"Любовь — первая и единственная" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

Вторая глава

Миль за пять до пункта назначения Сильвия остановила машину у обочины дороги и выключила двигатель — не потому, что заблудилась, и не для того, чтобы насладиться красотой безлюдных Дербиширских полей, согретых ласковым вечерним солнцем.

Нет, причина ее остановки заключалась во взмокших от волнения ладонях и предательском смятении мыслей и чувств.

Когда они наконец встретятся… столкнутся… с Рэном, ей хотелось бы сохранить спокойствие и контроль над ситуацией. Она уже не восторженная девочка, умирающая от любви, а женщина, делающая свою работу. Она не позволит личным чувствам влиять на свои решения.

Многие завидовали ее работе — еще бы, Сильвия разъезжает по всему свету, живет в самых прекрасных домах, имеет возможность нанимать самых высокооплачиваемых работников. Но это далеко не все.

Как одобрительно заметил Ллойд в прошлом году, оценивая проделанную работу в итальянском палаццо, Сильвии удавалось не только учесть все исторические детали, не только привести стиль оформления в соответствие с первоначальным убранством помещений, но и проявить такую необычайную практическую сметку, которая позволяла ей выполнить всю работу вовремя и уложившись в бюджет.

Это давалось не так уж легко. Она проводила долгие часы за изучением смет и калькуляций, а еще дольше бегала по складам, подбирая ткани и мебель. Из-за возраста строений ей частенько приходилось находить и нанимать работников, способных выполнить копии требуемых предметов меблировки. В Италии и, как ни странно, в Лондоне можно было найти множество таких умельцев, но их услуги стоили больших денег. Сильвия сама удивлялась своей способности спорить и торговаться до тех пор, пока не получала желаемый результат за сравнительно небольшую сумму.

Естественно, ей приходилось проявлять немалую твердость в общении с нанятыми работниками и с бывшими владельцами, за которыми очень часто оставалось право пожизненной аренды, и которые не могли удержаться от советов насчет ремонта и будущего оформления дома.

Да, Сильвии удалось уладить несколько особо трудных случаев, пустив в ход такт и терпение.

Требовался определенный навык, чтобы не задеть очень чувствительную гордость бывшего хозяина, и в то же время обставить дом в соответствии со вкусами Ллойда.

Но сейчас ей придется считаться не только с чувствами бывшего владельца. Нет, на этот раз могут быть задеты ее собственные чувства и самые глубокие переживания.

Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, вытерла руки салфеткой и снова завела двигатель.

Сильвия взяла напрокат джип не только потому, что в окрестностях Хавертон-Холла почти не было мощеных дорог. По опыту она знала, что мощный «внедорожник» окажется настоящим подспорьем, когда ей придется рыскать по всей округе в поисках материалов для ремонта.

Десять минут спустя она въехала в распахнутые настежь ворота Хавертон-Холла. Две сторожевые будки по обе стороны ворот, объединенные красиво изогнутой аркой, выглядели совсем обветшалыми.

Сильвия знала, что они построены в то же время, что и основное здание, по проекту одного из лучших архитекторов.

Ведущая к дому дорога петляла между двумя рядами деревьев, некоторые из которых были вырублены, нарушая тем самым первоначальную симметрию. Но оставшиеся настолько разрослись, что совершенно загораживали дом, и Сильвия смогла разглядеть его только за последним поворотом.

У нее перехватило дыхание. Сильвия привыкла к красивым постройкам — к примеру, наследственный дом Алекса славился своей изысканной планировкой. Но это здание, несмотря на свой потрепанный вид, было чем-то особенным, и Сильвия сразу поняла, чем оно так понравилось Ллойду.

Расположенный на небольшом холме, с которого открывается прекрасный вид на окружающие сады, этот дом сочетает в себе все достоинства неоклассической архитектуры, — размышляла Сильвия, медленно въезжая на покрытую гравием площадку у центрального крыльца. Остановив машину, она раскрыла дверь и вышла наружу.

Рэн глядел на нее из окна второго этажа. Она приехала ровно за пять минут до назначенного срока. Рэн поморщился, вспомнив маленькую Сильвию и ее вечную привычку все время опаздывать.

Они встретились на крыльце. Рэн распахнул тяжелую входную дверь в тот самый момент, когда Сильвия шагнула на верхнюю ступеньку. Она остановилась, заметив его, и замерла, словно газель, почуявшая запах леопарда.

