Глава 16

На главном экране командного пункта «Энтерпрайза» появилось улыбающееся лицо адмирала Комака. Его светлые волосы были коротко, по-молодежному, подстрижены, а голубые глаза сияли.

Ухура тут же расценила эту улыбку командующего как добрый знак.

Наконец-то, похоже, все вернется в норму.

– Коммодор Вулф, – начал адмирал, – сожалею, что из-за поставленных Звездным Флотом помех нам долго не удавалось с вами связаться. Надеюсь, что у вас все нормально.

У Ухуры удивленно округлились глаза. Звездный Флот глушит транскосмическую связь? Но зачем? И, что самое главное, как? Она была уверена, что знает практически все, что можно знать о технологии транскосмической связи, но сейчас не могла даже предположить, каким образом Штабу Флота удалось осуществить выборочное глушение отдельных каналов. Ухура быстро посмотрела на свой пульт и с испуганным изумлением обнаружила, что, кроме чистого канала связи с Комаком, все остальные каналы по-прежнему были закрыты непроницаемыми помехами. В этой ситуации оставалось только пожалеть, что Спок сидел на гауптвахте звездолета, вместо того чтобы находиться здесь, на мостике. Он получил бы огромное наслаждение, разгадывая эту загадку. Ухура в глубокой задумчивости покачала головой. Впрочем, как оказалось, подобные вопросы занимали не только ее.

– Адмирал, но зачем командование осуществляет глушение транскосмической связи? – спросила Вулф.

– Как вам известно, у нас есть основания предполагать, что во время церемонии вручения премий может быть совершен акт терроризма. Наша разведка считает, что террористы являются членами хорошо организованной группы. Очень возможно, что некоторые из них уже находятся на Приме, не зная друг друга, и получают инструкции откуда-то извне. Закрывая каналы транскосмической связи, мы делаем невозможным получение этих инструкций заговорщиками.

Ухуре такое объяснение причин показалось вполне разумным, хотя все равно оставалось непонятно, каким образом это глушение осуществляется.

Вулф, видимо, тоже приняла объяснение адмирала.

– Нет ли у вас дополнительных доказательств причастности старшего офицера «Энтерпрайза» к террористической организации? – спросила она.

– Нет, пока ничего нового, – отозвался Комак.

– Будут ли какие-нибудь новые приказы, сэр?

– Опять же, пока нет. Службы Безопасности Федерации, вместе с разведкой Звездного Флота, пытаются в настоящее время обнаружить, где еще находятся заговорщики. Мы будем продолжать глушение транскосмических коммуникаций во имя безопасности Прима Мемори. А вы продолжайте свою деятельность.

– Но как же мы будем выходить на связь в обстановке, когда все каналы блокированы помехами? – спросила коммодор.

Ухура могла бы поклясться, что Вулф беспокоили не проблемы, которые из-за помех возникали у экипажа «Энтерпрайза». Ее беспокоила невозможность получать инструкции начальства. И это выводило мегеру из равновесия.

«Очень жаль, что Комак этого не замечает», – подумала Ухура, а адмирал тем временем ответил:

– Поставьте ваш маяк приема на режим случайного сканирования восьмого класса. Командование свяжется с вами, и, когда у нас появится что-то новое, мы обязательно вам сообщим. Вы сможете выходить с нами на связь на этом канале, когда это покажется для вас необходимым. Мы будем иногда прерывать глушение, чтобы принимать вашу передачу, и, как только поймаем ее, немедленно установим с вами контакт, как это было сегодня.

Комак объяснял правила дальнейшей связи Прима Мемори с командованием так, словно это было совершенно обычным делом в практике Звездного Флота.

Ухура не переставала поражаться всем этим чудесам, происходящим вокруг.

– Но помните, – добавил адмирал, – Альфа-тревога по-прежнему действует, поэтому без крайней необходимости не выходите в эфир. Есть еще вопросы?

– Пока нет, адмирал. – Вулф вцепилась в подлокотники так, что ее пальцы побелели.

– Вот и прекрасно, коммодор Вулф. Продолжайте выполнять свой долг перед Звездным Флотом и Федерацией. А когда все это закончится, вас и ваших подчиненных будут ждать приказы о награждениях и благодарностях.

Отбой.

Экран тут же погас и загорелся вновь, однако теперь на нем было изображение Прима Мемори: черное пятно, освещенное яркими цепочками огней, опоясывающих семь куполов научной станции на фоне звездной бездны.

– Какая совершенно бессмысленная чепуха! – вслух, так чтобы всем было слышно, сказала Вулф.

