"Наша Иможен" - читать интересную книгу автора (Эксбрайя Шарль)Глава 3 Самоубийство Мак-КлостоуАрчибальд Мак-Клостоу спал. И спал он мирным сном человека, не ведающего ни сложностей с пищеварением, ни тяжких забот. Внезапно этот блаженный сон нарушило страшное видение — бедняге сержанту приснилось, что его преследует бешеный бык с головой Иможен Мак-Картри. Арчибальд явственно слышал галоп ужасного зверя, и, судя по все более громкому топоту копыт, тот приближался с угрожающей скоростью. Спасаясь от страшных рогов, Мак-Клостоу отчаянно рванулся, напряг все мускулы и… скатился с постели. В первые несколько секунд, еще в полудреме, Арчибальд не соображал толком, ни где находится, ни — что звук, который он принял за топот копыт, на самом деле исходит от двери полицейского участка, в которую кто-то изо всех сил дубасит кулаками. У сержанта окончательно испортилось настроение. Он терпеть не мог, когда кто-то осмеливался нарушать его покой. Само собой разумеется, долг повелевал полицейскому спешить на первый же зов, но это не мешало ему питать глубочайшее отвращение к вестникам несчастья. С трудом поднимаясь на ноги, Мак-Клостоу внезапно застыл, вне себя от страха, ибо теперь с улицы донесся крик: — Пожар! Сержант мигом вскочил и, сунув ноги в тапочки, кинулся вниз по лестнице (каску он водрузил на голову уже на бегу); Арчибальд подбежал к двери в полной панике — ничего на свете он не боялся так, как пожара. — Где? — завопил он, едва открыв дверь. Томас, официант из «Гордого Горца», улыбнулся Мак-Клостоу. — Это неправда… — Что? — Я крикнул «Пожар!», только чтобы вас разбудить. — А, так вы хотели малость поразвлечься, да? — Не совсем так, сержант. Не отвечая, Арчибальд сгреб официанта могучей лапищей, втащил в участок и отшвырнул в глубь своего кабинета, а на возмущенные крики парня ответил лишь градом угроз и оскорблений. — Ах, так вы там у себя, в «Гордом Горце», вообразили, будто сможете безнаказанно издеваться над сержантом Мак-Клостоу до скончания веков? Думаете, вам позволено будить меня посреди ночи из-за несуществующего пожара и все сойдет с рук? — Повторяю вам, я хотел лишь заставить вас подняться! — А чего ради, хотел бы я знать?! — Чтобы рассказать об убийстве. Сержант тут же отпустил пленника. — Убийство? А кого же… — Мистера Хьюга Рестона. — Аптекаря? — Ну да! И, честно говоря, вид у него довольно жуткий — все лицо залито кровью… — А известно, кто его прикончил? — Да вроде бы молодой Ангус Кёмбре. — И где же тело? — Рядом с лавкой Лидберна, на тротуаре под самым фонарем. — Пошли! Но Томас остановил Мак-Клостоу. — Не то чтоб я осмелился давать вам советы, сержант, но, может, все-таки разумнее сначала надеть штаны? Арчибальд, оценив пикантность ситуации, энергично выругался. — Ладно. Бегите к моему помощнику Тайлеру и скажите, что я жду его на месте преступления, а потом передайте то же самое доктору Элскотту. Не ожидая ответа официанта-посыльного, сержант поспешил в соседнюю комнату одеваться. Через две минуты он, кое-как застегнув большинство пуговиц, снова выскочил в кабинет. Взгляд полицейского скользнул по бутылке виски, которую он, уходя спать, оставил на столе. Бутылка была пуста, хотя Мак-Клостоу точно помнил, что перед сном опорожнил ее только до половины. — Проклятый Томас! — прохрипел он в благородном гневе и выскочил в темноту весенней ночи, поклявшись, что скоро в Каллендере произойдет еще одно убийство, ибо он непременно отомстит этому гнусному пьянице. Кёмбре не сразу отреагировал на обвинение, но, оправившись от шока и сообразив, что к чему, стал яростно отбиваться и в конце концов вырвался из рук обоих противников. Однако вместо того чтобы спастись бегством, Ангус изо всех сил треснул Лидберна кулаком, и его будущий тесть без чувств распластался на тротуаре. Гленрозеса, несомненно, ожидала точно такая же судьба, но несколько