"Полуночный Ангел" - читать интересную книгу автора (Берд Джулия)

Глава 8

– Что случилось, миледи? – спросила Колетт. Она повесила костюм мистера Моргана в шкаф, а затем повернулась к хозяйке.

Лидия, полураздетая, стояла перед большим зеркалом и задумчиво смотрела на свое отражение. Но мысли ее были далеко.

После поцелуя в карете ее мир перевернулся с ног на голову. Теперь нельзя и мечтать о том, чтобы как ни в чем не бывало вернуться к спокойной и размеренной жизни, которую она вела в последнее время в качестве графини Боумонт. И еще. Разве сможет она во второй раз отказаться от Хью? Лидия покачала головой, стараясь не думать об этом. Есть куда более важные вещи. Реджи застал ее в самый неподходящий момент, а значит, ее маска едва не была сорвана и тайна Полуночного Ангела едва не была раскрыта. Ни она, ни виконт не сочли нужным что-либо объяснять Реджи, потерявшему от изумления дар речи. Но сколько времени потребуется сообразительному малому, чтобы сложить кусочки головоломки вместе и выяснить, что к чему?

Итак, Хью было известно, кто она. Как давно он знал об этом? Лидия успела привыкнуть к тому, что она могла совершенно безнаказанно жить в обличье мужчины. Готова ли она быть только собой, и никем больше? Но тогда Реджи обо всем узнает. А можно ли быть уверенной, что ни Хью, ни Реджи никому не проговорятся о том, что знают? Лидия и не подозревала, насколько она зависела от своего второго «я».

– Ну что это вы, миледи, притихли как мышка? Своей преданной Колетт вы можете рассказать все без утайки.

Лидия заставила себя взглянуть в доброе, полное искреннего участия лицо служанки.

– Так много всего произошло, что я даже не знаю, какое из событий расстроило меня больше всего, – вздохнула Лидия.

– Ну, что бы это ни было, не пытайтесь решить все проблемы сразу, мадам. Ложитесь-ка лучше спать, а утром все покажется вам не таким уж и страшным.

Лидия сомневалась, что сумеет уснуть. Она любила Хью так же сильно, как и когда-то. Но что испытывает к ней Хью сейчас? Любит ли ее?

Пока Колетт надевала ей через голову длинную ночную рубашку, новая забота ворвалась в мысли Лидии. Если кто-либо из репортеров узнает, что она была знаменитым Полуночным Ангелом, информация об этом немедленно попадет в газеты. Газетчики обожают пикантные подробности из жизни представителей высшего сословия и всегда норовят позлословить на их счет. А если случится так, что ее фотография окажется на газетных полосах, кто-нибудь может узнать в ней Адди Паркер.

Лидия самым тщательным образом скрывала от окружения своего мужа, кто она на самом деле, и потому практически не появлялась на великосветских раутах и увеселениях, прикрываясь необходимостью постоянно находиться рядом с мужем, чья жизнь угасала с каждым днем. Но стоит всем узнать ее историю, как многие люди от нее отвернутся. А после смерти мужа, который всячески защищал ее, она и вовсе пропадет.

Но она хотела быть рядом с Хью! Она мечтала стать его женой.

Она хотела быть его любовницей и подругой. Самой судьбой им было предначертано быть вместе. С того самого момента, когда они спасли друг друга от неминуемой гибели. Однако Хью не знает всей правды о ней. Он знал ее как гувернантку, которую соблазнил, и даже не догадывался, как она жила, покинув Уиндхейвен, пока не встретила своего избавителя – графа Боумонта.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, прервав невеселые размышления Лидии. Обе женщины вздрогнули, а Колетт вскрикнула, увидев на пороге незнакомца. Мужчина ошарашенно смотрел на полуодетую Лидию.

– Реджи! – наконец сумела выговорить Лидия. – Что ты здесь делаешь?

Он молчал и лишь смотрел, не скрывая своего ужаса, на ее ночную рубашку в оборках и рюшечках, и Лидия увидела, как до него начинает медленно доходить, кто именно стоит перед ним. Его взгляд остановился на ее приподнятой чашечками корсета груди. И тут Колетт, опомнившись, набросила на плечи хозяйки халат, прикрывая ее наготу.

