромный дом с залитым светом фасадом.

- Надеюсь, что по крайней мере до двери ты меня проводишь? - саркастически обратилась она к Дэниелу, когда он остановил машину.

- Конечно, - сердечно заверил ее он. Прежде чем она закрыла за собой дверь, они несколько секунд постояли на лестнице, разговаривая, а Шарлотта и Сара ждали его в машине.

- Что же, по крайней мере одному человеку сегодняшний вечер не понравился, - заметила Сара, пока они ждали Дэниела.

До дома родителей было всего несколько миль, но Шарлотте они показались бесконечными. Когда "мерседес" остановился у подъезда, она вдруг сообразила, что все это время сидела в такой неудобной позе, что у нее даже заболели мышцы.

Миссию выразить их благодарность за доброту Дэниела она предоставила Cape - ей самой даже посмотреть на него стоило большого труда. Какой же она выглядит дурой в его глазах, хотя он и говорит, что такое может случиться с каждым. Ну надо же! Теперь он будет думать, что она и в работе может допустить подобную оплошность! Забудет что-нибудь или проглядит...

Ее стала бить дрожь, и Дэниел почти грубо заметил:

- Вы замерзли. Почему вы не захватили плащ? Да, кстати, если завтра у вас будут трудности с машиной, можете задержаться.

- Ты даже не поблагодарила его, - мягко упрекнула Сара Шарлотту, когда они вошли в дом. - А он был так добр.

Шарлотта вымученно улыбнулась.

- И что это ты там заладила насчет того, что ты ему не нравишься и что он тебе не доверяет? - добавила Сара. - Мне так показалось, что он очень сильно за тебя переживает. Надо же, пойти на такие неудобства! Патриции Уинтерс это ой как не понравилось!

- Просто он такой человек, - вяло заметила Шарлотта. - Это ничего не значит. Сара подняла брови.

- Да что ты? Когда тебя затрясло, я была уверена, что он сейчас снимет пиджак и укутает тебя в него.

Шарлотта покраснела, сконфуженно переминаясь с ноги на ногу.

- Что за глупости! Ты всегда отличалась слишком живой фантазией.

- Ты так думаешь? Что до меня, так ты просто упиваешься своим самоуничижением и не хочешь посмотреть правде в глаза.

- Ну ладно, он был вежлив, - начала сердиться Шарлотта. - Что с того? Я же говорю: просто он такой человек.

- Ну, как знаешь, - ответила Сара, но Шарлотта понимала, что ни в чем ее не убедила. - Как жаль, что я была рядом, - задумчиво произнесла Сара. - Если бы меня там не было, ты оказалась бы в его власти, и тогда...

- Сара, ради Бога! Не надо... Мука, прозвучавшая в голосе Шарлотты, заставила Сару замолчать и посмотреть на сестру.

- Извини. Я не хотела... Ты любишь его?

- Да ты что! Нет, конечно! - отнекивалась Шарлотта, но слова ее звучали так неуверенно и неубедительно, что даже она сама в них сомневалась.

Она долго не могла уснуть и все думала и думала, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся чувства.

Как так получилось, что она влюбилась в Дэниела? Какая же она недотепа... Видимо, так ей на роду написано.

Она зарыла лицо в подушку, подавляя в себе стон.

Она не должна его любить. Она не имеет права. Но, лежа в темноте с глазами сухими и красными от невыплаканных слез, она была вынуждена признать, что любит Дэниела Джефферсона.

Глава 6

Дэниел не доверяет ей как юристу, теперь Шарлотта в этом не сомневалась. Однако по мере того, как день шел за днем, ей стало казаться, что, может быть, Сара и права. Может, все ее сомнения и неуверенность в себе - результат неудачи? Ведь Дэниел все чаще спрашивает ее мнение по тому или иному вопросу. Он стал приглашать ее почти на все свои переговоры с клиентами, как в конторе, так и вне ее. Он даже как-то похвалил ее, отметив, что она обратила внимание на такую сторону дела, которая ускользнула от него.

Шарлотта стала привыкать к тому, что он стоит около нее, опираясь руками о края стола, словно обнимая ее, и, наклоняясь вперед, заглядывает через ее плечо в бумаги. Но если раньше она смотрела на это как на признак недоверия, то теперь ей стало казаться, что он с интересом ждет ее решения.

Однажды, когда она с энтузиазмом рассказывала ему о малоизвестном прецеденте, который укреплял их позиции в деле, совсем недавно казавшемся очень сомнительным, он вдруг поднял руку и, осторожно спрятав выбившуюся прядь волос ей за ухо, мягко сказал:

- Столько пыла. Мне даже захотелось...

Что именно ему захотелось, ей не суждено было узнать, потому что в кабинет, запыхавшись, вбежала Энн и сообщила, что к нему внезапно явился клиент. А когда рабочий день закончился и Шарлотта пошла домой, Дэниел все еще был с ним.

- Вот теперь ты повеселела, - заметила Сара в следующее воскресенье. Она привезла с собой детей, которые усердно помогали деду в саду, пока Сара, Шарлотта и мать готовили обед. - Имеет ли это какое-то отношение к - как бы это выразиться? - к одному привлекательному адвокату, которого мы обе знаем?

Шарлотта рассмеялась, но промолчала. Чувства ее были еще слишком новы и хрупки, чтобы обсуждать их. К тому же Дэниел пока никак не показал своего расположения к ней. Не считая, конечно, улыбок и нежности его пальцев, когда вчера он коснулся ее щеки.

И как это получается, что легкое прикосновение одного мужчины может подействовать на женщину сильнее, чем самое неприкрытое выражение страсти со стороны другого.

Того единственного прикосновения Дэниела было достаточно, чтобы взволновать ее так быстро, так глубоко и так неожиданно, как не могли самые жгучие поцелуи Бивана.

Сообразив, о чем думает, она пожала плечами. Ну зачем обманывать себя? Она грезит наяву о том, чтобы как-нибудь неожиданно Дэниел страстно поцеловал ее. Если уж самое его невинное прикосновение так взволновало ее, то что с ней будет, когда он ее поцелует?

Она прекрасно помнила, как, когда он прикоснулся к ней, по спине у нее побежали мурашки и она откликнулась на его прикосновение всем телом. Ей было не просто приятно, ею овладело такое страстное желание, какого она до сих пор не знала.

Когда он дотронулся до нее, тело ее затрепетало от желания, и ей стоило немалого труда сдержать себя и не прижаться к нему, не ткнуться лицом ему в плечо. Вспомнив, насколько откровенно повело себя тогда ее тело, она даже покраснела. Но ведь Дэниел тоже не очень торопился отстраниться от нее, а когда их так неожиданно прервали, взгляд у него был такой, словно ему это вовсе не понравилось.

Хорошие это были выходные; впервые за многие месяцы Шарлотта чувствовала себя в ладу с собой и со всем миром. А когда встала, наблюдая за ее игрой с детьми Сары, вдруг сказала, что уже давно не слышала ее смеха, она сообразила, каким бременем была все это время для семьи и для себя самой.

- Извини, мама, - попросила она прощенья. - Последнее время со мной было не легко, да?

- У тебя было достаточно для этого оснований, - мягко заметила мать.

Утром в понедельник, направляясь на работу, Шарлотта не просто прекрасно себя чувствовала, но так и рвалась поскорее попасть в офис. И не только потому, что она уже стала разбираться в работе, которая начинала ей нравиться. Даже ее наряд, который раньше доставлял ей столько хлопот, теперь не казался ей столь неуместным, как раньше, а когда, припарковав машину, она направлялась к конторе и какой-то работяга аж присвистнул, она вдруг улыбнулась, вместо того чтобы испепелить его взглядом. Смешно, но он даже покраснел, когда его приятели стали над ним подтрунивать.

- Сегодня ты сногсшибательна, - похвалила ее Энн.

- А как твои выходные? - спросила Шарлотта.

Энн застонала.

- Ужасно. Маленький пинается так, словно у него четыре ноги, а муж жалуется, что я не даю ему спать. Я только и спасаюсь что на работе.

Шарлотта сочувственно улыбнулась. Энн действительно выглядела не лучшим образом, а беременность ее становилась все более явной.

- Почему общее хорошее настроение не передается и мне, ну хотя бы чуточку? - добавила Энн. - Я только что видела Дэниела, и он тоже наслаждается весной... Может, вы оба что-нибудь добавляете себе в кофе, а? - с усмешкой поинтересовалась она.

Из-за ребенка сама она пила только чай. Шарлотта натянуто рассмеялась и наклонила голову.

У Дэниела на утро было назначено несколько консультаций, и к Шарлотте он зашел только перед самым обедом и сказал, что неожиданно всплыло одно дело и остаток дня он проведет в суде.

Когда он вошел, она что-то читала и, встретившись с ним глазами, покраснела. Под ложечкой у нее засосало, голова пошла кругом, и она почувствовала себя такой счастливой, что губы ее сами собой сложились в улыбку.

- А я надеялся, что мы сегодня пообедаем вместе, - сказал Дэниел и, когда сердце ее зашлось от волнения, продолжал:

- Мне надо поговорить с вами о паре дел, которые уже очень скоро будут переданы в суд, а здесь у нас все как-то не хватает времени. - Он посмотрел на часы. - К несчастью, сейчас это просто невозможно.

Шарлотта кивнула, не отваживаясь произнести ни слова.

- Вы довольны работой, Шарлотта? - неожиданно спросил он. Он?, опять кивнула.

- Вот и хорошо. Мне бы вовсе не хотелось вас терять.

Глаза у Шарлотты округлились.

- Вы для нас просто находка, - продолжал он, и ее бросало то в жар, то в холод. Его неожиданная похвала настолько поразила ее, что она не нашлась что сказать.

Очень долго после того, как он ушел, она не могла подняться со стула и оторвать от стены невидящий взгляд, все вспоминая и вспоминая его слова.

Он не хочет ее терять. Он ценит ее как работника. Ее так и распирало от радости. Теперь она добьется чего угодно и преодолеет все преграды. Остаток дня она так и провела за мечтаниями, чувствуя себя страшно счастливой, но в половине пятого вдруг сообразила, что после обеда так ничего и не сделала.

Работник-то ты, может, и неплохой, сказала она себе, но сегодня ты полдня проваляла дурака. Она заставила себя заняться делом и прервалась только для того, чтобы позвонить матери и предупредить, что задержится.

Она и не заметила, как все ушли, но то и дело замирала с ручкой в руке, думая о Дэниеле.., вспоминая его слова.

В половине восьмого она размяла уставшие пальцы и встала, чтобы приготовить себе кофе. Придется поработать еще с полчаса.

Она присела на краешек стула, хмурясь и читая свои собственные записи. Дело оказалось сложным и требовало большой исследовательской работы. Сегодня вечером она ничего нового уже не придумает. Потягивая кофе, она откинулась на спинку стула, улыбаясь своим мечтам.

Она закрыла глаза, вспоминая, что в последнее время часто сидела так, а Дэниел стоял позади нее.

- Шарлотта, что-то вы задерживаетесь! Она открыла глаза. Дэниел, войдя в кабинет, поставил портфель на пол, снял плащ и бросил его на стул.

Ослабляя узел галстука, он сказал:

- Дело Ипсома вернули на дополнительное расследование. А еще одно оказалось значительно сложнее, чем мы думали. Целый день в суде... Над чем вы сейчас трудитесь? - спросил он, подходя к ней и становясь именно так, как она только что себе представляла.

По спине у нее опять побежали мурашки, и она всем телом ощутила его присутствие и наслаждалась его близостью.

Увидев имя на папке, он состроил гримасу.

- Нет никакого сомнения в том, что наниматель проявил страшную халатность, но не знаю, сможем ли мы это доказать. Пострадавший работал один, свидетелей у него нет, а работодатель утверждает, что он вообще всегда пренебрегал техникой безопасности и потому якобы сам виноват в полученных увечьях.

- Гм, я знаю, - согласилась она. - Но наш клиент утверждает, что при работе с этой машиной техникой безопасности пренебрегают всегда.

- Да, но это недоказуемо.

- В своем заявлении он утверждает, что эта практика имеет давнюю историю и что его предшественник предупреждал его о такой возможности.

- Да, но он уже умер, так что вызвать его в суд в качестве свидетеля не удастся, - сухо возразил Дэниел.

- Верно, но, если у него были увечья во время работы, это должно быть отражено в его медицинской карте... А если умер он совсем недавно, то карта, наверное, еще не уничтожена.

- Слишком уж много всяких "если", - с сомнением заметил Дэниел. - Но вы правы. Стоит покопаться.

- Мне тоже так кажется, - с энтузиазмом сказала Шарлотта. - Потому что, если нам удастся это доказать...

Она умолкла на полуслове, мгновенно забыв о работе под взглядом Дэниела.

Несколько мгновений он смотрел ей прямо в глаза, а затем медленно перевел взгляд на губы, и сердце у нее бешено заколотилось, а голова пошла кругом; воздуха вдруг стало не хватать.

- Я думал о тебе весь день.., об этом, - просто сказал он и, склонившись, нежно поцеловал ее в губы, лаская их. Не получив отпора, он поднял ее со стула и прижал к себе, поддерживая ее за спину и перебирая волосы. - У тебя волосы чистый шелк, - прошептал он. - Ты знаешь это?

И приник к ней в долгом поцелуе.

- Обними меня, Шарлотта, - попросил он. - Подними руки и обними...

Она подчинилась и, почувствовав его тело, издала странный гортанный звук, древний, как само женское удовольствие.

Он с нажимом гладил ее по спине, не переставая целовать, и она начала дрожать, сначала почти незаметно, но затем все сильнее.

Страсть настолько овладела Шарлоттой, что она искала его язык, прижималась к нему всем телом, вонзала ногти ему в спину.

Он на мгновение отстранился от нее, и она в страхе открыла глаза, но он лишь торопливо снимал пиджак. Бросив его прямо на пол, он вновь прижался к ней, целуя ее все жарче.

От близости его тела, отделенного от нее лишь двумя слоями ткани, она вспыхнула, а он все крепче и крепче прижимал ее к себе, шепча, что хочет ощутить прикосновение ее пальцев к своей коже, что хочет притронуться к ней.., почувствовать ее. Он прильнул губами к ее шее, скользнул ниже, к треугольнику, образованному воротом блузки, а она, вся в пламени, отвечала на его ласку, прижимаясь к нему все плотнее и плотнее, и ей тоже до боли хотелось почувствовать прикосновение его пальцев к своей коже.

Он опять прильнул к ней, слегка прикусив ей нижнюю губу, и она, дрожа всем телом, застонала.

Еще немного, и она начнет умолять его раздеть ее! Ничего подобного с Биваном она не испытывала.

Рука Дэниела скользнула по ее груди, и большой палец прижался к тонкому шелку. Соски ее, набухшие до предела, слегка подрагивали. Она уже представляла себе, что с ней будет, когда он поцелует их... Неистово содрогнувшись, она прильнула к Дэниелу.

За окном резко взревел двигатель. Они вздрогнули. Шарлотта открыла глаза, Дэниел смотрел прямо в них.

