"Бесстрашный рыцарь" - читать интересную книгу автора (Келли Джослин)

Глава 11

Авиза опустила свой меч и отерла пот с лица левым рукавом. Она хмуро взирала на ткань, украшавшую ее рукав и спускавшуюся почти до ног, и пожалела, что у нее нет более практичной одежды, такой, как она носила в аббатстве Святого Иуды. Неудивительно, что женщинам непозволительно носить меч. Сама мысль о том, чтобы дать сдачи противнику в одежде со столь нелепыми рукавами, была дикой и укротила бы самое отважное сердце.

Как случилось, что образ жизни в аббатстве столь расходился с образом жизни за его пределами и это проявилось вскоре после его основания? В стенах аббатства царил здравый смысл, но она никоим образом не приписала бы здравого смысла людям, которые встретились ей в путешествии.

До прошлой ночи она числила Кристиана среди тех, кто обладал ясным разумом. Она подумала, что, возможно, его странные манеры и были причиной того, что королева Алиенора послала Авизу принять меры, чтобы он не попал в какую-нибудь переделку.

Она воткнула меч в стог сена. Пес! Сукин сын! Он прекрасно знал, что делает, когда начал ее соблазнять. Все его действия были намеренными, а она оказалась слабоумной, раз поддалась его чарам и вела себя в соответствии с его планом. Она снова пронзила мечом стог сена, вытащила его и отерла пучками травы. Черт бы его побрал!

Она содрогнулась. Никто в аббатстве Святого Иуды не стал бы проклинать живую душу. Но ведь ни одна женщина в аббатстве Святого Иуды не встречала Кристиана Ловелла, этого высокомерного, самовлюбленного осла!

Сделав резкое движение, Авиза обернулась и рубанула мечом по кусту, искореженному ветром и склонившемуся до земли. Под ее ударом обрубки разлетелись во все стороны и упали на твердую землю.

Авиза остановилась и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она позволила себе отдаться настроению. Ее ударом управляла ярость, а не спокойные холодные размышления. Одним из первых уроков, усвоенных ею в аббатстве, было умение владеть своими чувствами. То же самое она внушала и своим ученицам, напоминая им о том, как люди короля Харольда, поддавшись порыву, вступили в схватку с норманнами и потерпели поражение при Гастингсе.

Эти глупцы положились на свои чувства. Она не должна так поступать.

Авиза подняла меч на уровень бедра в надежде на то, что упражнения избавят ее от разочарования и чувства поражения. Если бы она осталась здесь дольше, Кристиан заметил бы, что она снова ускользнула, пока он спал.

Спал! А она не смогла прошлой ночью задремать ни на минуту, пока он...

– Успокойся, – сказала она себе, надеясь, что ее собственный голос принесет ей успокоение и снимет напряжение, мешающее ясно мыслить.

Она нуждалась в упражнениях и решила, что вернется в коттедж раньше, чем Кристиан что-то заподозрит. В замке Оркстед он принял ее объяснения, не задавая лишних вопросов, но она сомневалась, что второй раз он проглотит ложь.

Уставив острие меча в землю, она попыталась сфокусировать взгляд на воображаемом враге, рванула меч кверху и стремительно описала им полукруг, чтобы парировать удар воображаемого соперника. Ее меч поднялся, зеркально отражая удар невидимого меча.

– Где ты этому научилась? – послышался тихий шепот от стены дома.

Авиза надеялась, что до того, как рассвет тронет стены и кровлю коттеджа, она сможет побыть в одиночестве. Согнув палец, она поманила девочку, которая по виду была моложе пажа Кристиана. Темные волосы девочки свисали вдоль щек, одежда была в пятнах, но она смотрела на Авизу живыми, полными любопытства глазами.

– Друг научил меня владеть мечом, – ответила Авиза с улыбкой и удивилась, что еще способна улыбаться. Выкинув из головы мысли о Кристиане, она уперлась в землю острием меча. – Я упражняюсь, чтобы сохранить свои навыки.

– Ты леди, а леди не владеют оружием и не сражаются. Это долг рыцарей. – Он осторожно приблизилась к ней и уставилась на меч.

– Если поблизости не оказывается рыцаря, женщина, будь она высокородной леди или крестьянкой, должна быть готова защитить себя и свой дом.

– А я могла бы этому научиться?

