"Кольцо Стрельца" - читать интересную книгу автора (Мэй Джулиан)

ГЛАВА 9

Адам еще раз позвонил Джону Эллингтону, когда мы ехали к югу, к новоокрещенной башне «Оплота». Он приказал своему долготерпеливому ставленнику предупредить Отдел внутренней безопасности и подготовить VIP-портал эстакады к нашему прибытию. На несколько нетрадиционном виде транспорта.

Надо отдать должное оплотским охранникам. Они и глазом не моргнули, когда под элегантным портиком на 300-м этаже, куда обычно смели причаливать только роскошные лимузины, остановился грязный доставочный фургон. Один из охранников раскрыл передо мной пассажирскую дверцу, в то время как остальные помогали Джоанне, Беа и Адаму выбраться наружу. Охрана также позаботилась о чемоданчике Беа, который им было поручено сразу отослать в зал заседаний.

Прибыл самолично Джон Эллингтон, чтобы проводить нас на собрание. Вице-президент был коренастым чернокожим в потрясающем итальянском костюме-тройке цвета старого бурбона, с зеленым полосатым галстуком и золотой застежкой в виде африканской маски. У маски блестели глаза из маленьких изумрудов.

Станиславский представил Джоанну и Беа по их официальным титулам, но подчеркнуто оставил меня инкогнито.

– Вице-президент, не будете ли столь любезны предоставить гражданину Назаряну и его группе, которая прибудет позднее, авторизированный код доступа в воздушный порт? – попросил я.

Эллингтон нервно взглянул на меня. Маска анонимного анорака обладает подобным воздействием на некоторых людей. Потом он кивнул.

Я протянул карточку Карлу через окно фургона и шепнул:

– Надеюсь, до скорой встречи!

Мы успели обсудить планы отступления по дороге в башню. Карл шутливо отсалютовал мне и уехал.

– Не желаете ли оставить верхнюю одежду в гардеробе и освежиться перед заседанием? – предложил Джон Эллингтон.

Он проводил нас в просторный вестибюль, по количеству зелени в горшках скорее напоминающий пристройку зимнего сада фирмы «Аллан Гарденс». Нас встретила женщина в форме капитана Внутбеза. Вид у нее был мрачный.

– Извините, сэр, – обратилась она к вице-президенту, – но этот… субъект вооружен. – Капитан указала на меня. – Мы не можем позволить ему пройти дальше, пока он не разоружится.

Я осторожно вытащил из-под темно-серого анорака свой маленький «Иванов» и поставил на предохранитель. Мои халукоидные руки были скрыты под рукавицами.

– Я хотел бы остаться при оружии.

– И еще на нем нательные доспехи, – добавила капитан.

В дверях нас всех подвергли сканированию.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил Адам Станиславский. – Этот джентльмен останется в доспехах и при оружии. Дискуссия окончена.

Капитан попыталась было возразить, но Эллингтон оборвал ее коротким жестом, и она недовольно вернулась за свой стол. Адам и две женщины отправились сдавать верхнюю одежду. Вице-президент остался стоять рядом со мной.

– Все как будто переодеваются к смене погоды, – заметил я.

– Вы говорите буквально, – осведомился Эллингтон, – или в переносном смысле?

Ишь ты, умник. Хотел бы я знать, о чем с ним говорил Адам Станиславский в первый раз. Как много Эллингтону уже известно и о чем он догадался?

– Директора «Оплота» уже собрались? – спросил я.

– Здесь нас восемь, включая председателя Экерта. Как я уже сказал Адаму, мы составляем кворум.

Он старался говорить почти вежливо. В конце концов я находился под защитой гориллы.

– Я так понимаю, что Асаил Айсберг не будет присутствовать? Он был извещен о собрании?

Лишняя проверка никогда не повредит!

– Я не оповестил его, следуя инструкции, полученной от Адама.

– Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, капитану охраны, чтобы она привела в состояние готовности все охранные посты на входах. Если Асаил Айсберг появится, пусть немедленно вас

проинформируют. А вы немедленно доложите мне.

Он в отчаянии смотрел на мой безликий капюшон, плотно сжав губы. Потом сказал очень тихо:

– Что здесь, черт подери, происходит? Какая-то кулуарная война?

– Отдайте распоряжение капитану, Джон, и не надменничайте.

Темные глаза его расширились от неподдельной ярости.

– Да кто вы такой, в конце концов?

Я не ответил. Он покачал головой и отправился к столу капитана, как я и просил. Через несколько минут к нам присоединились остальные, и мы вошли в огромный роскошный лифт, в котором стояла очередная пальма в горшке. Адам Станиславский ввел свою карточку в отверстие, и мы взлетели на сотню этажей, на верхушку здания, которое некогда называлось башней «Галафармы», самой огромной высотки столицы, единственной, заслужившей непристойное прозвище.

Маленькая шутка Алистера Драммонда. Некогда таким же прозвищем называли его самого.

Я с неподдельной радостью увидел, что неподкупная Меванри Морган, внештатный исполнительный ассистент, все так же стоит на страже святая святых концерна. Она переехала из офиса на Серифе, когда «Оплот» получил статус концерна. Сегодня Морган не надела свою брошку с Медузой Горгоной, но ее вполне заменяло непреклонное, подозрительное выражение лица.

Ее новый компьютерный стол был оборудован еще более наворочено, чем прежний, и стоял в центре приемной, как гнездо всеконтролирующего паука. Стол окружало красное ковровое покрытие с большими желтыми пятнами. В стенных панелях чередовалась желтая металлическая обшивка и темный палисандр. И никаких пальм в горшках. Пышнотелые статуи, гордость Симона, некогда украшавшие приемную в башне «Оплота», кое-где были замещены нововведениями: изломанными формами вроде трубопровода из рубинового стекла, похожими на кишки какого-то невезучего морского млекопитающего, подсвеченные изнутри. Интересно, подумалось мне, может быть, новый президент «Оплота» уже много лет назад планировал подобные украшения для башни «Галафармы»…

Меванри Морган торжественно приветствовала нас и провела в зал заседаний, один из тех, что работали после обеда. Ни одна из дверей не снизошла до такого плебейства, как табличка либо определительный знак. Мы вошли, пропустив дам вперед. Джон Эллингтон занял свое место возле главы длинного стола, справа от председателя Гюнтера Экерта. Адам Станиславский сел на противоположный конец стола, не спрашивая ничьего разрешения. Нам, простым смертным, Морган указала места по обеим сторонам от Адама, после чего вышла и прикрыла дверь снаружи.

Я заметил, что тестирующий прибор Беатрис Манган уже прибыл, так же как и психотронный аппарат. Они стояли на столике на колесах у двери.

За спиной Гюнтера Экерта была стена с высокими узкими окнами, выходившими на свинцовую воду озера Онтарио в пятнах островов. За южным краем защитного купола стояла невнятная бледная дымка. То ли там был туман, то ли падал снег.

Ева и Симон стояли рядом с баром в дальнем конце комнаты и тихо переговаривались друг с другом, повернувшись к нам спинами. Калеб Миллстоун, чопорный финансовый директор, Криста Вензель, главный технический директор, и Тора Скрантон, последние двадцать лет представлявшая мелких держателей акций «Оплота», уже сидели на своих местах, ниже Джона Эллингтона, и изумленно смотрели на меня. Три сиденья справа от Гюнтера пустовали. Четвертое занимал Сэм Ямамото, мой друг и коллега из юридического отдела, бывший одним из основных моих помощников во время процесса против «Галафармы». Я был весьма рад, что Сэм за это время продвинулся до юридического директора. Интересно, что это такое он столь старательно изучает на маленьком ноутбуке, стоящем перед ним на столе?

Гюнтер Экерт провозгласил:

– Леди и джентльмены, объявляю заседание открытым.

Ева и Симон подошли наконец к столу и заняли свои места слева от Гюнтера. Меж ними осталось пустое сиденье – предположительно место президента Асаила Айсберга. Моя сестра демонстративно не замечала нашей группы в конце стола. Она всегда умела хорошо одеваться, но сегодня превзошла саму себя – в облегающем платье цвета слоновой кости, с большими сапфировыми серьгами в ушах. В лакированной прическе каждый волосок был уложен в совершенстве, так что она казалась человекоподобным манекеном. Хотя для манекена слишком низеньким.

Симон являл собой полный контраст Еве. За семь месяцев мой отец ужасно изменился. Он отощал как скелет, залихватский ковбойский костюм висел на нем, как на вешалке, а широкий кожаный пояс был затянут на последнюю дырочку. Взгляд слезящихся воспаленных глаз перескакивал с одного гостя на другого, пока, наконец, не остановился на моей загадочной фигуре – и отец еще больше помрачнел.

Бог ты мой, подумал я, что они сделали с тобой, папа?

Но ответ я уже знал. Без сомнения, Симон отказался уйти на пенсию, а совет директоров не мог его к этому принудить – так что Драммонд со своей командой поступил с ним так же, как ранее – с Карлом Назаряном. Если я вовремя не вмешаюсь, неизвестный вирус заест моего отца до смерти.

