"Охотничья луна" - читать интересную книгу автора (Холт Виктория)XI. Встреча в горахЯ в эту ночь не спала вовсе, и утром первым делом пошла к Дейзи. Я решила, что должна все ей изложить, и начала свой рассказ со встречи в лесу с Незнакомцем. Она молча слушала. Потом она сказала: — Думаю, нам с вами нужно немедленно поехать в Холл и рассказать эту фантастическую историю сэру Джейсону. Похоже, Юджини угрожает опасность. Я с этим согласилась и почувствовала себя значительно лучше, чем ночью. Как ни рано это было, мы поехали в Холл. Сэр Джейсон был на верховой прогулке, что он обычно делал перед завтраком, а когда вернулся, был очень удивлен, увидев нас. Мисс Хетерингтон сказала: — Лучше вам, Корделия, рассказать эту историю. Так же, как вы ее рассказали мне. Так я и сделала. — Кажется ясным, — сказала Дейзи, — что наша горничная каким-то образом связана с мужчиной, который занимается тем, что встречает девушек в лесу и предположительно вскруживает им головы. — Достаточно ясно, — сказал Джейсон. — Очевидно и то, что такую же судьбу он и для вас готовил, Корделия. — Мне кажется, я знаю, почему он так внезапно исчез. Это произошло, когда он узнал, что моя тетя продает Мэнор. Затем он перешел к Лидии, а теперь к Фионе. Есть какие-нибудь причины для этого нападения на Юджини? — Я могу назвать одну, — сказал Джейсон. — Если ее сестра умрет, Фиона унаследует все состояние, которое было оставлено девочкам. — Значит, Эльза пытается отделаться от Юджини. Как это по-дьявольски! — Следом настанет черед Фионы. — Да он же массовый убийца! — произнесла Дейзи, бледнея. — Мне кажется, выявляется следующее, — сказала я. — Его сообщница работает в модных школах, где живут богатые молодые леди. Она выбирает самых желанных, рассказывает им о легендах и подводит их к тому, что появляется мужчина, который старается их очаровать и решает, кто же будет его следующей жертвой. У Лидии было небольшое состояние. Она умерла на лыжных склонах. Вы сознаете, что он учит Фиону кататься на лыжах? — Боже мой! — воскликнул Джейсон. — Мы должны ее найти. — Как? — спросила я. Мы все смолкли. — Он сказал мне, что живет в деревушке в Суффолке, — сказала я. — Я поехала туда и обнаружила, что там жила семья по фамилии Даулинг. В ней были сын и дочь, и этот человек может быть сыном. Он сказал мне, что его имя Ком-птон, но Комптоны мертвы уже двадцать лет. Полагаю, он назвал мне имя наугад, но тот факт, что он выбрал это имя и место, показывает, что он должен был когда-то иметь к ним отношение. Думаю, нам нужно больше узнать об этой семье. Но что нам делать пока? — Мы должны найти Фиону, — повторил Джейсон. — Вы ездили ее искать безо всякого успеха. И мне еще кое-что пришло в голову. Похоже, Фиона в безопасности, пока Юджини жива. Он хочет все состояние… не одну только половину. Это защита Фионы. — Я считаю, что Юджини следует убрать из школы, — сказала Дейзи. — Согласна, — сказала я. — Эльза… если это Эльза… пыталась ее отравить. Теперь я это понимаю. Она пыталась сделать это постепенно, так, чтобы когда она даст ей окончательную дозу, было бы похоже, что у Юджини был более сильный приступ, чем те, от которых она обычно страдала. Возможно, принятая Шарлоттой доза должна была оказаться смертельной. Шарлотта была очень больна, и не исключено, что Юджини, будучи сильно ослабленной, не справилась бы с ней. — В это невозможно было бы поверить, если бы не было столько доказательств, — сказал Джейсон. — Мы должны действовать быстро. — Если бы только знать как, — сказала я. — Давайте подумаем. Давайте попробуем увидеть, как все