– Черт побери, – выдохнул Реджи, качая головой. – Ловко же вы меня провели.

– Как ты попал сюда, Реджи? – с запоздалым возмущением произнесла Лидия.

Он нахмурился:

– Когда я увидел вас и виконта вместе… ну, мне захотелось выяснить, что к чему. Вы высадили меня, а я нанял карету и поехал за вами следом. Вы проскользнули через дверь черного хода – а я придержал ее до того, как она захлопнулась. Затем я тихо поднялся по лестнице. Но я никак не мог ожидать того, что увижу… такое!

– Мы должны поговорить, – твердо заявила Лидия. Она уже успела запахнуть длинный халат и завязать пояс на талии. – Но не здесь.

– Скажите мне, кто вы? – едва ли не выкрикнул он.

– Я графиня Боумонт, – сказала она настолько спокойно, насколько позволяла ей выдержка.

– Черт возьми, я думал, это честная работа, а вы… вы обманули меня!

Реджи качнулся, и Лидии показалось, что еще немного – и он хлопнется в обморок. Затем он дернулся, развернулся и понесся к двери, ведшей к узкому потайному ходу, рванул на себя дверь и выбежал.

– Быстрее, Колетт, идите за ним, остановите его, приведите в мою личную гостиную и дайте ему хорошую порцию бренди.

– Да, мадам, – сказала служанка и покинула Лидию, оставив ее одеваться и мысленно готовиться к крайне непростому разговору.

На следующее утро Лидия и Клара отправились в клинику Литтл-Шеперд. Поскольку Клара хотела, чтобы этот визит остался никем не замеченным, дамы воспользовались наемным экипажем.

– Ты выглядишь слишком напряженной, – сказала подруге Клара, когда они подъезжали к клинике. – Надеюсь, ты не жалеешь, что согласилась поехать со мной?

– Нет-нет. Дело не в тебе. Это другое, Клара. Представляешь, Реджи и лорд Монтгомери узнали, кем является мистер Морган на самом деле. И произошло это именно этой ночью.

– О нет! – воскликнула Клара. – Как же это могло случиться?

– Я всю ночь не спала, мысли смешались, даже толком и объяснить не могу. Но Реджи заподозрил неладное, когда увидел, как Монтгомери целует меня.

Клара не сдержала изумленного вздоха, а потом вдруг рассмеялась.

– Только, пожалуйста, не говори ничего, я чувствую себя ужасно! – попросила ее Лидия. – Конечно же, я собираюсь обо всем рассказать мужу. Не думаю, что он обрадуется, когда узнает. Но одно я знаю точно – предать его я не могу. Того, что произошло между мной и Монтгомери, никогда больше не повторится. Но меня беспокоит Реджи. Он разозлился на меня за то, что я обманула его. Говорили мы с ним очень долго, и мне остается надеяться, что он будет держать язык за зубами.

– А ты доверяешь Реджи?

– Вполне. Разумеется, он мечтал работать на благородного джентльмена, а никак не на леди. Но все же Реджи согласился остаться, по крайней мере, до тех пор, пока мы не найдем Софи Парнхем. Но довольно обо мне, давай поговорим о тебе.

Как раз в этот момент карета остановилась возле огромного, бесформенного кирпичного строения. Оно высилось устрашающей массой на фоне беспросветно серого неба среди других таких же жутковатого вида домов. Клара поежилась. Однако вывеска на двери внушала доверие. Лидия похлопала подругу по руке:

– Давай поскорее зайдем внутрь и узнаем, что скажет тебе доктор.

Внутри помещение клиники оказалось вполне чистым и опрятным. За порядок отвечала женщина, которую все называли сестрой Петри.

В клинике было очень много пациенток – бедные женщины, чья жизнь подвергалась опасности. Одеты все они были крайне плохо. Их платья были грязными и рваными, а на лицах лежала печать горя и страданий.

Сестра Петри увидела Лидию и вышла из-за рабочей конторки, чтобы поприветствовать благодетельницу. Она провела Лидию и Клару в кабинет. Вскоре к ним вышла доктор Абигайль Смит. Одета она была очень скромно. На ней было простое темно-синее платье с чистым белым воротничком. Вид у нее был строгий, если не суровый. Хотя то, что она не слишком заботилась о своей внешности, было более чем понятно. Слишком много сил и времени уделяла она своей работе.