Гюнтер Экерт призвал собрание к порядку и предложил Джону Эллингтону представить первый пункт повестки дня.

– Прежде всего позвольте представить вам наших гостей, – начал Эллингтон. – Все вы знаете Адама Станиславского, председателя и главного исполнительного директора концерна «Макродур». Это по его просьбе было назначено сегодняшнее заседание. Слева от Адама – Джоанна де Вет, известный автор-политолог и профессор политических наук в Университете Содружества. Далее – Беатрис Манган, Главный суперинтендант судебного отдела Секретариата по межпланетной торговле. Персона, сидящая справа от Адама, не была представлена мне самому. Надеюсь, что эту честь окажет нам председатель Станиславский.

– Главный суперинтендант, профессор де Вет и я сходимся в идентификации его личности, – сказал Адам. – Также его личность могут подтвердить приборы, стоящие у двери. – Он поднялся на ноги и поднял меня за руку. – Этот человек – настоящий Асаил Айсберг.

Ропот недоумения возмущения, недоверия.

– Нет, – сказала Ева.

Лицо ее сделалось пепельного цвета.

Адам продолжил:

– Человек, который последние полгода и до сего дня использовал имя Адика, шпион и обманщик. Он – генетически созданный полуклон того типа, который описывал в своих показаниях делегат Ефрем Сонтаг. Сегодня на пресс-конференции делегат Сонтаг предоставит подтверждение личности Адика в прессу и в Совет Содружества.

– Нет! – повторила Ева, куда более яростно. – Это невозможно!

Несколько голосов вслух поддержали ее. Но Сэм Ямамото улыбнулся мне и совершенно отчетливо подмигнул одним глазом.

– Адам, вы что, спятили? – сорвался Гюнтер Экерт.

Станиславский невозмутимо повернулся к Джоанне и Беа.

– Леди, что скажете? Не спятил ли я?

– Я протестировала ДНК этого человека, – заявила Беа. – Он был подвергнут генной процедуре, вследствие чего его внешность изменилась. Но он, вне всякого сомнения, является Асаилом Айсбергом.

Джоанна резко встала с места и положила руку мне на плечо.

– Я знаю его лучше, чем любой из присутствующих. Лучше, чем Ева, лучше, чем Симон. Этот человек – мой муж.

У меня дыхание перехватило от нежданного горячего восторга. Захотелось прыгать, скакать, петь от радости, сообщить надутым директорам «Оплота», что мне плевать на их мнение – да что там, на мнение всей чертовой галактики! – пока она, она одна верит мне.

Но я, конечно же, не двинулся с места, не шевельнул ни единым мускулом.

Ева окатила всех ледяным презрением.

– Я не знаю, что за грязную игру вы затеяли, Адам. И как вам удалось одурачить этих двух женщин и делегата Сонтага, или, возможно, промыть им мозги…

– Пусть он сам докажет, – потребовала Тора Скрантон. – Используйте детектор лжи.

– Машины можно заранее запрограммировать, – возразил Гюнтер Экерт.

– Тогда принесите свой собственный психотронный аппарат, пригласите собственного оператора. Позвоните в СМТ и запросите оттуда другого оператора с другой машиной. Этот человек все равно пройдет любой тест на идентификацию, потому что он – в самом деле Асаил Айсберг.

– Нет, – не отступала Ева. Глаза ее полыхали на бледном лице, тонкие пальцы сжались в кулаки. – Никакой шпион не мог бы сделать то, что сделал мой брат Аса. Он не только смог завершить слияние с «Галафармой». Он стал моей правой рукой! Он оказывает неоценимую поддержку, он добрый и сильный. И он никогда не ставил под сомнение мой авторитет. Благодаря ему одному «Оплот» сделался уважаемым членом Большой Семерки.

– Благодаря ему, – наконец не выдержал я, – благополучие «Оплота» держится на торговле с халуками. Но это недолго продлится, Еви. Скоро инопланетяне плюнут вам на головы. Предатель и так наводнил правление «Оплота» халукскими полуклонами.

– Ага, безликий гость заговорил! – воскликнула Криста Вензель.

– И вам бы лучше его послушать, – спокойно посоветовал Адам.

– Но это просто смешно! – в голос закричала Ева. – Все члены концерна регулярно проходят ДНК-тестирование – со времени заявления комитета Сонтага в августе. Включая меня. Включая Асу.

– Кто проводит тестирование? – спросил я. – Отдел внутренней безопасности?

– Конечно.

– Еви…

– Не смей меня так называть! – крикнула она.

– Мадам старший исполнительный директор, – сказал я, – если бы президент «Оплота» был полуклоном, подумайте сами – не постарался бы он посадить своих шпионов первым делом в Отдел внутренней безопасности? Неужели вы так быстро забыли нашего приятеля-перебежчика Олли Шнайдера? Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Как вас шокирует подобное открытие. Джоанна показала мне записи с участием моего двойника. Он в самом деле очень убедителен. Чемпион корпоративной команды – именно такой человек, каким вы с Симоном надеялись и молились сделать меня после долгого процесса. Воплотитель семейных надежд, которые я так часто растаптывал в прошлом. Но в глубине сердца вы оба знали, что настоящий Асаил Айсберг никогда таковым не станет.

– Ничего подобного! – отрезала Ева, но, похоже, что ее каменное упрямство слегка пошатнулось.

За исключением Сэма Ямамото, который что-то тихо наговаривал в пишущий микрофон своего компьютера, директора «Оплота» внимали нашей с Евой перепалке с выражениями, сменявшимися от глубокого изумления к полному недоумению.

Я спросил сестру:

– Не хочешь ли ты, чтобы всю верхушку «Оплота» протестировали на ДНК независимые эксперты? Всех директоров, включая твоего так называемого брата Асу?

Она вздернула подбородок и холодно улыбнулась.

– Непременно. Я лично прослежу за этим – после утвердительного голосования о халукских колониях.

– Черта с два! – с неожиданной яростью вскричал Адам Станиславский.

– Не пытайтесь меня запугать, председатель, – огрызнулась Ева. – «Оплот» – моя корпорация, а не ваша, и я не собираюсь ставить под угрозу ее интересы. Если мое решение вас не устраивает, можете продать свою часть акций, мы с удовольствием ее откупим.

– Ох, Еви, – горько выговорил я. – Ты что, решила предать забвению все свои прежние подозрения насчет халуков, все их предательства и страдания, которые ты сама от них вынесла? Я уж не говорю о том, что Содружество Планет Человечества сейчас в смертельной опасности…

– Нет ни одного удовлетворительного свидетельства враждебности халуков по отношению к человечеству, – утверждала Ева. Голос ее стал ровным, почти лишенным выражения. – Настоящий Асаил Айсберг это подтвердил, ко всеобщему удовольствию.

– Под психотронным контролем?

– Не говорите глупостей.

– Кто он? – неожиданно спросил Симон.

Все посмотрели на моего отца. Тот указывал дрожащим пальцем на меня и дышал часто, как после долгого бега.

– Если ты – Аса, кто этот хитрый ублюдок, который всем нам натянул нос?

– Это Алистер Драммонд, – ответил я.

– Ложь! – вскрикнула Ева.

Остальные директора замерли, как громом пораженные. Худое лицо Симона скривилось от горя.

– Отключи маску анонима, ты! Сию же минуту, черт побери! Если ты мой сын, я об этом узнаю!

– Может, и нет, папа, – предостерег я. – Халуки хорошо обработали меня в дистатическом контейнере. – И повернулся к сестре: – Так же, как некогда они сделали с тобой, Ева. Помнишь – как-то раз на планете Крават.

– Довольно трепаться, черт возьми! – сказал Симон. – Покажи свое лицо!

– Что же, хорошо.

Я стянул свои рукавицы и отключил маскировочное поле.

Вот уж скандал так скандал.

Пока вулкан криков еще не кончил извергаться, я снял анорак и подал его Джоанне, все еще стоявшей рядом со мной. И шепнул ей на ухо несколько слов.

– Ты уверен? – переспросила она.

– Следи за ним. Отойди к бару с напитками. Не думаю, что существует реальная физическая опасность, но все-таки не своди с него глаз ни на минуту. Я не смогу ничего сделать, пока будут длиться тесты. Мне придется положиться на тебя. Ты справишься?

Она крепко прижала к себе мой анорак.

– Да.

Адам Станиславский терпел шум и крики не долее нескольких минут. После чего громко приказал:

– Довольно!

В наступившей тишине Гюнтер Экерт выговорил:

– Главный суперинтендант Манган. Пожалуйста, подтвердите своим аппаратом ДНК этого… человека.

– Сейчас, – отозвалась Беа, придвинула аппарат к моему сиденью и принялась за работу.

Джоанна тем временем наливала себе кофе. Симон тяжело осел на своем стуле, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Лицо Евы оставалось непреклонным. Адам Станиславский прошел во главу стола и тихо говорил с Гюнтером Экертом и Джоном Эллингтоном. Миллстоун, Скрантон и Сэм Ямамото сидели молча, с выжидающими лицами. Криста Вензель встала с места и подсела ко мне так, чтобы видеть дисплей тестирующего аппарата.

