"Куртизанка и джентльмен" - читать интересную книгу автора (Росс Джулия)

Что-то щекотало ей нос. Миракл отмахнулась. Нос снова защекотало. И тут она окончательно проснулась. Сердце вдруг затрепетало. Это всего лишь соломинка, застрявшая в толстой ткани у нее под щекой. Миракл нехотя перевернулась и устремила взгляд вверх на стропила. Над амбаром поблескивало влажное рассветное солнце. Филигранным кружевом серебрилась паутина. Где-то внизу цокали копыта. Наступил новый день, сулящий покой.

Миракл села и замерла, ошеломленная.

От восточного конца чердака через все помещение по полу тянулась темная длинная тень. Рядом у стены валялась смятая кожаная сумка.

Миракл охватила паника, которая тут же сменилась щемящим чувством узнавания. На подоконнике сидел Райдер, упершись подбородком в колено согнутой ноги. Плотно завернувшись в свой длинный плащ, словно в коконе, он смотрел на улицу сквозь пустой оконный проем.

Миракл заставила себя успокоиться. Как только она осознала, что Райдер здесь, восторг и волна желания обрушились на нее. Ее взгляд любовно ласкал изгиб его сильной спины, длинные ноги, красивые руки, его улыбку. Она знала, что он наблюдал за ней, пока она спала, полный тех же чувств, что и она, но, подобно Галахаду, считал себя в высшей степени безупречным и сдержанным, чтобы дать волю своим чувствам.

– Хорошо почивали? – шутливо поинтересовался он, не оборачиваясь. Шутливо, но с какой-то странной неохотой, словно бы заставлял себя находить радость в своем собственном отчаянном решении.

– Похоже, слишком хорошо. – Миракл откинулась на пуки соломы у нее за спиной. – Давно вы здесь сидите?

– Почти всю ночь.

Райдер спрыгнул с подоконника и, скрестив на груди руки, прислонился спиной к стене. Его лицо оказалось в тени, а через оконный проем хлынул утренний свет.

– Как вы меня нашли? – Лестница лежала на том самом месте, куда Миракл ее положила. – И как забрались на этот чердак?

Райдер поднял на нее глаза, оставив вопрос без ответа. На фоне паутины и пыли его профиль казался призрачным.

– Почему вы не дождались меня в «Герцоге Веллингтоне»?

– Я первая задала вопрос.

– Тогда отвечу, что вы ведете меня за собой, как сирена. За вами шлейфом тянется аромат девственной природы, так что любой мужчина, как ищейка, может найти вас по запаху. Я продирался сквозь колючие заросли шиповника, забирался на башню высотой в сто футов…

– Вы рассказываете не ту сказку, – прервала его Миракл. Райдер снова взглянул на нее, и его губы растянулись в улыбке.

– Вы спали, как заколдованная, поэтому «Спящая красавица» показалась мне более соответствующей обстоятельствам.

– Тогда вы должны были разбудить меня поцелуем.

– Вы проспали недостаточно долго. – Райдер взял кожаную сумку и, опустившись на колени, стал в ней что-то искать.

– Вы нашли меня вовсе не по запаху моих волос, – сказала Миракл.

– Разве? Ну, если вам угодно, считайте, что я шел по следу вашей лошади, а на чердак влез через окно.

Миракл обхватила согнутые ноги руками и уткнулась подбородком в колени.

– Но здесь высота, по меньшей мере, футов двадцать!

Райдер с улыбкой оглянулся:

– Мое детство прошло в лабиринте Уайлдшея. Мы с Джеком однажды вскарабкались по внешней стене башни Фортуны, цепляясь за камни, как ящерицы. Герцогиня тогда велела нас высечь.

– Ее можно понять. – В ресницах Миракл играло солнце, отчего фигура Райдера казалась ей колышущимся темным пятном, лишь его волосы выделялись кроваво-рыжими бликами. – Лошадь, конечно, была вам знакома. Ведь вы сами ее покупали?

