"Пленница викинга" - читать интересную книгу автора (Бирн Джулия)

Восьмая глава

Довериться? А что еще ей остается? После того, как они сошли с корабля, только рука Рорика служила ей якорем в бушующем море шума и суеты.

Крики радости звенели в ушах Ивейны. Мужчины хлопали по спинам друзей и братьев, дети с хохотом носились в толпе. Даже с ней несколько раз поздоровались. Она хотела ответить, но не успевала составить норвежскую фразу. У нее из головы не выходило то мгновение, когда Рорик вспомнил о ее чести.

Наконец Рорик выбрался из толчеи, провел ее через луг к кучке деревянных строений, сгрудившихся у подножия лесистого холма, и вступил под своды самого высокого здания.

Размер помещения ее поразил. Комната оказалась огромной, длиннее даже, чем тридцатифутовый королевский зал в Винчестере, и обставлена была с гораздо большей роскошью. Крышу поддерживали два ряда столбов, украшенных замысловатыми изображениями растений и животных. Между ними, ниже уровня пола располагался открытый очаг. Вдоль двух длинных стен выстроились застеленные шкурами скамьи, настолько широкие, что на них можно было спать, а впереди стояли два резных кресла с высокими спинками, в которых с удобством разместилась бы парочка великанов.

Струи дыма медленно поднимались к потолку, но воздух очищался благодаря квадратным отверстиям в стенах. Хотя деревянные ставни были распахнуты, крохотные окошки впускали очень мало света, и зал освещали установленные на полу светильники. В чашах, наполненных рыбьим жиром, плавали фитили.

Мерцающий свет играл на огромном щите, висящем над одним из кресел. Края его были украшены золотом и драгоценными камнями, а посредине располагалось красочное изображение сражающихся людей и животных.

Под щитом, сгорбившись в кресле и кутаясь в меха, сидел старик.

Ивейна узнала его с первого взгляда, сразу же поняла, что до изнурительной болезни, он был таким же высоким и сильным воином, как его сын, с суровым лицом и сверкающими глазами.

Когда Рорик провел Ивейну через зал и обменялся приветствиями с отцом, ее поразила исходящая от старика волна эмоций. Затем заговорила сидящая подле него женщина, и девушка ощутила пробежавший по спине холодок.

– Так вот почему, Рорик, ты вернулся так скоро.

Ивейна увидела перед собой бледно-голубые глаза. Глаза Оттара.

– Гуннхильд, – холодно произнес Рорик.

Мать Оттара окинула взглядом Ивейну и на ее лице застыла гримаса отвращения.

– Кто эта незнакомка, которую ты привел к нам, Рорик? Судя по одежде, она норвежка, но мой сын утверждает обратное.

– В этом он прав. – Словно не замечая ее поджатых губ, Рорик повернулся к отцу и повысил голос, чтобы его могли слышать все присутствующие в зале. – Эгиль Эйриксон, отец, это Ивейна Селси. Моя нареченная.

Его слова были встречены ошеломленным молчанием. Затем поднялся гул изумленных голосов.

– Что! – взвизгнула Гуннхильд.

Ивейна молчала. Так и застыла с широко раскрытыми глазами, не понимая, отдает ли Рорик себе отчет в своих действиях.

– О, боги! – прозвучал еще один гневный возглас, и неожиданно наступила тишина.

– Мы не женимся на английских пленницах! – Оттар вышел из толпы и встал рядом со своей матерью.

– Вот именно, – продолжила Гуннхильд. – Если тебе нравится эта девушка, возьми ее в наложницы. Ни к чему тебе жениться на ней. Пленница не принесет в дом приданого, да и откуда нам знать, целомудренна ли она? – Она с презрением взглянула на Ивейну и обратилась к мужу. – Необходимое качество для жены, Эгиль.

Лицо Эгиля казалось таким застывшим, что Ивейна засомневалась, способен ли он говорить. И тут он с усмешкой взглянул на Рорика.

– Гуннхильд права, Рорик. Эта девка две недели ночевала на твоем корабле, а даже мои слабеющие глаза видят, что она красива.

– Она девственна, – просто сказал Рорик.