запоздалых прохожих и соседей бросились на подмогу ветеринару. Совместными усилиями им не без труда удалось скрутить разбушевавшегося молодого человека. В это время мимо них, возвращаясь домой, в «Гордого Горца», проходил Томас, и его отправили будить сержанта. Узрев два лежащих на тротуаре тела, Мак-Клостоу решил, что дурень официант рассказал ему лишь половину правды. Но Арчи быстро успокоили, объяснив, что Кит Лидберн просто в обмороке. Сержант с облегчением перевел дух и поспешил спросить у Гленрозеса, что тут произошло. Ветеринар поманил его в сторонку, поскольку то, что он хотел рассказать, никак не предназначалось для посторонних ушей. Сержант кивнул и, к великому разочарованию любопытных соседей, последовал за Гленрозесом. Когда они вернулись, убитого уже осматривал доктор Элскотт. — Ну, доктор? — Что — ну? Он мертв. А вы что, сами об этом не догадывались? Мак-Клостоу, благоразумно промолчав, повернулся к констеблю. — Позвоните в больницу, Сэм, и попросите прислать перевозку, а потом предупредите миссис Рестон, какое ее постигло несчастье. — Но, шеф, в мои обязанности не входит извещать родственников о… — Насколько я понимаю, вы публично отказываетесь выполнить приказ, Тайлер? Гленрозес снова выступил вперед. — С вашего позволения, сержант, я возьму на себя эту тяжкую миссию… — Ладно, договорились. Свалив с плеч печальную заботу, Мак-Клостоу наконец получил возможность допросить предполагаемого убийцу. Он подошел к Ангусу Кёмбре, которого доброхоты все еще держали за руки, и надел на него наручники. — Вот так, теперь можете отпускать… Ну, мой мальчик, вам так не терпелось попасть на виселицу? — Это не я! — Понятно… Значит, рассчитывать хоть на какое бы то ни было сотрудничество с вашей стороны — бесполезно? — Да говорю же вам: я его не… — Ладно-ладно… — У него в правом кармане пиджака все еще лежит пистолет, сержант! — предупредил кто-то из свидетелей. — Отлично, главное — ничего не трогать! Машина «скорой помощи» увезла тело покойного Хьюга Рестона. Доктор Элскотт уже направился к своей машине, но, проходя мимо Мак-Клостоу, услышал негромкое ворчание: — Ну вот, теперь вы избавились от самого опасного соперника, доктор. Элскотт смерил полицейского презрительным взглядом. — Право, сержант, вы так же глупы, как высоки ростом! Еще раз предупреждаю: вам следовало бы хоть чуть-чуть поменьше пить. И, отвернувшись, врач снова пошел к машине с таким видом, будто эпитеты, которыми вполголоса награждал его сержант, относились к кому-то другому. В результате гнев Арчибальда Мак-Клостоу излился на любопытных. — А теперь немедленно расходитесь по домам, иначе я на каждого составлю протокол за ночной дебош в общественном месте! Зеваки, недовольно ворча, разбрелись, и только уже очухавшийся Лидберн с угрожающим видом подскочил к Кёмбре. — Я еще погляжу, как вы дергаетесь на веревке, подонок! — заорал он. Ангус молча лягнул мясника в бедро, тот взвыл от боли и, прихрамывая, отошел на почтительное расстояние. Мак-Клостоу и не подумал его утешать. — Как ни печально, но я вынужден сказать вам, мистер Лидберн, что вы сами нарывались на неприятности, — заметил он. — А теперь, Сэм, я думаю, мы должны оказать этому молодому человеку гостеприимство и запереть его в уютной камере, дабы он мог спокойно поразмыслить на досуге, как нехорошо убивать. Ну, вперед! Когда они вошли в кабинет, сержант, снова увидев пустую бутылку, на мгновение впал в транс. — Не забудьте напомнить мне, Сэм, что я должен сказать пару ласковых Томасу из «Гордого Горца». А сейчас снимите с арестованного наручники, усадите вот на этот стул и встаньте у двери на случай, если ему взбредет в голову фантазия нарушить мирное течение разговора и попытаться сбежать. Усевшись за стол, Арчибальд снял чехол с древней пишущей машинки и заправил в нее лист бумаги. — Ну, выкладывайте, мой