сложилось. Фиона у этого человека. Он женился на ней. Мы не знаем его имени. Мы не знаем, где он. — Для Лидии Маркем он был Марком Чессингемом. — Он не станет использовать то же самое имя снова. — Нет. Юджини говорит, что он был Карлом Как-То-Там. Она никогда не слышала его фамилии. — Ну и что же мы будем делать, понесемся опять в Европу рвать и метать в поисках мужчины по имени Карл с женой по имени Фиона? Боюсь, толку будет немного. Думаю, нужно обратиться в полицию. Этого человека нужно найти быстро. — Мне кое-что пришло в голову, — сказала я. Они с надеждой на меня посмотрели. — Да, — сказала я медленно. — Миссис Бэддикомб тоже по-своему полезна. Я считала ее глупой старой любительницей скандалов, но в данный момент испытываю к ней нежные чувства. Эльза пишет письма кому-то за границей… И пишет довольно регулярно. Ее корреспондент не сидит на одном месте, поэтому Эльзе приходится спрашивать у миссис Бэддикомб цену марок, так что наша почтарша знает, что та пишет в Швейцарию, Францию, Германию и Австрию. Знает она и пол получателя этих писем. Мужчина. Теперь, если Эльза пишет своему сообщнику, а я предполагаю, что так оно и есть, очень вероятно, что он отвечает ей. — Понимаю, — сказала Дейзи, глядя на меня с одобрением. — Если бы нам удалось завладеть одним из этих писем, оно нам кое-что сказало бы. — Это будет довольно легким делом, — сказала Дейзи. — Как вам известно, один из конюхов ездит каждый день за почтой, потому что почтальону добираться сюда слишком далеко. Обычно он передает письма одной из горничных. Я могу дать указания приносить ее прямо ко мне. — Смею предположить, Эльза подстерегает возвращение человека с почтой. — С этим легко справиться, — сказала Дейзи. — Я буду менять время отправления этого человека, так что она ничего не заподозрит. Как вы думаете? Она посмотрела на Джейсона. Он сказал: — Да, так и сделайте. Но мы не можем сидеть в ожидании почты. Я сегодня поеду в Лондон, а пока, полагаю, Юджини следует вернуться в Холл. — Нам нужен хороший предлог, чтобы она могла это сделать, и правдоподобную историю для девушек, — сказала Дейзи. — Мы могли бы сказать, что у вас особые гости, и вы хотели бы ее с ними познакомить, и поэтому она на неделю раньше уходит на каникулы, — добавила я. — Что-нибудь придумаем, — сказала Дейзи. — А как быть с Шарлоттой? Я несколько о ней беспокоюсь. — Пусть и ее перевезут в Холл. Ей уже можно путешествовать, и она составит компанию Юджини. Думаю, девушкам придется объяснить… я имею в виду Шарлотту и Юджини. Дейзи взглянула на меня. — Вы хорошо их знаете. — Я не так уж в этом уверена. Однако в теперешнем настроении Юджини я могла бы с ней поговорить. Что же касается Шарлотты, она слишком слаба, чтобы спорить. Мы могли бы сказать, что везем их на прогулку, доставить в Холл, а сказать, что они остаются там. — Я предоставлю это вам, Корделия, — сказала Дейзи, заканчивая разговор, тоном, который принимала, когда давала своим подчиненным трудные задания. — В таком случае привезите ее сюда этим утром, — сказал Джейсон. — Я отправляюсь в Лондон, чтобы начать продвигать это дело. У нас так мало сведений. — Я надеюсь на письмо, — сказала я. — Думаю, они довольно часто пишут друг другу. Я поднялась к себе. Шарлотта сидела в кресле и выглядела бледной и вялой. Я спросила, как она себя чувствует, и она ответила, что устала целыми днями оставаться в комнате. — Вы хотели бы поехать на прогулку? — спросила я. Ее лицо прояснилось, и она сказала, что хотела бы. — В таком случае я приглашу Юджини поехать с нами. Пока все хорошо. Теперь, когда