"Маска чародейки" - читать интересную книгу автора (Холт Виктория)

Глава 2 Рассказ Анабель

Джессами играла важную роль в моей жизни. Она всегда находилась рядом. Она богатая, ухоженная, единственная дочь обожающих ее родителей. Я никогда не завидовала ее красивым платьям и дорогим украшениям. Думаю, я не завистлива по натуре. Это одно из моих достоинств, а так как их у меня мало, поэтому стоит упомянуть об этом. Я всегда считала, что имею гораздо больше, чем она.

Правда, я не жила в большом имении в окружении слуг. У меня не было несколько пони, и я не могла выбирать любую из них и кататься, когда захочу. Я жила в скромном, доме викария вместе с отцом. Моя мать умерла после моего рождения. У нас было только две служанки: Джанет и Амелия Никто из них не любил меня до безумия, но уверена, Джанет была по-своему привязана ко мне, хотя она и не призналась бы. Обе они с готовностью критиковали меня за недостатки. Все же я была намного счастливее Джессами.

Джессами была «домашней», и, по мнению откровенных людей, таких, как Джанет, не умеющих солгать, даже ради приличия или чтобы не оскорбить чувства других, она отличалась заурядностью натуры.

— Это неважно, — повторяла Джанет. — Отец купит ей прекрасного мужа. А вам, мисс Анабель, придется искать мужа самой.

Джанет поджимала губы, словно пытаясь показать, что мои шансы найти мужа весьма зыбкие Милая Джанет! Эта добрейшая душа была одержима собственной правдой, от которой ее невозможно отвлечь.

— Хорошо, что ты не родилась во времена Инквизиции, — однажды сказала я ей, — ты не согласилась бы ни на малейший компромисс.

— О чем это вы, мисс Анабель! Что за богатая фантазия у вас? Помяните мое слово, быть вам жницей.

Ее пророчество оправдалось, но намного позже.

Итак, я жила в доме викария вместе с моим рассеянным отцом, откровенной Джанет и благочинной Амелией, которая в большей степени осознавала свои добродетели, нежели Джанет.

Некоторым не понять, как можно так полно наслаждаться жизнью, как это делала я. У меня было столько занятий, меня все интересовало. Я помогала отцу. Однажды я даже написала для него проповедь, и он дочитал до середины, прежде чем понял, что она вряд ли понравится прихожанам. Проповедь посвящалась тому, как стать хорошим человеком, а я иллюстрировала свои выводы недостатками людей, сидевших на скамьях перед пастором и внимавших ему. К счастью, отец плавно перешел на дары Господни, а время было урожая, и никто не заметил, как он сменил тему проповеди, не дойдя до моих революционных выводов.

Я отлично помню воскресные дни. Семья Ситон всегда сидела в первом ряду, она проживала в имении, и именно этому семейству мой отец обязан своим благополучием. Они доводились нам родственниками. Леди Ситон — моя тетя, потому что она родная сестра моей матери. Эми Джейн удачно вышла замуж за сэра Тимоти Ситона, он владел огромными землями и другой собственностью. Брак оказался весьма удачным, за исключением одного: у них не было сына, который бы сохранил славную фамилию Ситон, поэтому все надежды они возлагали на свою единственную дочь Джессами. Родители потворствовали всем ее желаниям, странно, но это совершенно не испортило ее характер. Она росла скромной, робкой девочкой, я всегда ею верховодила, когда мы оставались одни. Естественно, в присутствии взрослых все складывалось иначе. Взрослые соблюдали правила честной игры, а это значило, что Джессами ставили во главе.

В раннем детстве Джессами приходила к нам в дом. Меня и ее обучал кюре, позже для Джессами пригласили гувернантку.

Начну сначала. Две сестры Эми Джейн и Сьюзан Эллен были дочерьми пастора. Младшая, Сьюзан Эллен, влюбилась в кюре, помощника своего отца. Кюре был беден, но Сьюзан Эллен никогда не учитывала практическую сторону жизни. Действуя против воли отца, своей старшей сестры, всей деревни, она убежала вместе с кюре. Они открыли маленькую школу и учили детей, жили очень бедно. Тем временем мудрая Эми Джейн познакомилась с богатым сэром Тимоти Ситоном. Он бездетный вдовец и страстно желал детей. Эми Джейн — способная молодая девица, почему бы им не пожениться? Ему требовались хозяйка в имение и дети для детских комнат, доселе пустовавших. Казалось, Эми Джейн сможет выполнить это требование.

Эми Джейн считала себя подходящей женой для него, а главное — именно такой муж нужен ей. Богатство, положение в обществе, уверенность в завтрашнем дне — это три желанные цели, по мнению Эми Джейн, а после бедственного брака сестры должен быть кто-то, способный поддержать реноме семьи.

Итак, Эми Джейн вышла замуж и активно взялась за выполнение поставленных задач. За короткое время она навела строжайший порядок в имении к полному восторгу сэра Тимоти и меньшему удовольствию слуг. Она уволила тех, которых сочла бесполезными, а остальные увидев что их судьба целиком находится в руках Эми Джейн, старались угодить ей изо всех сил.

Вскоре нашли подходящий домик для кюре и его незадачливой жены: им следовало жить в тени имения Ситон.

Эми Джейн принялась за выполнение второй задачи, а именно: населить пустые детские комнаты имения.

В этом она оказалась менее удачливой. Сначала у нее был выкидыш, она отнесла эту неудачу за счет недосмотра Всевышнего, ведь она так молилась, чтобы Бог послал ей сына. Вскоре она снова забеременела и на этот раз более успешно, по крайней мере, для начала.

Сэр Тимоти был в восторге от хныкающей инфанты, которую пришлось хлопнуть по спинке лишний раз, чтобы она начала дышать.

— В следующий раз будет мальчик, — заявила Эми Джейн тоном, не терпящим возражений даже от неба.

Оппозиция пришла со стороны врача: Эми Джейн подвергнет опасности свою жизнь, если попробует родить еще раз. Придется довольствоваться девочкой. Ребенок выживет.

— Не советую рисковать, — заявил врач. — Я не могу отвечать за последствия.

Ни Эми Джейн, ни сэр Тимоти не желали несчастья, и больше у них не было детей, а Джессами, которая первые несколько недель робко хваталась за жизнь, внезапно начала требовать пищу, плакать, дрыгать ножками и ручками, как все новорожденные.

Через несколько месяцев после рождения Джессами к викарию рука об руку явились жизнь и смерть. Эми Джейн находилась в шоке. Моя мама ужасно ее разочаровала: она не только нашла невыгодного мужа в то время, как ее способная сестра входила в приятный дом сэра Тимоти, она к тому же родила дочь и умерла при родах. Маленький ребенок у отца, который и так беспомощен, это большое неудобство, но женщину такого масштаба, как моя тетя, не удержать. Она нашла Джанет и привела к нам в дом. Обо мне стали заботиться, и Эми Джейн как ближайшая родственница тоже присматривала за мной.

Ее бесценная Джессами стала составной частью моего детства и отрочества. В дом викария приносили ее старую одежду и перешивали для меня. Я была выше ростом, но она шире в плечах, поэтому в длину платье отпускали, в плечах ушивали.

— Это совсем нетрудно, — повторяла Джанет, — все равно платья гораздо лучше, чем купленные в магазине. На вас они сидят лучше, чем на мисс Джессами. — Приятно слышать это от Джанет, которая ни за что не солжет.

Я привыкла к поношенной одежде, почти все платья я получала после Джессами. Я проводила с ней много времени, донашивала ее одежду. Она не могла не стать частью моей жизни.

Тетя Эми Джейн решила, что модно посылать девочек в школу, и пошли разговоры на эту тему Я обрадовалась, Джессами ужаснулась. Но доктор Сесил заявил, что Джессами слишком слаба и не сможет жить в интернате.

— У нее слабые легкие.

У меня легкие крепкие, но меня не отправили в школу одну.

Когда в имении устраивали вечеринки, тетя Эми Джейн всегда приглашала меня. Она подъезжала к нашему дому в карете, зимой с пледом на ногах, а летом с зонтиком от солнца. Зимой она носила прекрасную муфту из соболиного меха, кучер открывал перед ней дверь, и она шагала в дом. Летом она сначала открывала зонтик и передавала его кучеру, он одной рукой держал над ней зонтик, а другой помогал сойти со ступеньки кареты. Я наблюдала за этим ритуалом из окна второго этажа со смешанным чувством веселья и благоговения.

Отец смущался во время ее посещений. Он начинал лихорадочно искать очки, а они были у него на лбу.

Цель ее визитов — я, ведь я — ее обязанность. Она не видела причин беспокоиться о человеке, жизнь которого целиком зависела от благосклонности ее и сэра Тимоти. За мной посылали, и она внимательно изучала меня. Джанет говорила, леди Ситон не любит меня, потому что у меня крепкое здоровье, и, глядя на меня, она вспоминает о больных легких Джессами и о других ее болезнях. Я чувствовала нелюбовь тети. Она заботилась обо мне из чувства долга, а не из чувства привязанности. А мне не нравилось быть объектом для исполнения долга.

— В следующую пятницу у нас музыкальный вечер. Анабель должна присутствовать. Она заночует у нас, потому что вечер закончится поздно. Дженнингс принесет тебе платье, оно в карете.

Мой отец, подавляя чувство самоуважения, говорил.

— Это лишнее, мы можем купить платье для Анабель.

Тетя Эми Джейн рассмеялась. Я заметила, ее смех редко звучал весело. Обычно смех служил средством отрицания или подчеркивания безрассудности поведения человека, на которого направлен.

— Абсолютно невозможно, мой дорогой Джеймс.

Обращение «мой дорогой» означало упрек. Меня это поражало. Смех должен выражать веселье, нежные слова используют для выражения любви. Тетя Эми Джейн все переворачивала. Видимо, это происходило потому, что она знающая, глубокоуважаемая дама и всегда поступает правильно.

— Вряд ли вы сможете купить подходящее платье на ваше жалованье. — Она снова засмеялась и обвела глазами нашу скромную гостиную, мысленно сравнивая ее с прекрасным холлом имения, которому больше ста лет, его стены украшают сабли и старинные покрывала, предположительно гобелены. — Нет, нет, Джеймс, предоставьте это мне. Я обязана памяти Сьюзан Эллен. — Пониженный тон означал, что она говорит об умершей. — Ей бы это понравилось. Она бы не хотела, чтобы Анабель выросла дикаркой.

Отец открыл рот, чтобы возразить, но Эми Джейн уже обратилась ко мне:

— Джанет переделает платье по тебе, это несложно.

Так всегда оценивалась работа других людей в ее глазах. Сложно лишь то, чем занималась она сама. Она строго посмотрела на меня:

— Надеюсь, Анабель, ты будешь вести себя согласно этикету и не огорчишь Джессами.

— Да, тетя, буду и не огорчу. — Мне неодолимо хотелось захихикать, боюсь, я испытывала подобный соблазн в присутствии ряда людей.

Тетя почувствовала мое настроение и сказала загробным голосом:

— Всегда помни, чего хотела бы для тебя твоя мама.

Я едва не возразила, что ничего не знаю о желаниях моей матери, ведь я спорщица по натуре и всегда стремилась досконально выяснить любой вопрос. Я слышала от слуг в имении, что моя мама вовсе не была святой, в которую пыталась превратить се сестра. Как будто она совсем забыла, что мама была настолько упряма и вышла замуж против воли родителей за бедного кюре. «Мисс Сьюзан Эллен никогда не осторожничала. Всегда совала нос во все дела и шутила над собой. Если подумать, мисс Анабель, то вы точная ее копия». Похоже на проклятие.

Я пошла на музыкальный вечер в шелковом платье Джессами пастельного тона. Оно очень красивое.

— Оно тебе больше идет, чем мне, Анабель.

Джессами очень милая, и от этого мое поведение по отношению к ней еще более достойно порицания. Я постоянно навлекала на нее беду. Например, случай с цыганами ярко продемонстрирует, что я имею в виду.

Нам запретили ходить в лес одним, И именно поэтому лес манил меня. Джессами не хотела идти. Она всегда поступает так, как положено, как велят старшие Она знает, это для ее собственного блага. Нам повторяли эту фразу частенько. Я поступала наоборот Мне нравилось проверять, что окажется сильнее, моя сила убеждения или желание Джессами идти правильной тропой.

Я неизменно выигрывала, потому что я соблазняла ее до тех пор, пока она не поддавалась на уговоры. Также я сумела уговорить се побродить по лесу, где остановился табор цыган.

— Мы только посмотрим и уйдем, они нас не заметят.

Запрет был еще строже, потому что в лесу цыгане. Поэтому я безжалостно обвиняла Джессами в трусости, пока она не согласилась пойти со мной в лес.

Мы подошли к табору. Горел костер, в котелке что-то варилось, пахло очень вкусно. У повозки сидела женщина в рваной красной шали с медными круглыми серьгами в ушах. Она типичная цыганка с черными вьющимися волосами и крупными карими глазами.

— Хорошего вам дня, симпатичные леди, — выкрикнула она, увидев нас.

— Здравствуйте, — я схватила Джессами за руку, чтобы она не убежала.

— Не бойтесь. А вы две симпатичные маленькие леди. Думаю, вас ждет хорошее будущее.

Меня захватила перспектива заглянуть в свое будущее. Раньше мне это не удавалось. И на этот раз я не могла противиться гадалке.

— Пойдем, Джессами. — Я потащила ее вперед.

— Нам лучше уйти, — прошептала она.

— Пойдем. — Я крепко держала ее за руку, не позволяя уйти.

Она не любила протестовать, боясь показаться невоспитанной. Джессами всегда учитывала, прилично ли это или нет, и боялась совершить дурной поступок.

— Наверное, вы обе из большого дома, — сказала женщина.

— Она, а я из дома викария, — ответила я.

— Боже, Боже. — Глаза женщины устремились на Джессами, ведь у нее на шее висела золотая цепочка с золотым медальоном в виде сердца. — Ну, моя симпатичная, я уверена, что тебя ожидает хорошее будущее.

— А меня? — Я протянула ей ладонь.

— А ты сама позаботишься о себе.

— А разве не все так поступают?

— Да ты еще и умная. Ясно… Конечно, так все поступают… с помощью судьбы. У тебя замечательное будущее. Ты встретишь высокого темного мужчину и поплывешь за моря-океаны. И еще золото… я вижу золото. Да, мисс, у вас хорошее будущее. Теперь я погляжу на ладонь второй леди.

Джессами робела, и я протянула женщине ее ладонь. Я заметила, что у цыганки рука смуглая и грубая.

— Тебя ждет удача. Выйдешь замуж за лорда и будешь спать на шелковых простынях. На твоих пальцах засияют золотые кольца, красивее, чем эта цепочка. — Она другой рукой взяла цепочку и стала рассматривать. — Да, да, тебя ждет богатое будущее.

Подошел смуглый мужчина.

— Погадала этим леди, Кора?

— Благослови их Бог. Они хотели узнать, что их ожидает. Вот эта леди из большого дома.

Мужчина кивнул. Он мне сразу не понравился. У него пронзительный взгляд как у хорька. А женщина полная, выражение ее лица приятное.

— Надеюсь, они посеребрили тебе руку, Кора?

Она покачала головой. Глаза хорька заблестели.

— О, это к несчастью. Надо положить серебро на ладонь цыганки.

— А что случится, если не положишь? — с любопытством спросила я.

— Тогда все предсказание получится наоборот, все хорошее превратится в плохое. Ужасная беда постигнет, если не посеребрите руку.

— У нас нет серебра, — пролепетала Джессами с ужасом в голосе.

Мужчина взял цепочку в руку и потянул. Застежка расстегнулась. Он засмеялся, я увидела его неприятные зубы, черные как клыки.

В тот момент меня осенило: взрослые были правы, что запрещали нам одним гулять по лесу.

Мужчина внимательно рассматривал цепочку.

— Это моя самая лучшая цепочка. Ее подарил мне папа, — объяснила Джессами.

— Твой папа очень богатый человек, он подарит тебе другую.

— Но это подарок на мой день рождения. Пожалуйста, верните мне цепочку. Моя мама рассердится, если я ее потеряю.

Мужчина подтолкнул женщину локтем.

— Боюсь, Кора рассердится, если мы не отдадим ей цепочку. Она вам услужила, погадала, за это надо платить. Нужно посеребрить ладонь цыганки, иначе вас подстережет огромное горе, правда, Кора? Кора знает. У нее есть божественные силы, она все знает. И сам дьявол у нее в друзьях. Он ей говорит: «Если кто-то поступит с тобой плохо, Кора, только шепни мне». А не платить за гадание — не по правилам. Но можно золотом вместо серебра… золото пойдет.

Ужас пригвоздил Джессами к месту, она стояла и смотрела на свою цепочку в руках мужчины. Я почувствовала опасность. Я видела, какими глазами он осматривает нашу одежду, особенно платье Джессами. А у нее на руке еще золотой браслет, хорошо, что он скрыт рукавом платья.

Я поняла, нам надо уходить. Я схватила Джессами за руку и бросилась бежать изо всех сил, тащя ее за собой. Краем глаза я видела, что цыган побежал за нами.

Женщина крикнула:

— Оставь их, Джем. Не будь дураком. И запрягай лошадей.

Джессами тяжело дышала за моей спиной. Я остановилась и прислушалась. Мужчина внял совету Коры и не бежал за нами.

— Он ушел, — я перевела дух.

— Вместе с ним моя цепочка, — печально заметила Джессами.

— Мы скажем, что он пришел и украл ее.

