"Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света)" - читать интересную книгу автора (Мартин Джордж)

Джейме

— Я надеялась, что к настоящему времени тебе надоест эта глупая борода. Все эти волосы делают тебя похожим на Роберта. — Траур его сестры закончился и она надела платье цвета зеленого нефрита с рукавами из тонких, серебристых мирийских кружев. Вокруг ее шеи обвилась золотая цепь с крупным изумрудом, размером с голубиное яйцо.

— У Роберта была черная борода, а у меня золотая.

— Золотая? Или серебряная? — Серсея вырвала из его подбородка волосок и поднесла к его глазам. — Из тебя выветрились все цвета, братец. Ты превратился в тень того, кем был — в бледное покалеченное существо. Настолько обескровленное, что почти белое. — Она отбросила волос прочь. — Я предпочитаю видеть тебя в алом с золотом.

«А я предпочитаю видеть тебя в солнечных лучах, в капельках стекающей по твоей обнаженной коже воды». — Ему хотелось ее поцеловать, отнести в спальню, бросить на кровать… — «Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

— Давай заключим сделку. Освободи меня от моих обязанностей, и моя бритва к твоим услугам.

Ее губы сжались. Она пила горячее вино со специями, и от нее пахло мускатом.

— Хочешь со мной поторговаться? Следует ли мне тебе напомнить, что ты поклялся подчиняться?

— Я клялся защищать короля. Мое место рядом с ним.

— Твое место там, куда он тебя пошлет.

— Томмен ставит печать на любую бумажку, которую ты ему подсовываешь. Это твоих рук дело, и это неосмотрительно. К чему назначать Давена Хранителем Запада, если ты ему не доверяешь?

Серсея села у окна. За ней Джейме были видны почерневшие руины Башни Десницы.

— Откуда такая неохота, сир? Или вы вместе с рукой потеряли всю свою смелость?

— Я поклялся леди Старк никогда не поднимать оружие против Старков или Талли.

— Пьяные обещания, данные с мечом у горла.

— А как мне защищать Томмена, если меня не будет рядом?

— Убивая его врагов. Отец всегда повторял, что быстрый меч лучшая защита, чем любой самый крепкий щит. Кстати, большинству мечей для удара требуется рука. С другой стороны, даже покалеченный лев может внушать страх. Мне нужен Риверран. Я хочу, чтобы Бриндена Талли заковали в железо или убили. И мне нужен кто-то, кто наведет порядок в Харренхоле. Нам срочно нужен Уилис Мандерли, если он до сих пор жив и находится в плену. Но гарнизон не ответил ни на одного отправленного ворона.

— В Харренхоле сидят люди Грегора. — Напомнил ей Джейме. — Гора предпочитал подбирать себе жестоких и тупых. По всей видимости, они сожрали твоих воронов вместе с посланиями и прочей требухой.

— Поэтому я отправляю тебя. Они могут и тебя сожрать, мой храбрый братец, но я верю, ты вызовешь у них несварение желудка. — Серсея поправила юбку. — Я хочу, чтобы в твое отсутствие Королевской гвардией командовал сир Осмунд.

«…она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

— Это не тебе решать. Если я должен ехать, то вместо меня здесь будет командовать сир Лорас.

— Это что, шутка? Ты же знаешь, как я отношусь к сиру Лорасу.

— Если б ты не отправила в Дорн Бейлона Сванна…

— Он нужен мне там. Этим дорнийцам нельзя доверять. Та красная змея защищала Тириона, или ты забыл? Я не брошу свою дочь на их милость. И не стану терпеть сира Лораса, командующего Королевской гвардией.

— Сир Лорас в три раза мужественнее сира Осмунда.

— Твое понимание мужественности слегка переменилось, братец.

Джейме почувствовал, как в нем нарастает гнев.

— Это верно, Лорас не поглядывает на твои сиськи, как сир Осмунд, но я не думаю, что…

— Подумай об этом! — Серсея залепила ему пощечину.

Джейме не стал уворачиваться или закрываться.

— Вижу, чтобы укрыться от королевской ласки, мне нужно отрастить бороду погуще. — Ему хотелось разорвать на ней платье и обратить ее удары в поцелуи. Он уже проделывал это ранее, давно, когда у него было две руки.

Глаза королевы обратились в зеленый лед.

— Вам лучше удалиться, сир.

«…с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, с Лунатиком…»

— Вы вдобавок, еще и оглохли? Дверь за вашей спиной, сир.

— Как прикажете. — Джейме повернулся на каблуках и вышел вон.

Где-то на небесах во весь голос хохотали боги. Серсея терпеть не могла отказы. Ему отлично это было известно. Слова помягче, может, на нее и повлияли бы, но в последнее время его бесило от одного ее вида.

Какая-то его часть была рада покинуть Королевскую гавань. Он не испытывал никакого удовольствия от компании окружавших Серсею лизоблюдов и дураков. Если верить Аддаму Марбранду в Блошином Конце их прозвали «ничтожным советом». А этот Квиберн… может он и спас Джейме жизнь, но он по-прежнему остался Кровавым Скоморохом.

— От Квиберна смердит тайнами. — Предупредил он Серсею. Но это вызвало у нее всего лишь улыбку. — У всех нас есть свои тайны, братец. — Только и ответила она.

«…она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

Сорок рыцарей и почти столько же вооруженных сквайров ожидали его возле конюшен Красного замка. Половина из них была западниками, присягнувшими Ланнистерам, остальные были недавними врагами, превратившимися в сомнительных друзей. Сир Дермонт из Рейнвуда понесет штандарт Томмена, Рыжий Роннет Коннингтон — белое знамя Королевской гвардии. Пейж, Пайпер вместе с Пиклдоном удостоились чести разделить меж собой обязанности оруженосцев Лорда Командующего.

«Держи друзей за спиной, а врагов — перед глазами», — когда-то наставлял его Самнер Кракехолл. Или это был отец?

Его верховой лошадью была кроваво-гнедая, а боевым конем — жеребец прекрасного мышастого отмастка. Джейме уже давным-давно не давал имена своим лошадям, поскольку слишком многих потерял в битвах, а терять кого-то, кому дал имя, особенно тяжело. Но когда мальчуган Пайпер стал называть их Слава и Честь, он только расхохотался и позволил оставить клички как есть. На Славе была попона алого цвета Ланнистеров. Честь был облачен в белую — Королевской гвардии. Джосмин Пиклдон поддержал повод верховой лошади, пока Джейме садился в седло. Сквайр был худющим как копье, имел длинные конечности и обладал маслянистой шевелюрой бурого цвета. На щеках у него был мягкий пушок. На плечах у него красовался алый ланнистеровский плащ, но на его сюрко виднелся собственный герб: десять пурпурных кефалей, выстроившихся на желтом поле.