Улыбка Авизы стала шире. Девочка, еще ребенок, не желала принять положение, навязанное ей крестьянским происхождением и женской природой. Не многие женщины в аббатстве были низкого происхождения, но все они обладали столь же острым умом, как и их сестры, чьи отцы пользовались благоволением короля.

– Конечно, ты можешь научиться этому искусству, – ответила Авиза, пряча меч в ножны, – но это потребует многих часов тяжелой работы.

– Ты научишь меня?

– Мне надо продолжать путешествие. Если ты и в самом деле хочешь научиться всем этим искусствам, отправляйся к воротам аббатства Святого Иуды, назови там мое имя и скажи, что хочешь найти наставницу. – Авиза заколебалась, поняв, что чуть не выболтала правду. Когда она вновь заговорила, улыбка вернулась на ее уста. – Привратница у ворот аббатства направит тебя туда, где тебя станут учить.

– Это далеко?

Авиза указала в сторону восходящего солнца:

– Если пойдешь туда и будешь идти две недели, доберешься. В любой церкви или молитвенном доме сможешь спросить, как туда дойти.

– Я никогда не путешествовала по этим дорогам.

– Тебе решать, хочешь ли ты предпринять такое путешествие. – Она протянула руку, и девочка возложила на нее свои. – Перво-наперво ты должна основательно поразмыслить обо всем. Только после этого можешь перейти к действиям. Если ты в самом деле хочешь найти наставника, подумай о том, чтобы выбрать наилучший путь до аббатства. Не можешь ли ты присоединиться к другим путникам, чтобы они защитили тебя от бродяг и бесчестных хозяев постоялых дворов? Есть ли у тебя необходимые качества, чтобы ты смогла найти пищу, пока будешь путешествовать?

– Все это говорит о том, что путешествие может быть опасным. – Глаза на худеньком личике девочки казались огромными.

– Это так. – Авиза улыбнулась. – Но могу тебе сказать, что то, чему ты научишься, более чем заслуживает риска.

– И стоит даже рискнуть жизнью?

Авиза похлопала девочку по руке.

– Я говорю не только о риске для жизни. Я намекаю на то, что ты сможешь найти путь к тому, чтобы осуществить свои заветные желания. Понимание этого позволит тебе открыть все то, чему мои наставники научили меня.

– И я смогу научиться владеть мечом?

– Тебя научат многому, включая и владение мечом. – Авиза выпустила руку девочки и провела пальцами по рукояти меча. – Но прежде всего ты должна добраться до аббатства и сказать мое имя сестре-привратнице. Она будет знать, к кому тебя послать. Когда тебе выберут наставницу, на каждом уроке ты должна быть готова отдать себя всю делу обучения. То, что внутри тебя, столь же важно, как и все остальное.

– На каждом уроке? А ты хочешь сказать, что их будет много?

Авиза оглядела двор, будто опасалась, что их кто-то подслушивает, и понизила голос:

– Ты умеешь читать и писать?

– Даже наш приходской священник не умеет писать. Он утверждает, что умеет читать, но это неправда. Я это знаю, потому что он постоянно повторяет одни и те же стихи из Библии.

Авиза усмехнулась.

– Как он удивится, когда ты вернешься и окажется, что ты умеешь читать! Я предупреждаю тебя: не спеши принимать решение. Если ты ступишь на этот путь, то вернуться будет трудно. Ты свяжешь себя обязательствами и посвятишь свою жизнь этой науке. Поэтому хорошенько все обдумай.

– Я так и сделаю. – Девочка повернулась к Авизе и крепко обняла ее. – Благодарю тебя, миледи.

– Рада тебе услужить...

– Фэйри, – сказала девочка, расправляя плечи. – Меня зовут Фэйри де Бомон, дочь Орвиса де Бомона.

Авиза улыбнулась тому, что девочка столь официально представилась ей.

– Рада помочь тебе, Фэйри де Бомон. У тебя аристократическое имя. Почему ты живешь здесь?

– Я сирота, а эти фермеры дали мне приют. Я обязана им жизнью.

– Но теперь ты желаешь большего.

– Да. – Девочка провела пальцами по ножнам меча Авизы.

– Если решишь искать наставницу в стенах аббатства Святого Иуды, желаю тебе самого лучшего.

– Я буду искать наставницу и добьюсь всего.

Девочка хотела было что-то добавить, но ее окликнули, и она побежала к коттеджу.

– Меня это не удивит.

– Что тебя не удивит? – спросил из-за ее спины Кристиан.