— Но это неправда.

Я подумала, эти правдоискатели могут быть такими утомительными!

— Но он же сорвал ее с твоей шеи. Мы не должны признаваться, как далеко мы ходили в лес. Просто скажем, что пришел цыган и сорвал твою цепочку.

Джессами страдала. Я рассказала, что с нами случилось, придерживаясь правды, но опустив из рассказа нашу прогулку в лес и гадание по руке.

Взрослые ужаснулись не оттого, что мы лишились цепочки, а потому что к нам приставали. В лес послали мужчин, но цыгане уехали. Остались лишь следы колес на земле и погасший костер.

Тетя Эми Джейн руководила делами не только в имении Ситон, но и во всей деревне, она заставила развесить объявления по всему лесу «Посторонним вход воспрещен». С тех пор цыгане не останавливались в нашем лесу. Я трепетала, ведь все случилось из-за моего своенравия, но я успокаивала себя, ведь не мы сделали из цыгана вора. Он уже был вором, и нечего особенно беспокоиться.

Бедняжка Джессами нервничала. Наивная девочка краснела всякий раз, когда речь заходила о цыганах и гадании.

— Мы солгали, и ангел, который записывает все наши поступки, обязательно запишет и этот. Нам придется держать ответ за эту ложь, когда попадем на небо.

— До этого еще долго, — успокаивала я. — А если Бог такой, каким я его представляю, то ему не слишком нравится этот маленький шпион. Нехорошо подсматривать за людьми и записывать их поступки.

Джессами ждала, что раскроются небеса и что-то ужасное случится со мной. Я убеждала ее, что у Бога было много шансов наказать меня, а если он меня пока не наказал, значит, я не такая порочная.

Мои доводы не слишком убеждали Джессами. Ее жизнь изобиловала страхами и сомнениями. Бедняжка Джессами, у нее было всего так много и она не умела воспользоваться своими преимуществами.

Меня интересовали Амелия Ланг и Уильям Плантер. Они так долго жили в доме викария, что стали неотъемлемой частью семейства, и сколько помню, они не менялись с годами. Потом я обнаружила, «между ними что-то есть» — как говорила Джанет. Как только я услышала эти слова, меня разобрало любопытство разузнать, что же именно. Мы обсуждали новость с Джессами, и я придумывала о них двоих дикие небылицы. Мне нравилось имя Уильям Плантер. Неплохое для садовника!* (* Planter— в пер. с англ. означает садовник). Или он стал садовником, потому что его фамилия Плантер? Или это очередная шутка Господа? Уильям из древней семьи, и все мужчины у них были садовниками, причем знаменитыми.

Я хохотала от восторга и заставляла Джессами следовать моему примеру, забыв о правилах поведения. Я придумывала смешные фамилии для слуг Уильям Садовник, наша повариха должна носить фамилию Булочка, кучер Конюх. А у Джессами фамилия должна быть Хорошая.

Это меня веселило.

Все же меня интересовало это «что-то» между Амелией и Уильямом. Однажды я вынудила Амелию проговориться. Да, между ними полное взаимопонимание, но пока Уильям ничего не сказал, все останется между ними, как есть.

Я не понимала. Ведь Уильям так часто разговаривал с Амелией и «ничего не сказал»?

— Он ничего не сказал, — настаивала Амелия.

Я решила разговорить Уильяма. Вызвала Амелию в сад нарвать роз. Я знала, в это время Уильям обрабатывает кусты.

Подведя ее к нему, я заявила:

— Уильям, ты ничего не говоришь. Ты должен сказать сию минуту. Бедняжка Амелия ничего не может делать, пока ты не скажешь.

Они смотрели друг на друга. Амелия покраснела, и Уильям тоже. Тогда он сказал:

— Ты согласна, Амелия?

— Да, Уильям, — ответила Амелия.

Я с удовольствием смотрела на них. Вот теперь Уильям «сказал», и они помолвлены. Помолвка длилась несколько лет, но все о ней знали, а это означало, объяснила Джанет, что никто другой не может на них претендовать. Я заметила, что они и не нужны никому другому.

Я рассказала ей, как вынудила Уильяма «сказать».

— Вечно ты вмешиваешься! — пробурчала она, но я видела, она смеется.

Всегда находились объективные причины, по которым откладывалась их свадьба. Уильям жил в ма. леньком домике возле дома викария. В его хижине не было места для двоих. Со свадьбой приходилось подождать.

Амелию раздражала вынужденная задержка, но она радовалась своей помолвке. Я постоянно напоминала ей, это я заставила Уильяма «сказать».

Через несколько лет Уильям упал с лестницы. Он рвал яблоки с верхних веток и оступился. Он сломал ногу, она плохо срослась, и он остался хромым, часто стал болеть ревматизмом, и мой отец замолвил о нем слово перед сэром Тимоти.

Сэр Тимоти добрый человек, он заботился о людях, которые на него работали. Стало очевидным, что-то нужно сделать для Уильяма. Сэр Тимоти нашел в деревне Черингтон коттедж «Дикая яблоня», его называли так, потому что перед ним росла яблоня.

Уильям не мог больше работать. Ему выделили ежегодное пособие, он женился на Амелии, коттедж перешел в их постоянное владение.

Итак Уильям и Амелия поженились и с определенной роскошью отправились в Черингтон в коттедж «Дикая яблоня». К Рождеству Амелия присылала нам открытку, они хорошо устроили семейную жизнь.

Мы росли. Хотя Джессами была на несколько месяцев старше меня, я всегда обращалась с ней, как с младшей. Нам исполнилось по 17 лет, пошли разговоры о «выходе в свет». Это свершится лишь после нашего 18-летия, и цель этого события — найти нам подходящих мужей. Перед грандиозным балом проходили мелкие вечеринки, и одна из таких, в свое время не казавшаяся значительной, роковым образом повлияла на мою жизнь.

Эми Джейн организовала танцевальный вечер в своем доме и пригласила гостей. Это была лишь репетиция роскошного бала, который пройдет в день совершеннолетия Джессами.

Мне дали одно из платьев Джессами. Мой отец запротестовал и заявил, что я поеду в город и сама куплю подходящую ткань, а портниха сошьет платье. Теперь-то я знаю, что никакая ткань из местного магазина не могла сравниться с теми, из которых шили платья для Джессами, ведь ей присылали платья из Лондона, они были не по последней моде, но мастерство Салли преобразит их.

Я убедила папу, что довольна старым платьем Джессами, а Джанет переделает его для меня. Узкий лиф до талии, широкая юбка с воланами, оно стало мало Джессами.

Джессами темноволосая, цвет лица несколько болезненный, нос длинный, как у отца. У нее доброе выражение лица и красивые темные глаза. Я уверена, будь она поживей, она казалась бы привлекательной. Розовое платье не подходило к цвету се кожи. У меня светлые волосы и светло-карие глаза, длинные ресницы, четко очерченные брови намного темнее, волосы выделяются на лице, кожа светлая, нос прямой и широкий рот. Я симпатичная, люди подолгу смотрят на меня. Я не красавица, но у меня энергичный характер, и я не могу с ним совладать. Я всегда нахожу смешное, и мне необходимо поделиться с другими весельем и хорошим настроением. Некоторые — тетя Эми Джейн и Амелия — считали это моим недостатком, они качали головами и всячески старались подавить мой веселый нрав, но другие люди думали, это моя привлекательная черта. Я знаю это по тем улыбкам, с которыми они смотрят на меня.

Мы собрались на вечеринку, оказавшую фатальное влияние на мое будущее.

Тетя послала за мной экипаж, очень мило с ее стороны, мне было бы неловко шагать до имения в таком шикарном платье.

Я явилась раньше остальных гостей и направилась в комнату Джессами. Она в голубом платье, сплошные оборки и воланы, цвет ей не шел, да к тому же воланы. Она лучше выглядела в костюме для верховой езды, в строгом облегающем пиджаке и высоком цилиндре с серой лентой вокруг тульи.

Как всегда она рада меня видеть.

— Какое красивое платье на тебе. Почему мои платья лучше смотрятся на тебе?

— Дорогая, тебе это только кажется, — солгала я, меня не преследовала философия «правды любой ценой». — Ты выглядишь замечательно.

— Нет. Мне все платья малы. Почему я поправляюсь, вот ты худая как трость.

— Я больше двигаюсь, а см столько же. Но ты приятно пухленькая. Мэри Маклин говорит, что мужчинам нравятся пухленькие, а она отлично в этом разбирается.

Я хихикнула, ведь Мэри Маклин — дама легкого поведения в нашей округе, и Эми Джейн пытается ее выпроводить из деревни.

— Она тебе говорила?

— Нет, я случайно слышала.

Вошел сэр Тимоти. Он принес две маленькие белые коробочки.

— Для моих девочек, — с гордостью произнес он. В коробочках лежали орхидеи. Я воскликнула от восторга. Эта орхидея добавит элегантности моему наряду. Он тщательно выбирал цветы, они идеально подходили к нашим платьям.

Сэр Тимоти сиял как отличившийся ученик. Я подумала, какой он хороший, подарил молодоженам Плантер коттедж, а мне чудесную орхидею к платью. Я обняла дядю Тимоти за шею и с чувством поцеловала его. И в этот момент вошла тетя Эми Джейн.

— Что здесь происходит? — потребовала она объяснений.

Я сняла руки с плеч дяди.

— Дядя подарил нам чудесные цветы.

Дядя Тимоти покраснел и стоял с извиняющимся видом. Тетя продолжала:

— Ты слишком бурно выражаешь свои эмоции. Я приколю цветок к твоему платью, Джессами. Нужно найти подходящее место.

— Ну, я пошел. За многим надо присмотреть, — сказал дядя.

— На самом деле, — ледяным тоном проговорила тетя.

Я подошла к зеркалу и приколола орхидею. Тетя пару раз бросила в мою сторону недоброжелательные взгляды.

Среди гостей был капитан Лаудер. Ему лет 20, он высокий, грациозный, галантный, сын сэра Лаудера, одного из почтенных членов нашей округи. Тетя Эми Джейн весьма любезно приветствовала его.

Капитана Лаудера представили Джессами, и они станцевали несколько танцев. Он такой обаятельный, и Джессами чувствовала себя легко в его обществе. Это случалось не часто, потому что она страдала от комплекса неполноценности. Но рядом с капитаном Лаудером она расцвела, и мне пришло в голову, что в действительности она весьма привлекательна, только ее надо постоянно в этом убеждать.

Я танцевала и ловила на себе тревожные взгляды тети Эми Джейн. Надеюсь, я не совершила ничего предосудительного, иначе меня лишат возможности участвовать в таких вечерах. Как хорошо повеселиться и как забавно потом вспоминать. Последний танец перед ужином я станцевала с приятным молодым человеком и при входе в столовую столкнулась с Джессами и капитаном Лаудером.

— Вот моя кузина, — познакомила нас Джессами. В глазах капитана Лаудера засветилось восхищение, он поцеловал мне руку.

— Вы мисс Анабель Кэмпион. Мисс Ситон много рассказывала о вас.

Я скривилась, и Джессами торопливо добавила:

— Только хорошее!

— Спасибо, что утаила остальное.

Все засмеялись. Мы четверо уселись за столом рядом. Было весело. Всякий раз, подняв глаза, я ловила на себе взгляд капитана Лаудера.

После ужина он подошел ко мне.

— Приглашаю вас на танец. — И мы закружились в танце. — Вы прекрасны, — признался он. — Жаль, что я увидел вас поздно.

— Уверена, вы наслаждались вечером, несмотря на мое отсутствие.

— Я слышал, вы дочь викария.

— Джессами снабдила вас информацией.

— Она вас любит.

— А я ее. Она восхитительна.

— Да, я понял. Все же жаль, что я не познакомился с очаровательной мисс Кэмпион раньше.

— Вы говорите комплименты.

— Неужели вы сомневаетесь в моей искренности?

— Что вы! Я такого высокого мнения о себе и принимаю все комплименты за чистую монету.

— Вам не жарко? Давайте выйдем на воздух. Следовало сказать нет, но я этого не сделала.

Меня сжигало любопытство, как поведет себя гость тети Эми Джейн.

На звездном небе светила луна.

— Вы очаровательны в лунном свете.

— При луне не заметны недостатки внешности. Он притянул меня под тень дерева и обнял.

Я отодвинулась.

— Поразмыслив, я считаю, нам надо вернуться в зал.

— Невозможно трезво мыслить в вашем присутствии.

Он крепко обнял меня и поцеловал в губы. Все случилось мгновенно. Я не хотела находиться в саду и целоваться с незнакомым мужчиной. Но он сильнее меня.

Раздался кашель, и он отпустил меня. К моему ужасу к нам приближалась тетя Эми Джейн.

— О… — она увидела, кого застала за поцелуем в саду.

— Это капитан Лаудер… и Анабель. Детка, иди в дом, ты простудишься.

Я с радостью ускользнула. Тетя продолжала бесстрастным тоном:

— Капитан Лаудер, я хочу показать вам мои гортензии. Здесь, недалеко…

Я направилась в спальню Джессами. У меня растрепались волосы, я покраснела. Я привела себя в порядок и вернулась в бальный зал. Джессами танцевала со сквайром.

На следующий день я ожидала упреков тети, ведь она видела, как меня поцеловал капитан Лаудер. Безусловно, она обвинит меня. Капитан из слишком знатной, слишком богатой семьи и не может быть виноватым. Он подходящая партия для Джессами, а ее цель — найти хорошего мужа для дочери. Если он совершил легкомысленный поступок, значит, его вынудили.

К моему удивлению, я не услышала ни слова упрека, но смотрела она на меня с недоумением.

Мне хотелось надеяться, что она забыла о моем проступке. Но разве забывчивость свойственна тете Эми Джейн?

Поэтому, когда Джессами с родителями пригласили посетить замок Мейтленд, меня не взяли, хотя прежде я повсюду сопровождала Джессами в качестве компаньонки. Я уверена, Джессами упрашивала мать разрешить и мне поехать с ними, но Эми Джейн осталась твердой и непоколебимой.

Так я не поехала в замок Мейтленд. Если б я побывала в нем в тот раз, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Наверняка, она сложилась бы иначе, и я не вела бы эти записи для тебя, Сьювелин. Твоя и моя жизнь сложились бы проще. Как зависит наша жизнь от мелких инцидентов и случайностей. Все у нас с тобой было бы по-другому… если б не тот неожиданный поцелуй под дубом!

Джессами вернулась из замка Мейтленд словно в трансе. Долгое время я не могла ничего от нее узнать, потом поразительная правда вышла наружу.

Джессами проснулась от спячки, она оживилась и стала более привлекательной. Вместо нервной, растерянной девочки вернулась уверенная в себе девушка.

Я начала вытягивать из нее правду.

Замок Мейтленд — чудесное место, смесь Эльдорадо, Утопии и Елисейских Полей. В нем живут боги и иногда богини, теперь все для нее стало другим после того, как она ступала по волшебным ступеням.

— Никогда не забуду своего первого впечатления. Мы сошли с поезда, и нас ждал экипаж. Мы ехали по красивым аллеям…

— Я поняла, что это отпечаталось в твоей памяти навечно. А дальше?

— Замок средневековый.

— Большинство замков такие. Ну, не важно, расскажи о людях.

— О, люди… — Она закрыла глаза и вздохнула.

— Там живет Эгмонт Мейтленд.

— Эгмонт! Средневековое имя как раз под стать замку.

— Анабель! Будешь прерывать и насмехаться, ничего тебе не расскажу.

Я удивилась. Признаки непокорности в робкой Джессами! Да, действительно что-то случилось.

— Так, Эгмонт, продолжай.

— Он их отец.

— Чей отец?

— Дэвида и Джоэла. У Дэвида милый маленький сын Эсмонд, он будет наследником замка.

— Как интересно, — сказала я холодным тоном, притворяясь, что меня это не интересует.

— Ну, если не хочешь слушать…

— Конечно, хочу, но ты так медленно рассказываешь.

— Ну, вот. Там живут два брата — Дэвид и Джоэл. Дэвид старший и женат на Эмералд* (* Еmеrаld — в пер. с англ. Изумруд.).

— Мне определенно нравятся их имена.

— Опять ты прерываешь, Анабель. Хочешь слушать дальше?

— Хочу, хочу, — скромно пролепетала я.

— Дэвид управляет поместьем. Джоэл врач… Так, значит это Джоэл. Я слишком хорошо знаю

Джессами. Я слышу, как у нее дрожит голос при одном только этом имени и губы нервно подергиваются.

— Расскажи мне о враче.

— Он такой хороший. То есть он делает много хорошего… многим людям.

Мой интерес несколько угас. Люди, которые делают добрые дела многим, равнодушны к единицам. Они любят людей вообще, в массе, а не индивидуально. Более того, они настолько поглощены своими добрыми деяниями, что становятся нудными, если говорят о чем-то другом.

— Как?

— Своей работой. У него дом в городе, а замок находится за городом в сельской местности. Он живет в замке с семьей. Несколько поколений Мейтленд жили в замке.

— Могу спорить, со времен Уильяма Завоевателя.

— Опять смеешься! Нет, ты не права. Замок построили через сто лет после Завоевателя.

— Вижу, ты знаешь всю историю их семьи. Весьма похвально после одного визита.

— У меня такое чувство, будто я знаю их всю жизнь.

— Замок или его обитателей?

— Ты знаешь, что я хочу сказать.

— Видимо, да. Расскажи мне еще об этом таинственном Джоэле.

— Он младший сын.