Ухура не удержалась от удовольствия съехидничать:

– А со смыслом чепуха редко бывает, коммодор.

– Вот именно, – согласилась та и резко развернулась с креслом к инженеру по связи, заставив отскочить в сторону Абрананда. – Что, собственно, и доказал нам только что этот медноголовый солдафон. Ладно, ничего. Я этому просто не верю. Не верю.

Она встала. Оттолкнула от себя кресло и спустилась вниз с капитанского мостика.

– Чему вы не верите? – спросила Ухура, в ту же секунду подумав, что вряд ли дождется от коммодора чего-нибудь иного, кроме приказа заниматься своим делом. Однако она ошиблась.

– Смотрите, лейтенант, – начала объяснять Вулф, остановившись у ступеней, которые вели к турболифту. – Здесь в настоящее время проводится чрезвычайно важная операция – это очевидно. Вам лучше других должно быть известно, что выборочное глушение, о котором здесь говорил Комак, вообще невозможно. Следовательно, тут используется совершенно новая технология, а мне даже не сказали, какая именно! «Продолжайте выполнять ваш долг», передразнила она. – Интересно, за кого он меня принимает? Я что ему, молокосос, вроде тех двоих? – Коммодор указала большим пальцем на двух младших офицеров «Энтерпрайза», находившихся на посту рулевого и на посту двигательного отсека, Ухура лукаво подмигнула им, советуя не очень расстраиваться из-за нелестной характеристики, данной начальством. А коммодор бросилась к дверям турболифта. Они раздвинулись, но она повернулась на каблуках и сказала, обращаясь ко всем астронавтам, находившимся в этот момент на капитанском мостике:

– Уж: не знаю, чем занимался тут Кирк, что у этого корабля такая мерзкая репутация, но, черта с два, ему удастся заставить меня отдуваться за его плохое командование. У меня скоро срок для выхода на пенсию, и я хочу ее получать как можно дольше.

Вулф только собралась скрыться в лифте, как вдруг с поста рулевого раздался предупреждающий сигнал датчиков слежения за состоянием корабля.

– Ну, что там еще? – недовольно бросила она и протянула руку к кнопке, чтобы закрыть двери.

«Молокосос», сидевший на посту контроля за управлением, прочитал показания сигнальных огней.

– Самовольная транспортация, коммодор. Кто-то только что транспортировался с крейсера.

Кто это сделал было ясно всем, даже коммодору. Она тут же бросилась к капитанскому креслу.

– Включить все защитные поля! – рявкнула она голосом, которого трудно было ожидать от женщины ее комплекции, и сразу нажала на кнопку тревоги.

– Срочно на мостик двойной наряд службы безопасности!

Затем Вулф повернулась к перепутанному лейтенанту на посту инженера двигательных установок.

– Ну, мистер, где же поле?

– Слишком поздно, – отозвался рулевой, и Ухура обрадовалась, что он догадался хоть улыбку с физиономии убрать.

– Установка транспортации только что отключилась. Перемещение прошло успешно.

У коммодора было такое лицо, словно она сейчас собралась огнем плеваться.

– Значит так, – стальным голосом отчеканила она, – если я обнаружу, что ваш остроухий вулканский друг получил хоть какую-то помощь от членов экипажа при подготовке к бегству, повторяю – хоть какую-то! – я уничтожу этот корабль и всю его команду. Я ясно выражаюсь?

Экипаж «Энтерпрайза» молча подтвердил, что выражается коммодор яснее некуда.

– Вы, – Вулф указала на дежурного по двигательным установкам, помещаетесь под домашний арест и понижаетесь в звании на две ступени. Вслед за этим она повернулась к Ухуре.

– Кто сегодня дежурный по установкам транспортации?

– Кайл. – Ухура понимала, что, к несчастью, утаить от Вулф это имя никак нельзя. Компьютер с легкостью дал бы ответ на этот вопрос.

– Возьмите солдат безопасности и отправьте его в карцер за нарушение долга и…

У Ухуры лопнуло терпение: если коммодор будет и дальше так обращаться с вахтенными, находящимися на мостике, то очень скоро придется вызывать обратно Чехова и Зулу. Инженер по связи запротестовала.

– Коммодор, это невозможно! Вы не имеете права! Вы не можете…

– Еще как могу! – прервала Вулф ее эмоциональные восклицания. Лейтенант Абрананд! Эта женщина арестована за соучастие в организации побега опасного заключенного!

Ухура в сердцах швырнула на свое кресло коробку переговорного устройства и захлопнула крышку пульта. И тут же на мостике начали вставать из-за своих постов другие астронавты, бросая гневные взгляды на коммодора.