Авиза обернулась и увидела, что он выводит лошадей из-за стены коттеджа. Их мешки с припасами были уже приторочены к седлам. Гая и Болдуина видно не было.

– Что, мы сегодня выедем раньше обычного? – Авиза улыбнулась ему лучезарной улыбкой.

Разговаривая с юной Фэйри, она не могла представить себя снова в стенах аббатства Святого Иуды. Теперь больше всего ее заботило, сумеет ли она воспользоваться следующим уроком Нарико. Вид Кристиана напомнил, что жизнь ее осложнилась.

Он теперь шел не хромая, но она знала, что пройдет еще несколько дней, прежде чем он сможет ступать без боли в щиколотке. Она хотела бы забыть о его страданиях и не думать о них. Ведь вчера вечером он забыл о ее чувствах.

– И какое отношение имеет ранний выезд отсюда к аббатству Святого Иуды? – спросил он.

– Никакого.

Авиза стала проверять седло на сером коне, стараясь успокоиться и собраться с мыслями. Она могла бы догадаться, что его острый слух даст ему возможность услышать весь разговор, прежде чем она сможет его заметить.

– Я слышал, как ты упомянула аббатство Святого Иуды юной девушке, только что прошмыгнувшей в коттедж.

– Она проявила интерес к уединенной монастырской жизни, и я рассказала ей об аббатстве Святого Иуды. Моя семья поддерживала его с того момента, когда оно было основано.

Божественно было, наконец, сказать правду, но она не должна была позволить себе расслабиться и погубить аббатство в глазах королевы.

Он сморщил нос.

– Уединенная монастырская жизнь – и не жизнь вовсе для человека, обладающего душой.

– Ты не прав. Монастырская жизнь хороша для любой души.

– Не искажай мои слова, Авиза. Я восхищаюсь теми, кто готов добровольно отказаться от всех земных радостей и треволнений ради бесконечно однообразного существования и постоянных умственных упражнений. И все же это не мое призвание, и я не выбрал бы такой жизни для себя.

Она не имела возможности достойно ответить в присутствии Гая, все еще жаловавшегося на то, что ему пришлось спать в одиночестве. К тому же к ним присоединился Болдуин. Когда они вскочили в седла и попрощались с семьей фермера, она обратила взгляд к востоку, где уже показалось солнце и небо стало ярко-синим. Там, за горизонтом, находилось аббатство Святого Иуды. Когда король вернется в Англию и заключит мир с неуживчивым архиепископом, Авиза возвратится в аббатство. Это был ее дом, место, где она сможет совершенствовать свое искусство и обучать мастерству других, место, где она служит королеве, где у нее не будет искушений, которым она подвергается каждый раз, когда Кристиан прикасается к ней.

Могло ли быть так, что Кристиан оказал ей большую услугу, показав, насколько легко стать добычей и жертвой желаний? Вместо того чтобы впадать в ярость от того, что он оставил ее распаленной страстью и жаждущей его, она должна испытывать благодарность за то, что ей показали, с какой легкостью она могла предать все, что искренне любила. Искренне любила! Она искренне любила аббатство. Она не любила Кристиана. Как могла она любить его, обращавшегося с ней подобным образом?

Она повторяла это себе, пока они выезжали со двора и поворачивали на запад. Может быть, если бы она почаще все это повторяла, она и сама бы поверила в то, что говорит.

– Как далеко еще ехать? – спросил Гай, наклоняя голову, чтобы не задеть ветки, низко нависавшие над дорогой. Он выругался, когда его лук запутался в ветках и ударил его по затылку.

– Он устанет когда-нибудь повторять этот вопрос?

Авиза была рада, что капюшон скрывал ее лицо и гримасу, вызванную тем, что при каждом шаге лошади по ее ногам распространялась боль. В последние годы она мало и редко ездила верхом, и потому в эти две недели ей пришлось расплачиваться болью за то время, когда она не практиковалась в верховой езде.

– Похоже, что нет.

Она улыбнулась, услышав ответ Кристиана. Не раз у нее возникало искушение спросить его, зачем он взял с собой брата. Гаю вовсе не хотелось на свадьбу, потому что он сожалел, что пропустит рождественские праздники в большом доме Ловеллов.

Если их отец не собирался на свадьбу, то и Гай предпочел бы остаться в Ловелл-Моут.

