"Коммандос Четвертого Рейха" - читать интересную книгу автора (Эхерн Джерри)

Глава пятая

— Заказать вам еще картошки, месье Фрост?

Хэнк не знал, как именовалось это блюдо во Франции, но в Америке его называли картофелем по-французски. Ломтики с капающим с них кетчупом вызвали в памяти ужасное воспоминание о нападении на “мерседес”, после которого он обнаружил в кармане записку, прикрепленную к окровавленному кусочку мертвой человеческой плоти.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался капитан, — Мне хватит и сэндвича с ростбифом.

Он отвел взгляд от картофеля с томатным соусом, от вида которого его стало подташнивать.

Фушар оказался неплохим парнем, но немного занудным и навязчивым.

— Наверное, проклинаете нас на чем свет стоит, — проговорил Хэнк, стараясь отвлечься и прожевать кусок мяса. — Да, задали мы вам работы — нападение на машины с официальным лицом, стрельба, похищение, требование срочно заплатить выкуп или получать профессора по частям. Вы знаете, Балсам — очень важный гость Франции и, кроме того, чрезвычайно хороший человек.

— Понимаю, понимаю… Конечно, я обеспокоен тем, что произошло, но не стану ни выходить из себя, ни орать, ни топать ногами. Я просто спокойно скажу вам, капитан, что и близко не подпущу вас к этому делу, что я конфискую ваш пистолет, — он кивнул на лежащий на его столе браунинг, — и нож, а возвращу их только тогда, когда вы будете уезжать из Франции. Зачем нервничать, когда все это само собой разумеется.

Фрост пристально посмотрел на инспектора, представляющего Сюртэ и кивнул на сэндвич:

— Отличное мясо. Аргентинское?

— Да, наверное.

— Как работа? Как успехи в борьбе с террористами? В Америке мы называем такую беседу “служебный разговор”.

— Борьба с терроризмом — тяжелая работа, но мы стараемся. Расскажите мне, Хэнк — могу я вас так называть? — как вы потеряли глаз? Конечно, если эта повязка — настоящая, а не для маскировки…

— Самая настоящая, настоящей не бывает, — заверил его капитан, дожевывая бутерброд и придвигая к себе пластиковую чашку с черным кофе. Он отпил немного и горячий крепкий напиток обжег язык.

— Ну, в общем, рассказывать особо не о чем, — привычно начал он.

— Ну, пожалуйста, если у вас это не вызовет неприятные воспоминания, — попросил Фушар, расстегнул ремень под заметным брюшком и откинулся на плетеном стуле, поглаживая усики.

— Ладно. Когда-то я увлекался археологией и встречался с одной девушкой, студенткой колледжа. А ее отец, врач, нашел где-то карту, на которой было обозначено место, где ацтеки спрятали свое самое ценное сокровище, когда Мексику захватил Кортес, — магическую маску из чистого золота с голубыми сапфирами вместо глаз. Это место находится в горах, далеко от цивилизации и там живут только дикие индейские племена. Короче говоря, во время каникул я, моя девушка и ее отец отправились в девственные горы на поиски маски ацтеков. Приходилось прорываться сквозь стены джунглей с мачете в каждой руке. Когда проводники узнали об истинной цели нашего путешествия, они ужаснулись и поведали нам о древнем проклятии, лежащем на маске. Сейчас постараюсь вспомнить — “тот, кто нарушит покой священной маски ацтеков, спрятанной от белого завоевателя, пострадает точно так же, как и сама святыня”…

— Это все правда? — повторил Фушар.

— Можете не сомневаться, — заверил его Фрост. — Так вот, проводники сбежали, захватив с собой все запасы продовольствия и лекарства, осталась только аптечка в сумке врача. Несмотря на это, мы продолжили путь, невзирая на тропические ливни, диких зверей, змей и другие подстерегающие нас опасности. Постоянное напряжение и усталость стали сказываться на Фелисити…

— Фелисити? — недоуменно повторил француз.

— Ну да, так звали мою любимую — Фелисити Энтвисл, а ее отца — Трокмортон.

— Трокмортон?

— Очень распространенное имя у нас в Штатах, очень распространенное… Так вот, шли мы шли и по просьбе девушки остановились на привал, совсем выбившись из сил. Утренний туман рассеялся и адское солнце стало расплавлять наши мозги, защищенные лишь слабыми тропическими шлемами. Мы посовещались с доктором Трокмортоном Энтвислом и решили поворачивать назад. Фелисити в это Бремя была у реки и стирала свои женские мелочи. Внезапно мы услышали ее пронзительный крик, от которого кровь стыла в жилах.

