"Бремя императора" - читать интересную книгу автора (Эльтеррус Иар)

1. Скоморох.

Легкий летний ветерок гулял над просторами Элиана. Он весело озоровал, пытался сдуть сено с подвод усталых крестьян, вздымал подолы юбок взвизгивающих от такой бесцеремонности девушек, перелистывал страницы забытых книг. Да и то, разве в такую погоду за книгами усидеть? Куда там! Школяры и студиозусы так и норовили удрать от строгих преподавателей и повеселиться на славу, на что те часто закрывали глаза, вспоминая собственную молодость. Куда только не залетал этот ветерок. От жаркого Форт-Астара на границе с великой степью до холодного Сантидара на орванском перешейке проносился он, по всем просторам древней империи, и везде озоровал. Чаще всего люди смеялись шалостям летнего ветерка, но находились и некоторые сердитые личности, которые злобно ругались, когда он сдувал им шляпу или утаскивал пару листков бумаги. Что ж, бывает. Люди на этом свете живут очень и очень разные, никогда не поймешь чего ждать от человека, покуда пуда соли с ним вместе не съешь.

В главном порту Тарсидара, торговой столицы элианской империи, удобно расположившейся в глубине Аранской бухты, ветерок развевал и дергал штандарты сотен кораблей со всех концов страны. Впрочем, здесь швартовались не только элианские барки, шхуны и бриги. Довольно часто зеваки могли видеть кургузые галеоны Карвена, быстрые и узкие ландеры Нартагаля, огромные, четырехмачтовые, а то и пятимачтовые грузовозы Даркасадара. Раза два в месяц сюда даже заходили черные броненосцы орков. Но их в империи, несмотря на заключенный еще первым императором союз, сильно не любили и всеми силами эту нелюбовь демонстрировали. Краснолицые, клыкастые уроды отвечали элианцам тем же и старались без крайней необходимости не заходить в порты Элиана.

Около десятого причала пришвартовалась небольшая шхуна, прибывшая с Манхена, соседнего материка, почти превратившегося в элианскую колонию. Уже лет триста империя без особой спешки присоединяла к себе земли варваров, а вожди варварских племен становились элианскими аристократами. Их никто не притеснял, наоборот предоставлялись все возможные льготы. На новые земли хлынул поток переселенцев, многие надеялись найти там свое счастье. Ведь с переселенцев целых пятьдесят лет не брали налогов! Кто-то находил это самое счастье, кто-то погибал в стычках с дикарями и хищниками, кто-то умирал от голода и холода. Несмотря на это, элианская империя надвигалась на Манхен с каждым годом все упорнее и упорнее. Имперские маги-инженеры прокладывали знаменитые на весь мир прямые каменные дороги между городами и селениями колонии, гвардейские полки под руководством горных мастеров боевого братства приводили к покорности дикарей, не пожелавших добровольно стать имперскими подданными. Но даже в последнем случае оставшихся в живых не ограничивали в правах.

– Куда прешь?! – рявкнул на попытавшего сойти на берег с борта пришвартовавшегося судна долговязого молодого человека портовый стражник. – Погоди, сейчас господа таможенники подойдут, потом сойдешь.

– Ты это мне, воин? – удивленно спросил юноша.

Только тут стражник обратил внимание на потертый пояс путешественника и выругал самого себя за невнимательность. Судя по цветам и золотому шитью, сынок какого-то из манхенских варварских царьков, ставших высокими лордами. Но от того не менее опасный, ведь по законам Элиана юнец – полноправный младший лорд империи, которых обычно именовали светлыми, и имеет полное право собственноручно наказать оскорбившего его простолюдина. Не до смерти, но получать зуботычины пожилому стражнику вовсе не хотелось.

– Простите, молодой господин! – низко поклонился он. – Не судите строго, не досмотрел, что вы светлый лорд. Добро пожаловать в Тарсидар! Но по закону вы обязаны зайти к начальнику таможни…

– Знаю! – скривился юнец. – Прошу тебя об услуге, воин. Подскажи недорогой трактир. Чтобы кормили неплохо и комнату снять можно было.

Стражник усмехнулся себе в усы – доводилось уже встречаться с уроженцами Барталадарских гор, и он прекрасно знал, что денег у горцев мало. Этот, хоть и сын высокого лорда, ничем от своих соплеменников не отличается, такой же нищий. Он снова внимательно оглядел юношу. Невероятно носат, нос походит скорее на кривой клюв коршуна. Серые глаза спокойны и ироничны, что не похоже на наивного провинциала. Но красив, девушки явно будут заглядываться на молодого лорда, даже нос его не портит. И далеко не так прост, каким кажется с первого взгляда. Двигается подобно дикому коту, сразу понятно, что обучался у горных мастеров. Впрочем, если он сын вождя, то неудивительно. Стражник поискал глазами предупреждающий черный шнурок на левом плече горца, нашел его на положенном месте и удовлетворенно кивнул. Запрещено мастерам боя ходить без шнурка, еще первым императором запрещено. Потом взгляд упал на обтянутые шершавой кожей мерха[1] рукояти картагов, торчавших из-за плечей юноши. Они тоже сказали о многом. Продав один такой меч, вполне можно купить десяток трактиров со всем их содержимым вместе. Только вот не найдется безумца, способного продать картаг. Эти мечи являлись живыми, каждый ученик горных мастеров ковал их себе сам под руководством учителя и мастера-кузнеца боевого братства. А вот что с ними делали потом, так и осталось тайной за семью печатями, владельцы мечей держали рот на замке. Но украсть живой меч после проведения всех обрядов не мог никто, вор умирал в страшных муках, а клинок возвращался к хозяину. Так или иначе, но возвращался. Однако до сих пор стражник редко видел два картага у одного человека. Разве что у старшего наставника боевого братства, Элоиза Кертала, но о старике говорить не стоило, в боевой иерархии Тарсидара он стоял вне всякой конкуренции, даже Ланиг ар Вортон, начальник императорской стражи провинции, не мог сравниться с ним в мастерстве и имел только один призрачный меч. А теперь вот юнец с двумя картагами. Удивительно. Кто он? Мастер двумечного боя? Такой молодой? Мальчишке ведь никак не больше восемнадцати, ну, может быть, двадцати лет. И что он, интересно, забыл в торговой столице? Обычно подобные ему в Тарсидаре не задерживались, стремясь в Элиандар, ко двору канцлера.

– Дык, дело житейское, молодой господин, – степенно ответил пожилой воин. – Найдется, конечно. Вы на южную оконечность города подите, там энтих трактиров, что собак нерезанных. Но как по мне, лучше «Пьяного борова» найти трудно. Какая свинина там! А эль каков… Эх! У тамошней хозяюшки руки золотые.

– А где таможня?

– Да вон она, вон та здоровенная домина. Спросите на входе префекта Корфина, он приезжими господами ведает. Все сделает, как надо. А как в таверну придете, скажите хозяину, папаше Дорфиту, что вас к нему старина Мерт послал.

– Спасибо тебе, воин! – добродушно улыбнулся юноша, перекинул котомку через плечо, едва не задев рукоять одного из мечей, и зашагал в сторону таможни.

Стражник долго смотрел ему вслед и качал головой. Почему-то казалось, что скоро он об этом парне еще услышит, такие неизвестными не остаются. Или очень быстро гибнут. Приятно, к тому же, что удалось кое-что выгадать. Если юнец доберется до «Пьяного борова», то папаша Дорфит стражнику за молодого лорда добрый десяток кружек лучшего эля бесплатно поставит.


Ну, вот! Детская мечта исполнилась. Метрополия! Лек торжествующе рассмеялся, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Какое ему дело до них! Пусть себе смеются. Юноша жадно смотрел на высокие, изукрашенные дома за пределами порта. Вдалеке виднелся возвышающийся на добрых шестьсот локтей шпиль императорской башни, освещающей по ночам город. И это только второй по значимости город империи? Какова же тогда столица, знаменитый на весь мир белокаменный Элиандар? Впрочем, чего гадать, отсюда он отправится именно туда. Сам все увидит. Вспомнив рассказы учителя манер, мэтра Менхема, Лек насмешливо фыркнул. Если верить этому старому чудаку, то в великом городе едва ли не золото с неба падает, а люди добры, мудры и богаты. Но это он явно нафантазировал, люди остаются людьми хоть в горном селении, хоть в столице. Всегда найдется какая-нибудь сволочь, портящая жизнь окружающим.

