"Истина или пропоганда" - читать интересную книгу автора (Вандеман Джордж)

Личностный кризис

Рассказывают, что некий летчик, летавший на международных воздушных линиях, купил небольшую станцию техобслуживания, поскольку у него всегда было несколько свободных дней между полетами. Однажды он зашел за какой-то мелочью в скобяную лавку, расположенную на той же улице. Сделав покупку, он задержался и немного рассказал о своем последнем перелете через океан.

Когда летчик ушел, другой покупатель спросил: «Кто этот человек?» Владелец лавки ответил: «У него станция техобслуживания на том конце улицы, — и добавил с улыбкой: — Бедняга вообразил, что он летчик!»

Большинство из нас воспринимает человека, заблуждающегося насчет своей личности, со снисходительной улыбкой и легким сочувствием. Мы мысленно зачисляем его в соответствующий разряд — наряду с теми, кто воображает себя Наполеоном, — и продолжаем идти своей дорогой. Но иногда мы сами оказываемся заблуждающейся стороной и ставим себя в неловкое положение.

Во времена Иисуса все было точно так же. Кто-то думал, что Он заблуждается, другие отнеслись к Нему как к самозванцу и даже богохульнику, ибо Иисус действительно объявил Себя Богом. Но вопрос об истинной природе Его Личности не терпел отлагательства. А что, если Он говорит правду? Что, если Он действительно Бог? Даже Его враги не могли отделаться от ощущения, что ошибаются именно они. И это их тревожило.

Однажды они спросили у Него напрямик: «Кто же Ты?»

И Иисус ответил им: «Когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я» (Ин. 8:28).

Но ведь Иисус имел в виду гораздо большее, Он подразумевал: «Когда вы вознесете Меня, когда вы распнете Меня, когда подвергнете Меня бичеванию, унизите Меня и насмеетесь надо Мной; когда вы вобьете гвозди в Мои ладони, когда вы повесите Меня между небом и землей на позорном римском кресте и будете призывать Меня сойти, если это в Моих силах; когда вы оставите Меня умирать, не дав ни глотка воды, тогда вы узнаете, что это Я!»

И вот Он умирал — в полном одиночестве. Однажды, — нет, дважды — звучал Голос с небес, признававший в Нем Своего Сына. Но сейчас не слышно было никакого голоса. Все тихо, если не считать насмешек толпы и гневного ропота оскорбленного творения. Кем был этот Человек, этот умеющий сострадать Целитель, этот полюбившийся многим Учитель? Что Он совершил дурного, что Небо отказывается защитить Его? Какое за Ним преступление, если сама природа карает Его своими безжалостными стрелами? Кем же Он был?

Он что — просто хороший человек, лучший из живших когда-либо на земле и умерший как покорная жертва в руках злодеев? Или это был воплотившийся Господь, расплачивающийся за грехи падшего человечества?

Никогда об этом не забывайте! Если бы Он был всего лишь человеком, то мы имеем случай элементарного убийства невинного человека. Если Он был Богом, то мы описываем жертвоприношение. Если Он был всего лишь человеком, то мы видим перед собой мученика. Если Он был Богом, то перед нами Жертва!

Разбойник на соседнем кресте знал, Кто Он! Он понял, что последняя надежда на помилование стремительно ускользает. И нарушил благоговейную тишину мольбой: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»

Но Иисус умирал. Найдет ли Он слова для разбойника, умирающего рядом? Казалось, время остановилось, пока небо и земля ожидали ответа Спасителя. «Истинно говорю тебе ныне — ныне же, когда все Меня предали, ныне же, когда кажется, что Я никогда не обрету Царствие, — говорю тебе ныне же, будешь со Мною в раю».

Римский сотник знал. Кем Он был. Он чувствовал, что совершается необычная казнь. И когда Иисус испустил последний мучительный вздох, он, не обращая внимания на глумливую толпу, убежденно сказал: «Истинно Человек Сей был Сын Божий».

Враги Иисуса знали больше, чем им хотелось бы. Они вынуждали Иисуса открыться не потому, что хотели узнать, Кто Он, а потому, что хотели заманить Его в ловушку. Они страстно желали только избавиться от Иисуса. Они ненавидели Того, Кто был настолько чист, настолько незапятнан, что их лицемерные души выглядели рядом с Ним чернее черного. Иисус должен был умереть!

Но когда враги погубили Его, когда они совершили свое грязное дело, удовлетворения они не получили. Преступление не прибавило радости уходящему дню. Мертвого Христа враги боялись даже больше, чем живого!