Ох, не знаю даже, как и продолжать… Мы похватали винтовки и побежали к реке. Девушка исчезла. В грязи остались только отпечатки ее модных туфелек на высоких шпильках, которые она упорно не снимала. А рядом были видны следы ног индейцев из кровожадного племени черепах — воинствующих дикарей, охраняющих, по преданию, маску адтеков.

— Вы не сочиняете? Разве…

— Мы преследовали индейцев три дня и три ночи и уже были готовы отказаться от бесплодной погони, как вдруг услышали в тишине джунглей ее голос — она пела песенку “Три поросенка”. Должен сказать, она всегда пела детские песенки, когда ей было страшно, например, когда она вела “феррари” своего папы. Мы проверили патроны, подкрались к поляне и… вот она, Фелисити! А рядом со связанной девушкой лежала золотая маска ацтеков, которую индейцы использовали для совершения своего дьявольского кровавого ритуала. И вот, когда шаман поднес огромную анаконду к обнаженному телу бедняжки, Энтвисл выстрелил и перебил змею пополам.

Я схватил мачете, врубился в толпу дикарей, прокладывая дорогу к Фелисити, и, освободив ее от пут, взял ее на руки. С девушкой, обвившей мою шею, я наклонился, поднял маску, но не удержал ее одной рукой и выронил на землю. Маска упала и один ее сапфировый глаз — левый — выпал из изъеденной временем глазницы, укатился в траву и мы не смогли его найти. Он исчез навсегда.

И вот, — стал завершать свою историю Фрост драматически возвышенным голосом, — тогда и свершилось древнее проклятие. Я потерял глаз. Это так напугало оставшихся в живых индейцев, что они в страхе разбежались кто куда.

— Ну а как же именно вы его потеряли?

— Точно так же, как и маска. Мой глаз выпал на землю и укатился. Я не суеверен, не верю ни в какие предрассудки и всегда считал, что тогда произошло совпадение. Хотя сейчас я в этом не уверен. Что же это было? — задал Хэнк риторический вопрос, закурил и многозначительно оттянул с глаза повязку.

Инспектор Фушар помолчал немного и спросил:

— Как это будет по-английски — крейзи? Точно, вы и правда ненормальный.

Он заулыбался, не смог сдержаться и рассмеялся. Сумев справиться с охватившим его приступом веселья, инспектор напустил на себя серьезный вид и продолжил по делу:

— Раз вы такой уж хороший сказочник, опишите еще раз нападение террористов на лимузин.

Фрост тяжело вздохнул.

— Я же вам уже рассказывал. Сколько можно?

— Если бы вы были не телохранителем, а полицейским, то понимали бы, что повторное описание преступления может высветить подробности, забытые в лихорадке расследования по горячим следам. Итак, я слушаю вас.

Капитан устроился поудобнее на стуле и только начал описывать трагические события, как в стеклянную дверь кабинета Фушара раздался стук.

— Антре! — прогнусавил инспектор. В комнату вошел тщедушный человечек в темном костюме, протянул ему какую-то бумагу и снова исчез за дверью.

— Мы сняли дактилоскопические отпечатки с… пальца… который был у вас в кармане, и сверили данные с вашим ФБР…

— Извините, ФБР — не мое.

— Какая разница — так вот, они идентичны отпечаткам, хранящимся в архиве департамента США по иммиграции и натурализации. Ошибки быть не может — отрезанный палец принадлежал профессору Балсаму. Группа крови, которой нарисована свастика на записке, тоже подходит.

К бумаге был прикреплен маленький листочек, прочитав который, инспектор взглянул на капитана и, не говоря ни слова, нажал на кнопку старенького переговорного устройства. Фрост не понял, что тот приказал по-французски, но Фушар поднял голову и объяснил:

— Прибыл ваш месье Эндрю Дикон, руководитель группы Diablo. Я только что сказал, чтобы его пропустили сюда. ФБР — не ваше, но хоть месье Дикон — ваш?

— Пока — да, — улыбнулся Хэнк.

В это время дверь кабинета открыл тот человек, который раньше принес бумаги, и впустил внутрь решительно шагающего Дикона.

— Привет, Энди! Как дела?

Высокий, словно баскетболист, и худой, как шпага, Дикон сверкнул глазами на Фроста и пробормотал сквозь сжатые зубы:

— И у него еще хватает наглости спрашивать, как дела…

— Месье Дикон, я — инспектор Морис Фушар из Сюртэ, — встал из-за стола француз.