— Ты уже говорила, что у него старший брат Дэвид, у которого сын Эсмонд, рожденный от блистательной Эмералд. Они и папаша Эгмонт уже улеглись в моей памяти. Ну, расскажи теперь о Джоэле.

— Он высокий и красивый.

— Естественно.

— Всю жизнь он мечтал стать врачом. Семья противилась, ведь у них в роду никогда не было врачей.

— Безусловно. Они слишком аристократичны, чтобы снизойти до занятий профессиональным делом.

— Прекрати дразнить. Ты ничего о них не знаешь.

— К счастью, у тебя обширные знания, и они буквально вытекают из тебя. Сколько ему лет?

— Не очень молодой.

— Мне казалось, он младший брат.

— Да, Дэвид на два года старше. Он был женат 10 лет, прежде чем родился Эсмонд. Джоэл тоже был женат, но детей у него не было. Как все знатные семьи, они желали иметь наследника.

— Что случилось с его первой женой?

— Она умерла.

— А, вдовец.

— Он самый интересный мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Я догадалась.

— Маме он очень понравился. Папа где-то познакомился с ними и получил приглашение посетить замок с семьей.

— Визит явно успешный.

— Да, — страстно проговорила Джессами.

Знаменательно: вдовец, видимо, лучшая партия для Джессами. И замок! Наверняка тетя Эми Джейн одобрит.

По всей видимости, тетя Джейн одобрила, потому что через месяц состоялся повторный визит в замок. Джессами и ее родители пробыли в гостях две недели.

По возвращении сияющая Джессами навестила меня.

Я догадалась о новостях, прежде чем она успела открыть рот. Она обручилась с Джоэлом Мейтлендом. Тетя выиграла сражение, прежде чем оно началось. Теперь нет необходимости проводить бал для Джессами, значит, не будет бала и для меня. Не будут же они созывать бал ради меня одной.

Я пожала плечами.

Джессами по доброте характера подумала и обо мне.

— Когда я поселюсь в замке, ты будешь жить у меня.

Я видела зарождение планов в ее прозрачных глазах. Джессами рада поделиться удачей с друзьями. У нее будет лучший в мире муж, она с радостью найдет для меня второго лучшего.

Я поцеловала ее и пожелала ей счастья.

— Ты его заслужила, милая Джессами, — серьезно сказала я в первый раз.

Мейтленды не приезжали в имение Ситон. Джоэл занят на работе. Но свадьба состоится в имении. Тетя окунулась в приготовления, потому что это событие должно затмить все остальные. На расходы не поскупились. Желанная свадьба любимой дочери должна пройти на высочайшем уровне, как и положено.

Вскоре после объявления в церкви о помолвке тетя прибыла в наш дом. Было начало мая, поэтому не требовались ни плед для ног, ни зонтик от солнца. Кучер помог ей выйти из кареты, и она направилась к нам в дом. Джанет провела ее в нашу жалкую гостиную, где папа принимал прихожан, пришедших излить ему свои невзгоды.

Позвали меня.

Тетю усадили в единственное удобное кресло, но даже в нем провисали пружины, и оно издавало протестующие звуки, если в него садились. Я сомневалась, что оно выдержит немалый вес моей тетушки. Она как всегда снисходительно осмотрелась. Тетя находилась в хорошем расположении духа, безусловно она устроит грандиозную свадьбу, достойную сравниться лишь с ее собственной.

— Как вам известно, Джессами выходит замуж.

Я не могла удержаться и пробормотала:

— Так мы слышали.

Тетя предпочла проигнорировать мою непочтительность и продолжала:

— Свадьба будет настолько грандиозная, насколько мы сумеем организовать.

Она хитро улыбнулась. Значит, свадьба будет действительно грандиозная, учитывая средства сэра Тимоти, а всем известно, кто этими средствами распоряжается.

— Мы с Тимоти решили устроить такой праздник, который не забудет Джессами. Но у нас еще много дел. Не знаю, успеют ли ей сшить платье… Между прочим, Джессами попросила, чтобы ты была ее подружкой на свадьбе, Анабель.

— Как мило с ее стороны. Она всегда думает о других.

— Джессами получила соответствующее воспитание. — Строгий взгляд в сторону моего отца, но он не заметил укола и продолжал искать очки, восседавшие у него на голове. — Ты будешь подружкой, и нам придется тебя одеть соответствующим образом. Я договорилась с Салли Самерс, она сошьет для тебя платье.

— Может, мы сами сумеем найти… — начал отец.

— Нет, Джеймс. Платье не найдешь. Его надо шить, причем строго в соответствии с этикетом. Я остановилась на желтом цвете.

Мне не нравится желтый цвет, он мне не идет. Уверена, что тетя выбрала его именно по этой причине.

— Джессами настаивает на розовом или лазурно-голубом.

Милая Джессами! Она знает, эти цвета мне больше всего к лицу.

— Думаю, как невеста она будет иметь решающее слово в этом вопросе, — вставила я.

Тетя ничего не ответила мне, вместо этого продолжала:

— Салли зайдет к тебе с тканью через несколько дней. Ей понадобится день-другой, чтобы сшить тебе наряд. У нас будет слишком много гостей, и ты не сможешь остановиться в имении. Приходите сразу в церковь на венчание, а потом присоединяйтесь к торжествам в имении. Молодые уедут на медовый месяц во Флоренцию. Вы вернетесь домой после их отъезда. Я пошлю за вами экипаж.

— О, тетя, вы такой замечательный организатор, все продумали до мелочей. Уверена, все пройдет замечательно.

Она одарила меня редким одобрительным взглядом. Она вскоре уехала, а я подумала, после замужества Джессами жизнь изменится. Я принимала кузину как должное, а на самом деле я очень к ней привязана.

Нужно будет навестить ее в ее волшебном замке и познакомиться с ее избранником, который сумел преобразить ее чудесным образом.

Через два дня принесли мне ткань для платья — лазурно-голубой шифон.

«Дорогая Джессами», — мысленно поблагодарила я.

Какое прекрасное утро. Июнь — самый подходящий месяц для свадеб. Венчание Джессами состоится завтра.

В имении наверняка царит возбуждение из-за наплыва гостей.

— У нас полный дом гостей, — гордо возвестила тетя Эми Джейн.

Я вызвалась помочь украсить церковь. Ранним утром принесли охапки роз из сада Ситон, пока они стояли в ведрах у дверей церкви. Салли сумеет художественно их аранжировать, моя неукротимая тетя попросила ее заняться и букетами. Бедняжка Салли, у нее глаза словно собираются исчезнуть в голове, она перетрудилась за последние две недели, все ею командуют, торопят.

— Я расставлю розы по вазам, а ты придешь позже и займешься аранжировкой, — вызвалась я ей на помощь.

Салли поблагодарила меня, и ранним утром после завтрака я отправилась в церковь.

Утро теплое, и я в хорошем настроении. Завтра будет великий день. Кто бы мог подумать, что Джессами так рано выйдет замуж? Робкая малышка Джессами нашла мужчину по своему выбору, который живет в замке. Он врач, это замечательная профессия. Не придется страдать от непонятных недугов, он всегда поставит диагноз и кого, как не жену, будет внимательно лечить? Никогда не думала, что у Джессами все выйдет как в любовном романе. Я была уверена, несмотря на все недостатки, я первая выйду замуж.

Судьба — или тетя Эми Джейн — а я теперь сомневаюсь, что это не одно и то же, распорядилась иначе. И вот я стою в окружении ведер с розами, они источают нежнейший аромат, я начинаю работу, к которой не слишком готова.

Я перенесла ведра в церковь, расставила вазы, начала сортировать розы по цвету. Потом принесла еще, воды и стала осторожно срезать шипы.

Работа длилась больше часа, я старалась изо всех сил. Розы чудесные, тетя выбрала самые лучшие. Представляю, как сегодня досталось от нее садовникам. Я решила самые пахучие розы нежно-розового цвета поставить к алтарю. У алтаря стоит специальная металлическая ваза, довольно тяжелая. Я допустила ошибку: сначала налила воды до краев, потом поставила в вазу цветы, а потом понесла ее к алтарю. Нужно было все сделать наоборот, но я все-таки понесла тяжелую вазу, мне осталось преодолеть три ступеньки до алтаря.

Не помню, что случилось потом. То ли я услышала, как открылась дверь, обернулась посмотреть и упала, или я сначала поскользнулась, упала, а потом открылась дверь. На пороге стоял мужчина. Ваза выскользнула у меня из рук, розы рассыпались. Я упала, растянувшись на трех ступеньках. Все случилось за секунду. Лежу на ступеньках, халат промок насквозь, вокруг меня розы, а по полу катится ваза.

Мужчина смотрит на меня сверху вниз.

— Что случилось? Боюсь, я вас напугал.

Я часто слышала о драматических ситуациях, когда впервые знакомишься с человеком, и он с первой секунды оказывает невероятное воздействие. Я не верила в это прежде. Нужно хорошо узнать человека, прежде чем решить, нравится он тебе или нет. Такова была моя точка зрения. Но что-то случилось со мной, когда я лежала на ступеньках перед алтарем. Мгновенно закончилось мое беззаботное детство, когда я все легко превращала в шутку. Что-то случилось со мной совершенно не шуточное.

Я заметила его высокий рост, темные волосы, резко очерченные брови. У него непроницаемое лицо, на которое хотелось смотреть, не отрываясь.

Наверняка я лежала лишь несколько секунд, но казалось, прошло много времени. Он наклонился и помог мне встать.

— Я разлила воду на ковер.

— Да, но давайте убедимся, что с вами все в порядке. Встаньте.

Я встала.

— Все нормально?

— Стопа немного болит.

Он наклонился и потрогал стопу. У него крепкое и одновременно нежное прикосновение.

— Надавите на лодыжку. Встаньте на стопу. Все в порядке?

— Да.

— Кости не сломаны. А что с запястьем руки? Вы упали на руку.

Я посмотрела, на руке кровь.

— Я укололась о шипы, — сказала я и покрутила рукой.

Он впервые улыбнулся мне. Ну и вид у меня, огромный мокрый халат поверх платья, волосы растрепаны.

— Поднимем это? — Он поднял вазу. — Она не повредилась.

— Надеюсь. Это лучшая ваза в церкви.

— Очень красивая. Куда ее поставить?

— На алтарь. Но надо налить в нее воды и поставить розы.

— На вашем месте я не стал бы снова подниматься по ступеням с полной вазой.

Он поставил вазу на алтарь, взял из моих рук кувшин, наполнил вазу водой. Я запихнула розы, наверняка Салли будет шокирована, увидев мою работу.

— Завтра здесь состоится свадьба, и я украшаю церковь. Мне не слишком это удается, как вы можете видеть. Но букеты потом поправят. Вы пришли взглянуть на церковь?

— Да, это красивое здание.

— Норманское. Мой отец будет рад показать ее вам. Он знает всю историю этой церкви.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Значит, вы — дочь викария.

— Да.

— Рад с вами познакомиться. Мне жаль, что мой приход вызвал такое неудобство.

— Можете отнести это за счет моей неловкости.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо.

— Немного потрясены?

— Нет, я часто падала в детстве. Он улыбнулся:

— Вам еще много работы с цветами?

— Много. Но сейчас мне пора идти. Ко мне придет портниха, ее нельзя заставлять ждать. У нее столько дел, она к тому же местная аранжировщица букетов. Ей предстоит не только нарядить меня к предстоящему дню, но еще она будет улучшать мои скромные попытки составить букеты правильно.

— Не стану вас задерживать.

— Я хотела бы показать вам церковь, — с сожалением сказала я.

В то время я еще не умела скрывать свои чувства, а мне было так приятно находиться рядом с ним, я не знала почему. Разговор у нас был обычный, я даже ощущала непривычную скованность. Но я испытала радостное возбуждение от того, что он зашел в церковь.

— В другой раз.

— Вы часто проезжаете мимо?

— В первый раз. Но я снова приеду и тогда напомню вам о вашем обещании.

Мы вместе вышли из церкви. Он поклонился и надел шляпу. Он был в костюме для верховой езды и направился к своей лошади, привязанной у ворот.

Я пошла домой. Салли уже ждала меня и нервно поглядывала на часы.

— Все нормально, Салли. Я была в церкви. Наполнила все вазы водой и поставила цветы. Неправильно, конечно, но все равно тебе будет меньше работы.

— Спасибо, мисс Анабель. Давайте примерим платье. Вчера я была в имении, мисс Джессами выглядит как картинка.

Я надела новое платье из голубого шифона.

— Боже, у вас на руках кровь, мисс Анабель.

— Я укололась о шипы. Поскользнулась, растянулась на ступеньках, все уронила.

— Я не хочу, чтобы вы испачкали это платье.

— Кровь засохла, — мечтательно возразила я.

Я стою в новом платье. Как жаль, что меня сейчас не видит незнакомец. Я представила, как он скоро снова придет в церковь.

— Где дочь викария? Она обещала мне показать церковь.

Мы с ним погуляем, а потом он приедет еще и еще.

Представляю, что было утром в имении: слуги мечутся в разных направлениях, а тетя словно на капитанском мостике следит за исполнением приказов.

А Джессами? Проснулась рано, если вообще спала. Завтрак ей принесут в кровать. Свадебное платье — гордость Салли Самерс — висит в гардеробе. Начнется ритуал одевания, и малышка Джессами превратится в прекрасную невесту.

Мне хотелось быть рядом. Какая вредная у меня тетя, держит меня в стороне от праздничной суматохи. Джессами всегда доверяла мне все свои секреты. Естественно, ей и сейчас хочется посекретничать со мной. А я так много хочу расспросить. Наверняка она ничего не знает о супружеских обязанностях. Я тоже не эксперт в этом вопросе, но держу глаза и уши открытыми и набрала кое-каких сведений.

Утро тянулось медленно, отец нервничал. Ему предстоит важная задача — обвенчать молодых.

— Эта свадьба как и все другие, — пыталась я его успокоить. Потом я вспоминала эти слова.

Я с удовольствием разглядывала себя в зеркале. Какое красивое платье, и впервые его сшили специально для меня. Я чувствовала, какую ответственную роль буду исполнять.

Пора идти в церковь. Я сидела и ждала невесту. Церковь начала заполняться. Гости жениха рассаживались по одну сторону от прохода, гости невесты — по другую. Важные люди пришли в нашу маленькую церковь. И вот невеста сияет в белом атласном платье с длинной фатой и цветами под руку с сэром Тимоти.

Она улыбнулась мне, я вышла из бокового ряда и пошла за ней к алтарю.

Жених оглянулся на невесту. Мне не надо говорить тебе, Сьювелин, кто это был. Наверняка ты догадалась, тот мужчина, которого я встретила в церкви накануне. Джоэл Мейтленд.

В тот день я не разобралась в своих чувствах, я анализировала их позже. Помню только, как меня накрыла тяжелая волна безразличия. Теперь всегда, чувствуя запах роз, я вспоминаю тот момент, когда он встал рядом с Джессами у алтаря. Я слышу их голоса, произносящие клятву супружеской верности.

С того момента я поняла, теперь все будет по-другому.

Я плохо видела, как он повел Джессами под руку по проходу из церкви. Помню прием в имении, было столько людей, столько блеска, Джессами красивая и улыбающаяся, и повсюду неистребимый аромат роз.

Он подошел ко мне и спросил:

— Обошлось без осложнений?

— О, падение, — прозаикалась я. — Нет, никаких, я уже забыла.

Он без улыбки смотрел на меня. Стоял и смотрел.

— Вам очень идет это платье.

— Спасибо. Оно отличается от того халата.

— Та одежда вам тоже шла.

Странный разговор между женихом и подружкой невесты.

— Я не знала, что вы жених.

— У меня было преимущество, я знал, кто вы.

— Почему вы не назвались?

Он не ответил, потому что подошла Джессами.

— О, вы познакомились. Джоэл, это моя кузина Анабель.

— Я знаю, — ответил он.

— Надеюсь, вы понравитесь друг другу, — улыбнулась Джессами.

— Мы уже нравимся. Хотя я не должен говорить за Анабель.

— Можете, это правда.

Тетя Эми Джейн приблизилась к нам:

— Вот вы где, двое, — лукаво заговорила она. Теща — новая роль для нее. Обычно она меня забавляла, но теперь я ненавидела свою тетю.

Несправедливо, думала я. Она должна была разрешить мне поехать с ними в замок. Я бы познакомилась с ним. О чем я думаю? Что случилось со мной? Конечно, я понимаю, такие вещи порой случаются. В нем есть что-то притягательное. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Такое порой бывает, но крайне редко, а со мной это произошло слишком поздно.

После свадьбы дни тянулись медленно. Я была в депрессии, скучала по Джессами, совсем не ожидала, что так будет. Я пошла в папину библиотеку и прочитала книгу о Флоренции. Представляла себя там… с ним. Постаралась представить Джессами. Она никогда не проявляла особенного интереса к искусству. Вообразила, как они бродят по Арно, где Данте встретил Беатриче. Вот они покупают широкие браслеты с инкрустацией на Понте Векио.

— Что это случилось с тобой? — поинтересовалась Джанет. — Ты выгладишь, как целый месяц дождливых воскресений.

— Это от жары.

— В первый раз я вижу, что на тебя действует жара. Думаю, ты ревнуешь.

Боже, Джанет всегда докопается до истины, и не колеблясь, огласит ее.

— Не говори глупости, — огрызнулась я.

Прошел август. Много времени затрачено на подготовку церковного базара. Его провели в саду имения Ситон.

— В прошлом году нам помогала Джессами, — самодовольно заметила Эми Джейн.