Через несколько минут машина подтвердила мою личность.

– Теперь я предложила бы вам воспользоваться психотронным аппаратом, если позволите, – обратилась ко мне Вензель и улыбнулась углами губ. – И даже если не позволите.

Я покорно позволил подключить к себе сенсоры. Когда детектор лжи заработал, я почувствовал неприятное жжение, как если бы внутри моего черепа завелся пчелиный рой. Вензель задала только один вопрос:

– Вы в самом деле Асаил Айсберг?

– Да, – ответил я.

Шпок. Миг полной темноты. Боль.

Вензель смотрела, как Беа нажимает какие-то кнопки. Внимательно воззрилась на дисплей, кивнула и обратилась к остальным:

– Этот аппарат тоже подтверждает его личность. По-моему, у нас нет иного выхода, кроме как экспериментально принять показания тестов в ожидании подтверждения независимых экспертов. Я собираюсь так поступить и ищу среди вас поддержки.

– Я поддержу решение технического директора Вензель, – сказал Джон Эллингтон.

– Голосующие «за», поднимите руки, – попросил Гюнтер Экерт.

Эллингтон, Криста Вензель, Тора Скрантон.

– Кто против?

Ева, Калеб Миллстоун и – черт! – Сэм Ямамото. Я взглянул ему в лицо. Он пожал плечами.

– Симон, а вы? – спросил Экерт. – Вы воздерживаетесь?

Старик поднял голову. По щекам его текли слезы. Он обратился ко мне:

– Это убьет «Оплот», ты же сам знаешь. После всего, что нам пришлось выстрадать. Остальные концерны просто растопчут нас за отказ от халукского торгового договора.

– Нас ожидают тяжелые времена, папа, – ответил я. – Всех нас, не только концерн «Оплот». Алчность и тупость «Ста концернов» привела все человечество на грань гибели. Я собираюсь сообщить об этом прессе сегодня днем, а потом подтвержу свои заявления в Совете. Что бы ни решил совет директоров, я не позволю халукам и Алистеру Драммонду победить.

Зеленые глаза Симона блеснули прежним огнем.

– А после всего этого ты будешь с нами работать?

Я помедлил, понимая, о чем именно он просит. Вздохнул.

– Да, буду, старый ты шантажист. Если переживу эту чертову заварушку.

– Тогда я голосую «за», – сказал Симон.

Ева замотала головой.

– Ох, папа! Что же ты сделал?!

– То, что должен был сделать, – холодно ответил тот. – Да ты сама знаешь, малышка! «Оплот» больше не твое дитя, так же, как и не мое. Не забывай об этом.

Да, вот отцовской стервозности вирус не подпортил. Так же, как и его здравого смысла.

Гюнтер Экерт тронул экран компьютера, стоявшего перед ним на столе.

– За отсутствием секретаря заседания, я собираюсь занести в протокол наше решение. – Он пробежал взглядом по всем присутствующим. – Сложилась довольно тяжелая ситуация. Наше недавнее избрание Асаила Айсберга на посты президента и синдика объявляется аннулированным…

– Вовсе не обязательно, – вмешался я. – Вы избрали Асаила Айсберга. Я – Асаил Айсберг. Я принял эти назначения и до сих пор являюсь членом совета директоров, по праву принадлежащей мне четвертой доли акций. – И, отметив, что исключить меня из правления по этой причине невозможно, я обратился к Ямамото: – Согласны ли вы с моим утверждением, мистер главный юридический директор?

– С юридической точки зрения вы правы, – невозмутимо отозвался Сэм. – Хотя я сомневаюсь, что вас хоть кто-нибудь поддержит.

– Ты не можешь так поступить! – воскликнула Ева. – Не имеешь права!

Я не ответил, печально размышляя, как это Алистер Драммонд смог так быстро превратить умнейшую, решительную женщину в обманутую дурочку. Похоже, Симон был прав, и она воспринимала концерн как человека с собственной жизнью. Юридически это примерно так и есть – но морально вовсе нет. Уж поверьте юристу.

– Как президент «Оплота», – сказал я, – я использую свое право назначать исполнителя на вакантный пост синдика. Я выбираю на эту должность Джона Эллингтона. Джон, вы принимаете назначение?

– Да, – почти беззвучно ответил тот.

– Я приказываю вам немедленно связаться с делегатами Совета, представляющими наши планеты. Ваша цель – побудить их проголосовать против постановления о предоставлении халукам трехсот новых планет в Персее под колонии. Если ваша попытка окажется неудачной, последствия для нас всех будут тяжелейшие.

– Я понимаю. – Он бросил на Адама Станиславского горький взгляд. – Я практически уверен, что делегаты ответят положительно.

Молчание.

– Есть ли еще не обговоренные пункты в повестке дня? – официально спросил Гюнтер Экерт.

Симон выдавил смешок, звучащий на грани истерии.

– Да к черту повестку дня! Пошли закатимся все в Палату Совета, смотреть на дерьмовые фейерверки!

– Мое предложение, – громко сказал я, – немедленно обратиться в МКРС, СМТ и СМД с просьбой сегодня же начать тестирование всех до одного членов высших эшелонов правления и службы безопасности «Оплота». Начать нужно с них, но в итоге протестировать всех служащих «Оплота». В Торонто я назначаю ответственным за проведение этой акции председателя Гюнтера Экерта, как только его личность будет подтверждена Главным суперинтендантом Манган. В помощники ему назначаю Карла Назаряна, уже прошедшего сегодня данное тестирование. Карла я восстанавливаю в прежней должности вице-президента по особым делам. На планетах района Серифа персоналу МКРС поручается немедленно протестировать Зареда Айсберга, главного оперативного директора «Оплота» в Персее, и Матильду Грегуар, вице-президента по безопасности в Персее. После чего они должны приступить к тестированию служащих этого региона. В колониях Гигеи ответственным за тестирование назначаю главного оперативного директора в Орионе Эдисона Вивьероса и вице-президента по безопасности в Орионе Ренара Фурнье. Есть ли у кого-нибудь из членов правления возражения?

Никто не проронил ни слова. Ева смотрела на свои стиснутые кулаки.

– В таком случае я объявляю заседание закрытым.

– Минуточку, – сказала Тора Скрантон. – Адик, на твое представление в Совете есть свободный доступ?

Славная старушка Тора! Мы всегда были приятелями. Я ухмыльнулся, показывая свои инопланетянские зубы.

– Все заинтересованные лица могут присоединиться к нашей компании… После того, как их ДНК протестирует Беа Манган.

– Все, кроме Джона, – вставил Адам Станиславский. – Его сейчас ждут другие срочные дела.

Эллингтон уже поднялся с места и направился к двери. На полпути он обернулся и кисло выговорил:

– Не давите на меня, Адам. Я же сказал, что смогу убедить делегатов.

– Я так не думаю, – подал голос Сэм Ямамото. Неожиданно он резко встал, в руке его оказался пистолет «каги». – Вернитесь на место, Джон. Остальные, сидеть спокойно.

– Сэм! – пораженно прошептала Ева.

– Ах ты, черт! – сказал Адам Станиславский.

– Алистер Драммонд уже в пути, а, Сэм? – насмешливо спросил я. – Или ты только что послал со своего компьютера общий вызов всем без исключения шпионам?

– Угадал.

– Он полуклон, – объяснил я всем.

– Заткнись! – рявкнул лже-Сэм.

И дважды выстрелил мне в грудь. Синие лучи с силой ударили меня и опрокинули со стула. Люди за столом завопили от ужаса, я свалился на пол и лежал неподвижно, молясь, чтобы Сэм не попробовал выстрелить мне в голову. В воздухе резко запахло озоном и горелой тканью.

Я услышал, как чопорный Калеб Миллстоун назвал Сэма таким словом, какого от него никто не ожидал. Лежа на правом боку, я отлично видел полуклона – как он вздернул на ноги Симона и прижал к виску старика дуло своего фотонного пистолета.

– Всем сидеть тихо и молчать! Мои люди будут здесь с минуты на минуту, тогда и поговорим о наших планах.

– Ох, Аса… – выговорила Ева.

Я не видел ее лица, но изменившаяся интонация голоса ясно показала, что моя сестра окончательно приняла правду. Я надеялся, что она сделала это не слишком поздно.

– Вы в самом деле полагаете, что Меванри Морган позволит вооруженной группировке доступ на директорский этаж? – вежливо спросил шпиона Джон Эллингтон.

Лже-Сэм усмехнулся.

– Конечно, позволит, если не захочет, чтобы я вышиб Симону Айсбергу мозги. – Он развернулся, не отпуская заложника, и обратился к Гюнтеру Экерту: – Пригласите ее сюда, председатель.

Я, конечно же, не был ранен. Меня спасли нательные доспехи. Я только выжидал удобного момента, чтобы сделать движение, не рискуя при этом жизнью отца.