Эгиль вскинул брови. Не успел он ответить, как Гуннхильд схватила Ивейну за руку и подтащила к ближайшему светильнику.

– Откуда ты знаешь? – пронзительно закричала она. – Англичанки все время лгут. Посмотри на нее как следует, муж мой. Взгляни на эти кошачьи глаза и скажи мне, не наложила ли эта тварь заклятье на нашего сына?

– Не глупи, Гуннхильд. – Рорик шагнул вперед и отвел в сторону руку мачехи. – Ты можешь править здесь в мое отсутствие, но не переступай границ.

– Я не буду молчать. Это задевает честь твоего отца. Или ты забыл о цели твоего похода в Англию? Ты так легко отказался от мести за двоюродного брата?

– Моя цель выполнена, – ответил Рорик. – Я убил достаточно английских воинов, чтобы расплатиться за смерть Ситрика и его людей.

– Я не видел, чтобы ты кого-нибудь убил в этом походе. – Глаза Оттара злобно блеснули. – И это не все, отец. Рорик ударил меня перед всеми и…

– Довольно! – приказал Эгиль, выпрямившись в кресле. Он дрожащим пальцем указал на Оттара. – Я не собираюсь выслушивать твои жалобы, мальчик. Лучше скажи, что ты сделал, чтобы помочь твоему брату отомстить за Ситрика?

Оттар ухмыльнулся.

– Что ж, некоторым из этих английских подонков пришлось утешать своих жен и дочерей, которые поплатились за их грехи.

– Тьфу! – Эгиль снова ухватился за подлокотник. – И ты называешь изнасилование женщин достойной местью за смерть Ситрика? Зарвавшийся щенок. Или ты забыл, почему тебе пришлось уехать из Норвегии?

– Я убил человека, – насупившись, объявил Оттар. – Этот никчемный болван пялился на наш корабль, как будто видел такой впервые, и даже не пытался защищаться.

– Ты убил Джанкина? – Ужасная догадка вывела Ивейну из оцепенения. Она шагнула к Оттару, уже зная ответ.

– Откуда мне знать? – огрызнулся он, окинув девушку презрительным взглядом. – Мне некогда было спрашивать его имя, глупая женщина.

– Он был моим другом, – тихо призналась Ивейна. – Моим единственным другом. – А затем подняла руку и ударила Оттара по лицу с такой силой, что его голова откинулась набок.

Женщины завизжали. Гуннхильд с яростным криком бросилась на Ивейну, нацелившись скрюченными пальцами ей в лицо.

Анна попыталась прийти на помощь хозяйке. Но ее грубо оттолкнул Оттар, уже оправившийся от изумления и тоже ринувшийся в драку.

Он наткнулся на плечо Рорика, отлетел в сторону и растянулся на полу.

Рорик загородил собой Ивейну. Он схватил мачеху за запястье.

– Ты призываешь к мести, Гуннхильд, – с угрозой произнес он. – Почему же ты лишаешь мою невесту права на месть?

Лицо Гуннхильд было перекошено от ярости, но когда она бросила взгляд на мужа, Ивейна заметила промелькнувшую в ее глазах тревогу. С немалым усилием женщина обуздала свой гнев.

– Как скажешь, Рорик. – Вырвав руку, она повернулась и отошла к неширокой скамье у дальней стены.

– Как скажешь, – с резким смехом передразнил ее Эгиль. – Редкое проявление покорности, жена. Сиди теперь на женской скамье и размышляй о том, почему тебе не следует оскорблять женщину Рорика.

Тяжело опершись о подлокотник, он повернулся к Оттару, и его глаза вспыхнули.

– А ты, мальчик! Так ничему и не научился? Валишься с ног с первого же удара. Клянусь богами, если ты не можешь вести себя, как подобает сыну ярла…

Он умолк, и его лицо покрылось мертвенной бледностью. На лбу выступила испарина. Задыхаясь, он наклонился вперед, прижимая кулак к груди.

К ужасу Ивейны никто не бросился на помощь к Эгилю. Даже Гуннхильд вместо того, чтобы позаботиться о муже, делала какие-то знаки Оттару.