— Милорд, — обратился к нему паренек. — Не желаете ли надеть свою новую руку?

— Надень, Джейме. — Посоветовал сир Кеннос из Кайса. — Помаши ею простолюдинам, пусть они потом рассказывают своим детишкам сказки.

— Думаю, что не стану. — Джейме не желал демонстрировать толпе золотую фальшь. — «Пусть видят мою культю. Пусть видят, что я калека».

— Но вы, сир Кеннос, можете покрасоваться на моем фоне. Машите обеими руками, и даже, если угодно, ногами. — Он взял повод в левую руку и развернул лошадь. — Пейн! — позвал он, когда остальные стали пристраиваться следом. — Ты поедешь рядом со мной.

Сир Илин Пейн, похожий на бедняка, попавшего на прекрасный бал, поехал рядом с Джейме. Его кольчуга была старой и заржавевшей. Он надел ее поверх засаленного камзола из вываренной кожи. Ни на лошади, ни на человеке невозможно было отыскать и следа какого-либо герба. Его щит был таким избитым и обветшалым, что было трудно сказать, какими красками он был когда-то расписан. Угрюмое лицо и запавшие глаза сира Илина делали его похожим на воплощение Смерти… кем он, собственно, и являлся в течение многих лет.

«Хотя, теперь уже нет».

Сир Илин был половиной цены за то, чтобы он был хорошим мальчиком и передал командование над Королевской гвардией юного короля. Второй половиной был сир Аддам Марбранд.

— Мне они нужны. — Заявил он сестре, и Серсея не стала возражать. — «Скорее всего, она даже обрадовалась возможности от них избавиться». — Сир Аддам был другом детства Джейме, а немой палач был предан их отцу, если вообще мог быть предан кому бы то ни было. Пейн когда-то был капитаном охраны Десницы. Однажды на него донесли, что он высказывался в том духе, что Семью Королевствами на самом деле правит лорд Тайвин, подсказывая королю Эйерису, что нужно делать. За подобные слова Эйерис Таргариен вырвал ему язык.

— Открыть ворота. — Сказал Джейме, и Могучий Вепрь громовым голосом повторил его команду:

— ОТКРЫТЬ ВОРОТА!

Когда Мейс Тирелл покидал город через Глиняные ворота под грохот барабанов и звуки флейт, вдоль улиц выстроились тысячи приветствовавших его людей. Мальчишки, гордо вздернув головы и печатая шаг, следовали попятам за тирелловскими солдатами, а их сестры посылали из окон воздушные поцелуи.

Сегодня все было по-другому. По дороге пара шлюх зазывно прокричала им свои приглашения, и еще торговец мясными пирогами расхваливал им свой товар. На Башмачной площади двое оборванных воробьев о чем-то толковали толпе из пары сотен простолюдинов, призывая проклятье на головы безбожников и демонопоклонников. Толпа обернулась при виде колонны. Воробьи и башмачники глядели на них одинаково безразличными глазами.

— Им больше по нраву запах роз, а не львов. — Заявил Джейме. — Моей сестре было бы поучительно это знать. — Сир Илин ничего не ответил. — «Вот отличный товарищ для дальней дороги! Беседы с ним доставят мне большое удовольствие».

Большая часть их отряда поджидала снаружи городских стен: сир Аддам Марбранд со своим эскортом, сир Стеффон Свифт с обозом, Святая Сотня старого сира Боннифера Доброго, конные лучники Сарсфилда, мейстер Джулиан с четырьмя клетками, набитыми воронами и две сотни тяжелой кавалерии под командованием сира Флемента Бракса. Не самая великая армия. В конечном счете набралось меньше тысячи человек. В Риверране численность играла последнюю роль. Армия Ланнистеров уже осадила замок, и рядом находилась еще большая армия Фреев. Судя по сообщениям, полученным с последним вороном, осаждающие уже испытывали трудности со снабжением. Бринден Талли дочиста выгреб свои земли, перед тем как запереться внутри замка.

«Если было, что вычищать». — Судя по тому, что Джейме пришлось повидать в Риверране, лишь немногие поля оставались не сожженными, города не разрушенными, а девицы — не обесчещенными. — «А теперь моя дорогая сестричка отправила меня закончить работу, которую начали Амори Лорх и Грегор Клиган». — Эта мысль оставила горький привкус.

По близости от Королевской гавани королевский тракт был настолько безопасен, насколько возможно в подобные времена, однако Джейме отправил Марбранда с его всадниками вперед на разведку.

— Робб Старк поймал меня в Шепчущем лесу врасплох. — Пояснил он. — Я не желаю ничего подобного вновь.

— Даю слово. — Было совершенно очевидно, что Марбранд рад снова оказаться в седле и в родном дымчато-сером плаще вместо золотого Городской стражи. — Если на дюжину лиг вперед есть хоть один враг, вы об этом тотчас узнаете.

Так же Джейме отдал всем строгое приказание, не отделяться от колонны без его позволения. В противном случае, как он догадывался, ему пришлось бы до умопомрачения гоняться за юными сорванцами, рыскающими по окрестным полям, разгоняя стада домашнего скота и вытаптывая посевы. В окрестностях столицы еще сохранились коровы и овцы, яблоки на деревьях и ягоды, ячмень, овес и озимая пшеница. На дороге попадались телеги и воловьи упряжки. Далее в глубь страны дела пойдут не столь благополучно.

Двигаясь в голове колонны бок о бок с молчаливым сиром Илином, Джейме чувствовал почти что удовлетворение. Солнце грело спину, ветер трепал его волосы, словно женские пальцы. Когда навстречу выскочил маленький Лью Пайпер с доверху наполненным черникой шлемом в руках, Джейме съел приличную горсть и сказал мальчишке поделиться с его приятелями-оруженосцами и с сиром Илином Пейном.

Пейна, по всей видимости, абсолютно устраивала собственная молчаливость, как и ржавая кольчуга и его кожаный камзол. Единственными звуками с его стороны было цоканье копыт его лошади и громыхание меча в ножнах, каждый раз, когда он менял положение в седле. Несмотря на то, что его покрытое оспинами лицо выглядело угрюмым, а глаза холодны как два покрытых льдом озера, Джейме чувствовал, что он радуется происходящему. — «Я дал ему выбор», — напомнил он себе. — «Он мог отказаться и оставаться Королевским Правосудием».