мальчик. — Клянусь вам, что… — Это — потом, а пока отвечайте только на мои вопросы. Итак: имя, фамилия, возраст, адрес, профессия… — Кёмбре Ангус, двадцать пять лет… Живу у мистера Стоу, владельца гаража и заправочной станции у дороги в Доун, работаю там же механиком… — Отлично. Где вы родились? — Понятия не имею. — А? — Я знаю только, что вырос в сиротском приюте Перта, а если у меня и есть мать и отец, то я о них ни разу не слышал. — Так вот в чем причина… Вы страдаете комплексом обездоленности и потому выстрелили в Хьюга Рестона! — Вот уж не улавливаю никакой связи между тем и другим! — Это не имеет значения, довольно и того, что я ее вижу! Вы еще ни разу не сидели в тюрьме? — Нет, никогда. — Это потому, что вам повезло! — Я не позволю вам… — Молчать! Расскажите лучше, зачем вам вдруг понадобилось убивать Хьюга Рестона! — Я его не убивал. — Тогда что вы делали возле трупа? — Там был не я один! Лидберн и Гленрозес тоже стояли рядом! — Оба они живут поблизости, а кроме того, провели вечер у Лидбернов. Но вы-то зачем вертелись возле мясной лавки? — Я ждал Дженет Лидберн. — В такой поздний час? — Дженет знала, что я ее жду. — И куда же вы собрались среди ночи? — Дженет решила уйти из дому, потому что ее родители упорно противятся нашему браку. — Замечательный у вас склад ума! А когда вместо Дженет из дома вышел ее дядя Рестон, вы струхнули и принялись в него палить? — Я вообще видел Рестона только мертвым! — Пустая болтовня! — Но, в конце-то концов, я вовсе не убийца! — Почему я должен верить вам на слово? Ангус сунул руку в карман и вытащил револьвер, который у него в суматохе так и не забрали. Арчибальд на несколько секунд перестал дышать. — Будь я тем, за кого вы меня принимаете, давно воспользовался бы этим оружием и вернул себе свободу! Но у меня нет ни малейшего желания убивать кого бы то ни было! Ангус бросил револьвер на стол перед Мак-Клостоу, и тот осторожно обернул его платком. — Не понимаю, о чем вы только думаете, Тайлер! — сердито проворчал сержант. — Оставить подозреваемому в убийстве револьвер! Честное слово, вам пора в отставку! А что до вас, мой юный друг, то эта демонстрация ровно ничего не доказывает! Вы просто не могли в меня выстрелить. — Это еще почему? — Потому что я сержант Мак-Клостоу, и, застрелив меня, вы подписали бы себе смертный приговор. — Когда б я и в самом деле убил Рестона, мне наверняка светила бы виселица, а раз туда невозможно попасть дважды, я бы ровно ничем не рисковал, продырявив шкуру и вам заодно. Арчибальд довольно долго молчал, видимо с головой погрузившись в пучину размышлений. Наконец, вынырнув на поверхность, он снова завопил: — Во-первых, не мое дело с вами препираться! А во-вторых, быстренько идите в камеру, где мы держим арестантов! Завтра я с удовольствием переправлю вас в Перт. Уж там вами займутся куда менее вежливые люди, чем я! — А такие бывают? — Уведите его, Тайлер! Когда Сэм запирал камеру, молодой человек чуть слышно шепнул: — Умоляю вас, Сэм, предупредите Стоу и мисс Мак-Картри. Только они одни могут вытащить меня из этого кошмара! Назавтра, узнав о насильственной смерти кандидата в Окружной совет, Хьюга Рестона, весь Каллендер облачился в траур. Известие о том, что в убийстве подозревают такого симпатичного молодого человека, как Ангус Кёмбре, тоже никого не обрадовало. По городу расползались слухи. Многие поспешили выразить соболезнования миссис Рестон и пришли к единодушному выводу, что вдова явно выглядит помолодевшей, а черный цвет ей удивительно к лицу. Злые языки не преминули заметить, что миссис Рестон не слишком опечалена гибелью супруга, а миссис Шарп достаточно громко, чтобы слышали окружающие, сказала миссис Фрейзер: — Впрочем, если бы бедняжка Фиона вздумала носить траур по всем, кого дарила особым вниманием, ей бы уже лет двадцать пришлось ходить только в черном… Весть об убийстве