– На мое счастье, у нее приметные передние подковы. Внизу вместе с ней стоит и моя лошадь. Красотка не слишком горда, может пощипать траву меж камней. – Райдер протянул Миракл кожаную фляжку и небольшой сверток. – Проголодались?

Миракл улыбнулась:

– Вы однажды уже задавали мне этот вопрос, и последствия были катастрофические.

Райдер, присев, посмотрел Миракл в лицо. Солнечные лучи высвечивали крошечные морщинки в уголках его глаз.

– Я не утверждаю, что наши аппетиты изменились, я только против того, чтобы мы тут же бросились удовлетворять их.

– Значит, мы оба, как Тантал, обречены на постоянные муки от голода и жажды? – Встретившись взглядом с его зелеными, как океан, глазами, Миракл взяла еду, которую он ей протягивал. – Впрочем, аппетит – это нечто личное и индивидуальное. Что ж, вперед, милорд, и скажите, что еще за ложь готова сорваться у вас с языка.

На щеках Райдера вспыхнули два красных пятна. Он резко поднялся и отошел в сторону.

– Нет надобности лгать вам, – ответил он. – Правда вам уже известна. И я не считаю нужным произносить ее вслух.

– И все же зачем вы последовали за мной? Я была совершенно уверена, что вы этого не сделаете.

Райдер, напрягшись всем телом, положил сжатые кулаки на подоконник.

– Но я ведь дал слово!

– Однако у вас достаточно причин для возвращения домой.

Райдер внезапно стал серьезным и торжественным. Серьезным, торжественным и прекрасным, как Парис, который, проявив небрежение к мудрости и силе, легкомысленно отдал яблоко богине любви.

– Среди прочих причин, – продолжил наконец Райдер, – есть еще одна – мой младший брат, лорд Джонатан Деворан Сент-Джордж. Джек исколесил весь свет. Порой он гнался за химерами, порой, как странствующий рыцарь, преследовал цели, которые способны потрясти основы нашего миропорядка.

Миракл глотнула разбавленного вина и откусила кусок хлеба с сыром, хотя жаждала вкусить совсем другое.

– Вы ему завидуете?

– Завидую? Нет. – Райдер привалился плечом к оконной раме и устремил взгляд наружу, где разгорался яркий день. – Я так глубоко и сильно люблю своего брата, что моя преданность не оставляет места для столь мелочных чувств. Недавно Джек снова покинул Англию и со своей невестой вернулся в Индию. – Райдер оттолкнулся от окна и начал ходить взад-вперед по чердаку. – Все сказанное мною вчера остается в силе, но Джек – это одна из причин, по которой я просто не могу ехать домой.

– Не понимаю.

– Во-первых, Джек всегда был готов на все ради решения проблемы самым неожиданным и фантастическим образом, который обещал расширить его взгляд на мир.

– Он младший сын. На нем не лежит бремя ваших обязанностей.

– Да, но я тоже хочу хоть раз в жизни, достаточно скучной и однообразной, последовать его примеру. Я уже сказал вам, что намерен на несколько недель выключиться из привычной жизни, и это не просто желание, это насущная необходимость, я должен сделать это, чтобы не только лучше понять своего брата, но и самого себя.

– Стало быть, ради того, чтобы обрести это непостижимое новое понимание, вы собираетесь скитаться по всей Англии с проституткой, которую преследуют за убийство?

Райдер взял лестницу и спустил с чердака вниз. Та с глухим стуком коснулась каменного пола. Испуганные лошади, цокая копытами, шарахнулись в стороны.

– А было ли это на самом деле убийством, Миракл?

Она посмотрела на фляжку с вином, источавшим приятный аромат – идеальное дополнение к сыру.

– Я всадила нож человеку в грудь. Самому близкому другу лорда Хэнли, некоему Филиппу Уилкоту.

– Почему вы это сделали?