Девушка посмотрела на Рорика. Его лицо оставалось бесстрастным, но когда он, словно почувствовав ее взгляд, покосился в ее сторону, она заметила в его глазах сострадание. Он действительно любит отца, – подумала Ивейна и, неожиданно для себя, взяла его за руку.

Рорик поднес ее ладонь к губам.

– Что ж, Рорик. – Эгиль откинулся на спинку кресла. Его голос был хриплым, глаза ввалились, но мучившая его боль, похоже, прошла. – Это то, что нас ждет, если ты женишься на своей дикой кошке?

Рорик усмехнулся. Не выпуская руку Ивейны, он ногой пододвинул ближайшую скамью к отцовскому креслу и сел, усадив девушку рядом.

– Похоже на то.

Эгиль фыркнул, но веселье сползло с его лица, когда он взглянул на Ивейну.

– Ты не до конца ее приручил, – проворчал он. – Я понимаю твое желание обладать ею, но жениться для этого необязательно. Если хочешь взять в дом жену, старшая дочь Харальда Сноррисона вошла в возраст и превратилась в рослую женщину, которая родит тебе сильных сыновей, а ее отец готов дать ей в приданое участок земли, граничащий с нашими владениями.

Рорик пожал плечами.

– Я знаю, что делаю.

Эгиль долго глядел на него, а затем вздохнул и погрузился в молчание.

Люди ждали. Словно зрители рождественской пантомимы, – с тревогой подумала Ивейна. Следят за мельчайшим движением, прислушиваются к каждому звуку.

– Это кровь твоей матери заговорила в тебе, – пробормотал старик.

С женской скамьи донеслось презрительное фырканье Гуннхильд. Звук вырвал Эгиля из задумчивости. Он выпрямился и кивнул.

– Да будет так. Человеку не избежать судьбы, уготовленной ему норнами[12], но коль скоро нить моей жизни вот-вот оборвется, будет лучше, если ты женишься сегодня же. – Он помолчал и еще раз кивнул, словно отвечая на незаданный вопрос. – Да, пусть это свершится сейчас, в моем присутствии, а Торольв станет свидетелем.

– Прекрасная мысль, – согласился Рорик. – Я и сам хотел это предложить.

– Что! – Ивейна вернулась к жизни так же внезапно, как и Эгиль. – Я думаю… – Когда Рорик повернулся к ней, она неожиданно поняла, что сама не знает, что думает. Ей некогда было думать. Но теперь…

Теперь все ясно, – с яростью решила она. Рорик нашел способ защитить ее честь, и в то же время получить желаемое.

Не дождется! Она этого не допустит.

– Я не выйду замуж по принуждению, – гневно прошипела Ивейна. – И мне все равно, что скажут люди. Можешь, называть себя моим женихом, если хочешь, пока не отправишь…

– Хотя бы раз упомяни Эдуарда, – прошептал Рорик, – и за последствия я не ручаюсь.

– Но…

– Мой отец ясно выразил свою волю.

– Твой отец! Думаешь, я слепая и глухая? Твой отец желает этой свадьбы не больше, чем остальные твои родственники.

– Они привыкнут. И ты тоже, котенок.

Это было уж слишком. Ивейна и думать забыла о зрителях.

– Правда? – процедила она сквозь зубы. – Что ж, тебе тоже придется кое к чему привыкнуть, наглый, тупоголовый мужлан. Ты можешь силой жениться на мне, но я останусь англичанкой. Я буду считать себя свободной. Я сделаю так, что ты сам пожалеешь…

Окончание пламенной речи застряло в ее горле, когда Рорик обнял ее и привлек к себе.

– Можешь по-прежнему считать себя англичанкой, леди, – произнес он тихим голосом, который, как ни странно, был отчетливо слышен даже в дальних углах зала. – Это твой выбор. Но поверь мне, к утру этот наглый тупоголовый мужлан сделает тебя замужней женщиной.

Не успела Ивейна возразить, как их губы слились. Рорик вложил в поцелуй всю свою ярость. Ей оставалось лишь покориться.