очень скоро распространилась за пределы города. Местный корреспондент одной из пертских газет, позвонив к себе в редакцию, сообщил и о преступлении, и о том, что предварительное расследование завершено: благодаря расторопности сержанта Мак-Клостоу и мужеству двух граждан Каллендера — мистера Лидберна и мистера Гленрозеса — убийца уже сидит под замком. Арчибальд буквально исходил потом над рапортом суперинтенданту (он сидел за машинкой с самого рассвета), и лишь телефонный звонок оторвал его от мучительных умственных усилий. Звонил из Перта суперинтендант Копланд. — Алло, Мак-Клостоу? — Так точно, сэр. — Что это еще за история с убийством в Каллендере? Стараясь говорить как можно яснее, сержант по мере сил и возможностей передал последовательность событий. — Кто жертва? — Хьюг Рестон, сэр, аптекарь, а также соперник доктора Элскотта на предстоящих выборах в Окружной совет. — Скверная история, Мак-Клостоу… — Да, сэр, но убийца уже за решеткой. — Он сознался? — Пока нет. Я жду результатов вскрытия, чтобы окончательно припереть парня к стенке. — Это политическое убийство? — Да нет, тут замешана, скорее, любовь, сэр. — Вы уверены? — Да, сэр, вполне. — Когда вы к нам его отправите? — После полудня, сэр, как только получу заключение эксперта. — Что ж, я вас жду. До скорого, Мак-Клостоу, и — браво! Широкая грудь Арчибальда еще больше раздулась от гордости. И сержант с удвоенным рвением принялся за работу. Ближе к полудню в Каллендер примчались репортеры пертских газет и сразу поспешили в полицейский участок. Мак-Клостоу принял их с нескрываемой радостью и, разумеется, не заставил себя долго упрашивать, а тут же подробно рассказал и об убийстве, и о мотивах преступления, и о неизбежных его последствиях. — А каким же образом получилось, сержант, что Кёмбре стрелял в дядю мисс Лидберн, а не, скажем, в ее отца? — спросил кто-то из журналистов. — По-моему, он просто ошибся. Было уже темно, Кёмбре струсил и не успел толком разглядеть будущую жертву. — Он уже признал вину? — А вы хоть раз видели, чтобы преступник немедленно раскололся? Мак-Клостоу сфотографировали во всех возможных и невозможных ракурсах и уже собирались идти в кабачок выпить во славу полиции Ее Величества, как вдруг в участок влетела Иможен. Многие ее сразу узнали, и поднялся страшный шум, так что какому-то темноволосому коротышке, вздумавшему отличиться, пришлось кричать, иначе воительница не расслышала бы его слов. — На сей раз, мисс Мак-Картри, вам не придется расследовать убийство! Об этом уже позаботился сержант Мак-Клостоу! Иможен не снизошла до ответа, а с прежней стремительностью подскочила к столу сержанта. — Послушайте, Арчи, если вы сию секунду не отпустите ни в чем не повинного человека, вам придется иметь дело со мной! Чувствуя за собой поддержку заинтересованной аудитории, Мак-Клостоу выставил грудь колесом. — Присутствующим здесь джентльменам прекрасно известно, на какие эксцентрические выходки вы способны, мисс… — Равно как и ваша ни с чем не сравнимая тупость! — Мисс Мак-Картри, вы преступаете всякие границы дозволенного! Иможен, обернувшись к журналистам, указала на Арчибальда. — Этот самодовольный чужак вообразил, будто знает горцев лучше их самих! Никто не видел, чтобы Ангус Кёмбре стрелял в Хьюга Рестона! Зато сержант наверняка забыл вам рассказать (что, впрочем, естественно для этого примата в нашивках), что жертва держала в руке армейский пистолет! Репортеры, не скрывая любопытства, заволновались. — Это верно, сержант? А почему покойный мистер Рестон счел нужным вооружиться? Нет ли тут сведения счетов? Или вы пытаетесь что-то от нас скрыть? Мак-Клостоу примирительным жестом вытянул руки. — Минутку, джентльмены! Мистер Рестон по поручению мистера Лидберна собирался высказать Кёмбре все, что думает о его поведении. Мистер Лидберн, опасаясь буйного характера Кёмбре, сам