– Мы ненавидели друг друга. Все это омерзительно и грязно, даже говорить не хочется.

– Вы не испытываете сожаления?

Миракл состроила гримасу, хотя сердце ее билось тяжело, ладони стали холодными и влажными.

– Сожалею лишь о том, что не всадила нож и в лорда Хэнли, когда у меня была такая возможность.

– Почему?

– Вам не нужно этого знать.

– Нет, нужно. – Зеленые глаза Райдера горели огнем. – Мы с вами не спустимся с этого чердака, пока вы не соизволите рассказать мне все, что произошло между вами, до того как вас бросили в шлюпке в открытом море.

– Нет. – Миракл поднялась и стала собирать свои немногочисленные пожитки. – Не соизволю. Вы, верно, забыли, что я не ваша содержанка, чтобы подчиняться приказаниям. Что бы я ни совершила, пусть даже убила бы сотню мужчин, я свободна, по крайней мере, пока.

Райдер плотно сжал челюсти. Вид у него был угрожающий.

– Он оскорбил вас?

– Не все ли равно? – Миракл вскинула голову и приблизилась к нему настолько, что почувствовала его запах – запах мужчины, ночи и шороха чистых простыней, – более пьянящий, чем вино. – А теперь, будьте так любезны, уйдите с дороги, милорд, мне нужно выйти.

– Я не сдвинусь с места, пока вы не расскажете, что случилось.

– Нет. – Сделав глубокий вдох, Миракл сделала шаг вперед с видимым намерением проскользнуть мимо него.

Райдер ногой отшвырнул лестницу, которая разлетелась на части, испугав лошадей.

– Мы не покинем этот чердак, – повторил Райдер, – пока вы не расскажете мне всю правду.

Миракл дерзко рассмеялась ему в лицо:

– Воспользуетесь тем, что мой мочевой пузырь переполнен?

Щеки Райдера стали пунцовыми.

– Если потребуется.

– Если не желаете поставить нас обоих в неловкое положение, милорд, то имейте в виду: долго ждать я не могу.

– Хорошо. – Гулко ступая, Райдер подошел к окну. – Конечно. Но после вы мне расскажете?

– Вас это совершенно не касается. Однако мне действительно нужно выйти, а лестницы нет.

– Понятно. – Его высокая фигура, темным силуэтом выделявшаяся на фоне яркого блеска дня, казалась несгибаемой и непреклонной, но он вдруг запрокинул голову и рассмеялся. – Выход, однако, есть, хоть и не очень комфортный.

– А… – поняла Миракл. – Стены башни Фортуны? Собираетесь спустить меня через это окно?

– Судя по всему, придется. – Райдер с улыбкой повернулся к ней: – Надеюсь, вы понимаете, что я иду на это с некоторой неохотой?

Миракл подошла к нему.

– Если бы не ваша опрометчивость, милорд, вам не пришлось бы сейчас заставлять себя прикасаться ко мне.

Лицо Райдера полыхнуло так, будто под кожей у него вспыхнул огонь.

– Хотя это и не входило в мои намерения, я страстно желаю коснуться вас. Я не ожидал, что лестница разобьется.

– В мире, где вы живете, ничто не стареет и не ветшает, не правда ли? Ничто не ломается, а уж если что-то все же имеет дерзость треснуть или разбиться, какой-то невидимый эльф сию же минуту чинит вещь или заменяет ее новой.

– Я не настолько оторван от реальности, Миракл.

– Ошибаетесь, – возразила она. – Однако мне нужно как можно скорее спуститься вниз. Я рада любому способу, даже тому, о котором выдумаете с таким смятением, иронизируя над собой. Чтобы карабкаться по стене, руки у вас должны быть свободны. Вы перекинете меня через плечо, или же мне лучше уцепиться за вас сзади, по-обезьяньи?

Глаза Райдера были похожи на зеленые стекла.

– Как вам угодно.

