Элизабет Эллиот Тигровая лилия

1

– Ну вы подумайте! Какое бесстыдство! Как она посмела!

Лили Уолтерс старалась не замечать оскорбительный шепот за своей спиной. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и она размеренным шагом, с гордо откинутой головой направилась в дальний конец огромного бального зала. На бал к лорду и леди Эшланд съехалось более пятисот гостей. Отовсюду неслись смех и громкие голоса, заглушавшие прекрасную музыку, – сегодня здесь играли лучшие музыканты Лондона. По левую руку от Лили располагались столы, уставленные всевозможными яствами, другая же половина зала была предназначена для танцев. Что ж, успокаивала себя Лили, ей следовало ожидать подобных разговоров, особенно от молодых сплетниц, вроде тех четверых, что шептались сейчас возле столов с угощением. Ну и пусть шушукаются, ее ничуть не заботит, какие шпильки они пускают в ее адрес, прикрывшись своими роскошными веерами. Однако Маргарет Грэнджер, высокая красивая блондинка, специально повысила голос:

– Бедный Осгуд! Всего три месяца прошло со дня похорон, да упокоит Господь его душу… А она уже примчалась на бал! Как ни в чем не бывало! Просто неслыханно!

Лили почувствовала, что краснеет. Она бы предпочла, чтобы Маргарет и ее подруги сплетничали, соблюдая приличия, как все остальные светские кумушки. Хотя в зале было очень шумно, реплики этой четверки доносились до Лили очень явственно.

– Бедный обманутый Осгуд, – скорбным голосом продолжала Маргарет, – погиб из-за нее на дуэли, а у нее даже не хватило терпения выдержать положенный срок траура. Хотя бы для виду!

– На дуэли? – переспросила одна из ее подруг. – Но я слышала, его убили разбойники.

– На рассвете, в Риджент-парке? – фыркнула Маргарет. – Мне кажется, здесь все достаточно очевидно! Я, конечно, и у жениха своего спросила, что он об этом думает. Так вот, он не сомневается, что Осгуд погиб на дуэли.

– У жениха? Ах, Маргарет, так ты, оказывается, помолвлена?

Девушки опять перешли на шепот, умоляя им все рассказать, но Маргарет только отмахнулась.

– Нет, – твердо заявила она. – Я пока не могу ничего вам сказать. Герцог Ремингтон просил не обсуждать ни с кем нашу помолвку. Пока.

Лили все-таки сбилась с шага и едва не споткнулась. Тут же взяв себя в руки, она, не поворачивая головы, глянула из-под полуопущенных ресниц в сторону четверки. Однако белокурая Маргарет, откровенно за ней наблюдавшая, заметила ее взгляд и победно улыбнулась, радуясь ее смущению. Затем, откинув за спину густые локоны, Маргарет что-то прошептала своей соседке. Лили перевела дух и с уверенным видом пошла дальше, будто ничего не произошло. Эта сцена длилась всего несколько мгновений, однако Лили не могла не признать, что отвратительная стрела Маргарет на сей раз попала в цель.

Вскоре голоса Маргарет и ее подруг уже не были различимы в общем гуле, но Лили еще долго не могла оправиться от удара. Странная боль сдавила ей сердце, к горлу подступил комок – она едва могла дышать. Прохладный ветерок шевелил листья пальм, стоящих возле застекленной створчатой, так называемой французской двери, ведущей на веранду, однако до середины зала не долетал. Удушливый, влажный воздух был переполнен резкими ароматами духов и запахом тел. Лили спешно раскрыла веер и принялась обмахиваться, но не почувствовала желанной свежести.

О, что это там у пальм такое яркое? Лили свернула в сторону веранды. Ну, конечно. Только Софи Стэнхоуп могла надеть это вызывающее, цвета фуксий, платье. Оно буквально пламенело на фоне зелени. У всех остальных дам наряды были пастельных нежных оттенков. Тут Лили заметила боковым зрением, что вдалеке мелькает еще одно неприлично яркое пятно. Оно стало стремительно к ней приближаться. Лили ускорила шаг.

– Леди Лилиан!

Лили чуть не застонала от досады, но, изобразив на лице вежливую улыбку, повернулась к лорду Аллену. Еще секунду назад он с унылым видом стоял возле колонны, а теперь разве что не бежал, пытаясь ее нагнать…

– Честное слово, никак не ожидал увидеть здесь вас, леди Лилиан.

Ответить ему тем же Лили никак не могла. Куда бы она ни отправлялась, их пути непременно пересекались. Он был вполне приятным молодым человеком, но порою слишком назойливым. Лили старалась не замечать, что взгляд его зеленых, чуть навыкате глаз чересчур уж дерзок, а волосы выглядят сальными, даже когда они совершенно чистые. Терпимо относящаяся к суждениям других, сама она никогда не судила о человеке только по его внешнему виду. И все же сейчас это немыслимое сочетание ярко-синего и темно-пурпурного… У нее рябило в глазах. Аллен носил дорогие костюмы, однако в его одежде всегда имелся какой-нибудь изъян. Вот и сегодня на пурпурном жилете не хватало нижней пуговицы и из образовавшейся прорехи предательски торчала белоснежная сорочка, что сводило на нет все его старания выглядеть безупречным денди.