Я старалась принимать участие в жизни деревни, но мое сердце не лежало к работе. По правде говоря, раньше тоже, но, по крайней мере, в прошлом все воспринималось комично, а теперь на душе беспредельная тоска.

В начале сентября Джессами на неделю приехала домой. Я с нетерпением ждала ее. Интересно, что я почувствую при виде Джоэла?

Меня не пригласили в имение.

— Джессами захочет побыть наедине с родителями, — объяснила тетя. — Никаких гостей, даже родственников.

Она ликовала по поводу замужества дочери. Но Джессами при первой возможности навестила меня. Она прискакала верхом в красивом темно-синем костюме для верховой езды и легкомысленной шляпке с маленьким голубым пером.

Без сомнения, счастье написано у нее на лице. Мы обнялись.

— О, Джессами, без тебя так скучно.

— Правда, Анабель? — удивилась она.

— Я сидела здесь, продавала чай по пенни за чашку… а ты путешествовала по романтичной Италии с чудесным принцем. Позволь мне взглянуть на Спящую красавицу, разбуженную поцелуем.

— Ты говоришь глупости, Анабель… как всегда. Я не спала, уверяю тебя. Иначе я не увидела бы Джоэла.

— Он оказался таким, каким ты его себе представляла?

— Да… да.

— Почему ты его не привезла с собой?

— У него работа.

— Да, конечно. А он не против твоего приезда?

— Нет, он сам предложил мне поехать. Сказал, они все захотят тебя увидеть, родители, кузина. Он упомянул тебя, Анабель. Думаю, ты произвела на него впечатление, когда упала в церкви. Доверь тебе только…

— Да, доверь мне! Я, должно быть, живописно выглядела в фартуке Салли, вся мокрая, волосы растрепанные, и вокруг меня. розы.

— Он мне рассказал, смеялся, говорил, что нашел тебя…

— Какой?

— Забавной… и очень привлекательной.

— Вижу, ты вышла замуж за проницательного мужчину.

— Конечно, ведь он выбрал меня.

Да, Джессами переменилась. В ней появились стать и уверенность в себе. О, счастливица Джессами!

— Я так много хочу услышать о Флоренции и о жизни в сказочном замке.

— Тебе правда интересно, Анабель?

— Конечно.

— Я собираюсь предложить тебе кое-что.

— Что?

— Поедем вместе со мной в замок.

— О, Джессами, — закричала я Словно вокруг меня зажегся свет. Радость переполняла меня, а

потом прозвучало предупреждение. Нет, нет. Ты не должна. Почему? Сама знаешь, почему.

— Разве ты не хочешь поехать, Анабель? Я надеялась, тебе интересно. — Голос ее сник.

— Да, но…

— Ты же говорила, что здесь невообразимо скучно.

— Просто… ты думаешь, мне можно поехать?

— А почему нет?

— Новобрачные и все такое. Третий лишний… Она рассмеялась:

— Все не так. Мы не одни в замке. Там живет вся семья. Я даже не часто вижу Джоэла.

— Ты его не часто видишь?

— У него дом в городе, он там работает и иногда ночует там. Мне порой одиноко в замке.

— Одиноко? А как же насчет Дэвида и Эмералд, не говоря о маленьком Эсмонде и дедушке?

— Замок огромен, ты ведь никогда не жила в замках.

— Нет, но и ты тоже до своего блистательного брака.

— Не говори так.

— Как?

— Как будто ты насмехаешься.

— Ты же знаешь, у меня такая легкомысленная манера. Это ничего не значит. Я не посмею насмехаться над твоим замужеством. Ты заслуживаешь счастья, ты такая хорошая.

— Глупости.

Я поцеловала ее.

— Анабель, ты становишься сентиментальной.

— Джессами, я поеду с тобой в замок.

Нужно многое уладить до отъезда.

— Да, тебе надо поехать, — разрешил мой отец. — Поездка пойдет тебе на пользу. Ты сама не своя последнее время.

— Ты сумеешь обойтись без меня?

— Конечно, в деревне много добровольных помощниц.

Это правда. Папа вдовец, и к нему постоянно идет поток прихожанок среднего возраста и пожилых леди, старающихся понравиться ему, а он никогда не понимал этого. Он считает, их привлекает деятельность на благо церкви. Он такой наивный. Я совсем не в него.

— Тебе понадобятся новые наряды, — сказала Джессами и принесла мне кучу платьев. — Вот, я собиралась их перешивать.

Джанет очень довольна платьями. Она радуется моей поездке. Она испытывает ко мне теплые чувства, просто не любит их показывать. Она уверена, что только с помощью Джессами я найду себе подходящего мужа.

Тетя Эми Джейн не в восторге:

— Подожди немного, пусть Анабель навестит тебя позже.

Но в первый раз Джессами настояла на своем, и золотым сентябрьским днем мы с ней сидели бок о бок в вагоне первого класса по пути в Мейтленд.

На остановке мы увидели название станции «Замок Мейтленд». У платформы нас ждал кучер в ливрее, он поклонился и взял ручную кладь, остальной багаж привезут позже.

Карета покатила по дороге к замку.

Я отлично помню свое первое впечатление от замка. Я знаю, на тебя он произвел не меньшее впечатление, Сьювелин, поэтому я не буду его подробно описывать. Разве нужно говорить о величии толстых каменных стен, о впечатляющем въезде, о смотровых башнях и узких прорезях окон?

Замок околдовал меня. Золотистая дымка наполняла воздух, я чувствовала, что нахожусь на пороге волнующей драмы, в которой мне отведена главная роль.

— Вижу, замок произвел на тебя впечатление. Все попадают под его очарование. Впервые увидев его, я решила, он из сказки. Помнишь, мы читали про такие?

— Помню. Обычно в замке в плену томилась принцесса и ее надо было спасать.

— А все принцессы красивые, с длинными желтыми волосами твоего цвета, Анабель.

— Боюсь, я не гожусь для этой роли. Это ты принцесса, Джессами. Проснулась от спячки в имении Ситон после поцелуя принца Джоэла.

— Я так рада, что ты приехала со мной, Анабель.

Мы въехали во двор, подбежали конюхи. Мы вышли из кареты.

— Спасибо, Эванс, — с достоинством поблагодарила Джессами. Да, ей подходит жизнь в замке

Сьювелин, ты не была внутри замка, поверь мне, внутри он не менее прекрасен, чем снаружи. Лишь войдешь в холл, как на тебя надвигается прошлое. Не удивительно, что все члены семьи благоговеют перед замком. Ему несколько веков, его построил один из предков, в XII веке на этом месте находилась крепость. Потом вырос замок. Уверена, они любят каждый камень. Это их дом и их гордость. Даже я, посторонний человек, не могла остаться равнодушной к его магнетизму.

Высокий холл с прекрасными каменными стенами украшен оружием. Здесь есть также рыцарские доспехи, они выглядят стражами. Потолок деревянный, и с одной стороны находится галерея для менестрелей, с другой стороны ширма, и от галереи идет красивая лестница. Джессами искоса наблюдала, какое впечатление произвел на меня замок, но я онемела от восторга.

— Я провожу тебя в твою комнату. Она недалеко от моей.

— Пойдем.

Мы поднялись по ступеням. Наверху расположена длинная картинная галерея. Там висят портреты членов семьи, прославленных и не очень.

— Только не говори, что есть «неизвестные» Мейтленды.

— К тому же очень много, — засмеялась Джессами.

Мне не хотелось уходить, но она меня поторопила.

— У тебя будет много времени рассмотреть портреты. А сейчас пойдем.

— Они знают о твоем приезде? А о моем?

— Знают о моем. Я не писала, что ты приедешь. Ты же решилась в последнюю минуту.

— Может, они против моего приезда.

— Я не против. — Она обняла меня.

— Это странный дом.

— Потому что большой. Все живут по-своему. Никто не вмешивается в дела другого. Я решила, тебе не захочется чувствовать себя изолированной в замке, поэтому я выбрала тебе комнату рядом с моей.

— Ты права. Иначе мне покажется, что все предки Мейтленд приходят ко мне.

— У тебя всегда воображение работало. Потом я тебе все покажу: длинную галерею, библиотеку, оружейную, столовую, гостиную, музыкальный зал… все.

— Не удивительно, что твоей матери понравился замок, и она сочла его достойным местом для своей дочери.

— Мама очарована замком с первого мгновения.

— После него имение Ситон воспринимается как крестьянский коттедж.

— Ты преувеличиваешь.

— Я несправедлива к старичку Ситону. Ваше имение очень даже симпатичное. Я бы, пожалуй, предпочла жить в нем, а не в замке. Этот замок кажется живым существом.

— Хватит выдумывать. Вот твоя комната.

Я осмотрелась. Комната круглая, в ней три высоких узких окна за бархатными шторами алого цвета. Большая кровать, застеленная покрывалом золотого цвета. В алькове таз и кувшин. Персидские ковры застилают каменный пол. Из мебели стоит стол, несколько стульев, маленькое бюро.

— Мы находимся в западной башне, — пояснила Джессами.

Я выглянула из окна, внизу газоны, а вдали виднеются зеленые холмы и на горизонте лес

— А я… мы через коридор от тебя.

Я попросила разрешения взглянуть на ее комнату и сразу же пожалела об этом. Не хочу я видеть их комнату! Я вообще хочу забыть о них.

— Конечно, пойдем.

Я пошла за ней. Она распахнула дверь. Комната просторная, с высоким потолком. Двуспальная кровать под прекрасным шелковым покрывалом, туалетный столик, два больших шкафа, альков и стулья как в моей комнате.

Против воли я представила их вместе. Не надо думать об этом, это делает меня несчастной.

Я пошла в свою комнату.

— А где все остальные?

— Дэвид и Эмералд живут в восточном крыле, мы встречаемся в столовой.

— А дедушка?

— У него отдельные комнаты, он редко выходит. Анабель, я должна тебя предупредить.

— Да?

— Насчет Эмералд. Она инвалид уже несколько лет, у нее есть сиделка.

— А я и не подозревала.

— Несколько лет назад она упала с лошади. Большую часть времени она сидит в кресле. Элизабет ей предана. Элизабет Ларкхем. Она скорее друг, а не сиделка. Она вдова, у нее сын… Гарт. Он учится в школе-интернате. На каникулы приезжает сюда, к матери. Видишь ли, она как член семьи. Ты всех увидишь за ужином.

— А… твой муж?

— Думаю, он приедет.

В дверь постучали.

— О, принесли твой багаж. Ты хочешь помыться? Я велю принести горячей воды. А потом, возможно, ты решишь отдохнуть. Мы будем ужинать в маленькой гостиной. Я тебя провожу, иначе заблудишься. В первый день я заблудилась.

Служанка принесла горячую воду.

Я достала из чемодана голубое платье с узким лифом и пышной юбкой, одно из переделанных платьев Джессами, из них большей частью и состоял мой гардероб. Единственное платье, которое сшили специально для меня, это платье к свадьбе Джессами.

Я вымылась и прилегла подумать о странностях происходящих со мной событий. Все случилось неожиданно быстро. В прошлом году мы еще не слышали имя Мейтленд, а теперь мы живем в их семье.

Что я почувствую рядом с мужем Джессами? Я видела его всего два раза: в церкви накануне свадьбы и на брачной церемонии, все же я запомнила его лицо. Как он смотрел на меня! С любопытством, внимательно… словно я оказала на него такое же впечатление, какое он на меня.

Меня непреодолимо тянуло увидеть его, в то же время я не переставала слышать предостерегающие голоса в душе.

Тебе не следовало приезжать, говорил мой внутренний голос.

Но я должна была принять приглашение Джессами, посмотреть ее новый дом. Даже тетя не противилась.

В дверь постучали.

— Ты готова? Как хорошо ты смотришься.

— Узнаешь свое платье?

— Но оно никогда так мне не шло, как тебе.

— Теперь пошло бы. Ты выглядишь очень хорошо, супружество тебе на пользу.

— Думаю, да, — Она взяла меня под руку. — Завтра я проведу тебя по замку.

— Ты как царица в своих владениях.

— Нет, хозяин замка дедушка Эгмонт… после него Дэвид. Потом его сын Эсмонд. Они цари, а мы с краю. Не забывай, Джоэл — младший сын.

— Ты любишь замок, правда?

— Конечно. За него сражались в прошлом… и погибали.

— Да ты стала одной из них, дорогая кузина. Как далеко до столовой.

— Я же тебе говорила, замок очень большой.

— Мне не терпится осмотреть его.

— Он страшен в некоторых местах, например, в подземной темнице.

— Дорогая Джессами, я бы ужасно разочаровалась, если бы здесь не оказалось темницы.

Мы подошли к двери за аркой, за ней раздавались голоса. Джессами открыла дверь, и мы вошли.

Комната небольшая, огонь в камине придает ей уютный вид. При нашем появлении мужчина встал и направился к нам.

Он не тот, кто не выходит у меня из головы с самого момента нашей встречи, но, несомненно, есть большое сходство. Значит, это Дэвид, старший брат и наследник замка. У него темные глаза и темные волосы. Он взял меня за обе руки и крепко сжал:

— Добро пожаловать в замок Мейтленд. Я сразу догадался, что вы Анабель Кэмпион. Джессами о вас говорила.

— А вы, должно быть…

— Дэвид. Имею честь быть деверем вашей кузины. — Он взял меня под руку. У него теплые руки, почти ласкающие. — Моя дорогая, это кузина Джессами. Думаю, мы можем называть вас Анабель? Вы теперь почти член семьи.

Значит, это Эмералд. Совсем не похожа на драгоценный изумруд: бледнолицая, волосы пепельно-каштановые, светло-голубые глаза глубоко посажены. Видимо, она страдает от сильных болей. Ее ноги закрыты голубым пушистым пледом, худые руки с синими венами безжизненно лежат на коленях.

Она по-доброму улыбнулась мне.

— Мы рады видеть вас в замке. Джессами будет приятно. Элизабет, дорогая, познакомься с Анабель.

Вошла молодая женщина, на вид ей под 30. Стройная. Гладкие, темные волосы разделены на прямой пробор и уложены в низкий пучок. У нее большие, чуть сонные глаза, полные алые губы не соответствуют ее лицу, нос худой и придает выражение сварливости. Интересная внешность.

Она протянула руку и крепко пожала мою.

— Мы много слышали о вас от Джессами. Она говорила, что привезет вас пожить к нам.

— Мы с ней всегда дружили. Она оценивающе осмотрела меня.

— Где Джоэл? Он приедет?

— Он знает о моем возвращении. Уверена, что он приедет, — заверила Джессами.

— Надеюсь, — сказал Дэвид. — Он не так давно женился, чтобы не приезжать домой. Давайте выпьем, пока будем его ждать. Не желает ли мисс Анабель испробовать наш семейный напиток, у него совершенно неповторимый вкус.

— Спасибо, с удовольствием.

— Не пей много, Анабель, — предупредила Джессами. — Он очень крепкий.

— Не надо было предупреждать, — проговорил Дэвид. — Я надеялся, что откроются ворота сдержанности и появится настоящая Анабель.

— Уверяю вас, я всегда такая, — ответила я.

Дэвид подошел ко мне, мне было неловко под его взглядом.

— Это правда? Я сразу почувствовал, вы неординарная леди.

Элизабет Ларкхем подала мне чашу с напитком.

— Вам понравится. Дэвид сам его готовит, не подпускает никого, — обратилась она ко мне.

— С удовольствием попробую, — я поднесла чашу к губам. — Очень приятный напиток.

— Тогда выпейте до дна и еще налейте, — предложил он.

— Но меня же предупредили, — напомнила я ему.

Он сделал кислую мину.

Ко мне подошла Джессами:

— Я никогда не пью много.

— Я тоже не буду.

Она тревожно улыбнулась. Милая Джессами. Ты заслуживаешь всего самого наилучшего: замок, любящего мужа. И в ответ все должны любить тебя.

Мы направились к столу, когда появился Джоэл. Он взял меня за руку, и у меня по телу пробежала дрожь. Видимо, мы чуть дольше принятого смотрели друг на друга, чем полагается в подобных обстоятельствах. Или мне это только показалось.

— Я очень рад, что вы приехали, — приветствовал он меня.

— Спасибо. Мне приятно находиться здесь.

За столом меня усадили рядом с ним. Я очень волновалась.

— Надеюсь, у вас не было осложнений, — сказал он. Я недоумевала, и он продолжил: — После падения. Стопа и запястье.

— Нет. — Но про себя я подумала, что лгу. Были осложнения, но о них нельзя говорить, теперь вся моя жизнь изменилась.

Он объяснил остальным:

— В первый раз я увидел мисс Кэмпион, когда она лежала на ступеньках алтаря.

— В этом определенно скрыт смысл, — усмехнулся Дэвид.

— Я была усыпана розами.

— Жертвенная козочка?

— Вряд ли. На мне был одет огромный фартук, я собиралась украшать алтарь.

— Понятно, жертва трудолюбия.

— К свадьбе Джессами, — продолжала я.

— Цветы были чудесные. Я никогда не забуду аромат тех роз, — воскликнула Джессами.

— Уверен, их составили в великолепные букеты, — предположил Дэвид.

— Да, но это сделала не я. У меня нет такого таланта.

— Но вы умеете падать на ступеньках и ничего не повредить.

Я не понимала Дэвида, его интерес ко мне смущает меня. Он явно хочет подружиться, но в его манере скрывается ухмылка.

— Надеюсь, вам будет хорошо в замке, — пожелала Эмералд.

— Я об этом позабочусь, — улыбнулась Джессами.