Он снял руку с ее груди и нежно отвел с лица сбившиеся волосы, и прикосновение его пальцев к ее горящей коже было благословенно прохладным.

- Вообще-то не самое подходящее место и время, тебе не кажется? - с трудом произнес он.

Он все еще прижимал ее к себе, и она чувствовала его желание. И от этого тело ее болезненно пульсировало, но, когда он начал отстраняться от нее, она не сделала попытки удержать его.

Он обхватил руками ее лицо, склонился и нежно поцеловал ее сначала в один уголок рта, затем в другой и с легким стоном коснулся кончиком языка ее верхней губы.

- Еще один поцелуй, и я уже не смогу остановиться, - хрипло пробормотал он. - А у меня сегодня вечером деловая встреча, на которую я просто не могу не явиться. Поужинаем завтра вместе, Шарлотта?

Она кивнула, не отваживаясь заговорить. Он нежно притронулся к ее губам, но уже в следующее мгновенье поцелуй его вновь стал страстным, и он резко привлек ее к себе, чтобы она почувствовала его желание, и.., отпустил ее и сделал шаг назад.

- Не смею дольше оставаться здесь с тобой, - сказал он.

- Я как раз собиралась уходить. Голос у нее был хриплый, и говорила она как-то отрывисто, не отваживаясь посмотреть ему в глаза, а то еще начнет упрашивать остаться и закончить то, что он начал. Сила ее собственного желания потрясла ее. Такого ей переживать еще не приходилось. Такой настоятельной потребности она не испытывала никогда, и сейчас была ошеломлена, и все ей казалось необычным.

- Я провожу тебя до машины, - предложил Дэниел.

На улице они держались подальше друг от друга, словно опасаясь, что один только шаг, и ими вновь овладеет то же непреодолимое желание, что и несколькими минутами назад в офисе.

По дороге домой Шарлотта попыталась, но не смогла проанализировать то, что произошло. Завтра вечером они ужинают вместе... Вспомнив ощущение от его прикосновения, она опять задрожала. А как он поцеловал ее! Уж если простой поцелуй так ее потряс, то что будет дальше?..

- Сегодня вечером к ужину меня не ждите, - предупредила она мать за завтраком, стараясь говорить как ни в чем не бывало. - Я ужинаю с.., с Дэниелом.

Она очень старалась произнести его имя с холодным безразличием, словно ужин с ним был самым обыкновенным делом, но понимала, что мать ей обмануть не удастся. Голос у нее слегка дрогнул и вдруг стал предательски хриплым, и она покраснела, как школьница.

Мать тактично спросила, приедет ли она, чтобы переодеться, или они поедут ужинать прямо из конторы...

Шарлотта сама еще не знала, хотя и надеялась, что сначала ей удастся заскочить домой. Ей бы хотелось переодеться во что-нибудь отличное от того, что она носила на работе, - возможно, черное платье, которое она надевала на ужин с Сарой. И было бы неплохо помыть голову и принять душ, может, даже с этим жутко дорогим лосьоном, который Сара и Тони подарили ей на Рождество.

Сообразив, в каком направлении текут ее мысли, она даже вздрогнула.

Когда в последний раз она так ждала свидания с исходом, который легко предсказать? Да и вообще, когда она так думала о мужчинах?

В университете у нее был парень, тоже студент, и она считала, что они любили друг друга, но с ним она не испытала даже и десятой доли того, что пережила вчера вечером в объятиях Дэниела. И это несмотря на то, что, как она где-то читала, первый пьянящий опыт юношества становится мерилом во всей последующей жизни.

По телу ее вновь пробежала дрожь. Она и не представляла, что когда-нибудь будет думать о сексе с таким почти распутным удовольствием!

Она долго не могла уснуть, вспоминая прикосновение рук и губ Дэниела, и по коже у нее бегали мурашки... Она вспоминала запах его тела и представляла, как будет ласкать его и как он будет ласкать ее. Такое с ней впервые.

С Биваном они спокойно и логично обсудили свое положение и пришли к выводу, что совместить любовь и бизнес им вряд ли удастся, и потому разумно и просто решили отложить любовные отношения на потом, когда станет полегче и они смогут вместе уехать куда-нибудь подальше и заняться этой стороной взаимоотношений.

- Мы снимем замок во Франции и каждый вечер будем заниматься любовью перед огромным камином, - театрально заявил тогда Биван, однако сердце у нее не забилось сильнее; а теперь стоило лишь вспомнить взгляд Дэниела, не говоря уже о его прикосновении, и ее охватывало такое желание, что она с трудом держала себя в руках.

То, как она реагировала на Дэниела, физически, умственно и эмоционально, было поразительным открытием.

Да и он тоже к ней небезразличен, в противном случае он не стал бы говорить того, что говорил.., и не стал бы делать то, что делал.

По дороге на работу душа у нее пела, и, хотя она знала, что Дэниел большую часть дня проведет в суде, сердце ее весело екнуло, когда она вошла в здание.

Сегодня вечером она будет с ним. Сегодня вечером... Но до тех пор еще несколько долгих часов... Войдя к себе, она с сожалением посмотрела на закрытую смежную дверь, а затем, вдруг подчиняясь порыву, который не смогла сдержать, открыла ее и вошла к нему в кабинет.

Стол его был пуст. Она дотронулась до него, скользнула пальцами по обтянутому кожей пресс-папье, погладила спинку стула.

Шарлотта закрыла глаза и глубоко втянула в себя воздух, пытаясь среди запахов кожи и полированного дерева уловить легкий аромат мыла, которым пользовался Дэниел, но потом посмеялась над разыгравшейся фантазией, хотя глаза ее еще блестели, а губы были слегка раскрыты от воспоминаний о запахе, исходившем от его кожи, когда он целовал ее шею и шептал ей в ухо, как ему нравятся ее шелковистые волосы.

По телу ее пробежала легкая дрожь. В это мгновение дверь в кабинет открылась, и Шарлотта резко обернулась, с радостным блеском в глазах, но вместо Дэниела увидела Патрицию Уинтерс.

- А где Дэниел? - властно спросила миссис Уинтерс.

Шарлотта вспыхнула от такого хамства, но напомнила себе, что эта женщина их клиент, и как можно учтивее ответила:

- Сегодня он в суде. Могу я вам помочь? Взгляд Патриции был столь же пренебрежительным, сколь и ее врастяжку сказанные слова:

- Не думаю.

И она вышла из кабинета так же высокомерно, как и вошла, оставив после себя резкий запах духов.

Шарлотта открыла окна, чтобы выветрить этот запах.

Были ли они с Дэниелом любовниками, или, как говорят Энн и Джинни, она бегает за ним и пытается придать их деловым отношениям более интимную окраску?

Рассеянно пожевав нижнюю губу, Шарлотта отправилась к себе. Все, что она узнала о Дэниеле за время их совместной работы, говорило ей, что он не может быть таким двуличным.

Он человек цельный и не похож на любителя покрасоваться, гоняющегося за прессой, каким она его себе раньше представляла.

Эту цельность она почувствовала уже тогда, когда была сильно против него настроена и сердилась на него, представляя, что он считает ее неудачницей.

Теперь она переборола в себе обиду, потому что, похоже, он тоже изменил свое мнение о ней. Он начинал доверять ей как профессионалу. Он даже заявил, что ценит ее как коллегу.

И он ясно показал ей, что хочет ее как женщину. Под ложечкой у нее опять засосало, и она глубоко вздохнула. Из окна она наблюдала за Патрицией, переходившей дорогу. Когда та дошла до тротуара, рядом остановился мужчина и заговорил с ней. Он был высокий и седой, и по лицу Патриции Шарлотта поняла, что он сказал ей что-то приятное. Дальше они пошли вместе, и мужчина внимательно слушал, что ему говорит Патриция.

Шарлотта повернулась к столу. Вот уж чего ей сейчас не хочется, так это работать. Надо взять себя в руки, подружка, сурово сказала она себе. Ты здесь не для того, чтобы мечтать о Дэниеле.

А именно этим ты сейчас и занимаешься, сказала она себе час спустя, когда в третий раз забыла о работе, вспоминая, как Дэниел дотрагивался до нее, как прижимал ее к себе.., как она целовала его... Стоило ей лишь на мгновение сомкнуть веки, как она, словно наяву, чувствовала его прижимающееся к ней тело, его губы...

Резко зазвонил телефон, она даже подскочила и виновато сняла трубку.

- Шарлотта...

Это был Дэниел; ей стало трудно дышать.

- Послушай, у меня мало времени. Я просто хотел узнать, не изменились ли у тебя планы? Вряд ли я попаду сегодня в офис, поэтому я подумал, что, может, подхвачу тебя, скажем, в семь тридцать. Я заказал столик в новом ресторане, он только что открылся.

- Хорошо, в половине восьмого, прекрасно, - с трудом выдавила из себя Шарлотта.

Сказав, что ему уже пора, он торопливо попрощался.

К счастью, остаток дня оказался настолько загружен, что ей больше не удалось помечтать. Но около пяти, когда она уже собиралась уходить, пришел Ричард и стал выспрашивать, как она здесь обустраивается и все ли у нее в порядке.

Она заверила его, что у нее все прекрасно, и облегченно вздохнула, когда он извинился и сказал, что не может дольше с ней поболтать, поскольку жена его устраивает сегодня ужин. По дороге домой она подумала, что, задай ей Ричард этот вопрос неделей раньше, он получил бы совсем другой ответ.

Видимо, Сара все-таки права... Она слишком жалела себя и потому делала не правильные выводы. Со стороны Дэниела было вполне естественно присматривать за ней в первое время, хотя бы для того, чтобы защитить интересы своих клиентов, признала она, стараясь быть беспристрастной.

Она сама себя накручивает, ведь контраст между ее унижением и его успехом слишком разителен.

И эта разница не дает ей покоя. Да, она больше не обижается на него, но, если уж быть до конца откровенной, она чуточку ему завидует. Не столько его успеху, сколько его способности преуспеть, его умению, тем качествам, которых не было у нее и которые позволяли ему добиваться успеха.

Прекрати! Не порть себе настроение.

Она повторяла этот приказ в течение всего времени, что готовилась к свиданию.

Она приняла душ, тщательно и с удовольствием втирая в кожу пахучий лосьон. Надела шелковое белье, которое сама себе как-то подарила, но до сих пор еще не надевала. В ее гарнитуре не было ничего особенно сексуального, если, конечно, не считать того, как мягко шелк облегает тело.

Черное платье было совсем не таким откровенным, как то, что понравилось Саре, но в нем она себя чувствовала увереннее.

Когда она уже была на лестнице, на улице остановилась машина. Она быстро посмотрела на себя в зеркало. От волнения кожа ее светилась, а зрачки казались больше, чем обычно. Интересно, заметит он это или нет?

Она посмотрела на свои губы. Не слишком ли много помады? Поймет ли он, что когда она их красила, то вспоминала его губы и думала о его поцелуях?

Он позвонил в дверь. Мать открыла, и Шарлотта стала спускаться.

Конечно, придется представить его родителям, и она заранее знала, что он им понравится.

Когда он открыл для нее дверцу "ягуара", счастье, весь день словно бродившее в ней, завладело ею полностью.

- Я там еще не был, - сказал он, заводя машину. - Но слышал много хорошего.

- Это далеко? - спросила Шарлотта. Он объяснил где и сказал, что когда-то это был обыкновенный сельский дом на ферме вблизи реки.

- Кстати, купчую оформляли мы, и у нас возникли некоторые осложнения. Но в конце концов все утряслось. Карл стажировался у братьев Ру. Там он и познакомился с Элизой, своей женой. Хорошая получилась пара.

К ресторану от главной дороги вела узкая, покрытая гравием дорожка.

Двор и фасад были хорошо освещены. Здание было очень старым, длинным и низким, с небольшими окошками; по сторонам Шарлотта различила лужайки и дорожки, которые, как объяснил ей Дэниел, спускались к реке. Сзади дома была каменная терраса для летних обедов.

Когда они шли к ресторану по покрытой гравием дорожке, Дэниел взял ее под руку, и Шарлотта инстинктивно прижалась к нему. Словно тело ее само искало его интимного уютного тепла, подумала она. Они замедлили шаг, в молчании наслаждаясь физической близостью, но тут позади остановилась машина, и Шарлотта слегка отодвинулась от него и пошла быстрее.

Она понимала, что сегодня вечером ей нужно только присутствие Дэниела. Если бы он повернулся к ней сейчас, обнял ее и прошептал: "Забудем об ужине", она не стала бы возражать. Скорее наоборот.

Дэниел открыл дверь, и шум голосов, вырвавшийся из ресторана, нарушил вечернюю тишину.

Архитектор постарался как можно меньше изменить интерьер, и это ей понравилось. Ненавязчивый современный комфорт органично вписывался в атмосферу истинной старины.

Батареи центрального отопления были умело скрыты, балки побелены, а штукатурка между ними выкрашена в мягкий розовый цвет - видимо, подумала Шарлотта, когда-то все здесь так и было.

Пол из каменных плит был застелен коврами теплых тонов, а мебель, в отличие от дешевых пабов, не была выдержана в псевдотюдоровском стиле: мореный дуб в сочетании с бесчисленными гобеленами.

- Ну как? - спросил Дэниел, когда они подошли к бару.

- Мне здесь нравится, - ответила Шарлотта.

Она улыбнулась, но, увидев, как он на нее смотрит, замерла. Он перевел взгляд на ее губы, и она словно почувствовала его прикосновение к ним.

Позже Шарлотта осознала, что они что-то заказали выпить, хотя и не помнила этого, да и меню, длинному и разнообразному, она не уделила должного внимания.

К тому времени, когда их с Дэниелом провели к столику, ей уже было все равно, что она будет есть, и она думала только о том, чтобы поддержать разговор и не выдать своих чувств.

Как это она раньше не знала, что можно восторгаться даже самыми незначительными черточками в другом человеке?

То, как он жестикулирует, например... То, как он улыбается, как смотрит на нее, как сидит, двигается, - все в нем производило на нее такое сильное впечатление, что она могла бы смотреть на него часами.

Из его слов она поняла, какое огромное влияние оказала на него его двоюродная бабка, и даже начала ревновать его к ней.

- Такая уверенность в себе, видимо, прекрасное качество, - заметила Шарлотта, когда Дэниел рассказал ей о том, как его двоюродная бабка, получив отказ у всех местных практикующих адвокатов, решила открыть собственную практику.

- Да нет, не думаю, что она была настолько в себе уверена. Я думаю, что это было просто печальной необходимостью. Она понимала, что если не начнет работать и не станет независимой от родителей, то рано или поздно будет втянута в водоворот той жизни, которую они для нее уготовили.

- Гм. Мне даже трудно себе представить, как можно так ограничивать женщину.., взрослую женщину.

- Верно, - согласился он. - Мы часто забываем, как сильно за последний век изменилась жизнь. Многое из того, что сегодня нам кажется само собой разумеющимся, во времена первой мировой войны просто представить себе было невозможно. Надеюсь, ты осилишь пудинг? - добавил он. - Десерт здесь, говорят, просто чудо.