я могла как-то действовать, я чувствовала себя гораздо лучше. Юджини была в восторге от возможности пропустить уроки и поехать на прогулку с Шарлоттой. — Куда мы едем? — спросила Юджини. — Мы едем в Холл. — Повидать дядю Джейсона? — Не знаю, там ли он. — Вчера был там, — ответила Юджини. — Увидим, — ответила я. Когда мы прибыли в Холл, я вошла вместе с обеими девушками. Шарлотта явно устала, и я попросила одну из служанок отвести нас в комнату, которая была для нее подготовлена. — Я должна буду лечь? — спросила она. — Вам ведь этого хочется, не так ли? — Только на немножко. — Вы можете прилечь, а мы с Юджини посидим с вами. Я хочу вам обеим кое-что рассказать. Когда она легла, я открыла дверь между этой и соседней комнатой, которая тоже была спальней. Я сказала: — Теперь я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали. На какое-то время вы останетесь здесь. — Останемся здесь? — воскликнула Юджини. — А как же школа? — Что ж, вы обе были очень больны… таинственно больны. Мы решили, что будет лучше, если вы останетесь здесь до отъезда на каникулы. Потом я не знаю, какие планы у Шарлотты, но вы, Юджини, все равно в любом случае должны были приехать сюда. — Что скажет мисс Хетерингтон? — Она знает. На самом деле это идея ее, моя и вашего дяди. Мы хотим, чтобы вы оставались здесь, потому что в школе есть что-то вредное для вас. Они молчали, глядя друг на друга, и я видела, что ни одна из них не грустит оттого, что их семестр кончился раньше. — Я знаю, что это, — сказала Юджини. — Это стоки. — Стоки? — Да, иногда от них болеют. Я была больна, потом Шарлотта, и нам нужно уехать. Значит, что-то в нашей комнате, я так понимаю. Под окном. Я подумала, что это легкий выход из наших трудностей, поскольку не хотела им говорить, что мы опасаемся покушения на жизнь Юджини. — Что ж, вам здесь вместе будет хорошо и, вы, Юджини присмотрите за Шарлоттой, не так ли? Вы найдете массу занятий. Они переглянулись и засмеялись. — А как же «Ромео и Джульетта»? — спросила Шарлотта. — Увы, бедный Ромео, — сказала Юджини. — Ты играла очень хорошо, Шарлотта. А я никак не могла запомнить свои строки. Кто займет наши места? — Думаю, этот отрывок уберут, — сказала я. — Придется обойтись «Венецианским купцом». По лицу Шарлотты было видно, что ей жаль. — Вы все равно не могли достаточно поправиться, — сказала я. — Подумайте, как неприятно было бы вам смотреть, как играет кто-то другой. Осознав это, Шарлотта смогла примириться с решением. Если Ромео играет не Шарлотта Маккей, тогда пусть лучше никто не играет. Я сказала: — Теперь я вернусь в школу. Я думаю, Юджини, что ваш дядя вернется через день или около того. Когда я рассказала Дейзи о том, что произошло, сначала она была возмущена мыслью, что стоки в ее школе могли оказаться несовершенными; но скоро она остыла и поняла, что это было лучше, чем сказать им правду. Она сказала: — Я очень тревожусь по поводу этой девицы, Эльзы. — Да, но мне кажется важным, чтобы она не знала, что мы подозреваем что-то. Она какое-то время может не знать, что Юджини и Шарлотта уехали. — А когда узнает? — Думаю, она начнет задумываться. Мы должны очень внимательно за ней наблюдать. — Я предпочла бы немедленно поместить ее под стражу. — На каких основаниях? Это все одни предположения. Нам нужны доказательства. Будем надеяться, что скоро их получим. А пока давайте наблюдать за Эльзой. На следующий день девушки говорили об отъезде Юджини и Шарлотты. Я объяснила, что Шарлотте требуется восстановительный период, и что Юджини, которая была ее лучшей подругой, уехала с