Он совсем не изменился. Высокий, широкоплечий, с гладкой здоровой кожей сельского человека, с загорелыми руками, в узких джинсах, обтягивающих длинные, мускулистые ноги, и в слегка поношенной рубахе. Его волосы были такими же густыми, как прежде, подбородок остался таким же твердым — никаких следов распутства, вопреки сплетням, услышанным от ее матери или от Молли, о бесконечной веренице богатых, изысканных женщин в его жизни. Рэна всегда тянуло именно к таким женщинам — чуть старше него, элегантным, опытным, знающим о таких вещах, которые и не снились юной семнадцатилетней обожательнице.

Изменились только глаза. О, они сохранили свой потрясающий цвет — нечто среднее между ониксом и темным золотом, с сияющими умопомрачительными искорками, в обрамлении невероятно длинных, густых, черных ресниц.

Да, все это ей знакомо; но чувственность его взгляда, проблеск мужского интереса в глазах Рэна, когда он посмотрел на ее грудь, прикрытую футболкой, и стройные бедра, обтянутые простыми голубыми джинсами… такого она не ожидала, по крайней мере, от него.

Сильвия инстинктивно взглянула на него с холодным возмущением. И тогда кто-то из них сократил разделяющее их пространство с безопасных нескольких метров до одного шага.

Кто-то из них… К своей досаде, Сильвия заметила, что не только Рэн придвинулся к ней ближе, а и сама она шагнула прямиком к входной двери вместо того, чтобы обойти Рэна по краю крыльца. Когда она успела сделать шаг… и как, даже не заметив этого…? Рэну всегда удавалось сбивать ее с толку. Все это в прошлом, — со злостью напомнила себе Сильвия. И, чтобы дать понять это Рэну, она протянула ему руку и с улыбкой превосходства произнесла, слегка повысив голос:

— Рэн, замечательно, я рада, что ты здесь. Мы можем сразу перейти к делу. Я изучила план здания, но так как планы почти всегда отличаются от реальности, то…

Боже, как она хороша, — думал Рэн. Он чувствовал жар, растекающийся по жилам. Она всегда была красивой. Но раньше это была невинная, детская красота… Теперь же ее сексуальность поражала, как удар под дых.

Что касается ее покровительственного тона и протянутой для рукопожатия ладони… Позже Рэн упрекнет себя в безрассудстве, но сейчас…

Не замечая ее протянутой руки, он преодолел разделяющее их расстояние и, прежде чем Сильвия успела опомниться, обнял ее за талию и вдохнул ее опьяняющий аромат.

— Рэн!

Неужели это действительно ее голос с таким мягким, хрипловатым, и несомненно чувственным звучанием, в котором больше приглашения, чем протеста?

Было слишком поздно что-то менять; Рэн, побуждаемый ее «протестом», уже начал действовать. Его руки скользнули от ее талии к плечам, и он привлек ее ближе, его рот прижался к ее губам в далеко не братском поцелуе. У Сильвии закружилась голова, хотя именно об этом она мечтала долгие годы.

В отчаянии она попыталась сопротивляться, но бесполезно. Ее собственные чувства изменили ей, приняв сторону Рэна.

— Рэн…

Сильвия инстинктивно прильнула к нему, прижалась всем телом, ощутив восхитительную смесь страха и удовольствия.

— Ммм…

Под ее ладонями тело Рэна казалось таким большим, таким твердым, таким…

Она запустила руки ему под рубашку, наслаждаясь прикосновениями к его разгоряченной коже.

Она почувствовала его дрожь, и сама задрожала в ответ.

Единственный мужчина видел ее тело обнаженным, ему одному она показала себя всю, гордясь своей женственностью, своей сексуальностью, своим желанием, не опасаясь… даже не задумываясь о том, что он может ее отвергнуть.

Отвергнуть ее!

Внезапно Сильвия замерла, ее ногти впились в спину Рэна, как только она с ослепляющей ясностью поняла, чем занимается и, главное, с кем.

— Отойди от меня… — гневно потребовала она и столь же гневно его оттолкнула, залившись краской унижения и стыда. Рэн немедленно подчинился и, не сводя глаз с ее лица, расстегнул ремень и начал заправлять рубашку в джинсы.