Экерт медлил, и полуклон начал нервничать.

– Давай, Гюнтер! Я кому сказал? Сделай это, черт побери!

Для убедительности он взмахнул пистолетом, на миг оторвав его дуло от головы Симона, и выстрелил в окно за спиной Экерта, никому не повредив. Я собрался в комок, чтобы подкатиться к Сэму и его заложнику под ноги…

…и в этот самый миг Джоанна, все еще стоявшая за спиной лже-Сэма возле бара с напитками, выстрелила ему в спину из «Иванова», который я оставил в кармане своего анорака.

Я позвонил Карлу Назаряну, который со своей командой ожидал в аэропорту «Оплота», и спросил его совета – что нам стоит предпринять дальше. Наши первоначальные планы не предусматривали наличия в совете директоров полуклона, который мобилизует всех своих соотечественников, находящихся в здании.

Карл посоветовал звонить в полицию.

МКРС очень удивилось вызову со стороны объединенного концерна (корпорации всегда предпочитали сами разбираться с внутренними заварушками), но авторитет Гюнтера Экерта не подлежал обсуждению. Минут через двадцать башня «Оплота» уже кишела полицейскими, разгонявшими по местам оплотских чиновников и охранников. Через полчаса началось общее

тестирование ДНК служащих, производимое усилиями СМТ и еще дюжиной родственных организаций.

Только несколько внутбезовских полуклонов оказали вооруженное сопротивление. Еще меньшему количеству удалось бежать. А чиновники все кротко согласились на тестирование.

Карл и его команда явились из аэропорта в зал заседаний для дальнейших инструкций вскоре после приезда полиции. Ко времени, как он до нас добрался, Беа Манган уже протестировала ДНК Гюнтера Экерта и остальных членов правления, а заодно и Горгону Морган, которая была очень возмущена самим фактом, что мы допускаем мысль о возможности копирования ее. Все оказались настоящими, за исключением Сэма.

Я предоставил Карлу разобраться со спящим полуклоном, которого приказал доставить в психотронную лабораторию. Карл получил от меня инструкции подвергать психотронному допросу каждого, чьи ДНК окажутся нечеловеческими. Я обещал явиться к нему за новостями после второго акта сегодняшней мелодрамы, который ожидался в Доме Совета.

Был выписан ордер на арест за уголовное преступление «похищение чужой личности» человеческого ответчика, имеющего поддельные глазные яблоки Асаила Айсберга. Его приметы и идентификаторы были разосланы по всем космопортам Земли. Я надеялся, что мы не машем кулаками после драки. Одно из посланий лже-Адика было отправлено на мой собственный личный код, так что Алистер Драммонд теперь знал, что его ищут.

Мы собрались уходить, но Адам Станиславский вдруг заявил, что с него достаточно развлекательных шоу на сегодняшний день. Он собирался наслаждаться следующим на очереди зрелищем из своего безопасного офиса в башне «Макродура».

Все получилось примерно так, как мы с Эфом Сонтагом спланировали.

Мы появились бок о бок – я в своих маскировочных одеждах джору, и взошли на подиум маленькой импровизированной кафедры в самом центре главного зала Палаты Совета. Беа Манган со своим детектором и Джоанна стояли сразу за нами, ожидая своей очереди. С хорошей звукопередачей помогли специалисты из «Макродура».

Звука и видимости должно было хватить на шестьсот репортеров, толпившихся под стеклянной крышей круглого фойе, увешанных инструментами своего ремесла. Экраны в столовых Совета тоже должны были транслировать происходящее – по просьбам заинтересованных делегатов.

Я надеялся, что Слуга Слуг Лука и его компания тоже не обойдут нас вниманием. Член комитета Эфа доложил, что халуки уже присутствуют в здании.

Сонтаг обратился к журналистам с приветствием и начал представление гостей. Я сбросил мантию джору и достиг желаемого драматического эффекта, оказавшись на кафедре обнаженным до пояса. Камеры вокруг работали, как сумасшедшие. Эф объяснил толпе, кто я такой и почему выгляжу как халук, и о чем я собираюсь заявить в Совете.

После этого Беа протестировала мои гены и наглядно доказала, что я не только Асаил Айсберг, но и субъект, незаконно подвергнутый генной терапии – предположительно это сделали существа, чье обличье я теперь вынужден носить. В трогательном свидетельском заявлении Джоанна снова подтвердила, что я действительно ее бывший муж, человек, несправедливо обвиненный в должностных преступлениях и лишенный гражданства, которого она никогда не переставала уважать.

Подсоединенный к управляемому Сонтагом психотронному аппарату, я рассказал гражданам Содружества, каким образом меня похитили и клонировали халуки. Я рассказал, как мой Злой Двойник занял мое место в «Оплоте» и получил контроль над торговлей генным препаратом РD32:С2, как он использовал мое имя для помощи халукам. Я разоблачил ложь, которую он преподнес на предыдущей конференции Сонтага, где были предоставлены свидетельства. Я пригласил шпиона, присвоившего мое лицо, явиться перед прессой и подвергнуться такому же тестированию, как я.

Но я не сказал, что лже-Адик – это Алистер Драммонд.

Вся галактика услышала отредактированный рассказ о событиях на заседании правления «Оплота» и о принятии мной поста президента концерна. С трудом терпя боль от вмешательства мерзкого психотронного аппарата Хогана, подтверждавшего каждое мое утверждение, я описал меры, которые на данный момент приняты для обезвреживания полуклонов в «Оплоте». Я настаивал, чтобы остальные концерны и учреждения немедленно протестировали своих служащих.

Я сделал особый упор на клонировании моего друга Сэма Ямамото. Где, вопрошал я риторически, сейчас находится настоящий Сэм? Возможно, его держат в плену вместе с остальными несчастными донорами ДНК, которых похитили халукс-кие агенты. Где инопланетяне держат их – таких же синих и несчастных, как я, – а может быть, бедняги уже сыграли свою роль, и их просто уничтожили?

Я сообщил аудитории, что показания, добытые у захваченных полицией полуклонов, наверняка будут готовы слишком поздно, чтобы включить их в доклад делегата Сонтага перед Советом. Но если повезет, возможно, они повлияют на результаты завтрашнего голосования.

Не пропустите сегодняшние вечерние сводки новостей в 22 и 23 часа!

Последний вопрос, заданный мне Эфом Сонтагом, звучал так:

– Все ли заявления, сделанные вами сегодня, являются правдой?

– Да, – ответил я, и психотронный аппарат последний раз впился мне в мозги, подтверждая сказанное.

Журналисты накинулись на нас с вопросами, Эф отвечал только на избранные, а Беа Манган отцепляла от меня сенсоры пыточной машины. Джоанна подала мне водички – запить обезболивающие пилюли. Она протерла влажным платком мои слезящиеся от боли инопланетные глаза и потный синий лоб.

– Делегат Сонтаг! – вопросил журналист. – Какой смысл могут находить халуки в шпионаже за человечеством?

– Этот вопрос будет поднят на Совете, – отвечал Эф.

– У вас есть какие-нибудь свидетельства, что халукские полуклоны занимают места в Халукском Синдикате концернов? – спросила «Уличная газета».

– На эту тему проводится расследование. Сейчас я не могу ответить.

– Выдающиеся члены партии консерваторов заявляют, что торговля с халуками жизненно важна для процветания «Ста концернов», – вклинился «Тайме»: – Вы согласны с этим утверждением?

– Нет, не согласен.

«Диалог» спросил:

– Запросит ли либеральная партия пересмотра пакта о не нападении и торгового договора с халуками, если проект новых колоний не пройдет?

– Я не могу отвечать за других делегатов. А за себя заявляю, что запрошу пересмотра вне зависимости от результатов голосования.

Вопросов поступало все больше, и Эф только качал головой, отказываясь отвечать на все.

– У нас больше нет времени на вопросы, леди и джентльмены. Уже почти четырнадцать часов, послеобеденная сессия Совета вот-вот начнется. Я и мой комитет собираемся предоставить на ней новые доказательства враждебной халукской деятельности по отношению к человечеству. В качестве одного из свидетелей выступит настоящий Асаил Айсберг. После чего делегаты, поддерживающие проект о халукских колониях, должны будут вынести окончательное решение. Финальное голосование состоится завтра, в десять часов по торонтскому времени.

Он сделал паузу, собираясь с духом, после чего выпалил заключительную, самую пламенную часть своей речи:

– Граждане Содружества! Я призываю вас повлиять на ход грядущей сессии! Сообщите вашему делегату через ПлаНет, какова ваша реакция на эту пресс-конференцию. Скажите ему, что вы думаете о голосовании. На ваших делегатов имеют огромное влияние могущественные коммерческие структуры; это они заставляют Совет даровать халукам новые колонии. Этим структурам нужно одно – выгодная торговля с халуками, пусть даже без человеческого доступа на халукские планеты в Млечном Пути. Не допустите этого! Скажите своим делегатам, что халукам нельзя доверять. Скажите им, что вы не позволите халукским полуклонам пробираться в наше правительство и подрывать нашу экономику! Граждане! Скажите им! Благодарю за внимание.