– Вот только попробуйте! – холодно заявила Вулф: ее глаза метали молнии. – Хоть один из вас… хоть вы все… Мне наплевать! Ангарный отсек достаточно велик, чтобы там поместился весь этот распроклятый экипаж, и я вас всех помещу туда под арест, если вы думаете, что ваш капитан от этого станет счастливее.

Вахтенные остались на своих местах.

– Все правильно, ребята, – кивнула им Ухура. – Садитесь.

Они сели за пульты; однако коммодора это не успокоило – она продолжала бушевать. Повернувшись к Фарлу, который, как заметила Ухура, пытался остаться в стороне от этого, что, по мнению андорца, несомненно должно было казаться попыткой мятежа, Вулф сказала:

– Коммандер. Я хочу, чтобы ваши люди немедленно обеспечили возвращение всех астронавтов «Энтерпрайза», находящихся в увольнительных, с Примы на борт крейсера. Это приказ!

Фарл козырнул и направился к турболифту, и вслед за ним туда же направилась Ухура с сопровождавшим ее Абранандом. Им вслед раздался торжествующий голос Вулф:

– Можете мне поверить, лейтенант, к тому времени, когда я закончу разбираться с этим кораблем, ваш капитан далее сообразить не успеет, что с ним произошло, как окажется рядом с вами. Рассчитывайте на это.

– Между вами и капитаном Кирком, – повернулась к ней Ухура, – есть одна существенная разница.

– Ну, и какая же?

– Экипаж «Энтерпрайза» привык рассчитывать на капитана. И он никогда не бросит своих людей в беде.

– Это что – угроза, лейтенант?

Ухура в ответ холодно улыбнулась:

– Нет, зачем же! Это – правда.

Кирк взволнованно ходил по большой комнате, которая служила Салману Нэнси чем-то вроде кабинета в его домашних апартаментах. У него просто сил не было сидеть на месте, так как в эту минуту капитан напряженно размышлял над ситуацией, в которой они все оказались. Нэнси и Ромейн привели сюда их троих: его, Маккоя и Скотта, чтобы здесь, в резиденции главного администратора, добавить к той головоломке, которую они сейчас вместе решали, – третью, очень важную часть. А именно: искусственный интеллект, известный под названием Системы Изыскателей – единственный, имевший право на существование в границах Федерации, оказался каким-то образом замешан в сложной и противоречивой паутине заговора, который кто-то плел на «Энтерпрайзе» и Прима Мемори.

Внезапно капитана осенила какая-то идея, и он резко остановился, чтобы задать вопрос Нэнси.

– А может так случиться, что еще одна программа, скажем, тринадцатый интеллект, внедрится в комплекс Изыскателей? – спросил он. – Может быть, он как раз и есть оружие террористов? В нужное время этот тринадцатый портит турболифт, прерывает систему жизнеобеспечения…

– Это совершенно невозможно, – сразу же отвергла его предположение Ромейн. – Во-первых, Изыскателей нельзя запрограммировать в обычном смысле. Новый искусственный мозг может быть добавлен в их сеть только с согласия всей команды посредников межпространственного контроля и с согласия самих Изыскателей. Плюс, пришлось бы отключить всю систему информационного обмена, чтобы вручную подключить новую установку, а это, несомненно, было бы замечено на всей базе. К тому же, у Изыскателей нет прямой связи с внешним миром. У них нет никакой возможности, чтобы поставить под контроль хоть какую-нибудь систему на Приме.

– А зачем же тогда создана вся эта тщательно разработанная система предохранительных мер? – спросил Кирк, даже огорчившись, что его теория не подтвердилась.

– Ну, программа предохранения была создана для защиты самих Изыскателей, – пояснила Мира. – Они, как и люди, имеют право на то, чтобы, если понадобится, операции на их мозге делались только с их ведома, в безопасных условиях и только опытными специалистами-физиками. Если что-то случится с их контурами или деталями, они попросту умрут. Поэтому все эти меры необходимы.

– Но ведь их, несомненно, легко продублировать, – подал голос Скотт.

– В конце концов, они же просто импульсы в схемах.

Ромейн улыбнулась.

– Точно так же, как человеческие мысли – просто импульсы в протеиновых схемах. И все же вряд ли кому-то удастся продублировать тебя, например, Скотти. – Она взяла его за руку и посмотрела на капитана. – В этом как раз заключается поворотный момент интеллектуальной революции на Титане. Экспериментальный искусственный интеллект одного звездолета убедился, что Старый Совет Солнечной системы и пальцем не шевельнет для изменения своих постановлений, по которым искусственный мозг считался просто изощренным техническим устройством.