Сильвия поняла, что ее румянец стал гораздо гуще, но все же заставила себя не отворачиваться, пока он неторопливо приводил себя в порядок.

Наконец Рэн застегнул свой ремень и, глядя ей прямо в глаза, насмешливо поприветствовал:

— Добро пожаловать в Хавертон-Холл…

Сильвия отдала бы все на свете за достаточно едкий ответ, но ей так ничего и не пришло на ум. Самое ужасное заключалась в том, что несмотря на все свои планы и данные себе обещания, она все же уступила ему. А еще хуже… гораздо хуже… Сильвия проглотила знакомый комок, подступивший к горлу. Никогда… Она не пройдет по этому пути снова… Ни за что на свете. Наглый, эгоистичный, можно сказать, жестокий поступок Рэна подтверждал все самое плохое, что о нем говорили. Сильвия не питала иллюзий насчет причин его поцелуя… Он хотел напомнить ей не только о прошлом, но и об его превосходстве… хотел сказать, что на тот срок, пока им придется работать вместе, он всегда сможет надавить на нее… и причинить боль.

Сильвия резко отвернулась, не дожидаясь, пока он увидит выражение ее глаз.

— Это озеро нужно очистить, — твердым голосом заявила она, глядя, прищурившись, на большое декоративное озеро в нескольких сотнях метров от дома.

Эти слова оказались ошибкой. Когда Рэн ответил, в его голосе явственно чувствовалась насмешка.

— Да, конечно, но будем надеяться, что на этот раз ты не нырнешь головой в грязь. А не то нам придется окатить тебя из шланга. Не представляю, чтобы миссис Эллиот пустила тебя в Дом священника облепленную грязью и тиной…

Сильвия замерла, в первую секунду она даже пропустила мимо ушей напоминание об унизительном происшествии, когда, будучи еще подростком, она потеряла равновесие и бултыхнулась в пруд в поместье Алекса.

— В Дом священника? — переспросила она с угрожающим спокойствием.

Из отчета Сильвия вычитала, что Рэн живет в построенном в восемнадцатом веке доме приходского священника, являющемся частью имения. Судя по планам и фотографиям, это большое и красивое здание, утопающее в зелени, и Сильвия не слишком удивилась, узнав, что оно было выстроено специально для младшего сына владельца, решившего стать священнослужителем.

— Гм… ты не могла увидеть его с дороги. Это в другой стороне. Я сейчас живу там и попросил миссис Эллиот, бывшую домработницу моего двоюродного брата, приготовить для тебя комнату. Ллойд предупредил, что твоя работа может затянуться на несколько месяцев, и мы с ним договорились, что поскольку до ближайшего города далеко, а ты привыкла тратить деньги очень экономно, лучше тебе будет поселиться в Доме священника.

Его слова звучали разумно, но все же… она уже не ребенок, и не нуждается в указаниях Рэна!

— Но ты сам живешь в Доме священника, — торопливо возразила Сильвия.

Рэн удивленно изогнул бровь.

— Там десять спален, Сильвия, не считая верхнего этажа — хватит места для нас обоих.

— Эта миссис Эллиот тоже здесь живет? — чопорно поинтересовалась Сильвия.

Рэн секунду смотрел на нее, а затем разразился хохотом.

— Нет, — невозмутимо ответил он, — хотя лично мне это без разницы. Нам уже приходилось жить под одной крышей, Сильвия, и если ты до сих пор переживаешь из-за своих хождений во сне… — Он оскалился и, к ее ярости, насмешливо похлопал ее по руке, продолжая смеяться. — Не волнуйся. Я повешу замок на свою дверь, чтобы ты не забрела ко мне ночью…

Сильвия от злости утратила дар речи.

— Что не так? — невинно спросил Рэн. — Нет ничего постыдного в том, что иногда у тебя бывают приступы лунатизма… Конечно, лучше бы заранее позаботиться, чтобы ты не ложилась спать голой, но я предупрежу миссис Эллиот и…

Сильвия зарычала от бешенства, заставив его умолкнуть.

— Это было много лет назад, еще в детстве, и случилось всего один раз… Теперь я уже не хожу во сне…

Что она делает? Что она говорит? Как она допустила такое? Сильвия стиснула зубы. Да, однажды, когда она была сильно расстроена повторным замужеством матери, с ней случился приступ лунатизма, и Рэн случайно встретил ее в коридоре. Это произошло всего один раз и никогда не повторялось. И даже во время ее безумной влюбленности в Рэна ей и в голову не пришло нарочно прокрасться в его спальню. Она была слишком честной, слишком наивной для этого.