– Учитывая потребности моего организма, по-обезьяньи мне более удобно.

– Простите, – сказал Райдер.

– Зато, что сбросили лестницу? Не извиняйтесь! – Миракл подошла и обвила его шею руками. – Мы с вами, милорд, пустились в приключения. Отчего бы не привнести в них немного безрассудства? Я сделаю все возможное, чтобы не удушить вас, а вы постараетесь, чтобы мы с вами не переломали себе кости, рухнув вниз. Начнем?

Райдер не вполне был уверен, что сможет вынести готовящееся ему испытание. Пальцы Миракл блуждали: ее ладони спокойно лежали на его разгоряченной шее. В волосах все еще оставались соломинки, украшая ее и словно обещая роскошь и обильный урожай. Миракл смеялась, глядя на Райдера, ее темные, словно омуты, глаза были полны грешного веселья. Идеальная, без малейшего изъяна, прохладная кожа манила, точно крынка густых сливок на маслобойне.

Райдеру захотелось поцеловать ее. Он почувствовал неодолимое желание как можно глубже погрузиться в ее темную искушенную страсть. Однако он знал, что должен обуздать свой пыл, точно она была Калипсо, грозящая ему семилетним пленом.

– Ухватитесь за меня сзади.

– Как сатана?

Райдер откровенно расхохотался:

– Как ведьма, коей вы и являетесь. Но мы с вами не упадем даже без вашего колдовства, я не допущу этого.

– Ни минуты в этом не сомневалась, мой милый Райдер.

Кончик ее пальца пробежал по его подбородку, оставив за собой огненный след. Миракл слегка прижалась к нему, и сердце Райдера учащенно забилось. Он едва удержался, чтобы не расхохотаться над самим собой. Мужчины не животные? Цирцея с помощью своих чар превращала мужчин в свиней. Райдер наконец понял почему.

Обняв его за плечи, Миракл, точно ребенок, запрыгнула к нему на закорки и, тесно прижавшись грудью, обхватила бедрами за талию.

Полуразрушенная каменная кладка была неровной, постройка перекосилась и просела. И выбоины на стене служили отличными опорами для ног, поэтому спускаться по ней даже с грузом за спиной было делом довольно легким. Легким, безрассудным и безумным!

Миракл – такая восхитительно нежная и так сладко пахнувшая – крепко держалась за Райдера, пока он осторожно спускался вниз. При этом роившиеся в его голове непристойные картины сопровождались будоражащими воспоминаниями и мучили его, не давая покоя. Райдер тщетно пытался прогнать их от себя.

Как только они оказались на земле, Миракл тут же отпустила его.

– Хорошо потрудились, – Промурлыкала она ему на ухо. – Но далось вам это нелегко, ибо вы не в силах сохранять хладнокровие, когда женщина прижимается к вам грудью и обхватывает за талию обнаженными бедрами, не так ли?

– Боже мой, Миракл!

– А вы еще заявляете, будто мужчины не животные! О чем вы только что думали? Вы ни за что мне об этом не скажете, хотя от меня требуете признаний.

Райдер подавил в себе неуместную радость и опустил глаза на смятую траву.

– Вы и впрямь желаете знать, что творилось у меня в голове?

– Самым решительным образом.

– Я вспомнил кое о чем, но это никоим образом не связано с вами.

Пальцы Миракл блуждали по его плечу, распаляя в Райдере назойливое желание. Стремясь прекратить эти мучения, Райдер обернулся. Лицо Миракл было покрыто желтыми пятнами и ярко-синими тенями синяков, но женщина показалась ему невероятно прекрасной, словно озаренная каким-то внутренним светом.

– Раз вы настаиваете, чтобы я поведала вам все обстоятельства моего недостойного прошлого, – проговорила она, – позвольте мне хоть одним глазком заглянуть в ваше.

– Это не одно и то же.

– Не вижу разницы.