– Вы непременно должны обещать мне первый танец! – заявил лорд Аллен. Его взгляд быстро окинул весь ее наряд цвета морской волны и замер на лифе, украшенном драгоценными камнями.

– Ах, как это мило с вашей стороны, лорд Аллен, но боюсь, что уже обещала первый танец лорду Артонсвеллу. Или, может быть, это был лорд Уильямс? – Она взмахнула веером и, прикрыв дрогнувший в улыбке рот, посмотрела на лорда Аллена невинным взором. – Я куда-то задевала свою карточку для танцев и теперь никак не могу запомнитьих порядок.

– Тогда пообещайте мне один из не расписанных еще танцев.

– По-моему, у меня всего один и остался – сразу после первого вальса. – Опустив веер. Лили одарила лорда Аллена чарующей улыбкой, прекрасно зная, что ждать первого вальса тому придется очень долго. Всем было известно, что придерживающиеся строгих пуританских взглядов Эшланды никогда не допустят, чтобы в их доме звучал сей неприличный танец.

Лорд Аллен нахмурился.

– Вы непременно должны позволить мне сопровождать вас на прогулке. В саду необыкновенно красивые фонтаны, я уверен, что вы не захотите пропустить такое восхитительное зрелище.

– Какая чудесная идея! – воскликнула девушка, пытаясь изобразить смущение и живой интерес. Однако улыбка Лили против ее воли превратилась в недовольную гримасу. Машинально наматывая на палец золотисто-каштановый локон, она придумывала, как ей избавиться о лорда Аллена. Она пришла на этот бал вовсе не для того, чтобы любезничать и танцевать со светскими щеголями. И чем скорее она положит конец этому фарсу, тем лучше. – Только вот отец запретил мне выходить без разрешения из дома. Не поискать ли нам его? Он, наверное, играет в карты с лордом Хаулэндом и его друзьями. Hо возможно, все эти джентльмены с удовольствием прогуляются по саду.

– О, нет, не думаю, что ради этого стоит тревожить вашего уважаемого отца и его друзей, – поспешно сказал лорд Аллен. – Я уверен, граф бы не стал…

– О, да, конечно, вы совершенно правы. Папа ни за что бы не одобрил, если бы я его ослушалась. – Она легонько хлопнула по его руке сложенным веером и одарила восхищенной улыбкой. – Как вы очаровательно строги в этих вопросах, лорд Аллен! Рада, что вы поддержали меня. Я с нетерпением буду ждать танца со столь достойным джентльменом!

– Ну, что вы… я так вам благодарен. – Он широко ей улыбнулся и одернул жилет, пытаясь придать ему должный вид. В результате сорочка еще больше выбилась наружу.

– Увидимся после вальса, лорд Аллен. – Лили на прощание грациозно взмахнула рукой и поспешила прочь, пока он не придумал, что еще они непременно должны сделать.

Когда она наконец добралась до облюбованных ею пальм, то с изумлением обнаружила, что Софи не одна: она разговаривала со своей тетей Кларой и с лордом Паундстоуном.

Леди Байнбридж и ее племянница внешне очень походили друг на друга. У обеих были волнистые каштановые волосы и зеленые глаза, однакоих вкусы в отношении одежды совершенно не совпадали. Яркое пурпурно-малиновое платье Софи выглядело еще более кричащим рядом с бледно-голубым платьем леди Байнбридж.

Лорд Паундстоун, представительный, полный джентльмен средних лет, любил побеседовать с Софи о египетских древностях, это была их общая страсть. В любое другое время Лили не имела бы ничего против его общества, но сегодня вечером присутствие лорда Паундстоуна послужило лишним напоминанием о том, насколько все было непросто. Она, спохватившись, улыбнулась и обратилась ко всем троим с бодрым приветствием:

– Добрый вечер!

– Леди Лилиан! – Паундстоун широко развел руки, словно хотел обнять ее. Его и без того красное лицо сделалось багровым, когда он склонился к ее руке. – Безмерно счастлив видеть вас снова. Нам очень вас не хватало на последних заседаниях «Общества любителей древностей».

Его неловкий, несколько затрудненный поклон и странный скрип навели ее на подозрение, что лорд Паундстоун носит тугой корсет, пытаясь уменьшить свои постоянно увеличивающиеся габариты. Он чуть заметно поморщился – Лили стало его жаль.

– Обещаю, что на следующем заседании непременно буду, – сказала она, делая реверанс. – Я тоже очень скучала без вашего изысканного «Общества», сэр. Ваши восхитительные дискуссии так возвышают и обогащают. Благодаря вам и вашим коллегам я каждый раз узнавала столько интересного. – Сделав эффектную паузу, она решила добавить к комплименту печальный вздох – в качестве завершающего штриха. За долгие месяцы, проведенные в затворничестве. Лили уже несколько отвыкла от роли очаровательной дурочки, которая была очень удобна. – К сожалению, в отличие от мисс Стэнхоуп, я не могу с такой легкостью усваивать названия всех этих иппогрифов и совершенно не в силах запомнить все эти трудные имена египетских царей и династий. Но я хорошо помню, что на заседаниях «Общества» – у лорда Алфреда – всегда подают восхитительный чай, а угощение – просто выше всяких похвал.