ней. Эльза быстро об этом узнает, и я гадала, какие же она сделает из этого выводы. Она может ничего и не заподозрить. С другой стороны, она не сможет осуществить свой план убийства… если мы правы, предполагая, что именно это она делает. Джейсон вернулся из Лондона через два дня. У него было мало надежды на то, что Фиону и ее мужа найдут. Ему указали на то, что они могут быть где угодно в Европе и что вся информация, которая у нас есть, сводится к тому, что он называет себя Карлом, имя его жены Фиона. Я подстерегла Эльзу и попыталась узнать, что она думает. Она ничего не выдала, и я поневоле начала сомневаться, не ошиблась ли я в ней. Она была в Шаффенбрюккене и здесь. Но она, конечно, не приехала бы в Колби, если бы знала, что встретит меня. Она рассказывала историю о полнолунии и будущем муже. Могло ли это быть совпадением? О нет… слишком все сочеталось. Она замешана. В этом я была уверена. Я спросила ее, предвкушает ли она поездку домой на Рождество. — О да, к моей сестре. Это далеко отсюда. На севере. — О, где же? — Ньюкасл. — Это и впрямь далеко. — Да, но она моя единственная сестра. Семьи должны держаться вместе, разве нет? Мне повезло, что есть куда поехать. На Рождество хочется быть со своей семьей, верно? Тереза сказала мне, она с вами едет. — О да… — Надеюсь, мисс Шарлотта поправляется. — Думаю, да. — Бедная девочка. Она была плоха. И мисс Юджини с ней. Я рада этому. Водой этих двоих не разлить. Она продолжала в своей обычной манере бесцельно размахивать метелочкой для обметания пыли. Подозревать ее было трудно. Было начало рождественской недели, а в среду мы разъезжались. Репетиции закончились, и подошел великий день. Представлять должны были только «Венецианского купца», что, как сказала Эйлин, было благословением. Никто, казалось, не считал странным, что Шарлотта уехала на поправку и что Юджини с ней, а Эйлин была в восторге оттого, что избавилась от «Ромео и Джульетты». Дейзи послала за мной, и, когда я к ней пришла, она держала в руке письмо. Оно было адресовано мисс Эльзе Кра-кен, и марка была австрийской. — Я думаю, — сказала она, — что это может быть тем, чего мы ждем. Я его не открывала. Думаю, нам нужно сделать это осторожно, поскольку может оказаться необходимым, чтобы она его получила, и в этом случае она не должна знать, что мы его видели. Поэтому я намереваюсь его осторожно отклеить над паром, и тогда в случае необходимости мы сможем его снова запечатать. Мы сели бок о бок и стали читать письмо: Мы с Дейзи смотрели друг на друга. — Это правда, — воскликнула Дейзи. — Какое злодейство! А Фиона… — Фиона в серьезнейшей опасности, — сказала я. — Но смотрите, у нас есть адрес. — Но нет имени. — Важен адрес. Мне кажется, мне следует немедленно отвезти письмо сэру Джейсону. Она кивнула, и не прошло и десяти минут, как я скакала к Холлу. Когда Джейсон прочитал письмо, он был глубоко потрясен. — Что вы будете делать? — спросила я. — Я поеду в Лондон. Там я пойду в полицию, а потом сам поеду в это место. Мешкать нельзя. Кто знает, что может произойти с Фионой. — О Джейсон, — сказала я, — да будет с вами Бог. Он на миг приостановился; потом обнял меня и поцеловал. — Я должен ехать немедленно, — сказал он; и я оставила его. Два дня спустя в школу зашел человек и сказал, что хочет видеть мисс Хетерингтон. Он просидел с ней недолго, и когда он ушел, Эльза ушла с ним. — Они были чрезвычайно добры, — сказала Дейзи. — Они сделали то, что необходимо было сделать, с наименьшим шумом. — Это был арест? — спросила я. Она кивнула. — Она арестована по подозрению в сообщничестве