Шарлотта улыбнулась. Ее единственным желанием было остаться с ним наедине, оказаться в его объятьях. Чтобы он дотрагивался до нее, целовал ее... Она почувствовала, как внутри у нее начинает разгораться теперь уже знакомый ей огонь желания.

Она закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки, но вместо этого воображение тут же нарисовало ей картину их обнаженных переплетенных тел, в лунном свете отдающихся страсти и желанию.

С пылающими щеками, в смятении, она поторопилась открыть глаза, удивляясь столь живому воображению.

- Я не хочу пудинг, - с хрипотцой в голосе сказала она. - Просто.., просто кофе.

Она посмотрела на Дэниела - уж не догадался ли он о ее мыслях? Желает ли он ее столь же страстно, как она?

Так вот какой бывает любовь! Она и не представляла себе ничего подобного: Биван, с которым они рано или поздно собирались пожениться, не вызывал в ней и толики теперешних чувств.

Потягивая кофе, она наблюдала за Дэниелом, намазывавшим бисквит маслом. У него были длинные ровные пальцы, и все он делал очень ловко и красиво. Она вспомнила свои ощущения, когда его палец медленно поглаживал ей грудь, и неуклюже поставила чашку на блюдце.

Дэниел посмотрел на нее потемневшими глазами с расширенными зрачками, отодвинул тарелку, так и не притронувшись к бисквиту, и сказал, тоже с хрипотцой в голосе:

- Не знаю, как ты, но мне кажется, что пора идти.

Шарлотта, ждавшая этого мгновения весь вечер, вдруг почувствовала себя страшно взволнованной и чрезвычайно застенчивой.

Она кивнула, не в состоянии произнести ни слова. Дэниел встал.

Глава 7

Минут десять они ехали в молчании, и Шарлотта не сразу сообразила, что они направляются прямо домой.

Она была смущена, разочарована, обескуражена. Неужели она все не так поняла? Может, она его и не интересует? А может, ему сегодня просто нечем было занять вечер?

Он слегка притормозил, и она с надеждой повернула к нему голову, но оказалось, что они просто подъезжали к перекрестку. Отвернуться она уже не могла - Дэниел смотрел на нее.

- Полагаю, ты понимаешь, как мне не хочется, чтобы этот вечер кончался, сказал он. - Как мне нужна.., ты...

У Шарлотты перехватило дыхание, но гордость не позволила ей спросить, почему тогда он везет ее домой.

- Но не волнуйся, я не буду на тебя давить, я не хочу подталкивать тебя к необдуманным поступкам. Сначала мы должны поближе узнать друг друга.., хотя мне и очень трудно себя сдерживать.

Подталкивать ее? Он? Интересно, что он подумает, если она расскажет ему о своих чувствах? Но на такое она не отважится, она не настолько в себе уверена.

Пустынная дорога, обрамленная с обеих сторон ровной линией кустов, терялась в темноте; время от времени свет фар вырывал из мрака деревья и кустарники.

Они ехали в молчании. Шарлотта была слишком взволнованна и слишком разочарованна, чтобы говорить. Она и не подозревала, что влечение может быть таким сильным, и это пугало ее; с другой стороны, ее раздражало, что Дэниел, к которому она испытывает такие сильные чувства, оставался холодным, несмотря на все его слова.

Вдруг он шумно вздохнул и резко затормозил. Она повернула к нему удивленное лицо. Не сводя с нее взгляда, он внезапно севшим голосом произнес:

- Не могу.., сдержаться...

И вот она уже в его объятьях, и он целует ее именно так, как ей хотелось.

Он прижал ее к своему разгоряченному и напряженному телу, пальцем дотронулся до ее лица. Рука его слегка подрагивала; он осторожно и неуверенно поцеловал ее, но уже в следующую секунду так жадно припал к ее губам, что сомнения в его к ней отношении оставили ее.

- Я хочу тебя... Я так тебя хочу, - бормотал он между поцелуями, и руки его скользили по ее спине и бедрам, так крепко прижимая ее к себе, что она чувствовала быстрое и сильное биение его сердца.

А ее руки скользнули ему под пиджак, сначала на грудь, потом на спину, прижимая его к себе.

Его пальцы коснулись ее груди, и из горла у нее вырвался стон, а ногти впивались ему в спину, как когти млеющей от ласки кошки.

Он задрожал и, простонав ее имя, зашептал, как она ему нужна, как он к ней стремится. Большой палец его руки прижался к твердому, набухшему соску. Она вскрикнула, изогнувшись и прижимаясь к нему всем телом, но тут же уперлась во что-то ногой и вспомнила, что они в тесной машине и что ей не удастся прижаться к нему так, как того жаждет ее тело.

Дэниел открыл глаза. Он все еще прижимал ее к себе, но объятья его ослабли; он мягко поцеловал ее и с виноватым видом грустно сказал:

- Извини. Поверь, со мной такое впервые. Кончиками пальцев он коснулся ее припухших губ и заскользил по ним, не сводя с нее горящего страстью взгляда, и ей стоило огромного усилия сдержаться и не дотронуться до его тоже слегка припухших губ и провести по ним кончиком языка, раздвинуть их и попробовать их мужской вкус.

- Ты сама виновата, понимаешь? - сказал он. - Стоит мне посмотреть на тебя...

Он смотрел на нее, и она трепетала и телом, и душой.

- Как жаль, что я так занят, - простонал он, прижимая ее к себе и слегка раскачиваясь всем телом вместе с ней. - Хотя в наши дни, по-моему, все жалуются на занятость, на нехватку времени.

- Что, дело в суде? - спросила она. Он покачал головой.

- Нет. - Он помолчал и отвернулся с отрешенным видом. - Нет, - мрачно повторил он. - Есть одна.., трудность, и я очень боюсь, что мне не удастся ее скоро преодолеть. Обязательства перед старым другом. Я не могу его подвести, но с другой стороны...

- Может, если ты поделишься со мной, тебе станет легче? - предложила Шарлотта.

Он как-то сразу отпрянул от нее, и в прямом и в переносном смысле, словно она покусилась на запретный предмет. Плотно поджав губы, он смотрел прямо перед собой. Шарлотте даже показалось, что он забыл о ее существовании, вычеркнул ее из своей жизни. Он просто не хочет доверять мне свои секреты, с болью подумала Шарлотта.

- Извини, - сказал он наконец, тихо выругался и сердито добавил:

- Черт, этого я совсем не хотел. Сейчас мне хочется только одного.., отвезти тебя к себе и любить тебя всю жизнь.

Шарлотта уже сидела выпрямившись, рассеянно разгладив платье и поправив прическу, чувствуя себя отвергнутой и настолько ничтожной, что ее даже начало поташнивать.

Как это получилось? Как получилось, что от их любви и близости в мгновение ока ничего не осталось? И из-за чего? Из-за нескольких слов.., из-за пары фраз.

В глазах у нее защекотало от наворачивающихся слез. Она часто-часто заморгала, ругая себя за излишнюю чувствительность.

Ну и что? Ну есть у него какие-то там осложнения, о которых он не хочет с ней говорить. Но ведь это же не означает, что...

Не означает что? Что она ему безразлична? Нет, нет, она уверена, что не безразлична ему. Она знала, что нужна ему, хотя бы просто физически. Но ей надо больше. Она любит его целиком, без остатка, и хочет, чтобы и он любил и доверял ей безгранично, и только его профессиональное уважение и вера в нее помогут ей залечить недавние раны.

- Отвезу-ка я тебя домой, - устало произнес он. - Завтра в девять у меня встреча с судьей.

- По поводу твоего секретного дела? - спросила она вдруг довольно резко.

Она чувствовала на себе его взгляд, но не повернулась к нему.

- Нет, по другому поводу, - глухим голосом возразил он, и ей вдруг захотелось броситься ему на шею, притвориться, что последних пяти минут просто не было, вернуться к тому счастливому моменту, когда он держал ее в своих объятиях... Но он уже заводил машину, и весь вечер сразу потускнел.

Остановив машину перед домом ее родителей, он не сразу повернулся к ней, а потом с трудом произнес:

- Извини, если что не так... Открывая дверцу, Шарлотта сказала:

- Все в порядке. Я понимаю, что адвокат не имеет права раскрывать все в своих взаимоотношениях с клиентом.

Она знала, что ей надо уходить, а то она выставит себя полной дурой и начнет говорить ему, как ей больно оттого, что он все еще ей не доверяет. Не глядя в его сторону, она торопливо произнесла:

- В конце концов, с моим-то прошлым я должна быть счастлива уже оттого, что у меня есть работа, так что все в порядке...

Он резко схватил ее за руку и, не дав моргнуть глазом, прижал к себе, и во взгляде его было столько страсти, что сердце у нее зашлось.

- Все совсем не так, - сказал он, прижимая ее к себе, и, взглянув на нее, с искренностью в голосе добавил:

- Ты мне так нужна.

Он поцеловал ее; она понимала, что должна сопротивляться, выдержать характер, заявить, что без взаимного доверия между ними ничего не будет, но под его поцелуем чувства вновь взяли над ней верх и закружили ее так, что она напрочь забыла о здравом смысле и обо всем на свете, кроме него.

Я сама себя накручиваю, сонно успокоила она себя позже, сворачиваясь клубочком в кровати и вспоминая события вечера.

Я слишком уязвима и создаю себе трудности там, где их нет. В конце-то концов, разве Дэниел не говорил мне, как высоко он меня ценит? А сегодня вечером он самым определенным образом доказал, что любит меня.

Да, верно, он не говорил ей слов любви, но она и не ждала их. Да и сама она не сказала ни слова про любовь. Они зрелые люди и знают, как быстро обесцениваются такие слова, если ими разбрасываться.

Нет, сейчас ей нужно прежде всего, чтобы он признал ее как адвоката; чтобы сказал, что ей незачем казнить себя за неудачи и что она все равно очень способная.

Она слегка скривила губы. Лидия презирала бы ее за такую слабость.

Утром Шарлотта твердо решила забыть о прошлом. Она ехала на работу, думая только о Дэниеле и убеждая себя, что он высоко ее ценит. Только не давать воли вчерашним сомнениям!

Его отсутствие не удивило ее, поскольку он сам говорил, что с утра у него встреча с судьей.

Энн, занесшая почту, коротко заметила:

- Кстати, Дэниел будет позже.

- Да, я знаю, - не подумав, ответила Шарлотта и взяла почту, но, почувствовав на себе удивленный взгляд Энн, подняла на нее глаза.

Энн ничего не сказала, но глаза ее задумчиво поблескивали, и Шарлотта, хотя и понимала, что не обязана давать никаких объяснений, поторопилась сказать:

- Он... Дэниел звонил мне вчера вечером и предупредил, что с утра у него встреча с судьей.

- Ах, вот в чем дело, а то я удивилась - клерк звонил мне вчера уже ближе к вечеру и сказал, что поскольку мистер Оливер должен быть в суде, то встречу придется перенести на более раннее время.

Вообще-то причин скрывать от Энн, что вчера они ужинали вместе с Дэниелом, нет, подумала Шарлотта чуть позже, но захлестнувшие ее чувства и отношения с Дэниелом были настолько в новинку, что она решила сохранить все в секрете она будет думать и наслаждаться этим в полном уединении.

Ведь еще вчера она бы не поверила, что такое возможно... Да и сегодня ей в это верится с трудом...

Верится во что? В то, что Дэниел хочет ее? - быстро спросила она себя, не давая сомнениям вновь взять над собой верх и напоминая себе об обещании думать только о хорошем и о будущем и не копаться в прошлом.

Шарлотта усердно проработала все утро и поздравила себя с тем, что открыла один почти забытый прецедент, который мог оказаться им очень на руку в некоем деле.

Она только-только спустилась к себе в кабинет из небольшой библиотеки, где наводила справки об этом прецеденте, когда появилась Энн с сердитым выражением на подурневшем лице.

- Что случилось? - поинтересовалась Шарлотта.

- Да опять эта...

- Кто - эта?

- Уинтерс, - раздраженно ответила Энн. - Я пошла приготовить себе чашку чая, а она рыщет вокруг кабинета Дэниела. А ведь Джинни сказала ей, что его нет. Честно говоря, не понимаю, почему Дэниел с ней так цацкается?

- Она клиент, - мягко заметила Шарлотта, но внутри у нее все перевернулось.

- Была. Дело по завещанию ее мужа завершено еще месяц назад, а она все ходит и ходит и надоедает Дэниелу. И ведь ни разу не предупредила заранее о том, что придет. Да, все мы прекрасно понимаем, чего она добивается, но почему Дэниел позволяет ей это делать?

Да, она богата и, может, даже привлекательна.., для кого-то, кому нравятся хищники в облике человека. Но мне казалось, что у Дэниела более утонченный вкус. Да, все мы посмеивались над тем, как она за ним увивается, но еще совсем недавно я была уверена, что между ними нет ничего серьезного.

- А сейчас? - спокойно спросила Шарлотта, хотя сердце у нее сжалось. Энн пожала плечами.

- А что нам остается думать? Завещание Пола Уинтерса было очень простым. Она получила все. Хотя это и оказалось несколько неожиданно. У Пола был пасынок от первого брака, Гордон, и они были очень близки до тех пор, пока не появилась вот эта. Когда Пол ушел на пенсию, все дела перешли к Гордону, и все считали, что они за ним и останутся, но Пол даже не упомянул его в завещании.

Говорили, что они с Полом поругались из-за Патриции. Ох уж эти мужчины! Стоит им увидеть секс-бомбу, вроде Патриции, как они забывают обо всем на свете.

Но я все-таки выпроводила ее. Я сказала, что вряд ли Дэниел сегодня будет в конторе.

Что с тобой? - спросила она у Шарлотты.

- Что? Нет, нет, ничего, - дрогнувшим голосом солгала Шарлотта. - Просто я вот все думаю, зачем Дэниел взялся за это дело?

- За какое?

- За дело Кэлвина, - пояснила Шарлотта, неимоверным усилием воли заставляя себя говорить ровным голосом.

Рассказ Энн потряс ее до глубины души и окончательно выбил из колеи. Разве может мужчина, имеющий роман с одной женщиной, вести себя с другой так, как вчера Дэниел? Но все же почему, если Энн была права и дело о наследстве было уже решено, он уделяет Патриции Уинтерс столько времени?

- Дело Кэлвина? - переспросила Энн, глядя на папку на столе у Шарлотты. Ах да, это тот, что обвиняет работодателей в ущемлении его прав по сравнению с женщинами в предоставлении отпуска по уходу за ребенком.

- Да, - подтвердила Шарлотта. - Интересный случай, отличный прецедент. Но, боюсь, мы его не выиграем.

- Пожалуй, не выиграем, - согласилась Энн. - Но Дэниел никогда не отказывается от таких дел.

- Реклама и пресса, - сухо заметила Шарлотта.

Энн неуверенно взглянула на нее и покачала головой.

- Дэниел не такой, - твердо заявила она. - Для него правосудие превыше всего. Деньги для него никогда не стояли на первом месте. Ты не поверишь, сколько он берет дел, от которых все отказываются. Да и сам он понимает, что ему за них заплатят гроши. Но он все время повторяет, что дать людям право на защиту закона значительно важнее, чем получить с них деньги. Но, конечно, у нас немало и прибыльных дел, что нас и спасает.