Эта потрясающая женщина отважилась организовать собственную клинику в мире, где только мужчинам было позволено вести врачебную практику. У нее не было привычки много говорить, поэтому, выслушав Клару, она сразу приступила к делу.

Доктор Смит провела дрожащую от страха Клару в ту комнату, где она обычно осматривала своих пациенток. Там имелись все необходимые инструменты. Весь этот набор наверняка вызвал бы у любой респектабельной женщины праведный гнев, поскольку с их помощью осматривали внутренние органы. Однако доктор Смит заверила Клару, что эти приспособления просто необходимы для того, чтобы поставить ей точный диагноз.

Лидия нетерпеливо мерила шагами кабинет, ожидая, когда же закончится прием. Минут через тридцать наконец появилась Клара. Она была очень бледна. Вскоре к дамам вышла и доктор Смит.

– Ну что ж, леди Лич, все не так уж и плохо, – сказала она. – Результаты вполне обнадеживающие. – Она просмотрела свои записи и устало опустилась в кресло.

– В самом деле? – Щеки Клары вспыхнули.

– Могу сказать, что с вашими репродуктивными органами все в порядке. Все функционирует превосходно.

– Какая чудесная новость! – воскликнула Клара.

– Однако если вы хотите родить ребенка, то вам следует отказаться от корсета. Эта деталь туалета для вас, как, впрочем, и для всех женщин, крайне вредна, – сказала доктор.

От этих слов Клара дернулась так, будто ее отхлестали по щекам. Ничего не ответив, она только тяжело вздохнула. А доктор между тем продолжала:

– Думаю, вы вполне способны выносить ребенка, если перестанете мучить свое тело тисками корсета. Должно пройти некоторое время, чтобы ваши внутренние органы легли именно так, как им и положено, и все у вас получится.

В кабинете повисла напряженная тишина. Разве такое возможно? Как могла Клара отказаться от предмета туалета всякой уважающей себя женщины? Только крестьянки да цыганки могли позволить себе такую вольность в костюме. Именно такие мысли можно было прочитать на выразительном лице Клары.

– Боюсь, это невозможно. Я должна думать о карьере мужа.

– Ты можешь это сделать! – с жаром возразила ей Лидия. – Подумай о том, чего больше всего хочет твой муж. Неужели ты полагаешь, что соблюдение тонкостей светского этикета для него важнее, чем рождение ребенка? Ведь речь идет о его наследнике. Однажды ты призналась мне, что ты не такая смелая, как я, но это совсем не так. Пусть другие думают о тебе что хотят. Это не столь важно. Главное, что у тебя будет ребенок, только об этом ты и должна думать.

Доктор согласно кивнула, а Клара задумалась. Хватит ли ей смелости поступить так, как советует Лидия?

Скандал, конечно, неизбежен, но у них будет ребенок, о котором они столько мечтали. И Клара приняла решение. Ее прелестные голубые глаза сверкнули.

– Вы правы, леди Боумонт. Это вовсе не такая уж большая жертва, а я готова пойти на что угодно, если это поможет мне осуществить свое самое большое желание и подарить мужу ребенка. Хорошо! Я сделаю все, что вы мне скажете.

Доктор стала объяснять Кларе, как ей следует вести себя и какие изменения внести в свой образ жизни, а Лидия вернулась в приемную. Здесь кипела привычная для клиники жизнь. Насколько же забитыми и несчастными были все эти женщины. В их тяжелой жизни едва ли было место радости. Только боль и страдания. Им приходилось работать на износ и получать за свой труд лишь жалкие гроши. От такой жизни они рано старели, болезни преследовали их, а бесконечные беременности, часто непрерывно следовавшие одна за другой, высасывали все их жизненные соки.

Отвернувшись от столь грустной картины, Лидия заметила молоденькую девушку, которая подметала пол. Делала она это с такой яростью, что пыль из-под ее щетки взметалась клубами. Девушка была настолько поглощена своим занятием, что на секунду Лидия даже усомнилась в ее душевном здоровье. Душевнобольным, как правило, давали самую простую работу – такую, как уборка помещений.