Дома Леку ар Сантену, младшему сыну высокого лорда, ничего, кроме титула, не светило, да и особым богатством отец никогда не отличался. В молодости он был вождем небольшого племени Легконогих, и одним из первых принес клятву верности императору, став высоким лордом элианской империи в двадцатилетнем возрасте. Причина такого поступка оказалась очень проста, хотя знали о ней только ближайшие родственники и предпочитали не распространяться о неприятном прошлом. Все дело было в самой обычной корысти. Небольшому роду угрожало полное уничтожение, огромный племенной союз Гремящих ополчился на него и объявил кровную месть из-за какой-то мелкой обиды. Войну на уничтожение. Повезло, что очень кстати подошедшие к самым Барталадарским горам имперские полки решили для начала разослать послов, а не сразу атаковать. Гремящие гордо отказались переходить под руку какого-то там неизвестного им императора, зато молодой вождь Легконогих с радостью ухватился за предоставленную возможность стать подданным сильного владыки. И где теперь те Гремящие? И памяти о них не осталось, имперские полки выступили в защиту нового высокого лорда и без особого труда перебили горцев. Поняв, что столкнулись с силой, бороться с которой не в состоянии, остальные племена тоже принесли Элиану клятву верности. Но поскольку Легконогие оказались первыми, то только их вождь получил титул высокого лорда и по имперским меркам стоял в бархатных книгах много выше вождей больших и богатых племен, ставших обычными баронами, графами и виконтами. Это, понятно, безмерно их раздражало и вызывало зависть, а порой даже и ненависть. Но покушаться на привилегии высокого лорда? Надо быть безумцем, ведь он имел право позвать на помощь не только войска императора, но и самих эльдаров. Впрочем, за всю историю империи такое случилось всего лишь дважды, ведь рыцари престола судили беспристрастно, наказывая только виновных. Даже если виновной оказывалась вызвавшая сторона. Однако, несмотря на титул, бывший вождь маленького племени, а ныне высокий лорд Кетван ар Сантен, остался почти нищим. Что у него и было-то? Разве что родовой замок, выстроенный имперскими магами-инженерами прямо внутри высокого пика. Да стада коз и овец. Правда, в последнее время, после начала разработки месторождений самородного серебра неподалеку от замка, положение начало понемногу выправляться. Но до богатства роду ар Сантен было еще очень и очень далеко. Порой семья лорда питалась тем же, что и окрестные пастухи – козьим сыром, тертыми лепешками, мелким чесноком и кислым элем, который варили из диких злаков. Кроме горцев пить его не мог никто, у непривычного к этому питью человека оно могло вызвать шок, а то и отравление.

Поначалу свободные племена трудно привыкали к новой жизни, хотя их свободы никто не ограничивал, только обязали соблюдать Сословное Уложение. Так именовались законы элианской империи, основу которых заложил еще первый император, Элиан Завоеватель. Каждый последующий добавлял в них что-нибудь свое, но суть оставалась неизменной. Многих иностранцев изумляло Уложение, законы не походили ни на что из принятого в других странах. Каждый подданный империи обладал правом на жизнь и свободу, рабство было строжайше запрещено, за попытку закабалить человека виновного ждала казнь вне зависимости от его социального статуса. Власть аристократов оказалась жестко ограничена, и многих из них это сильно раздражало. Но умные люди предпочитали ограниченную власть в огромной империи, раскинувшейся на две трети мира, а не абсолютную в маленькой странишке, которую легко мог захватить любой из соседей. И младшие сыновья бесчисленных аристократических родов охотно шли служить в гвардейские полки. Довольно скоро после аннексии Манхена их примеру последовали многие из молодых горцев. Они уходили служить в лучших подразделениях имперской армии и часто достигали высокого положения, почитая за честь отдать свою верность наиболее могучему вождю мира, самому императору Элиана. Именно на поиски своей судьбы и отправился младший сын высокого лорда Кетвана ар Сантена.

Лек, насвистывая незатейливую мелодию, вышел за ворота порта и довольно потянулся. Формальности оказались настолько простыми, что он справился за какую-то четверть часа. Пожилой, но жизнерадостный чиновник, назвавшийся префектом Мераном Корфином, просмотрел документы молодого аристократа из колонии, внес его имя в книгу новоприбывших и дал на подпись обязательство поступить на службу в случае войны. Как младшему горному мастеру, Леку пришлось еще обязаться не ввязываться в дуэли, что ему совсем не понравилось. Но префект прав, если носящий шнурок выйдет против обычного человека, то дуэль превратится в откровенное убийство. О боевом искусстве горных мастеров ходили легенды и не зря. Хотя Лек получил только первый уровень, став младшим мастером, справиться с юношей в одиночку не смог бы никто из элитных гвардейцев империи. Впрочем, префект указал, что если светлого лорда намеренно оскорбят и тому найдутся свидетели, он сможет драться. И намекнул, что правила почти никто не соблюдает.

Молодой горец не спеша двигался по улице, с интересом рассматривая разномастные дома. Припортовый район был не из богатых, но и не из самых бедных. Впрочем, Лек слышал, что нищих в империи вообще нет, что никто из ее подданных не голодает. Однако поверить в такое просто не мог. С какой стати императору кормить бездельников? Юноша привык, что каждый должен работать, если хочет что-нибудь получить. Даже дети высокого лорда пасли стада летом и разгребали снежные заносы зимой. Попробовал бы кто-нибудь из них только заикнуться о том, чтобы вместо него работали слуги. Отец бы подобному лентяю такого прописал, что пару месяцев на животе спать пришлось бы. Нет, попавшим в беду помогать нужно, обязательно нужно. Но не позволять же им садиться себе на шею? Нет, ни в коем случае.

Кто-то толкнул его и выругался, Лек даже не понял кто, толпа вокруг стала настолько плотной, что он едва продирался сквозь нее. Юноше было несколько не по себе от такого многолюдства, он конечно бывал в городах Манхена, Париадаре, Юриэне и Хансалане, но там такого не встречал. Да, население этих городов тоже немалым, но в подобные толпы люди обычно не сбивались. Делать им здесь, что ли, нечего, раз они посреди бела дня по городу шастают? Когда и работают-то? У молодого горца даже голова закружилась от беспорядочного мельтешения народа вокруг.

Внезапно чьи-то ловкие пальцы попытались срезать кошелек Лека, но юноша резко схватил вора за руку. Им оказался худой, черноволосый мальчишка, одетый на удивление хорошо.

– Не-а… – усмехнулся молодой горец. – Не получится. Монетку дам, коли есть хочешь, а на все рта не разевай.

– Ты чо! – рванулся в сторону мальчишка. – Отпусти!

– Иди. Только своим передай, что горных мастеров лучше не трогать. Чревато неприятностями. Большими.

– Брешешь! – округлились глаза малолетнего вора. – Мастера – они все старые!

– А это видишь? – показал на свисающий с плеча плетеный черный шнурок младшего мастера Лек. Старшие обычно носили белый или полупрозрачный.

– Ни фига себе! – почесал в затылке свободной рукой мальчишка. – Простите меня, недотепу, уважаемый! Недоглядел.

– В следующий раз смотри, не то влетишь. Не все такие добрые, как я, можешь и без руки остаться.

Лек отпустил воришку, и тот мгновенно растворился в толпе, напоследок со страхом посмотрев на молодого горца. Юноша фыркнул про себя, вспомнив ходившие про наставников боевого братства империи легенды. Придумают же! Как-то раз он пересказал учителю несколько случайно слышанных баек, и тот даже позволил себе иронично улыбнуться, что потрясло рассказчика до глубин души. Никогда до тех пор Лек не видел, чтобы мастер Тарвон улыбался.

– Купите сыр, молодой господин! – завопил кто-то у него над самым ухом. – Самый лучший сыр в Тарсидаре!

Раздраженно отмахнувшись от настырного торговца, Лек двинулся дальше. Одна улица сменялась другой, юноша только качал головой, с интересом рассматривая особняки и дома обеспеченных горожан. Они селились ближе к центру, отдав окраины бедноте и людям среднего достатка. Хотя по понятиям Лека самый бедный из здешних жителей на его родине показался бы богачом. Все вокруг были одеты в добротные, шерстяные костюмы хорошего пошива. Порой довольно поношенные, но все еще крепкие. Ни единого нищего в рванье в пределах видимости не наблюдалось. Неужели ему рассказали правду, и в метрополии действительно нет попрошаек? На многих прохожих он видел разноцветные плащи и узорчатые пояса, не напоминающие собой, конечно, шитые золотом и серебром пояса аристократов. За такую наглость ведь можно было и палок получить. Аристократов, впрочем, тоже встречалось немало. Улицы патрулировались отрядами городской стражи в синих плащах с символами наместника провинции, герцога ар Давада, на рукавах. При виде малейшего беспорядка они без промедления вмешивались, уводя нарушителей спокойствия с собой. Ничего хорошего тем ожидать уже не приходилось.