- Да, - согласилась Шарлотта. - Филантропия нуждается в финансовых вливаниях.

Ну почему у нее так быстро меняется настроение? То Дэниел представляется ей хитрым и скрытным, то благородным и внимательным к ближнему.., или к ближней?.. Особенно одной из них, мрачно подумала она, если, конечно, в болтовне Энн есть хоть гран истины.

Энн ушла, а Шарлотта отложила работу и подошла к окну.

Ну, будь ты логичной, убеждала она себя. Ладно, скорее всего, ухаживания Патриции Уинтерс просто польстили Дэниелу, а может, он и сам ее поощрял. В конце-то концов, с ней он был знаком задолго до твоего появления. Может, у него действительно с ней что-то было, но ведь это не означает, что он все еще с ней связан.

Однако в тот вечер, когда они с Сарой ходили в ресторан, он ужинал там с ней, напомнила она себе, и тогда он представил ее как клиента, а если Энн права, то их отношения адвокат - клиент уже давно в прошлом.

Он может представлять какие-нибудь другие ее интересы, заметила она себе. Если уж ее это так волнует, то надо просто спросить, и дело с концом.

Но она не сможет этого сделать. Она не настолько уверена в себе, чтобы расспрашивать его о прошлом. Они еще так мало знают друг друга, а их отношения только-только начинают зарождаться.

Какие отношения? - яростно запротестовала она. Ему просто скучно! Может...

Не будь дурой, приказала она себе. Он совсем не такой.

С этой мыслью она и села за стол, но внутренний голос тут же цинично спросил, достаточно ли хорошо она его знает, чтобы делать подобные утверждения.

Ну зачем мучиться сомнениями? - сердито спросила она себя, вновь берясь за работу. Почему не принять вещи такими, как они есть? Ну что она ко всему цепляется? Почему так не уверена в себе?

Дэниел вернулся после обеда. Из соседнего кабинета до нее доносился его разговор с Энн, и вскоре Шарлотта услышала, как за Энн закрылась дверь. Ее так и подмывало встать, пройти к нему в кабинет и удостовериться в том, что вчерашний вечер не был сном, но она вдруг стала страшно застенчивой и даже робкой.

- Ты занята? - раздался ласковый голос, и она вздрогнула.

Он подошел и встал около ее стола, но не наклонился, как обычно. Она посмотрела на него снизу вверх с пересохшими губами и комом в горле.

Ну вот, сейчас он ей скажет, что вчерашний вечер был ошибкой, что...

- Я тебе вчера говорил, как мне с тобой хорошо? - мягко спросил он.

Она не смогла скрыть радостного облегчения.

- А.., а в суде все в порядке? - чуть слышно спросила она, не придумав ничего лучшего.

- Мы выиграли. - Помолчав с минуту, он усмехнулся:

- Пожалуй, ты права. Офис не самое подходящее место для личных дел.

Она посмотрела на него снизу вверх. Он так улыбнулся, что ею овладело сумасшедшее желание поделиться с ним своими чувствами, рассказать ему, как плохо ей только что было и в каком она была замешательстве, но вместо этого она нетвердо произнесла:

- Я тут изучала дело Филдинга. Мне кажется, я нашла прецедент, который может нам оказаться полезным.

- Да? Отлично. Бери бумаги и пошли ко мне. Посмотрим.

Стол у него был намного больше, чем у нее; подставив к нему стул, он жестом пригласил ее сесть.

Она села и только тут заметила папку, и взгляд ее случайно скользнул по титулу - на обложке стояло имя Патриции Уинтерс.

- К тебе заходила миссис Уинтерс, - вспомнила она, отчаянно стараясь не выдать своего волнения.

- Я знаю, Энн уже говорила. Голос у него вдруг стал сердитым, но она решила идти ва-банк.

- Что-то она очень уж зачастила. Проблемы с завещанием мужа?

Она ждала его ответа затаив дыхание, с бьющимся сердим, сердясь на себя за трусость. Зачем она пытается поймать его? Почему не спросит напрямую?

Он так долго молчал, что она уже и не надеялась услышать ответ. А может, это ей только показалось? Может, он понимает, чего она добивается? А может, он знает: она уже в курсе, что дело о завещании давно закрыто?

Она уже начала клясть себя за собственную глупость, как он вдруг резко сказал:

- Что-то в этом роде.

Она с недоверием посмотрела ему в лицо, затем на папку. Он открыл ящик стола, сунул туда папку и запер его, и сделал это так резко, словно ударил ее.

Шарлотта не хотела верить. Все произошло так быстро и ложь так легко слетела с его губ! Он ей солгал. Ну почему он не придумал чего-нибудь другого? Если уж ему так нужно ее обмануть, он мог бы сочинить что-нибудь более правдоподобное. Ну, например, что у него новое дело Патриции Уинтерс. Но он даже не потрудился прикрыть свою ложь.

Он еще что-то говорил, но она, как громом пораженная, не слышала почти ничего.

Он ей солгал холодно и преднамеренно. Но почему? Почему? Потому что с Патрицией Уинтерс его связывают вовсе не деловые отношения и он не хочет, чтобы Шарлотта знала правду?

Каким-то чудом ей удалось не выдать своих чувств, и она даже начала отвечать ему впопад, хотя внутри у нее все кипело.

Она встала и направилась к себе в кабинет, он попытался удержать ее за руку, а она с трудом подавила в себе желание выдернуть руку и сказать, чтобы он больше до нее не дотрагивался.

- Сегодня меня пригласили на ужин, - сказал он. - Но, может быть, в субботу или в воскресенье...

- Нет.

Она выпалила это так резко, что он помрачнел и долго смотрел на нее прищуренными глазами.

- Что-то случилось, Шарлотта? Вчера вечером.., если я обидел тебя, если я слишком тороплю события...

Ее начинало трясти. Он говорил так искренне... Еще чуть-чуть, и она закричит от муки и начнет обвинять его за причиненную боль и будет говорить, что он ей нужен только весь целиком, что короткий роман тайком - не для нее.

От тоски и стыда на глаза ей навернулись горячие слезы. Надо уходить, а то она не совладает с собой. Несмотря на отчаяние и чувство собственного ничтожества, она каким-то чудом сдержала себя и резко повторила:

- Нет, нет, все в порядке. Она повернулась и быстро пошла прочь, но он опять поймал ее за руку.

- Шарлотта, в эти выходные...

- Я не могу. Я... У меня другие планы, - солгала она хриплым голосом.

Она не могла смотреть ему в глаза, опасаясь выдать свое страдание.

Он выпустил ее руку и холодным, чужим голосом сказал:

- Так, понятно. Что ж, может, как-нибудь в другой раз.

Бросив папку себе на стол, Шарлотта тут же удалилась в туалет, в котором, к счастью, никого не оказалось, и оставалась там до тех пор, пока дрожь в теле не прекратилась, а под ложечкой не перестало сосать.

Она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась тому, как разительно она отличается от своего утреннего изображения.

Дэниел виноват, но не только он. Она сама поддалась минутной слабости и дала ему понять, что желает его.., что хочет его...

Но тогда она ему верила. Верила во что? Что она единственная женщина в его жизни?.. Что их связывает нечто особенное?

Какой же она была дурой!

Глава 8

Нет, так нельзя, она не может, как последний трус, сунуть заявление об уходе, мрачно решила Шарлотта после того, как все выходные провела в пережевывании последних событий. К тому же в субботу она получила уведомление от банка, по которому выходило, что из-за высоких ставок процента долг ее почти не уменьшился, и это удручало ее.

Так что бросать работу она не может ни с моральной, ни с финансовой точек зрения. Надо просто стиснуть зубы и продолжать работать.

В понедельник она появилась в конторе бледная и с запавшими глазами.

В последнее время на нее так много свалилось вдобавок к уже пережитому, что силы ее оказались на исходе и вся она была как открытая рана.

Но все-таки удача улыбнулась ей - Дэниел с коллегой-адвокатом уехал в Лондон.

- Еще один клиент обратился к нам после шумихи вокруг "Витала", - пояснил ей Ричард, когда она пришла на службу. - Как ты себя чувствуешь? поинтересовался он. - Не слишком ли усердствуешь?

Шарлотта покачала головой.

Она пообедала с Маргарет, которая все время жаловалась на "детскую".

- Временами они ведут себя хуже детей.

- Может, само слово "детская" плохо влияет на них. Как говорится, худая кличка накрепко прирастает, - предположила Шарлотта.

- Гм, может, ты и права. А может, я просто старею. Кстати, когда возвращается Дэниел?

- Не знаю, - ответила Шарлотта так коротко и резко, что Маргарет даже нахмурилась.

Шарлотта не могла ни спать, ни есть. Но хуже всего было то, что тело ее вело себя так, словно врагом его была она, а не Дэниел.

Ночью она просыпалась, вспоминая вкус его губ и до боли желая быть рядом с ним.

Днем было легче. Днем она еще как-то держала себя в руках, постоянно напоминая себе о Патриции Уинтерс; ночью же она оказывалась беззащитной. Ночью чувства брали над ней верх и мучили ее снами, воспоминаниями и желаниями, настоянными на любви и страсти.

Ничего удивительного, что в конторе заметили ее состояние. Но как она себя ни уговаривала, забыть Дэниела она не могла Он вернулся неожиданно, посреди недели, на день раньше назначенного срока, и показался Шарлотте столь же удрученным, как и она сама. Он не улыбался, как обычно, и глаза у него были холодными и пустыми. Словно на автопилоте.

- Ты на машине? - спросил он у Шарлотты, входя в ее кабинет.

Она кивнула, и он коротко сказал:

- Мне нужна и машина, и ты.

И, не дав ей времени опомниться, вышел, явно не сомневаясь, что она последует за ним.

Прежде чем сесть в машину, она неуверенно посмотрела на Дэниела.

- Нет, веди ты, - сказал он и тихо добавил:

- Джон Бэлфор умер прошлой ночью. Мне позвонили в Лондон сегодня утром. Последние несколько дней он себя нехорошо чувствовал, и я на всякий случай оставил в доме престарелых свой лондонский телефон. Как душеприказчик, я обязан присутствовать при осмотре его вещей...

Он выглядел уставшим и подавленным, и, отпирая машину, Шарлотта подумала, что он потерял не просто клиента, а человека, на которого смотрел как на друга.

Она молча села в машину.

- Я выехал первым поездом. Да, конечно, я мог бы съездить домой за машиной, но далеко не уверен, что сейчас я самый безопасный водитель в мире.

- Джон много для тебя значил? - осторожно спросила Шарлотта.

- Да. Если угодно, он был последней ниточкой, связывавшей меня с Лидией. Они были близкими друзьями. Возможно, они даже, любили друг друга, не знаю.

Шарлотта сама вспомнила дорогу к дому престарелых. Пока они ехали, она всем своим существом ощущала присутствие Дэниела, хотя он молчал, погруженный в мысли о Джоне Бэлфоре.

Сочувствие оттеснило досаду на задний план. Может, он и не любит ее; может, он и обманул ее, но к умершему он испытывал самые искренние чувства.

Их провели в комнату Джона Бэлфора, без хозяина она казалась погрустневшей и какой-то пустой. Если уж даже она, всего один раз видевшая Джона, так резко чувствует его отсутствие, то каково сейчас Дэниелу? - подумала Шарлотта, молча наблюдая за ним.

- У него было мало вещей, - говорила сестра-хозяйка. - Только то, что вы видите, и то, что в столе, ну и, конечно, мебель - мы разрешаем им захватить кое-что из дома. Так им легче привыкать к новому месту. Да, и вот ящик с бумагами.

Сестра-хозяйка вышла. Наблюдая за тем, как Дэниел осторожно, будто ему больно к ним прикоснуться, просматривает ящики большого старинного письменного стола, Шарлотта все пыталась понять, зачем он ее сюда притащил.

- У него.., была большая семья? - неуверенно спросила она, подавленная молчанием, в котором было столько грусти и боли.

- Только дальние родственники. Вещи его пока можно перевезти ко мне, у меня места хватит.

Вынув какой-то ключ из ящика стола, он, хмурясь, осмотрелся, затем подошел к кровати, наклонился и вытащил тяжелый деревянный сундук.

Кто-то принес им поднос с чаем, и Шарлотта налила две чашки. Перед его печалью настороженность и обида на время отступили на задний план.

Нескрываемое горе Дэниела не могло не растрогать. Оно проявлялось в том, как он дотрагивался до серебряной оправы фотографий, в осторожности, почти благоговении, с каким он перебирал содержимое ящика.

Дай Бог, чтобы с ее вещами когда-нибудь обращались с такой же любовью. К горлу у Шарлотты подкатил ком.

Вдруг Дэниел замер с пачкой писем в руках, и лицо его было очень грустным.

- Что случилось?.. Что это? - спросила Шарлотта.

Он покачал головой.

- Письма Лидии. Это ее почерк. Странно, как совсем по-другому мы смотрим на любовь того, кого знаем и любим.

Логика и опыт работы подсказывают мне, что эти письма нужно в крайнем случае сохранить, если не прочитать, и все же инстинкт и чувство говорят мне, что это слишком личное.., что это предназначалось только для глаз одного человека и что никто, кроме этого человека, не должен их видеть.

Ты знаешь, отец хотел, чтобы я стал барристером, - продолжал рассказывать он. - Но Лидия отсоветовала. Отец даже с ней поругался из-за этого. Он думал, что она отговаривает меня только потому, чтобы и я, теперь уже третье поколение, продолжал начатую ею практику. Но дело было в другом. Она считала, что у меня не тот характер, что я не обладаю непредвзятостью мышления, столь необходимой для хорошего барристера. Она знала меня лучше, чем я сам.

Он посмотрел на пачку писем в руках, и Шарлотта, вдруг почувствовав, что он сейчас сделает, с волнением сказала, повинуясь скорее инстинкту, нежели логике:

- Сохрани их. Может, ты слишком привязан к ней, чтобы прочитать их, но вспомни о будущих поколениях. Они ведь не знали ее лично. Вспомни о своих детях, внуках... Подумай о том, чего ты их лишаешь, уничтожая эти письма.

Он помолчал и поднял на нее глаза.

- Дети? - Голос его звучал горько, почти сердито. - Я как-то не подумал... - Он замолчал и опять посмотрел на письма, а затем, к ее ужасу, вдруг протянул их ей и сказал:

- Хорошо, тогда ты решай.

Он бросил ей письма, и она неуклюже подхватила пачку.

- Но я не могу... Я не... - заикаясь, начала она. - Это ведь не мое...

- Ты женщина, - сказал он. - Да к тому же адвокат. Будь ты Лидией, чего бы ты хотела?

Он отвернулся и стал просматривать другие бумаги.

Здесь что-то не так, засомневалась Шарлотта. С какой стати он доверяет ей такое?

Она знала, как много значила для него двоюродная бабка. Как сильно он был к ней привязан. И вдруг он предоставляет ей, человеку, которому не доверяет как адвокату и которого не уважает как женщину, право принимать подобные решения... Она посмотрела на Дэниела. Но он все еще стоял к ней спиной.