— В замке бывают сквозняки, но не в это время года.

— Говорят, зимой, когда дует восточный ветер, по нашим коридорам можно плыть под парусами, — добавил Дэвид.

— Все не так страшно. — Джоэл слегка дотронулся до моей руки, успокаивая. — И еще не зима.

— Когда я впервые приехала сюда, — сказала Эмералд, — было холодно и ветрено. Я родом из Корнуолла, Анабель, там более милостивый климат.

— Но там сыро, мне здесь больше нравится, — вставила Элизабет.

— Элизабет любит это место и все, что с ним связано.

— Я считаю, мне повезло находиться здесь, — пояснила мне Элизабет. — Эмералд добра ко мне. И так приятно встречать сына на каникулах.

— Дорогая Элизабет, — прошептала Эмералд.

По этому руслу разговор шел в течение ужина, но в атмосфере ощущалась некоторая напряженность. Какая непривычная обстановка: на стенах гобелены, в углу коллекция оружия. Как ново находиться в средневековом замке среди чужих людей, кроме Джессами. Кроме этого, я почувствовала, эти люди ведут сложную жизнь, они не настолько просты, как хотят казаться.

В инвалидном кресле сидит Эмералд, о ней неутомимо заботится Элизабет, у нее кошачьи движения и сонные глаза, но она ничего не пропускает. Вот Дэвид, мне он ясен более других: определенно любитель женского общества, от его откровенных взглядов мне не по себе, в очертаниях рта намек на жестокость. Думаю, ему доставляет удовольствие говорить злые вещи. Неправильно приходить к поспешным выводам, но мне это свойственно. Сколько раз мне приходилось менять первое поспешное мнение о людях. У Дэвида больная жена, это непросто для бурного мужского темперамента.

Но больше всего я думала о Джоэле. Джоэл для меня загадка. Он не выдает своих чувств, отстранен от других. Он врач. Странно встретить практикующего врача в подобном окружении. У него дом в городе. Джессами говорила, что он посвящает свою жизнь работе, иногда ночует в городе. Не понимаю, почему он женился на ней.

Опять прихожу к поспешному заключению. Кто знает, что привлекает людей друг к другу? Ясно, что Джессами обожает его, и большинство людей любят, когда их обожают. В моем присутствии его глаза устремлены на меня. Я кожей чувствую его взгляд.

Он меня волнует. Мне хочется быть с ним рядом, привлекать его внимание, беседовать, узнать о нем все. Интересно, что значит родиться в замке, жить рядом с братом. Я не переставала думать о нем.

Мы перешли в маленькую гостиную выпить кофе. Шла оживленная беседа. Завтра меня познакомят с дедушкой Эгмонтом и маленьким Эсмондом. Ему четыре года, он родился за год до несчастного случая с Эмералд.

В 10 часов Джессами вызвалась проводить меня до моей комнаты. Она сказала, что устала с дороги, и я тоже наверняка не откажусь отдохнуть. Завтра она покажет мне замок.

Я пожелала всем спокойной ночи. Джессами освещала ступеньки свечой в медном подсвечнике. Было жутковато подниматься по той лестнице. В отблеске свечей картины выглядели иначе, можно принять их за живых людей, смотрящих на нас сверху.

— Мы против газового освещения в замке. По торжественным случаям в гостиной зажигают факелы. Это очень красиво.

— Я не сомневаюсь, Джессами. Ты полюбила замок, правда?

— Конечно, а ты разве не полюбила бы?

— Наверное.

Мы поднялись в башню. Она зажгла две свечи на туалетном столике.

Мне не хотелось, чтобы она уходила. Я знала, что не засну в эту ночь.

— Джессами, тебе нравится жить здесь со всеми этими людьми?

У нее расширились глаза:

— Конечно, ведь здесь Джоэл.

— Это как коммунальный дом, живет еще семья Дэвида….

— Такие семьи всегда живут вместе. В древние времена семьи были многочисленны. Когда Эсмонд вырастет и женится, он тоже будет жить в замке.

— И твои дети?

— Конечно, такова традиция.

— Ты ладишь с Дэвидом и Эмералд?

Она смешалась на миг:

— Да… конечно. А как же иначе?

— Что-то ты слишком часто возражаешь и опровергаешь. Думаю, есть много причин, чтобы не ладить с ними. Если люди волею обстоятельств вынуждены жить вместе, им совсем не обязательно ладить. Чаще происходит наоборот.

— Как это похоже на тебя, Анабель. Не могу сказать, что мне нравится Эмералд. Она замкнута, занята своими проблемами, такой она человек. Так ужасно оказаться в ее положении. Раньше она ездила верхом… А Дэвид… Я его не совсем понимаю. Он слишком умен для меня. Говорит колкости… иногда.

— Колкости?

— Обидные вещи. Он не слишком ладит с Джоэлом. Ведь так бывает у братьев, правда? Иногда мне кажется, Дэвид ревнует Джоэла.

— Ревнует? К тебе?

— Нет, конечно, не ко мне. Но что-то есть в нем завистливое… и потом… Элизабет.

— Она показалась мне очень замкнутой.

— Она отлично ухаживает за Эмералд. Думаю, Дэвид ей благодарен. Она довольна, что живет здесь. Она же вдова, имеет сына. Ему лет 8… года на 4 старше Эсмонда. Она благодарна им, что они позволяют сыну приезжать сюда на каникулы… Анабель, надеюсь, тебе нравится Джоэл?

— Да, очень нравится, — спокойным тоном подтвердила я.

Она обняла меня.

— Я очень рада, Анабель, очень.

На следующее утро Джессами повела меня на экскурсию по замку. Джоэл уже уехал в город.

Я в восторге от всего увиденного.

Мы начали осмотр с подземелья, спустившись в темницу по каменной винтовой лестнице с веревочными перилами, за эту веревку приходилось крепко держаться, потому что ступеньки постепенно сужались.

Подземная тюрьма ужасна, состоит из маленьких камер, в некоторых нет окон.

— Я ненавижу эту тюрьму, — прошептала Джессами. — Сюда никто не спускается, только экскурсии. В каждом старинном замке есть подземная темница. Во времена Стефана жил один Мейтленд, который задерживал путешественников и требовал выкуп, а его сын действовал еще хуже. Он их пытал.

Я вздрогнула.

— Пойдем дальше, — предложила я.

— Я согласна. Это ужасное место. Я посоветовала засыпать темницу, но они и слышать не хотят Эгмонт багровеет при одном только упоминании изменить что-то в замке.

— Его можно понять… Но что касается темницы, мне кажется, лучше забыть, что здесь происходило.

Мы поднялись по лестнице, держась за веревку, и оказались в каменном зале.

— Сейчас мы находимся как раз под главным холлом. Если подняться по лестнице, увидишь маленький коридор и напротив дверь, она ведет в главный холл. А это нечто вроде склепа. Когда умирает член семьи, гроб стоит здесь некоторое время.

— Здесь пахнет смертью, — пробормотала я.

Она кивнула.

— Потрогай эти массивные колонны.

— Они впечатляют, видно, старинная работа.

— Они часть первоначальной постройки.

— Должно быть, мрачно жили в то время.

Я никак не могла забыть о темнице.

Мы вышли в холл. Джессами обратила мое внимание на резьбу по камню и великолепный деревянный потолок. Она показала роскошную ширму, которую укрепили перед визитом королевы Елизаветы, изысканная резьба по дереву под галереей изображает сцены из Библии. Потом мы вышли в длинную галерею, где я изучала портреты древних и современных Мейтлендов. Я с удовольствием разглядывала портрет дедушки Эгмонта, которого мне предстояло увидеть сегодня. У него большое сходство с Дэвидом: те же густые брови и проницательный взгляд. Там висели портреты Дэвида и Джоэла.

— А маленького мальчика еще не рисовали?

— Нет, портрет пишут, когда исполнится 21 год.

— Как приятно видеть своих предков! Джессами, может быть, в будущем твои потомки унаследуют замок.

— Маловероятно, но прежде мне надо родить… И есть еще Эсмонд. Его дети будут наследниками замка. Дэвид старший сын.

— А если Эсмонд умрет… или не женится… и не будет законных наследников.

— Не говори так! Он милый мальчик.

Мы обошли остальные комнаты. Гостиная, столовая, в которой мы вчера обедали, библиотека, оружейный зал — я никогда не видела такую коллекцию оружия, комната Элизабет и Аделаиды — обе королевы почтили замок своим присутствием, спальни членов семьи. Интересно, как они умудряются найти дорогу в этом лабиринте комнат?

Наконец мы зашли в детскую, и я познакомилась с Эсмондом. Он красивый малыш. Сидит на подоконнике, а Элизабет Ларкхем читает ему вслух и показывает пальцем в книге, какие слова она читает.

Он встал при нашем появлении. Джессами познакомила нас. Он поцеловал мне руку. Милый жест меня тронул, какой он симпатичный малыш, темноволосый, кареглазый… без сомнения, Мейтленд.

— Вы кузина Джессами, — сказал он.

Я подтвердила, что осматриваю замок.

— Я знаю.

Элизабет положила руку ему на плечо.

— Эсмонд о вас спрашивал.

— Очень мило, что ты мной интересуешься.

— Вы умеете читать? Это сказка про три медведя.

— Я ее знаю. «Кто сидел на моем стуле? Кто съел мое рагу?»

— Не рагу, а кашу, — серьезным голосом поправил меня он.

— Полагаю, сказки меняются. Рагу или каша — какая разница?

— Большая. Рагу сильно отличается от каши, — настаивал он.

— Эсмонд педантичен до мелочей.

— Что такое педантичен?

— Я объясню тебе потом. Я собиралась с ним на прогулку. Нам пора гулять.

— Не совсем, — возразил мальчик.

Она взяла его за руку.

— У тебя будет еще время побеседовать с мисс Кэмпион.

— Ну, продолжим нашу экскурсию, — предложила Джессами.

— Правда, фантастическое место? — спросила меня Элизабет.

У меня опять сложилось впечатление, что она меня оценивает.

Я согласилась с ее мнением.

— Пойдем в бойницу. Я хочу показать тебе каменный проход.

— Увидимся позже, — кивнула я Эсмонду.

Он сказал:

— Печально, но это было не рагу.

Вновь вверх по спиральной лестнице, и мы у бойниц.

— Эсмонд — серьезный ребенок, — заметила Джессами. — Ему следовало бы больше проводить времени с ровесниками. Он видит лишь Гарта и Малкома, но оба они старше его.

— Я слышала о Гарте, а кто Малком?

— Он кузен. Его дедушка — младший брат Эгмонта. Я поняла, что между Эгмонтом и братом существовала какая-то вражда. Они поссорились. Эгмонт смягчился, и Малком теперь иногда навещает его. Полагаю, Эгмонту приятно его считать маловероятным, но все же наследником замка. Видишь ли, если Эсмонд умрет, а у нас с Джоэлом не будет детей, то следующим ближайшим родственником будет Малком. Он примерно одного возраста с Гартом. Иногда они оба гостят здесь. Это полезно для Эсмонда. Элизабет привязана к ребенку, мне кажется, она ревнует, если он обращает внимание на кого-то другого.

— Ко мне ей не следует ревновать мальчика. Я корабль, который проплывает в ночи.

— Не говори так, Анабель. Я хочу, чтобы ты часто приезжала сюда. Ты не представляешь, как меня подбадривает твое присутствие.

— Подбадривает! Да ты не нуждаешься в подбадривании!

Но ее слова меня насторожили. В замке не такие простые отношения, и Джессами не вполне счастлива. Я уверена, это из-за Джоэла.

Я третий день живу в замке. Познакомилась с Эгмонтом, сердитым на вид стариком с густыми седыми бровями, типичной чертой всех Мейтлендов. Он приветлив со мной.

— Ты ему понравилась, — заключила Джессами.

Она рассказала, что в молодости он был большим любителем женщин. По всей округе у него были любовницы и многочисленные незаконнорожденные дети.

— Он никогда не отказывался от отцовства. Он даже гордился своей плодовитостью и всегда заботился о тех детях.

— А как же его жена? Как она относилась к незаконнорожденному потомству?

— Она терпела и мирилась с их существованием. Что еще ей оставалось? В то время к этому относились проще, не то, что теперь. Королева показывает нам хороший пример.

— Она просто установила моду на добродетель, но часто это означает не подавление аморальности, а просто ее игнорирование, — прокомментировала я.

Она слегка нахмурилась. Интересно, о чем она подумала? Я начала понимать смену ее настроений. Впервые в жизни Джессами что-то скрывает от меня. Да, все не так, как выглядит на первый взгляд Но она не делится со мной своими внутренними тревогами. Чем дольше я живу здесь, тем сильнее я уверена, что в замке полно секретов.

Я часто встречалась с Джоэлом, но ни разу наедине. Иногда мне казалось, мы оба к этому стремились. Но наступил день, когда мы столкнулись лицом к лицу.

Я немного ездила верхом. Джессами отлично управляла лошадью, потому что брала уроки верховой езды, живя в имении родителей. Тетя Эми Джейн с неохотой, но разрешала и мне присутствовать на ее уроках. Самые счастливые моменты я проводила в седле, мчась галопом по окрестным полям в старом наряде Джессами для верховой езды.

В замке большая конюшня, есть несколько свободных лошадей, поэтому мне приятно покататься верхом. Мне подобрали хорошую кобылу, и мы ездили вдвоем с Джессами довольно часто.

Однажды во время прогулки мы встретили Дэвида. Он объезжал владения. Увидев нас, он решил присоединиться.

Он дружески разговаривал, спросил мое мнение об их конюшне, о моей лошади, довольна ли я ею.

Возле одного коттеджа Джессами остановилась поговорить с женщиной. Я заметила странную улыбку на губах Дэвида. Он поскакал вперед, я едва успевала за ним. Потом он свернул в аллею, и тогда я поняла, он старается уехать подальше от Джессами.

— Она знает, где нас искать? — спросила я.

— Она нас найдет.

— Но…

— Перестань, Анабель. У меня не было шанса поговорить с тобой наедине.

Его тон насторожил меня.

— Она нас потеряет, — запротестовала я.

— Это и будет моя цель.

— Но не моя.

— Анабель, ты привлекательная девушка, и ты это знаешь. И ты не такая пуританка, какой хочешь казаться. Ты нас всех очаровала.

— Всех?

— Моего отца, меня и моего брата-молодожена.

— Мне льстит, если я произвела на вашу семью благоприятное впечатление.

— Анабель, вы на любого произведете прекрасное впечатление. Вы не просто красивы, в вас есть нечто большее… вы это знаете?

— Нет, но мне интересно услышать перечень моих добродетелей.

— В вас есть жизненная энергия… ответная реакция…

— Реакция на что?

— На то, что вы вызываете у мужчин.

— Я узнала много нового, но я должна положить конец первому уроку и хочу сказать, первый урок будет и последним.

— Вы меня умиляете.

— Очередной мой талант? Вы разовьете мое самомнение.

— Я не сказал вам ничего нового. С момента вашего приезда в замок вы не выходите у меня из головы. А вы когда-нибудь думаете обо мне?

— Естественно, я думаю о людях, в чьем обществе я нахожусь. А теперь я думаю, что нам пора присоединиться к Джессами.

— Позвольте мне вам показать наши владения. Здесь много интересного, Анабель…

Я обернулась и позвала Джессами.

— Я не видела, как вы свернули на ту аллею, — упрекнула она.

Я чувствовала себя потрясенной. Мне никак нельзя оставаться в замке. Что-то в этом мужчине есть злобное. Мне хотелось находиться от него подальше.

Я много думала о словах Дэвида. Я очаровала всех мужчин семьи. Я знала, что его-то наверняка очаровала. Чего он хочет? Короткого флирта, скоротечной интрижки? У него жена инвалид, это непросто для здорового мужчины. Не сомневаюсь, он пытается соблазнить всякую женщину, которая встречается на его пути, может, мне не следует придавать особенного значения его попытке. Надо только показать ему, что меня не интересуют краткие интрижки с женатыми мужчинами… и особенно с ним.

Мне нравилось разговаривать с дедушкой Эгмонтом. Он делал мне комплименты и недвусмысленно заявил, что считает меня привлекательной. Я раньше не задумывалась об этом, а вступив в замок, я словно переменилась. Меня околдовали. «Всякий мужчина, который увидит тебя, возжелает тебя!» Что-то в этом роде. Дедушка лукаво мне подмигивал и намекал, если б он был моложе лет на тридцать, он был бы готов приударить за мной. Меня развлекали его слова, и я кокетничала с ним. Ему очень нравился мой флирт. Я заметила, к Джессами у него другое отношение, а также к Эмералд и Элизабет. Действительно, я зажигала какую-то искру в мужчинах семейства Мейтленд.

Джоэл чувствовал мое присутствие, но он меня избегал. Но однажды я с ним встретилась, выезжая из конюшни. В тот день Джессами была занята, и она спросила, не буду ли я против покататься верхом одна.

Я не возражала. Когда я подъехала к лесу, меня догнал Джоэл.

— Привет, сегодня катаетесь в одиночестве?

— Да, Джессами занята.

— Вы направляетесь куда-то определенно?

— Нет, просто катаюсь.

— Не против, если я составлю вам компанию?

— Буду рада.

Мы поскакали по лесу, и я волновалась, как и во время нашей первой встречи в церкви. Такое волнение во мне вызывал только он.

Он спросил мое мнение о замке. Потом сказал, какое большое впечатление произвела на него наша деревенская церковь. Я радовалась и не хотела, чтобы наша встреча закончилась.