Молодой горец, посмотрев как стражники тащили какого-то отчаянно упирающегося верзилу, подивился про себя неслаженности действий воинов. Перебить их можно было очень быстро и почти не напрягаясь. Впрочем, это не его дело. Раз герцог ар Давад предпочитает держать на службе таких неумех, то у него, наверное, есть на то свои причины. Лек вышел на главную площадь Тарсидара и только языком поцокал при виде великолепия ратуши и дворца наместника. Потом не спеша двинулся в обход, ни ратуша, ни дворец его не интересовали, оставаться в этом городе юноша не собирался. Завидев его шитый золотом потертый пояс, встречные аристократы раскланивались с молодым горцем, не скрывая порой ироничных ухмылок, от которых ему хотелось схватиться за рукояти мечей. Некоторые, правда, замечали висящий на плече горца черный шнурок, и ирония мгновенно исчезала с их лиц. Чему удивляться, не было более верного способа самоубийства, чем нарваться на дуэль с горным мастером.

Снова пошли улица за улицей, бесчисленные лавки и торговые ряды. Глаза разбегались, хотелось попробовать и того, и этого, но Лек сдерживал себя, прекрасно помня, что его кошелек далеко не бездонный. Отец не поскупился, выделив младшему сыну на обустройство немалую сумму, и даже дал банковский сертификат, полученный в одном из банков Хансалана после продажи крупной партии серебряной руды, но юноша иллюзий не питал. Понимал, что других денег до того, как устроится на службу и начнет получать жалованье, у него не появится. Надо рассчитывать только на имеющееся в наличии. Учителя у него были хорошими и доходчиво разъяснили, как легко и быстро остаются без гроша в кармане молодые люди из колоний, попав в метрополию. Особенно, если поддаются соблазнам и начинают швыряться деньгами налево и направо. Лека с детства приучили к бережливости, и он не собирался походить на жадную до новых нарядов девицу во время приезда торговца в замок. Потому отмахивался ото всех, пытающихся что-нибудь всучить ему. Кошелек после случая с воришкой юноша запрятал за пазуху и шел в полутрансе, отмечая и запоминая каждую мелочь вокруг, как учил его мастер Тарвон. Южная окраина постепенно приближалась, дома становились обшарпаннее, но нищих вокруг все так же не было. Да и откровенно голодных людей Лек тоже не заметил. Странно это, если честно. Но не стоит судить поспешно, слишком мало материала для анализа, он слишком мало знает. Пока. Надо на все посмотреть самому, а только потом делать какие-либо выводы. Этому его научил второй учитель, которого по недомыслию называли учителем манер. Хотя старый мудрец, каким-то образом прижившийся в небольшом замке бывшего вождя горного племени, обучал своих учеников не только манерам. Высокого лорда, занятого добыванием денег, это не интересовало, оболтусы малолетние делом заняты, и ладно. А старик обучил Лека с братьями основным трем языкам элианской империи, этикету, риторике, логике, математике, чтению и письму. Причем, сумел подать материал так, что юные горцы слушали его раскрыв рты. Рассказал об устройстве самой большой страны мира, ее истории и обычаях. Правда, самым лучшим учеником старика оказался именно младший, старшим братьям вскоре надоела учеба, и они стали относиться к урокам мэтра спустя рукава. Но Лек, в отличие от них, не пропустил ни одного. Правда, во многое так и не смог поверить, слишком невероятными казались рассказы мэтра Менхема, они казались волшебными сказками, а не реальной жизнью. Взять хотя бы историю об императоре. Это как же возможно, что его величество не знают в лицо? Что никто и никогда его не видел? Что он не живет в своем дворце, а ходит по дорогам империи и помогает всем в его помощи нуждающимся? Чушь какая-то. Бред полный. Не может такого быть. Не ведут вожди себя так. Но старый мэтр научил юношу еще одному – сомневаться. В том числе, и в самом себе. В своих выводах и своей правоте. Потому он не отбросил все и сразу, решив для начала узнать побольше.

Выяснив у прохожих где находится трактир папаши Дорфита, Лек вскоре нашел его. Оглядел снаружи и одобрительно кивнул, здание крепкое и опрятное, видно, что владелец – человек хозяйственный. Только после этого он толкнул высокую дверь и вошел. Окинул взглядом обеденный зал и снова кивнул. Не слишком богато, бросающейся в глаза роскоши нет, зато опрятно. Столы чистые, пол еще влажный, совсем недавно мыли. Людей в зале почти не было, только пара торговцев в углу потягивали эль из высоких деревянных кружек.

– Доброго дня! – вышел из-за деревянной стойки добродушного вида седой толстяк. – Молодому господину угодно выпить или пообедать?

– Меня к вам стражник из порта послал, – улыбнулся Лек. – Назвался стариной Мертом. Сказал, что у вас кормят хорошо и комнату на несколько дней снять можно.

Трактирщик отметил, что юноша говорит с легким акцентом, выдающим, что лаарский, главный из языков империи, для него не родной. Потом только понял, что к нему забрел редкий гость с колониального Манхена. Да еще и младший лорд одного из тамошних великих домов! Правда, чаще всего младших лордов именовали светлыми. Так повелось с древности, а почему – никто не помнил. Но когда папаша Дорфит увидел свисающий с левого плеча молодого горца черный шнурок, ему перехватило дыхание. Далеко не всегда ведь он являлся трактирщиком, нет, далеко не всегда. Были времена, когда лейтенант второго гвардейского полка Белых Леопардов сражался спиной к спине с такими же ребятами, носящими на плечах черные шнурки. И как они дерутся, тоже знал. Потому хорошо понял, кто зашел к нему в трактир.

– Приветствую уважаемого младшего мастера в моем скромном доме! – по всем канонам этикета боевого братства поклонился он. – Буду рад помочь всем, чем смогу.

– Благодарю, – столь же церемонно поклонился удивленный Лек, никак не ожидавший встретить в трактире ветерана братства. – Вы оказываете мне честь, брат.

– Мелли, подготовь зеленую комнату на третьем этаже, у нас гость, – бросил служанке папаша Дорфит, та поклонилась и опрометью бросилась вверх по лестнице.

– Но мы ведь еще не договорились… – удивленно посмотрел на трактирщика юноша.

– С вас я лишнего не возьму, – заверил его тот. – Мне однажды такой же, как вы, младший мастер жизнь спас. Думаю, полтархема в день за комнату и трехразовое питание недорого.

Более того. Лек едва не подавился, это было почти задаром, меньше чем на два тархема он никак не рассчитывал. Но одновременно ощущал себя неловко, ведь не он спасал жизнь этому человеку. Имеет ли он право пользоваться его благодарностью?

– Я с вас больше не возьму, уважаемый младший мастер! – понял его сомнения папаша Дорфит. – Тот мастер у меня на руках от ран умер, а я поклялся, что с тех пор буду помогать каждому из вас чем только смогу. Это моя клятва!

– С благодарностью принимаю ваш дар, уважаемый брат! – низко поклонился Лек, вытянув вперед сложенные лодочкой руки. С чужой клятвой не спорят, это величайшее оскорбление, смываемое только кровью. Старый воин не заслужил такого оскорбления.

– Да чего там, – смутился трактирщик. – Пустяки. Пусть уважаемый младший мастер…

– Меня зовут Лек, – перебил его юноша. – Светлый лорд великого дома ар Сантен.

– Впервые в метрополии?

– Да, решил мир посмотреть. Дома делать нечего, многие наши соседи служат в гвардейских полках. Подумал, а почему бы и мне не послужить его величеству?

– Достойная цель, – степенно кивнул папаша Дормит. – Прошу присаживаться, сейчас обед будет готов. Вы свинину в сухом вине не пробовали? С венсенским соусом?

– Нет, – помотал головой Лек. – У нас свиней не держат, накладно.

– Вам понравится, уважаемый господин ар Сантен, – заверил его трактирщик. – Моя жена прекрасно готовит, я сам на ее стряпне вон какое пузо наел.