– Это называется иероглифы, леди Лилиан, – снисходительным тоном поправил ее Паундстоун.

– Ах, да, конечно, – пробормотала Лили, – Я ошиблась. Мне придется несколько раз написать это слово. Так я лучше запоминаю разные сложные слова вроде этих хироглифов.

– У вас новый веер, Лили? – спросила леди Байнбридж, предупреждая намерение лорда Паундстоуна поправить девушку во второй раз. – Какое чудо! Позвольте – я бы хотела получше рассмотреть работу.

Лили протянула веер леди Байнбридж и затараторила:

– Ax, друзья мои, мне не терпится кое-что вам рассказать. В магазин мадам Жюстин привезли чудные шелка. Только умоляю вас, милорд, никому не говорите, хорошо? Иначе завтра же утром все туда помчатся, и нам не из чего будет потом выбрать. – Она прикрыла ладонью рот и добавила торжественным шепотом, словно сообщая важный секрет: – Этот товар прибыл из Франции, милорд! Вы представляете? Скоро мы с Софи будем носить платья из контрабандного шелка! От этой мысли у меня просто кружится голова!

– Ну еще бы, – заметил лорд Паундстоун. Он склонил голову набок, стараясь разглядеть кого-то в противоположном конце зала. – Я бы с превеликим удовольствием обсудил с вами эту потрясающую новость, леди Лилиан, но я условился с лордом Грейвелом о партии в бридж. Он будет страшно разочарован, если я сейчас же не подойду к нему.

И, выразив в самых учтивых и торжественных выражениях свои сожаления, Паундстоун поспешил откланяться, предоставив дамам одним обсуждать свежий контрабандный товар. Как только он удалился, все трое вздохнули с облегчением.

– Слава Богу, наконец-то ушел, – сказала Софи. Леди Байнбридж обернулась к Лили, но так, чтобы видеть краешком глаза зал.

– Я знаю, что вы ожидали встретить сегодня вечером только Софи, – сказала она, удостоверившись, что никто за ними не наблюдает, – но мой муж горит желанием прочитать последнее сообщение, которое вы расшифровали.

– Я в этом не сомневалась, – сказала Лили. Она знала о причине нетерпения сэра Байнбриджа. Ведь послание, спрятанное за спицами ее веера, содержало сведения о последних передвижениях войск Наполеона по континенту. Сам же сэр Малкольм Байнбридж, начальник Особого отдела Военного департамента, не смог бы прочесть это сообщение – без расшифровки.

Леди Байнбридж осторожно спрятала в перчатку тонкий, сложенный в несколько раз листок бумаги и вернула веер Лили.

– Теперь я оставлю вас вдвоем, юные леди. Мои наилучшие пожелания вашему отцу, Лили.

Едва леди Байнбридж отошла, Софи напустила на себя таинственный вид.

– Угадай, кого я здесь сегодня видела?

– Кого? – спросила Лили, стараясь получше спрятаться за широкими резными листьями пальмы в надежде, что здесь ее никто не заметит. Ей совсем не хотелось сейчас танцевать или пускаться в пустые светские разговоры. Через полчаса она сможет незаметно уйти, а пока, по крайней мере, составит компанию Софи.

– Он высокий, у него порочно-загадочный вид, говорят, очень опасный человек, особенно для женщин, настоящий ловелас. Моя лучшая подруга считает его самым красивым и обворожительным мужчиной в Англии. – Софи прикрыла веером подбородок, дурашливо закатила глаза. – Как ты думаешь, кто бы это мог быть? – Она лукаво взглянула на Лили, но, увидев ее лицо, испуганно воскликнула: – Что с тобой? Ты белая как мел!

– Ничего, – солгала Лили. – Просто неважно себя чувствую. – Софи продолжала пытливо глядеть на нее. – Ну хорошо, скажу, если ты так хочешь. Я случайно услышала, как Маргарет Грэнджер сказала, что помолвлена с герцогом Ремингтоном.

Сказав это, она снова почувствовала опустошающую боль в сердце – как и в тот момент, когда услышала слова Маргарет. Лили всегда лелеяла тайную надежду, что Ремингтон однажды заметит ее и, может быть, даже попросит кого-нибудь, чтобы его ей представили. Ну что ж, возможно, это и к лучшему, уговаривала она себя. И потом, ей нельзя забывать о своих обязанностях, – занимаясь столь опасным делом, нельзя думать о мужчинах. Тем более о таких, как герцог Ремингтон. В ее жизни, полной тайн и притворства, ему не было места.

– Ремингтон и Маргарет Грэнджер, – задумчиво повторила Софи. – Вот это новость так новость. Ведь всем уже казалось, что герцог больше никогда не женится.

– Только, пожалуйста, за меня не переживай, – строго сказала Лили. – В тот день, когда я призналась тебе в своей безрассудной страсти к Ремингтону, мы с тобой как раз перед этим разговором решили попробовать французский коньяк. Так что ты не очень-то верь моим излияниям. И вообще, герцог вряд ли захотел бы жениться на женщине, которая пьет коньяк и к тому же способна открыть своей подруге, что влюблена в него. Маргарет Грэнджер таких глупостей никогда бы не сделала. Что ж, леди Маргарет – само совершенство и благовоспитанность. На этот раз Ремингтон получит образцовую герцогиню.