— Уверена, что жены и дочери викариев ведут одинаковую жизнь. Всегда приходится волноваться: то о крыше, то о колокольне… Наше время — время рушащихся церквей в Англии. Вполне логично, ведь большинство из них построены пять веков назад. Видимо, у вас тоже проблемы с замком?

— Постоянно, — подтвердил он. — Наш страшнейший враг — жучок. Он постоянно вынуждает нас действовать. Не успеем мы выиграть одну битву, он появляется в другом месте. Но вообще-то это забота моего брата.

— А ваша забота — ваша профессия. Много врачей в вашей семье?

— Я первый. Мне пришлось тоже выдержать определенное сражение, но я настоял.

— Не сомневаюсь.

— О, вы меня изучаете?

— Да, как тип человека, который, если решит, то обязательно добьется своего.

— Все было проще. На моем пути не было препятствий, просто раньше в семье никто не занимался этой профессией.

— И вы выучились и получили диплом.

— Да. Ведь я не наследник. У младших сыновей больше свободы, чем у наследников. Так что в некотором смысле совсем неплохо быть младшим сыном.

— Конечно, особенно в данном случае. Расскажите мне о вашей учебе. Вы в чем-то специализируетесь?

— Нет, у меня общая практика в городе… В этом регионе недостаток врачей, поэтому у меня много работы. — Он повернулся ко мне. — Хотите посмотреть, где я работаю? Я надеюсь построить в городе больницу. Она очень нужна.

— С удовольствием, — согласилась я.

— В таком случае, следуйте за мной. Мы почти у цели.

Мы молча проехали пригород. Интересно, много ли он разговаривает с Джессами. Ему определенно нравится говорить о своей работе.

Мейтленд — маленький город, по дороге несколько человек поздоровались с Джоэлом. Меня радовала его известность. Он описывал своих пациентов.

— Вон у того увеличенное сердце. Трудно поддается лечению, он слишком энергичный человек по характеру. — Поздоровался с худой женщиной и повернулся ко мне. — Почки.

Я засмеялась:

— Они для вас не люди, а сердце… почки.

— Я этим интересуюсь.

— А все остальное для вас общая масса тел, пока вы не найдете орган, достойный вашего внимания.

— Можно и так подвести итог.

Мы подъехали к трехэтажному дому. Он стоял особняком. К нему вели тропинка и широкая дорога. С двух сторон ворота. Мы спешились.

В холле нас встретила женщина. Экономка, догадалась я.

— Дороти, это кузина моей жены. Она оценивающе взглянула на меня.

— Добрый день, мисс.

— Кто-нибудь заходил? — спросил Джоэл.

— Да, Джим Талбот просил заглянуть к его жене сегодня днем. Ей немного лучше.

— Я схожу к ним днем, Дороти. — Он повернулся ко мне. — Хотите чаю или кофе? До приема есть еще время.

— Не откажусь от кофе, — сказала я, и Дороти вышла.

Я провела с ним чудесный час. Он с энтузиазмом говорил о своей работе, Наверняка ему было легко со мной обсуждать дела. Его жизнь совершенно отличается от жизни других членов семьи. Современный врач в средневековых декорациях!

— Если б я был старшим сыном, я бы никогда не стал врачом. Поэтому работа так много для меня значит. Она настолько интересная. Никогда не знаешь заранее, когда встретится что-то важное… странный симптом… новое лекарство… идея, как продолжать лечение. В детстве я знал одного старого врача. Он лечил мою маму, я любил наблюдать за ним и слушать его. Мой отец смеялся, когда я заявил, что хочу стать врачом. Почему нет? Хозяйство будет вести Дэвид. Вообще-то они хотели, чтобы я ему помогал. Но мы с Дэвидом по любому пустячному поводу думаем по-разному. Мы бы ссорились. Не знаю, кто из нас более упрямый. Мы оба любим делать по-своему. А если двое таких, как мы, начнут тянуть в разные стороны, то кому-то придется уступить. Почему вы не приехали в замок в первый раз вместе с Джессами?

— Меня не пригласили.

Он немигающе смотрел на меня и произнес слова, которые растревожили мою душу и вызвали восторг:

— Как жаль!

Я быстро сказала:

— Наконец-то я приехала.

Он помолчал немного:

— Мы все странные обитатели замка, правда?

— И вы?

— Разве вы так не считаете?

— Все люди неожиданные, если их узнать получше.

— Значит, вы нас не считаете особенно странными?

— Нет, просто вы знаете своих предков за несколько веков и живете в замке.

— Я много времени провожу здесь.

Он колебался.

— А Джессами здесь нравится?

— Она… редко здесь бывает. Я остаюсь здесь ночевать, если утром нужно рано вставать, или когда работаю допоздна.

— Но замок совсем рядом.

— Иногда проще заночевать здесь.

— Странно, что Джессами мне не рассказывала.

— Если уж касаться странностей, то про нас ходят слухи. Предполагается, что над нами висит проклятие. Это касается жен Мейтленд.

— Какое проклятие?

— Это долгая история. Во время гражданской войны между замком и городскими жителями существовали разногласия. Они выступали за парламент, а замок придерживался роялистских взглядов. Королевская армия рейдом прошла по городу, один из жителей избежал казни и прибежал к замку с беременной женой. Обратился за помощью, ему отказали, и кто-то из моих предков пригрозил, что выдаст его королевским стражникам. Они ушли, его жена умерла, а муж проклял всех Мейтлендов. Сказал, они убили его жену и пусть отныне не знают счастья в своих женах.

— Но это случилось несколько веков назад.

— Дело в том, что иногда легенды осуществляются.

— А если нет, их забывают.

— У моей мамы стало плохо со здоровьем, когда мне было десять лет. Вы знаете, я женат во второй раз. Никогда не забуду, как умерла моя первая жена Розали. Ей было 18. Мы дружили с детства. Она была симпатичная, утонченная натура и очень легкомысленная. Любила танцевать, гордилась своей внешностью… но таким изящным образом, понимаете?

— Понимаю.

— В замке должен был состояться бал. Она несколько дней говорила о своем платье. Сплошные оборки лилового цвета, я помню его. Оно ей очень нравилось, и вечером перед балом она его примеряла, потом стала танцевать, кружиться. Она слишком близко приблизилась к огню свечей. Мы не смогли спасти ее, было слишком поздно.

— Ужасная смерть. Мне очень жаль.

— Ничего нельзя было сделать, — спокойным голосом повторил он.

Я дотронулась до его руки.

— Но теперь вы счастливы.

Он взял меня за руку и молчал. Потом продолжал:

— А потом произошел несчастный случай с Эмералд… Моя мать… Розали… Эмералд…

— Но теперь у вас есть Джессами, и удача вернется к вам.

Он продолжал смотреть на меня. В тот момент что-то случилось между нами. Не всегда нужны слова. Я поняла. Ему спокойно с Джессами, но он стремился к большему.

Откуда мне это известно? Я вижу томление в его глазах, я его ощущаю, и ему это известно.

Я поставила чашку на стол.

— Скоро придут ваши пациенты, — напомнила я.

— Мне очень приятно, что вы меня посетили.

— Мне было интересно.

Он проводил меня и помог сесть на лошадь. Я ехала спокойным шагом и возле леса услышала за спиной звук копыт. Меня догнал Дэвид.

— Доброе утро, — приветствовал он.

— Доброе утро, я возвращаюсь в замок.

— Надеюсь, вы не против, если я поеду с вами. Я кивнула.

— Не чувствую энтузиазма. Вижу, мне не настолько везет, как брату. Что вы думаете о его доме?

— Вы следили за мной?

— Я просто видел, как вы выходили вместе со стариной Джоэлом. У вас обоих был ужасно довольный вид.

— Я случайно встретилась с ним, и он предложил посмотреть его жилище в городе. В таком естественном поступке нет ничего, что могло бы вас позабавить.

— Справедливо. Все прилично и естественно. Почему бы благородному врачу не показать кузине жены свою практику? Я просто решил обронить словечко предупреждения в ваше невинное ушко. Между нами не стоит выбирать. Мы все одинаковы. У всех мужчин Мейтлендов блуждающий взгляд… Это наша… отличительная черта со времен короля Стефана. А характер меняется не чаще, чем пятна у леопарда. Будьте осторожны с Мейтлендами, милая Анабель, и особенно с Джоэлом.

— Вы даете волю воображению. Вы и ваш брат женатые счастливые мужчины.

— Неужели мы производим такое впечатление?

— Мне не нравится этот разговор.

— В таком случае нам не следует его продолжать. — Он улыбнулся.

До замка мы доехали молча. Я очень встревожилась. Я знала, мне надо уехать отсюда и не возвращаться.

Как скучно в нашем доме, доме викария. Все мои мысли в замке Мейтленд. Джессами пишет мне:

«Я скучаю по тебе, Анабель. Приезжай на Рождество. Это будет традиционный праздник Рождества в замке. Его отмечают как и сто лет назад. В зале будет стоять большая чаша с пуншем. Мне рассказывал Эсмонд, мы с ним подружились. Накануне в холле будут петь рождественские песни, потом раздавать корзинки с подарками нуждающимся жителям деревни. Они придут к замку. Садовники начинают заниматься украшениями. Торжества пройдут по-семейному. Приезжай, Анабель. Для меня праздник будет испорчен, если ты не приедешь. У Джоэла много работы. Я его почти не вижу уже несколько недель. В городе много больных, и он слишкомнапряженно работает. Дедушка Эгмонт не одобряет его, говорит, никогда раньше Мейтленды не брали денег за то, что они делают для других. Он считает, это деградация. Но ты должна знать, Джоэл не берет денег с бедных. Он не нуждается в деньгах, все Мейтленды богаты. Джоэл очень хороший, он…»

Я сделала паузу. Она слишком патетична. Потом я снова стала думать о нем. Он лечит бедных, весьма похвально. Но у него такая форма губ… никак не скажешь, что он святой. Этот человек всегда добивается своего и не останавливается на полпути. Он может быть безжалостным. Он не выходит у меня из головы. Лучше б я его не встретила. «Мы все одинаковы», — сказал Дэвид. Это должно означать, все они волокиты?

Прекрати думать о них, предупредила я себя.

В приходе много работы, даже если я решила не ехать на Рождество в замок. Тетя Эми Джейн и дядя Тимоти получили приглашение и отправляются туда.

— Интересно будет отметить Рождество в замке, — сообщала тетя моему отцу. — Надеюсь, здесь все будет хорошо, Джеймс. — Она впервые не будет участвовать в местных торжествах. — Я приеду к детскому празднику, и я позволила Союзу матерей провести свою ежегодную встречу у нас в холле. Об этом я позабочусь, остальное оставляю на тебя и уезжаю со спокойной совестью.

Как мне хотелось тоже поехать! Глупости, сама предпочла остаться. Тебя же приглашали.

Рождество проходило медленно. Накануне лил дождь. Джанет запекла гуся. С нами обедали врач, его жена и две дочери. Праздник прошел тихо по сравнению с тем, как мы отмечали его в имении Ситон. День никак не хотел заканчиваться.

На следующее утро я поехала кататься верхом Мне позволили брать лошадь с конюшни Ситон Конюх оседлал мне лошадь и сказал:

— Все не так без мисс Джессами. Она была такая милая.

— Не была, а есть, Джефферс. Не говори о ней в прошедшем времени.

Я в подавленном настроении. Меня не радует утро, хотя погода теплая, в воздухе легкая дымка. На кустах остролиста много ягод, это предвещает суровую зиму.

Я беспокоюсь о Джессами, не знаю, почему. У нее есть все. Почему меня одолевают дурные предчувствия относительно ее будущего? Пора прекратить думать о замке и его обитателях. У меня своя жизнь, другая.

Я поставила лошадь в конюшню и вернулась домой. Отца не было.

— Я его жду уже час и не накрываю на стол, — сообщила Джанет.

— Ты думаешь, он еще в церкви?

— Да, он туда пошел, не помню, зачем.

— Он забыл о времени, пойду за ним.

Я пошла в церковь. Теперь не могу войти в нее и не вспомнить себя, лежащую на ступеньках алтаря. После того случая я стала другим человеком.

Зову отца, он не отвечает. Потом я увидела его. Он лежал почти на том самом месте, где когда-то упала я.

Я наклонилась над ним, подумала, он умер, но веки его подрагивали. Я бросилась за помощью.

Отца парализовало, и он перестал разговаривать. Мы с Джанет ухаживали за ним. Приехал новый викарий исполнять церковные обязанности на время болезни отца — так он сказал — но мы-то знали, отец больше не сможет работать.

Том Гилленгем — серьезный молодой человек, холостяк. Джанет решила, его неспроста послали в наш приход, а с определенной целью.

— Чьей целью? Бога или епископа? — спрашивала я.

— И того и другого.

Джанет в своей откровенной манере изложила мне суть дела:

— Твоему отцу лучше не станет. Будем молиться, чтобы не стало хуже. А что будет с тобой? Нужно думать о тебе. Можешь не смотреть на меня так, словно хочешь сказать, чтобы я не совала нос в твои дела. Это мои дела. Я здесь работаю, так? Что случится с нами обеими после смерти твоего отца?

— Он может прожить еще долго.

— Ты знаешь, это не так. Ему хуже с каждым днем. Ему осталось месяца два, самое большее три. Вот тогда тебе придется задуматься. Вряд ли он оставит тебе наследство.

— Ты правильно сомневаешься, Джанет.

— И что тогда будет с тобой? Пойдешь компаньонкой к престарелой леди? Не могу представить вас в этой роли, мисс Анабель. Или гувернанткой… больше вероятности, но все равно, это не для вас. Или нужно остаться здесь.

— Как?

— Очень просто, ведь Том Гилленгем холостой.

Я улыбнулась.

— Интересно, как бы он отнесся к тому, что ты распланировала за него его будущее?

— Он был бы не против, узнав о моих планах для него. Вы ему нравитесь, мисс Анабель. Не удивлюсь, если у него возникнут такие же идеи, как у меня.

— Он приятный молодой человек, — согласилась я.

— А вы выросли в доме викария, знаете всю эту жизнь.

— Все очень удачно, за исключением одной мелочи.

— Какой?

— Я не хочу выходить замуж за Тома Гилленгема.

— Говорят, стерпится — слюбится.

— Или вообще исчезнет всякая симпатия… А если нет любви? Нет, Джанет, нам придется придумать что-то другое.

— О себе я не слишком беспокоюсь, могу поехать к сестре Мариан. Мы никогда с ней не ладили, но на время можно и у нее остановиться, поискать место.

— О, Джанет! Я не смогу с тобой расстаться, — воскликнула я.

У нее на мгновение скривились губы, но она всегда умела контролировать себя. Мы замолчали, будущее не сулило нам ничего хорошего.

По возвращении тетя и дядя узнали о болезни моего отца. Их расстроила эта новость.

— Ты оказываешься в неловкой ситуации, Анабель, — сказала тетя.

— Ты можешь жить у нас, — предложил добрый дядя Тимоти.

Тетя одарила его ледяным взором. Ей никогда не нравилось, что он проявляет обо мне заботу.

— Анабель не захочет жить, за счет благотворительности, она слишком горда.

— Какая благотворительность! Она наша родная племянница!

— Моя племянница, Тимоти. Поэтому мне лучше знать, что будет лучше для нее. Уверена, она найдет подходящую работу для себя.

— Я решу, когда придет время, — холодно заявила я.

Я видела, что в голове тети уже рождаются планы относительно меня.

Узнав, что приехал молодой викарий на место моего отца, она сразу нашла решение проблемы. Такое же, как и Джанет. Том должен жениться на мне, желает он того или нет. Его заставят облагоразумиться, как и всякого, кто участвует в планах моей тети.

Я понимала, Том не будет возражать, я его явно интересую. Мне стоит только захотеть, и он сделает мне предложение.

Но я не в силах так поступить. Все равно, что написать «Конец» в истории моей жизни, потому что потом все будет известно до моих последних дней.

Если б Джессами не уехала, если б я не увидела замок и не поняла, что в жизни существуют другие цели, не только спокойствие, вот тогда я смогла бы принять этот вариант, казавшийся неизбежным. Но краем глаза я увидела другую жизнь. Я встретила Джоэла, и хотя он муж моей кузины, я не перестаю думать о нем.

Нет, поселиться в церкви Ситон женой викария, вести спокойную, размеренную жизнь — это не для меня.

Весной скончался мой отец. Наступил момент принимать решения.

Том дал понять, мне не нужно торопиться с отъездом, но я не могла жить в одном доме с неженатым мужчиной. Когда был жив отец, даже хотя он был беспомощным инвалидом, это воспринималось нормально.

В день похорон мы стояли вокруг могилы, меня переполняло отчаяние. Я думала о моем добрейшем отце, о его простых манерах, рассеянности, о его самоотреченности, скромности, он всегда держался в тени.

Кончилась страница моей жизни.

Кто-то взял мою ладонь. Я повернулась и увидела Джессами. У меня потеплело на сердце, в душе зародилась надежда. Мне стало немного легче в моем горе.

Когда посторонние разошлись, Джессами села на стул в моей спальне, сложив руки на коленях. Она всегда так садилась. Я вспомнила наше детство, когда я ею командовала, иногда заставляла ее озорничать. Милая Джессами никогда не переставала любить меня, несмотря на все мои проказы по отношению к ней.

— Что ты собираешься делать, Анабель? Я пожала плечами.

— Ты не выйдешь замуж за Тома Гилленгема? Мама говорит, что ты выйдешь за него.