Высокомерный Каиафа знал. Кем Он был. Первосвященник сказал Ему: «Заклинаю, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» Иисус ответил ему просто: «Да, это так, как ты сказал». Неудивительно, что лукавый законник стал бледным как смерть, узнав от римской стражи, что Иисус восстал из гроба!

И Пилат знал. Он не нашел за Иисусом вины. Он стремился спасти Иисуса от сговорившихся врагов. Он пытался смыть вину со своих рук. Но не смог. До самой смерти он будет жить в страхе перед Тем, Кого приказал бичевать и отправить на казнь. Как он мог быть уверен, даже находясь в предполагаемой безопасности в своем дворце, что воскресший Иисус не возникнет перед ним и не потребует ответа?

Да, они спрашивали у Иисуса: «Кто же Ты?» И Иисус им ответил: «Когда вознесете Меня, тогда узнаете, что это Я».

Некоторые из тех, кто был свидетелем Его смерти в ту черную пятницу, потеряли сон, пока не узнали из Писания, Кто Он. Многих мучили угрызения совести за то, что и их голос звучал в безжалостном крике толпы: «Распни Его! Распни Его!»

Попробуйте представить себе человека, случайно затянутого в эту толпу, наблюдавшего за казнью и увидевшего в тот день немало странного и пугающего. Но вот толпа рассеялась, и человек побрел в одиночестве домой. Его мучают угрызения совести. Зачем он это сделал? Почему позволил себе присоединиться к обезумевшей толпе, требующей смерти Человека, не причинившего ему ничего плохого, Человека, Которого Пилат объявил невиновным? Он надеется обрести покой и избавиться от чувства вины в стенах родного дома. Но что ожидает его на пороге? Об этом рассказывает поэт:

Прошло пятьдесят долгих дней. Смешанные с правдой, по стране ходили слухи, порождая смятение в сердцах людей. Один вопрос, как никакой другой, требовал немедленного разрешения: Кем был Иисус из Назарета, Распятый Иисус?

Наступила Пятидесятница. И Петр встал, чтобы говорить. Петр, тот самый ученик, который убежал. Петр, который клянется, что не знает Иисуса. Петр, который кощунствовал, лишь бы его не отождествляли с Ним.

Но посмотрите, с Петром что-то произошло. Смело, без тени страха, в присутствии врагов Иисуса, он возгласил: «Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2:36).

Задумайтесь, какое бесстрашие демонстрирует Петр! «Сей Иисус, Которого вы распяли! Тот, Кого вы распяли, — Сын Божий!»

Что за этим последовало? Как отозвался на эти слова народ? Ополчился на Петра? Нет. «Слыша это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам: что нам делать, мужи братия?»

В тот день было обращено три тысячи человек, они припали к ногам Распятого и обрели прощение своей вины!

«Сей Иисус, Которого вы распяли». Эти слова стали вестью раннего христианства. В них была его сила!

Мы говорим, что сами лично не участвовали в этом, что мы не распинали Его, что все злодеяние сотворили Пилат и римские солдаты. А нас там не было, нас не в чем упрекнуть!

Но Иисус умер не от тех ран, что оставили гвозди. Не эта боль убила Его. Он умер от надорвавшей Его сердце тяжести грехов, которые Он принес с Собою на крест.

Вы только подумайте! Если наши грехи — ваши и мои — не входили в их число, если среди грехов, сокрушивших Его жизнь, не было наших, то как мы можем утверждать, что Иисус заплатил и за них? Но если они все же вошли в их число, то и вы, и я виновны в распятии Иисуса. На гвоздях остались отпечатки и наших пальцев!

Сирил Дж. Дейви рассказывает историю о Сандаре Сингхе, индийском мальчике. Когда ему было всего четырнадцать лет, умерла его мать, и мир для него рухнул. Сандар был безутешен, и никто не мог его успокоить. Он знал, что не может жить без Бога, но ему в горе казалось, что Господь забрал того единственного человека, благодаря которому он ощущал Его присутствие.

Сандар посещал школу христианской миссии, поскольку государственная находилась слишком далеко. Он всегда был спокойным и вежливым учеником, однако теперь все изменилось. Горе превратило его в отчаянного хулигана, сердечность преподавателей только разъяряла его. Он ненавидел учителей и их школу, и их Книгу. И ненавидел их Иисуса!

Однажды Сандар подошел к учителю и вежливо сообщил, что хочет купить Новый Завет. Никто и не подозревал, зачем он ему понадобился!