– Возможно, она будет поприличней, чем его первая супруга, – согласилась Софи. – Герцогиня номер один прославилась своими тайными любовными похождениями. Впрочем, они едва ли оставались для кого-то тайной. Говорят, она умерла при родах ребенка, отцом которого Ремингтон быть никак не мог, ибо несколько месяцев находился в Вест-Индии. А вернулся как раз, когда она скончалась. О загадочных обстоятельствах ее смерти тогда ходили весьма неприятные для герцога слухи.

– Ремингтон никак не мог быть причастен к ее смерти, – резко возразила Лили. – Всем было известно, что его не волнуют похождения герцогини. К тому же он не из тех мужчин, которые способны поддаться ревности или жажде мести, во всяком случае, не настолько, чтобы совершить то, на что ты намекаешь. И вообще, какое нам до всего этого дело…

– А я и не подозревала, что ты так хорошо его знаешь.

– Тебе прекрасно известно, что нет.

– Однако мне известно, что этот человек тебе очень нравится.

– Нравится? – Лили раздраженно щелкнула языком. – Мы с ним даже незнакомы. Как он может мне нравиться, если я его совсем не знаю? Большинство людей считают его холодным и высокомерным, и ни для кого не секрет, что у него напрочь отсутствуют нравственные устои. В прошлом году он так афишировал свой роман с леди Пентон, что лорду Пентону в конце концов пришлось отправить свою жену в путешествие по Восточной Индии. Ее сменила леди Сент-Джеймс, потом была леди Фэнсворт, и наверняка множество других женщин! Ловелас – вот он кто!

– Боже!

– Поразительно, не правда ли? Ну как можно влюбиться в такого человека? Нет, увольте, я непременно преодолею свою слабость. Ведь на самом деле…

– Конечно! – Софи вдруг засияла улыбкой, бросив взгляд на кого-то позади Лили. – Завтра утром мы первым делом посетим мадам Жюстин. То, что ты рассказала мне об этих шелках, звучит весьма заманчиво!

Лили догадалась, что к ним кто-то подошел. Еще до того, как Софи резко оборвала разговор о герцоге, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. И действительно, за ее спиной, близко-близко, прозвучал глубокий бархатный голос, от которого у нее сразу перехватило дыхание.

– Добрый вечер, милые дамы.

– Добрый вечер, ваша светлость, – промурлыкала Софи, грациозно присев.

И ее ответ, и реверанс были просто превосходны. Лили обернулась и мигом забыла все правила хорошего тона. Только после того, как Софи незаметно подтолкнула ее локтем, она перестала глазеть на подошедшего мужчину и присела в неловком реверансе.

Лицо герцога Ремингтона сохраняло полную бесстрастность, только черная бровь изумленно выгнулась, когда Лили поспешно и неуклюже склонилась перед ним. Лили очень надеялась, что ее лицо отражает такую же вежливую скуку. Пустые надежды! Она была слишком растерянна и взволнована его внезапным появлением.

Уже целых три года на всех балах и приемах Лили ловила на себе мимолетные взгляды этого мрачного красавца, но еще ни разу его глаза не задержались на ней подольше. Она была ему совершенно неинтересна. И все же она надеялась… надеялась на то, что однажды он не отведет взгляда, что его серые бездонные глаза встретятся с ее – хоть на мгновение! Как она мечтала об этом! И вот теперь он перед ней – живое воплощение ее безнадежных грез.

Сколько раз она рисовала в своем воображении эту встречу! Сколько раз она повторяла про себя всякие умные фразы, которыми намеревалась его поразить. Но сейчас она ничего не могла вспомнить и, похоже, вообще потеряла дар речи!

Лили обнаружила, что он гораздо выше, чем она думала. Ее глаза оказались на уровне его груди. Ей даже пришлось чуть откинуть голову, чтобы разглядеть сильный подбородок. Темные тени на щеках и подбородке от едва начинающей отрастать щетины придавали герцогу еще более мужественный и опасный вид. Девушка перевела взгляд на его рот. Полные губы совершенной формы говорили о нежности и о твердости. Смущенно поймав себя на том, что она пытается представить вкус этих губ, она с усилием перевела взгляд выше. Оказывается, глаза у него не совсем серые. Скорее серебристо-голубые, цвета редкой дамасской стали. Пленительные глаза!

– Мисс Стэнхоуп, не могли бы вы представить меня? Взгляд Лили метнулся в сторону Софи.

– Как, вы знакомы?

Брови Софи весьма выразительно сошлись на переносице. Лили понимала, что ее невольно вырвавшийся вопрос прозвучал довольно непристойно, но сейчас это ее нисколько не волновало.

– Мы встречались у леди Бэртон пару недель назад, – ответила Софи. И, повернувшись к герцогу Ремингтону, чинно произнесла: – С огромным удовольствием, ваша светлость. Позвольте вам представитьмою подругу, леди Лилиан Уолтерс, дочь графа Кроффорда. Лили, это герцог Ремингтон.