– Конечно, немного суматошно, – шепнул я Эфу, когда мы спускались с кафедры под специальной охраной. – Но, видно, такой уж сегодня день.

Политиканы всегда остаются шоуменами. И Эф Сонтаг, при всем своем врожденном благородстве, не был исключением. Он решил, что нашу галактическую аудиторию утомит еще раз наблюдать генетическое и психотронное тестирование, так что в Палату Совета Джоанну и Беа не пригласили.

Эф предложил обеим женщинам наблюдать за происходящим с VIP-галереи. Может, они встретят там Симона, Тору Скрантон или Кристу Вензель. Остальные директора «Оплота» вряд ли явятся – либо побоятся, что пресса загонит их в угол, либо останутся следить за происходящим в башне «Оплота».

Когда прозвучал сигнал начала сессии, Эф и семь делегатов его комитета ввели меня в зал. Я уже сменил одеяние джору на прежний спортивный костюм Дана, с двумя дырами от выстрелов на груди. Мы заняли места за столами на центральной свидетельской платформе (выражаясь на политическом жаргоне, «на ковре»), располагавшейся сразу перед скамьей спикера. Над скамьей висело изображение Великой Печати Содружества, а за ней находился огромный голоэкран, показывающий увеличенные изображения тех, кто апеллирует к Совету.

Зал опоясывали полукруглые ярусы лож. В них помещались сиденья для тысячи пятисот законодателей. Физически присутствовало три четверти делегатов, остальные участвовали виртуально. Галереи зрителей и балконы прессы были набиты битком. Я использовал настольный дисплей, чтобы осмотреть VIP-секцию. Представителей «Оплота» что-то не было видно, но Беа и Джоанна сидели на лучших местах. Большинство инопланетных посетителей занимали специальные передние ложи.

Я осторожно огляделся – и вот вам, пожалуйста: он был здесь, Главная Синяя Шишка, Слуга Слуг Лука.

В честь такого дела он даже сменил фривольный человеческий костюм на торжественные радужные регалии, нацепил шикарную диадему и прочие церемониальные побрякушки, вроде кулона. Слугу Слуг окружали мрачные фигуры в черных мантиях, которых я определил как Совет Девяти. Похоже, никто не знал, исполняют ли они только роль советников или пользуются настоящей властью. Также присутствовали халукские охранники в парадной форме. Общим счетом их набилось в ложу не менее двух дюжин.

Второй сигнал. И наконец – тишина.

Спикер, Азиза Аламери, призвала участников заседания к порядку и пригласила тех, кто протестует против предоставления халукам колоний, высказать свои окончательные доказательства. Члены комитета Сонтага предоставили резюме своих прежних аргументов, потом сам Эф вызвал первого из всего только двух своих свидетелей.

– С позволения спикера и членов Совета, в качестве свидетеля враждебной халукской деятельности против Содружества Планет Человечества я призываю гражданина Хенгпина Канга, областного оперативного директора концерна «Шелток». Он предоставит показания через субпространственный коммуникатор из своего офиса на планете Лета в Зоне 8.

Гигантский голоэкран засветился, и началось настоящее шоу.

СОНТАГ: Гражданин Канг, были ли вы проинформированы правлением «Шелтрка» относительно своих гражданских прав и обязанностей в отношении данного вызова в суд Содружества?

КАНГ: Да.

СОНТАГ: Можете ли вы торжественно заявить, что все ваши будущие заявления будут являться правдой и ничем, кроме правды?

КАНГ: Я торжественно заявляю.

СОНТАГ: Известно ли вам, что любое из ваших заявлений может быть подвергнуто проверке subduritia, то есть посредством психотронного вмешательства, по просьбе делегатов Совета?

КАНГ: Известно.

СОНТАГ: Хорошо. На этот раз Совет требует от вас ответов на несколько вопросов. Мы оставляем за собой право отложить более подробный допрос на следующий раз. Первый вопрос: знаете ли лично вы о случаях пиратских нападений на грузовые корабли «Шелтока», груженные трансактинидами, имевших место быть в Кольце Стрельца за последние двенадцать месяцев?

КАНГ: Знаю.

СОНТАГ: Назовите приблизительное количество подобных нападений за это время.

КАНГ: Я лично знаю о тридцати четырех случаях. Возможно, имели место быть и другие, прошедшие мимо моего внимания.

СОНТАГ: Как много из числа этих нападений увенчались ограблением корабля или его бесследным исчезновением?

КАНГ: Двадцать восемь.

СОНТАГ: К какой расе принадлежали пираты?

КАНГ: Это не всегда удавалось определить. Некоторые из них определенно принадлежали к йтата. У нас никогда не прекращались проблемы с йтатскими разбойниками в Зонах 3 и 4. Но за последний год или около того… в половине случаев мы, несомненно, сталкивались с халукскими пиратами, иногда оные выступали в компании йтата, иногда – сами по себе.

СОНТАГ: Насколько вам известно, скрывал ли концерн «Шелток» информацию об этих халукских нападениях от прессы, а также от держателей акций?

КАНГ: Наш персонал получал строжайшие приказы от земного руководства «Шелтока» не обсуждать нападения халукских пиратов в прессе или же с простыми держателями акций. Я не знаю, кому еще известно о нападениях. Следуя указаниям сверху, мой штат регулярно докладывает о враждебной деятельности халуков Зональному патрулю и Секретариату по межпланетным делам.

СОНТАГ: Предпринимало ли руководство какие-нибудь действия в связи с вашими докладами?

КАНГ: Я не в курсе никаких подобных действий.

СОНТАГ: Как, по-вашему, почему преступления халуков замалчиваются?

КАНГ: По-моему… по-моему, это делается, чтобы избиратели не протестовали против сотрудничества с халуками и Халукского Синдиката концернов.

СОНТАГ: Правда ли, что примерно семь месяцев назад грузовое судно SBC-11942 «Шелток Эблис» под командованием Ульриха Шмидта прибыло на планету Лета и доложило, что подверглось нападению двадцати халукских пиратских кораблей?

КАНГ: Правда.

СОНТАГ: Правда ли, что судно капитана Шмидта было спасено от пиратов вмешательством человеческого вооруженного крейсера неизвестной идентификации?

КАНГ: Правда. Капитан Шмидт доложил, что неизвестный человеческий корабль уничтожил шестнадцать пиратских судов. Командир крейсера представился только как Хьюго. Капитан Шмидт уверяет, что это был добрый самаритянин-контрабандист, если вы можете такое себе представить…

СОНТАГ: Благодарю, гражданин Канг. Можете быть свободны. (Обращаясь к Совету): Следующий мой свидетель, Асаил Айсберг, также упоминает об этом инциденте. Но сначала я и мой комитет просим его предоставить нам исходную информацию касательно своего личного опыта встреч с халуками.

Сонтаг зачитал мне то же самое предупреждение, что и Кангу. К великому удовольствию членов Совета, психотронное вмешательство в мои мозги было осуществлено позднее, и так долго, что у меня глаза на лоб лезли и изо всех дыр выступал кровавый пот. А пока я просто дал клятву говорить правду и ничего, кроме правды.

Потом я отвечал на вопросы Эфа и его товарищей и рассказывал историю своих приключений с халуками, начиная с появления огромного халукского корабля в качестве поддержки плана Алистера Драммонда захватить контроль над межзвездной корпорацией «Оплот». Я описал свои кошмарные приключения на Кравате и Дагасатте. И рассказал про заговор «Ста концернов», в результате которого халуки получили человеческую продвинутую технологию и прочую запретную человеческую науку – включая генную инженерию, необходимую халу-кам для преодоления алломорфизма.

Но я ни словом не помянул таинственный мутант-экзон Эмили Кенигсберг, равно как и свое открытие, что преодоление алломорфизма может оказаться только временным.

Я снял куртку и продемонстрировал всем свой халукоид-ный торс (чудовищно увеличенный на голоэкране за скамьей спикера) – в качестве свидетельства, что халуки продолжают производить полуклонов. Я заявил, что у меня были похищены ДНК, и халукский полуклон, произведенный с меня, был создан, чтобы захватить управление «Оплотом», оплотскими планетами в Шпоре Персея и генным препаратом РD32:С2, необходимым для подавления алломорфизма. Также я заявил, что, по моему мнению, халуки собираются использовать свои колонии в Шпоре в качестве военных баз для завоевания нашей галактики, и предоставил подтверждения подобным убеждениям.

Я описал свою донкихотскую охоту на Барки, рассказал сведения, полученные от Трегарта, о степени перенаселенности в халукской Грозди. Это, конечно, только слухи, подчеркнул я; тем не менее налицо возможная мотивация халуков любыми силами переселиться из своего родного скопления.

Я также не умолчал о битве с халукскими пиратами, напавшими на «Шелток Эблис», и признался, что я и есть Хьюго. Истинное имя я скрыл от капитана Шмидта из-за своей дурной славы, а также из нежелания подвергать опасности анонимность охоты на Барки. Я сказал, что уверен в халукской принадлежности пиратских кораблей.