– Если я скажу вам правду, – произнес Райдер, – вы будете знать обо мне то, чего я не открывал еще ни одной живой душе. Но я думал, вам срочно нужно…

– В кустики? Нужно. Интересно, что бы подумала герцогиня, если бы увидела сейчас своего старшего сына?

– Моя мать? – Райдер опешил. – Не знаю. Вероятно, ее светлость, приподняв бровь, посетовала бы на недостаток у меня хороших манер.

Миракл подмигнула.

– Думаю, ей показалась бы забавной ситуация, когда ее добродетельный сын, запыхавшийся, словно самец во время гона, охотится за женщиной, которой поклялся никогда больше не досаждать?

Райдер рассмеялся:

– С чего, черт побери, вас заботит, что подумала бы моя матушка в данный момент?

– Хотелось бы знать, где вы набрались своих странных идей, милорд. Как бы отнеслась герцогиня к тому, что лорд Райдерборн ни с того ни с сего отправился на поиски, при этом не зная, что именно ищет? Согласилась бы она тогда с необходимостью воздержания для того, чтобы Грааль не ускользнул у сэра Галахада из-под носа?

– Ее светлость – женщина тонкая и очень непростая, но мне весьма сомнительно, что она когда-либо задумывалась над хитросплетениями моего сознания.

– А! Тогда, пожалуй, надо подразнить вас, проверить, не лицемерие ли на самом деле ваши благородные мотивы, которыми вы бравируете.

Но прежде чем Райдер смог что-либо ответить, Миракл, подобрав юбки, побежала к опушке леса.

Райдер не сдержал смех. Лицемерие? Он прислонился к стене, будто мог стать частью холодного камня. Немого, бессмысленного, вросшего в землю. Несколько мгновений он стоял молча, затем вдруг остро почувствовал потребность опоры и опустился на сырую землю. Вытянув ноги и привалившись спиной к стене, он наблюдал, как сквозь ветви деревьев пробиваются лучи солнца, заливая луг ярким светом.

Она очаровала его. Неужели, несмотря на все его заверения, это единственная причина находиться здесь? Она убила некоего Филиппа Уилкота и теперь спасала собственную жизнь. Если на самом деле им движет только чувство долга, он обязан сдать ее в ближайший магистрат и уйти. Неужели же ему, подобно Одиссею с его спутниками, суждено быть околдованным и позабыть о своем долге?

Сощурив глаза, он сквозь ресницы наблюдал за возвращавшейся Миракл. Солнце блестело в ее волосах, ореолом окаймляя юбки. Вид у нее был беспечный. Казалось, ей достаточно пройтись по этому усыпанному лютиками лугу, чтобы почувствовать себя счастливой. Она то и дело наклонялась, чтобы из тянущейся вдоль дороги высокой травы сорвать мак или василек. Она жила только здесь и сейчас, словно не имела ни прошлого, ни будущего.

Ни прошлого, ни будущего – как в ту ночь, которую они провели в «Веселом монархе».

– Вот, – сказала она, грациозно приближаясь к Райдеру. – Денег у меня нет, но я всегда плачу, как могу. Вот вам за ваши мысли несколько лепестков.

С ее рук на колени Райдеру посыпались пурпур, и багрянец, и небесная синь.

Он поднял на нее глаза, щурясь от солнца. Ее силуэт вырисовывался на фоне яркого неба. Мало сказать, что она была прекрасна. Даже следы побоев, синяки не могли ее испортить. Она сияла, словно золотая, она, как лезвие ножа, была чистой, прямой и непорочной, словно ангел.

– Какие мысли? – спросил Райдер. – Сейчас у меня в голове одни сомнения.

Из руки Миракл свисали стебельки цветов. Солнечный свет золотил ее пальцы.

– Думаю, это основная причина вашего появления здесь.

Райдер рассмеялся:

– По всей видимости, да. И все же эти сомнения создают мне больший дискомфорт, чем я предполагал.

