"Блестящая партия" - читать интересную книгу автора (Маклейн Джулиана)

Глава 4

Безусловно, все дело заключается исключительно в деньгах, уверял себя Джеймс, пока лакей помогал ему одеваться перед балом у Беркли. Сумма приданого, которую он узнал, кардинальным образом изменила ситуацию: теперь герцог мог думать о своем поместье, о Мартине, которому предстоит учиться в Оксфорде, когда придет время, и о сестре Лили, которая начала выезжать в этом году и которой, наверное, вскоре понадобится свое собственное приданое. В настоящий момент благодаря беззаботной жизни их отца он ничего не мог предложить возможному претенденту на ее руку, ни единого фартинга.

Джеймс отлично понимал, что, если он не осуществит этот не слишком приятный для него брак, ему придется продать не только французские гобелены. Вот почему он должен выкинуть из головы мечту о тихой спокойной английской жене, ведь обычно у таких невест нет ни гроша за душой.

Лакей протянул ему черный фрак, и Джеймс послушно всунул в него руки. Возможно, подумал он, так даже и лучше. Теперь ему не надо беспокоиться о том, что он третий день подряд появляется на балах и все считают, что он очарован молодой американкой. Он не был никем очарован и совершенно не хотел, чтобы это произошло. Да, безусловно, мисс Уилсон весьма привлекательна, но разве кто-то думает иначе? До того как произошел этот неприятный разговор с Уитби, ему и в голову не приходило сделать предложение Софи или какой-либо другой девице, и это лишний раз убеждало Джеймса в том, что голова его оставалась холодной, как всегда.

Через час герцог с чувством собственного достоинства вошел в дом Беркли. Пройдя в гостиную, он остановился поговорить с пожилой маркизой. Возможно, эта охота за приданым сделает его существование более разнообразным, уподобит его интересному приключению... Последнее время жизнь его была достаточно монотонной, а все мысли были заняты неоплаченными счетами, ростом цен и длинным списком необходимых ремонтов.

Не прошло и нескольких минут, как герцог убедился, что она в зале: вместе с мамашей и графиней Лансдаун Софи шла вдоль зала, сверкая драгоценностями, очаровывая мужчин, оценивая их титулы и радуясь собственному успеху. Весьма прозрачная игра, с иронией подумал Джеймс, но тут же остановил себя. Какое право он имеет иронизировать, если сам намерен не только участвовать в этой игре, но и собирается обыграть всех, кто попробует принять вызов?

Софи заметила герцога, как только он вошел в зал: одетый, как и все мужчины, в черный с белым вечерний костюм, он выглядел намного интереснее, чем все остальные. Шелковый приталенный черный фрак подчеркивал его широкие плечи и тонкую талию, а от контраста между белым жилетом, белой рубашкой и черными как смоль волосами сердце ее бешено заколотилось. Возможно, это случилось потому, что Софи никак не ожидала увидеть его на этом балу: еще в экипаже Флоренс заметила, что герцог никогда не посещает балы два вечера подряд, не говоря уже о трех. Без сомнения, его необычное появление вызовет невероятный всплеск надежды и у ее матери, и у Флоренс, и они до конца вечера будут заняты обсуждением различных предположений на этот счет.

Если уж говорить начистоту, у Софи тоже появилась надежда на то, что ей удастся побеседовать с герцогом этим вечером, хотя бы для того, чтобы потренироваться в управлении своими чувствами. Все, что она чувствовала по отношению к этому человеку в последние двадцать четыре часа, было вызвано любопытством, так как ей еще никогда не встречался мужчина, подобный ему.

Софи спрашивала себя, благоразумно ли разрешить своему любопытству так безраздельно завладеть ею. Впрочем, она была уверена, что не позволит герцогу вскружить ей голову. Раньше ей часто говорили, что любовь слепа, и вот теперь она сама столкнулась с подобной ситуацией.

Тем временем герцог, продвигаясь по залу, непринужденно приветствовал гостей, изящно и уверенно подключался к разговору, часто смеялся. Несколько раз он оглядывался на Софи, и когда взгляды их встречались, у нее начинало усиливаться сердцебиение; герцог же улыбался, а затем отводил взгляд. Софи ужасно хотелось знать, дошли ли до него слухи об огромной сумме ее приданого, она прекрасно понимала, что такие слухи в аристократическом Лондоне распространяются весьма быстро...

– Как приятно, мисс Уилсон, увидеть вас сегодня вечером, – раздался вблизи голос Уитби.