Эф Сонтаг предъявил мой доклад о пиратском нападении, посланный некогда Карлу Назаряну, а также рапорт капитана Шмидта Хенгпину Кангу, чтобы делегаты могли ознакомиться с документами на досуге.

Далее я поведал, как меня захватили в плен на Флегетоне, и как агент-полуклон Долорес да Гама хвасталась мне, что сверхтяжелые элементы похищаются халуками для ослабления человеческого флота и получения добавочного топлива для завоева-тельского флота инопланетян.

И наконец, я рассказал все, что знал о халукском Великом Проекте победы над человечеством. Знания мои слагались из обрывков речи Слуги Слуг и Советника-Локутора Ру Камик, которую я слышал, лежа в дистатическом растворе в башне Макферсона. Я указал синим пальцем на самого Слугу Слуг (которого неожиданно показали крупным планом на голоэкране) и предложил ему подвергнуться психотроническому тесту для подтверждения того, что его народ не собирается использовать колонии в Шпоре в качестве штаб-квартир завоевательской армии и не желает захватить Млечный Путь.

После чего сообщил делегату Сонтагу и Совету, что больше мне нечего сказать. И был временно отпущен на свободу.

Спикер Аламери призвала Слугу Слуг Лука прокомментировать мои показания.

Но халукский лидер отказался подвергнуться психотронной терапии. Он согласился дать только краткий свободный комментарий, если Совету будет угодно его выслушать.

Совету было угодно. Так что Слуга взошел на антигравитационный транспортер, доставивший его «на ковер», где все еще сидели мы с Сонтагом и его комитет. Я помахал Слуге ручкой в знак приветствия. Слуга полностью игнорировал меня и сказал, с параллельным переводом, следующую речь:

– Уважаемый спикер! Делегаты Содружества Планет Человечества! Моя персона клянется Всемогущим Луком, что следующие ее утверждения являются правдой:

Моя персона утверждает, что субъект, называющий себя Асаилом Айсбергом, ужасный лжец. Этот негодяй хочет по своим личным подлым причинам оклеветать нашу благородную расу. Он нарочно принял халукоидную форму, чтобы дискриминировать нас и насмеяться. Да поразит негодяя Всемогущий Лук, как он того заслуживает!

Делегаты Совета Содружества Человечества! Моя персона утверждает, что со времени подписания пакта о ненападении не было произведено ни одного полуклона, так как это было запрещено договором. Ни одного! Если фальшивые люди и существуют на планете Земля, эти агенты созданы и наняты лицами, неизвестными Суверенной Конфедерации Халуков.

Моя персона также утверждает, что если в Стрельцовой части галактики в самом деле действуют халукские пираты, таковые делают это без позволения нашей Суверенной Конфедерации Халуков. Все возможные пираты – разбойники, лишенные гражданских прав. Мы сами работаем над их искоренением.

В заключение моя персона заявляет Содружеству, а также достойным «Ста концернам», являющим опору человеческой экономики, добрую волю и сердечное расположение миролюбивого и законопослушного народа халуков. Не существует никакого зловещего Великого Проекта, направленного против человечества. Халуки не задумывали завоевания Млечного Пути. Подобное обвинение является нелогичным. Конечно, эмиграция всегда входила в список наших целей. Ваша галактика достаточно велика, в ней много замечательных планет, на которых вовсе нет разумного населения. Заселение этих планет халуками только способствовало бы галактической гармонии и процветанию. Достойные «Сто концернов» здесь совпадают с моей персоной во мнении.

Делегаты! Мы, халуки, бесконечно благодарны Содружеству Планет Человечества за позволение колонизации планет вашей гегемонии. Мы согласны со всеми человеческими законами, призванными регулировать межпланетную коммерцию и социальное взаимодействие. Мы по-прежнему надеемся получить от Совета триста дополнительных планет, которые были нам столь благородно обещаны.

Слуга Слуг Лука благодарит вас за ваше любезное внимание. А теперь вследствие обиды и оскорбления, причиненных нам субъектом, называющим себя Асаилом Айсбергом, мы, халуки, удаляемся. Ва!

И Слуга проследовал прочь из зала через главный вход. Я взглянул на галерею и увидел, что остальные халуки тоже исчезли. Символический жест обиды, не так ли?

Но я ошибался. Они задумали кое-что другое.

Эф Сонтаг зачитал заключение, после чего уступил «ковер» прохалукской фракции.

Следующие три часа у меня занял ужасный отходняк – я провел их в кабинете Эфа Сонтага, пока консерваторы пытались замять или дискредитировать наши свидетельства. Единственное, что было тут хорошего, – это что законы Совета запрещали подвергать нас с Кангом перекрестному допросу.

– Наш лучший выстрел попал в цель, – сообщил Эф.

Он приказал принести воды и анальгетиков для моей раскалывающейся головы. Чего мне на самом деле хотелось – так это порцию тройного «Джека Дэниелса», но после психотронного вмешательства алкоголь запрещен – даже после такой мягкой версии психотронии, как машинка Хогана.

– Все ли я сделал правильно, Эф? – спросил я тревожно. – Халукский Слуга обвинил меня во лжи. Как думаешь, кто-нибудь из делегатов на это купится?

Он только засмеялся.

– Ты выглядел абсурдно, отрицать не буду. Но твоя синева в нашем случае только помогла. Только круглый идиот может поверить, что ты подвергся генной терапии и стал халукоидом

только ради того, чтобы натянуть нос халукам и свести какие-то политические счеты. Не знаю, удовлетворятся ли прохалукские делегаты твоим свидетельством, но могу гарантировать, что ни один из них не воспринял серьезно обвинение тебя во лжи. Ты выглядел убедительно, Адик.

– Достаточно ли убедительно? – пробормотал я. – Великая Ложь Слуги так хорошо въедается в мозги… Я наблюдал за некоторыми важными консерваторами во время его речи. Они не казались раздраженными или даже просто взволнованными. Эти карманные политиканы думают так же, как «Сто концернов», которым они принадлежат с потрохами – то есть уверены, что даже самые неприятные и вопиющие факты можно замести под ковер, а публика останется инертной и запуганной и не будет особенно возражать.

– У нас есть шанс доказать им обратное. Кроме твоего свидетельства о беззакониях халуков, у нас еще есть рапорт Канга. Будем надеяться, что твои ребята вытрясут что-нибудь полезное и очень опасное из фальшивого Сэма Ямамото сегодня ночью, чем можно будет украсить вечерний выпуск новостей. Также было бы полезно для дела, если бы в башне «Оплота» попалось еще несколько полуклонов.

– Я свяжусь с Карлом прямо сейчас и узнаю, что происходит. Я заодно напомнил Эфу про корабль, который Адам Станиславский послал исследовать халукскую базу на Аменти.

– Есть небольшая вероятность, что тот доложит положение Дел ДО ГОЛОСОВАНИЯ.

– Я почти надеюсь, что корабль ничего не найдет, – мрачно отозвался Эф. – Иначе нас ждет настоящая навозная куча дел. Это же casusbelli. А я еще не готов к войне, Адик.

Не готово было и Содружество. Зональный патруль слишком малочислен, особенно в Шпоре Персея. Если халуки пойдут в атаку, основной защитой человечества останутся флоты «Ста концернов»…

Я позвонил Карлу в башню «Оплота» и потребовал отчета. Я включил громкоговоритель на телефоне, чтобы Эф тоже мог слушать новости. Карл сказал, что лже-Сэм все еще без сознания, под действием парализующих дротиков, всаженных в него Джоанной. В сознание он придет минимум через полных три часа, после чего его немедленно подвергнут психотронному допросу.

– Я хочу задать ему несколько важных вопросов, – сообщил я. И продиктовал вопросы, после чего спросил, как вообще идут дела.

– Здание сейчас на военном положении. Чиновники и служащие охраны находятся в четырех служебных кафетериях под стражей и по очереди проходят генное тестирование. Обслуживающий персонал распустили, предупредив их не давать никаких сведений прессе под страхом увольнения и лишения гражданства.

– Ох, – выговорил я. – Чья это идея?

– Приказ отдали Ева и Гюнтер Экерт. Генетическбе тестирование продвигается с максимальной скоростью, но, очевидно, займет всю ночь.

– Поймали хоть одну синюю рыбку?

– Пока среди персонала среднего уровня Внутбеза обнаружено пять полуклонов. Из больших новостей – Амадео Гутри, наше наследство от «Галафармы». Это исполняющий обязанности главного диспетчера полетов, и он – совершеннейший халук. Мы только что кончили предварительный допрос. Я не хотел приступать к допросу последней стадии, не посоветовавшись с тобой.

– Добрая новость, Карл! – возликовал я. – Этой птичке нужен особый уход. Кто из служащих МКРС ответственен за операцию?

– Главный супер по имени Глеб Хабаров. Вроде ничего, осмысленный парень.