– Ваша светлость, – пробормотала Лили, к счастью вспомнив о том, что полагается протянуть ему руку для поцелуя, – правда, ее жест получился слишком суетливым и неловким.

Герцог изящно поднес ее руку к губам и чуть наклонился. Несмотря на то, что девушка была готова к этому поцелую, прикосновение его губ к кружевной перчатке заставило ее вздрогнуть и привело в еще большее замешательство. Ей показалось? Или герцог действительно задержал ее руку чуть дольше обычного, затянув поцелуй?

Она, словно зачарованная, смотрела на то место, которого коснулись его губы. Вот он медленно отпустил ее руку, и та помимо воли ее обладательницы неподвижно застыла в воздухе. Лили потребовалось совершить усилие, чтобы заставить свою руку опуститься.

– Бесконечно рад познакомиться с вами, леди Лилиан. Надеюсь, вы не возражаете, что я помешал? Вы были так увлечены беседой.

Его черная бровь взлетела вверх в немом вопросе… или он просто забавлялся? Ведь он наверняка нисколько не сомневался в том, что они будут ему рады.

Лили слабо улыбнулась. Знал бы он, до какой степени она не возражает. Звук его глубокого, несколько грубоватого голоса был не менее обворожителен, чем его выразительное лицо, он просто околдовал ее; Весь облик герцога, его высокая крупная фигура, темные непокорные волосы и загорелая, обветренная, как у моряка, кожа – все это никак не соответствовало тому, что считалось в свете образцом мужской красоты, а его естественная грация не имела ничего общего с заученными манерами. Кстати, о шокирующих манерах герцога Лили была немало наслышана. Он был так не похож на всех ее знакомых… Лили подумала, что он и в кабаке, должно быть, чувствует себя прекрасно, ничуть не хуже, чем в бальном зале. Словно в ответ на ее мысли, он устремил на нее такой пронзительный, все понимающий взгляд, что у нее захватило дух. Ей показалось, что он видит ее насквозь, со всеми ее надеждами, мечтами и секретами. Да, от этого проницательного взгляда едва ли могло что-нибудь укрыться.

– Вы совсем нам не помешали, – ответила наконец Софи, прерывая затянувшуюся паузу. Она вновь незаметно подтолкнула Лили локтем, но та продолжала беспомощно молчать.

Почему, ну почему она не может выдавить из себя ни слова! – терзалась Лили.

– Я едва заметил вас за этой зеленью, – сказал герцог, сопроводив свои слова выразительным жестом в сторону пальм. Лили, не отрывая глаз, следила за его рукой, зачарованная легкой непринужденностью его движений. – Но я знал, мисс Стэнхоуп, что из всех присутствующих здесь женщин только вы отважились бы надеть платье столь смелой расцветки. Этот лиловый пурпур просто… ошеломляет.

Софи взглянула на свое платье и, чуть запинаясь, ответила:

– Ах, что вы… благодарю, ваша светлость.

Лили так толком и не поняла, были слова герцога комплиментом или оскорблением. Возможно, он в глубине души потешается надними и специальноих путает. Его цинизм раздражал и пугал, но ничуть не удивил Лили. В этом был весь герцог Ремингтон. Он был способен сказать вам что угодно, не заботясь о манерах и правилах приличия.

– Как вам нравится этот «небольшой» прием у Эшландов, милые дамы? – спросил он, кивнув в сторону танцевальной залы. – Похоже, здесь собрался весь свет.

– У Эшландов всегда так, – отвечала Софи. – Но пока здесь было довольно уютно. Мы с лордом Паундстоуном как раз недавно говорили о древних находках, которые на прошлой неделе прибыли из Каира. А вы интересуетесь египетскими древностями, ваша светлость?

– Я слишком мало осведомлен об этом предмете, мисс Стэнхоуп. – Взгляд Ремингтона обратился в сторону Лили: – А вы, леди Лилиан?

Лили продолжала хранить упорное молчание. Интересно, о чем это они говорят с Софи? Вроде бы о Египте. Она так внимательно разглядывала глаза его светлости, что совсем не следила за разговором. Должно быть, прошла целая вечность, прежде чем он повторил свой вопрос

– Вы разделяете увлечение мисс Стэнхоуп египетскими древностями, леди Лилиан?

– Нет.

– Мы с Лили как раз направлялись взять по стаканчику пунша, – заявила Софи, стоически пытаясь наладить разговор. Лили молча благословила ее. – Вы не хотели бы к нам присоединиться?

– Признаться, я бы с большим удовольствием пригласил одну из вас, милые дамы, на танец, – сказал он поклоном, не отводя глаз от Лили. – Не окажете ли мне честь, леди Лилиан?

Лили не успела даже ответить, а он уже подставил ей свой локоть, чтобы повести в зал. Она покорно шагнула вперед, и его чары на какое-то мгновение наконец развеялись, – возможно, от того, что ей пришлось сосредоточиться на своих ногах, чтобы не споткнуться. Ей вдруг по думалось, что Майлс Гаррэт Монтегью, двенадцатый герцог Ремингтон и обладатель еще нескольких менее громких титулов, был, пожалуй, самым неподходящим для нее кавалером. Ведь он, видимо, не на шутку увлечен Маргарет Грэнджер, если речь идет уже о помолвке. И Лили не было совсем никаких оснований буквально таять от внимания, которое ей оказывал чужой жених. И уж, конечно, не обольщаться надеждами на то, что такой умный человек, как герцог Ремингтон, вдруг заинтересуется ее личностью.