Назначение сира Илина было свадебным подарком Роберта Баратеона своему тестю, своего рода синекура для компенсации Пейну потери языка на службе дому Ланнистеров. Он стал замечательным палачом. Он никогда не волынил на работе, поэтому ему редко требовалось наносить повторный удар. И даже нечто в его вечном молчании само по себе внушало ужас. Редко, когда место Королевского Правосудия занимал столь подходящий кандидат.

Когда Джейме решил забрать его с собой, он пришел к нему домой в дальний конец ПутиПредателей. Верхний ярус приземистой полукруглой башенки был поделен на камеры для заключенных, которым требовались определенные комфортные условия — для ожидающих выкупа или обмена пленных рыцарей или знатных дворян. Вход в настоящие темницы находился тут же на нижнем ярусе, за парой дверей, одной — из кованного железа, и второй из растрескавшегося посеревшего от времени дерева. В комнатах среднего яруса находились помещения для Старшего Надзирателя, лорда Исповедника и Королевского Правосудия. Он же служил палачом, но по традиции на него возлагался присмотр за темницами и людьми в них заключенными.

Вот для этой единственной задачи сир Илин Пейн подходил меньше всего. Поскольку сир Илин не умел ни читать, ни писать, и не мог говорить, то он перепоручил всю работу по присмотру за темницами своим подчиненным, кому попало. В королевстве не было лорда Исповедника со времен Дареона Второго, а последним Старшим Надзирателем был купец, купивший эту должность у Мизинца еще во время правления Роберта. Нет сомнения, несколько лет он от этой должности получал значительную прибыль, пока не сделал ошибку, подключившись к заговору других столь же богатых дураков, замыслив отдать трон Станнису. Они называли себя «Люди Оленя», поэтому Джофф перед тем как выстрелить ими из катапульты за городскую стену, прибил им к головам оленьи рога. Так служба перешла к Ренниферу Лонгвотерсу, сутулому начальнику младших надзирателей, который, открывая Джейме двери темниц и провожая его по узким ступеням в толще стен туда, где сир Илин прожил пятнадцать лет, все нудел о том, что в его жилах «течет капля драконьей крови».

Внутри помещения воняло протухшей едой, а циновка кишела насекомыми. Войдя Джейме чуть не наступил на крысу. Двуручный меч Пейна лежал на столешнице стола, установленного поверх козел, рядом с точильным камнем и промасленной ветошью. Сталь была безукоризненно чистой, в неярком свете лезвие отливало голубым цветом, но по всей комнате валялись грязные тряпки и куски кольчуги и доспехов, покрытые красными ржавыми пятнами. Джейме так же не смог счесть разбитых винных кувшинов. — «Парня в жизни ничто не волнует, кроме убийства», — подумал он в тот момент, когда сир Илин появился из спальни, откуда воняло переполненным ночным горшком.

— Его Величество отправляет меня отвоевывать его речные земли, — объявил Джейме. — Я хотел бы взять тебя с собой… если ты сумеешь со всем этим расстаться.

Ответом ему была тишина, и долгий, немигающий взгляд. Но в тот момент, когда он уже решил было развернуться и уйти, Пейн кивнул. — «И теперь он едет со мной». — Джейме взглянул на своего спутника. — «Возможно, для нас еще не все потеряно».

Этой ночью они встали лагерем на склонах холма, под стенами замка Хайфорд. На закате вниз по склону, вдоль берегов ручья, выросли сотни шатров. Джейме лично расставлял дозорных. Он вовсе не ждал неприятностей в такой близости от города, однако его дядя Стаффорд тоже считал, что он в полной безопасности на Окскроссе. Лучше не испытывать судьбу.

Когда с вершины холма ему пришло приглашение разделить ужин с кастеляном леди Хайфорд, Джейме прихватил с собой сира Илина вместе с сиром Аддамом Марбрандом, сиром Бонифером Хасти, Рыжим Роннетом Коннингтоном, Могучим Вепрем и дюжиной прочих рыцарей и вельмож.

— Полагаю, мне придется нацепить руку. — Объявил он Пеку, перед тем как идти наверх.

Паренек тут же ее прикрепил. Рука, совсем как настоящая, была отлита из золота с ногтями из перламутра. Пальцы были согнуты таким образом, чтобы рукой можно было держать кубок за ножку. — «Я не могу ею сражаться, зато могу напиться». — Отметил Джейме, наблюдая как юноша закрепляет тесьму на его обрубке.

— С этого дня, милорд, люди впредь должны звать вас Золоторуким. — Заявил ему оружейник, впервые примеряя новую руку к запястью Джейме.

«Он ошибся. Мне до самой смерти оставаться Цареубийцей».

Золотая рука была значительным событием на ужине, заслужив множество комментариев, по крайней мере до тех пор, пока Джейме не опрокинул кубок вина. Тогда его вспыльчивый нрав взял свое.

— Если вам так понравилась эта штука, отрубите себе правую руку и сделайте себе такую же! — Выдал он Флементу Браксу. После этого больше протез никто не упоминал, и он смог спокойно выпить немного вина.

Хозяйка замка, благодаря замужеству, была Ланнистером. Эту пухлую девчушку выдали замуж за его кузена Тирека, хотя ей еще не было и года от роду. Леди Эрмисанду вынесли им на обозрение в крохотном платьице из парчи с зелеными нефритовыми бусами, на каждой из которых светлыми штрихами и темными волнистыми линями был вырезан герб дома Хайфордов. Но очень скоро девочка начала плакать, после чего кормилица быстро унесла ее в кроватку.

— Вы ничего не слышали о нашем лорде Тиреке? — спросил кастелян после того, как подали форель.

— Ничего. — Тирек Ланнистер исчез во время бунта в Королевской гавани, когда сам Джейме был в плену в Риверране. Сейчас мальчишке было бы четырнадцать, если представить, что он еще жив.

— Я сам руководил поисками по приказу лорда Тайвина. — Объяснил Аддам Марбранд, обсасывая рыбий хребет, — но нашел не больше, чем до меня Байвотер. В последний раз парня видели верхом на лошади, когда толпа прорвала оцепление золотых плащей. После чего… что ж, лошадь мы нашли, а вот седока — нет. Скорее всего, его стащили вниз и прирезали. Но в таком случае, куда исчез труп? Другие тела толпа оставила лежать, а почему это — нет?