Когда он, наконец, поднял голову, все присутствующие, за исключением Эгиля и Гуннхильд, разразились смехом и радостными возгласами.

Веселье царило и несколько часов спустя. По мнению Ивейны, особенно бурно радовались рабы и кухонная прислуга, на чью долю достались остатки свадебного угощения. Эгиль сразу же после окончания церемонии удалился к себе, Торольв уехал к матери, а лицо Гуннхильд стало еще кислее обычного.

От мысли, что ей придется жить под одной крышей с этим злобным созданием, на глазах девушки выступили слезы. Расстроенная, она отхлебнула эля и в сердцах швырнула рог для питья на стол.

Рорик накрыл ладонью ее руку.

– Не волнуйся так, милая, – пробормотал он. – Я не собираюсь тебя обижать.

Ивейна окинула его гневным взглядом. С тех пор, как Эгиль, Торольв и еще один ярл, срочно приглашенный с соседней фермы, объявили их мужем и женой, Рорик обращался к ней с нежностью и терпением. Наверное, думает, что уже добился своего, – мрачно решила девушка.

– Да хоть бы и собирался, – буркнула она в ответ. – Все равно я тебя к себе не подпущу.

– Ты ничего не забыла? – проворчал Рорик. – Мы женаты.

– Несколько слов над чашей с элем не сделали меня твоей женой.

– Гм. – Он отпустил ее руку и встал. – Думаю, мы продолжим этот спор в другом месте.

Ивейна тут же вскочила на ноги.

– Не знаю, как тут у вас принято, – сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не было мольбы. – Но я хотела бы побыть в одиночестве.

Рорик склонил голову.

– Это в наших обычаях, леди. Женщины отведут тебя на брачное ложе. – Он дал знак женщинам и смущенно умолк, коснувшись ее руки. – Жаль, что так получилось, малышка, но среди них будет Гуннхильд. Если бы я запретил жене моего отца приближаться к тебе, это расценили бы как ужасное оскорбление.

– Я понимаю, – чопорно ответила Ивейна. И опустила глаза.

Рорик глядел ей вслед уверенным взглядом хищника, знающего, что его жертва обречена. Гуннхильд и две другие женщины вывели ее из зала и проводили в маленькую спальню. Ивейна сразу же поняла, что выбраться отсюда можно только через дверь. Единственное окошко, такое же, как в зале, оказалось слишком маленьким.

Девушка взглянула на постель, освещенную масляным светильником. Огромная кровать занимала почти всю комнату, оставляя лишь узкое пространство в ногах и с одной стороны. Ивейна вспомнила видение, которое явилось к ней на корабле, и по ее спине пробежали мурашки.

– Тебе наверняка не терпится занять мою спальню и завладеть ключами от кладовых, – со злостью прошипела Гуннхильд, закрывая за собой дверь. Сморщенная старуха, вошедшая вместе с ней, направилась к Ивейне, чтобы помочь ей раздеться. Еще одна женщина осталась снаружи. – Но вам с Рориком придется подождать.

– Мне ничего от вас не нужно, – искренне ответила Ивейна. Она отпрянула, когда скрюченная, похожая на птичью лапу, рука потянулась к одной из ее фибул. – И я предпочту раздеться сама или с помощью Анны.

– Какое неуважение, – фыркнула Гуннхильд. – Негоже англичанке сопровождать невесту Рорика на брачное ложе, не так ли, Ингрид? Только достойные доверия свидетельницы могут подтвердить, что ты девственница и что никто, кроме Рорика, не входил в эту комнату в брачную ночь. Будем надеяться, что утром он ни о чем не пожалеет.

Старая карга пронзительно рассмеялась.

– Оставайтесь здесь, если хотите, но я разденусь сама.

– Как пожелаешь. У меня нет желания прислуживать твоей светлости. – Как только Ивейна начала освобождаться от одежды, Гуннхильд издала презрительный возглас: – Ты только взгляни на нее, Ингрид. Я всегда говорила, что англичанки костлявые и слишком худые. Эта и сына-то выносить не сможет, даже если Рорик успеет ее обрюхатить.