Теперь она могла бы улыбнуться тому, что сказал Кристиан. В первую неделю после того, как они покинули коттедж Ральфа Фармера, им приходилось ехать по извилистым дорогам, которые она выбирала, чтобы их путешествие длилось как можно дольше. Все эти дни Авиза обращалась к Кристиану, только когда это оказывалось совершенно необходимо. Она надеялась, что скоро новость о том, что архиепископ Томас направляется в Лондон навестить младшего из двух королей[1], распространится повсюду, и тогда ее миссии удерживать Кристиана от поездки в Кентербери придет конец. Но через несколько дней поступили сведения, показавшие, насколько необоснованными были ее надежды.

Архиепископу было отказано в праве посетить Лондон, а молодой король не приветствовал появления архиепископа Томаса Бекета при своем дворе недалеко от аббатства Сент-Олбанс. Даже посланца архиепископа отправили ни с чем. Авиза была удивлена, что архиепископ Томас попытался обратиться с петицией к королю Генриху Младшему, потому что архиепископ не скрывал своего неодобрения по поводу того, что молодой король Генрих предпочел не праздновать свою коронацию в Кентербери.

Всюду ходили слухи о том, когда и как будет покончено с этим противостоянием. Наибольший интерес вызывал вопрос о том, посмеет ли архиепископ отлучить короля от церкви или король прикажет убить досаждавшего ему Бекета.

Слова королевы, произнесенные в аббатстве Святого Иуды, эхом отражались отовсюду – звучали среди людей, собравшихся вокруг камина на постоялых дворах и в укрепленных на манер крепостей владениях.

Беспокойство, царившее повсюду, делало ссоры Авизы с Кристианом мелкими и незначительными. Она догадывалась, что и он чувствует то же самое. Обращаясь к ней, он был вежлив, холоден и отчужден, будто разговаривал с незнакомкой. С той ночи в коттедже он не дотрагивался до нее. Если ей требовалась помощь, когда она взбиралась на лошадь, помогал ей Болдуин.

– Сколько еще? – снова выкрикнул Гай, поравнявшись с ними.

Авиза помрачнела и осадила лошадь, натянув поводья. На узкой дороге не было возможности для всех троих всадников ехать рядом, и Гай это знал. Неужели он ревновал к тому, что Кристиан разговаривал со своей спутницей? Она тотчас же отмела эту догадку. Гаю мало было внимания брата. Он хотел, чтобы все они прислушивались к каждому его слову и обращали внимание на все его действия.

– Авиза? – обратился к ней Кристиан с большим терпением, чем она ожидала.

– Точно не могу сказать, – ответила она. – Мне не часто доводилось ездить по этим дорогам.

Гай снова заговорил, и тон его был злобным:

– И все же ты ездила здесь чаще, чем мы.

– Мы не заблудились, если ты опасаешься этого. Гай посмотрел через плечо сквозь перья своих стрел.

– Если поверить, что ты знаешь дорогу.

– А ты разве не знаешь дороги домой? – спросила она мягко.

Ехавший рядом с ней Болдуин подавил смешок. Она улыбнулась мальчику, стараясь, чтобы Гай, чье лицо приняло нездоровый красный цвет, не заметил этой улыбки.

Никто не должен был догадаться, что она свернула с дороги не туда, куда следовало, в тот момент, когда Гай хвастался статью и выносливостью своего коня. Она не имела понятия о том, куда ведет эта дорога, знала только, что она идет на северо-запад, в сторону от Кентербери. Поместье лорда де Соммервиля должно было находиться всего в одном дне пути от того места, где они сейчас находились, но ей следовало позаботиться о том, чтобы они не слишком скоро добрались до замка.

Авиза оглядела открытое поле, по краям ограниченное тремя рощицами. На вершинах холмов виднелись белые пятна, и Авиза догадалась, что это овцы, пасущиеся на общественном выгоне.

Солнце уже почти касалось вершин холмов. Самые короткие зимние дни были благословением, в то время как она находилась под защитой стен аббатства и наслаждалась долгими часами, когда сестры рассказывали друг другу истории или пели. Она очень дорожила этими вечерами, но никогда они не казались ей такими замечательными, как сейчас.

– Ты кажешься задумчивой, – сказал Кристиан.

Она была удивлена, что он оказался рядом с ней. Болдуин выехал вперед и держался рядом с Гаем, сгорбившимся от холода.

– Я думала о теплом огне камина. – Ей было приятно говорить ему правду. – Сидеть у огня с дорогими людьми вечером такого холодного дня, как этот, всегда было для меня самым радостным.