Надо возражать, Лидия ведь была его бабкой, но, заметив, как дрожит бумага в его руке, она почувствовала нежность и любовь.

Она сунула пачку писем в сумку, висевшую у нее на плече, и выпила чай, дав Дэниелу время взять себя в руки.

Он заговорил минут через тридцать.

- Думаю, все, - сказал он. - О похоронах позаботится сам дом.

Он не притронулся к чаю, но Шарлотта не стала ему напоминать и спрашивать, зачем ему понадобилась ее помощь, - ведь она просто была с ним.

Они молча отправились к машине, а когда она уже отпирала дверцу, Дэниел грубовато сказал:

- Спасибо.

За что? - чуть не спросила она, но слова замерли у нее в горле, когда она увидела его таким, каким никогда не помышляла увидеть: ранимым и подавленным.

- Боюсь, придется просить тебя подбросить меня до дому, - сказал он, когда она отперла машину.

- Хорошо, - согласилась Шарлотта. - Но я не знаю, где ты живешь.

Выражение его лица озадачило Шарлотту. Откуда столько горечи и боли? Что такого она сказала? Скорее всего, он просто так сильно переживает за Джона и Лидию.

- Действительно, откуда тебе знать? - вдруг сказал он без всякого выражения, и она поняла, что дело не в Лидии и Джоне. Поворачивая ключ в замке зажигания, она все думала и думала, почему ее столь невинное замечание причинило ему такую боль.

Дэниел показывал дорогу ясно и точно, ехать было легко: Он жил в другом конце города, совсем не респектабельном, с удивлением отметила она про себя. Довольно далеко от центра, за цепочкой деревушек, окружавших город.

- Извини, что заставляю тебя тащиться в такую даль, - сказал он, когда они миновали маленькую деревушку. - Надеюсь, я не нарушаю твоих планов на вечер?

Шарлотта покачала головой.

- Здесь налево, - Дэниел указал на узкую дорогу.

Дорога была неровной, словно ею пользовались только местные фермеры.

Шарлотта уже и не знала, чего ожидать: стилизованного городского домика или комфортабельного коттеджа в викторианском стиле посреди лугов, того самого уютного семейного домика, о которых пишут в объявлениях.

Но то, что она увидела, поразило ее: обновленный и расширенный амбар.

- Я купил его в одну минуту, по велению сердца, - пояснил Дэниел, словно прочитав ее мысли. - Я увидел его три года назад и сразу влюбился в него. Его новые владельцы, купившие его, чтобы полностью переделать, вдруг надумали уехать за границу. Отсюда он не представляет собой ничего особенного, но если посмотреть на него с другой стороны... Сплошная стеклянная стена. Там южная сторона, и виды оттуда потрясающие. Здесь даже свет какой-то необычный. А летом здесь как в сказке, благодаря сочетанию солнечного света и старинного леса.

Фасад с маленькими затемненными окнами был выстроен из мягкого, теплых цветов кирпича. К дому вела мощенная булыжником подъездная дорожка; они обогнули дом, и поверх ухоженной живой изгороди ей открылся вид на живописный, в деревенском стиле садик с газоном и отцветающими клумбами, которые летом, видимо, благоухали старомодными вечнозелеными растениями.

Она остановила машину и сидела, дожидаясь, когда Дэниел выйдет, но он вдруг повернулся к ней и срывающимся от волнения голосом предложил:

- Давай поужинаем вместе, Шарлотта.

Поужинать вместе?

Это предложение застало ее врасплох, и сердце у нее начало бешено колотиться, а чувства рванулись к нему навстречу.

Она ощущала тепло его тела и какой-то особый мужской запах; она чувствовала его усталость, а по глазам и сжатым губам поняла, сколько страданий ему принес сегодняшний день.

Ему не хочется оставаться одному.

Она чуть не выпалила, что она не успокаивающее лекарство для расходившихся нервов, но здравый смысл удержал ее.

Пальцы ее, словно обладая собственной волей, отстегнули ремень безопасности, выключили зажигание и открыли дверцу; а ноги, столь же независимые, как и руки, вдруг вынесли ее на дорожку около машины. Не понимая, что с ней происходит, она заперла машину.

- Сюда, - указал Дэниел на вымощенную булыжником дорожку, и они подошли к дому с другой стороны.

Дневной свет начал тускнеть, но его было еще достаточно, чтобы она смогла в полной мере оценить то, о чем говорил ей Дэниел, и у нее даже перехватило дыхание.

Архитектор умело встроил между балок из старинного дуба и мягкого деревенского кирпича целую стеклянную стену, и твердость стекла смягчалась деревом и кирпичом, и старина очень гармонично сочеталась с современным дизайном. Дэниел отпер дверь.

- Входи, - пригласил он, включая свет, и Шарлотта прошла за ним в просторную кухню.

Здесь архитектор тоже оставил на виду балки и кирпич, мебель была сделана из некрашеного неполированного дуба.

Пол из каменных, чуть покосившихся от времени плит почему-то не был холодным. Она без труда представила себе здесь дружную семью - как они живут, смеются и любят этот дом, построенный на контрастах.

Но вот Патрицию Уинтерс ей здесь было представить нелегко.

- Каков твой приговор? - мягко спросил Дэниел, и она, с зардевшимися щеками, переполошилась, почему-то решив, что он прочитал ее мысли. Но в следующую секунду поняла, что он говорит о доме, а не о Патриции Уинтерс.

- Он.., он.., великолепен, - пробормотала она.

Он улыбнулся.

- Это еще что! Подожди, вот увидишь вид, открывающийся сверху, - сказал он. - Начинаешь испытывать что-то вроде благоговения. Особенно утром, когда всходит солнце...

Они смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляд...

Губы у Шарлотты пересохли, а сердце подкатило к самому горлу и билось быстро-быстро. Она начала дрожать мелкой дрожью.

Ей просто кажется или она на самом деле чувствует запах кожи Дэниела? Судорога прошла по ее телу.

- Ладно, раз уж ты согласилась со мной отужинать, посмотрим, есть ли у нас что-нибудь съестное.

Светские, даже банальные слова, но сказаны они были так, как будто он притронулся пальцами к ее воспаленной коже.

Он открывал дверцу холодильника, говорил что-то о спагетти, она сама что-то тихо отвечала ему дрожащим голосом, словно это была вовсе не она, а кто-то другой. Затем он начал вытаскивать из холодильника продукты, а она все стояла, как прикованная, не в силах пошевелиться.

Что с ней происходит? Сколько раз оставалась она с ним наедине, но так она себя никогда не чувствовала. Ну да, он притягивает ее, да, она любит его, но чтобы страсти настолько захлестывали ее, чтобы она настолько потеряла голову! Каждая клеточка ее организма ощущала его, поглощала его... Такого с ней еще не было, и она не знала, как с этим бороться.

Она не могла сопротивляться этой волне, накрывшей ее с головой и увлекшей в открытое море.

Она чувствовала теплый аромат спелых помидоров, резкую примесь приправ, сочный запах мяса, и каждый из них она ощущала так остро, словно впервые.

Дэниел налил два бокала вина; Шарлотта, краснея, посмотрела на свой бокал... Она ощутила тепло там, где на стекле только что были его пальцы. Поднеся бокал к губам, она неуверенно отпила глоток.

Вино было терпким и теплым, и она, даже не закрывая глаз, представила себе итальянскую деревушку, теплую терракотовую землю, домишки и темно-зеленую прохладу кипарисов.

Что с ней творится? Откуда вдруг эта острота ощущений?

Дэниел вернулся к плите, а она все не могла оторвать от него глаз.

Он не просил ее помочь и готовил все сам, и движения его были точными и рассчитанными, словно он управлялся на кухне каждый день. В нем не было ничего показного в отличие от того, что она так часто видела в друзьях Бивана, хваставшихся своими кулинарными способностями. Но Дэниел не принадлежал к "новым мужчинам", демонстрирующим свое мастерство перед пораженной женской аудиторией.

Словно почувствовав на себе ее взгляд, он оглянулся, и она наконец пришла в себя.

- Помочь? - спросила она неуверенно. - Может, накрыть на стол?.. Он покачал головой.

- Будем ужинать в гостиной. Там у меня камин. Если присмотришь за всем этим минутку, я схожу включу.

Она приблизилась, ощущая его всем своим существом, словно была чувствительнейшим компьютером.

Пока он был в гостиной, она попыталась встряхнуться.

Она нужна ему сейчас, но глупо полагать, что она может рассчитывать на какое-то особое место в его жизни.

- Почти готово, - сказал он.

Несмотря на ароматы, есть ей не хотелось - его присутствие настолько переполняло ее, что ни на что другое ее больше не хватало.

Когда все было готово, Дэниел поставил ужин на дубовый столик на колесах.

- Гостиная там, - указал он Шарлотте.

Она вышла за ним в прямоугольный холл, разделявший дом на две части, со стенами из бруса и кремовой штукатурки; вдоль одной из стен стоял старинный комод из полированного дуба, над которым висел хорошо освещенный портрет женщины.

- Это Лидия, - пояснил Дэниел. Они с Дэниелом были очень похожи, только у Лидии черты были мягче, женственнее. Портрет был написан, когда она была еще молодой, и волосы тогда у нее были такого же насыщенного каштанового цвета, как и у Дэниела; нос такой же формы и такой же решительный подбородок.

- Вы очень похожи, - сказала Шарлотта.

- Только внешне, да и то немного. Мне не хватает ее проницательности и решимости. Сомневаюсь, что, окажись я в ее положении, я добился бы того же. Боюсь, я не способен на подобную жертву.

- Жертву? - обескураженно переспросила Шарлотта.

- Да. Она отреклась от всего, чтобы доказать, что может добиться равного с мужчинами успеха. Она не захотела выходить замуж, опасаясь, что муж заставит ее бросить адвокатскую практику. Она считала, что женщина не может быть одновременно адвокатом, женой и матерью. В ее времена, впрочем, никто не думал, что можно "объять необъятное".

Голос его звучал так сурово, что Шарлотта забыла о портрете и посмотрела на Дэниела.

- И ты разделяешь ее мнение? Что женщина не может это совмещать? спросила она.

- Мне кажется, что вообще никто этого не может, ни женщина, ни мужчина, сказал он, глядя на нее. - Делая свой жизненный выбор, каждый из нас вынужден чем-то жертвовать. Джон Бэлфор любил Лидию, и, похоже, небезответно. Сегодня, когда мы были в комнате Джона, я все думал, все удивлялся. Мне кажется непростительным, что два любящих человека отвернулись друг от друга. Каковы бы ни были причины.

Шарлотта смотрела на него широко раскрытыми глазами. Не это она ожидала от него услышать. Биван никогда бы не высказал подобного утверждения.

Он открыл дверь и жестом пригласил ее пройти вперед.

Комната за дверью была большой и удобно обставленной. Деревянный пол тепло поблескивал в свете камина и ламп, развешанных по стенам.

В углу стоял маленький рояль.

Дэниел перехватил ее взгляд и пояснил:

- Это фортепьяно Лидии. В ее времена всех детей обязательно обучали игре на фортепьяно. Она и меня хотела отдать учиться, но дальше гамм я не пошел.

Два канапе, покрытые полосатой кирпично-кремовой тканью, стояли друг против друга у камина. Терракотового цвета ковры укрывали деревянный пол.

Дэниел подвез тележку к камину, и только тут Шарлотта сообразила, что при ее размерах ее можно использовать как стол.

- Давай, пока не остыло, - пригласил он. Шарлотта села. Она не была голодна, но заставила себя есть, а когда Дэниел предлагал ей еще вина, отрицательно качала головой.

- Лучше не надо, я ведь за рулем. Он бросил на нее удивленный взгляд:

- Ах да, я и забыл, - и убрал бутылку, не налив и себе, как собирался.

И вновь Шарлотта поразилась тому, как внимателен и заботлив он бывает по отношению к людям. Она не знала мужчин, которые могли бы похвастаться такими качествами, и, уж конечно, это было вовсе не в характере Бивана. Она уже давно для себя решила, что в отличие от женщин, от рождения более внимательных к людям, мужчинам присущ некий животный эгоизм.

Как Шарлотта ни заставляла себя есть, больше половины порции она осилить не смогла.

Дэниел тоже, кажется, с трудом пережевывал пищу.

- Ты не голодна? - спросил он. Она покачала головой.

- Нет, извини, что-то не хочется. Она стала подниматься, вдруг ощутив необходимость как можно быстрее бежать от этой интимной обстановки, в которой она чувствовала себя очень неуверенно. Может, оттого, что она так нервничала, а может, оттого, что слишком резко встала, голова у нее закружилась.

Дэниел оттолкнул тележку и подошел к ней.

- Шарлотта...

Он почти касался ее.

- Шарлотта, - вновь произнес он.

Не в силах противостоять ноткам, прозвучавшим в его голосе, она подняла на него глаза.

Как тогда, когда они только вошли на кухню, губы у Шарлотты пересохли. Сердце бешено колотилось, и она попыталась сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но безуспешно.

Беспомощно взглянув на Дэниела, она поняла, что сейчас он ее поцелует. Она могла легко этого избежать, это ей ничего не стоило, но она просто стояла и смотрела, смотрела.., объятая огнем желания, и ее неподвижность была чем-то вроде приглашения и согласия.

Он осторожно, неуверенно поцеловал ее, и по телу ее побежали волны возбуждения. Он притронулся к ее лицу, обхватил его руками и прильнул к губам со все возрастающей страстью. Она чувствовала, как тело его наливается желанием, она слышала его учащенное хриплое дыхание и без слов знала, что с ним происходит.

Это просто похоть, пытался подсказать ей голос разума, но она его уже не слышала.

Тело ее отозвалось уже на первое его прикосновение; ах, как давно и болезненно оно этого желало!

Он дотронулся до нее нежно, осторожно, словно она была хрупкой ценной вещью, и ее страсть бросилась ему навстречу, сминая остатки здравого смысла.

Она слишком слаба, а тут еще измученные чувства сыграли с ней дурную шутку; ему бы она еще сопротивлялась, но вот бороться со своей собственной страстью, со своими собственными желаниями она не могла.

Она хочет его, она любит его.

Если бы он прикоснулся к ней грубо, жадно, эгоистично, все могло бы быть иначе. Но он дотронулся до нее совсем не так, и тело ее содрогнулось, предаваясь восторгу и упиваясь теплом его губ, ласкавших мягкую кожу у нее на шее. Но вдруг, словно забыв о нежности, он с силой прижал ее к себе, целуя ее со все возрастающим вожделением, и она чувствовала дрожь, пробегавшую по его телу.

Он, словно слепой, искал ее губы, пробовал их на вкус, обладал ими, и она безвозвратно закружилась в водовороте желания.

Она плотно сжимала веки, и перед ее глазами вставали живые картинки; она чувствовала прикосновение его кожи, его рук, гладивших ее, слышала его мольбы прикоснуться к нему, и оба они окончательно потеряли рассудок.