— Спорим, ты принял его за уборщицу, — со смехом обратился к своему шефу Хэнк.

Фушар осуждающе взглянул на Фроста и продолжил:

— Я сожалею, что нам приходится встречаться по такому неприятному поводу…

— Да ладно, инспектор как-вас-там, мне эти ваши расшаркивания, как и другая не относящаяся к делу ерунда, не нужны. Зарубите это себе на носу, — бесцеремонно прервал его Дикон, уселся на стул напротив все еще стоявшего инспектора и упер ногу в туфле сорок пятого размера в верхний край стола.

Инспектор изобразил улыбку, полез в верхний ящик. Быстро извлек из него какой-то продолговатый предмет в виде рукоятки и поднес его к подошве американца. Раздался громкий щелчок, и из ладони Фушара выпрыгнул восьмидюймовый клинок — это был кнопочный нож с лезвием, выбрасывающимся из ручки.

— Я не совсем хорошо владею английским, что вы там намекали на то, чтобы отрубить или зарубить…? С чего начинать?

Капитан громко захохотал и показал инспектору большой палец.

— Пять баллов, Фушар, пять баллов. Счет — один ноль.

— Помолчи! — гаркнул Дикон через плечо на Хэнка и протянул руку инспектору, улыбаясь, — извините, если чем-то обидел. Я был в Западном Берлине, когда услышал о покушении на Балсама в гостинице, пришлось срочно ехать в аэропорт и лететь сюда. А не успел я сойти с самолета, как газеты уже вовсю трубили о втором нападении и о похищении профессора. Это не способствует имиджу нашей фирмы.

— А уж как это не способствует имиджу самого профессора, особенно имиджу его руки, — не смог удержаться Фрост, чтобы не съязвить.

— Я рад, что вы прибыли сюда, месье Дикон. Ваш капитан оказал нам неоценимую помощь, но, как я уже говорил ему ранее, перед вашим приходом, я вынужден конфисковать его пистолет и нож, пока он будет находиться во Франции. Конечно, у меня нет ни власти, ни желания ускорить его выезд из страны, это его личное дало. Капитан Фрост не совершил никакого преступления. Но, так как похищением доктора Балсама теперь занимается отдел по борьбе с терроризмом, которым я руковожу, меня наделили всеми полномочиями по расследованию этого дела. Если вы или месье Фрост решите вмещаться в поиски Балсама, мне придется арестовать вас с последующей депортацией из Франции и изъятием виз.

— Ничего страшного, не будет “Визы”, останется “Мастер Кард”, — сострил Хэнк и добавил извиняющимся тоном, — простите за каламбур, инспектор.

— Месье Дикон, хотя я и уверен, что капитан сделал все возможное, чтобы уберечь профессора от покушения нацистов или как там они себя называют — группа Diablo натворила достаточно. До прибытия Фроста у нас не было банды вооруженных до зубов похитителей, режущих на кусочки выдающегося американского общественного деятеля, не происходило ни ожесточенных перестрелок на дорогах или улицах, ни кровавой резни в гостиничных номерах. Тем не менее, я буду любезно держать вас в курсе событий, договорились?

В кабинете воцарилась напряженная тишина, которую неохотно прервал Дикон:

— А разве у нас есть выбор?

Хэнк и Эндрю вскоре оставили инспектора Фушара, вышли на улицу и минут через пятнадцать заглянули в небольшой ресторанчик, чтобы выпить кофе. Дикон раскурил свою неизменную большую сигару и первым затронул тему, которой они вдвоем пока не касались:

— Ты хочешь остаться, так?

— Так, — кивнул Фрост и проследил взглядом за стучащей каблучками хорошенькой девушкой.

— Я не могу тебе разрешить не выполнить приказание Фушара — если придется туго, будешь выпутываться сам. Единственное, что обещаю — возмещу твои расходы в разумных пределах, только старайся не попадаться на глаза этому хитрожопому инспектору.

— Мне всегда нравилась твоя воспитанность, Энди. И на том спасибо.

— Ты уже знаешь, с чего начинать? — спросил Дикон, не обращая внимания на язвительные замечания капитана.

— Попробую поговорить с коллегами Балсама — они уже начали собирать деньги для выкупа — и посмотрю, удастся ли что-нибудь разузнать. Точно еще ничего не решил. Перво-наперво хочу поспать.

— Держи, — и Эндрю протянул ему небольшой бумажник темного цвета, — здесь пять тысяч долларов дорожными чеками. Надеюсь, карточка “Америкэн Экспресс” при тебе?