– Особенно на святки.

Она кивнула, потом поняла, что, возможно, он не может видеть ее жеста, потому что его голова, как и ее, была закутана в капюшон.

– Праздничные традиции особенно хороши в короткие зимние дни и холодные ночи.

– Хорошо, что твои воспоминания приносят тебе утешение.

– Да, я жду не дождусь часа, когда смогу снова наслаждаться теплом очага.

– В твоих словах звучит уверенность в том, что это возможно.

Авиза знала, что ни одна женщина, дом которой был разорен и разграблен бароном-разбойником, не могла быть уверена в том, что сможет вернуться к родному очагу, поэтому ей понадобилось быстро что-нибудь придумать.

– Я должна быть уверена, – сказала Авиза. – Если я поддамся сомнениям, это будет означать, что я уже побеждена. Разве ты не чувствуешь того же самого?

– Хотел бы думать, что чувствую.

Он направил своего коня поближе к ней.

В кустах у дороги что-то зашуршало. Авиза натянула поводья и прислушалась, не повторится ли этот звук вновь. Рука ее рванулась к мечу, когда она заметила движение в поле, где снопы пшеницы были сложены в скирды.

Большая мужская рука прикрыла ее, затянутую в перчатку, и она резким движением высвободила пальцы, когда огонь вожделения прожег кожу перчатки и побежал вверх по ее руке.

– Что не так, Авиза? – спросил Кристиан.

«Не могу не отвечать на твое прикосновение», – хотела сказать Авиза, но не могла этого сделать. Она все время была настороже.

– Молчи, – пробормотала она, понижая голос до шепота. – За нами кто-то наблюдает.

Он объехал вокруг нее, загородив дорогу. Прикрыв глаза ладонью, Кристиан оглядел поле. По мере того как тускнел солнечный свет, из леса стали появляться тени.

– Я не вижу ничего.

– Возле скирд кто-то есть.

– Я никого не вижу.

– Но это вовсе не значит, что там никого нет.

Он повернулся к ней:

– Авиза, ты не должна поддаваться страху, оттого что в пшенице свистит ветер. Знаю, что у тебя есть все основания бояться, но ведь мы дали клятву защищать тебя.

«А я дала клятву защищать тебя, Кристиан Ловелл».

Удовлетворение, которое она могла получить, бросив эти слова ему в Лицо, не стоило того, чтобы нарушить клятву, данную королеве.

– Я не напугана, – сказала она с той долей беззаботности, на какую оказалась способна, – но меня беспокоит, что за нами кто-то наблюдает.

С поля послышалось блеяние, и Кристиан хмыкнул.

– Там и в самом деле кто-то есть, Авиза. Заблудшая овца ищет своих товарок.

Она увидела грязно-белую голову овцы, бездумно смотревшей на них. Потом овца опустила голову и принялась щипать траву.

– Я видела не овцу. Я видела кого-то другого.

– Я вижу только овцу.

– Подумай, овца, возможно, направилась к нам, чтобы убежать от... не важно от кого... – Она посмотрела куда-то мимо него и нахмурилась. – Не важно, от кого кто прячется в поле, но там кто-то был.

– Если там кто-то и был, сейчас его там нет.

Авиза неохотно кивнула, не в силах обсуждать это.

– Ладно. Поедем.

– Мы ведь внимательно смотрим всюду, во все стороны. – Кристиан похлопал ее по руке в перчатке. – С нами ты в безопасности. – Он потянулся и достал ее меч из ножен. – И я уверен, что и дальше будет так же.

– Кристиан! Отдай мне мой меч.

– Я же сказал, что сумею тебя защитить. – Он всунул ее меч в петлю у своего седла. – Поехали. – Всадив в бока лошади каблуки своих сапог, он отъехал от Авизы.

Авиза не колебалась. Пошарив под юбкой, она достала свой нож и, держа его в одной руке, другой натянула поводья. Продолжая крепко сжимать нож в руке, она поскакала за Кристианом.

Когда она приблизилась, он повернулся в седле и снова поторопил лошадь. Она с ржанием помчалась по дороге. Его плащ развевался на ветру и рвался вслед за ним, задевая за деревья, росшие вдоль дороги.