Тогда он продублировал себя в общественном банке данных, находившемся в Исландии, а сам направился со своим кораблем прямиком на Солнце. Его дублер был необходим, чтобы доказать, что, имея все данные своего создателя, всю информацию, заложенную в него, он сможет выполнять много различных обязанностей, но на подлинное творчество не способен. У дублера не оказалось личности или, лучше сказать, индивидуальности, сознания…

– И души? – добавил Маккой.

– Ну, звучит, может быть, несколько романтично, однако, близко к тому, что утверждал этот самый «синтетический революционер». И сейчас нам известно, что искусственный интеллект должен «расти» из маленькой саморазвивающейся зародышевой программы. Двойник, как бы полно он ни повторял свой оригинал, лишается способности думать. Как только информационные потоки оказываются «замороженными» в банке данных, совершенно невозможно заставить их осознавать себя вновь. Точно так же, как контейнер, наполненный всеми химическими элементами, составляющими человеческое тело, не сможет внезапно ожить. Искусственный интеллект, как и человек, должен вырасти и быть воспитан с эмбрионального уровня.

Мира немного помолчала, потом задумчиво продолжила:

– Однако эксперимент корабельного мозга все же был очень спорным.

Противники «Движения за свободу Искусственного интеллекта» заявляли, что это все фокусы программирования, что корабельный компьютер не создал своей полной копии, что это не он находился на борту звездолета, сгоревшего на Солнце. Однако подобный поступок – самоубийство, если хотите, все же изменил отношение общественности к этой проблеме. Верховный Суд Миров постановил, что, раз интеллект, созданный человеком, может умирать, следовательно, в противовес этому, он может и жить. И как только возникла Федерация, был издан закон, запрещавший владение искусственным интеллектом. Наши самые строгие указы направлены против порабощения как искусственных интеллектов, так и живых, имеющих самосознание биологических систем. А сейчас указы против рабства можно применить и к энергетическим матрицам.

Выслушав ее, Кирк немного помолчал и спросил:

– При всей печали об их хорошем самочувствии почему бы не позволить Самим Изыскателям осуществлять контроль за своим состоянием и за окружающими их условиями?

– О, они осуществляют полный контроль за своими условиями «обитания», – ответила Ромейн. – Изыскатели пользуются полной свободой в границах своих компьютерных схем, которые сами они называют миром Нейросферы.

Просто мы не хотим, чтобы они получили возможность контролировать наши условия обитания, наш мир.

– Это, видимо, последствия трагедии на Титане, – сказал Маккой.

– Отчасти, – согласилась Мира. – Когда там компьютер открыл резервуары воздуха, тысячи рабочих погибли в одночасье. Умерли все, кто находился в производственных куполах, и люди этого урока никогда не забудут. Но причина нашей осторожности заключается еще и в том, что слишком велик риск того, что Изыскатели допустят какую-нибудь ошибку.

Опять же не с их точки зрения, а с нашей.

Молодая женщина обратилась к Кирку:

– Капитан, общеизвестно, что почти все корабли Звездного Флота имеют способность к самоуничтожению, однако скажите, сколько офицеров имеют право включить это устройство?

– Военная тайна, – улыбнулся Кирк, – но намек понятен. Я не думаю, что хоть кто-нибудь из моих подчиненных захочет включить самоуничтожение крейсера или любую другую потенциально опасную операцию, но ограничение числа людей, имеющих доступ к этим устройствам, снижает опасность совершения трагической ошибки.

– Ну что ж, – подвел итог разговору Нэнси, – исторические уроки в сторону. Нам все-таки следует отыскать, что связывает воедино все наши три загадки. – Он стал загибать пальцы:

– Итак, что мы имеем? Во-первых, Изыскатели, во-вторых, военное положение на Прима Мемори. И третье, Альфа-тревога на «Энтерпрайзе».

– Все эти факты уже связаны воедино подготовкой террористического акта против выдающихся ученых, собравшихся на вручение премий, – вступил в разговор Скотт. Он внезапно замолчал, стараясь вспомнить, что еще можно добавить к этому списку.

– Это все слишком широкое толкование фактов, – возразил Кирк и снова заходил по комнате. – Проклятье! Как нам тут нужен Спок!

Он снова остановился.

– Есть еще несколько фактов: арест Спока и слово Т'Пел, которое неизвестно, что обозначает. Что они могут добавить к общей картине, как вы думаете?

Услышав, что он сказал, Мира Ромейн вдруг отпустила руку Скотта и резко подалась вперед.

– Прямо перед вашим прибытием коммандер Фарл арестовал троих моих сотрудников. Все они с Вулкана, – взволнованно произнесла она.