Больше не владея собой, она придвинулась к нему ближе с короткими стонами, с трудом пробивавшимися через прильнувшие к ней горячие губы Дэниела. Он слышал их и чувствовал их по вибрации ее горла.

Никогда еще Шарлотта так не жаждала стать частичкой другого человека, и эта потребность подавляла и отодвигала на задний план все остальное.

Она хотела быть рядом с ним, быть частью его, освободиться от начавшей мешать ей одежды, чтобы прижаться к нему всей кожей, ласкать его, чувствовать на себе прикосновение его пальцев.

Тело ее, которому она уделяла так мало внимания, вдруг заставило ее вспомнить о себе и возгордиться своей женской красотой; она ощутила, как мягка ее кожа, как гладко ее тело, как плавны его изгибы, как выпукла ее грудь, как напряженны и чувствительны соски и мышцы живота, как приятна влага ее тела, и она стала внимательно прислушиваться к своим ощущениям.

Она остро чувствовала присутствие Дэниела, слышала громкий стук его сердца, ощущала его разгоряченное тело, вдыхала мужской, мускусный запах, и эти ощущения волновали ее еще больше. Она хотела сжимать его в своих объятиях, гладить его, чувствовать его тело в своих руках, ощущать на губах солоноватую разгоряченную кожу, дотрагиваться до него до боли чувствительным кончиком языка, познать каждую его клеточку, каждый его запах, каждый вкус.

Подобного желания, подобного смятения чувств и страсти она еще никогда не испытывала.

Секс, тот секс, которому она предавалась в восемнадцать-двадцать лет, был простым и незамысловатым и не имел ничего общего с тем, что она испытывала сейчас.

Ею овладело непреодолимое желание целовать его в шею и грудь, ощущать сумасшедший перестук его сердца, предвкушать крик его возбуждения и страсти.

Руки ее непроизвольно скользнули ему под пиджак, и только тут она сообразила, что он лихорадочно пытается скинуть его, не переставая целовать ее.

Она постаралась помочь ему, как только могла, ошеломленная его стонами, столь понятными ее чувствам.

Кожа у него под рубашкой горела. Он оторвал руку от ее бедра, которой плотно прижимал ее к себе, и начал торопливо расстегивать пуговицы рубашки.

- Помоги, - попросил он хрипло. - Как я хочу сжимать тебя всю, чувствовать твою кожу!

Он замолчал, внимая ответному поцелую. Она и сама не подозревала, что способна целовать с такой страстью, с таким пылом, с таким откровенным женским желанием.

Рубашка его была наполовину расстегнута, и когда Шарлотта с трудом приподняла отяжелевшие веки, то увидела прямо перед собой черные густые волосы на его груди.

Шарлотта осторожно дотронулась кончиками пальцев до его влажной разгоряченной кожи и посмотрела на него - щеки у него горели, зрачки были расширены. От его взгляда сердце ее чуть не вырвалось из груди, а тело содрогнулось.

Пальцы ее сами по себе стали медленно расстегивать еще не расстегнутые пуговицы его рубашки; она целовала его страстно, едва удерживаясь, чтобы не укусить, но, когда руки ее освободились и она стала ласкать его, поцелуи ее стали нежнее и продолжительнее.

Она целовала его плечи, стягивая с них рубашку, но та все никак не снималась, и она склонилась к манжетам, чтобы расстегнуть их, и на мгновение прильнула губами к его ладоням.

И вдруг волна новых ощущений охватила ее, и она настолько отдалась им, что не сразу заметила, как он отчаянно пытается скинуть с себя рубашку, и, только услышав треск разрываемой ткани, пришла в себя.

- Ты можешь мучить меня и издеваться надо мной, сколько твоей душе угодно, - сказал он глубоким гортанным голосом, - но я должен предупредить тебя, что отвечу тем же.

Мучить?.. Издеваться?.. Шарлотта была сбита с толку. Неужели он не понимает, что ею безраздельно владеет потребность дотрагиваться до него? Неужели он считает, что она просто хочет?..

Она замерла - руки его скользили по ней, увлекая за собой блузку, расстегивая юбку, прикасаясь к ее коже, лаская ее. И вдруг, задрожав, она едва не упала на него.

Он поднял ее, дрожащую, на руки и понес к канапе, а она послушно прижималась к нему, гладила его и не сводила с него глаз; он уложил ее на канапе и осторожно снял с нее остатки одежды.

В комнате было достаточно светло, и он не сводил с нее глаз, но она не чувствовала стыда.

Напротив, ей даже нравилось, что он на нее смотрит. Она хотела видеть, как темнеют от страсти его глаза, как загорается его кожа. Ей хотелось видеть, как подергиваются его мышцы, как ходит кадык; ей хотелось услышать хриплый голос и слова, которые мужчина говорит женщине, когда целует и гладит ее слегка шершавыми, но вызывающими несказанно сладкие ощущения руками.

Он положил ей руки на грудь, и она накрыла их своими.

Он целовал ее губы, шею и вдруг отнял от нее руки, и она вскрикнула, протестуя, но, открыв глаза, увидела, что он торопливо раздевается.

Забыв обо всем на свете, она восхищалась его мужским совершенством. Тело у него было крепким и мускулистым, кожа - гладкой и чистой, она так и манила притронуться к ней, суля тепло и негу. Темные жесткие волосы, покрывавшие его грудь, глубоко волновали Шарлотту, обещая необычные ощущения, когда прикоснутся к ее чувствительной коже в мгновение интимной близости.

Он повернулся, рассматривая ее, словно в нерешительности, и она протянула к нему руки, открыла ему навстречу объятия, и огромные глаза ее блестели от страсти; он прильнул к ней, шепча ее имя, целуя ее, и так прижимался к ней, что бедра ее словно растворились в нем, а плоть вскипела в ожидании.

Он поцеловал ее в грудь, а затем, нежно обхватив сосок губами, осторожно втянул его в себя, не переставая теребить языком. Стон вырвался у нее из груди, и, обхватив его за плечи, она вжалась в него, а он все играл и играл с ее соском, пока спина ее не выгнулась дугой и она не вонзила ему ногти в спину.

Губы его скользнули ниже, прошлись по ребрам и наконец прильнули к впадине живота, а руки приподняли ее, и вдруг она почувствовала его губы на внутренней стороне бедра, и ощущение это было таким сильным, что у нее перехватило дыхание - так близко к ней он оказался.

Столько сразу она не выдержит, столько сразу не выдержит никто. Голова у нее шла кругом, и она ни о чем не могла думать.

Она протестовала, потом стала умолять, чтобы он позволил ей такую же близость, но он шепотом говорил, что еще будет время, а она настаивала и говорила, что ей этого мало.

Ей надо больше. Ей нужен он целиком, чтобы почувствовать яростное биение его тела глубоко внутри себя, чтобы убедиться в том, что он желает ее так же, как и она его.

Словно издалека до ее ушей донесся назойливый звук, и Шарлотта прижалась к Дэниелу, пытаясь отгородиться от внешнего мира, но он уже поднимался, отдалялся от нее, недовольно бормоча; медленно, да, очень медленно, но все же он уходил от нее, оставлял ее, подчиняясь властному зову назойливого телефонного звонка.

Остро переживая это вторжение, она смотрела ему вслед - он пересек комнату и снял трубку.

- Это Патриция.

Даже если бы Шарлотта не услышала имени, она узнала бы этот резкий властный голос, донесшийся с другого конца провода.

- Мне надо с тобой встретиться, дорогой, - услышала Шарлотта. - Прямо сейчас...

Шарлотта почувствовала, что Дэниел поворачивается к ней, и поспешно отвернулась, не желая, чтобы он увидел ее страдание; внутри у нее все перевернулось, страсть улетучилась в мгновение ока, все, что произошло между ними, оказалось вдруг пустым, лишенным чувства, и осталась только реальность, а в реальности она чуть не отдалась полностью и безвозвратно мужчине, который смотрит на нее лишь как на доступную женщину, с которой можно заняться любовью. Отрицать это, притворяться перед самой собой бессмысленно. На проводе была другая женщина, та играла роль в его жизни... А ведь он мог и не подойти к телефону.

С трудом заставляя пальцы двигаться, она торопливо натягивала на себя одежду. Сзади вполголоса разговаривал Дэниел. Застегнув пуговицы блузки, она услышала, как он положил трубку.

Почувствовав на плечах его руки, она замерла с единственным желанием сбросить их и прогнать его, как он прогнал ее.

- Шарлотта, извини, но...

Только сейчас она поняла, что до сих пор еще надеялась: вот он скажет, что этот звонок не имеет никакого значения, что быть с ней, любить ее для него превыше всего.

Во рту был привкус горечи, на сердце тяжесть. Она настолько презирала себя, что ей стало плохо, глаза горели от наворачивающихся слез, которые она не имеет права пролить.

- Все в порядке, - с усилием произнесла она. - Я прекрасно понимаю, что делу - время.

Она специально выделила слово "дело", испепеляя его взглядом. Он стоял перед ней обнаженный и вообще-то должен был бы выглядеть глупо, но почему-то так не выглядел. Скорее наоборот, его нагота только заставляла ее глубже прочувствовать, как много она потеряла.

Если бы только он подошел к ней сейчас, забыв о домогательствах Патриции.., но он не подошел.

- Шарлотта, мне надо уезжать. Важное дело. Я не могу...

- Ты не обязан мне ничего объяснять, - с трудом выдавила она.

Важное дело. Он что, издевается? Наверное, он думает, что она не слышала, как Патриция проворковала ему "дорогой", или не знает, о чем судачат у них в конторе? А может, он считает, что оставить ее сейчас и отправиться прямиком к другой женщине - в порядке вещей?

Ей становилось все хуже и хуже. Она подхватила жакет и сумочку, дрожа всем телом и не в состоянии заставить себя поднять на него взгляд.

Она бросилась к двери и распахнула ее прежде, чем он успел открыть ее перед ней. Теперь от его близости ее тошнило. Она сама себе была противна за собственную глупость, за собственную слабость.

Надо же, чего только она не наговорила, как далеко зашла... А ведь собиралась зайти еще дальше...

Презрение к самой себе так и жгло ее, от отчаяния кружилась голова.

Дэниел открыл перед ней входную дверь и тоже пошел к машине. Как он хорошо воспитан, надо же! Она едва не разразилась истерическим смехом. Может, он надеется, что она будет вести себя с ним столь же благовоспитанно?

А что это значит в такой ситуации? Вежливо притвориться, что она не слышала звонка, выдавшего его с головой, что не слышала хриплого "дорогой"?.. Или успокоить его, сказав, что она все понимает?

Нет, она затесалась в совсем чужой круг, с болью признала она, забираясь в машину; она совсем не такая, как он.

Ей было трудно вести машину, но она ехала все дальше и дальше, не желая, чтобы Дэниел увидел ее, когда отправится к Патриции Уинтерс.

Интересно, останется он у нее на ночь? И она, а не Шарлотта, будет лежать в его объятиях и утром проснется вместе с ним?

Шарлотта выругалась, и из глаз ее брызнули горячие слезы.

А она-то считала, что уже испила чашу унижения и отчаяния до конца! Нет, такого она еще не испытывала, ей не приходилось любить притворщика, умеющего прикрыть свою грубую похоть теплым и нежным обхождением.

Сама виновата. Ведь она же давно знала, в чем там дело с Патрицией. Знала, но пренебрегла этим.

Вот и получай за свою близорукость! Мало тебе было банкротства? Нечего теперь жаловаться.

Кто ей мешал отказаться от ужина с Дэниелом, а уж от нежностей-то тем более.

Она попыталась представить себе, как они встретятся утром и что с ней будет при мыс-, ли, что он только что встал с кровати Патриции Уинтерс, но ее воображение даже не смогло нарисовать это.

Ей хотелось одного - спрятаться в какую-нибудь щель и забыть, что она знала Дэниела Джефферсона - и уж тем более что любила его.

Ах, какое же это унижение - увидеть его еще раз!

В голову ей пришла шальная мысль вообще больше не появляться на работе, но Шарлотта тут же отогнала ее от себя, понимая, что просто не может себе этого позволить.

Хотя бы потому, что она со стыда сгорит, если будет как-то объясняться с родителями.

Нет, из этой переделки ей придется выпутываться в одиночку. Надо как-то дать понять Дэниелу, что происшедшее между ними для нее такой же малозначительный эпизод, как и для него.

Но как?

Глава 9

Шарлотта села за стол. Заставить себя сегодня утром отправиться на работу стоило ей титанических усилий. Так скверно она себя не чувствовала, даже когда была лицом к лицу с банкротством.

Смешно, но сейчас то, что с ней произошло тогда, казалось ей мелочью.

Взгляд в зеркало в гардеробе подтвердил то, что она и так уже знала, несмотря на тщательный макияж, на лице ее можно было без труда отыскать все классические признаки стресса, а припухлость вокруг глаз говорила о бессонной, полной слез ночи.

Хоть бы сегодня Дэниел проявил достаточно такта и сострадания и держался бы от нее подальше! Ведь он так всех понимает! Может, и ее поймет?

Да, вчера вечером она не говорила ему о любви, но он не мог не видеть.., не чувствовать.., не знать, что то, что между ними происходит, означает для нее нечто особенное.

Но, с другой стороны, раз уж у него к ней интерес чисто плотский, он может подумать, что и она относится к нему точно так же.

А может, он о ней и не вспомнил после ее бегства, когда сам отправился к Патриции Уинтерс?

Входная дверь в его кабинет открылась, и она окаменела, склонившись над бумагами, словно отгораживаясь от него, хотя слова расплывались перед ее глазами.

Шли секунды и минуты, но, как она ни старалась, она не услышала ни звука из кабинета Дэниела. К счастью, смежная дверь оставалась закрытой.

Работать по-настоящему, с каким-то положительным результатом, она не могла, но продолжала упрямо смотреть в бумаги.

В десять появилась Энн с почтой.

- Что с тобой, ты бледная как смерть, - заметила она с озабоченным видом. - Уж не подхватила ли ты желудочный грипп, которым болеет вся округа?

Шарлотта покачала головой:

- Вряд ли.

- Интересно, чего это Патриции Уинтерс опять нужно от Дэниела? - болтала Энн. - Что бы там ни было, наверное, это очень срочно, если уж она просила его заехать к ней по дороге на работу. Дэниел звонил мне рано утром и предупредил об этом. А может, это еще одна ее уловка? Представляешь, а? Она выплывет на лестницу в чем-нибудь черном и очень сексуальном и заявит, что только что проснулась, а у самой макияж по полной программе и прическа волосок к волоску!

От слов Энн Шарлотту стало трясти, и это было заметно.

- Послушай, что с тобой? - с беспокойством воскликнула Энн.

Шарлотта не могла говорить. Она просто покачала головой, плотно сжав веки, чтобы отогнать слезы, а Энн, засуетившись, приказала ей сидеть тихо, пока она не сбегает и не принесет ей стакан воды.

Энн не виновата. Откуда ей знать? Но почему она чувствует себя такой смятенной, такой.., покинутой? Она ведь знала, что Дэниел поехал к Патриции Уинтерс. Да, она слышала, что говорят в конторе. Да, персонал уверен в том, что Дэниелу до Патриции нет дела и что именно она пытается навязать ему какие-то отношения, но Шарлотта привыкла судить на основе фактов, ее учили собирать и анализировать их, а те факты, которыми она сейчас располагала, не оставляли сомнений в том, что Дэниел и Патриция - любовники.