с убийцей. Мы вошли в ее комнату. В ее шкафах мы нашли коллекцию пузырьков и сушеные травы. Дейзи понюхала их и сказала: — Должно быть, она сама делала яды. Умная девушка. Жаль, что ее таланты были направлены по столь ужасному пути. «Венецианский купец» прошел очень успешно, и те из родителей, кто приехал его посмотреть, получили огромное наслаждение. Помахав уезжавшим на рождественские каникулы девушкам, на следующий день мы с Терезой поехали в Молденбери. — Я думала, предыдущий семестр был самым необычным из всех, какие я когда-либо знала, — сказала Дейзи, — но этот зашел еще дальше. Интересно, как там дела у сэра Джейсона. О Господи, как я желаю, чтобы это ужасное дело было кончено. До сих пор, к счастью, школа не пострадала. Надеюсь, тот факт, что эта девушка работала здесь, не слишком распространится. Когда я вспоминаю об этом, я не могу спокойно думать о следующем семестре. У Терезы было прекрасное настроение, она строила предположения о том, во что тетя Пэтти будет одета и какой кекс Вайолит испечет к чаю. В поезде, который вез нас в Пэддингтон, у нас было отдельное купе. Мне казалось, что Тереза выглядит несколько неуютно, и я спросила ее, не беспокоится ли она о чем-нибудь. — Теперь нет, — сказала она. — Думаю, что теперь все будет в порядке. Замечательно, что мы на Рождество едем в Эппинг. — Я уверена, нам всем там понравится. — Тетя Пэтти, Вайолит, вы и я… Джон и Чарльз. Это будет прекрасно. — Не могу понять, отчего же, имея перед собой такую перспективу, ты минуту назад выглядела так грустно. Несколько секунд она молчала, кусая губы и вглядываясь в проносящиеся мимо поля. — Мне следовало бы кое-что вам сказать. Теперь это уже не имеет значения. Все кончено. Может быть… — Лучше освободи от этого свою совесть, — сказала я. — Да, — сказала она, — теперь это безопасно. Есть Эппинг и Джон… и я думаю, он замечательный. Он как раз то, что надо. — Пожалуйста, скажи мне, Тереза. — Я не нашла ту серьгу у прудов. —Что? — Нет. Она была в комнате Юджини. Она нашла ее в конюшнях в Холле и должна была вернуть ее миссис Мартиндейл, но забыла. Она долго лежала в ящике в ее комнате. Вот я и взяла ее. — О Тереза… ты солгала. — Да, — сказала она, — но я считаю, что это в сущности была хорошая ложь. Он плохой человек, Корделия, а мы все знали, что он хотел вас. — Тереза. Как ты могла? — Ну, люди говорили, что он от нее отделался. А про серьгу они не знали. Это было только для вас. Чтобы остановить вас, показать вам… Я молчала. — Вы очень на меня сердитесь? — Тереза с беспокойством всматривалась в меня. — Я правда думала, что он вам нравится… а он злой. В нем дьявол. Юджини так говорила. Она сказала, что вы и он… Поэтому я и бросила в Шарлотту туфлей. Вам не надо иметь с ним ничего общего, мисс Грант. А теперь есть Эппинг и Джон… и Вайолит говорит, что она не удивится, если он очень скоро задаст вопрос. Я сказала: — Мы скоро будем в Пэддингтоне. — Вы очень на меня сердитесь? — Нет, Тереза, — сказала я. — То, что ты сделала, ты сделала из любви. Я полагаю, это извиняет многое. — О, хорошо. Спустить сумки? Тетя Пэтти с любовью и радостью обняла нас. — Мы едем в Эппинг послезавтра, — сказала она. — Я подумала, ты захочешь немного побыть в Молденбери, чтобы все приготовить. — Это будет так весело, — сказала Тереза. — Вот бы снег не таял. — С ним не так легко передвигаться, моя дорогая. Могло бы оказаться, что мы не смогли бы путешествовать, — напомнила ей тетя Пэтти. — Ладно, я рада, что он растаял. — Учти, — продолжала тетя Пэтти, — лес выглядел бы очень красиво. Вайолит приветствовала