– Благодарю, – улыбнулся Лек и сел за ближайший стол, положив котомку рядом.

Мясо оказалось приготовленным столь вкусно, что юноша, хотя совсем недавно завтракал, очистил тарелку почти мгновенно. Да, жена папаши Дормита действительно мастерица, каких поискать еще. Такой вкуснотищи Лек ни разу не пробовал. Даже на праздниках Летней Ночи, когда горцы выставляли на стол все самое лучшее, он не ел ничего подобного. Мясо буквально таяло во рту. Мэтр рассказывал что-то о грандиозных пирах в замках аристократов метрополии, но ему не верили, не понимая, зачем нужно такое расточительство. Слабый темный эль, поданный в высокой деревянной кружке, был непривычным на вкус, но прекрасно утолил жажду. Поев, юноша уплатил трактирщику три тархема за шесть дней вперед и поднялся на третий этаж. Выделенная ему комната оказалась уютной, стены действительно были оклеены темно-зелеными обоями, понятно теперь почему ее называли зеленой. Поскольку весной ночами еще подмораживало, в камине горел огонь. В углу стояла большая, покрытая одеялами кровать, так и зовущая к себе уставшего путника. Но Лек спать не собирался, до вечера еще далеко и вполне можно успеть побродить по городу, благо посмотреть в торговой столице империи есть на что. Однако для начала он сложил свои небогатые пожитки в сундук, оставив при себе только кошелек и мечи. Потом сел на пол в позе лотоса и погрузился в медитацию. В этом состоянии осмысление увиденного давалось куда легче обычного. Для Лека медитация давно стала столь же необходимой, как и дыхание. Да и отдохнуть она позволяла куда лучше, чем сон. За какой-то час он полностью восстанавливался. Однако мастер Тарвон не советовал злоупотреблять этим методом и использовать только в самом крайнем случае. Встав, юноша быстро прокрутил базовые боевые формы для разминки, немного помахал мечами и размял ноги. На корабле тренироваться было негде и он соскучился по тренировкам. Надо завтра же найти место, где можно будет заняться собой по-настоящему. А то так недалеко и сноровку потерять, чего совсем не хотелось.

Выйдя на улицу, Лек оглянулся. Итак, он в городе метрополии. Не в первом, если честно, шхуна по дороге заходила в Гардар и Кевиандар, выгружая какие-то товары, но юноша не стал сходить, сухопутная дорога к столице оттуда куда длиннее, чем от города торговцев, как часто называли Тарсидар. Действительно, чем только здесь не торговали. Трудно было бы найти такую вещь. Не зря именно в тарсидарскую гавань спешили бесчисленные корабли со всего мира. Несколько оставшихся независимыми стран на других континентах со страхом и завистью взирали на гигантскую, невероятно богатую империю. Воевать с Элианом давно уже никто не решался. Однако в последние несколько сот лет начал постепенно набирать силу Карвен, страна религиозных фанатиков, поклоняющихся Единому. Но совсем не так, как принято было в империи. Потому карвенцы между собой называли элианцев грязными еретиками, но не решались, конечно, говорить о том громко. Самую лютую ненависть пяти карвенских первосвященников вызывало то, что в империи разрешена была магия. Процветала Академии Высшей и Прикладной Магии, широко распахивающие свои двери для талантливых юношей и девушек. Мало того, сам император и его эльдары являлись колдунами такой силы, что это вызывало дрожь. Не то в Карвене, там за одно подозрение в наличии магических способностей человека сжигали заживо. Достаточно было доноса соседа или вообще случайного прохожего, чтобы любого карвенца схватили и отправили в допросную тюрьму, откуда мало кто выходил живым и невредимым. Поколениями первосвященники мечтали захватить империю и установить на ее территории столь милые их сердцу порядки. Несколько раз даже пытались, но были сильно биты. Со времени последней войны прошло лет триста, и все это время Карвен предпочитал торговать с Элианом, не оставив, впрочем, фантазий о реванше. А пока святоши шаг за шагом теснили с насиженных мест орков, объявив краснолицых слугами Черного Дорхота, владыки Бездны. Последние пару сот лет те держали оборону по реке Харме, выстроив циклопические крепости и вооружив своих воинов огнестрельным оружием. Карвенцы атаковали беспрерывно, но выбить урук-хай из крепостей так и не смогли. Мастера-ремесленники древнего народа постоянно выдумывали что-нибудь необычное, у них всегда находилось, чем неприятно удивить врага. Имперские полки в последнее время тоже начали перевооружаться, новое оружие оказалось на удивление действенным. Орки охотно торговали огнестрельным оружием в обмен на продовольствие, в их суровых горах мало что могло вырасти. Согласно заключенному первым императором союзному договору они имели свободный доступ на территорию империи, но не слишком-то стремились к этому. К сожалению, из-за этого договора второй древний народ, эльфы, вообще перестали контактировать с людьми, скрывшись в недоступных эльваранских лесах, куда без разрешения хозяев не мог проникнуть никто. После десятков бесполезных попыток пробраться в заколдованный лес бессмертных оставили в покое.

Но был еще один враг. Великая степь. Кочевники. Огромные конные орды испокон веков кочевали по степи, ежегодно пробуя на зуб Южные Цитадели Элиана. В прежние времена случалось, что они доходили до Инара и Дир-Архата, оставляя за собой выжженную пустыню. Потом с севера подтягивались имперские полки и ценой немалых потерь отгоняли кочевников обратно в степь. В конце концов кому-то из императоров надоело постоянно восстанавливать разрушенное, и около трехсот лет назад маги-инженеры Академии возвели по приказу его величества тянущиеся на тысячи верст циклопические стены Южных Цитаделей, навсегда отделив великую степь от имперских земель. С тех пор кочевники ни разу не прорвались во внутренние области Элиана, хотя не оставляли попыток. Эльфийский лес они штурмовать даже не пытались, потеряв лет пятьсот назад несколько тысяч особо сумасшедших, рискнувших войти под сень древних деревьев. Обратно не вернулся никто. Наоборот, из леса вышли чудовища, перебить которых удалось с величайшим трудом и ценой невероятных потерь. Наверное, половина кочевых воинов полегла тогда. Однако уже лет через сто после того племена начали воевать между собой, слишком много расплодилось людей и слишком мало осталось свободных пастбищ. Многие императоры, особенно в молодости, пытались подгрести великую степь под себя, но ни у одного не получилось. Как только имперские войска выходили за пределы стен Южных Цитаделей, кочевники мгновенно забывали о распрях и совместно выступали против старого врага. В Стойбище Паука, единственном городе великой степи у подножья Паучьих гор, начинали грохотать барабаны шаманов, призывающих на помощь своих кровавых богов. Даже император не мог проникнуть в этот странный город, несмотря на всю свою невероятную магическую силу, что-то непонятное защищало Стойбище Паука. Что? Маги и ученые мужи Академии только руками разводили в недоумении. Никакой достоверной информации не было, одни догадки. Оставалось только положиться на удачу и лучших полководцев Элиана. Увы, ни разу элианцам не удалось продвинуться вглубь степи дальше, чем на пару сот верст. Рано или поздно их встречали бесчисленные тысячи конных воинов. И побеждали, как это ни удивительно. Двести пятьдесят лет назад совет мастеров-наставников боевого братства под руководством императора Ларгиана X-го принял решение оставить кочевников в покое, благо прорваться в империю они тоже не могли.

Лек шел, прокручивая в памяти уроки мэтра Менхема. Старик всегда говорил, что забывшие прошлое – обречены. Вполне возможно, что он прав, знать историю необходимо. Да и извлекать из нее уроки – тоже. Молодой горец пытался сравнить рассказанное учителем с окружающим его сейчас. Пока сходства было мало. Он ничего не понимал, видя беспорядочное мельтешение людей, от которого у юноши болела голова и темнело в глазах. Почему они постоянно носятся? Куда так спешат? Чего хотят? От воплей уличных торговцев закладывало уши, и Лек неприязненно морщился. Тоже странность. Зачем кричать? Если человеку что-нибудь нужно, то он все равно купит. Выложи товар и жди себе покупателя, не шуми без толку. Кто захочет – купит. Юноша ни в коем случае не стал бы иметь дело с торговцем, так настойчиво пытающимся всучить свой товар. Каждому ведь понятно: раз продавец настойчив, то что-то здесь не так. Наверняка товар некачественный. Дома на ярмарках купцы выкладывали образцы и молча, с достоинством ожидали покупателей. Попробовал бы кто-нибудь из них орать и прыгать, вообще ничего не продал бы. Впрочем, возможно в метрополии так принято? Лек не знал, но ему сильно не нравились подобные обычаи. Возле трактиров кучковались пьяные, что тоже было для горца диким. Пить хмельное не в праздничные ночи, а посреди белого дня?! Как можно? А беспричинные драки? Тоже непонятно. Каждый раз при виде такого непотребства юноша в недоумении останавливался и смотрел на неуклюжих дерущихся. Зачем это они? Пару раз на него даже пытались поднять руку, но когда нападавший видел свисающий с плеча горца шнурок младшего мастера, то мгновенно трезвел и бледнел, сразу принимаясь кланяться и униженно извиняться.