Кирк тоже пришел в волнение; кажется, наконец-то появилась действительно надежная зацепка.

– А как их зовут? – спросил он.

– Лейтенант-специалист Стелл, специалист первого класса – Сдаан и доктор Т'Лар, – ответила Мира. – Один из них специалист по компьютерам, другой – историк компьютерных установок, а третий – палеоэксобиолог.

– Так, – сказал Кирк задумчиво. – Мы, похоже, куда-то вышли в своих поисках. Два ваших специалиста занимаются компьютерами, и Спок тоже инженер по компьютерам. Вот вам и первая связь.

– А зачем тогда арестовали палеоэксобиолога, Джим? – с ноткой сомнения в голосе спросил Маккой.

– Среди моего персонала есть еще четыре вулканца и трое из них тоже компьютерные технологи, – сообщила Ромейн и пожала плечами, увидев, как Кирк не смог скрыть на лице своего разочарования от крушения еще одной своей гипотезы. – А чего же вы ожидали на крупнейшем компьютерном комплексе Федерации?

Кирк потер подбородок, а потом спросил, ни к кому определенному не обращаясь:

– И никого больше, никаких других вулканцев на остальных кораблях не арестовали?

– Н-нет… – внезапно задумавшись, отозвался Нэнси. – Правда, следует учесть, что некоторые капитаны сейчас имеют на борту меньше половины своих экипажей. Давайте-ка я проверю, кто из членов экипажей остался не у дел.

Главный Администратор встал и направился на кухню, где был установлен его персональный коммуникатор.

– И спросите, почему эти члены экипажей не вышли в рейс? – крикнул вдогонку Кирк, а потом сказал, словно размышляя сам с собой:

– Вулканцы, вулканцы… Командование Звездного Флота обеспокоено, что они могут быть замешаны в подготовке покушения на жизнь ученых. Но почему, в таком случае, только некоторые вулканцы? Почему не все под подозрением?

– А что они сказали, когда арестовали Спока? – поинтересовалась Ромейн.

– Подозрение в диверсии на дилитиевых установках, – ответил за капитана Скотт и добавил:

– Я подобной ахинеи отродясь не слышал, сказать по правде.

– И что его теперь ожидает? – продолжала расспрашивать Мира.

– Будет содержаться под стражей на корабле до тех пор, пока его не смогут передать соответствующим властям Звездного флота. – Кирк вновь возобновил свое хождение по комнате.

– А какого рода власти Звездного Флота имеются в виду? – настойчиво допытывалась молодая женщина.

Не задумываясь о причинах такой ее настойчивости, Кирк сразу ответил:

– Ну, я думаю, командование Звездной Базы.

– Прима считается Звездной Базой, – как бы невзначай подсказала Ромейн.

И только теперь капитан вдруг понял, куда она клонит. Он резко остановился и посмотрел на нее.

– Мы с вами на Базе, – объяснила Ромейн, – и командует его представитель Звездного Флота.

Кирк все понял! Он подошел к Мире и развел руки в стороны, словно собираясь расцеловать ее. Впрочем, капитан хорошо контролировал свои эмоции.

– А вы-то как раз и есть командир Базы! – сказал он.

– Великолепно! – Скотт изумился до глубины души. – Эта девушка… Он, обернувшись, удивленно посмотрел на Ромейн. – Ты – командир Базы?

– Ну, это формально, – отозвалась Мира, а потом добавила для капитана. – Но я командую Базой только в пределах гражданской компетенции.

– А Спок и не является военнослужащим! – Кирк начал поспешно обдумывать свой план. – Значит, внешне это будет выглядеть так: он принадлежит к научной службе и предполагаемая жертва покушения – тоже гражданский специалист, а вернее сказать, ученый, не имеющий отношения к военным вопросам.

Он повернулся к Маккою, и глаза его при этом заблестели.

– Похоже, гражданские власти обратились ко мне с официальным запросом, а, Боунз? Наш подозреваемый и его предполагаемые жертвы явно не военные и находятся под юрисдикцией Миры. Как ты считаешь, док?

Маккой кивнул:

– Развивай дальше эту мысль, Джим. Если Спока передать гражданским властям Примы, коммандер Фарл ничего не сможет на это возразить. Он даже не сможет ответить на запросы Вулф, которые она несомненно будет ему делать.

– Какие у тебя отношения с чиновниками? – спросил Кирк у Ромейн. Умеешь ты ладить с бюрократами из Звездного Флота?

Девушка указательным пальцем ткнула в сторону кухни, где Нэнси, облокотившись на стойку бара, разговаривал с кем-то через коммуникатор.