Софи повернула голову.

– Добрый вечер, лорд Уитби. Вы прекрасно выглядите.

– Думаю, причина в свежем весеннем воздухе – он делает с людьми буквально чудеса.

Они поговорили о других несущественных вещах, и затем граф, сжав руки за спиной, пристально посмотрел Софи в глаза.

– Может быть, вы согласитесь как-нибудь прогуляться со мной по Гайд-парку на этой неделе? Мне будет весьма приятно, если ваша матушка и графиня составят нам компанию.

Софи улыбнулась:

– С большим удовольствием, граф.

– Что вы скажете о среде?

– В среду как раз очень удобно. А сейчас я хотела бы поговорить с мисс Хант из Коннектикута. Надеюсь, вы извините меня?

Уитби поклонился и отошел на шаг, после чего Софи заговорила с девушкой, с которой познакомилась на балу пару дней назад.

Обменявшись несколькими фразами с молодой американкой, Софи почувствовала на себе взгляд герцога. Как будто повинуясь обоюдному желанию поговорить друг с другом, оба они направились в центр зала.

– Как приятно встретить вас здесь, ваша светлость!

Софи показалось, его улыбка была обращена только к ней одной, и сердце ее почти остановилось. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы напомнить себе об осторожности.

– Вы прекрасно выглядите сегодня, мисс Уилсон. Можно сказать, изысканно... – Герцог бесцеремонно оглядел Софи с головы до ног. Ей следовало бы почувствовать себя оскорбленной такой дерзостью, но она ощущала только волнение и дрожь. К тому же ей откровенно льстило его внимание.

– О, вы слишком добры! Как вам нравится сегодняшний бал?

– С каждой минутой все больше и больше. А вам?

– Тоже – все больше и больше. – Голос выдавал ее волнение. Софи была испугана, потому что ощущала себя слабой, неловкой и неспособной разумно мыслить. Она никак не могла успокоиться.

– Удалось ли вам послушать мадам Дитетр за то время, что вы в Лондоне?

– Нет, я не видела ее в театре. Надеюсь, что все еще впереди. Вы останетесь на балу?

– Конечно. Это одна из причин, заставившая меня прийти.

Его пристальный, устремленный на нее взгляд ясно подтверждал, что он пришел только для того, чтобы увидеть ее, и от этого Софи с каждой минутой становилась все более оживленной.

– Не хотели бы вы посмотреть картины в галерее? – спросил герцог. – Думаю, там собралось много желающих полюбоваться столь прекрасными произведениями искусства. – Он предложил ей руку, и она с благодарностью оперлась на нее. Вместе они прошли через соседнюю гостиную и попали в большую длинную галерею, по которой двигались пары, останавливаясь, чтобы получше рассмотреть ту или иную картину. Галерея показалась Софи огромной, расстояние между парами было значительно большим, чем в танцевальном зале, и это создавало некоторое ощущение уединенности.

Софи и герцог медленно шли вдоль стены, рассматривая огромные портреты членов семьи и восторгаясь скульптурами, установленными между стульями и пальмами в больших горшках. Наконец они дошли до картин известных художников: Тициана, Джорджоне, Корреджо. Поскольку герцог хорошо разбирался в живописи и мог быть источником интересной информации, их беседа не была скучной, и Софи еще раз убедилась, что он действительно был умным, образованным человеком, а не только красивым и привлекательным мужчиной.

– Могу я спросить вас, что вы думаете о Лондоне и лондонском обществе? – спросил герцог, остановившись перед одним из семейных портретов.

– Честно говоря, мне до сих пор трудно поверить, что я в Англии. Столетняя история страны, история войн, старинные произведения искусства – это так интересно! У вас такое богатое прошлое, и вы умеете его ценить. Мне бы хотелось узнать больше о вашей истории, узнать ее изнутри...

– Что ж, это нетрудно устроить. – Джеймс едва заметно усмехнулся. Софи посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть нечто дьявольское, но, к ее удивлению, не заметила ничего, кроме искреннего интереса и сочувствия ее желанию получше узнать Англию. Может быть, она была слишком наивной и почувствовала себя более уверенно только потому, что герцог вел с ней себя весьма любезно? Или, наоборот, она раньше слишком плохо думала о нем, поверив ходившим в обществе сплетням?

Они подошли к следующей картине.