– Он что, снова уедет? – вырвалось у Ивейны. Сгорая от стыда, но стараясь не выдать своих чувств, она нырнула под медвежью шкуру. Постель оказалась на удивление мягкой.

– Конечно. – Гуннхильд окинула ее насмешливым взглядом. – Как ты думаешь, неужели Рорику понадобилось восемь лет, чтобы отомстить двадцати, пусть даже тридцати мужчинам? Я уверена, что его месть давно свершилась. Просто он уже не может жить без набегов, и теперь потребуется нечто большее, чем твои жалкие чары, чтобы удержать его в Эйнарвике. Вот тогда и посмотрим, кто здесь хозяйка.

Дверь тихо закрылась за двумя женщинами.

Как только ключ повернулся в замке, Ивейна спрыгнула с кровати и выхватила нижнее платье из кучи одежды, оставленной Ингрид на крышке сундука. Тонкая рубашка еле прикрывала колени, но в ней девушка почувствовала себя гораздо менее уязвимой.

Что же ей делать? Сопротивляться? Безмолвно покориться? Дать волю желанию, которое нарастало в ней с каждым прикосновением Рорика? Утверждать, что они не женаты, бессмысленно. Что бы она ни сказала, Рорик считает себя ее мужем. Но как же отсрочка, которую он ей обещал? Как она могла лучше его узнать, если оказалась в брачных покоях через считанные часы после высадки?

Почему это так важно для меня? – размышляла Ивейна, сидя на кровати. – Зачем бороться с собой? Разве у женщины есть выбор? Пять лет назад я готова была исполнить свой долг перед Сьюлином, хотя боялась его до безумия. Почему же теперь меня бросает в дрожь от одной только мысли о брачной ночи?

– Дура! – воскликнула она, вскочив на ноги. Неужели она готова сдаться, уступить своему любопытству и его страсти?

Ивейна принялась расхаживать по узкому проходу в ногах кровати.

– Дело не в этом, – бормотала она. – Важно то, что он видит во мне. Он перевернул вверх тормашками всю мою жизнь, а теперь ждет, что я безропотно ему подчинюсь. Я не позволю ему овладеть моим телом и разбить мое сердце. Я не…

О, Боже!

Ивейна резко остановилась, глядя перед собой невидящими глазами. Ее легкие горели от нехватки воздуха. Она застыла на месте, чуть дыша, не в силах шевельнуться, осмысливая открывшуюся ей истину.

Как она сразу не поняла? Матерь Божья, как сразу не догадалась?

Нащупав кровать, девушка улеглась, так медленно, словно могла рассыпаться от малейшего движения. Она провела ладонями по лицу и прижала пальцы к губам.

Конечно, она знала. Знала и пряталась от этой правды, отрицала ее, убеждала себя, что это признательность, доверие, все что угодно. Пока Рорик не отбросил щит ее чести, женившись на ней и открыв ей истинную причину ее страха: любя его, Ивейна боялась, что он не испытывает к ней ничего, кроме страсти.

Брак – это еще не все. Потому что без любви страсть вскоре выгорит без остатка; без любви долг и честь станут для Рорика оковами, от которых он захочет избавиться. Если только…

Удастся ли ей завоевать его ответную любовь?

Ведь она любит его. А значит, у нее нет выбора. Если она собирается отдать ему свою свободу и свое сердце, ей придется бороться за его любовь. Даже если ради этого придется бороться с ним и с собственным желанием уступить.

И тут в замке повернулся ключ.

Ивейна вскочила на ноги, как только дверь отворилась. Она слышала, как Рорик перебросился с кем-то парой слов, а затем вошел в спальню. Комната сразу же показалась ей крохотной, как чулан.

Не задумываясь, девушка прыгнула на кровать и отползла в середину застеленного медвежьей шкурой пространства.

Рорик удивленно выгнул брови. Он запер дверь и окинул Ивейну задумчивым взглядом.

– Тебе не кажется, что твоя девичья скромность заходит слишком далеко?

Она подняла голову.

– Наверное, ты ожидал, что я буду покорно ждать тебя в постели, но я не собираюсь лежать здесь, словно жертва на языческом алтаре.