— На этот раз она ошиблась Единственное, что мне остается — найти работу.

— О, Анабель, тебе это не понравится.

— Если нет денег, не приходится выбирать. Но я беспокоюсь о Джанет. Она на время поедет к сестре, но жить у нее не сможет. Ей тоже надо искать место, а это нелегко.

— Анабель, я хочу, чтобы ты вернулась со мной в замок. Я очень по тебе скучаю, мне там одиноко. По правде говоря, Джоэла никогда нет рядом… я думаю, он не очень…

— Что не очень?

— Не слишком доволен своим браком. Он все время в стороне. Эмералд и особенно Дэвид говорят обидные вещи. Иногда мне кажется они с Джоэлом ненавидят друг друга. И еще Элизабет. Даже не знаю, что она за человек. Мне бывает там так тоскливо… Я боюсь. Ну, не то, чтобы боюсь…

— Я считала, ты живешь счастливо.

— Да… особенно сейчас…Анабель, у меня будет ребенок.

Я обняла ее.

— Это волнующее событие, правда?

— Джоэл должен быть доволен.

— Да, очень. Анабель, поедем со мной. Ты должна поехать со мной… особенно сейчас.

— Я не уверена, что мне следует так поступить.

— Ты должна. Ты не можешь бросить меня.

— Бросить тебя! У тебя есть муж… и скоро будет ребенок. У тебя есть все.

— Анабель, я была бы счастливее, чувствовала бы себя намного спокойнее, если б ты находилась рядом.

— Спокойнее? Чего ты боишься?

— Ничего. — Она нервно засмеялась. — Не знаю, видимо, это просто из-за жизни в замке. Там кругом прошлое. Все давно умершие Мейтленды… иногда кажется, они наблюдают… да еще эта легенда о проклятии. Считается, что все жены Мейтленд несчастны.

— Джессами, ты чего-то боишься.

— Я всегда была глупая, ты знаешь. Ты мне нужна, Анабель, я все продумала. Джанет может поехать с тобой. Она будет твоей личной служанкой. Все бы сразу устроилось, если б ты поехала.

— Но, возможно, другие не захотят. Твой муж, свекор…

— Ты ошибаешься. Они все с радостью согласились, когда я предложила эту идею. Они говорили о тебе добрые слова. Дедушка Эгмонт сказал, что от тебя светлее в доме. Дэвид сказал, ты забавная.

— А Эмералд?

— Она с безразличием относится ко всему, но она не возражала против твоего приезда.

— А твой муж?

— Уверена, он доволен не меньше других. В замке много места, и Джанет будет рядом. Как ты считаешь, ей понравится?

— Определенно понравится, но я не считаю твою идею мудрой. — Потом я твердо добавила: — Нет, Джессами, я не поеду.

Но я знала, мне придется поехать. Передо мной два пути. Первый, ничего не обещающий. Второй, полный приключений, волнений… А если он окажется опасным, что ж, я всегда любила опасности. Они меня манят.

Не прошло и месяца после смерти моего отца, как я и Джанет отправились в замок Мейтленд.

Итак, я поселилась в башенной комнате. Замок Мейтленд стал моим новым домом. Джанет в восторге.

— Немного отличается от домика викария, — прокомментировала она. — Здесь я смогу приглядывать за мисс Джессами, она такая милая и нежная, а я совсем не уверена, что к ней относятся как положено.

— Что ты имеешь в виду?

— Ею пренебрегают. И здесь есть некоторые… Да за ними нужен глаз да глаз.

Джанет ликовала, что она наблюдатель в замке.

Постепенно потрясение от смерти отца проходило. При его жизни я не понимала, насколько сильно я его люблю. Он казался неумелым, замкнутым, сидел, погрузившись в книги, исполнял свои обязанности, без вдохновения читал проповеди прихожанам, которые каждое воскресенье собирались в церкви не потому, что хотели послушать проповедь, а потому, что нужно ходить в церковь. Теперь я поняла, каким он был мягким и абсолютно не эгоистичным.

Он оставил мало денег — не достаточно, чтобы на них жить, но я могла купить себе кое-что.

Переезд на новое место жительства, новая обстановка помогли мне оправиться от горя. Я никогда не считала, что отец опекает меня, он старался не вмешиваться, оставался в тени, но теперь я ощущала свое одиночество.

Я проводила дни с Джессами. Мы утешали друг друга.

Без сомнения, меня приняли радушно. В мой первый вечер в замке дедушка Эгмонт за ужином усадил меня рядом с собой. Он чему-то скрытно радовался.

— Ты внесешь новую струю в жизнь замка, — сказал он, его челюсть подрагивала от сдерживаемой улыбки. — Мне всегда нравилось смотреть на красивых женщин.

Дэвид поднял бровь и подмигнул мне.

— Итак, вы здесь, с нами. Теперь вы одна из нас. Нет нужды говорить, что я чувствую по этому поводу. Тысячу раз приветствую вас, прекрасная Анабель в замке Мейтленд.

А Джоэл? Он смотрел на меня, не отрывая глаз, затаив улыбку. Без слов было ясно, как он рад мне. Эмералд не проявила своего отношения.

— Надеюсь, вам у нас понравится, — но в ее голосе послышалось сомнение.

Элизабет Ларкхем повторила, что Джессами в восторге от моего приезда, словно только ей нужен мой приезд.

И вот я поселилась в замке. Нашла убежище для себя и Джанет. Она мне очень благодарна, даже она не лишена снобизма, присущего всем слугам. Она будет прислуживать в великолепном дворце. В доме викария приходилось на многом экономить, а во дворец прекрасные продукты поступали бесперебойно.

С самого начала я знала, что мне необходимо соблюдать осторожность. Дэвид решил преследовать меня. Его глаза блестели всякий раз, когда он смотрел на меня. Ясно, что в его воображении я уже стала его любовницей. Я твердо решила сопротивляться, а он не менее твердо решил добиться своего. Он безжалостный человек. Да, мне надо быть осторожной. Я не боялась, что уступлю его желанию, но я догадывалась, что он приготовил мне ловушку, и я смогу оказаться в неловкой ситуации. Я не уверена в чувствах Джоэла ко мне. Иногда я ловила его взгляд и читала в нем такое же сильное желание, как в глазах Дэвида. Если я рядом, он брал меня за руку, прикасался ко мне, и я понимала, он хочет близости. Невозможно было не понять, что я вызывала страсть у обоих братьев Мейтленд.

Иногда я лежала в своей комнате и говорила себе: «Если б ты была порядочная, приличная женщина, ты бы уехала отсюда. Ничего хорошего не выйдет. Дэвид — настоящий пират, его предок задерживал путников и требовал выкупа, либо подвергал их пыткам в темнице. Он пойдет на все ради исполнения своего желания. От него исходит опасность. А ты… Ты все больше увлекаешься Джоэлом. Он тебя возбуждает. Ты ищешь его общества. Дело в том, что ты влюбляешься в Джоэла все больше. Стать его любовницей еще ужаснее, чем любовницей Дэвида, ведь он муж твоей кузины».

Атмосфера тревожная. Каждую ночь я запирала дверь на ключ. Хорошо, что комната Джессами рядом. Я представляла ее и Джоэла вместе, но он чаще ночевал в городе.

Джессами обеспокоена. Однажды ночью ей приснился страшный сон, и она позвала меня. Я пришла, она ворочается в постели, не в состоянии заснуть, говорит о проклятии, которое висит над женами Мейтленд.

Я успокоила ее и провела ночь в ее комнате.

— Тебе снился страшный сон. Это плохо для ребенка.

Стоило ей только сказать, что это плохо для ребенка, как она начинала беспокоиться. Ее жизнь сконцентрировалась на будущем ребенке.

Мне хотелось о многом расспросить Джессами, что касалось ее брака, но я боялась выдать свои чувства к Джоэлу.

Неизбежное должно было случиться. Хочу, чтобы ты поняла Сьювелин, ни я, ни Джоэл не хотели зла. В течение моих первых месяцев жизни в замке мы старались сдерживаться, но чувство оказалось сильнее нас.

Джессами пришлось отказаться от прогулок верхом, и теперь я ездила одна. Однажды в лесу меня встретил Джоэл.

— Мне надо поговорить с тобой, Анабель. Ты же знаешь, я люблю тебя.

— Ты не должен так говорить, — возразила я.

— Это правда.

— Ты женился на Джессами.

— Почему ты не приехала с ней в первый раз? Все сложилось бы иначе.

— Неужели?

— Ты знаешь, это правда. Между нами возникло сильное влечение с первого момента нашей встречи, ты не можешь этого отрицать. Это знаменательно, что мы встретились в церкви. Ах, Анабель, если б я женился на тебе!

Я пыталась призвать на помощь мою любовь к Джессами.

— Но ты женился на Джессами. Зачем, если ты ее не любишь?

— Я же рассказывал тебе о моем первом браке, мне надо было жениться снова. Я хочу детей. Я ждал много лет. Это ирония судьбы. Если б я еще немного подождал…

— Сейчас слишком поздно.

Он наклонился ко мне.

— Никогда не бывает слишком поздно.

— Но Джессами твоя жена… и скоро родит тебе ребенка.

— Здесь ты… и я…

— Думаю, мне надо уехать из замка.

— Ты не должна так поступать. Если ты уедешь, я поеду за тобой. Ты ничего не добьешься, уехав. Анабель, мы с тобой близкие по духу люди, мы предназначены друг для друга. Это было ясно с первого мгновения нашей встречи. Ты знаешь это не хуже меня. Только в жизни редко встречаешь нужного человека в нужное время.

— Но мы встретились не в то время, — напомнила я. — Слишком поздно.

— Мы не будем рабами условностей. Мы сметем барьеры, построенные людьми. Есть только ты и я. Этого достаточно.

— Нет, — отказывалась я. — Джессами моя кузина. Она хорошая, неспособна на подлость и зло. Ее нельзя предавать.

— Мы будем вместе, Анабель, — твердо повторил он. — До конца наших дней, клянусь. Неужели ты надеешься, что я тебя отпущу? Ты ведь не позволишь условностям разрушить твою жизнь!

— Нет, возможно, нет. Но нужно подумать о Джессами. Если б речь шла о ком-то другом…

— Давай остановимся здесь и поговорим. Я хочу обнять тебя, чтобы ты поняла…

— Нет. — Я развернула лошадь и умчалась.

Но это была судьба, а от нее не убежишь. Однажды днем он пришел в мою комнату. Джессами сидела в саду, стоял теплый сентябрьский день бабьего лета. Я переодевалась, собиралась пойти к Джессами. Он закрыл за собой дверь и смотрел на меня.

Он обнял меня и начал жадно целовать, а я ему страстно отвечала. А ничего не подозревавшая, наивная Джессами сидела в саду.

— Нет, не здесь, — отстранилась я. Это прозвучало как согласие.

— Анабель, моя любовь, мы созданы друг для друга. Ничто на земле не сможет нас разлучить…

Я знала это.

Он продолжал:

— Значит, скоро…

На его лице играла улыбка.

Я не собираюсь оправдываться. Мне нет оправданий. Мы стали любовниками. Это грешно, но мы не святые. Мы ничего не могли поделать со своими чувствами, они одержали верх над разумом. Уверена, редко люди любят друг друга так, как мы. Мы влюбились мгновенно и одновременно. Любовь — самое счастливое состояние… если люди свободны. Мы старались не думать о том, что предаем Джессами, но мне это удавалось не всегда, и мое счастье было с оттенком горечи. Иногда в моменты интимной близости я забывала о Джессами, но это не могло длиться долго, и мысль о ней снова мучила мою душу. Я презирала себя за предательство. Ведь я знала, когда согласилась жить в замке, что это непременно случится. Нужно было поступить благородно, самоотверженно, найти себе место компаньонки у старой сварливой леди, потакать ее желаниям, водить ее вредную собачонку на прогулку или попытаться обучать маленьких злодеев в чужой детской. Я содрогалась при одной мысли об этом, но будучи несчастной, я могла бы высоко держать голову.

Джессами тяжело переносила беременность. Врач велел ей много лежать, и она выполняла его указания. Она не жаловалась и мужественно ждала день появления на свет своего ребенка. Она думала и обо мне.

— Анабель, не сиди дома целыми днями. Бери лошадь и катайся в свое удовольствие.

Дорогая Джессами и презренная Анабель! Я брала лошадь и мчалась в город, где проводила время наедине с Джоэлом.

Он не настолько мучился угрызениями совести, как я. Он же Мейтленд, а они не привыкли лишать себя чувственных удовольствий. Я знала, что до меня у него было много женщин. Странно, но я рассматривала этот факт как вызов. Я заставлю его остаться верным мне. Да, в то время меня обуревали противоречивые чувства. Я была возбуждена до экзальтации и одновременно ненавидела себя и стыдилась. Но мне не оставалось ничего другого, лишь делать то, что я делала. Какая-то могучая сила соединила нас. Он тоже говорил, что прежде не испытывал ничего подобного. Я верила ему.

Пойми, Сьювелин, если бы не это всепоглощающее чувство, не уверенность, что это единственный мужчина, которого я могу любить, я бы не пошла на связь с ним. Я непорядочная женщина, но меня нельзя назвать и легкомысленной.

Итак, пока Джессами ожидала рождения на свет ребенка, я страстно занималась любовью с ее мужем. Мы полностью растворялись друг в друге и в том городском доме могли вести себя естественно. В замке нам приходилось скрывать свои чувства. Мы осознавали, что очутились в опасной ситуации. Нам приходилось обманывать не только Джессами. Я постоянно ощущала на себе внимательный взгляд Дэвида. Его развлекал мой отказ, и в то же время его желание овладеть мной только крепло.

Эмералд оставалась равнодушной, она привыкла к похождениям супруга. Но за мной внимательно наблюдала Элизабет Ларкхем. Она подруга Эмералд, и ей явно не нравился его интерес к моей особе.

Что касается дедушки, его развлекла бы ситуация, если б он о ней знал.

Странное семейство. Находясь в замке, я свободно себя чувствовала лишь в обществе Эсмонда. Мы стали с ним друзьями. Я ему читала, и мы сидели рядом с Джессами, пока она шила какие-нибудь детские вещи для будущего ребенка. Мне было приятно находиться рядом с мальчиком, наедине с Джессами я испытывала неловкость.

Единственным человеком, знавшим о наших с Джоэлом отношениях, была Дороти. Внешне она оставалась бесстрастной, и я не могла понять, что же она обо мне думает. Наверняка и раньше к Джоэлю приходили женщины. Я спросила его, и он признался. Он пылко меня заверял, что со мной все иначе. Прежде он не испытывал таких чувств, как сейчас. Я ему верила.

Сын Элизабет Гарт приехал в замок на летние каникулы. Он шумный мальчик и вел себя так, словно замок принадлежал ему. Он на несколько лет старше Эсмонда и всегда верховодил в играх. Не уверена, нравился ли он Эсмонду, он никогда не говорил плохо о госте, он был слишком вежлив. Его матери нравилось, что он проводит время с мальчиком почти одного с ним возраста. Еще один мальчик приехал погостить, какой-то дальний кузен, Малком Мейтленд. Его дедушка — брат Эгмонта.

Теперь, оглядываясь на прошлое, я понимаю, все случилось, как и должно было случиться. В ноябре Джессами родила девочку, и я обнаружила, что тоже жду ребенка.

Это ужасное открытие, хотя мне надо было быть к нему готовой. Несколько дней я обдумывала сложившуюся ситуацию.

Девочку Джессами назвали Сюзанна. В нашей семье сложилась традиция называть девочек двойными именами. Эми Джейн, например, а мою маму звали Сьюзан Эллен. Наши имена срослись: Джессика Эми стала Джессами, Анна Белла стала Анабель. Джессами назвала свою дочь Сьюзан Анна — Сюзанна.

Она настолько была поглощена своим ребенком, что не заметила тревоги в моих глазах.

Я обсудила свое сложное положение с Джоэлом. Он с восторгом встретил новость о нашем ребенке и отмел все трудности. Я начала понимать его. Он сильная личность, как и все Мейтленды. В любой ситуации он исходил из предпосылки, что выход есть, надо его только найти.

— Любимая, это случалось миллионы раз до нас. Мы обязательно найдем выход.

— Мне придется уехать, я найду предлог.

— Только на короткое время. Но ты вернешься.

— А ребенок?

— Мы что-нибудь придумаем.

Мы выработали план действий. Я скажу, что мой дальний родственник, живущий в Шотландии, желает меня видеть. Он поссорился с моим отцом, но теперь хочет видеть меня.

Я сообщила Джессами, что мне следует поехать. Джессами не терпела семейных ссор и не возражала, чтобы я поехала на пару недель.

Я объявила, что уезжаю на пару недель, а потом я найду предлог продлить мой визит.

На третьем месяце беременности я посвятила Джанет в свою тайну. От нее ничего нельзя утаить. Сначала она ужаснулась, но ее снобизм сыграл мне на руку. По крайней мере, отец моего ребенка — благородный джентльмен и живет в замке. В ее глазах это уменьшило мой грех. Она вызвалась поехать со мной.

Мы отправились не в Шотландию, а в маленькую горную деревеньку и ждали там появления на свет моего ребенка. Джоэл дважды навещал меня и оставался на несколько дней. То были безмятежные дни. Мы жили в горах и притворялись супружеской парой.

В положенный срок ты появилась на свет, Сьювелин. И я хочу, чтобы ты знала, тебя очень любили и ждали твое появление.