– А как вам наше общество? – спросил Джеймс и внимательно взглянул ей в глаза, как будто пытаясь найти в них ответ. – Наверное, кажется запутанным лабиринтом?

Софи посмотрела на висевший перед ними портрет аристократа с шикарной шляпой на голове.

– Уверяю вас, ваша светлость, американское общество не менее сложно устроено. Мы называем себя бесклассовым обществом, но это не совсем так. В стране, где нет старинных титулов, существуют амбиции: люди стремятся улучшить свое положение, подняться на самый верх, и очень редко манеры их поведения соответствуют их богатству. Иногда мне кажется, что некоторые правила этикета придуманы специально для того, чтобы сделать барьеры между людьми более надежными, более труднопреодолимыми, ведь у нас не существует системы титулов, определяющих иерархию.

– Мне следует попросить у вас прощения, – негромко проговорил Джеймс и посмотрел на портрет, – я совсем не хотел сказать, что общество в Америке устроено просто, но... Для меня самого лондонское общество кажется лабиринтом, хотя я родился и вырос в этой стране.

Так вот что он пытался сделать! Герцог старался уверить Софи, что она совсем не глупая, что если и совершает какие-то ошибки, не соблюдая этикет, то это вполне естественно.

Поняв это, Софи почувствовала невольную благодарность.

– Я ничуть не обиделась, – ответила она, – и, напротив, благодарна вам, ваша светлость, за то, что вы так откровенны со мной.

– Откровенен? – с удивлением переспросил Джеймс.

– Да. До сих пор у меня не было возможности откровенно поговорить с кем-нибудь и узнать что-то о своих собеседниках. Разговоры всегда пустые, и я не получаю ответа, если задаю личные вопросы.

– Так вел себя Уитби вчера. Я прошу у вас прощения за него.

Софи удовлетворенно улыбнулась, и они пошли дальше.

– У меня есть две сестры. – Софи понимала, что затронула тему, которой следовало избегать, но сейчас ей не хотелось вспоминать о правилах хорошего тона. – Я очень скучаю без них, тоскую по нашим беззаботным беседам и веселому смеху. Мы обо всем рассказывали друг другу.

– А что бы вы им сказали, если бы они оказались здесь? – Глаза герцога заблестели, и Софи никак не могла сообразить, что он хотел услышать от нее.

Она помолчала несколько секунд, пытаясь разобраться в своих чувствах. Было ли это удовлетворение или предчувствие приближающегося приключения? И то и другое, поняла она с удивлением. Ее отношение к этому человеку менялось, несмотря на решение соблюдать осторожность и благоразумие. Похоже, осторожность как раз в это время отправилась на каникулы.

Ответ слетел с ее языка раньше, чем Софи сумела обдумать его.

– Я бы сказала им, что составила себе неправильное представление об одном человеке, а мне не следовало так поступать. Теперь я намерена начать все сначала...

Они неподвижно стояли в галерее и выжидательно смотрели друг на друга.

– Я твердо верю в успех новых начинаний, – наконец произнес герцог и не торопясь пошел вперед. Софи последовала за ним. – У меня тоже есть сестра, – продолжил Джеймс. – Мне хотелось бы поделиться с ней своим переживаниями, но не думаю, что я решусь на это: ей всего восемнадцать, она весьма романтична, и на следующий день после нашего разговора весь Лондон будет знать, что я влюбился. – Он, усмехнувшись, взглянул на Софи. – Поверьте, мне совсем не нравится быть мишенью сплетен.

Софи вздрогнула. Пытался ли он окольным путем сказать ей о своих чувствах, или... Она прервала молчание вопросом, давая себе время на то, чтобы вернуть способность мыслить и разговаривать хладнокровно:

– У вас только младшая сестра?

– У меня их три. Две уже замужем: одна живет в Шотландии, другая в Уэльсе. Все они просто замечательные. Они также наградили меня двумя очаровательными племянницами и племянником.

С каждым новым словом герцога у Софи от удивления все шире раскрывались глаза. В нем не было ничего дьявольского, во всяком случае в этот вечер.

– Вы любите детей, ваша светлость?

– Обожаю. Любой загородный дом должен быть до краев заполнен детским смехом и топотом детских ножек.

Если он пытался произвести хорошее впечатление, то делал это весьма умело и с большим успехом.

Они опять заговорили о живописи, обсуждая последние тенденции и то, что выставлялось в городских галереях. Когда они подошли к знаменитой картине Рембрандта, Джеймс протянул руку, как будто хотел коснуться холста, но ограничился тем, что провел рукой по воздуху. Несколько мгновений они молча любовались картиной.