– Мне никогда не нравились жертвы, – улыбнулся Рорик. И начал расстегивать пояс.

Ивейна уставилась на его руки. Как зачарованная, она следила за тем, как викинг снимает пояс и ножны с кинжалом, и бросает их на кровать. Он стянул через голову тунику и рубашку и швырнул их в угол.

– И все же, – продолжил он, – под одеялом тебе было бы теплее.

– Нет, спасибо, – пискнула девушка, глядя на его грудь. Господи, какой же он огромный! Несмотря на волнение, ее пальцы сжались, словно желая обхватить эти широкие плечи, коснуться загорелой кожи. Ивейна опустила взгляд и густо покраснела. Он остался в штанах, но, в отличие от шоссов, которые носили ее соотечественники, этот предмет одежды почти ничего не скрывал. Рорик был уже возбужден.

– Если ты так сильно меня боишься, – произнес он с задумчивой улыбкой, – то как же ты боялась Селси, пока не узнала правду о нем?

– Кого?

Рорик рассмеялся.

– Ты удивляешь меня, котенок. И это женщина, которая попыталась сбежать, когда и на ногах-то стояла с трудом? Которая предпочла подвергнуть себя опасности в датских землях, чем остаться под моей защитой?

– Хороша защита, – выдавила Ивейна. – Ты же меня похитил.

– Верно. – Он помолчал, задумавшись. Затем взглянул ей в глаза. – Но это осталось в прошлом. И я ведь отнял тебя не у любящего и верного мужа.

– Это тебя не оправдывает.

– Нет, оправдывает. Скажи, если бы я не убил Селси, если бы оставил тебя там, что было бы с тобой? Ты сказала, что раньше он тебя не обижал. Тогда почему ты хотела уйти от него?

Неожиданная серьезность его голоса привела Ивейну в еще большее замешательство, но разве не этого она хотела? Поговорить с ним, выгадать время, чтобы принять окончательное решение.

– Сьюлин не бил меня, – сказала она наконец. – Но я чудом пережила эти зимы. Он давал мне на платье самые тонкие ткани. Он не позволял мне разводить огонь в очаге. Еда, которую мне подавали, годилась бы для свиней. В последнюю зиму я несколько раз болела, пока не научилась есть лишь то, что готовилось в общем котле. Разве этого мало?

Рорик кивнул.

– Тебе не повезло с мужем, я согласен, но не все мужчины одинаковы.

– Разве? – возмутилась Ивейна. – Когда вы относитесь к женщинам, как к вещам, которыми можно крутить как угодно ради осуществления ваших желаний и целей? Так было со мной, моими кузинами, – ее голос сорвался, – мамой.

Рорик прищурился.

– Мамой? Что с ней?

– Ее убил один из наших соседей, давнишний враг отца. Для него она была лишь… вещью, которую он мог отнять у своего недруга. Впрочем, отец горевал недолго, – с горечью добавила девушка. – Он даже не отомстил за нее. Ему так хотелось зачать наследника, что он сразу же кинулся искать себе невесту.

– Но ты горевала. – Он пристально взглянул на нее. – У тебя есть отец? Ты когда говорила о выкупе, упоминала лишь Эдуарда.

– Мой отец умер от лихорадки, так и не успев жениться. А меня забрал к себе король.

– Чтобы выдать замуж ради своих политических целей. – Не дождавшись ответа, Рорик кивнул. – И ты осталась бы в Англии вдовой, Ивейна? Подумай, если бы ты сбежала от мужа и добилась расторжения брака, что сделал бы с тобой твой кузен?

– Выдал бы меня за…

Девушка умолкла, только сейчас сообразив, к чему он клонит.

– Вероятно, – многозначительно заметила она, – он предоставил бы мне хоть какую-то возможность выбора. – Надо быть круглой дурой, чтобы в это поверить. Конечно, Эдуард выдал бы ее замуж. А если вспомнить о его отчаянном стремлении объединить английские земли, ее вторым мужем мог бы оказаться датчанин.

Судя по взгляду Рорика, он догадывался о ходе ее мыслей.