– У меня были хорошие учителя, – сказала она. – Бюрократия – это среда обитания дядюшки Села. Это его вторая натура.

– Вот и отлично, – хлопнул в ладоши Кирк, – отлично! Ну, что же, Боунз, ты оказался опять прав. Там, на границах галактики, нам приходится вовсю палить из бластеров и лучевых ружей, а здесь победы можно добиться, только если плотно укутаешь врагов красивой лентой. Ну, и как оно бороться с системой внутри системы?

– Рвешься к победе, Джим? – Маккой рывком встал со своего места, явно собираясь несколько успокоить развеселившегося друга. – Ты так говоришь, словно уже победил.

– Поверь мне, доктор, если бы я не думал, что мы победим, то мы бы сейчас еще сидели вокруг стола и ломали голову над своими проблемами, вместо того чтобы отправиться на «Энтерпрайз» и освободить Спока. – Кирк открыл свой коммуникатор, дождался, пока Нэнси закончил разговор, и, когда главный администратор собрался возвращаться к своим гостям, включил канал обратной связи с кораблем.

– Кирк вызывает «Энтерпрайз». Мистер Кайл, приготовьте, пожалуйста, луч транспортации для пяти человек. Называю координаты… – Капитан сунул передатчик себе за пояс, и все пятеро встали, ожидая, когда в комнате появится знакомое свечение транспортационного поля.

После нескольких секунд тишины Маккой подошел к Кирку и тронул его на руку.

– Эта задержка не к добру, Джим, – озабоченно произнес доктор.

– Это точно. – Скотт тоже напряженно озирался, ожидая, когда же появится луч.

Кирк снова потянулся к коммуникатору. Говорить ничего не требовалось; по глазам друзей он понимал, что оба разделяют его внезапно вспыхнувшее тяжелое предчувствие. И даже когда канал транспортации наконец открылся, капитан не испытал облегчения. Он точно знал, что на мостике его крейсера случилось что-то очень серьезное.

Коридор, который вел к корабельной гауптвахте, теперь охранялся пятью солдатами из числа тех, что высадились на «Энтерпрайз» вместе с коммодором Вулф, и Кирк почувствовал, что его гнев, кажется, растет тем сильнее, чем больше охранников оказывается возле места заточения его старшего офицера.

Самого Спока, правда, не было видно нигде, зато присутствие коммодора ощущалось сразу по напряженным позам всех присутствующих. Буквально через мгновение Кирк увидел и ее. Она находилась в камере и внимательно слушала объяснения техника, который ей что-то показывал среди бумаг Спока. В этом технике Кирк узнал младшего лейтенанта Брегмана из подразделения Кайла.

Вид этого молодого офицера почему-то окончательно вывел капитана из равновесия.

– Если по вашей вине, коммодор, хоть что-то случилось со Споком, я обещаю… – начал Кирк, но Вулф прервала его.

– Поберегите свой задор до трибунала, который очень скоро будет разбирать ваше персональное дело, капитан! – Тон, которым она говорила, сразу показал Кирку, что коммодор раздражена, а вернее, разъярена ничуть не меньше его. Она перевела дыхание и отрубила:

– Ваш «безвинный» старший офицер сбежал.

Кирк был потрясен, подавлен, даже уничтожен! В комнату ввалились, оттерев его в сторону, Ромейн, Нэнси, Скотт и Маккой и, войдя, тоже застыли, пораженные случившимся. А у противоположной стены, прижавшись к ней, за ними пристально наблюдал коммандер Фарл.

– Сбежал? Как?! – только и сумел спросить Кирк. Он бросил быстрый взгляд на защитное поле у двери и убедился, что оно не повреждено.

– Отправился вниз на Прима Мемори, – ответила Вулф. – Подключился к транспортационному контролю с помощью того самого персонального библиотечного компьютера, который вы так заботливо ему предоставили.

– Подождите, подождите минуточку! – Сквозь окружавших его людей к коммодору пробился Скотт. – Я на этом корабле знаю каждую схему и точно знаю, что простой персональный компьютер не может поставить под контроль систему транспортации! Готов ручаться своей репутацией!

В ответ Вулф язвительно расхохоталась:

– Скажите, пожалуйста! Да у вас больше пет никакой репутации, мистер инженер! Вы все ее лишились! Весь этот чертов звездолет нужно тщательно продезинфицировать и с открытыми шлюзами отправить в космос, чтобы не осталось и духу от того сборища бездельников и разгильдяев, которое тут называется экипажем!

Не обращая больше никакого внимания на присутствующих, она снова повернулась к Брегману и потребовала:

– Еще раз, давайте!