– Посмотрите на эти широкие мазки на ее рубашке, – проговорил Джеймс почти шепотом, – и на эту гладкую, полупрозрачную поверхность пруда, изумительно отражающую свет. А форма ее ног... – Рука герцога двигалась в воздухе, создавая впечатление, что он гладит даму.

Софи задрожала, представив себе, что его длинные пальцы гладят ее обнаженную ногу. Она понимала, что большинство женщин были бы шокированы тем, о чем она думала и что говорила, а также соблазнительным движением его руки. Она и сама была немного шокирована, и в то же время ей было очень приятно. Софи представила себя растаявшей в его объятиях прямо тут, в галерее. Если он отнесет ее на маленький диванчик, стоящий в слабо освещенном углу галереи...

С большим трудом она проговорила:

– Рембрандт действительно замечательный мастер...

Софи очень хотела знать, разговаривал ли герцог так со всеми, или просто пытался соблазнить ее. Если это была его цель, то он вел себя умело и неназойливо, прекрасно зная, чего добивается, и своими действиями превращая ее в разогретый мед.

Дойдя до конца галереи, они направились обратно вдоль противоположной стены.

– Не хотели бы вы погулять в Гайд-парке на этой неделе? Погода установилась отличная. Может быть, в среду?

Софи вспомнила о лорде Уитби и пожалела, что он беседовал с ней раньше, потому что теперь она не могла принять предложение герцога. Ее даже охватила паника, как будто оттого, какой она даст ответ, зависело очень многое.

– Ну, так как, в среду? – настаивал Джеймс. – Или это время не очень для вас подходит?

– Нет, не в этом дело... – Софи смутилась. – Может быть, в другой день?

– В четверг, – с готовностью предложил герцог.

– Да, это будет просто замечательно, – с облегчением произнесла Софи.

– Вот и прекрасно. А теперь, полагаю, нам следует вернуться в гостиную, ваша матушка, наверное, уже вас ищет.

Когда они подошли к Беатрис, Джеймс обменялся с ней любезностями и отошел к группе джентльменов на другом конце зала. Софи наблюдала за ним с каким-то непонятным предчувствием, отдавая себе отчет в том, что его привлекательность заставила ее изменить свое первое неблагоприятное впечатление о нем; это очень сильно беспокоило ее, поскольку обычно она не позволяла, чтобы ее страсть вышла из-под контроля разума.

Через несколько дней, услышав звон тарелок в столовой внизу, Софи посмотрела на часы. Было позднее утро, и Беатрис и Флоренс уже завтракали без нее. С помощью горничной девушка быстро натянула на себя темно-синее платье, закрутила волосы в пучок и, спустившись вниз, чтобы присоединиться к матери и графине, удивленно остановилась в дверях. В центре стола стоял огромный букет красных роз.

Софи вопросительно взглянула на мать.

– Боже, откуда такой роскошный букет?

Подойдя ближе, она наклонилась над цветами и с удовольствием вдохнула приятный аромат.

– Прочитай карточку, тогда поймешь, – довольным тоном ответила Беатрис.

Софи подошла к мраморному буфету, на котором лежала карточка, уговаривая себя, что, если цветы окажутся от герцога, она не допустит, чтобы у нее подкосились колени, и не растает от радости. Ей следует быть осторожной и благоразумной, а ему следует знать, что он имеет дело с серьезной и разумной женщиной, и в отличие от этих цветов ее не так легко сорвать.

Молча, она прочла слова, написанные на карточке: «Изящные розы для очаровательной женщины-розы. Уитби». Перечитав фразу еще раз, Софи медленно подняла глаза и, стараясь скрыть разочарование, посмотрела на мать.

– Букет от графа Уитби. – Она передала карточку Беатрис, которая, протянув руку, уже шевелила пальцами от нетерпения.

Прочитав текст, Беатрис тут же передала карточку Флоренс.

– Смотрите, что тут написано!

Графиня, в свою очередь, прочтя написанное, встала и порывисто обняла Софи.

– Красные розы. Все совершенно ясно. Поздравляю, моя дорогая, ты поймала графа на крючок. Полагаю, теперь никто не сможет сомневаться в твоем успехе...