Когда девушка повернулась к ней, Лидия увидела ее лицо, и ей вдруг показалось, что это может быть Софи. Как и Софи, эта девушка была белокура, голубоглаза и очень молода. Однако Лидия, предупрежденная, что Софи очень похожа на отца, характерных для породы Боумонтов высоких скул у девушки не заметила.

– Простите, – обратилась Лидия к сестре Петри, когда та проходила мимо. – Я вижу, у вас появилась новенькая девушка.

– Да, это наша Мэй, – ответила сестра Петри. – Она работает у нас всего неделю. Красивая девочка.

– Да, очень, – кивнула Лидия.

Чем дольше Лидия смотрела на Мэй, тем больше ей хотелось узнать, что же случилось с этой девочкой, и почему она оказалась здесь. Непохоже было, что она из бедной семьи, скорее, она принадлежала к среднему классу. Но почему в таком случае она выполняет самую черную работу? Почему ей не поручили что-то другое?

– Она выглядит такой несчастной.

– Да, веселой я ее никогда не видела, – согласилась сестра Петри. – Но до тех пор, пока она не начнет говорить, вряд ли мы сможем ей чем-то помочь.

– Неужели она немая? – ахнула Лидия.

– Впервые она появилась в клинике примерно год назад, а точнее, пятого мая. Поэтому-то мы и назвали ее Мэй. Она только и смогла произнести: «Помогите!» и «Первое мая». Две недели она провела у нас, а потом исчезла. А неделю назад она вдруг появилась здесь снова, причем вела она себя так, будто бы никуда и не уходила. Никаких объяснений, разумеется, вытянуть из нее не удалось, потому что она не говорит. Мне стало жаль ее, и я попросила доктора Смит позволить ей остаться. – Сестра Петри, понизив голос, добавила: – В тот первый раз, когда Мэй пришла к нам, она была в жутком состоянии. Бедняжку изнасиловали и жестоко избили.

– Что за зверь мог сотворить с ней такое!

– Я бы сказала, что их была целая стая, мэм, – покачала головой сестра Петри.

Лидия нахмурилась:

– Думаете, ее изнасиловали в праздник Первого мая?

– Доктор Смит, когда осмотрела ее, сказала, что, похоже, так и было, если судить по тому, как затянулись ее раны к тому времени, когда она появилась здесь.

– Странно, что она вернулась в клинику через год именно перед праздником Первого мая. Всего три недели осталось. – Сердце Лидии сжалось. Что за печальная судьба постигла несчастную девушку? Она потянулась к кошельку. – Что, если я дам ей немного денег, чтобы она могла потратить их на себя?

– Полагаю, это будет очень великодушно с вашей стороны. А теперь, простите, мне надо идти, миледи. У нас тут роженица одна, надо присмотреть за ней и помочь. – И тут, словно в подтверждение ее слов, откуда-то из глубины здания раздался душераздирающий крик. Сестра Петри поспешила туда.

А Лидия подошла к девушке.

– Мэй! – осторожно позвала она девушку. Та исподлобья посмотрела на Лидию. – Я хочу дать тебе немного денег, чтобы ты могла что-нибудь купить себе.

Девушка недоверчиво смотрела на незнакомую женщину. Глаза ее округлились от изумления, когда она увидела соверен в протянутой руке Лидии. Девушка испуганно отступила назад, судорожно прижимая щетку к груди.

– Не бойся, – подбодрила ее Лидия. – Ничего взамен я от тебя не потребую. Разве что попрошу тебя улыбнуться.

Мэй нахмурилась еще больше. Упрямая, ничего не скажешь. Но это и к лучшему. В этой жизни тебя затопчут, если не постоишь за себя. Мэй наконец потянулась за монетой, а Лидия вложила соверен ей в ладошку и, улыбнувшись, опустила взгляд на их соединенные руки. И увидела то, что потрясло ее до глубины души. На запястье девушки был жуткий шрам.

Лидия нахмурилась, и уже хотела было попытаться что-то выяснить, но Мэй вспыхнула и вырвала свою руку. То, что Лидия увидела, было вырезанной на нежной коже запястья бабочкой. Мэй повернулась и убежала, оставив Лидию размышлять о странном символе, который неизвестный злодей вырезал на руке девушки.