— Живым он представлял больше ценности. — Предположил Могучий Вепрь. — За любого Ланнистера можно получить приличный выкуп.

— Без сомнения. — Согласился Марбранд. — Однако, никто не просил о выкупе. Парень просто исчез.

— Мальчишка мертв. — Джейме выпил три кубка, и теперь его золотая рука каким-то образом стала тяжелей и неповоротливей. — «С тем же успехом можно было приделать крюк».

— Если до них дошло, кого они убили, то, без сомнения, из страха перед моим отцом сбросили его тело в реку. В Королевской гавани знают ему цену. Лорд Тайвин всегда платил свои долги.

— Всегда, — Согласился Могучий Вепрь, и на этом разговор закончился.

Но после, уже будучи наедине с собой в апартаментах в башне, предложенных ему для ночлега, Джейме поймал себя на размышлениях о мальчишке. Тирек, как и Лансель, был оруженосцем Роберта. Знание может быть ценнее золота, и опаснее кинжала. Вторым на ум пришел Варис, улыбчивый и пахнущий лавандой. У евнуха в городе было полно информаторов и агентов. Для него ничего не стоило подстроить похищение Тирека в общей суматохе… при условии, что он знал наперед о намерениях толпы. — «И Варис точно все знал, либо заставлял нас в это поверить. Но никак не предупредил Серсею о готовящемся бунте. Как и не стал спускаться на пристань, чтобы проследить за отправлением Мирцеллы».

Он распахнул ставни. Ночь становилась прохладнее. На небо вылез рогатый месяц. В его свете его рука стала приглушенно светиться. — «Придушить евнуха не сгодится, но достаточно тяжелая, чтобы разбить его склизкую улыбочку в кровавые лоскуты». — Ему тут же захотелось кого-нибудь ударить.

Джейме застал сира Илина за заточкой двуручного меча.

— Пора, — сказал он. Палач встал и направился следом, его потрескавшиеся сапоги громко скрипели на каменных ступенях идущей вниз лестницы. Крохотный дворик упирался в оружейную. Джейме нашел в ней пару щитов, пару полушлемов и пару же затупленных турнирных мечей. Один он передал Пейну, другой взял в левую руку, а правую продел в лямку щита. Его золотые пальцы были достаточно сильно согнуты, чтобы за нее уцепиться, но не схватить, поэтому он не мог полностью управлять щитом.

— Когда-то вы были рыцарем, сир, — Сказал Джейме. — Как и я. Давайте поглядим, во что мы превратились сейчас.

В ответ сир Илин поднял меч, и Джейме сразу же бросился в атаку. Пейн заржавел не меньше своей кольчуги и не мог сравниться силой с Бриенной, однако он отбил каждый удар своим мечом, либо встретил на щит. Они танцевали под рогатым месяцем под стальную музыку затупленных мечей. Немой рыцарь поначалу позволил Джейме вести танец, но потом он начал отвечать ударом на удар. И когда он перешел к атаке, то поразил Джейме в бедро, плечо и предплечье. Трижды он оставлял зарубки на его шлеме. Один из ударов оборвал лямку щита и едва не оторвал тесемки, державшие золотую руку. К тому времени как они опустили оружие, он был весь в синяках и порезах, но алкоголь улетучился и голова была абсолютно ясной.

— Мы снова потанцуем, — пообещал он сиру Илину. — Завтра и послезавтра. Мы будем танцевать каждый день, пока я не овладею левой так же, как когда-то владел правой.

Сир Илин открыл рот и издал клокочущий звук. — «Он смеется», — догадался Джейме. В его животе что-то перевернулось.

На следующее утро не нашлось ни одного смельчака, чтобы спросить его о синяках. Похоже, никто из них так и не услышал, как они фехтовали ночью. Однако, когда они добрались до лагеря, Малыш Лью Пайпер задал вопрос рыцарям и вельможам, на который никто из них не смог ответить. Джейме, улыбнувшись, ответил юноше сам:

— У Хайфордов очень страстные девушки. Им нравится кусаться, парень.

Вслед за ясным и ветреным днем пришел день облачный, а потом три дня подряд лил дождь. Но ни дождь, ни ветер им были нипочем. Колонна продолжала движение прямо на север по королевскому тракту, и каждую ночь Джейме находил уединенное местечко, чтобы завоевать больше следов от любовных укусов. Они бились в конюшне под присмотром одноглазого мула, и в подвале гостиницы среди бочек вина и эля. Они бились в почерневшем остове огромного каменного амбара, и на деревянном островке посреди ручья, и в чистом поле под барабанящим по шлемам и щитам дождем.

Каждый раз Джейме находил оправдания своим ночным отлучкам, но он не был настолько глуп, чтобы решить, что ему верят. Аддам Марбранд, конечно, догадывался в чем дело, и некоторые из его офицеров тоже подозревали. Но никто не упоминал ни о чем подобном в его присутствии… а поскольку единственный свидетель не имел языка, то ему нечего было опасаться известия о том, каким неуклюжим фехтовальщиком стал Цареубийца.

Вскоре на каждом шагу им стали попадаться свидетельства войны. В полях, на которых осенью должен был зреть урожай, росли сорняки, колючки и кустарник выше головы лошади. Путники исчезли с королевского тракта, и изможденным миром от рассвета до заката правили волки. Большей частью животные сохраняли осторожность и держались от них подальше, но один из всадников Марбранда, остановившись отлить, упустил лошадь, которую чуть позже нашли загрызенной.

— Ни одна тварь не может быть настолько смелой, — Заявил сир Бонифер Добрый с печалью на строгом лице: — Это демоны в волчьей шкуре. Они посланы нам в наказание за грехи.

— Это должно быть была самая грешная лошадь на земле, — Откликнулся Джейме, стоя над останками бедного животного. Он отдал приказ срезать с туши остатки мяса и засолить. Возможно, солонина им еще потребуется.

В местечке под названием Свиной Пятак они обнаружили старого рыцаря по имени сир Роджер Хогг. Тот упрямо сидел в своей башне с шестью воинами, четырьмя арбалетчиками и десятком крестьян. Сир Роджер был такого же роста и столь же колючим, как и его имя.[4] Сир Кеннос предположил, что он, должно быть, приходится родом кому-то из Кракехоллов поскольку у тех гербом был пятнистый кабан. Могучий Вепрь, похоже, тоже в это поверил, поскольку провел целый час в расспросах о предках сира Роджера.

Джейме заинтересовало то, что этот Хогг поведал им о волках.