– Попроси его присутствовать в качестве свидетеля на следующем допросе Гутри. Тебе придется хорошенько прижать этого идиота, и я хочу официального свидетеля, который подтвердит необходимость крайних мер, если полуклон у тебя помрет. Нам нужно знать имена всех остальных полуклонов, работающих во флоте «Оплота» – особенно в Шпоре Персея. Это жизненно важно, Карл. Именно сейчас нельзя позволить халукским агентам контролировать наши корабли. Можешь честно сказать Хабарову, что мы опасаемся военного нападения, в особенности на Крават и Сериф. Когда вытянешь из Гутри имена, потребуй у Хабарова передать в МКРС в Шпору приказ об аресте вышеназванных. Если он будет сопротивляться, звони Адаму Станиславскому.

– Ты в самом деле считаешь, что халуки могут устроить это до голосования?

– Я не знаю, что собираются делать синие ублюдки. Перезвони мне, как только узнаешь от Гутри что-нибудь стоящее. Что слышно об Алистере Драммонде?

– Ничего.

– Ладно. Созвонимся позже. – Я прервал связь.

– Жуть какая, – высказался Эф Сонтаг. – Но я все-таки думаю, что халуки подождут результатов голосования.

– Надеюсь, что ты прав.

Я задремал было, вымотанный стрессом. Но вдруг резко пробудился, вспомнив кое-что важное, что я забыл спросить у Беа Манган. К счастью, они с Джоанной все еще были на VIP-галерее, решив остаться до самого конца.

Я позвонил ей и задал свой вопрос, оставив громкоговоритель включенным, чтобы Эф тоже слышал наш разговор.

– Да, шестеро исследователей закончили свои опыты с мутантом-экзоном, – ответила она. – Насколько они поняли, это могучий ингибитор, то есть вещество, тормозящее некий биологический процесс и провоцирующий последовательную деградацию. Проще говоря, он позволяет некоему набору генов – назовем их условно «плохими» генами – окончательно вытеснить другой набор «хороших» генов. Конечно, исследователи не имели представления об изначальной функции так называемых плохих и хороших генов. Это осталось нашей маленькой тайной. В рамках эксперимента исследователи не смогли назвать мне срок окончательного вытеснения. Или идентифицировать последовательность, на которую действует наш экзон.

– Но ведь мы подозреваем, что это может быть – разве нет?

– Я могу только предположить, что Эмили Кенигсберг не имела намерения навеки преодолеть алломорфизм халуков. Я изучала ее записи месяцами. Она вводила человеческие гены не только для улучшения состояния отдельно взятого халука, но чтобы они оказывали влияние на будущее потомство, чтобы дети родителей, подвергшихся ее терапии, тоже не были алломорфными. Это очень сложная работа.

– Беа, я думаю, терапия Эмили Кенигсберг уже потерпела поражение.

Я рассказал ей о складах яйцевидных халуков, на которые я набрел в башне Макферсона.

– Как интересно! – Беа на экране телефона выглядела одновременно озадаченной и понимающей. – Хотела бы я знать, перейдут ли вообще эти яйцевидные халуки в грацильную фазу? Знаешь, а могут ведь и не перейти. Они могут остаться такими навсегда.

Понимание было для меня подобно удару в солнечное сплетение.

– Но халукские медики наблюдали за саркофагами! К каждому яйцевидному был подключен биомонитор. Если цыплятки не выведутся…

Беа грустно улыбнулась.

– На месте халука, прошедшего терапию, я бы сейчас так ненавидела человечество! Потерянный рай и все такое… Ты хотя бы примерно не знаешь, сколько халуков прошло терапию?

– Иисусе! Я думаю, если это началось лет восемь назад… С тех пор как вступили в силу торговые договоры, терапии подверглись миллионы. Но почему халукские ученые еще не заметили проблемы и не положили генной инженерии конец? Я имею в виду, Бог ты мой…

– Возможно, реверсия только началась, – предположила Беа. – Ей пока подвержены только индивидуумы, первыми прошедшие терапию.

Я изо всех сил старался вспомнить что-то важное.

– Когда я плавал у халуков в контейнере, Советник-Локутор Ру Камик сделала какое-то язвительное замечание об Эмили Кенигсберг. Халуки зовут ее Милик, кстати. Ру Камик сказала: «Моя персона слышала, что некоторые работы Милик по преодолению алломорфизма велись под наблюдением». А Слуга Слуг сразу начал отрицать, что что-то не так. Но он ведь вполне мог…

– Знаешь, Адик, даже если новый курс терапии вернет халукам не алломорфное грацильное состояние, им все рвано понадобятся периодические обновления курса в течение всей жизни.

– Ну да, – сказал я. – Из ограниченного источника РD32:С2 на крохотной планеткев Шпоре много не вытащишь. Препарат искусственно не выращивается.

– До меня доходили слухи, что «Оплот» работает над синтетическим эквивалентом вирусного препарата, – отозвалась Беа. – Но успеха пока нет. Халукские ученые тоже вовсю стараются. К сожалению, они не слишком талантливы в данной области.

Эф Сонгаг перебил нас:

– Беа, а что все это значит, применительно к политической ситуации?

– Чтоб я знала, – хмыкнула она. – Но думаю, со временем мы все выясним.

– А человеческие полуклоны тоже регрессируют?

– Увы, нет. Гены халукского алломорфизма совершенно забиваются процедурой полуклонирования – не просто подавляются, как это происходит в обыкновенной генной терапии.

– Напрашиваются зловещие выводы, – заметил Эф.

– Я тоже так думаю, – согласилась Беа.

– Что-что?

Мои измученные мозги отказывались успевать за разговором. Я вообще уже не понимал, о чем говорят мои друзья.

– Это прозвучит несколько натянуто, – объяснила Беа. – Но возможно, если халуки откроют, что терапия преодоления алломорфизма приводит к фатальному исходу, они могут целиком положиться на терапию полуклонирования. Все, что для этого потребуется, – синтетический аналог РD32:С2… И неограниченный доступ к ресурсам человеческих ДНК.

Наконец утомительная сессия подошла к концу. Финальный запрос Эфа о референдуме избирателей провалили, как мы и предполагали. Но жест доброй воли был сделан, и подготовлена сцена потенциального гражданского вето.

Когда все окончилось, Эф проводил меня в большой аэропорт на вершине Дома Совета. Там мы договорились встретиться с Беа и Джоанной, и Эф предложил отвезти Беа домой, в Фенелон-Фоллз. А я собирался завезти домой Джоанну.

Он вызвал свой личный хоппер, а я попросил диспетчера выслать мне летательный аппарат, обещанный Адамом Станиславским. Аэропорт был не так уж безумно переполнен, мы не наткнулись ни на каких журналистов. Вот внизу кипел настоящий котел – там каждый житель Содружества считал своим долгом высказывать мнения и делать замечания. Многие делегаты до сих пор обсуждали последние события со своим штатом или маниакально упрашивали представителей прессы разузнать, какое впечатление сегодняшняя сенсация произвела на их избирателей. Ничего удивительного, что синдики «Ста концернов» (включая и Джона Эллингтона) работали как сумасшедшие в кулуарах, стараясь оказать влияние на завтрашнее голосование.

В подобной сцене ни я, ни Эф Сонтаг участвовать не хотели. Нам на сегодня уже хватило приключений.

Обе женщины наконец сошли с транспортера и встретились с нами в фойе. Беа Манган несла свой багаж с помощью антигравов. Эф поспешил помочь ей и погрузил аппаратуру в свой хоппер.

– Ну что, собрали материал для новой книги, профессор? – спросил я Джоанну.

– Сегодняшних событий хватит не меньше, чем на пару выдающихся глав, – ответила она. – Но сюжет все уплотняется.

– Именно этого я и боюсь, – устало сообщил я. – Лучше бы он уплотнялся без моего участия.

Единственное, чего я сейчас хотел, – это поскорее убраться прочь. А потом – белое молчание северного леса Онтарио, где я планировал окопаться до тех пор, пока не решу, как именно склеить заново свою поломанную жизнь.

– У нас по дороге будет время сделать покупки? – спросила Джоанна.

Я непонимающе взглянул на нее.

– Какие покупки?

– Ну, я подумала, что вряд ли благоразумно возвращаться ко мне домой только ради одежды и прочих мелочей.

Я продолжал недоуменно молчать. Она улыбнулась.

– Милый, я еду с тобой! Мне еще так много нужно узнать об этой истории. Вплоть до самых глубоких истоков твоего антихалукского похода.

– Ты что, собралась писать книгу обо мне? – Я не смог скрыть неподдельного ужаса.

– Ну конечно! Ты же – знаменитость, странствующий рыцарь и все такое. А ты думал – совершишь свою долю подвигов, после чего тихонько исчезнешь, и никто даже не заметит? Стрелок приходит в город, устраивает там настоящую преисподнюю и уезжает в закат?