Однако все это не мешало ей чувствовать то, что он чувствовала, когда точно на крыльях летела с ним в танцевальный зал. Ну что плохого может случиться от одного танца? И разве нельзя – хоть на несколько минут – вообразить, что они – любящая пара? Ведь никто не узнает, как дорога ей эта неожиданная встреча, каждый миг, проведенный с ним. Лили не могла отвести от него зачарованного взгляда. Она изучила отметину – шрам на его подбородке, затем на мгновение закрыла глаза, вдыхая легкий запах табака, бренди и еще какой-то едва уловимый мужской запах, медленно ее заполнявший. Под тонким шелковым рукавом, на котором лежала ее рука, она ощутила крепкие, твердые мышцы и внезапно почувствовала себя маленькой и хрупкой в сравнении с ним. Положив ему руку на плечо во время танца, она опять ощутила это крепкое, мускулистое тело. От него веяло силой и энергией истинного мужчины. Его близость пьянила, как глоток превосходного бренди столетней выдержки, окутывая ее жаркой волной. Первые звучные аккорды заполнили зал, и глаза Лили невольно округлились от изумления: оркестр заиграл вальс. Так как он был один из тех немногих мужчин, которые могут смотреть сверху вниз даже на партнершу ростом в пять с половиной футов. Лили не сразу заметила, что улыбается ей. Она удивилась. И еще удивило странное торжество, мелькнувшее в его взгляде, словно он заранее знал, что они будут танцевать именно этот очень интимный танец, и был очень доволен. Она знала, что Эшланды весьма не жалуют вальс. Однако можно было не сомневаться в том, что оркестр не посмеет отказать герцогу Ремингтону и сыграет все, что его светлость пожелает. Все смутные подозрения по поводу его неожиданного приглашения на танец превратились в холодную, безжалостную уверенность. Ее особа его ничуть не интересовала. А она-то не сводит с него восторженных глаз! С человека, который ее попросту использовал! От этой мысли и от вида торжествующей улыбки рой бабочек, порхающих в ее душе, внезапно опустился, точноих крылышки наполнили свинцом.

Лили сделала все возможное, чтобы лицо ее не выдало ее подозрений и не отразило ни малейшего намека на охватившее ее горькое разочарование. Уставившись взглядом в его плечо, она старалась представить, что это всего лишь один из многих молодых щеголей, которые постоянно за ней увивались и на которых она почти не обращала внимания. Однако задача оказалась ей не по силам, зато Лили удалось сосредоточиться и хоть как-то контролировать свои эмоции.

– Вы, кажется, чем-то очень довольны, ваша светлость, – медовым голосом пропела она, удовлетворенно отметив, что в его улыбке мелькнула настороженность. Лили воспряла духом и стала надеяться, что он не заметил ее дурацкого восторга, от которого она в первые минуты просто онемела. А может, он просто принял ее за дурочку? Если он надеялся заморочить ей голову, пусть не думает, что его замысел удался. Она томно опустила ресницы – эту уловку Лили подсмотрела у флиртовавших с ним дам – и спросила елейным тоном: – Чем я сумела вызвать вашу милостивую улыбку?

Он немного смутился, словно не ожидал, что она заговорит. Его улыбка медленно погасла.

– Исключительно восторгом. Любой джентльмен на моем месте был бы счастлив вальсировать с такой очаровательной женщиной.

– В самом деле?

Она наклонила голову в знак того, что оценила его комплимент, а затем стала вглядываться в его лицо. Ну что она хочет увидеть в этих дьявольских глазах? Чуточку сострадания? Или хоть намёк на интерес? Что бы она там ни искала, он все равно себя не выдаст. И хотя комплимент его показался Лили вполне искренним, она с откровенным лицемерием парировала:

– Ну а на моем месте любая леди была бы счастлива танцевать вальс со столь привлекательным джентльменом! – Она надменно вскинула брови и продолжила, ни на миг не замедляя темпа: – Вот только жаль, что эта счастливица не может не думать о том, какие козни изобретает в данный момент невеста джентльмена. Козни, которые она обрушит на бедную счастливицу, хотя с ней и танцуют-то исключительно для того, чтобы вызвать ревность у… леди Маргарет.

Уголки его рта чуть дрогнули, но он, однако, сдержался. Проплывая в танце мимо кого-то из знакомых, он кивнул, а затем eго взгляд вновь обратился к ней.

– Откуда вы это узнали? – резко спросил он, явно раздосадованный.

Она постаралась за улыбкой спрятать боль, которую ей причинили его слова. О, как она хотела, чтобы ее предположения не подтвердились. В ее мечтах он был добр и деликатен, как подобает истинному джентльмену.

А деликатности герцога не хватило даже на то, чтобы солгать.