посоветовал шурину взять с собой пистолет. Дальнейшее показало, насколько он был прав. Что до странного интереса мисс Мак-Картри к этому делу (о причинах которого, по-моему, приличия ради лучше не распространяться), то подобная забота о молодом человеке значительно младше… В толпе журналистов послышались смешки, и щеки Иможен мгновенно окрасились в тот же поразительный огненный цвет, что и ее волосы. — Арчи… — в бешенстве прохрипела она. — И вы смеете публично ставить под сомнение мою нравственность? Нравственность дочери капитана Мак-Картри? — Признайте, что ваше поведение выглядит довольно необычно, мисс… — А как насчет этого? И, к великой радости фотографов, тут же защелкавших аппаратами и камерами, мисс Мак-Картри быстро сорвала с правой ноги туфлю и швырнула в физиономию Мак-Клостоу. Тот пошатнулся от удара. — А теперь, дурно воспитанная горилла, я жду от вас извинений! — бросила Дева Гор. Один из свидетелей громко заметил, что у Мак-Клостоу пустые, ничего не выражающие глаза человека, готового совершить убийство. И, словно в подтверждение этих слов, сержант, по-видимому, утратив всякую власть над собой, выхватил револьвер и прицелился в журналистов. Последним вмиг расхотелось смеяться. К счастью, в эту минуту вошел доктор Элскотт. С первого взгляда оценив положение, он весело заметил: — Ну, Мак-Клостоу, опять вы забавляетесь, как мальчишка? Атмосфера сразу разрядилась. Арчибальд, проведя по лбу дрожащей рукой, убрал револьвер. — Покажите-ка мне пистолет Ангуса Кёмбре, сержант, — попросил врач. Полисмен достал из ящика стола оружие Ангуса. — Так я и думал, — проворчал Элскотт и, кинув на стол перед сержантом расплющенный кусочек свинца, добавил: — Вот пуля, которую я извлек из черепа Рестона, и, если она подходит к этому пистолету, готов съесть собственную шляпу! Журналисты подошли поближе и воочию убедились, что Ангус Кёмбре никак не мог стрелять в Рестона, во всяком случае, из своего пистолета. — Но в конце-то концов, что все это значит? — в полной растерянности воскликнул Мак-Клостоу. — Всего-навсего — что аптекаря прикончил не Ангус, а кто-то другой. — Но это невозможно! — Не станете же вы спорить с очевидными фактами, а? — Но я ведь уже сказал суперинтенданту… — Догадываюсь, что вы успели ему наговорить… уж лучше б прикусили язык, и к тому же… — Да? — Что вам стоило по крайней мере вытащить магазин? Тогда вы увидели бы, что все пули на месте… Небрежность сержанта возмутила даже тех, кто до сих пор поддерживал его версию. Мак-Клостоу на негнущихся ногах пошел открывать камеру, где томился Кёмбре. — Можете идти… вы свободны. Журналисты немедленно окружили Ангуса и увели из участка, умоляя поделиться впечатлениями, рассказать о романе с Дженет Лидберн и так далее и тому подобное. А бедняга сержант вернулся к себе в кабинет и, обхватив голову руками, стал раздумывать о постигшем его несчастье и о том, как бы половчее объяснить суперинтенданту, что он в очередной раз угодил пальцем в небо. И все — из-за дурня мясника и кретина ветеринара! Эта мысль преисполнила сержанта решимости. Арчибальд вскочил, нахлобучил на голову каску и бросился к двери, но его остановил насмешливый голос Иможен: — Как мне ни жаль вас, Арчи, но я все-таки рада за Ангуса! — А мне что за дело? И, кроме того, мы с вами еще далеко не в расчете! Не забывайте, что вы бросили мне в лицо туфлю! — Так вы же меня публично оскорбили! Они с неприкрытой враждебностью поглядели друг на друга. — Ох, если б вы только могли видеть себя со стороны, наверняка сами не удержались бы от смеха! — фыркнул доктор Элскотт. — Ну что вам мешает наконец помириться? Арчибальд разразился свирепым смехом. — Я бы предпочел поухаживать за львицей, у которой только что отняли малышей! — Продолжайте в том же духе, Арчи, и, пожалуй, схлопочете второй башмак! — Хотел бы я на это взглянуть! Иможен