Через некоторое время он предложил приятелям: «Идемте со мной. Вас удивило, что я купил эту Книгу? Тогда приходите ко мне и увидите, что я с ней сделаю! Я не знаю, сколько я проживу, наверное, совсем мало, но, прежде чем я умру, я покажу вам, что я думаю об Иисусе и о Его Книге!»

И Сандар привел друзей во двор своего дома, взял охапку хвороста, банку керосина и зажег костер. Затем медленно и методично стал по одной вырывать страницы из Книги и бросать их в огонь. Он хотел, чтобы этот поступок стал его последним оскорбительным жестом по отношению к христианской Книге!

Внезапно из дома вышел его отец и закричал: «Сын, ты сошел с ума! Ты вне себя, коль сжигаешь христианскую Книгу! Это хорошая Книга — так говорила твоя мать. Я не желаю, чтобы в моем доме совершалось такое кощунство. Прекрати! Ты слышишь? Прекрати!»

Сандар наклонился, втоптал остатки Нового Завета в костер и, ни слова не говоря, удалился в свою комнату. Там он провел три дня и три ночи.

И вот наступила ночь, когда все должно было решиться. Он знал, что сделает. Было слышно, как невдалеке прошел поезд в Лахор. Следующий экспресс ожидается в пять часов утра. И если Господь не заговорит с ним до этого времени, он пойдет, положит голову на рельсы и подождет, пока поезд, следующий из Ладхианы в Лахор, не оборвет его жалкое существование.

Его сознание должно быть ясным в эту ночь, поэтому Сандар пошел в купальню и целый час мылся холодной водой, а затем возвратился в свою комнату. До прохождения экспресса оставалось семь часов.

Он молился: «Боже, если Ты есть, яви мне Себя, прежде чем я умру!»

Медленно текли минуты, еще медленней они складывались в часы.

Без пятнадцати пять Сандар ворвался в комнату отца и схватил его за плечо. «Я видел Иисуса!» — выпалил мальчик.

«Ты бредишь, — сказал спросонья отец. — Иди спать».

Но Сандар не бредил. Он тут же как на духу выложил отцу всю свою затею с самоубийством.

«Несколько минут назад, — продолжал он свой рассказ, — в мою комнату вошел Иисус… И заговорил со мной… Он сказал: «Долго ли ты будешь преследовать Меня? Мне пришлось прийти, чтобы спасти тебя. Ты молишься о том, чтобы найти верный путь, так почему же до сих пор не стал на него? Я и есть этот путь». Он говорил на хинди, и говорил со мной. Я припал к Его ногам. Как долго я пробыл на коленях, не могу сказать. Но когда встал, видение рассеялось. Это было видение. Я и в мыслях не держал звать Его… Если бы это был Кришна или один из моих собственных богов, я бы не так удивился. Но только не Иисус!»

Он умолк на минуту, а затем твердо заявил: «Я христианин. Я не могу служить никому, кроме Иисуса!»

«Ты, должно быть, рехнулся, — резко бросил отец. — Врываешься среди ночи, чтобы сообщить, что ты христианин. А ведь не прошло и трех дней с тех пор, как ты сжег христианскую Книгу!»

Сандар замер, глядя на свои руки, и прочувствованно воскликнул: «Мои руки совершили это. Я никогда не смогу смыть с них этот грех, до самой смерти!»

Неудивительно, что Сандар полюбил Христа! Неудивительно, что он до самой смерти проповедовал Иисуса! Неудивительно, что почти каждое лето Сандар уходил в запрещенную страну Тибет, где подвергался за свою проповедь жесточайшим гонениям. Но чем сильнее его преследовали, тем более счастлив он был оттого, что страдает за своего Господа. Из последнего странствия в Тибет христианин Сандар не вернулся!

Друзья мои, посмотрите на свои руки, а я посмотрю на свои. Вот руки, распявшие Иисуса! И ничто, кроме алой Крови Голгофы, никогда не очистит их!

Этот личностный кризис должен произойти с каждым из нас. Мы не преодолеем его, пока не узнаем, кто мы. Невинные свидетели, надежно отдаленные от вины Голгофы двумя тысячелетиями? Или же одни из тех, кто распял нашего Господа? Мы поймем это, если будем долго и честно смотреть на крест!

Но надежда есть! Ибо когда Иисус молился: «Отче, прости им», я знаю, что Он подразумевал меня! Я знаю, что Он подразумевал вас!