Она придумала себе слишком совершенный образ, и он рассыпался в пух и прах от одной только мимолетной встречи с этим человеком. Три долгих года она обожала человека, не достойного и трех минут ее внимания! Боль, которую она испытала, услышав о его помолвке с Маргарет Грэнджер, тускнела в сравнении с мукой, сжимающей сейчас ее сердце. Конечно, герцог Ремингтон не виноват в том, что не похож на кумира из ее грез, но все равно она чувствовала себя обманутой.

– Видите того пожилого джентльмена, стоящего возле стола с бутылками? – спросила она, кивнув в сторону лорда Потэра. Подождав, пока герцог Ремингтон найдет взглядом восьмидесятилетнего старика, Лили продолжила: – Не считая моего отца, вы с ним единственные из присутствующих здесь мужчин, которые могут спокойно смотреть мне в лицо, не шаря при этом глазами по моему декольте.

Ремингтон, казалось, был шокирован ее смелостью, но Лили уже не волновало, что он станет о ней думать. И поэтому она очень изумилась, когда ее кавалер вдруг от души расхохотался. Егосмех тут же привлек внимание остальных танцующих.

– Прекрасный удар! —.прошептала она. – Все теперь, очевидно, уверены, что мы с вами ведем весьма доверительный разговор. Представляю, что может вообразить леди Маргарет.

Он дружелюбно улыбнулся ей в ответ, крайне довольный. Почему бы ему и не быть довольным, раз она так охотно взялась ему подыгрывать. Лили даже скрипнула зубами, чувствуя, что ее собственная улыбка становится отнюдь не дружелюбной.

– Вы так изящно выразили свое негодование, леди Лилиан. Любая другая женщина на вашем месте угостила бы меня пощечиной и устроила бы настоящую сцену, догадайся она о моих намерениях.

Сама Лили тоже устроила бы – если бы могла! Ох, как бы она на него орала! Но вместо этого ей приходилось говорить ровнымтихим голосом, изображая полное безразличие к тому, что он оскорбил ее, пытаясь использовать в своих недостойных целях. Нет, нельзя допустить, чтобы он понял, что ему удалось поймать ее в свою ловушку.

– Ну зачем же устраивать сцены, мне очень даже приятно танцевать с человеком, который не досаждает мне своей назойливой влюбленностью, – как можно беззаботнее сказала она.

Его взгляд стал чуточку холоднее.

– И вы нисколько не цените того, что мужчина находит вас привлекательной?

Лили вопрос показался чрезвычайно оскорбительным. Ведь сам он не находил ее привлекательной. А если даже и находил, она все равно совершенно его не интересовала. Она понадобилась ему исключительно как средство, с помощью которого он решил досадить леди Маргарет. Он знать не знал. Да и на что ему. Ну не смешно ли в самом деле? Оба они составили друг о друге совершенно превратное представление. Хорошо хоть она вовремя узнала, каков он, а то выглядела бы совсем уж полной дурой. Впрочем, судя по его поступкам, он именно таковой ее и считал.

– А сами вы цените, ваша светлость?

Он взглянул на нее с некоторым недоумением.

– Прошу прощения?

Слегка отдышавшись от всех этих головокружительных поворотов, она поспешила объяснить, боясь, что через минуту уже не решится это сделать:

– Я спросила, цените ли вы сами, когда вас превозносят за то, как вы выглядите и каким вы выглядите, а совсем не за то, кто вы есть на самом деле?

Он изумленно на нее уставился, затем отвел взгляд. И хотя он продолжал крепко держать ее в объятиях. Лили почувствовала, как незримая стена отчуждения выросла между ними.

– Вы чересчур умны, леди Лилиан, – холодно сказал он.

Он, кажется, намеревался что-то объяснить, однако Лили не дала ему возможности высказаться точнее. Она больше не желала слушать его язвительные реплики. Единственное, чего она хотела, – это оказаться от него как можно дальше, пока не совершила какую-нибудь действительно непростительную глупость. Она чувствовала, что у нее начинает щипать глаза. Только слез сейчас не хватало. Это окончательно ее унизит.

– А вы, милорд, чересчур циничны, раз использовали именно меня в ваших интригах. Ведь вы, без сомнения, прекрасно осведомлены о том, что леди Маргарет считает меня одну виноватой в том, что лорд Осгуд покинул свиту ее верных поклонников. И, если вы еще сомневаетесь на этот счет, позвольте уверить вас, что мне крайне неприятно быть предметом сплетен вашей невесты.

– Леди Лилиан, я…

– Пожалуйста, избавьте меня от объяснений! – Она старалась не смотреть на него, мечтая лишь об одном – никогда больше не видеть этого обворожительного лица. Поэтому она уставилась на крохотную соринку на лацкане его фрака и сказала, обращаясь, собственно, к ней: – Объяснения здесь совершенно излишни, ваша светлость. В какие бы игры вы ни играли с вашей невестой, я не желаю в них участвовать.

Музыка умолкла, и герцог завершил танец скользящим поворотом, однако почему-то не отпустил ее, продолжая прижимать к себе. Лили взглянула на него и тут же отвела взгляд. Странный свет в его глазах взволновал ее. Казалось, этот человек заглядывал ей прямо в душу. Но она не хотела пускать его туда. А более всего она не хотела его жалости.