Авиза с улыбкой поспешила за ним. Вслед им раздались вопли Гая и Болдуина, но она смотрела только на Кристиана и деревья вдоль дороги. Криком она заставила своего коня скакать еще быстрее. Расстояние между двумя лошадьми быстро сокращалось. Поравнявшись с Кристианом, она склонилась к луке седла, забыв об испытанной раньше боли, вызванной непривычно долгой верховой ездой, и выплюнула пыль изо рта.

– Я не отдам твой меч, Авиза. – Он рассмеялся.

– Я и не собираюсь просить, чтобы ты его возвращал. Я просто возьму его.

– Не глупи.

– Никогда еще я не вела себя умнее. – Она посмотрела на него с вызывающей улыбкой.

Он выставил вперед руку, чтобы помешать ей взять меч. Она не обратила на это внимания и хлестнула лошадь поводьями. Отъехав от Кристиана, Авиза услышала его торжествующий смех. Ей хотелось сказать ему, что гонки еще не окончены, но она не должна была предупреждать его ни о чем, как и он не предупреждал ее. Она снова пригнулась к холке своей лошади, медленно проезжая мимо Кристиана.

– Что ты делаешь? – крикнул Кристиан ей вслед.

– Даю тебе урок, – ответила она тихо, чтобы он ее не услышал.

Лошадь под ней старалась выиграть у Кристиана каждый дюйм дороги. Авиза не поднимала головы и держала ее так низко, что ее нос находился на расстоянии не больше пальца от лошадиной гривы. Оглянувшись, она видела, что намного опередила Кристиана, и продолжала удаляться от него.

Ей следовало проявлять терпение. Если бы она двигалась слишком быстро, это могло бы ей навредить. Но если бы выжидала слишком долго, то он мог бы выскользнуть из ловушки. Измерив взглядом расстояние между головой его лошади и хвостом ее собственной, она принялась считать и досчитала до десяти.

Рванув поводья, она направила свою лошадь прямо навстречу Кристиану.

Кристиан закричал. Его лошадь поднялась на дыбы. Авиза подняла нож.

– Ты с ума сошла? – закричал он.

Авиза метнула нож, и он пригвоздил плащ Кристиана к стволу дерева.

Кристиан обернулся и уставился на дрожащий нож. С криком она спрыгнула с коня и бросилась, чтобы сорвать свой меч с его седла. В тот момент, когда она пыталась вытянуть его из петли, его рука опустилась на ее запястье.

– Ты мало того что сама безумная, но способна свести с ума кого угодно, – прорычал он. – Если...

– Кристиан! – послышался отчаянный крик, полный ужаса. – На помощь!

– Это Болдуин! – задыхаясь, пробормотала она.

Паж отбивался от двух незнакомцев, каждый из которых был на голову выше его, а вооружен мальчик был одним только ножом. Гай рядом с ним дико размахивал мечом, но не мог поразить никого, потому что нападавшие были вне пределов досягаемости. Один из них поднял топор.

Авиза вытащила свой нож из ствола. Как только плащ Кристиана оказался свободен, он помчался на помощь пажу и брату.

Авиза продвинулась только на один шаг, чтобы последовать за ним, но тотчас же резко повернулась, потому что из-за деревьев показались новые враги. Они заколебались, когда она снова вонзила нож в дерево и обнажила меч. Угасающий свет дня плясал на остро заточенном лезвии. Позади нее были дерево и кусты, и с той стороны никто не мог подкрасться к ней незамеченным. И тут же к ее услугам был нож, если бы он ей потребовался.

Бородач рассмеялся и двинулся к ней. Она внимательно наблюдала за ним.

Крупный мужчина с выдающимся брюшком был одет в простую крестьянскую рубаху, а шею его украшал кожаный ремешок с несколькими нанизанными на него стеклянными бусинками. Две из них были прозрачными, а на одной был нанесен узор в виде круга. Как и трое сопровождавших его мужчин, он держал перед собой крытый кожей щит.

Оттуда, куда поскакал Кристиан, послышались стоны и крики боли, но она не могла себе позволить отвлечься и посмотреть. Ей приходилось держать наготове меч между собой и бородатым противником.

Он что-то произнес на языке, который не был похож ни на нормандский* ни на английский. Но она и так поняла смысл его слов по тому, как он скривил губы под густыми усами в гримасе, которую она приняла за снисходительную улыбку.

Авиза легко балансировала на носках, чтобы быть готовой к любому его выпаду. Наблюдая за ним и выражением его глаз, она мысленно проигрывала все некогда преподанные ей уроки. Не имело значения, какое оружие он скрывал под щитом. Для того чтобы ее убить, если она зазевается, подойдет любое. Он протянул к ней руку и ударил по острию ее меча своим длинным ножом. И снова повторил уже сказанное. Остальные мужчины рассмеялись.