нас с ворчливой привязанностью, уверенная, что мы умираем от жажды. — Над миской с горячей водой вас ждут гренки, так чтобы масло хорошо пропитывалось и они оставались горячими, — объяснила она. — И еще там сальные кексы на закуску, потому что маленькая птичка нашептала мне, что Тереза их больше всего любит. Все тот же домашний уют. Было так трудно поверить, что он может существовать рядом с ужасной смертью. Письмо пришло на следующий день. Как только я увидела австрийскую марку, меня охватила дрожь и несколько секунд я боялась его открывать. Оно было написано незнакомым почерком и сообщало мне, что произошел несчастный случай. Сэр Джейсон Веррингер не может путешествовать и зовет меня. Его состояние таково, что мне не следует терять время. Оно было подписано именем, которого я не могла разобрать, но под ним стояло слово доктор. Вошла тетя Пэтти. Она уставилась на меня, а потом взяла письмо у меня из рук. Я сказала: — Случилось что-то ужасное. Я знаю. Она тотчас поняла, потому что прошлой ночью я все ей рассказала. Теперь она с тревогой смотрела на меня. — Ты поедешь, — сказала она. Я кивнула. — Ты не можешь ехать одна. — Я должна ехать, — настаивала я. — Ладно, — ответила она. — Я поеду с тобой. Это было долгое и утомительное путешествие по Европе, оно казалось дольше, чем было на самом деле, потому что мне не терпелось приехать. Уехать из Молденбери оказалось нелегко. Вайолит была в полном замешательстве и сказала, что мы сошли с ума — да еще в канун Рождества! Тереза сердилась и дулась. Мы пытались объяснить, но это было нелегко, пока Вайолит нехотя не признала, что раз Пэтти считает это правильным, так оно и должно быть. Тетя Пэтти сказала, что Тереза и Вайолит должны ехать в Эппингбез нас. Было много споров, но в конце концов сошлись на том, что так они и сделают. Ехать с тетей Пэтти было чудесно. Она мало говорила, потому что знала, что я хочу помолчать. Она оставляла меня с моими мыслями, и все они были о Джейсоне Веррингере. Во время этого путешествия я многое узнала о себе, ибо все это время боялась, что могу прибыть слишком поздно и больше никогда не увижу его живым. Я знала, что он в опасности: формулировка письма врача мне это сказала, и, глядя из окна вагона на холмы, реки и величественные горы, я пыталась представить, какой будет жизнь без него. Я избегала его, но как это будет, если избегать будет некого? Если его там не будет, я никогда не захочу вернуться в Аббатство. В моей жизни будет глубокая грусть и воспоминания, которые я буду стараться забыть и никогда не смогу. — Не думаю, — сказала тетя Пэтти, — что доктор предложил бы тебе проделать такое дальнее путешествие, если бы не было какой-то надежды. Она знала, как меня утешить. Я бы не выдержала испытующих вопросов, соболезнований, выражений сочувствия. Мне следовало знать, что тетя Пэтти поймет, что происходит у меня в голове и не будет пытаться увести мои мысли к предметам, о которых я не хочу думать. Наконец мы прибыли в Трентниц. Это была маленькая гостиница на полпути к вершине — один из наименее известных курортов для любителей зимних видов спорта. Со станции в Гастхоф нас доставили на своего рода санях. Как только мы вошли в похожее на шале деревянное здание и назвали себя, нам сказали, что доктор сейчас у сэра Джейсона и, несомненно, немедленно нас примет. Он предусмотрительно зарезервировал для нас комнату, в которой мы с тетей Пэтти могли остановиться. Доктор пришел к нам. Он неплохо говорил по-английски и несомненно был рад нас видеть. — Это именно то, в чем наш пациент нуждается, — сказал