Софи попыталась изобразить на лице удовлетворенную улыбку, ей не хотелось сразу разрушать надежды старших, хотя она твердо знала, что никогда не выйдет замуж за лорда Уитби. Все сомнения ей лучше держать при себе до тех пор, пока она сама не разберется в своих отношениях с герцогом. А потом придет время рассказать обо всем матери. Возможно, если герцог исполнит свое намерение и пригласит ее погулять в парке, ей легче будет оценить ситуацию.

– Дорогая, а ты сама, что думаешь о графе Уитби? – попыталась выяснить Флоренс. – Он ведь один из самых интересных претендентов, я права? К тому же он уже унаследовал свой титул и выглядит очень недурно.

Софи послушно кивнула головой:

– Ну да, он весьма интересный мужчина, с этим трудно не согласиться...

И в самом деле, граф имел светлые волосы и твердо очерченный подбородок, он был высокого роста и обладал прекрасными белыми зубами. К тому же никакого намека на мрачный замкнутый характер, как у герцога. Возможно, она слишком рано решила вычеркнуть его из списка претендентов...

Появившийся в дверях дворецкий прервал размышления Софи.

– Леди Лансдаун, – громко объявил он, – некий джентльмен желает поговорить с миссис Уилсон.

Флоренс вопросительно посмотрела на Беатрис.

– Сейчас не самое подходящее время для визитов.

– Джентльмен уверяет, что у него весьма важное дело и что он не может ждать, мадам.

В комнате воцарилось неловкое молчание.

– А как имя этого джентльмена? – наконец спросила Флоренс.

– Это граф Мэндерлин, мадам.

Еще несколько секунд Флоренс молчала, соображая, как ей следует поступить.

– Ладно, пригласите его, а мы с Софи пока поговорим с домоправительницей и попросим повара приготовить наши любимые печенья.

После этого Флоренс и Софи вышли из комнаты, предоставив миссис Уилсон самой разбираться с графом Мэндерлином, а уже через несколько минут дворецкий, зайдя на кухню, попросил Софи пройти с ним в столовую.

Следуя за дворецким, Софи чувствовала себя весьма неловко. Когда она вошла в комнату, граф быстро поднялся; он был невысокого роста и довольно худощавый. Даже подобия улыбки не угадывалось на его лице.

– Мисс Уилсон, – торопливо заговорил он, – благодарю вас за то, что согласились уделить мне время. Мне хотелось бы обсудить с вами один весьма серьезный вопрос.

Беатрис встала:

– Наверное, я лучше подожду в соседнем зале. – Она нервной походкой вышла из комнаты.

Заметив, что мать побледнела, разволновалась и Софи.

– Мисс Уилсон, я хочу просить вашей руки, – странно равнодушным голосом проговорил граф.

Неужели это именно так и бывает? Никаких любезностей, никаких комплиментов. Боже, неужели эти чертовы британцы совсем ничего не понимают? Очень вежливо, стараясь, чтобы ее голос звучал доброжелательно, Софи произнесла:

– Я весьма благодарна вам, граф Мэндерлин, за ваше великодушное предложение, но боюсь, вынуждена буду его отклонить.

Софи собиралась вежливо объяснить гостю причину отказа, сказать, что она не готова принять ничье предложение, но граф не дал ей договорить и вежливо поклонился.

– Я весьма благодарен вам за то, что вы согласились побеседовать со мной в такое чудесное утро, мисс Уилсон. Вы были так добры, выслушав мое предложение...

Едва договорив эту фразу, граф поспешно вышел и закрыл за собой дверь, а Софи, совершенно ошарашенная, осталась стоять посреди комнаты.

– Ну, что ты ему сказала? – взволнованно спросила Беатрис, врываясь в комнату.

– Конечно, я сказала ему «нет».

– Все произошло так неожиданно... А что он тебе сказал?

Флоренс также вернулась в комнату и теперь старалась не пропустить ни слова. Софи за две секунды повторила все, что было сказано между ней и графом, и все трое, взволнованные случившимся, в изнеможении опустились на стулья.

– Я уверяла графа, что это неразумно, – объясняла миссис Уилсон, – и даже пыталась отговорить его, но он ничего не хотел слушать...

Софи постепенно приходила в себя, состояние шока проходило.

– Это было самое неромантическое предложение руки, о котором я когда-либо слышала. Вероятно, графу уже известна величина моего приданого...

Беатрис и Флоренс сразу замолчали и молчали все время, пока горничная, принеся большой поднос, на котором стояли серебряный чайник, чашки и тарелка с оладьями, расставляла все это на столе.