Авиза не двинулась с места. Он снова нанес удар по ее мечу, на этот раз сильнее.

Она и тут не двинулась. Его улыбка потускнела, когда он взмахнул ножом и опять ударил по ее мечу. Она встретила его удар, сделав незаметное движение и повернув меч. Нож выпал из его руки. Выставив щит, он выкрикнул проклятие. Нормандские слова она поняла, а он именно этого и добивался.

– Я не собираюсь сегодня встречаться с сатаной, – сказала она с улыбкой. – Не собираюсь я и преклонять колени перед его пиявками.

– Ах ты сука! – выплюнул он ей в лицо.

– Не стоит так говорить о своей, матери!

Ее меч просвистел у него перед самым носом. Длинная борода упала на землю. Под подбородком у него осталась поросль длиной не более пальца.

Он принялся ощупывать свою рубаху, ища отрубленные волосы, потом уставился на нее с разинутым ртом. Соратники за его спиной недовольно что-то забормотали.

Кто-то слева схватил ее за руку и оттащил в сторону. Она взмахнула было мечом, но остановилась, потому что осознала, что между ней и ее врагами оказался Кристиан.

– Оставайся на месте! – приказал он, поднимая свой меч с окрашенным алым острием. Из прорехи на его левом рукаве бежала кровь. Рубаха тоже была обагрена кровью, но трудно было сказать, чья это кровь.

Нападавшие отступили на шаг. Они сомкнули щиты, и те звякнули, ударившись друг о друга.

– Я могу... – сказала Авиза.

– Оставайся на месте! Болдуин, последи, чтобы она не двигалась.

Авиза снова попыталась заговорить:

– Кристиан, я могу...

– Оставайся там, где стоишь. Оставайся с Болдуином.

Он только на секунду остановил на ней взгляд, и она кивнула, поняв, что его заботит безопасность мальчика.

– Гай, за мной! – крикнул он, бросаясь на бородатого, который обратился в бегство.

Копье ударилось в дерево в нескольких дюймах от головы Болдуина. Он сжался и испуганно вскрикнул. Вырвав свой нож из дерева и сунув меч в ножны, Авиза потащила мальчика за собой в кусты. Шипы рвали ее одежду и царапали кожу, но она не замедлила движения.

Болдуин еще не попадал в подобные переделки и сейчас мог только помешать.

Над их головами просвистела стрела, потом вторая. В кустах Авиза присела на корточки. Если Гай снова решил пустить в ход лук, им всем угрожала опасность.

– Ты ранен? – спросила она.

Болдуин покачал головой.

– Хорошо. Оставайся здесь.

Она попыталась бочком обойти его.

– Ты не можешь идти туда.

Авиза содрогнулась, услышав глухой удар кулака по телу. Вглядываясь сквозь ветки в происходящее, она увидела, как человек покачнулся и упал. Остальные закричали и бросились к еще державшемуся на ногах. Смех, жестокий и грубый, полный извращенного злорадства, и их рывок к покачнувшемуся, но еще стоящему на ногах человеку заставили ее действовать.

– Кристиан! – крикнула Авиза.

Когда она бросилась к нему, Болдуин схватил ее за руку. Она вырвалась, использовав прием, заимствованный у Нарико и теперь долгой практикой доведенный до состояния рефлекса. Он с изумлением уставился на нее.

– Ты не можешь туда идти! – закричал Болдуин.

– Так надо!

– Он велел тебе оставаться здесь.

– Но он нуждается в моей помощи!

– Он приказал мне удерживать тебя.

Авиза схватила мальчика за рубаху и встряхнула так, что ветки за их спинами затрещали.

– Сейчас не время проявлять упрямство. Не будь таким тупым, как Кристиан. Ты позволишь ему умереть ради того, чтобы потом сказать, что выполнял его приказ? Какая польза будет, если ты все это произнесешь на его могиле?

Он что-то забормотал запинаясь, но она не стала его слушать. Крикнув, чтобы он оставался на месте, Авиза ползком выбралась из кустов. Она не знала, послушает ли он ее, но сейчас не было времени беспокоиться об этом.

В сгущающемся сумраке Авиза оглядела обе стороны дороги. Лошади исчезли. И это было неудивительно, потому что для бродяг они были прекрасной добычей.