Понемногу темнело, первый день в метрополии подходил к концу. Лек постепенно добрался до северной окраины города. Дома здесь выглядели куда беднее, но оборванцев он так и не увидел. Внезапно с дерева на него полетела шишка, одновременно сверху донесся чей-то приглушенный смешок. Юноша легко поймал шишку и усмехнулся. Шуточки кто-то шутит? Ну-ну… Он буквально взлетел на дерево, уцепился одной ногой за ветку и повис вниз головой, оказавшись лицом к лицу с мелким парнишкой лет шестнадцати на вид с конопатой и донельзя хитрой мордашкой. Интересный субъект, ничего не скажешь. Лек окинул шутника внимательным взглядом. Зеленые глаза так и светятся озорством. Шапка огненно рыжих, кучерявых волос напоминала собой воронье гнездо необычного цвета. Сорванец изумленно посмотрел на висящего вниз головой человека и потряс головой. Потом протер глаза. Но наваждение никуда не делось. Слегка смугловатое, на редкость носатое лицо горца продолжало иронично улыбаться ему.

– Ну, и чего ты шишками бросаешься? – спросил Лек. – Делать нечего?

– Дык… – только и сумел выдавить рыжий. – Я, это…

– Зря ты это, – хмыкнул юноша. – Поймают, по шее отхватишь.

– Так ты первый поймал! – хихикнул сорванец. – Я ж не со зла. Бить бушь?

Он выглядел настолько забавно, что Лек не выдержал и расхохотался.

– Не буду, – сквозь смех выдавил он. – Зато попрошу город показать. Не за так, два тархема заплачу. Согласен?

– А то! – обрадовался рыжий. – Седня приехал?

– Да.

– А откель?

– С Манхена.

– Вау! – изумился рыжий. – Ты, что ль, оттудова родом?

– Точно! – снова рассмеялся Лек, этот мальчишка вызывал какие-то странные чувства, он был смешон, нелеп и почему-то казался очень одиноким. Несмотря на всю свою веселость.

– Меня Санти обычно кличут, – снова заговорил сорванец.

– А полностью? Сантином? На мое родовое имя похоже.

– Неа… – недовольно скривился рыжий. – Сантиаром. Папхен, чтоб ему в гробу три раза перевернуться, удружил с имечком. Такое лорду пристало, а не скомороху бродячему. Дразнят все, кому не лень.

– Плюнь и забудь, – посоветовал горец. – А меня Леком зовут. Давай спускаться?

– Ага.

Рыжий перепрыгнул на нижнюю ветку, затем легко скользнул по стволу вниз. Лек с интересом смотрел на его мягкие, отточенные движения, и удивлялся про себя. Так двигаются только обучавшиеся у горных мастеров не меньше двух лет. Да мальчишка просто талант! Неужели повезло в первый же день в метрополии найти себе ученика? Хорошо бы. Ведь Лек не получит белого шнура, пока его собственный ученик не сдаст экзамен на черный. Это закон. Стал младшим мастером – воспитай последователя, передай другому свои знания и умения. Без этого пути дальше нет. Юноша удивленно покачал головой и расслабил ногу, соскользнув с ветки. Он упал на руки, колобком прокатился по земле и встал. Рыжий ждал его у масляного фонаря, недавно зажженного фонарщиком.

– А ты здорово прыгаешь… – сказал он и вдруг замолчал, мертвенно побледнев.

Глаза сорванца были устремлены на шитый золотом пояс Лека, выдающий в нем одного из высших аристократов элианской империи. Потом Санти поднял взгляд выше, увидел плетеный черный шнурок, рукояти картагов, и зажмурился, что-то отчаянно шепча себе под нос. Его всего колотило, по щекам протянулись мокрые дорожки слез

– Простите меня за наглость, светлый лорд… – Лек даже вздрогнул от звука глухого, дрожащего голоса.

Рыжий выглядел полумертвым от ужаса. Но чего мальчишка так испугался? Неужели того, что бросил шишкой в лорда? Чушь ведь. Полная.

– Да не бойся ты меня! – попробовал юноша успокоить Санти, но тот затрясся еще сильнее, отчаянно мотая головой и размазывая слезы по лицу. – Ничего плохого я тебе не сделаю!

За спиной раздался топот, и в круг света вступили трое стражников в синих плащах. Стемнело, и стража начала ночные обходы. Увидев плачущего рыжего, сержант, идущий впереди, резко остановился. Потом осмотрел Лека, опытным взглядом сразу отметив шитый золотом пояс аристократа и витой черный шнурок младшего горного мастера.

– Этот наглый щуренок оскорбил вас, светлый лорд? – в голосе старого служаки звучала мрачная угроза, он злорадно поглядывал на мальчишку. – Ну, шпон рыжий, ты допрыгался. Тебя ведь предупреждали, чтобы забыл о своих шуточках, зараза? Предупреждали. Так ты теперь на лорда рыпнулся? Да еще и на горного мастера? Все, мое терпение закончилось. В каменоломни пойдешь. Хватит!

Остальные двое стражников не менее злорадно ухмылялись. Санти вжался в стену, глаза мальчишки стали похожи на глаза попавшегося в ловушку звереныша. Видимо, у стражи были к нему давние счеты. Юноша снова вспомнил рассказы мэтра о надменности аристократов метрополии. Если это правда, то за брошенную в лорда шишку действительно можно оказаться в каменоломнях. А то и кнута отхватить. Дурака надо выручать. Да и воспользоваться ситуацией не грех.

– Ничем мой ученик меня не оскорбил, – холодно сказал Лек. – Конечно, Слово Воина еще не сказано, но я, младший горный мастер боевого братства империи Лек Белый Волк, светлый лорд великого дома ар Сантен официально заявляю, что беру юношу Сантиара в ученики.

– В ученики? – тупо повторил опешивший сержант. – Этого шпона? Но…

– Я повторяю, какие у вас претензии к моему ученику? – голос горца стал совсем ледяным.

– Никаких, светлый лорд! – вытянулся старый служака, все еще выглядящий так, будто его хорошо приложили по голове чем-то тяжелым.

– Что здесь происходит? – раздался чей-то голос, и на свет вышел еще один стражник.

На сей раз это был офицер. В сером с серебром плаще императорской стражи. И мало того, что офицер, но и такой же горный мастер, как сам Лек, о чем говорил свисающий с левого плеча черный шнурок.

– Приветствую тебя, брат! – по всем канонам боевого братства поклонился юноша.

– А я тебя, брат! – повторил его поклон офицер, улыбнувшись. – Могу чем-нибудь помочь?

– Да! – резко кивнул Лек. – Прошу тебя стать свидетелем произнесения Слова Воина, я беру в ученики вот этого юношу.

– Брат! – приоткрылся рот офицера, глаза его стали совершенно круглыми. – Ты берешь в ученики это вот рыжее недоразумение?! Ты серьезно?!

– Да, а что? – удивился юноша. – Что здесь такого?

– Сразу видно, что ты не местный… Его здесь все знают. Нет, наверное, человека в Тарсидаре, которому он не досадил бы. Постоянно шуточки идиотские шутит. Да такие, что его полгорода растерзать готовы, несколько раз стража дурака полумертвым у мстителей отбивала. Так он в «благодарность» и над нами подшутил как-то. Сержант вон его шутки до смерти не забудет. Теперь рыжего никто больше отбивать не станет, если снова попадется. Сам виноват.

– Да уж… – растерялся Лек. – Никогда бы не подумал. Но посмотри на его движения, так двигаются только на второй-третий год обучения. Какова координация, а?

– Так скоморох ведь! – скривился офицер. – Акробат и жонглер. Но я как-то не присматривался. Может, и зря.