Миракл присела, сминая своей юбкой пурпур и сапфир цветов, затем, чуть склонив голову набок, с улыбкой посмотрела на Райдера:

– Неудобства в путешествии неизбежны, Райдер. Разве ваш брат не говорил вам об этом?

Райдер взял из ее рук поникшие васильки и маки.

– Безусловно, скитаясь по горам и пустыням, нечего рассчитывать на комфорт. Я не об этом.

– Даже если лорд Джонатан все рассказал вам о камнях и песках…

– …и снегах…

– …и снегах – это еще далеко не все. Бытовые неудобства в путешествиях не самое главное. С ними может свыкнуться любой. Главная трудность путешествий – перемены. Они всегда предполагают неудобства, а порой просто вселяют ужас, даже если выбор сделан осознанно.

Райдер остановил взгляд на черной сердцевине мака, на тычинках, густо обсыпанных пыльцой.

– Стало быть, это от ужаса кровь так стучит у меня в висках? Или правду говорят, будто маки вызывают головную боль и притягивают грозы?[9]

Миракл наморщила нос и встала.

– Не имею представления, а вот вздутие у вас в штанах вызвано кое-чем другим. Знаете что, нам с вами действительно стоило бы снова заняться любовью, чтобы выбить у вас из головы всю эту романтическую чепуху.

– Нет, – ответил Райдер с улыбкой, – с романтической чепухой интереснее.

Миракл подняла глаза к небу. Последние клочки облаков постепенно рассеивались в подозрительно яркой синеве.

– Ну, раз уж вы так хотите трудностей, с помощью моих маков вы их получите: головную боль и грозу. – Миракл наклонилась и взяла у него цветы. – Не забывайте, милорд, если меня поймают, вздернут на виселице, а потому каждая минута жизни мне дорога. Я бы не хотела, чтобы последним моим впечатлением стала неистовствующая толпа, отпускающая в мой адрес оскорбительные замечания.

– То есть вы хотели бы дожить до старости и умереть в одиночестве?

Миракл воткнула в волосы увядший мак.

– Не обязательно в одиночестве, но чем позже, тем лучше.

– Тогда давайте выводить лошадей, – предложил Райдер. – Поговорить можно и в пути.

Шурша юбками, Миракл направилась к двери. Пульс Райдера по-прежнему бился неровно, во рту пересохло от томительного желания. Какое-то время он оставался сидеть, глядя ей в спину, затем вскочил и двинулся следом.

Миракл приотворила дверь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь. Старые доски заскрипели.

– Боже мой! – ахнула она. – Это еще что такое? Райдер бросил взгляд через ее плечо на мирно стоявших лошадей.

– Не понимаю, что вас удивило?

Миракл повернулась к нему и указала пальцем:

– Это ваша лошадь?

– Да. Ну и что? – Райдер прошел внутрь, чтобы снять уздечку с крючка на стене, куда повесил ее прошлым вечером. – Красотка – отличная кобыла. Я велел прислать ее из Уайлдшея. – Райдер приблизился к лошади. – Завидуете?

– Завидую? Вы поменяли черного коня на эту роскошную гнедую кобылу?

Райдер надел на лошадь уздечку.

– Почему нет?

Миракл привалилась к двери и досадливо взмахнула руками.

– Да потому, что стоит вашей Красотке поднять голову – сразу видна ее порода. Она раздувает ноздри – и тут же слышен звон монет. Один шаг ее тонкой ноги – и благородная кровь заявляет о себе во всеуслышание. Нам нужно ехать по дорогам для вьючных лошадей, милорд, не сообщая всему свету о наших передвижениях.

Райдер потер нос кобыле.

– Не согласен.

– С чем вы не согласны?

– Не согласен, что наше путешествие точно должно соответствовать вашим планам и что Красотка так уж бросается в глаза. В любом случае она может оказаться мне полезной.