он. — Он хочет, чтобы вы были с ним. Вы его невеста, как я понял. Я уверен, что это поможет. — Насколько серьезно его состояние? — Очень плохо. Удар был… — он пожал плечами, стараясь найти слова. — Это было великой милостью, что он не разбился с тем другим. Полиция будет здесь. Они захотят с вами повидаться. Но сначала… пациент. Я немедленно пошла к нему. Он лежал в комнате с открывающимся на гору окном. Все было белым и выглядело очень чистым. Он сам был лишен красок и несколько мгновений я едва могла его узнать. — Корделия, — сказал он. Я подошла к кровати и стала на колени. — Вы приехали, — прошептал он. — Как только получила письмо. Тетя Пэтти со мной. — Сейчас, должно быть, Рождество, — сказал он. — Да. — Вам следовало бы быть в Эппинге. — Я думаю, мне следует быть здесь. — Я довольно здорово разбился. — Я мало говорила с доктором. Мы только что прибыли, и он привел меня прямо к вам. Он кивнул. — Мне придется учиться ходить заново. — Научитесь. — Но его я все-таки достал. Фиона здесь. Вам придется за ней присмотреть. Она в плохом состоянии. Она здесь в постели. Мы вдвоем превратили это место в настоящую больницу. — Что случилось? — Я нашел его. Это было нетрудно, когда я узнал, где они. Я просто приехал сюда. Карл и Фиона… Я увидел их вместе, и мне захотелось задушить его голыми руками. Видите ли, это из-за того, как он вел себя с ней — такой любящий и нежный, а она… Она смотрела на него как на бога. Я увидел их гораздо раньше, чем они увидели меня. Они отправлялись кататься на лыжах, и меня потрясла мысль. Он мог уже тогда решиться это сделать: вывезти ее в горы и инсценировать несчастный случай. Другая девушка именно так погибла… теперь был черед Фионы. Вот я и отправился за ними. Когда Фиона меня увидела, она в смятении вскрикнула. Тогда он резко обернулся. Выражение его лица было потрясающим. Она крикнула: «Дядя Джейсон!..» и он понял. Я сказал: «Ты, подлый убийца…» — и кинулся на него. Мы боролись. Я знал, чего он хотел — швырнуть меня так, чтобы я покатился по склону. Он знал местность. У него был опыт лыжника, значит преимущество. Но я был намерен достать его. Он подтащил меня к краю… и я подумал: если я упаду, я прихвачу его с собой. У него не будет шансов продолжать свою убийственную игру. И… вместе мы и рухнули… — Вам следовало подождать, — сказала я. — Полиция его взяла бы. Они шли по следу. Эльзу арестовали. — Когда бы они его взяли? После того, как он убил бы Фиону? Нет. Мы имели дело с опытным убийцей, человеком, чьей профессией было убивать. Я знал, что со временем они придут, но я должен был появиться здесь… сразу… как только узнал. Я не мог позволить, чтобы оказалось слишком поздно. — Что случилось с ним? — Самое лучшее. Ему повезло. Он сломал шею. Я много чего сломал, но моя шея оказалась целой. Я приземлился в сугроб… Погрузился в него. Он попал на скалу. — Вас огорчают разговоры об этом? — спросила я. — Нет. Мне это полезно. Меня Фиона беспокоит. — Я посмотрю, что можно сделать. — Попытайтесь ей объяснить. Она вам не поверит, но вы ее заставьте. Я знаю, что это трудно, но Фионе нельзя закрывать глаза на правду. Корделия… это чудесно, что вы приехали. Видимо, я все время вас звал, когда не сознавал, что говорю. — Неужели вы могли меня позвать только когда не сознавали, что говорите? — Я знал об Эппинге. Юджини меня довольно регулярно информировала. Об остальном я догадался. — Что ж, вместо этого я приехала сюда. — Глупо. — Я считаю, это было довольно мудро. Помните, когда-то вы просили меня выйти за вас замуж? Он слабо улыбнулся. — Ну и хвастуном же