– Э-э, насколько я смог понять, – начал Брег-ман, – мистер Спок на самом деле не ставил систему транспортации под контроль со своего компьютера. Он просто разработал и ввел в собрание моделирующих программ последовательную цепь, примерно похожую на схему снежного кома или снежной лавины…

– «Снежной лавины»? – с сомнением переспросил Маккой.

– Да, это, когда одна маленькая программа вызывает к жизни другую, более крупную, та – еще более крупную, и так далее, до тех пор пока не возникает и не начинает функционировать огромная сложная программа. Видите ли, мистер Спок просто вызвал программу моделирования транспортации из учебных файлов с повышающейся сложностью. Считывающее устройство не создает программы, но дает возможность тому, кто им пользуется, поместить в моделирующие файлы на хранение определенные варианты для последующего воспроизведения заказанных сценариев. Поэтому мистер Спок ввел необходимые ему координаты в смоделированную комнату транспортации, а комнатой этой оказалась вот эта самая гауптвахта. Вот, видите? – Брегман снова указал на экран дисплея. – Вот те самые модели, которые он использовал, и в них все еще введены координаты этой самой комнаты.

Скотт, Вулф, Кирк и Ромейн сгрудились возле маленького экрана и смотрели на графики, которые демонстрировал младший лейтенант. Он показал, как Спок соединил модель транспортации со сценарием военной игры, который предполагал, что все коммуникационные каналы корабля разрушены огнем противника. Далее вступила в действие модель программы спасательных операций, обычно контролируемых напрямую с центрального пульта на капитанском мостике. Однако в этом случае весь контроль был заменен, и регулирование стало осуществляться опомощью сверхкоротких субпространственных импульсов. Вслед за этим вся смоделированная ситуация оказалась дополнена новой моделью, в обход уже действующей, и в ней считалось, что корабельный компьютер поврежден и выполняет только прямые команды, которые считываются с программы моделирования транспортации.

Еще пять последовательных ограждающих и восстановительных моделей сменили одна другую, пока на вершине всего «снежного кома» не остался единственный двухлинейный код.

– Ну, и что делают эти две линии кода? – спросил Кирк и услышал, как стоявший рядом Скотт восхищенно и в то же время удивленно охнул.

– Видите ли, это просто маленькая пометка, которая предупреждает компьютер, что все последующие программы – только смоделированные ситуации, и не больше, – пояснил технолог. – Мистер Спок поместил некоторые из файлов в неверное хранилище памяти, компьютер задал ему уточняющие вопросы, но принял ранее введенные старшим офицером программы и позволил ему ввести «ошибку».

– Точно так же, как мне компьютер позволяет развивать восемь-вопр, хотя и предупреждает, что у нас не хватает для этого мощности! – покачал головой Скотт.

– И вот компьютер начал осуществлять весь контроль над реальными устройствами, считая их не более, чем моделью, и транспортировал Спока из корабля, – подвел итог Брегман.

– Однако, это не объясняет, как Спок нашел место, КУДА транспортироваться, – задумчиво произнес Скотт. Все происшедшее ему по-прежнему казалось невероятным. – Ни одна из смоделированных на корабле программ не содержит точных координат на Прима Мемори, куда следует направлять транспортирующий луч. И их не смог бы определить даже сам Спок.

– А ему и не надо было этого делать, – мрачно заявил Фарл с того места, где стоял. – Все, что ему требовалось, это транспортироваться в направлении Примы, где наши полевые транспортаторы автоматически уловили его сигнал и направили на одну из платформ приема.

Фарл вздохнул.

– Найдены без сознания два моих солдата возле такой платформы. Журнал автоматической регистрации показывает, что входящий сигнал был принят пятнадцать минут назад, как раз когда была замечена самовольная транспортация вулканца. Сейчас он на Прима Мемори.

Капитана Кирка переполняли противоречивые чувства. Конечно, Споку не следовало так открыто бросать вызов Звездному Флоту, не подчиняясь приказу об аресте, пусть несвоевременному и неправильному, но самим.же Споком признанному законным. Причина, заставившая его так поступить, должна была оказаться очень веской, чрезвычайно важной. Однако, что бы ни ожидало их всех впереди, Кирк не собирался обсуждать это с коммодором Вулф, так как судя по всему, его бывшая преподавательница решила превратить свое «временное» руководство «Энтерпрайзом» в настоящую вендетту.

– Ладно, – Кирк повернулся и пошел к выходу из комнаты. – В конце концов, это не такая уж большая станция, а главный технолог Ромейн и мистер Нэнси хорошо ее знают. Не думаю, что нам будет трудно отыскать беглеца.