— У нас были проблемы с отрядом бело-звездых волков. — рассказал старый рыцарь. — Они приходили, искали вас, милорд, но мы отбились и закопали троих из них там, за репой. Перед ними приходил десяток проклятых львов, прошу прощения. У одного из них, того, кто ими руководил, на щите была мантикора.

— Сир Амори Лорх. — Кивнул Джейме. — Отец приказал ему разорить речные земли.

— К которым мы не имеем отношения. — Решительно отмел сир Роджер Хогг. — Я приносил присягу Хайфордам, а леди Эрмисанда преклонила свои крохотные колени пред Королевской гаванью, или еще преклонит, когда достаточно подрастет, чтобы ходить. Я так ему и сказал, но этот Лорх меня даже не слушал. Он перерезал половину моих овец и трех отличных молочных коз, и даже пытался поджарить меня в моей же башне. Но у меня стены из прочного камня восьми футов толщиной, и после того как огонь погас, он ни с чем убрался восвояси. Потом пришли волки, на четырех ногах. Они сожрали тех овец, что оставил мне этот мантикор. В отместку мы сделали несколько удачных выстрелов, но мехом живот не набьешь. Что нам теперь делать, милорд?

— Пахать землю, сажать, — ответил Джейме, — и молиться о последнем урожае. — Это был не тот ответ, который от него рассчитывали получить, но это было единственное, что он мог сказать.

На следующий день колонна пересекла ручей, который служил границей, по которой разделяли земли, подвластные Королевской гавани, и принадлежащие Риверрану. Мейстер Джулиан сверился с картой и объявил, что эти холмы принадлежат братьям Водам, паре рыцарей-землевладельцев, присягнувших Харренхолу… но теперь на месте их замков было поле с лесом, и обгоревшие развалины.

Не было видно никого из Водов, так же как и никого из их крестьян, хотя в подвале развалин замка второго из братьев нашли себе приют какие-то разбойники. На одном из них были обрывки алого плаща, но Джейме повесил его рядом с остальными. Это было справедливо. — «Так держать, Ланнистер, и однажды люди все же назовут тебя Золоторуким. Или даже Золоторукой Справедливостью».

Когда они приблизились к Харренхолу, окружающий мир стал выглядеть несколько серее. Они двигались под угольно-серыми небесами вдоль вод, которые казались древними и холодными, словно лист избитого железа. Джейме поймал себя на мысли — не проезжала ли Бриенна этой же дорогой несколько ранее. — «Если она обнаружила, что Санса Старк направилась в Риверран…» — Если б им встретились путники, он бы мог остановить их и расспросить, не попадалась ли им случайно красивая девочка с рыжими волосами или огромная некрасивая с лицом, от которого киснет молоко. Но на дороге не было ни души, кроме волков, а их вой не приносил ответа.

Наконец, за свинцовыми водами озера показались башни того недоразумения, что выстроил Черный Харрен — пять кривых, уродливых, черных каменных пальцев, воткнувшихся в небо. Хотя лордом Харренхола был назван Мизинец, он, кажется, не спешил занять свои владения, поэтому на долю Джейме выпало «разобраться» в делах Харренхола по пути в Риверран.

И он ни капли не сомневался, что разобраться действительно стоит. Грегор Клиган отобрал огромный, мрачный замок из рук Кровавых Скоморохов перед тем, как Серсея вызвала его в Королевскую гавань. Без сомнения люди Горы все еще болтаются внутри этих стен словно высохшие горошины в стручке, однако они отнюдь не были идеальным инструментом для восстановления покоя на Трезубце. Единственный мир, который был способен установить сир Грегор — это кладбищенский покой.

Разведчики сира Аддама сообщили, что ворота Харренхола заперты, и засовы наложены. Джейме выстроил своих людей перед воротами и скомандовал сиру Кенносу из Кайса дуть в черный, изогнутый и окованный золотом рог Херрока.

После того как три протяжных звука отразились от стен, они услышали скрип железных петель и ворота медленно открылись. Стены чудовищного сооружения Черного Харрена были такой толщины, что Джейме пришлось проехать мимо дюжины внутренних бойниц перед тем, как внезапно вырваться на яркий солнечный свет внутреннего двора, в котором он не так давно попрощался с Кровавыми Скоморохами. Сквозь плотно утрамбованную землю пробивались сорняки, и вокруг трупа лошади вился целый рой мух.

Посмотреть, как он спешивается из башен выбралось небольшое количество людей сира Грегора. В большинстве это были суровые люди с безжалостными глазами и упрямыми ртами. — «Именно такие и должны следовать за Горой». — Все, что можно было сказать про них доброго, это то, что они были не столь мерзкими и жестокими как Бравые Ребята.

— Чтоб меня трахнули, это ж Джейме Ланнистер! — Буркнул один из них, бледный и седой солдат. — Это проклятый Цареубийца, ребяты. Чтоб меня копьем трахнули!

— А ты кто такой? — Спросил Джейме.

— Сир обычно звал меня Сраным ртом, если угодно м’лорду. — Он поплевал на ладони и вытер ими щеки, словно от этого он стал выглядеть более представительно.

— Очаровательно. Ты здесь командуешь?

— Я. Вот дерьмо! Нет, м’лорд, проклятое копье мне в жопу! — У Сраного рта в бороде было столько крошек, что можно было накормить целый гарнизон. Джейме это развеселило. А тот принял это за ободрение. — Проклятое копье мне в жопу! — Снова повторил он, и заржал.

— Ты слышал? — Обратился Джейме к Илину Пейну. — Разыщи хорошее длинное копье и воткни ему в зад.

У сира Илина копья не было, но Безбородый Джон Биттли был тут как тут и подал ему свое. Пьяное ржание Сраного рта мгновенно оборвалось.

— Держи эту проклятую штуковину от меня подальше.

— Прочисть мозги. — Сказал ему Джейме. — Кто здесь командует? Кого сир Грегор назначил кастеляном?

— Полливера. — Ответил собеседник. — Только Пес убил его, м’лорд. Его и Щекотуна, и малыша Сарсфильда вместе с ними.

«И снова Пес».

— Вы знаете, где Сандор? Вы его видели?

— Не знаем, м’лорд. Нам сказал хозяин таверны.