– Энергии слишком много, вот и бузит, – добродушно усмехнулся юноша. – Если ее направить в нужное русло, то… Тем более, что я уже сказал свое слово и отказываться от него не намерен. Теперь дело за ним. Согласится, станет моим учеником и младшим мастером через несколько лет. Гарантию даю, станет. Гонять только нужно как следует.

Санти непонимающе смотрел на них, успев уже похоронить себя, в каменоломнях больше пяти лет не живут даже здоровенные мужики, что уж о нем говорить. Через год загнется. Почему люди совсем не понимают шуток? Он ведь не со зла, никогда никому большого вреда не причинял. Того же сержанта взять. Хороший ведь дядька, а обиделся страшно. И на что? На мелочь! Ладно, наткнулся на ведро с краской, которое, между прочим, совсем не на него, а на толстого кабатчика Баско насторожено было. Нечего по закоулкам шариться! Ладно, после падения ведра несколько дней из дому выйти не мог, краска оказалась особо устойчивой. Случается. Дело житейское. Так нет же, чтобы посмеяться, потом такую погоню за Санти устроил, что мальчишка три дня по подвалам отсиживался, пока сержант немного не остыл. С тех пор приходилось соблюдать величайшую осторожность, стражники пообещали, что если хоть какая малость с его стороны будет, то в каменоломни упекут. Стало донельзя скучно жить, только во время выступлений балагана немного развлекался, устраивая клоунады, во время которых зрители покатывались от хохота. Но в последние два года дядюшка Балдур, владелец балаганчика, совсем растолстел, разленился и почти не выступал. Денег у него хватало, потому не надо было больше мотаться по всей империи, развлекая праздных зевак. Санти долго терпел и вел себя примерно. Сегодня терпение закончилось, он залез на дерево и принялся швыряться шышками в прохожих. Те так смешно выглядели, когда пытались понять откуда на них шишка свалилась. А потом встреча с этим редкостно ловким парнем, оказавшимся, как назло, светлым лордом. С лордами и прочими высокопоставленными господами Санти шутить никогда не рисковал, знал, чем чревато. Надменны, как последняя сволочь. За безобидную шутку вполне способны человека в колонии отправить. Поняв, что пошутил с высшим аристократом, он до смерти перепугался. А тут еще и стражники подошли, как будто без них «радости» не доставало. Но лорд сказал сержанту, что берет Санти в ученики. Что это значит?

– Он ничего не понимает, – насмешливо фыркнул офицер. – Тебе счастье редкое привалило, обормот рыжий. Вот этот господин согласен взять тебя в ученики и сделать из дурака горного мастера. Как только получишь черный шнурок, то автоматически станешь аристократом, идиота кусок.

– Я?! – челюсть юного скомороха отпала.

Многого он мог ждать от жизни, но только не такого. Это что? Это они в отместку так шутят? Его в горные мастера? В аристократы?! Да нет, полная чушь. Или не шутят? Но никакого желания становиться хладнокровным убийцей Санти не испытывал. А есть ли другой выход? Он искоса посмотрел на сержанта и понял, что нет. Тот поглядывал на мальчишку столь многообещающе, что его всего передернуло. Нет уж, лучше в ученики к лорду, чем во власти обозленных стражников остаться. Похоже, пора сматываться из этого затхлого города.

– Я согласен, светлый лорд… – с трудом выдавил из себя Санти, чувствуя себя несколько странно.

– Значит, принимаешь ученичество? – переспросил Лек, переглянувшись с офицером. – Учти только, что сейчас ты дашь не просто слово, а слово горному мастеру в присутствии свидетеля. Тоже горного мастера. Сразу хочу сказать, что можешь отказаться и ничего тебе за это не будет. Я прослежу, чтобы ты оказался в безопасности. Но если нарушишь слово, то за тобой будет охотиться каждый из боевого братства империи. Предателей мы не прощаем.

Что?! Ой, мама. Вот это влип, так влип, Санти-то думал сразу смыться от незваного «учителя», а не выйдет. Боевое братство станет охотиться? От них не уйдешь. Даже в самом Карвене достанут. Но лорд ведь сказал, что если отказаться, то ничего не будет и никто его не тронет. Санти открыл было рот, чтобы послать горца куда подальше, но вдруг в голову пришла одна занятная мысль. Хорошо, сейчас он откажется и вернется в осевший в Тарсидаре четыре года назад балаганчик дядюшки Балдура. А что дальше? Снова начнет сходить с ума от скуки, пошутит над кем-нибудь и окажется в каменоломнях? Все ведь останется по-прежнему, ничего не изменится. А лорд предлагает какую-то новую, непривычную и необычную жизнь. Может, горные мастера и не настолько страшные, как описывают их в сказках и легендах? Взять хоть этого. Ненамного старше самого Санти, улыбающийся, добродушный на вид парень, хоть и светлый лорд. Вдруг с ним будет интересно? Санти растерялся, никогда до сих пор ему не приходилось думать о таких вещах, делать подобного выбора, жил, как жилось, не больше. Нет, он не откажется. Пусть будет, что будет. Хоть что-нибудь новое!

– Я согласен… – повторил мальчишка. – Я даю слово.

– Назови родовое имя полностью.

– Сантиар Эрхи, скоморох. Сын Вила Эрхи, тоже скомороха.

Горные мастера переглянулись. Горец достал из-за пазухи сплетенный из хорошо выделанной волчьей кожи серый шнурок ученика.

– Я, Лек Белый Волк, светлый лорд великого дома ар Сантен, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, беру в ученики Сантиара Эрхи и произношу Слово Воина! – голос юноши стал торжественным. – Прошу эльдаров его величества императора занести мои слова в Анналы Братства!

Затем он произнес несколько странно звучащих слов на неизвестном языке, наверное заклинание. Санти не знал, но его почему-то пронзило холодом. Казалось, кто-то огромный и страшный открыл глаза и посмотрел на рыжего мальчишку. Оценивающе так посмотрел, как будто пытался понять, пригоден на что-нибудь этот наглец или нет.

– Занесено! – прозвучал откуда-то из воздуха нечеловеческий, пугающий голос.

– Я, Кенар ар Теваль, виконт Арват, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, выступаю свидетелем слов моего брата Лека Белого Волка, – говоря это, офицер с явно видимым сомнением посматривал на Санти. – И также произношу Слово Воина в подтверждение.

Он повторил те же несколько странно звучащих слов.

– Принято! Ученик Сантиар, принимаешь ли ты ученичество? По доброй ли воле ты его принимаешь?

– П-п-р-р-р-и-н-н-и-м-м-а-ю-ю… – от всего происходящего у Санти зуб на зуб от страха не попадал. – П-по д-доброй в-воле…

– Занесено в Анналы Братства. Да будет так!

Внезапно верхушка императорской башни в центре города вспыхнула призрачным белым светом, режущим глаз. Санти несколько видел подобное, но не знал почему это происходит. Рассказывали многое, но вот что из рассказов было правдой? Кто его знает… Уж никак не мальчишка-скоморох. Горожане вообще-то мало обращали внимание на развлечения магов. Башня ночами освещает город? Хорошо! Удобно! А что иногда начинает играть световую феерию, так то дела императора с эльдарами, простых людей они никак не касаются. Но Санти в голову не могло придти, что когда-нибудь башня загорится из-за него. Рыжий мальчишка онемел, только наполненные страхом и непониманием глаза были устремлены на колдовской огонь, ежесекундно меняющий цвет. Лек, тем временем, положил ученический шнурок на ладонь и вытянул ее вперед, снова сказав несколько слов на незнакомом языке. Из светового шара на верхушке башни вытянулся узкий белый луч и ударил в шнурок. Тот загорелся холодным огнем того же цвета, но через несколько мгновений погас. Так же, как и сама башня.

– Возьми, – негромко сказал горец. – Отныне этот шнурок твой. Отныне ты принадлежишь к боевому братству элианской империи, и каждый из нас брат тебе.