Ужасы, которые она с таким трудом отгоняла от себя, вдруг навалились на нее всей своей тяжестью: то она видела Дэниела и Патрицию в постели, то Дэниел представал перед Патрицией в том виде, в каком она сама его созерцала в прошлый вечер. Она представляла себе, как он просыпается утром и смотрит на свою возлюбленную, а затем протягивает руку к телефону, чтобы соврать, оправдывая свое опоздание.

Это так просто - заявить, что заезжал к Патриции по делу, хотя в действительности...

Шарлотта с трудом сглотнула, жестко говоря себе: ну, продолжай, договаривай до конца. Вчера вечером из твоих объятий он отправился прямо к ней. Он провел с ней ночь, но ему этого показалось мало, и потому он решил провести с ней еще и утро.

Раздиравшие ее муки были ни с чем не сравнимы. От них у Шарлотты горела кожа и лихорадочно блестели глаза. Вернувшись со стаканом воды, Энн даже испугалась:

- Ты ужасно выглядишь! Может, все-таки...

- У меня.., у меня просто разболелась голова, - солгала Шарлотта, и, только когда наконец ей удалось убедить Энн, что ей уже лучше, она раскаялась, что не воспользовалась предлогом, подсказанным ей секретаршей, и не отправилась домой - якобы с инфекцией в желудке, от которой и правда страдали все вокруг.

Еще не поздно, как во сне подумала Шарлотта. Она еще может встать и отправиться домой. Энн подтвердит, что Шарлотта заболела.

Может, если она отсидится несколько дней дома, то сумеет взять себя в руки и вернуться к прежней жизни?

Она уже начала отодвигать стул, чтобы подняться, когда смежная дверь открылась и вошел Дэниел.

- Шарлотта, мне нужно с тобой поговорить.

По тону его было ясно, что речь пойдет не о работе.

Ну что еще он скажет? Что вчерашний вечер был ошибкой? Что он просит ее забыть о нем?

Она тоже может сыграть в эту игру. Она встала, пытаясь держаться к нему боком, чтобы он не видел ее лица, не отрывая взгляда от крышки стола и крепко сжимая кулаки.

- Если ты о вчерашнем вечере, - произнесла она, стараясь говорить ровным голосом, - то, мне кажется, тут и сказать нечего.

- Шарлотта!..

Она пропустила его резкий окрик мимо ушей:

- Я... Мы.., взрослые люди, Дэниел. То, что произошло вчера вечером... Я должна, быть откровенна с тобой... Боюсь, я зашла слишком далеко. Я говорила Ричарду во время собеседования, что была помолвлена. Мы расторгли помолвку по взаимному согласию несколько месяцев назад... Мне, конечно, неприятно об этом говорить, но, э-э-э.., наверное, мне не хватает Бивана, моего бывшего жениха... То, что произошло вчера вечером, к тебе лично не имеет отношения... Мне просто.., нужен мужчина.

Шарлотту саму перекосило от этой лжи, но она должна была солгать, чтобы спасти свою гордость. Она не может позволить и не позволит Дэниелу первому заявить ей, что она для него ничего не значит.

Его молчание давило и душило ее, но тут наконец Дэниел заговорил.

Его голос, резкий и горький, бил по ее натянутым до предела нервам.

- Ты пытаешься внушить мне, что просто использовала меня как замену твоего бывшего жениха? Что, когда ты дотрагивалась до меня.., целовала меня.., ты думала о Биване?

Шарлотта поморщилась. Он был настолько рассержен, что даже повысил голос, и она опасалась, что его услышат в коридоре.

Да что он так разволновался? Сказал бы "спасибо" за то, что она облегчила ему жизнь! Хотя мужчины очень ревнивы, когда речь заходит об их мужских достоинствах. Конечно, ему это не понравилось, хотя оба они прекрасно понимали, что сам-то он ее использовал.

Но даже если это так, что-то в его голосе переполошило ее, и она стала защищаться.

- А ты считаешь, что для женщины это недопустимо? - дерзко спросила она. Ты считаешь, что у женщины не может быть.., физической потребности?

Шарлотта сама ужасалась тому, что говорит, но не могла сдержаться, словно в ней сидел кто-то другой.

- Лично я считаю, - ровным голосом отчеканил Дэниел, - что никто, будь то мужчина или женщина, не имеет права использовать другого человека в качестве заменителя, ни на эмоциональном, ни на физическом уровне.

Он резко повернулся на каблуках и вышел, очень плотно закрыв за собой дверь.

Шарлотта села. Ну что она наговорила? Ее кидало то в жар, то в холод.

Дэниел был взбешен... Но он держал себя в руках, если не считать ледяного презрения в тех словах, которые он бросил, уже уходя из кабинета. Эти слова ничего не значат, попыталась успокоить она себя. Ведь он-то сам использовал ее!

Пусть так.., но как она смела заявить такое?! А он, как он мог в это поверить?!

Она пыталась убедить себя, что все это к лучшему.., что так она по крайней мере сохранила свою гордость.

К обеду у нее на самом деле разболелась голова.

Выйдя от нее, Дэниел минут десять еще возился у себя в кабинете, а потом ушел.

Нет, она не будет спрашивать у Энн, куда он ушел; она даже рада, что он ушел.., ей все равно, даже если она его вообще больше не увидит. Ей даже лучше, если она его никогда не увидит.

Она проработала весь обеденный перерыв, страшась выйти из кабинета, чтобы не столкнуться с сочувственными взглядами коллег. К тому же ей надо было наверстать то, что она не успела. Но к половине третьего, когда она уже не различала ни строчки из-за боли в голове, ей пришлось сдаться; она позвонила Энн и сказала, что пойдет домой.

- Давно бы так, - по-матерински пожурила ее Энн.

К счастью, дома никого не было. Шарлотта выпила две таблетки от головной боли, разделась, скинув пиджак и блузку, и улеглась в кровать, но вместо того, чтобы уснуть, что ей было так необходимо, все думала и думала о Дэниеле. Она представляла его себе в постели... Дэниел в постели с Патрицией. Дэниел смотрит на Шарлотту с презрением и неприязнью... Дэниел смотрит на Патрицию Уинтерс с любовью и желанием... Дэниел говорит ей, что она будет работать под его непосредственным руководством... Дэниел рассказывает ей о Лидии и Джоне. Дэниел... Дэниел... Дэниел...

И только ей удалось уснуть, как к ней поднялась мать и воскликнула:

- Шарлотта, что это ты сегодня так рано? Что случилось?

Несмотря на протесты матери, Шарлотта все же отправилась на следующий день на работу. Она не хотела, чтобы ее вдобавок ко всем грехам считали еще и симулянткой. Но когда она вошла в контору, Энн поддержала ее мать:

- Да тебе еще рано выходить на работу! Ты бледная как смерть!

Шарлотта с ухмылкой сказала:

- Мать моя выразилась откровеннее. Она заявила, что я похожа на смерть. Энн рассмеялась.

- Приготовлю тебе чашечку кофе, если хочешь, - предложила она и добавила:

- Подожди минутку, надо поболтать.

Шарлотта, озадаченная, осталась дожидаться ее возвращения.

Энн поставила чашку перед Шарлоттой, а себе принесла чаю.

- Жаль, что тебя вчера не было, ты прозевала самое интересное, - начала сплетничать Энн. - Понятно, что все это строго секретно и об этом нельзя рассказывать. Дэниел, по вполне понятным причинам, не хочет, чтобы об этом знали. Все, конечно, вполне законно, но тем не менее...

Шарлотта смотрела мимо нее. Сердце ее билось тяжело и медленно, предчувствуя беду.

- А что произошло? Что случилось? - спросила она.

- Ну, помнишь, я тебе говорила, что не понимаю, почему Дэниел проводит столько времени с Патрицией Уинтерс? Особенно после того, как дело о наследовании было завершено. Помнишь? Вообще-то мы должны были догадаться. В каком-то смысле это лежало на поверхности.

Она замолчала, потягивая чай, а Шарлотта подумала, что сейчас потеряет сознание. Она уже знала, что сейчас услышит - Дэниел и Патриция объявили о помолвке. Именно к этому и клонит Энн...

- Это ведь так похоже на Дэниела... И я понимаю, почему он держал все в таком секрете. Я вообще удивляюсь, как ему удалось это пробить. Хорошо, что у Патриции Уинтерс появился этот новый мужчина и она сама помогла Дэниелу. Новый очень богат, и, конечно же, ей хочется предстать перед ним в лучшем свете.

Она состроила насмешливую гримасу. Шарлотта в полном замешательстве смотрела на нее широко раскрытыми глазами. О чем это она? У Патриции Уинтерс есть кто-то другой? Но ведь она же помолвлена с Дэниелом!

- Энн, - медленно произнесла она, - я не понимаю, о чем ты говоришь. Так все-таки помолвлены Дэниел и Патриция или нет?

- Кто? Дэниел и Патриция? Помолвлены? - Энн была ошарашена. - Да ты что! Нет, конечно...

- Тогда что?..

- Ну, ты знаешь, что муж Патриции попал в автомобильную катастрофу, отчего и умер в больнице. Но перед смертью он послал за Дэниелом и сказал ему, что хочет изменить завещание. Он понял, что был несправедлив к своему пасынку. Они поссорились из-за Патриции. Гордон был против этого брака, и старый Уинтерс отстранил его от дел. Гордон был даже вынужден уехать из города.

К несчастью. Пол Уинтерс умер прежде, чем успел подписать новое завещание, и все эти встречи Дэниела с Патрицией.., он просто пытался убедить ее передать дело Гордону, как того желал Пол.

Но ты же ее знаешь. Поначалу она и слушать его не хотела, но потом начала намекать, что, может быть, еще и передумает. Дэниел ничего нам про это не сказал, но, по-моему, она водила перед его носом морковкой, чтобы почаще встречаться с ним, якобы по поводу завещания, хотя на самом деле... Но потом она встретила этого другого мужчину, и позавчера вечером она позвонила Дэниелу и сказала, что готова обсудить вопрос о передаче дела Гордону, но как можно быстрее, поскольку она уезжает со своим новым мужчиной во Флориду на неопределенное время. У него, кажется, там какой-то бизнес, доля в портовом строительстве или что-то в этом роде.

Вчера утром Дэниелу удалось заставить Патрицию подписать бумаги, по которым она на законном основании передала дело Гордону. Именно поэтому он так рано утром к ней и заезжал. По всей видимости, они обговорили все еще накануне вечером, а затем он отправился домой и ночью сам напечатал все бумаги. Он ничего нам об этом не сказал, но я подозреваю, что он просто не хотел рисковать и слишком затягивать дело, ведь она в любой момент могла передумать.

- П.., понятно, - едва слышно пробормотала Шарлотта. - Д.., думаю, Дэниел очень доволен.

- По идее, должен был бы, - согласилась Энн. - Но, по правде говоря, мне вчера показалось, что он чем-то расстроен. Да, понятно, ведь сегодня похороны Джона Бэлфора, именно поэтому его сегодня нет. Он очень нежно относился к старику.

- Да, да.., я знаю, - согласилась Шарлотта.

Ей было плохо. Она была виновата перед ним. Угрызения совести не давали ей покоя! Но мало того! Теперь все погибло. Она все испортила...

Но Дэниел мог бы и объяснить ей все...

Он мог бы сказать ей...

Она прикусила губу, вдруг сообразив, что в конечном счете все пришло к тому, с чего началось, - к недоверию. Он не доверял ей как коллеге, а она не доверяла ему как мужчине. Так что, может, все и к лучшему, поскольку без взаимного доверия настоящей любви у них не могло быть.

И все-таки - вот что значит не уметь правильно истолковать ситуацию. Как она поспешила с выводами!.. Ну почему она не подождала, не прислушалась, не приняла... Ведь раз он говорит, что у него дело, значит, так оно и есть. Почему она не поверила, что он говорит правду?

И если бы вчера утром она промолчала.., и обуздала бы свою гордость и не позволила себе вылить на него целый ушат лжи...

Вспомнив, что именно она наговорила, Шарлотта чуть не застонала. А потом вспомнила, что он ей ответил.

Дэниел вернулся в офис. На вопросы Шарлотты о том, как прошли похороны Джона Бэлфора, он отвечал вежливо и спокойно, но односложно. И хотя дверь между их кабинетами оставалась открытой и хотя он то и дело подходил к ней и становился позади ее стола, хотя внешне почти ничего не изменилось, все было совсем не так, как раньше.

Он уже не подходил к ней так близко, как раньше, и не смотрел на нее таким волнующим взглядом, от которого сердце ее начинало бешено колотиться. Там, где раньше была теплота, не осталось ничего.

Он словно отступил от нее на шаг и теперь постоянно держал ее на расстоянии. Между ними выросла невидимая стена, которая не позволяла ей даже попытаться заговорить о том вечере, что они провели вместе, и объяснить ему, почему она поступила так, а не иначе.

Все же она попыталась завести этот разговор и сказала, что он, видимо, очень доволен исходом дела Гордона Джонсона.

- Строго говоря, это не входило в мои обязанности адвоката, - не вдаваясь в особые подробности, ответил он. - Более того, я отдавал себе отчет в том, что, пытаясь исполнить желание Пола, я могу быть обвинен в незаконном давлении на Патрицию. Ведь завещание, которое осталось после Пола, было совершенно законным. Но я-то знал, какое именно завещание Пол хотел оставить, и, разумеется, это было бы справедливо по отношению к Гордону... Но ведь я просто адвокат, я не Господь Бог, а ведь человек, уверовавший в то, что ему дано право самому вершить правосудие, становится опасным. Я очень боялся, что мое вмешательство скажется на нашей практике, и потому держал вас в неведении.

Даже Ричарду я не мог открыться. Если бы он об этом узнал, то, без сомнения, сделал бы мне официальное предупреждение, как поступил бы и я в подобной ситуации.

Но, к счастью, все обошлось и желание Пола соблюдено.

Он искоса посмотрел на нее, хмурясь.

- Как бы то ни было, я бы не хотел, чтобы молодежь брала с меня пример, и надеюсь, что Общество адвокатов не будет в курсе всех подробностей...

- Безусловно, - согласилась Шарлотта. - А если бы Патриция.., миссис Уинтерс надумала пожаловаться...

- Именно, - хмуро согласился Дэниел, - именно поэтому я бы не пожелал ни одному адвокату оказаться в моей шкуре. Ну ладно, вернемся к делу Хеллиера...

Поняв, что он хочет сменить тему, Шарлотта послушно посмотрела на папку у него в руках.

Ах, как она в нем ошиблась, с тоской подумала она позже.

В конце концов, он имел полное право считать ее плохим юристом.

Во сне она вновь и вновь переживала те самые решающие минуты, когда он снял трубку... Только во сне она знала, что, раз он говорит, что это по делу, значит, так оно и есть. Во сне она протягивала к нему руки, а не отворачивалась от него, и шептала, что будет ждать его.., что любит его.., что желает его.