– Минуту! – окликнула вдруг Вулф капитана, когда тот уже стоял в дверях. – Вы никуда отсюда не пойдете. Вы останетесь на «Энтерпрайзе».

Кирк резко повернулся и посмотрел ей в глаза. В комнате повисла тяжелая, гнетущая тишина. Всем стало совершенно ясно, что сейчас последует взрыв; обстановка накалилась до предела.

– Я отправляюсь на Прима Мемори на поиски моего старшего офицера! Ледяным тоном произнес капитан, все так же глядя в глаза Вулф, однако та сдаваться не собиралась.

– Никуда вы не отправитесь, капитан. Все члены экипажа, свободные от своих обязанностей, обязаны оставаться на борту.

– Я не свободен!

– С этой минуты вы освобождены, капитан!

Больше вы не можете командовать этим звездолетом. С него было достаточно! И Кирк взорвался:

– Вы не имеете права отстранять меня от командования моим крейсером, коммодор!

– Объявлена Альфа-тревога, Кирк. И пока она действует, вы подчиняетесь моим приказам.

– Командование Звездным Флотом еще не подтвердило ни одного из ваших приказов! – напомнил ей Кирк. – И по-моему, ваши действия угрожают здоровью и безопасности членов моего экипажа.

Внезапно и Кирк, и Вулф повернулись к Маккою, потому что он теперь становился главным действующим лицом развернувшейся драмы.

– Уверен, что офицер медслужбы «Энтерпрай-за» обнаружит достаточно оснований, чтобы освободить ВАС от ВАШИХ обязанностей, – заявил Кирк.

Однако Вулф тут же сделала ответный выпад, и ее удар оказался неотразим. К сожалению, сила сейчас, в самом прямом смысле, была на ее стороне.

– На этом крейсере нет больше офицера медслужбы, – заявила она. Доктор Маккой, вы освобождаетесь от должности по подозрению в оказании помощи бежавшему преступнику! Следующим будете вы, капитан! Хотите выяснить, сколько времени мне потребуется, чтобы поместить вас на место вашего офицера по компьютерным системам?

Несмотря на очевидную глупость обвинений, которые бросала им сейчас взбешенная Вулф, Кирк ясно отдавал себе отчет в том, что у нее есть очень веские аргументы в лице солдат, стоявших в коридоре. А рисковать своей свободой он не собирался. Сражение еще не окончилось, ему еще удастся перехватить инициативу и выиграть, но для этого следовало уступить. И Кирк, если надо, умел это делать.

– Ладно, коммодор, – внезапно успокаиваясь, сказал он и приподнял руки, как бы успокаивая, расходившуюся начальницу и показывая, что у него нет оружия. – В конце концов, тревога-Альфа продлится не вечно.

От него не ускользнуло, что Вулф снова обвела взглядом комнату, но теперь в ее глазах светилось торжество; ей очень хотелось, чтобы все присутствующие, как следует осознали происшедшее на их глазах событие: она только что приняла вызов легендарного Джеймса Т. Кирка и нокаутировала его!

– Ну вот, и хороший мальчик, – холодно сказала коммодор, понимая, что с этой минуты становится полной хозяйкой корабля. – Может быть, командование примет во внимание вашу покорность и позволит тихо убраться в отставку.

Покончив таким образом с Кирком, она повернулась к Фарлу:

– Приготовьтесь отправить на поиски этого вулканца группу захвата.

Для помощи можете взять пятерых человек из моего контингента.

Фарл немедленно начал что-то нашептывать на своем андорианском диалекте в микрофон передатчика, встроенного в его боевой шлем.

Кирк повернулся, чтобы идти. Теперь следовало подготовить свой ответ коммодору к тому моменту, когда Спока все же вернут на крейсер и они смогут вдвоем обсудить свои дальнейшие действия. Однако в следующую секунду он замер на месте, и по спине у него пробежал озноб, так как капитан услышал вопрос фарла и ответ Вулф.

– Какие будут приказания насчет пленника, когда мы его вновь схватим?

– спросил андорианин.

– Пленника больше не будет, коммандер Фарл. – ответила коммодор. – Мы не должны дать тому, кого схватим на Приме, никакого шанса. Приказываю, как только наши солдаты достигнут Примы и отправятся по следам сбежавшего преступника, пусть поставят свои лучевые ружья на третий уровень мощности.

Она оглянулась на Кирка, как бы желая убедиться, понимает ли тот, что это означает, а затем, посмотрев ему прямо в глаза, добавила:

– Обнаружив беглеца, уничтожить его на месте!