я был, верно? — Предложение все еще действует? Он не ответил, и я продолжала: — Потому что если оно еще действительно, я решила принять его. — Вас увлекают эмоции момента. Жалость к человеку, который уже никогда не будет таким, как прежде. Между нами все не так должно быть. Там вас этот образцовый мужчина ждет. Он даст вам все, чего может желать женщина. Я засмеялась. — Что так смешно? — спросил он. — Я долгое время повторяла вам, что не хочу вас больше видеть, а вы настаивали, что должна. Теперь я говорю, что буду, а вы указываете мне на причины, почему я должна выйти за другого. — Какая же мы извращенная парочка! Мы изменились. Полный поворот. Вы оставили в Англии практичную учительницу, а я бросил чванливого негодяя где-то на полпути с горы. Как могут люди так сильно меняться? — Они не меняются, просто открываются разные грани их характера. Вы меня действительно любите? — Разве я должен отвечать? — Я хочу получить ясный ответ. — О? Школьная учительница поблизости. Если ответ неправильный, напишите сотню строк правильного. Конечно, я люблю вас. — Тогда дело устроилось. Вы можете быть злым негодяем с оттенком дьявола, но разве я не знала всегда, как с ним справиться? — Даже в Логове дьявола. Мы смолкли. Мы не осмеливались смотреть друг на друга из страха выдать глубину своих чувств. Я взяла его руку и приложила к своей щеке. Я сказала: — С тех самых пор, как это случилось, я очень много думала о вас и о себе, а в поезде на пути сюда, когда не знала, что найду, я поняла себя… свои чувства… и чего я хочу. Если бы я нашла вас мертвым, мне самой не хотелось бы жить. Я поняла, что никогда не чувствовала себя такой живой, никогда так не любила жизнь, как в те моменты, когда сражалась с вами. Я имею в виду наши словесные перепалки. Самое восхитительное, что со мной когда-либо случалось, это было бросать вам вызов. Я узнала, какой скучной и бессмысленной будет жизнь без этого. Видимо, антагонизм иногда скрывает притяжение. — Вы говорите чепуху, — сказал он. — Вас увлекла сентиментальность. Моя дорогая маленькая учительница делает то, что считает правильным. — Если вы больше не хотите слушать меня, я пойду. — Останьтесь. — Это прозвучало как приказ. — Вам не нравятся приказы? Вы сами принимаете решения? — Да, и я решила, что останусь сколько захочу. Вы поправитесь. Я об этом позабочусь, и единственный способ для меня сделать лечение эффективным, это выйти за вас замуж. Только одно может меня остановить — если вы мне скажете, что я вам не нужна. — Послушайте, — сказал он. — Вы должны подождать, Корделия. Вы должны видеть, что со мной сталось. — Вы спасли жизнь Фионе. Помните об этом. — Она мне спасибо не скажет. — Скажет со временем. Что вы теперь возразите? — Вам будет лучше с банкиром. — Значит, мне следует вернуться? — Нет, — сказал он. — Останьтесь. Предположим, вы выйдете за меня. Как вы можете знать, что я не дам вам смертельную дозу опиума? — Я рискну. — А предположим, я вас убью и брошу в рыбные пруды или зарою ваши останки на землях Аббатства? — На этот риск я тоже соглашусь. — Представляете скандал! Миссис Бэддикомб будет в центре событий. — Я в данный момент безмерно благодарна миссис Бэддикомб, и буду вполне счастлива предоставить ей несколько пунктов для ее репертуара. — Вы никак не хотите быть серьезной. — Я смертельно серьезна. Пойду поговорю с врачом. Я хочу точно знать, в каком вы состоянии. Я останусь здесь, пока не смогу забрать вас с собой. Я спрятала лицо, боясь, что он увидит мои слезы, а когда взглянула на него, его лицо светилось неизмеримой радостью. |
|
|