— Это произошло в таверне на перекрестке, милорд. — Сказавший это был молодым человеком с копной соломенных волос. У него на шее было ожерелье из монет, которое когда-то принадлежало Варго Хоуту. Монеты были из сотни разных стран, золотые и серебряные, медные и бронзовые, квадратные и круглые, треугольные, кольца и кусочки кости. — Хозяин таверны клялся, что у того человека была обожжена половина лица. Его шлюхи подтвердили эту историю. С Сандором был какой-то мальчишка — крестьянский оборванец. Нам сказали, что они вдвоем изрубили Полли и Щекотуна на куски и ускакали к Трезубцу.

— Вы отправили за ними погоню?

Сраный рот скривился, словно от подобной мысли у него заболели зубы.

— Нет м’лорд, чтоб нас всех трахнули! Мы не стали.

— Когда собака становится бешенной, ей перерезают глотку.

— Что ж, — потеребив губу, ответил бородач. — Мне Полли никогда не нравился. Он — дерьмо, а что до собаки — он был братом господина, поэтому…

— Мы сплоховали, м’лорд. — Прервал его тот, что носил ожерелье. — Однако нужно совсем свихнуться, чтобы решиться сразиться с Псом.

Джейме оглядел его с ног до головы. — «Смелее остальных, и не так пьян, как Сраный рот».

— Ты его боишься.

— Я сказал бы не «боюсь», м’лорд, а оставляю его другим, тем, кто получше нас. Кому-нибудь вроде господина… или вас.

«Мне, когда у меня были две руки». — Джейме не дал ввести себя в заблуждение. Для Сандора он теперь легкая пожива.

— Как твое имя?

— Раффорд, если будет угодно. Большинство зовет меня Рафф.

— Рафф, собери-ка мне весь гарнизон в зале Ста Очагов. И ваших пленников тоже. Я хочу на них взглянуть. Этих шлюх с перекрестка… Ах, да, и Хоута. Я был так разочарован, услышав, что он умер. Я бы хотел взглянуть на его голову.

Когда ее принесли, он обнаружил, что Козлу отрезали губы, впрочем, как и уши вместе с носом. Вороны позаботились о глазах. Но, тем не менее, Хоут все еще был легко узнаваем. Джейме узнал бы его бороденку где угодно — эта глупая косичка двух футов длиной, торчащая с острого подбородка. Помимо этого на черепе Кохорика все еще оставались всего несколько клочков плоти.

— А где же остальное? — спросил он.

Никто не захотел отвечать. Наконец, Сраный рот опустив глаза, пробормотал: — Сгнило сир. И съедено.

— Один пленник постоянно умолял о еде. — Подтвердил Раффорд. — Поэтому сир пообещал ему подать жареной козлятины. Хотя на Кохорике мяса было не много. Сир сперва отрубил ему кисти и ступни, потом руки и ноги.

— Большая часть досталась толстяку, м’лорд. — продолжил Сраный рот, — Однако господин приказал убедиться, что все пленники попробовали. И Хоут тоже. Самого себя. Эт сукин сын весь обслюнявился, пока м’его кормили, и всю свою жидкую б’роденку уделал жиром.

«Оба твоих пса взбесились, отец!» — Пронеслось в голове у Джейме. — Он поймал себя на воспоминаниях о тех рассказах, что он впервые услышал еще ребенком в Бобровом Утесе, о безумной леди Лотстон, которая в этих самых стенах купалась в ванной, наполненной человеческой кровью и устраивала пиры, на которых подавали зажаренную человеческую плоть.

Каким-то образом месть потеряла для него свой вкус.

— Заберите это и выбросьте в озеро. — Он передал голову Хоута Пеку и повернулся к гарнизону. — До тех пор, пока лорд Петир не вступит во владение, Харренхол от имени короны будет охранять сир Бонифер Хасти. Он примет тех из вас, кто решит к нему присоединиться, если захочет. Остальные направятся со мной к Риверрану.

Люди Горы переглянулись между собой.

— Мы давали присягу. — Сказал один из них. — Господин нам пообещал. Он сказал, что будет щедрое вознаграждение.

— Да, это его собственные слова. — Подтвердил Сраный рот: — «Щедрое вознаграждение тем, кто отправится со мной». — Дюжина остальных их поддержали.

Сир Бонифер поднял руку в перчатке.

— Любой, кто останется со мной, получит гайд[5] земли, второй гайд после того, как женится, и третий после рождения первенца.

— Земля, сир? — Сраный рот сплюнул. — Насрать на нее. Если б мы хотели ковыряться в проклятой глине, мы бы с большим проклятым удовольствием остались дома. Прошу прощения, сир. Сир сказал: «щедрое вознаграждение», что значит золото.

— Если вас что-то не устраивает, ступайте в Королевскую гавань и жалуйтесь моей драгоценной сестре. — Джейме обернулся к Раффорду. — Теперь я погляжу на пленников. И начну с сира Вилиса Мандерли.

— С толстяка? — Спросил Раффорд.

— Я искренне на это надеюсь. И не надо рассказывать мне печальную историю его смерти, потому что многим из вас предстоит та же участь.

Все надежды на то, что он найдет в здешней темнице Шагвелла, Пига или Золло безрадостно развеялись. Похоже, Бравые Ребята все до одного бросили Варго Хоута. Из людей леди Вент остались только трое — повар, открывший ворота сиру Грегору, сутулый оружейник по прозвищу Бен Черный палец и девчонка по имени Пия, которая больше не была той хорошенькой девушкой, какой ее помнил прежде Джейме. Кто-то сломал ей нос и выбил половину зубов. Едва его увидев, девчонка упала в ноги Джейме, всхлипывая, и с истеричной силой цепляясь за его ноги так, что оттащить ее удалось только Могучему Вепрю. — Больше тебя никто не тронет. — Пообещал он ей, но от этого ее плач только усилился.

Привели остальных пленников. Сир Вилис Мандерли был среди прочих, как и несколько знатных северян, взятых в плен Скачущей горой в стычках у Трезубца. Полезные пленники, за которых можно взять хороший выкуп. Они были оборваны, немыты и прилично отощали, к тому же у некоторых были свежие синяки, сломанные зубы и на руках отсутствовали некоторые пальцы, однако все раны были обмыты и перевязаны, и никто не думал умирать от истощения. Джейме задумался, догадался ли кто-нибудь из них, чем их кормили, но решил, что лучше будет не расспрашивать.