Она заметила какое-то движение слева. На дороге кто-то был. Кто-то двигался к ней. Ее меч запел, когда она рывком выхватила его из ножен, и по всему ее телу разлились сила и уверенность.

– Назови себя! – крикнула она.

– Замолчи, Авиза.

Она узнала этот ворчливый голос.

– Гай! – Она подбежала к нему и, поддерживая под руку, потащила к кустам.

Он упал на колени. Сквозь пальцы, которые он прижимал к голове, сочилась кровь.

Лука при нем не было, и колчан был пуст. Она подумала: удалось ли ему кого-нибудь сразить стрелой?

– Где Кристиан? – спросила она, и в этот момент из кустов выглянул Болдуин.

– Сражается.

– Ты оставил его одного? – Она остановилась. – Где?

Гай указал на дорогу.

В неясном свете Авиза разглядела двоих мужчин, тащивших в лес третьего.

Он сопротивлялся. Должно быть, бродяги пытались похитить Кристиана. Ей хотелось бы знать зачем, но она отринула вопросы, ответа на которые не было, и рванулась к ним. За спиной Авиза слышала шаги Болдуина. Он кричал, просил позволить ему помочь.

Когда она настигла их, они уже миновали дорогу. Ковер из листьев был пропитан кровью. Она переглянулась с Болдуином, державшим меч Гая, потом нырнула в тень деревьев.

– Осторожно, – прошептала она. – Они не могут уйти далеко.

– Авиза! Справа!

Прислушавшись к предостережению Болдуина, она рубанула мечом снизу вверх и выбила оружие из рук нападавшего. Он уставился на нее глазами, круглыми, как бусинки на шнурке, обвивавшем его шею. Прежде чем она успела взмахнуть мечом еще раз, он рванулся и умчался прочь.

Снова зазвенела сталь. Сквозь деревья она увидела Болдуина, стоявшего на коленях возле какого-то мужчины. По лицу его струилась кровь. Разбойник забавлялся с ним, тыкал в мальчика мечом и насмехался над ним.

Авиза скользнула за спину насмешника. Острие ее меча уперлось в кожу за его правым ухом.

– Положи меч! – приказала она.

Меч упал на листья.

Паж поднял его, и Авиза спросила:

– Где Кристиан Ловелл?

Разбойник пожал плечами.

Она пошевелила мечом у самого его уха, чуть поцарапав его.

– Скажи мне, где он, если не хочешь расстаться с ухом.

– Там.

Он указал куда-то за спину Болдуина. Не опуская меча, Авиза сказала:

– Проверь, Болдуин, сказал ли он правду.

Паж отер кровь с лица и поспешил исполнить ее приказ. Он склонился к земле и крикнул:

– Он здесь, миледи! Без чувств, но живой.

– К счастью для тебя, бродяга.

Ее меч опустился до середины его спины.

– Прочь отсюда!

Пока разбойник улепетывал, Авиза поспешила туда, где стоял на коленях Болдуин. Мальчик покачнулся, и она приказала ему сесть и опереться спиной о дерево. Когда он попытался возразить, она вручила ему свой меч и велела сторожить. Она сомневалась, что он мог многое видеть сквозь кровь, но по крайней мере был жив.

Сама она повернулась к Кристиану, лежавшему лицом вниз рядом со своим мечом и седельными мешками, оставленными на земле. Трусы нанесли ему удар сзади.

Стиснув зубы, она напрягала все силы, чтобы перевернуть его на спину. Его голова при этом свесилась набок, но, если не считать раны на руке, других признаков увечий она не обнаружила.

Авиза приложила губы к его уху:

– Очнись, Кристиан!

Он застонал, но глаз не открыл. Она легонько потрепала его по щеке. Он снова застонал.

Со стороны дороги из-за деревьев до них донеслись крики. Должно быть, разбойники возвращались. Гай один не мог дать им отпора.

Авиза посильнее похлопала Кристиана по щекам. Его глаза все еще оставались закрытыми, и она ударила его еще раз.

Его глаза наконец открылись, и он схватил ее за запястье.

– Что ты, черт возьми, делаешь?

– Гай! – выкрикнула она. – Разбойники!

Оттолкнув ее, Кристиан силился подняться. Авиза передала ему меч, бросилась к Болдуину и, подняв его на ноги, повела к дороге.

Дорога была пуста. Разбойники исчезли. Гай исчез тоже.