— Нет! Тогда что тебя беспокоит? — Внезапно лицо Рэна стало серьезным. — Если тот факт, что ты будешь жить под моей крышей, пока Ллойд в Нью-Йорке…

— Твоей крышей? — выпалила Сильвия, ухватившись за возможность выбить у него почву из-под ног и снова овладеть ситуацией. Она едко усмехнулась. — Дом священника больше не твой, Рэн. Поскольку это часть поместья, он перешел в собственность Траста и…

— Вовсе нет, — так же торопливо перебил ее Рэн. — Я сохранил за собой Дом священника и землю. Я намерен возделывать этот участок и получить лицензии на лов рыбы и охоту.

Сильвия растерялась. Раньше Ллойд никому такого не позволял. Обычно он настаивал на покупке всей земли, примыкающей к дому.

— Если ты согласна последовать за мной, мы можем съездить к Дому священника прямо сейчас, — невозмутимо предложил Рэн.

Сильвия покачала головой.

— Нет… сначала я хочу осмотреть здание.

Рэн уставился сначала на нее, а затем на свои часы.

— Это займет не меньше двух часов, а может и дольше; сейчас уже вечер.

Сильвия выгнула бровь.

— И что из этого?

Рэн пожал плечами.

— Я просто подумал, что после перелета через Атлантику и долгой поездки из аэропорта ты захочешь сначала отдохнуть. А потом уже осмотришь дом на свежую голову.

— Ты отстал от жизни, Рэн, — сообщила ему Сильвия с высокомерной улыбкой. — На дворе девяностые годы. Сегодня ничего не стоит перелететь через Атлантику ради делового завтрака и вернуться к обеду.

Рэн снова пожал плечами и махнул рукой в направлении входной двери.

— Хорошо… после вас…

Входя в дом вслед за Сильвией, Рэн на мгновение замедлил шаг. Потрясение от встречи с ней оказалось слишком сильным. Он ожидал увидеть женщину, а не девочку, которую когда-то провожал на самолет, летящий в Америку. Лики женственности могут быть очень разными, но ни один из них не мог произвести на него такого ошеломляющего впечатления, какое произвела Сильвия.

Ее волосы, длинные и густые, падали на плечи потоком жидкого золота. Глядя на них, глядя на нее, Рэн умирал от желания коснуться этих шелковистых прядей…

У него все сжалось внутри. Белоснежная футболка мягко облегала ее высокую грудь. Те футболки, которые она носила в детстве были большими, мешковатыми и всегда чем-то заляпанными.

Рэн был уверен, что такие футболки, как эта, совершенно не предназначены для работы.

А ее джинсы…!

Рэн зажмурился. Почему эти простые голубые штаны, любовно обтягивающие женскую фигуру, так возбуждают мужчин?

Внезапно он понял, что если бы не был знаком с Сильвией и увидел бы ее на улице, идущую впереди, то непременно ускорил бы шаг, чтобы оценить, настолько ли хорошо ее лицо, как вид сзади.

Но это не какая-нибудь незнакомка, а Сильвия.

— Я сказала Алексу, чтобы он уволил тебя, если ты не будешь держаться подальше от Сильвии, — заявила однажды ее мать.

Она застала Рэна в неподходящее время, и он инстинктивно огрызнулся, хотя и пожалел впоследствии о своем ответе.

— Вы лучше Сильвию предупреждайте, чтобы держалась от меня подальше. Это она ко мне пристает. В ее возрасте все девочки такие, — злобно добавил Рэн, глядя на поджатые губы Белинды.

И тогда он заметил Сильвию, проскользнувшую в открытую дверь кабинета Алекса. Подслушивала? Рэн надеялся, что нет. Хотя она и докучала ему своей любовью, он не хотел обижать ее. Но теперь, глядя на нее, Рэн понял, что если их встреча и принесет кому-то боль, то только ему! Зачем она выбрала себе в любовники человека, годящегося ей в отцы? Теперь Рэн начал это понимать. Хотя бы потому, что она слишком рано потеряла отца.

Сильвия открыла незапертую дверь дома и скрылась внутри. Рэн угрюмо побрел следом.