Санти дрожащими руками принял серый шнурок и замер, не понимая, что с ним делать дальше. После всего случившегося голова у мальчишки гудела, в глазах вспыхивали огненные круги и вообще он чувствовал себя донельзя погано. В самых диких фантазиях Санти не представлял, что может стать когда-нибудь одним горных мастеров, которых так боялись и уважали в империи. Впрочем, не только в империи. Даже кочевники великой степи прекрасно знали, что значит витой кожаный шнурок на левом плече человека. Меньше, чем вдесятером, на такого воина не нападали, знали, что смысла нет. Передавит, как слепых кутят, и пойдет себе, посмеиваясь. Поняв его недоумение, Лек переглянулся с офицером, оба как-то очень похоже улыбнулись, после чего горец приложил шнурок к плечу Санти. Тот прилип, как будто был смазан клеем. С этого момента снять его с плеча мог только сам мальчишка или его учитель. Неважно, какая одежда будет на рыжем отныне, шнурок ученика все равно окажется сверху. Украсть его тоже никто не мог, вора находили задушенным, а символ принадлежности к боевому братству возвращался к своему владельцу. Точно так же, как и картаги, которые Санти предстоит выковать себе через несколько лет. Рыжий скоморох все никак не мог придти в себя от столь резкого изменения своей судьбы.

– Успеешь еще налюбоваться, – со смешком сказал Лек, вспоминая собственные ощущения после получения ученического шнура. – Завтра начну дрессировку, так что готовься. Брат, ты не знаешь случайно тренировочного зала, в котором можно было бы потренироваться до моего отъезда?

– Большинство городских мастеров тренируются в зале старшего брата Элоиза Кертала, – ответил собравшийся было уходить офицер, снова поворачиваясь к горцу. – Зал расположен неподалеку от дворцовой площади. Спросишь, любой покажет. Для своих там бесплатно, для остальных за деньги. Только смотри, брат, старик и тебя погоняет, он не терпит, когда молодежь распускается.

– Не страшно, – рассмеялся Лек. – Наоборот, хорошо, я во время плавания немного сноровку подрастерял, тренироваться толком негде было. На разминочных комплексах далеко не уедешь. Спасибо за помощь!

– Не за что, это мой долг, – поклонился офицер.

Вскоре стражники ушли, и Санти остался наедине со светлым лордом, неожиданно ставшим его учителем. Тот с интересом поглядывал на мальчишку и ухмылялся себе под нос.

– Меня не бойся, – сказал горец. – Хотя придется тебе ой как нелегко, но потом спасибо скажешь. На то, что я лорд, внимания не обращай, это значения не имеет. Ты сам теперь кандидат в аристократы. Называй меня Леком или наставником. Не вздумай назвать учителем, я этого звания еще не заслужил, по шее дам, если забудешь. Ладно, надо забрать твои вещи. Куда идти?

– Я проведу, н-наставник… – с трудом выдавил из себя рыжий. – Только у меня тех вещей – пара дырявых штанов, да жонглерские шары.

– Жонглировать, значит, умеешь?

– А то! – возмутился Санти. – Лучше меня жонглера в этом занюханном городишке не найти!

– Акробатика как? – довольно кивнул Лек. – Сальто, фляки, кульбиты, колесо?

– Могу, – пожал плечами мальчишка.

– Да? А ну-ка повтори.

Лек с места прыгнул на руки и принялся, наращивая скорость, крутить фляки. Закончил серию он выходом на двойное сальто. Санти восторженно приоткрыл рот. Во дает! Да ему бы цены в балагане не было! Повторить, значит? Ладно. Рыжий ехидно ухмыльнулся, мгновенно забыв о страхе, и тоже закрутил серию фляков. Правда, двойное сальто он сделать не сумел, обошелся одинарным, зато вышел из него в нижней стойке и прокатился обратно колесом.

– Неплохо, – одобрительно хлопнул его по плечу Лек. – Координация немного хромает, но ничего страшного, подгоним. Хотя в первую очередь я буду учить тебя падать.

– Падать? – изумился Санти. – Зачем?

– А затем, чтобы всегда оставаться невредимым во время падения. Думаешь, это просто? А если падаешь с вершины дерева на камни? Что тогда? Калечиться? Не стоит. Помнишь, как я с дерева спрыгнул?

– Ага, – вздохнул мальчишка. – В жизни не видал, чтобы вниз головой сигали.

– Это еще мелочи! – отмахнулся Лек. – Научу. А теперь веди.

По пути к балаганчику дядюшки Балдура Санти немного успокоился. Серый шнурок на его плече, казалось, горел, даже обжигал. Случилось что-то невероятное. Нищего, безродного скомороха взял в ученики горный мастер. Мало того, младший лорд великого дома. Пусть варварского, но все-таки. Ни в одной сказке мальчишка ничего похожего не слышал, учениками всегда становились наследники благородных родов или чем-то отличившиеся молодые воины. Он пребывал в растерянности, пытаясь понять как ему жить дальше. Лек что-то рассказывал, но Санти почти ничего не слышал, продолжая размышлять. Так они постепенно добрались до западной оконечности Тарсидара, где обычно селились ремесленники. Вскоре впереди показался примыкающий к купленному недавно дядюшкой Балдуром небольшому дому шатер балагана. Он выглядел жалко, добрых пару месяцев уже не зазывали сюда публику на представление. Бывший скоморох пытался стать респектабельным горожанином и не хотел напоминать о своем прошлом. Благо, хоть последних артистов пока не разогнал. Правда, постоянно попрекал их куском хлеба и заставлял работать по хозяйству. В последнее время он нехорошо косился на Санти, и мальчишка чувствовал, что скоро его вышвырнут на улицу. Понятно, впрочем, за шуточки рыжего сорванца претензии высказывали Балдуру, которому совсем не улыбалось краснеть перед соседями. Вспомнив все это, Санти поежился. Наверное, даже к лучшему, что так вышло, хоть на улице не оказался. Ведь поскольку официально нищенства в империи не существовало, оказавшихся без дома и работы отправляли на поселение в дальние колонии, не спрашивая на то их согласия. Стучать пришлось долго, в доме бывшего скомороха ложились рано.

– А, явился, не запылился… – недовольно проворчал дядюшка Балдур, открывая. – Смотри, догуляешься. Если б не твоя мать, прощелыга ты эдакий… Обещал ведь за тобой присмотреть, когда она, бедная, помирала. И как у такой золотой женщины эдакое вот недоразумение уродилось, а?

– Вы господин Балдур? – спросил Лек, выходя на свет.

– Я, светлый лорд! – поклонился тот, сразу заметив шитый золотом пояс аристократа.

– Очень хорошо. Я взял этого мальчишку в ученики. Мы пришли за его вещами.

– В ученики? – тупо переспросил Балдур, ничего не понимая.

Неужели кто-то мог взять этого горе-шутника? Кому только из ремесленников он не пытался спихнуть Санти, надеясь, что тот выучится хоть чему-нибудь полезному. Никто не захотел, все вокруг прекрасно знали чего от такого ученичка ждать. Но разве лорды берут учеников? Что за чушь? Потом взгляд старого скомороха упал на серый шнурок на плече рыжего сорванца, и лицо толстяка вытянулось. Он прекрасно знал, что это за шнурок и что он значит. Получается, бессовестного мальчишку взял в обучение горный мастер? Вот так-так…

– К-как пожелаете, светлый лорд… – с трудом выдавил из себя Балдур, продолжая очумело смотреть на ухмыляющегося Санти, которому потрясенный вид хозяина балаганчика явно пришелся по вкусу.

– Иди, – подтолкнул мальчишку Лек.

Тот скрылся в дверях, проскользнув мимо старого скомороха, продолжавшего стоять столбом.

– Вы были знакомы с его родителями? – вежливо спросил горец.

– Да, конечно, – качнул головой Балдур. – Хорошие акробаты были, от бога. Жаль, что так рано ушли. Отец разбился когда Санти и четырех не было, гнилой фал порвался, а лет через пять и мать померла от горячки, простудилась, бедная. Мы тогда по всей империи бродили, выступали, вот в буран и попали на самом севере, около Нерлавана. С тех пор этот рыжий оболтус при мне. Уродится ведь такое! С детства раннего всем вокруг жизни не давал, как учинит какую шкоду, так хоть стой, хоть падай. И не со зла ведь, скучно ему, понимаете ли…

– Да я понял, что не со зла, – усмехнулся Лек. – У меня старший брат такой же. Отец его драл, драл, да только толку – чуть. Зато учитель когда взялся, то за пару лет человеком сделал. Надеюсь, мне тоже удастся из Санти толкового бойца воспитать. Задатки у него – дай бог каждому.

– Ох, и задачку вы на себя взвалили, светлый лорд, – вздохнул Балдур. – Тяжко вам с ним придется, до жути тяжко. Он же не хочет думать о последствиях, творит, чего правой задней пятке захочется, а потом удивляется, что его бьют.