нагнулась, чтобы снять туфлю, а сержант, воспользовавшись тем, что противница не ожидает нападения, схватил ее за талию, быстро отнес в камеру, швырнул на кушетку и, поспешно выскочив, захлопнул за собой дверь. Мисс Мак-Картри, вцепившись в решетку, стала осыпать его проклятиями, ссылаясь на Великую хартию вольностей, права гражданина, неприкосновенность личности и прочие установления и законы, какие ей с ходу пришли в голову. Но Мак-Клостоу оставался глух ко всем ее крикам, а в ответ на вопрос доктора Элскотта, вежливо спросившего, хорошо ли он подумал, сердито огрызнулся: — С этой минуты я твердо намерен сначала действовать, а уж потом раздумывать! А на сем — общий привет! Пойду разберусь с другим клоуном! Как только Арчибальд ушел, врач приблизился к запертой в клетке Иможен. — Мне ужасно досадно, дорогая, но сержант унес с собой ключ… — Он мне еще заплатит! — Как хороший игрок, мисс Мак-Картри, признайте, что нельзя всякий раз выигрывать, и смиритесь с неизбежным. Потерпите немного — через полчаса я вернусь и, если до тех пор Мак-Клостоу, паче чаяния, вас не выпустит, поставлю его на место! В толпу женщин, внимавших рассказу мясника о преступлении, свершившемся чуть ли не у него на глазах, Мак-Клостоу врезался, как булыжник — в пруд, где резвятся довольные жизнью лягушки. А Лидберн, сочтя, что публичное одобрение представителя власти еще больше укрепит его авторитет, поспешил обратиться к нему за поддержкой. — Правда ведь, сержант, что, когда вы пришли на место преступления, мы с Гленрозесом и еще несколько честных граждан нашего города держали преступника за руки? Дамы Каллендера восхищенно заохали, и не одна грудь стеснилась от волнения. Но Арчибальд, уперев руки в боки, зычно рявкнул: — Ах, преступника, да? Лидберн почувствовал неладное, но, разумеется, никак не мог угадать, в чем загвоздка. — Ну да, само собой, преступника… — неуверенно повторил он. Мак-Клостоу проложил себе дорогу сквозь ряды почитательниц мясника и угрожающе надвинулся на хозяина лавки. — Преступника, да? А вам известно, какое преступление совершили вы сами, Кит Лидберн? Ожидая леденящих кровь разоблачений, дамы боялись дышать. Лоб мясника покрылся испариной. — Я… я не понимаю вас, сержант… — В моем лице вы позволили себе посмеяться над всей полицией Ее Величества! — Я?! — Да, вы, Кит Лидберн! Какого черта вам с Дермотом Гленрозесом понадобилось хватать бедолагу Кёмбре? Разве что вы надеялись отправить парня на виселицу за преступление, которого он не совершал, и таким образом закончить его роман с вашей дочкой! Дамы возмущенно ахнули — упоминание о любви Дженет и Ангуса настроило их на сентиментальный лад. Мясник почувствовал, что уважение к нему покупательниц стремительно падает, а это могло самым пагубным образом сказаться на торговле. Лидберн с удовольствием нашел бы возражения, кинул их в лицо грубияну полицейскому и восстановил статус-кво, но язык прилип к гортани и сама почва, казалось, ушла из-под ног. — Он… он не виновен? — жалобно пробормотал Кит. — Нет, мистер Лидберн, не виновен! А вы заставили меня оттащить парня в участок и целую ночь продержать в камере! Кембре не мог совершить убийства, поскольку все его пули по-прежнему лежат в магазине, да и та, что убила Рестона, к нему не подходит! Добавлю, мистер Лидберн, что по вашей милости я предстал в самом нелепом свете перед прессой, а теперь еще вынужден докладывать суперинтенданту, что во всем, с начала до конца, ошибался! Как вы, вероятно, без труда догадаетесь, это очень украсит мой послужной список! Благодарю, мистер Лидберн, от всего сердца благодарю! — Честное слово, сержант, мне и в голову не приходило… — Ах, как у вас все просто! Вы сеете разрушение, не оставляете камня на камне, а потом умываете руки? Хотите, скажу, к какому я пришел выводу? Это вы во всем виноваты! Слушательницы еще больше