Что я могла поделать? Могла поселиться где-то, мы обдумывали этот вариант. Джоэл навещал бы нас, но мне это не нравилось, я пыталась найти простейший выход для всех. Джоэл настаивал, чтобы я вернулась в замок. И мы решили, что тебя возьмут Амелия и Уильям Плантер. Я могла часто навещать тебя, приглядывать за тобой. Я доверяла Плантерам и хорошо платила им.

Они воспитали тебя, а я часто к тебе приезжала, как ты знаешь.

Ситуация вполне заурядная. Естественно, люди начали подозревать, а соседи Плантеров наверняка догадались. Я пыталась убедить Джоэла, что тебя надо увезти, я хотела жить с тобой. Я уверена, Плантеры хорошо к тебе относились, но они не любили тебя. Я часто о тебе беспокоилась.

Помнишь тот день, когда я водила тебя к замку, и приехал Джоэл? Ты была счастлива тогда, не правда ли? Ты загадала три желания. Я чуть было не расплакалась, когда услышала о них.

Чудо, что они осуществились, но мне бы хотелось, чтобы они реализовались не так трагично.

Я уже рассказывала тебе о Дэвиде. Он был плохим человеком, злым. Я знаю, что мы с Джоэлом не святые. Мы позволили чувствам взять верх над разумом. Мы бездумно подарили тебе жизнь, будучи не в состоянии воспитывать тебя как родители. Прежде всего мы думали о своих эгоистичных желаниях. Но, Сьювелин, мы тебя очень любили. Это мое оправдание. Дэвид никого не любил, кроме себя самого. Он хотел потешить свое самолюбие; Кроме того, он завидовал своему брату. Да, он был старшим сыном и имел наследника, но Джоэл испытывал внутреннее удовлетворение, работая с больными. Дэвид был этого лишен. Более того, Дэвид отличался чувственностью, не могу сказать, что Джоэл был другим. В обоих братьях чувствовалась безжалостность. Стремление повелевать воспитывалось у них обоих, но как говорят, власть губит. В отличие от Дэвида, Джоэл был способен любить. Дэвида заботило лишь удовлетворение своих прихотей. Я отказала ему, и из-за этого его желание обладать мною только усилилось. Он не просто хотел меня, он жаждал мести.

Дэвид принадлежал к прошлому веку, когда хозяин замка являлся феодалом, все ему подчинялись и зависели от его прихотей. Уверена, что он был способен на любую жестокость, и ему доставляло удовольствие мучить других.

Тебя, Сьювелин, воспитали в коттедже «Дикая яблоня». Я обещала тебе восполнить те первые годы. Я тебя не бросила, я думала о тебе, страдала без тебя. Мы постоянно говорили о тебе с Джоэлом. Я молилась, чтобы мы все трое жили вместе. Таково было мое желание… Оно совпадало с твоим. Годы быстро летели. Они не лишены опасностей, Дэвид внимательно следил за мной. Скорей всего он догадался о моих отношениях с Джоэлом. Я узнала, что Элизабет Ларкхем любовница Дэвида. Она была странная, необычная женщина. Она по-своему любила Эмералд, но, как и я к Джоэлу, не могла преодолеть страсть к Дэвиду. От этих Мейтлендов исходит невероятная сила.

Я испытывала благодарность к Элизабет, потому что она отвлекала от меня Дэвида. Я чувствовала злобную атмосферу замка. В прошлые века в нем произошло много трагедий, свершилось много темных дел. Мне казалось, что насилие, страсть, смерть и горе оставляют след, и последующие поколения чувствуют в атмосфере присутствие добра или зла. Иногда чувствовалось, что атмосфера в замке накалилась до предела, и вот-вот произойдет взрыв. Дэвид завистливый, сексуально неудовлетворенный, стремящийся к новым удовольствиям. Эмералд в инвалидном кресле, спокойная и седая как привидение из прошлого. Я часто задумывалась, какая у нее была жизнь с Дэвидом до несчастного случая. Рядом Элизабет, угождающая Эмералд, ухаживающая за нею… и за ее мужем. Я и Джоэл находились в незаконной связи, надеялись на что-то неосуществимое пока жива Джессами. И, конечно, милая, наивная Джессами, понимавшая, что ее супружество не сложилось, страдавшая от безразличия мужа, чувствовавшая собственную неполноценность, посвятившая свою жизнь ребенку. В замке были и дети: умный и смышленый Эсмонд, Гарт, приезжавший на каникулы, Малком, навещавший нас все реже, в котором уже начали проявляться черты характера Мейтленда, и Сюзанна, красивая девочка, криком добивавшаяся своего, а потом, получив желаемое, довольно ухмылялась — еще один представитель рода Мейтлендов.

Но даже в таком окружении иногда я обманывала себя, говоря, что все спокойно, и я нахожусь в безопасности. Как глупо! Дэвид еще никому не позволял одурачить себя.

Возможно, ему надоела Элизабет, но я чувствовала, он все больше преследует меня. Стоило мне выехать верхом, он поджидал меня. Мне все труднее становилось ездить в городской дом Джоэла, чтобы меня не видел Дэвид.

Я старалась уходить из замка в разное время, но иногда мне не удавалось отделаться от преследования, и Джоэл ждал меня напрасно.

Он сильно ненавидел Дэвида. У него все чувства сильные, он никогда ничего не делает наполовину. Он с головой бросался в дело, увлекавшее его. Он обожал свою работу, он страстно любил меня. Я часто представляла, как мы были бы счастливы, живя в том доме в городе, подальше от замка — ты, я и Джоэл.

Вот я и подошла к описанию моего предпоследнего приезда в коттедж «Дикая яблоня». Я не знала, что за мной следят. Дэвид действовал весьма умело. Он заметил, что я часто на день уезжаю из замка под предлогом навестить родственников отца. В тот раз Дэвид проследил мой путь до коттеджа. Он остановился в местной гостинице и задавал множество вопросов. Он видел тебя… и напугал. Он убедился в правоте своих подозрений, что ты дочь моя и Джоэла.

В замок он вернулся в восторженном настроении и на следующий день подстерег меня в лесу. — Анабель, мне нужно поговорить с тобой.

— Что ты хочешь сказать?

— О вечном треугольнике… обо мне, тебе и Джоэле.

— Я не желаю об этом слышать.

— Дело не в том, что ты не желаешь слышать, а в том, что я хочу сказать. Мне все известно, милейшая Анабель. Я знаю, как вы с Джоэлом себя ведете. Предполагается, что он обслуживает больных, а в это время вы веселитесь в его холостяцкой спальне. Ты меня удивляешь, Анабель.

— Я возвращаюсь в замок.

— Пока рано. Мы вернемся позже. Мне все известно, и о любовном гнездышке над операционной, и о маленькой девочке. Она очаровательна, чего и следует ожидать от твоей дочери, твоей и Джоэла.

Меня затошнило от ужаса: он узнал о твоем существовании.

— Не волнуйся. Меня не привлекают маленькие девочки. Меня влекут большие, красивые, такие, как ты, Анабель.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Зачем ты шпионил?..

— Ты достаточно умна, чтобы догадаться. Интересно, что скажет Джессами, узнав, что ее любимая подруга — любовница ее мужа. К тому же имеет от него дочку! Знаешь, твоя дочь очень похожа на Сюзанну. И по возрасту они одинаковы. Обе Мейтленд, без сомнения.

Мне стало плохо при мысли о Джессами. Я представила себе ее несчастное лицо. Ее подруга и кузина… Предательство в тысячу раз страшнее, потому что его совершила я.

— Нельзя говорить Джессами, — предупредила я.

— Я не хочу и не скажу… пока. Я похолодела.

— Пока?

— С твоей проницательностью ты еще не догадалась?

Я постаралась проехать мимо, но он схватил мою лошадь под уздцы.

— Вопрос остается: когда?

Я подняла кнут. Хотела ударить его по улыбающемуся лицу, но он схватил меня за руку.

— К чему так негодовать? Ты же не скромная девственница. Я имею в виду, подобные приключения у тебя не впервой.

— Подлец, ты подлец.

— А ты желанная, Анабель. Я готов на что угодно ради тебя.

— Я не хочу больше тебя видеть.

— Куда мы с тобой отправимся? В замок? Будет забавно. Когда ты придешь?

— Никогда.

— Бедняжка Джессами очень огорчится.

— Неужели в тебе нет никакой порядочности?

— Никакой.

— Я тебя ненавижу.

— От этого будет еще пикантнее. Слушай, Анабель, я ждал этого момента несколько лет. Я же знаю о тебе и Джоэле. Почему ты добра с одним братом и жестока с другим?

— Мы с Джоэлом любим друг друга.

— Как трогательно, я сейчас зарыдаю.

— Сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудь рыдал, разве от бессильной ярости.

— Ты многого не знаешь обо мне, Анабель, но скоро узнаешь. У нас впереди много времени. Тебе придется скрывать от Джессами то зло, которое ты совершила, не так ли? И есть лишь один путь для этого…

— Я сама ей расскажу.

— Неужели? Бедняжка Джессами. Она такая сентиментальная, и со здоровьем у нее не в порядке после рождения Сюзанны. Как ты знаешь, у нее слабые легкие, и сердце сдает. Как она воспримет эту новость? О том, как ты с ней поступила. Ее лучшая подруга и муж. Боже, так частенько бывает.

Я ударила лошадь и умчалась. Я не знала, куда мне идти, что делать. Наконец я вернулась в замок. Мне сказали, что Джессами отдыхает. Я сходила от беспокойства с ума. Не могла себе представить, что будет, если Джессами узнает правду.

Но предложенный выход…

Меня трясло от страха. Одна мысль мучила меня: Джессами не должна знать.

Я снова обдумала встречу в лесу с Дэвидом. Не могла забыть блеска в его глазах, улыбку на его чувственных губах. Теперь он считает, что я нахожусь в его власти.

Дверь моей комнаты медленно открылась. Я вздрогнула. Вошла Джессами.

— Я тебя напугала? — спросила она.

— Нет… нет.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Ты выглядишь… не как всегда.

— У меня немного разболелась голова.

— Дорогая Анабель, тебе так редко нездоровится.

— Со мной все в порядке.

— Надо попросить Джоэла, он даст тебе тоник. Почему бы тебе не прилечь? Я зашла к тебе поговорить о Сюзанне.

— А что с ней?

— Она растет такая своенравная: Хочет, чтобы все было по ее желанию, и добивается этого.

— Она же Мейтленд.

— Пока об этом рано беспокоиться, я просто хотела посоветоваться. Ведь я всегда обращаюсь к тебе, если меня что-то тревожит. Помнишь, скоро семь лет, как ты приехала в замок.

— Мне было семнадцать, — сказала я, чтобы не молчать.

— Теперь тебе двадцать четыре, пора выходить замуж, Анабель.

Я закрыла глаза, разговор становился невыносимым. Она продолжала размышлять вслух:

— Нужно устраивать для тебя балы… созывать гостей. Я поговорю с Джоэлом. В чем дело? С тобой вправду все в порядке. Я тут болтаю, а у тебя болит голова. Тебе следует отдохнуть, Анабель.

Она заставила меня прилечь и накрыла пледом. Мне хотелось крикнуть: «Ты должна меня ненавидеть, я это заслужила».

Я лежала и думала, что мне делать. Не могла придумать выход. Джессами узнает, а я не могу вынести эту мысль. Надо посоветоваться с Джоэлом. Но я боялась сказать ему. Не знала, как он поступит, наверняка он будет в ярости из-за Дэвида, но мне необходимо с ним посоветоваться.

Я вышла из своей комнаты все еще в костюме для верховой езды. В холле меня окликнул Дэвид.

— Время вышло, — улыбнулся он. — Тебе осталось четыре часа, чтобы принять решение. Думаю, будет очень мило, если ты придешь в мою комнату. Она в передней башне. Комната приятная, увидишь. Я зажгу камин и буду тебя ждать. Уверен, что мой трудолюбивый брат будет работать в это время, принимать больных. Он не стремится проводить как можно больше времени в обществе своей жены. Но мы с тобой знаем причину. У него есть другая рыба для жарения. Отлично, Анабель, до встречи вечером.

Я пробежала мимо него. В конюшне взяла лошадь и поскакала по лесу, потом по полю. Я неслась галопом и думала, что же мне делать.

Мне надо посоветоваться с Джоэлом. Мы с ним обещали обо всем рассказывать друг другу.

Он закончил прием пациентов и обрадовался моему приходу. Я бросилась в его объятия и зарыдала от облегчения.

Я все ему рассказала. Он побледнел.

— Значит, он ждет тебя ночью. Но вместо тебя к нему пойду я.

— Джоэл, что ты собираешься делать? — воскликнула я.

— Я его убью.

— Нет, Джоэл. Нужно все обдумать, нельзя спешить. Это будет убийство… собственного брата.

— Это все равно, что убить осу. Я его ненавижу.

— Джоэл, пожалуйста, постарайся успокоиться.

— Оставь это мне, Анабель.

— Нельзя, чтобы Джессами узнала правду. Она перестанет всем верить. А она всегда мне доверяла. Мы делились секретами, дружили. Я не могу допустить, чтобы она узнала, как я поступила с ней.

Я видела, как он зол и больше ни о чем не может думать. Я знала, его ярость может выйти из-под контроля. Помню, как он рассвирепел однажды, когда крестьяне плохо обращались со своим ребенком. Он отправил их в тюрьму, а ребенка передал на воспитание. Я с ним тогда спорила, но он оставался непреклонным. Теперь же он думал только об отмщении Дэвиду, и не за то, что он шпионил за нами, а за его гнусное предложение. Он назвал его шантажистом. А шантажистов только уничтожают.

Меня пугала глубина страсти, которую я вызвала в двух братьях. Мне известно об их буйном нраве, и я боялась.

В замок мы вернулись вместе с Джоэлом. Я сослалась на головную боль и не пошла ужинать. Ко мне зашла Джессами. Она рассказала, как странно прошел ужин. Джоэл почти не разговаривал, а Дэвид был в странном настроении.

— Он постоянно шутил, но невразумительно, делал намеки. Я ничего не поняла. Бедная Анабель, ты так редко болеешь. Дэвид напомнил, что ты вообще не болела, только однажды, лет шесть или семь тому назад, когда гостила у родственников отца. Он говорил, что ты была не похожа на себя, когда уезжала к ним, но вернулась вполне здоровой. Ужасный был ужин, Анабель. Я еле дождалась, когда можно было встать из-за стола… Но ты устала. — Она наклонилась и поцеловала меня. — Утром поправишься. Помнишь, как нам говорила няня Перкинс?

— Спасибо тебе, Джессами. Я тебя люблю. Помни это.

Она засмеялась:

— Должно быть, ты действительно плохо себя чувствуешь, если тебя потянуло на сентиментальность. Спокойной ночи, Анабель.

Мне хотелось попытаться все ей объяснить, попросить прощения.

Некоторое время я лежала. Джоэл обещал зайти за мной, чтобы вместе идти к Дэвиду. Но Джоэл не пришел. Я ждала, не сводя глаз с двери. Вдруг раздался глухой звук выстрела где-то совсем рядом с замком.

Я встала и насторожилась. Прислушалась, но больше ничего не слышно. Я подошла к комнате Джессами и Джоэла, но поняла, что Джессами там одна.

Я решила пойти в комнату Дэвида. Я тихо приоткрыла дверь и заглянула. В камине горел огонь, были зажжены свечи. У камина стул, на кровати лежал шелковый халат.

Никого.

Мое беспокойство нарастало с каждой минутой. Я выбежала во двор. Нужно выяснить, что случилось, но мне было страшно узнать правду. Кто-то бежал за мной. Я затаила дыхание. Ко мне бежал Джоэл. Я поняла, случилась какая-то трагедия.

Я бросилась в его объятия. В горле застрял ком.

— Я слышала… выстрел… — едва выговорила я.

— Он мертв. Я его убил.

— О, Боже, помоги нам.

— Я пошел к нему и сказал, что все знаю и убью его. Он предложил все уладить цивилизованным способом — стреляться. «Мы же оба хорошо стреляем». Мы взяли пистолеты. Он всегда считал, что стреляет лучше меня, поэтому и предложил пистолеты… Но на этот раз ему не повезло.

— Ты уверен, Джоэл, что убил его?

— Да, прямо в сердце. Я туда и целил. Или я, или он… Должен быть он… ради тебя и Сьювелин. Я всегда знал, либо я его убью, либо он меня. Мы уже подходили пару раз к краю. Теперь все… Я уезжаю. Надо… сегодня ночью.

— Джоэл! Нет!..

— Ты едешь со мной. Нам надо уехать из страны.

— Сегодня?

— Сегодня ночью. Нужно все обдумать. Я смогу договориться со своим банком, когда уеду. Возьмем с собой драгоценности, все, что можем увезти. Иди к себе. Собери свои вещи. Действуй осторожно, чтобы никто не узнал. К утру мы будем далеко отсюда. На поезде доедем до Саутхэмптона. Сядем на корабль и уплывем… видимо, в Австралию… а оттуда еще дальше.

— Джоэл… а ребенок?

— Да, я подумал о ребенке. Ты поедешь и возьмешь ее. Мы уедем отсюда все трое.

Я поспешила к себе, и через час после того выстрела я уже ехала по лесу с Джоэлом.

На железнодорожной станции мы расстались. Он отправился в Саутхэмптон, а мы с тобой должны были приехать туда. Мне пришлось ждать поезда, и я приехала к тебе лишь на следующий день. Остальное тебе известно.

Такова история моей жизни, Сьювелин. Ты полюбила нас, меня и твоего отца, а теперь, узнав, как все было на самом деле, ты все поймешь.