— Не расстаюсь с ней даже во сне, — снова стал отшучиваться Хэнк, но Дикон не собирался выслушивать его до конца.

— Да иди ты к черту, юморист. Я сейчас ловлю такси — и в аэропорт, лечу в Нью-Йорк. Если понадоблюсь, звони туда, я буду в офисе. Счастливо.

Он встал, бросил на стол пару купюр и зашагал по тротуару.

Фрост посидел еще минут двадцать, поглядывая на девушек и на уличные сценки, но как ни старался, не мог расслабиться. Он допил, четвертую чашку кофе, встал, остановил такси и поехал в гостиницу.

В холле первого этажа гостиницы он заметил нескольких полицейских, разговаривающих с менеджером, который проводил капитана долгим взглядом. Но тот невозмутимо направился к лифтам и только в коридоре, увидев кнопки вызова, он вздрогнул и вспомнил о мучительной смерти Лейна.

Хэнк миновал лифт и стал подниматься по обычной лестнице. Открыв дверь своего номера, Хэнк заметил на полу два маленьких конверта. Один был от администрации гостиницы — он примерно знал, что находилось внутри — а на втором стоял телеграфный штамп. Он сначала открыл конверт с обратным адресом гостиницы и очень удивился, обнаружив в нем не распоряжение о его выселении, а записку от телефонистки снизу. В ней говорилось, что в такое-то время в холле гостиницы его будет ждать мадемуазель Шейла Балсам. Капитан взглянул на циферблат своей “Омеги” — до встречи оставалось пятнадцать минут. Он торопливо вскрыл второе послание — телеграмма, находящаяся там, гласила: “Фрост, очень рада, что ты остался жив. Приезжай скорее ко мне, у меня есть информация об интересующих тебя нацистах. Работаю над похожим материалом и очень занята, иначе бы сама прилетела к тебе. С любовью, Бесс”.

Он улыбнулся, сложил телеграмму и, чувствуя себя неловко, бережно положил ее в бумажник. Конечно, ему срочно нужно повидать Бесс. Интересно, какую информацию приготовила она для него? Быстро раздевшись и став под колючие струйки душа, смывающие оставшиеся капельки крови с волос и кожи, Хэнк вдруг отчетливо осознал, что сейчас ему нужна только информация и ничего, кроме информации. Меньше, чем через тридцать шесть часов, если до этого не будет уплачен выкуп, они получат еще один кусочек Балсама как зловещее напоминание, что его похитители не шутят.

Именно этот факт и беспокоил Фроста — если нацисты располагают огромными финансовыми возможностями, зачем они требуют выкуп? Конечно, десять миллионов долларов в бриллиантах — это целое состояние, но если Балсам был прав, рассказывая о невероятном масштабе нацистского движения, то для него это окажется каплей в море. И вообще, зачем им в принципе похищать кого-то вместо того, чтобы просто убить? Капитан не питал наивных иллюзий, что профессора освободят после передачи выкупа.

Одеваясь, он автоматически потянулся за наплечной кобурой, но, вспомнив, что браунинг и нож остались у Фушара, в сердцах отбросил ее в сторону. Хэнк раскрыл свою дорожную сумку и вытащил оттуда безопасную бритву, которую он использовал в полевых условиях, когда не мог бриться своей любимой, электрической. Раскрутив станок и вытащив из него лезвие, он обмотал один его конец кусочком изоленты, которую возил с собой на всякий случай. В бритвенном наборе также было несколько пакетиков зубочисток, один из которых вместе с модернизированным лезвием Фрост уложил в свободное отделение бумажника. Затянув узел шелкового галстука под жестковатым воротничком рубашки, он подхватил пиджак и выбежал из номера.

Спустившись по ступенькам в холл, Хэнк быстро окинул взглядом находящихся в нем людей. Только одна девушка могла быть Шейлой Балсам — вон та, с волосами цвета воронового крыла, загорелая, лет двадцати-двадцати пяти, одетая в модное платье изумрудного цвета. Капитан надел и застегнул пиджак, чтобы выглядеть более презентабельно, поправил галстук и направился к девушке.

Она тоже увидела его и заговорила первой:

— Повязка… Вы — капитан Генри Фрост? Меня зовут Шейла Балсам. Вы что-нибудь делаете, чтобы разыскать моего отца?

— Может, мы хоть сначала пожмем друг другу руки? — попытался улыбнуться Хэнк.

Та не обратила на его слова никакого внимания и продолжала свою тираду:

— Я-то думала, что вы, чертовы куклы, охраняете его, а не сидите на задницах, как старые чучела!