– По крайней мере, у тебя в запасе есть граф Уитби, – сказала Флоренс, наливая себе чай и стараясь сменить тему разговора. – На мой взгляд, он намного красивее, и я позволю себе предположить, что если цветы могут служить свидетельством, намного более романтичнее. Разве я не права, Беатрис?

– Не будем забывать и про герцога, – поспешно добавила Беатрис, – может быть, ему надо еще несколько раз встретиться с Софи, и после этого он тоже пришлет цветы?

Флоренс какое-то время молчала, как будто обдумывая ответ.

– Я бы на вашем месте не строила никаких планов относительно герцога, – наконец произнесла она и продолжила пить чай.

– Что вы имеете в виду, Флоренс? Вы что-то знаете о нем?

Графиня пожала плечами:

– О, ничего особенного. Просто я не думаю, что герцог готов жениться. Жаль тратить на него усилия, когда есть более надежные претенденты.

– И все же почему вы так думаете? – не успокаивалась Беатрис. – Герцог провел много времени наедине с Софи, танцуя с ней на балу. К тому же он производит впечатление настоящего джентльмена.

Флоренс выразительно пожала плечами.

– Да, конечно. Он действительно ведет себя так время от времени, общаясь с привлекательными девицами, но это ни к чему не приводит. К тому же ходят слухи о его кратковременных связях, разумеется, тайных, с замужними дамами. Уверяю вас, герцог разбил не одно женское сердце. – Флоренс сделала еще несколько глотков чая. – По-моему, он просто бабник и у него нет никакого сострадания к своим жертвам. Его интересует только одно, ну, вы понимаете, и ничего, кроме этого. Говорят, что у него вообще нет сердца.

Софи почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.

– Но может быть, для герцога, наконец, настало время жениться? – не уступала Беатрис. – Должен же он заботиться о продолжении рода...

– Разговор о наследнике – это совсем другое дело. В роду Уэнтуортов безжалостные твердые сердца передаются по наследству. Отец герцога пьянствовал, пока не погубил себя, а дед после огромного количества скандалов, включающих и смерть его жены, покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в голову. – Голос Флоренс дрожал от возмущения.

– Ах, Боже мой! – воскликнула Беатрис.

– Вы правы, эти рассказы способны шокировать кого угодно, – согласилась Флоренс, – но что делать, если это правда...

Однако Беатрис и не думала сдаваться.

– Вполне возможно, что герцог еще не встретил женщину, которая затронула бы его сердце. – Она улыбнулась дочери, которая все это время молчала, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни языком.

– Я бы все-таки не рассчитывала на герцога, Беатрис. – Флоренс налила себе еще чаю. – Даже его мать, вдовствующая герцогиня, боится подыскивать ему невест.

– Боится? – удивленно переспросила Софи, к которой, наконец, вернулась способность говорить.

– Да-да, именно так, – уверила ее Флоренс. – Вы, наверное, заметили, что герцог иногда выглядит... как бы это лучше сказать... пугающе. Насколько я понимаю, они с матерью почти не разговаривают: он презирает ее, а она старается не попадаться ему на глаза. Хотя, конечно, все это может оказаться досужими сплетнями...

Какое-то время Софи молчала, не в силах поверить услышанному. Неужели герцог презирает свою мать?

– Если и так, я убеждена, что у герцога есть для этого основания, – наконец неуверенно произнесла она. – Мы не можем позволить себе осуждать его, не зная всех обстоятельств, и нам не следует верить всему, что мы слышим.

Софи и сама не могла понять, почему решилась защищать герцога; ее инстинкт подсказывал ей, что все эти слухи вполне могут оказаться правдой.

– Ты права, дорогая, конечно, мы не можем судить о том, что заставляет человека поступать так или иначе. Кто знает, какие секреты хранятся в загородном замке герцогов Уэнтуортов? Уверена только, что их немало. – Флоренс взяла бисквит. – Господи, да не слушайте вы всю эту ерунду, которую я вам тут наговорила. Правда, я даже слышала о том, что в его замке живут привидения и ночью там можно услышать их крики, но вряд ли вы этому поверите...

Беатрис и Флоренс, рассмеявшись, перешли к обсуждению других, менее серьезных проблем, однако Софи почти не слышала их, кровь ее бурлила и вызывала неимоверный шум в ушах. Все, что она в состоянии была сделать, – это, тихо сидя на стуле, пить небольшими глотками чай, думать о том, что успела наговорить Флоренс, и ждать появления герцога.