– Какая разница, что сделал бы Эдуард, – заявила Ивейна. – Мы говорим о тебе. Ты увидел меня, пожелал и увез с собой. А теперь…

– А теперь я защитил тебя, дав тебе достойное положение в Эйнарвике. Разве не об этом ты говорила на корабле?

– Нет! Я думала, ты отвезешь меня в какое-нибудь другое место. Мне и в голову не приходило, что ты на мне женишься.

Он вскинул брови.

– Предпочитаешь быть моей любовницей?

– Да… нет! – Как же ему объяснить? – Разве не понимаешь? Меня убивает то, что у меня нет выбора. Что бы ты чувствовал, если бы не мог распоряжаться собственной жизнью?

Рорик нахмурился.

– Думаю, я злился бы и обижался, как ты. Но, милая, мы вернулись к тому, с чего начали. Это все в прошлом. Я понимаю твои чувства, но…

– Тогда дай мне время, – воскликнула Ивейна. – Чтобы лучше тебя узнать. Чтобы привыкнуть.

Чтобы дождаться, пока ты меня полюбишь.

– Ивейна…

– Ты обещал.

– Но не клялся же, – проворчал Рорик. – И это к лучшему, потому что время, которое я тебя обещал, истекло в день нашей свадьбы.

– Истекло! – Ивейна взглянула на него с яростью. – Истекло?

Она в жизни ни на кого так не злилась. Значит, он понимает ее чувства? Знает, что она сердится. Какая наблюдательность! Сердится? Он еще не видел ее рассерженной!

– А, по-моему, песок еще не начал сыпаться, – воскликнула она. – Более того…

Не успела она продолжить, как Рорик уперся руками в край кровати и наклонился вперед. Его лицо было суровым и очень решительным.

– Ивейна, мы женаты. Смирись с этим. И подумай вот о чем. Если к утру на этой постели не будет доказательства твоей девственности, твоя жизнь в этом доме станет невыносимой. Я не смогу все время быть рядом с тобой, так что…

– Женские козни? Почему я должна их бояться? За пять лет я ко всему привыкла.

– Я знаю, ты рассерженна и расстроена. Но, судя по твоему отклику на мой последний поцелуй, ты прекрасно знаешь, что брачная ночь – не самое худшее, что может быть в жизни. – Он помолчал, и непреклонное выражение его глаз сменилось лукавым блеском. – Я с радостью позабочусь о том, чтобы ты получила не меньше удовольствия, чем я.

До последней минуты Ивейна даже не думала об этом. Ею управлял гнев. Она схватила лежащий на кровати кинжал, вскочила на ноги и пошатнулась, когда мягкий тюфяк неожиданно прогнулся под ее тяжестью.

– Еще не поздно передумать, – объявила она, отбросив в сторону ножны и угрожающе взмахнув обнаженным клинком.

Блеск в глазах Рорика тут же угас. Он выпрямился, не отрывая взгляда от ее лица.

– И что ты собираешься делать с этим кинжалом? – с угрозой поинтересовался он.

Ивейна не ответила: она изо всех сил старалась удержать равновесие. Неудивительно, что постель показалась ей такой мягкой. Какой дурак придумал набить тюфяк перьями? На английском соломенном тюфяке ей было бы гораздо удобнее.

– Положи нож, Ивейна. – Рорик шагнул вдоль кровати.

Ивейна попятилась.

– Когда ты поклянешься дать мне отсрочку, – ответила она.

– А если не поклянусь? – Он сделал еще один шаг. – Ты искромсаешь меня на куски этим кинжалом?

– Нет. – Ей в голову пришла одна мысль. – Я… Не подходи! – Она взмахнула кинжалом, чуть не упав при этом.

– Господи Иисусе! – воскликнул Рорик. – Брось этот проклятый ножик, пока не порезалась.

– Что? – Она изумленно моргнула. – Что ты сказал?

И тут он ринулся к ней.

Ивейна отпрянула, пытаясь увернуться. Ее нога зацепилась за завернувшийся край медвежьей шкуры, и она покачнулась, резко опустив вниз руку, в которой держала кинжал. Колено обожгло пламенем. Со сдавленным криком девушка рухнула на постель.