– Попытаюсь, – пожал плечами горец, посмеиваясь. – Для нашего дела фантазия на всякие выдумки – даже хорошо. Но вот то, что он о последствиях не думает, плохо. Придется самому думать, что-нибудь, да надумаю. На крайний случай обращусь к старым мастерам, те точно помогут. Они и не таких перевоспитывали. Гонять парня придется, конечно, здорово, но ему на пользу пойдет.

– Это уж точно! – кивнул дядюшка Балдур. – Коли сил на шкоды не останется, то и шкодить не станет.

– Станет, – вздохнул Лек. – Мой старший брат ходить от усталости не мог, а все равно шкодил. В жизни не забуду воплей отца, когда тот полную постель лягушек обнаружил. Где только шкодник посреди зимы лягушек-то нашел? В пещере какой-то, не иначе. А ведь весь день тяжело работал, снежные заносы в рост человека вокруг всего замка разгрести непросто. Но все равно нашкодил. Порода такая. Зато, если энергию куда надо направить, много полезного сделать сможет.

– Дай-то бог… – передернул плечами старый скоморох. – Простите уж, светлый лорд, но не верю я, что из этого рыжего оболтуса толк выйдет.

– А это уже от меня зависит. Сумею научить – выйдет. Не сумею, значит рано мне черный шнур дали.

Дядюшка Балдур удивленно покосился на лорда. Никогда не встречал аристократа, способного сомневаться в себе самом. Хотя да, горный мастер. Это особая порода людей. Да и люди ли они? А кто их знает. Довелось однажды повидать, как один из носящих черный шнурок в одиночку большую банду разметал. Только клочья по закоулочкам полетели. Ни один, даже самый лучший акробат не повторит тех невероятных трюков, которые вытворял горный мастер. Понятно, впрочем, почему этого горца Санти заинтересовал. Из мальчишки на глазах акробат куда лучше отца растет, наверное, светлый лорд что-то увидел, вот и взял его. Ну, дай бог сорванцу счастья на выбранном пути.

Тем временем на пороге появился рыжий озорник, увязавший свои убогие пожитки в узелок. Он с какой-то непонятной тоской посмотрел на дядюшку Балдура, потом на балаганчик и тяжело вздохнул. Но буквально через секунду на конопатой мордашке Санти снова сияла обычная беззаботная улыбка. Старый скоморох только головой покачал – очаровательный негодник, которому за одну улыбку порой много чего прощали.

– Я готов, учитель! – встал рыжий по стойке смирно.

– А по шее? – приподнял бровь Лек, посмеиваясь. – Забыл, что я обещал?

– Виноват, наставник! – захихикал Санти.

Дядюшка Балдур с удивлением смотрел на смеющегося аристократа. Не видал он таких еще. Надо же, не носится со своей родовой спесью, как дурень с писаной торбой, а ведет себя, как нормальный молодой парень. Не делает вид, что пуп земли. Старый скоморох обнял Санти на прощание и от всей души пожелал удачи, она сильно мальчишке понадобится, жизнь у горных мастеров непростая и опасная.

Добравшись до трактира папаши Дорфита, Лек облегченно вздохнул. День выдался богатым на впечатления, слишком даже богатым. Он покосился на плетущегося позади ученика и едва не фыркнул, настолько тот выглядел унылым. Ничего, скоро поймет до чего удачный жребий ему выпал. Впрочем, юноша видел, что недовольство Санти показное, что на самом деле мальчишка сходит с ума от любопытства. Он специально подбросил ученику пару тем для размышлений, рассказав о некоторых обычных для горных мастеров вещах. Тот постарался скрыть, что буквально очарован, отпуская язвительные замечания по любому поводу. Рыжий уже понял, что может говорить с Леком без опасений, и вовсю пользовался этим.

– Доброго вам вечера, молодой мастер! – встретил горца у порога трактирщик.

– И вам доброго вечера, господин Дорфит, – улыбнулся Лек. – Я вот себе первого ученика нашел.

– Ученика? – удивился тот, потом посмотрел на на прячущегося за спину наставника смущенного Санти.

Брови трактирщика в ту же секунду взлетели вверх, он задохнулся, запнулся об камень и едва не упал.

– В-вы взяли этого рыжего мерзавца в ученики?! – папашу Дорфита всего трясло. – Вы, наверное, не знаете, что это за сволочь!

– Да не сволочь, дурной просто, – усмехнулся Лек. – Простите его.

– Я извиняюсь, что навозу вам в трактир натащил… – смущенно пробормотал Санти, однако глаза его хитро поблескивали, понятно было, что он ничуть не раскаивается.

– Что-что ты сделал? – удивился горец.

– Он не поленился однажды ночью очистить мой свинарник от навоза… – недовольно проворчал папаша Дорфит. – И вывалил весь этот навоз прямо посреди трактира. И лестницу им вымазал. Как только двери открыть ухитрился и проделать все бесшумно? Ума не приложу. Я утром выхожу себе из спальни, спускаюсь вниз, поскальзываюсь, падаю и обнаруживаю, что у меня посреди обеденного зала куча навоза. Причем, обнаруживаю самым, что ни на есть, неприятным способом, въехав в эту самую кучу мордой.

Лек с трудом удержался от смеха, представив себе столь изумительную картину. Понимал, что нельзя смеяться, но губы молодого горца все-таки дергались.

– Смеетесь? – обиженно спросил заметивший это трактирщик. – Оно, конечно, со стороны смешно будет. А вы попробуйте себя на мое место поставить. Приятно? А ведь я его не раз за так кормил, когда голодный приходил… Отблагодарил, ничего не скажешь.

– Вы правы, ничего приятного. И неблагодарность дело паршивое…

– Да чего я такого сделал-то? – не выдержал Санти. – Пошутил ведь! Думал, вы посмеетесь…

– Эх, дурная твоя голова! – с укоризной покачал головой папаша Дорфит. – А подумать, каково эту кучу убирать, трудно было для начала? Я понял бы, если бы ты подгадил человеку, который тебе досадил. Так я ведь всегда хорошо тебя принимал. Ты из «Пьяного борова» когда-нибудь голодным уходил? Нет. За что ж ты меня так? Что я тебе плохого сделал?

Санти опустил голову и покраснел. Лек удовлетворенно кивнул. Задумался все-таки. И то хорошо. Неизвестно только, что надумает. Надо будет поговорить с парнем откровенно, он, кажется, действительно не понимает почему на него обижаются. Не понимает, что его шутки недобрые. Странно это все-таки, как будто не дурак. Хорошо, раз, два, три, но давно пора понять, что нужно остановиться. Видит ведь отношение людей. Как жаль, что мастер Тарвон не здесь, не с кем посоветоваться. Леку ведь всего восемнадцать и жизненного опыта у него – кот наплакал. На память пришли слова офицера стражи о старом мастере Элоизе Кертале. Может, с ним посоветоваться? Пожалуй.

– Ладно, чего уж там… – махнул рукой трактирщик. – Заходи. Только смотри мне, нашкодишь, не посмотрю, что ученик горного мастера, выдеру. Кнутом.

– А я подержу, чтобы не сбежал, – ехидно ухмыльнулся Лек.

Санти покосился на него и понял, что наставник не шутит. Ну, и ладно. Пес с ними. Обойдется сегодня без развлечений, наразвлекался уже по самое не могу. Да и не хотелось снова нарываться. Он все-таки представил каково убирать разбросанный по полу полужидкий навоз, приходилось свинарники чистить, и понял, что перестарался. Но все-таки странно. Почему, когда он устраивает что-нибудь во время представления в балагане, то люди падают со смеху и аплодируют? А стоит сделать подобное в городе, так сразу бог знает что подымается, сказать страшно. Какая разница, где? Все равно ведь смешно! Рыжий сокрушенно вздохнул. Не, не понимал он людей, совершенно не понимал. Подымаясь за наставником, Санти старался быть тише воды, ниже травы и не попадаться на глаза трактирщику. Когда тот принес две миски с ужином, мальчишка откровенно удивился. Никак не ждал, что накормят.

Поев, Лек понял, что пора спать, глаза слипались. Он постелил ученику пару одеял на небольшом топчане, стоявшем в углу, и вскоре заснул. Санти некоторое время ворочался, но недолго, тоже устал за этот невероятный день. Слишком многое на него свалилось. Причем такого, что рыжий скоморох и представить себе никогда не мог.