— Если вы хотите поговорить со мной, — попытался унять ее Фрост, — давайте поговорим. Если хотите кричать и ругаться, поищите себе для этого кого-нибудь другого.

И он развернулся, собираясь уходить.

— Подождите! — воскликнула девушка уже не таким сердитым голосом. — Прошу прощения, но я должна найти отца…

— В таком случае идемте посидим где-нибудь и поговорим обо всем.

Капитан помог ей подняться, осторожно взяв под локоть, и она зашагала рядом с ним. “Где-нибудь” оказалось баром в двух кварталах от гостиницы. Над ним горела неоновая вывеска, очень похожая на американскую и, зайдя внутрь, он на мгновение подумал, что действительно попал в Штаты. Бар утопал в темноте, стены были обшиты панелями, а вдоль всей стены тянулась длинная разукрашенная стойка, за которой они и уселись на высоких стульях.

Бармен вырос перед новыми посетителями буквально через две секунды.

— Что будете пить? — спросил Хэнк у своей спутницы.

— Джин и тоник.

— Джин и тоник для дамы, а мне — сейчас посмотрим… — да, дайте “отвертку”.

Бармен кивнул и испарился, а Фрост повернулся к девушке.

— Ну что ж, давайте разговаривать.

— Я повторю свой вопрос — что вы делаете?

— В данный момент я собираюсь выпить с прекрасной молодой незнакомкой, — мечтательно проговорил капитан, когда принесли их напитки. — Вот что я делаю сейчас. Позже — не знаю. Вы что-то хотите предложить?

— Ах ты… — Шейла вскочила со стула, собираясь уйти, но Хэнк положил ей руку на плечо.

— Не горячитесь! Я вижу, у вас совсем нет чувства юмора. Расслабьтесь.

— Как вы смеете так шутить, когда мой отец находится в лапах нацистов и подвергается нечеловеческим пыткам?

Он тяжело вздохнул, закурил и ответил вполне серьезно:

— Только не надо нервничать и паниковать, это еще никому не помогало. Хочу хорошенько поработать с коллегами профессора, которые сейчас собирают выкуп и попытаюсь найти ниточку… Начну с этого. Я ведь не Шерлок Холмс, девочка.

— И это — все? — спросила та высоким прерывистым голоском, едва не заверещав на последнем звуке. “Неужели истерия?” — удивился Фрост.

— Если у вас есть лучшее предложение, обращайтесь к инспектору Фушару. Вы его еще не видели? Производит впечатление компетентного специалиста и искренне желает как можно быстрее освободить вашего отца. Хотя не нуждается в моей помощи.

Попробовав коктейль, он добавил:

— Может, вам удастся заставить его передумать? Девушка примолкла, затем залпом осушила свой стакан и попросила:

— Закажите мне еще.

— С удовольствием, — ответил капитан, помахал рукой бармену, показал на стаканы и поднял два пальца.

— Как вы думаете, отец останется жить? — задала она вопрос вдруг охрипшим и перепуганным голосом.

— Честно или хотите, чтобы я вас успокоил?

— Честно, — запинаясь, прошептала Шейла.

— Если мы найдем его — отлично, есть шансы на то, что удастся спасти. Не обнаружим, где его прячут — я почти уверен, что с ним расправятся. Им нет смысла оставлять вашего отца в живых.

Пожав плечами, капитан допил свою “отвертку” из первого стакана и отхлебнул из второго.

— Помогите, я заплачу, — тихо проговорила девушка.

— Я постараюсь и сделаю все от меня зависящее, мисс Балсам. Денег с вас брать не буду — расходы оплачивает моя фирма. Познакомьте меня с участниками конференции, с людьми, которые собирают деньги для выкупа. Может быть, вам удастся немного урезонить полицейских из Сюртэ… Начнем с этого.

— Ладно, — согласилась Шейла.

— Вот и хорошо. Давайте поужинаем сегодня вместе и наметим более конкретные планы. Вы давно из Америки?

— Я прилетела сюда из Израиля. Работаю там в составе совместной американско-израильской экспедиции, проводящей археологические раскопки недалеко от Иерусалима.

— Ух ты, — восхищенно протянул Фрост. — А здесь вы где остановились?

Он договорился встретиться с девушкой в семь часов в ее гостинице, поужинать и затем, если повезет, повидаться с членами комитета, в состав которого входил профессор Балсам. Посадив Шейлу в такси, Хэнк сразу отправился решать один очень важный вопрос, жалея о том, что так и не удалось ни минутки передремать.