Но это во сне, а в действительности она сама разрушила то, что начинало зарождаться между ними.

На выходные она поехала к сестре.

- Что с тобой? - спросила ее Сара, когда они готовили обед.

Шарлотта, не щадя себя, рассказала ей все без утайки.

- Я просто не знаю, что мне делать, - заключила она.

Сара подняла бровь.

- Теперь тебе остается только одно, тебе не кажется? - заявила она. - Иди к нему. Объясни ему все, признай, что была не права, скажи, что наврала насчет Бивана...

- Нет, не могу, - не дала договорить ей Шарлотта. - К тому же он и слушать меня не хочет. Он так холоден со мной, Сара.

- А если бы ты оказалась на его месте, ты была бы сговорчивее? - спросила Сара и тут же добавила:

- Шарлотта, ты же любишь его, и мы обе это знаем. Ну ладно, даже если он прогонит тебя... Да, он может сказать, что ты ему больше не нужна, но надо хотя бы попробовать объяснить ему, как все было на самом деле.

Поставь себя на его место. Как бы ты себя чувствовала, услышь ты от него такое? Откуда же взяться теплу?

- А что, если он не захочет меня выслушать? Что тогда?..

- Шарлотта, я не хочу тебя учить, - заметила Сара. - Я только хочу сказать, что на твоем месте сделала бы я. Мне кажется, что я так просто не отказалась бы от своей любви. Ну, подумай, что тебя удерживает? И что ты теряешь?

- Только остатки моей гордости, - хмуро ответила Шарлотта, но на обратном пути все никак не могла выкинуть слова Сары из головы и, достигнув развилки, вместо того, чтобы повернуть к дому родителей, помимо своей воли поехала прямо, за город, туда, где живет Дэниел.

Глава 10

Уже у самого дома Шарлотта едва не растеряла свою решимость и чуть не повернула назад, но вспомнила слова Сары и свою любовь к Дэниелу.

По крайней мере стоит попытаться... Попытаться что? Вымолить у него ответную любовь? Нет, этого она делать не будет. Ведь он, скорее всего, только и испытывал к ней что обыкновенное плотское желание.

А что, если он не захочет выслушать ее? А что, если он даже доволен тем, как все разрешилось? Что, если?..

Поворачивать назад было уже поздно: она видела его дом, да и его самого. Дэниел копался в саду.

Он тоже ее увидел и хмуро смотрел на машину, все еще держа ногу на вилах; она неуверенно остановилась невдалеке, и он пошел к ней.

На нем были старые, выцветшие джинсы, заправленные в высокие сапоги, и рубашка с засученными рукавами, а щека была измазана землей.

Она медленно, с сердцем, придавленным тяжестью безнадежности, выбралась из машины.

- Шарлотта.

В его голосе не было и намека на теплоту, улыбка не притаилась ни в глазах, ни в уголках губ, и хрупкая надежда, что начала зарождаться у нее в душе, рассыпалась в прах.

Она не уехала только потому, что он теперь стоял между ней и машиной.

Как все глупо получилось! Зря она примчалась. Ей хотелось только одного убраться как можно быстрее. Но теперь так просто не уехать, надо хоть что-то сказать.

Слова, которые она все повторяла по дороге, вдруг вылетели из головы, а под испытующим, совершенно бесстрастным взглядом Дэниела она вдруг заволновалась и выпалила:

- Я должна тебе кое-что сообщить. Взгляд его оставался суровым.

- Да? Судя по выражению лица, ты собираешься сообщить мне о том, чего я слышать не желаю.

Он отвернулся. Он не хочет дать ей даже возможность объясниться! Неожиданно, повинуясь овладевшим ею чувствам, она схватила его за руку и повернула к себе лицом, не обращая внимания на его сопротивление и на упрямую складку губ.

- Дэниел, пожалуйста, - умоляла она. - Мне нужно поговорить с тобой. Это.., это важно.

Ей показалось, что сейчас он прогонит ее, но он вдруг передумал и, посмотрев мимо нее на темнеющее небо, сказал:

- Тогда пойдем в дом. Похоже, собирается дождь.

Дождь уже начался. Сначала упали огромные тяжелые, но редкие капли, но очень скоро полило как из ведра.

Когда они вошли в дом, небо уже настолько потемнело, что пришлось включить свет.

Дэниел пропустил ее вперед, а сам задержался, снимая сапоги. Несколько капель дождя поблескивали у него на рукаве, и Шарлотта с комом в горле не могла оторвать от них взгляд.

Ей не следовало сюда приезжать. Дэниел уже четко дал ей это понять. Когда она научится сначала думать, а потом делать? И нечего сваливать все на Сару, она сама решилась на этот шаг.

- Может, если я скажу, что догадываюсь, о чем ты со мной хочешь говорить, необходимость в этом отпадет? - вдруг предложил Дэниел.

Она была убита его тоном. В его голосе не было и тени чувства, если не считать неприязни.

Как он догадался? Может, он все время знал, что она врет насчет Бивана? Ей стало нехорошо. Какой же она себя выставила дурой.

- Дэниел... - хрипло начала она, но он прервал ее и жестко сказал:

- Нет уж, позволь мне... Ты прибыла сюда, чтобы сообщить мне о возобновлении своей помолвки и...

Шарлотта была настолько ошарашена, что едва могла говорить.

- Нет.., нет.., вовсе нет, - залепетала она. - Об этом и речи быть не может. Я никогда.., мы с Биваном.., это окончательно, я никогда его не любила...

Она замолчала, пораженная тем, сколько боли и горечи прозвучало в ее собственном голосе. Ее начало колотить, хотя в кухне царило приятное тепло.

- Шарлотта, - предостерег ее Дэниел, и в его голосе она услышала что-то вроде угрозы, что-то такое, отчего поняла, что назад пути у нее нет.

Поскорее бы все это кончилось! Надо бежать от него и от собственного унижения.

Она подняла голову и посмотрела на Дэниела, пытаясь не обращать внимания на боль внутри, на эмоциональное и физическое влечение к нему.

- Я лгала тебе, Дэниел, - набравшись духу, сказала она. - Когда говорила, что.., что ты... Когда я говорила, что тоскую по Бивану.., я лгала.

Большего она не могла из себя выдавить. Теперь пусть решает он. Пусть решает, прогнать ее или попросить у нее объяснений.

Но он сказал нечто совершенно неожиданное:

- Я знаю.

Все, это конец. Она бросилась к двери, ничего не видя за слезами, с трудом веря в то, что только что услышала.

Так, значит, он знал, что она лжет. Он с самого начала знал, что она лжет, и это не помешало ему произнести свою убийственную тираду!

Он догнал ее уже у двери и обнял, несмотря на сопротивление.

- Да я просто и мысли не мог допустить, что ты такая, какой хотела себя выставить! Неужели ты этого не понимаешь? Да, в тот миг я был страшно зол и потому тоже.., тоже позволил чувствам взять верх над разумом. Но я не мог забыть того, что мои чувства говорили мне раньше, когда я держал тебя в своих объятиях. Ведь ты же хотела меня.., ты же не можешь этого отрицать. Ну, говори! - настаивал он.

- Да, - выкрикнула она с мукой в голосе. - Да, я хотела тебя. Может, отпустишь меня?

- Нет, - безапелляционно заявил он и тут же повторил, только уже гораздо мягче:

- Нет. Я тебя не отпущу. На этот раз - нет.

В следующее мгновенье он уже целовал ее, прижимая к себе, вдавливая в себя, так что у нее не осталось никаких сомнений, как сильно он ее желает.

- Шарлотта, Шарлотта, я понимаю, что по зрелом размышлении ты могла передумать, что, может, я слишком торопил события и ты испугалась... Но ведь можно же было сказать, и все! Ты хоть представляешь себе, как я себя чувствовал, когда ты меня отвергла?

Он все еще целовал ее, и она не могла ответить.

- Не смей впредь проделывать со мной такие штучки, - сказал он. - Если ты еще не готова, чтобы связать свою судьбу со мной... Если тебе нужно время, если тебе кажется, что я слишком тебя подгоняю, скажи. Но не вычеркивай меня из своей жизни.

Он оторвался от ее губ и обхватил ее лицо руками.

- Я люблю тебя, - сказал он. - Тут я ничего не могу с собой поделать и не собираюсь просить за это прощенья. Если ты не отвечаешь мне взаимностью, мне придется с этим смириться, но, ради всего святого, не лги мне. Не пытайся убедить меня, что, пока я любил тебя, ты думала о ком-то другом, я знаю, что это ложь.

Шарлотта смотрела на него широко раскрытыми, блестящими от страсти глазами.

- Ты любишь меня?

- Я влюбился в тебя с первого взгляда, еще там, на площади. Пока я не увидел, что ты зашла к нам в контору, я и не предполагал, что ты та самая новенькая, о которой говорил Ричард.

Когда Ричард заявил, что нам необходимо взять на работу квалифицированного юриста, я с ним не согласился, но он так настаивал, что я не стал ему мешать, а потом, когда я тебя увидел...

Может, мне и не стоило признаваться в этом, - продолжал он. - С моей стороны это, конечно, было не совсем этично, но я заявил тогда Ричарду, рискуя вызвать его подозрения, что нуждаюсь в тебе целиком и полностью, поскольку именно на меня якобы навалилась уйма работы.

- Так ты взял меня к себе в помощники, потому что.., потому что...

- Потому что я влюбился в тебя, - закончил за нее Дэниел. - Да.

- А я думала...

Как хорошо, что он еще держит ее в своих объятиях, а то она бы просто упала от слабости в ногах. Это шок, подумала она.., у меня шок.

- Неужели ты не догадывалась? - спросил Дэниел, нежно гладя ее по щеке.

- Мне казалось, что ты мне не доверяешь. Мне казалось, что ты присматриваешь за мной, потому что.., потому что считаешь плохим юристом.

Он был крайне удивлен и даже нахмурился.

- С чего это вдруг тебе пришло в голову такое?

- Ну, ты же такой преуспевающий. Везде только про тебя и говорят, а тут ты еще выиграл это дело у "Витала", а я.., а я только-только и с большим трудом избежала полного банкротства. Я совершила все классические ошибки... Я чувствовала себя такой неудачницей.., а тут еще за моей работой кто-то присматривает.., а мою компетентность ставят под вопрос...

Слова застряли у нее в горле.

- Да как ты могла подумать?! - Дэниел был искренне возмущен. - Но почему.., почему ты все время молчала?

- А что я могла сказать? - ответила она вопросом на вопрос. - Разве могла я обвинять тебя, если сама прекрасно понимала, что дала для этого повод? Мне так хотелось завоевать твое доверие и уважение коллег...

- Но я всегда.., я доверял тебе, я видел твой curriculum vitae, - напомнил он ей. - Я знал, каких усилий тебе стоило открыть собственную практику и сколько времени и сил ты потратила на дела, за которые тебе так и не заплатили.

- И все-таки у меня ничего не получилось, - настаивала Шарлотта. Унижение, потеря уважения к себе самой, тебе этого никогда не понять, Дэниел. Тебе всю жизнь везет.

- Ты так думаешь? - Он хмуро посмотрел на нее. - Начнем с того, что я не с первого захода сдал выпускные экзамены. Да, да, это правда, - заверил он, увидев сомнение у нее на лице. - Я не готовился, мне казалось, что я все знаю. Лидия предупреждала меня, но я ее не слушал. Ведь она просто женщина, просто деревенский адвокат. А я учился в университете. Сами с усами. Нет, нет, я знаю, что такое поражение, Шарлотта. Ты пала жертвой обстоятельств. Я же не был жертвой, я сам создал эти обстоятельства. Я наплевал на преподавателей и на человека, к чьему мнению я должен был прислушаться.

Когда я провалил выпускные, я сам не мог в это поверить. Стыдно сказать, но я даже не раскаивался, по крайней мере поначалу. Я винил кого угодно, только не себя, но потом Лидия очень доходчиво объяснила мне, какой я дурак, и заявила, что ни во что не ставит меня и таких, как я, то есть тех, кто попусту растрачивает свой талант и природный дар, кто считает, что может все получить без труда. Она заявила мне без обиняков, что для таких, как я, в ее конторе нет места. Только тогда я понял, как стремлюсь в ее контору и какого большого дурака я свалял. Лишь потеряв право рассчитывать на уважение Лидии, я понял, как оно для меня важно.

Перед смертью она раскрыла мне секрет, что даже радовалась моему унижению, поскольку это послужило мне уроком, благодаря которому я должен был стать хорошим адвокатом и, что еще важнее, хорошим человеком.

Лидия не очень-то жаловала мужской пол, и, боюсь, у нее были на то основания. Когда она получила диплом адвоката, с ней обошлись очень некрасиво. И история повторилась, когда она открыла практику. Но она умела бороться и побеждать. Хотя, конечно, ей это стоило немалых усилий. Временами я думаю, уж не пожалела ли она, что не выбрала себе другую жизнь, жизнь с мужем и детьми. - Он нежно поцеловал Шарлотту и сказал:

- Так что не думай, что я не знаю горечи поражения.

Шарлотта покачала головой. Как она ошибалась!

- В тот вечер, когда я была у тебя и тебе позвонила Патриция Уинтерс, я подумала.., я подумала, что вы с ней любовники. Вот почему я тебе соврала про Бивана.

- Я не мог говорить об этом ни с кем, даже с тобой. Во-первых.., я сам не был уверен, насколько это отвечает требованиям этики. Я знал желание Пола, но, как адвокат, я также знал, что его завещание, в том виде, в каком оно осталось после него, было совершенно законным. Я не мог позволить себе втянуть нашу контору в неприятное судебное разбирательство, что вполне могло произойти, надумай Патриция Уинтерс обвинить меня в оказании давления, но в то же время я чувствовал себя морально обязанным выполнить желание Пола. Ведь он был очень богатым человеком, и его денег хватало на них обоих. Правда, Патриция думала иначе, по крайней мере до тех пор, пока не появился Базз Викерс. Надеюсь, они поженятся и обоснуются где-нибудь во Флориде... Но у нас с тобой есть дела и поважнее, чем Патриция Уинтерс.

- Да, - согласилась она и посмотрела на него с притворной наивностью. - Ты говоришь о деле Денвера? Я читала его в пятницу, и мне кажется...

Она не договорила - Дэниел поднял ее на руки и нежно сказал:

- Хватит. То, что я имел в виду, не имеет отношения к работе.

Около двери в гостиную он задержался и поцеловал ее.

- А ведь ты мне так и не сказала самого главного, - прошептал он, ставя ее на пол. - Ты любишь меня, Шарлотта?

- Да, - прошептала она, обхватывая его за шею. - Да.

- Настолько, что готова выйти за меня замуж? Провести со мной всю жизнь?.. Родить мне детей?

- И еще многое-многое другое, - подтвердила она.

Он опять поцеловал ее и с улыбкой спросил, прижимаясь к ее губам:

- И ты останешься сегодня со мной? Шарлотта рассмеялась.

- Уж в чем, в чем, а в этом можешь не сомневаться, - со страстью сказала она.