Никто не проявлял неповиновения, особенно покорным выглядел сир Вилис — бородатый бочонок сала с пустыми глазами и слабым, отвисшим подбородком. Когда Джейме объявил ему, что его сопроводят в Девичий пруд, где посадят на корабль, идущий в Белую Гавань, сир Вилис рухнул в лужу на полу и долго рыдал навзрыд, стараясь громче, чем до него Пия. Потребовались усилия четырех человек, чтобы поставить его на ноги. — «Видно, переел жареной козлятинки», — подумалось Джейме. — «О, боги! Как я ненавижу этот проклятый замок». — Харренхол за три сотни лет повидал больше ужасов, чем Бобровый Утес за три тысячи.

Джейме приказал зажечь камины в Зале Ста Очагов, и отправил хромого повара обратно на кухню готовить жаркое для своих людей.

— Все что угодно, только не козлятину!

Сам он поужинал в Охотничьем зале вместе с сиром Боннифером Хасти. Тот напоминал оглоблю, начавшую говорить высокопарным слогом, так как любил приправлять свою речь упоминанием Семерых.

— Мне не нужен никто из подчиненных сира Грегора. — Объявил он, разрезая грушу, такую же увядшую как и он сам, чтобы удостовериться что ее несуществующий сок не испачкает его непорочный пурпурный дублет, украшенный его родовыми белыми волнами. — Мне не нужны на службе подобные грешники.

— Мой знакомый септон любил повторять: «Все люди — грешники».

— И он не ошибался. — Кивнул сир Бонифер, — Но некоторые грехи куда темнее остальных, и куда хуже пахнут для носов Семерых.

«Стало быть у тебя нос не длиннее носа моего братца, иначе от вони моих грехов ты подавился бы своей грушей».

— Что ж, хорошо. Я избавлю вас от всех людей Грегора разом. — Он всегда найдет, куда пристроить хороших бойцов. Если ничего не придумает лучше, он всегда сможет отправить их первыми на лестницы, если придется штурмовать стены Риверрана.

— Забирайте и шлюху тоже. — Настоял сир Бонифер. — Вы знаете, кого я имею в виду. Девчонку из темницы.

— Пия. — В прошлый раз, когда он гостил здесь, Квиберн подложил девчонку к нему в постель, рассчитывая ему угодить. Но та Пия, которую они вытащили из темницы, была уже абсолютно другим созданием, отличавшимся от милой, простоватой, смешливой девицы, забравшейся к нему под одеяло. Она совершила ошибку, заговорив тогда, когда сир Грегор желал тишины, поэтому Гора выбил ей кованным кулаком зубы и сломал симпатичный маленький носик. Все могло бы закончиться куда плачевнее, если б Серсея не вызвала его в Королевскую гавань навстречу удару копья Красного Змея.

— Пия родилась в этом замке. — Объяснил он Бониферу. — Это единственное место на свете, которое она знает.

— Она — очаг разложения. — Ответил сир Бонифер. — Я не желаю видеть ее возле моих людей, крутящей своими… формами.

— Полагаю времена, когда она чем-то крутила прошли. — Сказал он. — Но если вы настроены так решительно, я ее забираю. — Он решил, что пристроит ее прачкой. Оруженосцам ничего не стоило установить шатер, прибрать за лошадьми и почистить доспехи, но стирка и глажка совершенно лишали их мужества. — Вы сумеете удержать Харренхол с помощью вашей Святой Сотни? — спросил Джейме. По правде их нужно было называть Восемьдесят Шесть Святош, поскольку они потеряли четырнадцать человек на Черноводной, но без сомнения сир Бонифер легко пополнит свои ряды, едва разыщет достаточно добродетельных добровольцев.

— Не вижу трудности. Старица осветит нам путь, а Воин придаст нашим рукам силы.

«Или Неведомый заберет вас всех скопом к себе». — Джейме не был уверен, кто надоумил его сестричку назначить сира Бонифера кастеляном Харренхола, но от подобного назначения попахивало Ортоном Мерривезером. Хасти когда-то служили дедушке Мерривезера, смутно припомнил он. И огненно-рыжий судья был именно дурачком того сорта, чтобы решить, что кто-то, кого прозвали «Добрым», может послужить микстурой, чтобы залечить раны, нанесенные речным землям Русе Болтоном, Варго Хоутом и Грегором Клиганом.

«Но, возможно, он не так уж не прав». — Хасти был родом из штормовых земель, поэтому у него тут, на Трезубце, не было ни друзей, ни врагов, ни кровных вассалов, ни неоплаченных долгов, ни закадычных друзей, требующих подачки. Он был трезвомыслящим, рассудительным и обязательным. Его Восемьдесят Шесть Святош были столь же дисциплинированы как и другие солдаты Семи Королевств, а так же радовали глаз, когда проезжали мимо на своих высоких серых меринах. Мизинец однажды пошутил, что по всей видимости сир Бонифер оскопил и всадников всех до одного, настолько незапятнанна была их репутация.

И все равно, Джейме задавался вопросом, как воины могут стать знаменитыми благодаря своим лошадям, а не врагам, которых они победили? — «Молятся они хорошо, не сомневаюсь. А вот каковы они в деле?» — Насколько ему было известно, на Черноводной они не ударили в грязь лицом, но и никак себя не проявили. Сир Бонифер в юности был подающим надежды рыцарем, но что-то с ним случилось, то ли поражение, то ли бесчестие, то ли он оказался на волосок от смерти, но в итоге он решил, что турниры лишь пустая суета и окончательно и бесповоротно отказался от копья.

«Но Харренхол все равно нужно удержать, и Серсее для этого понадобился кто-то вроде Засранца Бейлора».

— У этого замка скверная репутация. — Предупредил он собеседника. — И вполне заслуженная. Поговаривают, в здешних стенах до сих пор бродят пылающий Харрен со своими сыновьями. Те, кто их видят, сгорают в огне.

— Я не боюсь призраков. В Семилучевой Звезде написано, что призраки, духи и приведения не могут причинить вред добродетельному человеку, пока он вооружен своей верой.

— Тогда вооружайся верой посильнее, но не забывай надевать кольчугу и доспехи. Каждого, кто задерживается в этом замке достаточно долго ждет печальный конец. Гора, Козел, и даже мой отец…

— Простите за бестактность, но все они не были добрыми людьми. Воин нас защитит, и подмога всегда где-то поблизости, если на нас нападет какой-нибудь враг. Мейстер Джулиан со своими воронами тоже остается, в Дарри с гарнизоном находится лорд Лансель, а в Девичьем Пруду лорд Рендилл. Втроем мы отловим и уничтожим всех разбойников, сколько бы их тут не бродило. А когда мы закончим, Семеро направят добрых людишек обратно к своим очагам — сеять, пахать и отстраиваться заново.

«Возможно, те, кого еще не переубивал Козел».