– С ее потрясающими серебристыми чулками и огненно-рыжей гривой, которую любой тотчас опознает где бы то ни было? – Миракл села на большой камень возле двери амбара. – Боже, избавь меня от романтической глупости титулованных наследников! Я подозревала, что вы недостаточно умны, ну а теперь убедилась в этом.

– А вы полагаете, будет лучше, если мы станем путешествовать, как крестьяне? Я не могу полностью обезоружить себя, положившись лишь на волю случая. Будь я проклят, если пойду в Дербишир пешком или поеду на какой-нибудь лошади с короткими бабками, которая так растрясет, что лишишься зубов.

– Вам не следовало приезжать.

– Да, но раз уж я здесь, то поеду на приличной лошади.

– Как видно, надежды на то, что герцогский отпрыск может смешаться с массой несчастных безработных, которые бродят по деревням в поисках заработка, напрасны.

– Это нелепо и совершенно бессмысленно. Дороги для перегона скота часто переходят в платные дороги. Нас никто не ищет, а если и ищет, то главное для нас – выиграть время, а посему ехать побыстрее.

– Нас ищет лорд Хэнли, – возразила Миракл.

– Откуда такая уверенность?

Миракл закрыла глаза.

– Об этом поговорим позже. А пока что великолепная Красотка – единственная имеющаяся у вас лошадь, поэтому седлайте ее и тронемся в путь.

– Рад, что вы образумились, – ответил Райдер. – Позвольте мне оседлать и вашего Джима. Он может показаться ленивым и жирным, однако тоже не лишен благородных кровей.

– В отличие от меня, – заметила Миракл.

Райдер оглянулся, застегивая подпругу.

– Мне это неизвестно.

– Можете не сомневаться.

Райдер приподнял бровь, передал Миракл поводья Красотки, а сам вернулся, чтобы оседлать Джима.

– Вы уверены?

Миракл вытащила из волос увядший цветок мака и отбросила прочь.

– Вы, может, думаете, я сирота, не знающая своих предков? Или давно пропавший последний отпрыск знатного рода? Или дочь местного аристократа, случайно перепутанная при рождении, которой, однако, суждено в скором времени воссоединиться со своим любящим отцом, и тогда он осыплет ее богатством, а она станет вхожа в приличные дома?

Райдер был так поражен, что рассмеялся:

– Так кто же вы тогда?

– Ах! Вы просите открыть вам слишком много секретов одновременно. – Миракл встала. – Однако я знаю о своей родословной не меньше, чем вы о своей.

– Сомневаюсь. – Райдер водрузил седло на спину Джима. – Род Сент-Джордж восходит, не прерываясь, к временам нормандского завоевания.

– А мой род мог похвастаться чистой саксонской кровью задолго до того, как ваши предки решили высадиться на берегах Англии и присвоить себе землю, которая им не принадлежит.

– Саксы были светловолосыми, – сказал Райдер. – А ваши волосы черны…

– …как грех?

Райдер подвел к ней Джима. Миракл забралась на камень и рассыпала оставшиеся маки. Их глянцевые лепестки дождем упали на его сапоги.

– Думаю, гроза, обещанная этими лепестками, очень скоро станет реальностью, – заметила Миракл. – Это не игра, милорд. Для меня.

– Ибо вы всерьез опасаетесь за свою жизнь? Не бойтесь! Однако хотелось бы, чтоб вы подробно рассказали мне, почему женщина, в чьих жилах течет кровь честных британских йоменов, вздумала навлечь на себя гнев графа Хэнли, убив его друга.

– Намерены силой принудить меня к этому?

– Нет. Предпочитаю, чтобы вы рассказали все по доброй воле, полностью доверившись мне.

Миракл вскочила в седло.

– Возможно, я расскажу вам, милорд, как только вы объясните мне, почему, когда спускали меня с чердака, словно мешок с зерном, на вас вдруг нахлынули столь волнующие воспоминания.