навострили уши. Каждая из них собирала новости, как пчела — мед, и, хорошенько приукрасив, разносила по всему Каллендеру. А несчастный мясник, не смея спорить, лишь робко оправдывался. — Не понимаю, каким образом вы могли… — пробормотал он. — Если бы вы не упрямились и позволили этим двум любящим друг друга молодым людям соединиться… — Никогда! — Ваша твердолобость стоила Рестону жизни! — Скажите еще, что это я его убил! — В определенном смысле — да… — Но Кёмбре… — В первую очередь он напал бы на вас! А кроме того, мне бы очень хотелось знать, почему Рестон вышел из вашего дома вооруженным? — Я… я дал ему револьвер, чтобы в случае чего он мог защищаться… — Право, вы умеете принимать замечательные и поистине мудрые решения! — отчеканил Мак-Клостоу с глубочайшим презрением. — Поздравляю, мистер Лидберн! И он вышел из лавки, оставив мясника наедине с сурово взиравшими на него кумушками, а те уже прикидывали в уме, вдруг Кит Лидберн и в самом деле чудовищный отец-тиран и плюс к тому — коварный убийца. Вернувшись в участок, сержант сразу отворил дверь камеры, где Иможен все это время пережевывала безграничную обиду. — Уходите… Но в следующий раз, мисс Мак-Картри, я буду далеко не так покладист, имейте это в виду! — Хорошо, Арчи. И тон дочери капитана, и явное смирение мгновенно насторожили полицейского. Какую еще пакость задумало это омерзительное создание? И Мак-Клостоу решил удвоить бдительность. — Вы позволите мне забрать туфлю, Арчи? Сержант пожал плечами и снял трубку — пора было звонить в Перт суперинтенданту Копланду и объяснять, что опять вышло недоразумение. — У вас что-нибудь новенькое, Мак-Клостоу? — сразу спросил его суперинтендант. — Да, сэр… Произошла… ошибка… — Вот как? Значит, никто не умер? — Нет, нет, труп — по-прежнему в морге… но выяснилось, что подозреваемый, которого я арестовал, никак не мог совершить это убийство… Калибр пули, извлеченной из головы покойного, не соответствует его оружию… — Неужели вы не заметили этого раньше? — Дело в том… — Тут не о чем даже говорить, сержант! Просто-напросто вы в очередной раз доказали, что не в состоянии выполнять возложенные на вас обязанности! Мак-Клостоу нервно оттянул пальцем воротничок рубашки. — Уверяю вас, сэр, я… я… — Молчите уж! Иможен вдруг выхватила трубку из рук совершенно убитого горем и потому не способного сопротивляться сержанта. — Алло, мистер Копланд? Это Иможен Мак-Картри. — Здравствуйте, мисс, как поживаете? — Спасибо, хорошо. Я просто хотела вам сказать, что Мак-Клостоу выполнил свой долг и не мог поступить иначе, не рискуя вызвать в городе беспорядки. — Спасибо, мисс. Из ваших уст такая оценка положения особенно весома. Будьте любезны, дайте еще раз трубку сержанту. Алло, Мак-Клостоу? Мисс Мак-Картри объяснила мне ситуацию. Я беру свои слова обратно и прошу прощения за то, что был к вам несправедлив. А насчет убийства не беспокойтесь — я кого-нибудь пришлю вам в помощь… До скорой встречи… Сержант повесил трубку. Физиономия его так и сияла от счастья. В мгновение ока вскочив из-за стола, Мак-Клостоу обнял Иможен и завертел по комнате. Мисс Мак-Картри несказанно удивилась. — Но, Арчи… — Вы меня просто спасли, мисс, и я никогда этого не забуду! Буйная радость вдруг вытеснила скопившиеся за долгие годы обиды и, трепеща от избытка чувств, Мак-Клостоу прижал старую деву к груди и расцеловал в обе щеки. Доктор Элскотт, явившийся улаживать конфликт между Арчибальдом и его исконной врагиней, с изумлением узрел их в объятиях друг друга. — До чего же приятно видеть, что вы помирились и без моей помощи! — весело воскликнул он. Только в эту минуту до Арчибальда Мак-Клостоу дошло, что он наделал. — Не знаю, какая муха меня укусила, — смущенно пробормотал полицейский. — Что ж, могу вам объяснить, Арчи, — с иронией заметил врач. — Это явление хорошо известно во всем мире, и у него есть