Джейме просунул в скрюченные золотые пальцы ножку кубка.

— Если вам попадутся кто-нибудь из Бравых Ребят Хоута, пришлите мне весточку. — Неведомый может и добрался до Козла раньше Джейме, но Толстого Золло, Шагвелла, Роржа, Преподобного Урсвика и остальных здесь не было.

— Чтобы вы их мучили, а после казнили?

— Полагаю, вы на моем месте их бы простили?

— Если б они искренне раскаялись в своих прегрешениях… да, я бы обнял их как братьев и помолился с ними вместе, прежде чем послать на плаху. Грехи можно простить. Преступления — требуют воздаяния. — Хасти сложил углом руки перед собой, чем неуютно напомнил Джейме отца.

— Что если мы наткнемся на Сандора Клигана, как нам следует поступить?

«Молиться посильнее», — подумал Джейме. — «И поскорее бежать».

— Отправьте его к любимому брату и помолитесь за то, что боги создали семь кругов ада. Одного ни за что было бы не достаточно для того, чтобы удержать обоих Клиганов. — Он неуклюже поднялся на ноги. — Вот Берик Дондаррион — другое дело. Если поймаете его, заприте до моего возвращения. Я желаю привезти его обратно в Королевскую гавань с веревкой на шее, и вместе с остальным королевством полюбоваться, как сир Илин отрубит ему голову.

— А этот мирийский жрец, который повсюду его сопровождает? Говорят, он повсюду сеет свою фальшивую веру.

— Убейте его, целуйтесь с ним, или молитесь — делайте все, что угодно.

— У меня нет никакого желания целоваться с мужчиной, милорд.

— Без сомнения, он о вас скажет тоже самое. — Улыбка Джейме превратилась в зевок. — Прошу прощения. Я должен вас покинуть, если вы не возражаете.

— Нисколько, милорд. — Ответил Хасти. Без сомнения, он собирался помолиться.

Джейме хотелось сражаться. Он перескакивал разом через пару ступенек, стремясь туда, где ночной воздух был свеж и прохладен. Во дворе, залитом светом факелов, подбадриваемые окружавшими их людьми, бились Могучий Вепрь и сир Флемент Бракс. — «Победит сир Лайл», — определил он. — «А мне надо разыскать сира Илина». — Пальцы отсутствующей руки вновь зачесались. Ноги увели его прочь от криков и света. Он прошел крытым мостом и сквозь Проточный двор, пока не понял, куда он направляется.

Едва он очутился возле ямы, он заметил свечение фонаря. Его бледное, размытое пятно света омывало крутые ряды сидячих мест. — «Похоже, меня кто-то опередил». Яма была идеальным местом для танца, и возможно сир Илин его уже заждался.

Но рыцарь, стоявший у ямы оказался крупнее, сильнее, имел бороду и был облачен в красно-белое сюрко с грифонами. — «Коннингтон. Ему-то что здесь понадобилось?»

Внизу на песке по-прежнему белел остов медведя, хотя от него остались только полузасыпанные кости и остатки шкуры. Джейме почувствовал прилив жалости к несчастному животному. — «По крайней мере, он умер в бою».

— Сир Роннет? — позвал он. — Вы не заблудились? Я знаю, это огромный замок.

Рыжий Роннет поднял фонарь. — Я хотел посмотреть, где медведь танцевал с не-столь-прекрасной-девой. — Его борода на свету показалась объятой огнем. Джейме почуял исходящий от него винный дух. — Правда, что она билась с ним голой?

— Голой? Нет. — Он удивился, как подобная чепуха оказалась прибавленной к этой истории. — Скоморохи надели на нее розовое шелковое платье и вручили турнирный меч. Козел хотел, чтобы ее смерть вышла смешной. Однако…

— При виде голой Бриенны медведь, возможно, убежал бы в ужасе. — Расхохотался Коннингтон.

Джейме было не смешно.

— Вы говорите, будто знаете даму.

— Я был с ней обручен.

Это было сюрпризом. Бриенна никогда не упоминала своего суженного.

— Ее отец подбирал ей ровню…

— Трижды. — Ответил Коннингтон. — Я был вторым. По настоянию отца. Я слышал, что девица уродлива, и говорил ему, но он ответил, что едва задуешь свечу, все женщины становятся одинаковы.

— Ваш отец, — Джейме оглядел сюрко Рыжего Роннета, на котором на красно-белом фоне стояли обращенные друг к другу два грифона. — «Танцующие грифоны». — Брат… нашего последнего Десницы, не так ли?

— Кузен. У лорда Джона не было братьев.

— Верно. — Он вспомнил. Джон Коннингтон был приятелем принца Рейегара. Когда Мерривезер оказался не в состоянии подавить восстание Роберта, а принца Рейегара невозможно было разыскать, Эйерис бросился к следующей спасительной соломинке, и назначил Десницей Коннингтона. Но Безумный король всегда обрубал свои Десницы. После битвы Колоколов он обрубил и лорда Джона, лишив его чести, земель, состояния и выслав его за море в изгнание, где тот вскоре допился до смерти. А его кузен — папаша Рыжего Роннета — присоединился к восставшим и после Трезубца был награжден Насестом Грифонов. Но получил только замок. Роберт оставил золото себе, и отдал большую часть земель Коннингтонов более пылким сторонникам.

Сир Роннет был рыцарем-землевладельцем, не более того. Для подобного человека Тартская Дева была лакомой приманкой.

— И как вышло, что вы не поженились?

— Почему ж? Я приехал и посмотрел на невесту. Я был старше на шесть лет, но девка могла не задирая головы смотреть мне в глаза. Она выглядела как свинья, разодетая в шелк, хотя у многих свиней сиськи куда больше, чем у нее. Едва она пыталась заговорить, как чуть не прикусила себе язык. Я подарил ей розу и заявил, что это все, что она когда-либо от меня получит. — Коннингтон заглянул в яму. — Медведь выглядит не столь косматым, как этот ужас, кля…

Золотая рука Джейме впечаталась в его лицо с такой силой, что рыцарь оказался на несколько ступенек ниже. Его фонарь упал и разбился, масло брызнуло во все стороны и загорелось.

— Вы говорите о благородной даме, сир. Соблаговолите называть ее по имени. Ее зовут Бриенна.

Коннингтон на четвереньках отбежал от распространяющегося пламени.

— Бриенна. Если угодно милорду. — Он выплюнул кровавый сгусток к ногам Джейме. — Бриенна Красотка.