– Нет, но…

– Твоя история придаст полемике личную окраску и привлечет интерес неакадемических читателей. Как говорится в коммерции, ты будешь моей приманкой. Кстати, мой издатель

весьма заинтересовался проектом. Я позвонила ей, пока ты давал свидетельские показания. Она, конечно же, смотрела заседание в эфире. Вместе почти со всеми гражданами, имеющими доступ к ПлаНету.

– По-моему, идея книги просто отличная, – сказала Беа. – Я, пожалуй, заранее заказываю экземпляр.

Я простонал.

– Джоанна, но дело еще не закончено. С политической точки зрения оно едва началось.

– Но твое прямое участие завершено, не так ли?

– Господи, надеюсь, что да. Я так устал драться с синими ветряными мельницами! Каковы бы ни оказались результаты завтрашнего голосования, полагаю, что халуки все-таки проиграли. Их полуклонов обнаружат, выведут на чистую воду пиратство в Стрельце и остальное дерьмо, которое они протащили в концерны. Когда дым рассеется, будут пересмотрены халукские договоры. Реальной возможности вернуть статус-кво не предвидится. Слишком многих джиннов мы выпустили из бутылок.

Эф Сонтаг вернулся от своего хоппера и одобрительно слушал меня.

– И книга, повествующая историю с самого начала, поможет людям это понять, – добавил он. – Джоанна права.

– Конечно, я права, – безмятежно кивнула профессор де Вет.

– Каковы твои ближайшие планы? – поинтересовался у меня Эф.

– Залечь на дно и на все плюнуть. А после голосования – посмотрим. Рано или поздно я опять отправлюсь в контейнер на месяц или около того, чтобы меня починили. Но один Бог знает, когда у меня дойдут до этого руки. Если я тебе понадоблюсь, в течение нескольких недель я достижим по телефону. Я обещал отцу помочь снова ввести «Оплот» в колею, но на этот раз не собираюсь отдавать работе себя целиком. Во время процесса с «Галафармой» я посвящал концерну каждую минуту бодрствования. Больше так никогда не будет.

– И хорошо, – одобрила Джоанна. – Ты не должен отдавать им всего себя.

– Я им вообще ничего не должен, – буркнул я. – Это они у меня в долгу. А если Ева или кто другой опять начнет строить преграды у меня на пути, я удеру оттуда быстрее, чем жеребец с шипом под хвостом, и пошлю «Оплот» в задницу.

Эф взглянул на диспетчерский дисплей обзора.

– Вот и мой хоппер. Пойдемте, Беа. Адик, Джоанна… Берегите себя.

И двое наших друзей удалились.

Я бросил на свою бывшую жену взгляд, в котором смешались паника и смущение.

Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

– Если ты в самом деле не хочешь, чтобы я тебя сопровождала, я уважу твою просьбу. И доберусь до дома на такси.

– Нет! Я только имел в виду…

А что я, собственно, имел в виду?

– Должно быть, за последние два дня ты невыносимо вымотался. Извини, что продолжаю дергать тебя. Если хочешь побыть один, в тишине, мы поговорим о книге как-нибудь в другой раз.

Диспетчерский дисплей показал, что хоппер для Адама Сосульки прибыл.

Я взял Джоанну за руку и потянул к выходу.

– Черт возьми! Я очень хочу, чтобы ты поехала со мной. Посмотрим, как пройдет завтрашнее голосование и что будет дальше. И ты объяснишь мне, что все это значит с политической точки зрения.

Она рассмеялась.

– Ну хорошо. Но я продолжаю настаивать на остановке возле магазина одежды.

Нас ожидал большой, угрожающего вида хоппер «мицуби-си-кондо». Цвета его были – белый и золотой, цвета «Макродура», на носу красовался макродурский герб. Хоппер был оснащен всеми необходимыми защитными щитами, субпространственным коммуникатором, сверхшифрованной телефонной линией и отличной спальней.

– Сколько, ты сказал, продлятся наши каникулы? – ласково спросила Джоанна.

Я только вздохнул.

– Боюсь, не так долго, как хотелось бы. А я сейчас просто бесполезная развалина.

– Тем больше у тебя причин как следует отдохнуть.

– Доберемся до места мы достаточно скоро – даже если будем останавливаться за покупками. Это очень быстрая машина. Адам одолжил нам первоклассного скакуна.

Мы тем временем взошли по трапу.

– Он показался мне очень славным человеком, – заметила Джоанна. – Вот уж кто заслуживает своей репутации! Неудивительно, что большинство концернов ненавидит «Макродур».

– Ага. Только представь бизнесмена, для которого бизнес – не главное!

Мы поднялись в воздух и медленно полетели на север, пока еще находясь под прикрытием силового зонта. В воздухе стоял такой густой туман, что трудно было отличить одну башню от другой. Но нашему хопперу не удалось немедленно выскочить за пределы поля – напротив, мы попали в настоящую пробку на полпути. Путь был плотно забит другими летательными аппаратами. Золотой зонтик силового поля внезапно исчез, отключенный по неизвестной причине. Туман, скрывший город, немедленно разорвали порывы резкого ветра. За стеклами хоппера закружились снежные вихорьки.

– Что за черт? – пробурчал я и запросил навигатор, что происходит.

– Ой, гляди! – неожиданно воскликнула Джоанна, указывая за окно.

Из снежной бури по направлению к центру города тянулась процессия космошлюпок. Их было не то тридцать, не то сорок, больших, похожих на ядовитых насекомых. Шлюпки украшали яркие кобальтовые огни.

Они начали приземляться в аэропорту башни Макферсона.

– Чтоб мне сдохнуть, – сказал я, – если это не халуки. Они решили смыться.

Я улучшил видимость с помощью сверхчувствительного сканера нашей машины – и убедился в своей правоте. Видно, инопланетяне каким-то образом добились разрешения отбыть прямо из своей башни на околоземную орбиту, без пользования космопортом Ошава.

– Но почему? – непонимающе вопросила Джоанна. – Может, это имел в виду Слуга, когда заявил, что халуки удаляются? Это что, официальное выражение оскорбленной гордости?

– Надеюсь, что так, – ответил я, но в затылок меня кольнуло неприятным холодком.

Массовый воздушный исход длился минут сорок. Движение хопперов над Торонто в это время совершенно остановилось; машины висели в воздухе плотной толпой под усиливающимся снегопадом. Снизу, должно быть, зрелище было устрашающее.

Я просмотрел каналы новостей. Пресса извлекала пользу из халукского исхода, интерпретируя его всеми возможными способами. Некоторые каналы даже транслировали внешний вид монструозного халукского корабля, ожидающего хозяина на геосинхронной околоземной орбите. Я узнал его – это было личное судно Слуги Слуг. Я уже видел его дважды – и оба раза при куда более зловещих обстоятельствах.

Когда последняя шлюпка исчезла в высоте, снова включился силовой купол. Воздушная трасса вновь пришла в движение. Столица Содружества Планет Человечества вернулась к прерванным занятиям, так же, как и мы – выбравшись, наконец, из пробки и поднимаясь в ионосферу.

Интересно, все ли халуки отбыли?

Вовсе нет, немедленно доложила пресса. Репортеры доложили, что в халукском посольстве по-прежнему отвечают на звонки – хотя и очень коротко. Халукские источники не дают никаких комментариев об отъезде руководства – по крайней мере до окончания завтрашнего голосования. Корабль Слуги находится «в медитативном круизе».

Башня Макферсона имела антисканерную защиту, как и большинство коммерческих зданий и учреждений в центре города. Однако хитрые папарацци уже разглядели через незанавешенные окна лиц халукоидной наружности. Какой-то предприимчивый газетчик даже умудрился произвести анализ расхода воды в верхней части башни и доложил, что халукские туалеты работают по-прежнему. А значит, большинство инопланетян осталось на Земле!

Хопперы с логотипами прессы, совершившие несколько попыток несанкционированной посадки в порту башни Макферсона, были разогнаны, как обычно, халукскими охранниками, вооруженными дубинками. Лифты были блокированы, как водится, халукским персоналом. Ни МКРС, ни оборонительное подразделение Комитета по межпланетным делам не пытались войти в башню силой. Формально верхние две трети здания являлись территорией инопланетного государства, и законы Содружества не могли допустить нарушения суверенитета.

По крайней мере пока.

В полудреме вытянувшись в пилотском кресле, я поставил машину на автопилот и размышлял о своем брате Дане. Где он сейчас, все еще внутри башни Макферсона? А Алистер Драммонд – не там ли он прячется, в компании остальных шпионов-полуклонов из других учреждений? Генетические исследования и идентификация по радужке глаз теперь могла вывести их на чистую воду. Если кому-то удалось удрать от всеобщей облавы, полуклоны могут легко затеряться в толпе – особенно на далеких свободных планетах. Конечно, генетический портрет каждого человека делается при рождении – но все человечество невозможно подвергнуть перепроверке, это слишком дорого обойдется.

Похоже, халуки и их шпионы-полуклоны просто решили тянуть время – так же, впрочем, как и мы – в ожидании решающего голосования.

До того времени, по моим предположениям, ничего важного случиться не могло.