вполне конкретное имя… — Нет-нет! Для разнообразия Иможен расплылась в самой любезной улыбке. — Вот уже второй раз всего за несколько дней, Арчибальд Мак-Клостоу, вы довольно настойчиво доказываете мне свою привязанность, — кокетливо промурлыкала она. — Я? Да что вы, мисс Мак-Картри… Не может быть! Вы, наверное, не так поняли… Она лукаво погрозила сержанту пальчиком. — Ну, чтобы разобраться в таких вещах, вовсе не обязательно заканчивать Оксфорд, Арчи… У меня до сих пор щеки горят от вашей колючей бороды! Уловив на горизонте еще неясную тень шантажа, Арчибальд не на шутку встревожился. — Клянусь вам, мисс… Доктор Элскотт выразительно потирал руки. — Ох, чувствую, нас скоро ожидает свадьба! Мак-Клостоу подскочил. — Как? Что вы сказали? — Вот уже два раза, Мак-Клостоу, в «Гордом Горце» и здесь, вы серьезно скомпрометировали мисс Мак-Картри. А такой порядочный человек, конечно, без колебаний выполнит свой долг. И врач, подхватив Иможен под руку, увел ее из участка, а полицейский еще долго стоял, как громом пораженный. Наконец он снова опустился в кресло и, прикрыв лицо руками, попытался представить себе совместную жизнь с мисс Мак-Картри. Очень скоро волосы у него встали дыбом от ужаса. Чтобы хоть отчасти восстановить душевное равновесие, Арчибальд достал из-за кипы досье с надписью «Совершенно секретно» бутылку виски, которую всегда хранил там на случай крайней нужды тайно от Сэмюеля Тайлера, чьи бессовестные набеги на запасы начальства не достигали «святая святых». Откупорив бутылку, Мак-Клостоу выхлебал сразу треть ее содержимого. Голова слегка закружилась, но, вопреки ожиданиям, массированная доза алкоголя лишь усугубила отчаяние, и бедняга сержант погрузился в глубокую меланхолию. Теперь Арчибальд видел только одно средство избежать кошмарной участи, уготованной ему подле Иможен — как можно скорее умереть. Следуя давней традиции, Мак-Клостоу счел своим долгом оставить помощнику записку, чтобы его исчезновение не нанесло урона полицейской службе Каллендера. Составив это послание, Арчи, по-прежнему в полном соответствии с полицейским уставом повесил на дверь кабинета импровизированную табличку с надписью «Временно закрыто по случаю самоубийства», и поднялся к себе в спальню. Там он облачился в парадную форму, поставил у изголовья бутылку виски и прилег на минутку, чтобы хорошенько обдумать, каким образом покинет этот мир. Вернувшись с обхода и обнаружив оставленную сержантом табличку, Сэм Тайлер чуть не умер на месте от удивления. Торопливо пробежав глазами записку, он несколько раз пробормотал «Господи!», тщетно поискал немного виски — этого воистину замечательного лекарства от слишком сильных потрясений (во всяком случае, с точки зрения Сэма) — и бросился наверх, туда, где, судя по всему, следовало искать бездыханный труп шефа. Вид распростертого на кровати огромного тела Мак-Клостоу до слез растрогал добряка констебля. Как-никак они с Арчибальдом много лет проработали вместе. И что за дикая мысль взбрела в голову сержанта? Что его заставило сотворить такую непоправимую глупость? Тайлер снял каску, подошел к смертному одру шефа и, опустившись на колени, сразу же чуть не задохнулся в крепчайших испарениях виски, источаемых мнимым покойником. Не прошло и минуты, как Сэмюель с горечью констатировал, что сержант не мертв, а мертвецки пьян. Это открытие, несмотря на досаду, вызванную тем обстоятельством, что ему, Сэму, пришлось изрядно поволноваться просто так, принесло с собой громадное облегчение. Он снова спустился в участок и, зачеркнув на табличке Мак-Клостоу слово «самоубийства», написал сверху «пьянки», а к письму сержанта присовокупил постскриптум: Спасибо, шеф, я очень рад, что вы меня уважаете, но, если честно, советую в следующий раз, когда будете покупать виски, выбрать марку получше — это убережет от беды и вашу печень, и мою. |
||
|