– Ваша светлость, танец кончился. Вам не следует портить игру, столь явственно обнаруживая недовольство по отношению ко мне..

Они стояли посреди опустевшего зала, привлекая всеобщее внимание. Лили всей кожей ощущала пристальные взгляды. Слыша осуждающий шепот, она на миг представила, сколько новых сплетен теперь посыплется на ее голову. Зачем он это делает? Чем она заслужила подобное обращение? А все потому, что ей померещилось, что она чуть ли не влюблена в него! Но это уж слишком жестокое наказание за ее глупость!

Герцог отвесил еще один изысканный поклон и увел ее из зала. Поравнявшись с Софи, он замедлил шаг – как раз возле двери, что вела в сад. Лили сразу заметила небольшую толпу, которая собралась вокруг Софи, состоявшую исключительно из мужчин. У нее упало сердце. Теперь ее наверняка заставят принять все приглашения на танец. А если она решится отказать, за ее спиной начнут обсуждать, почему она проявила благосклонность исключительно к герцогу Ремингтону.

К ним подошел Джордж Аллен, поклоном приветствуя герцога. У Лили упало сердце, когда она услышала почти неприкрытое торжество в его голосе.

– Мне кажется, следующий танец леди Лилиан обещала мне, – с широкой улыбкой сказал он.

– Леди Лилиан неважно себя чувствует, – заявил герцог Ремингтон тоном, не терпящим возражений. – Вам придется воспользоваться оказанной вам честью в другой раз.

Улыбка лорда Аллена мгновенно потухла.

– Скажите, что это неправда, – он умоляющим жестом протянул Лили руку и в то же время не сводил глаз с герцога. Увидев его лицо, Аллен тут же попятился.

У Лили не было времени обдумывать, что побудило герцога избавить ее от танцев. Она поспешила воспользоваться его выдумкой и, приложив ладонь ко лбу, жалобно пролепетала:

– Это правда. У меня, кажется, начинается мигрень.

– Приятного вечера, Аллен. – Коротким кивком герцог Ремингтон дал понять молодому лорду, что в его присутствии здесь больше не нуждаются. Он до тех пор смотрел на него, пока тот, откланявшись, не удалился прочь.

К ним, выбравшись из толпы, подошла Софи.

– Что это там за разговоры о твоей мигрени? – Она сразу заметила вымученную улыбку Лили и мрачное лицо герцога и скорбно поджала губы. – Лично мне всегда помогал глоток свежего воздуха. С вашего позволения, ваша светлость… я обещала показать Лили новые фонтаны в саду. Лорд Паундстоун говорит, что это нечто поразительное!

– Разумеется, – ответил он каким-то неестественным голосом. – Благодарю вас за танец, леди Лили, надеюсь… – Он замешкался.

Лили испугалась, что он обдумывает, как бы ему извиниться за свое отвратительное поведение, не называя при этом истинных причин. Но она не собиралась дожидаться, пока он придумает что-нибудь менее вопиющее. Она больше не желала слышать от него ни единого слова.

– Всего хорошего, ваша светлость.

Лили резко развернулась и, не дав ему договорить или ответить, подхватила Софи под руку и решительным шагом направилась к двери, ведущей на веранду. Они уже начали спускаться по ступеням, ведущим в сад, когда Софи опомнилась и, резко дернув за руку подругу, заставила ее остановиться.

– Ты что, сошла с ума? – воскликнула она. – Ты только что оборвала герцога Ремингтона. Самого герцога Ремингтона! – повторила она, словно одно только это имя должно было привести Лили в чувство. – Да он теперь просто уничтожит тебя! – Софи испуганно прижала ладонь ко рту и оглянулась, вдруг сообразив, что ее мог кто-то услышать. Она потянула Лили дальше вниз и направилась к зарослям сирени, росшей вдоль веранды. Здесь она снова остановилась и продолжила, теперь уже шепотом:

– Он вполне может сделать так, что ты больше не получишь приглашений ни на один стоящий бал. О чем только ты думала, Лили?

– О том, что нам действительно совсем неплохо прогуляться по саду. – Лили выдернула ладонь из цепких пальчиков подруги. – Не стоит все так драматизировать, Софи. Я лично совсем не думаю, что совершила что-то настолько ужасное.

– Не думаешь? Ты оскорбила его на глазах у всех гостей! А это человек четыреста, не меньше.

– Не меньше, – машинально повторила Лили.

– Еще месяц назад ты уверяла, что влюблена в него! – Софи покачала головой. – Что произошло? Лили почувствовала, как щеки ее вспыхнули.

– Думаешь, почему он вдруг пригласил меня на вальс? Чтобы заставить леди Маргарет, ревновать. Только поэтому.

– Каков негодяй! – прошептала Софи. – А ты в этом уверена, что только поэтому?

– По крайней мере, он сам в этом признался. Представляешь, какой наглец? – Лили покачала головой. – А я столько лет о нем вздыхала. Об этом ловеласе, об этом бездушном эгоисте. Я и представить не могла, что он такой циник. А как тебе его чудовищное высокомерие?..

– Ты молодец, что так резко его оборвала, не стала слушать. Он еще и не этого заслуживает.

Лили тяжко вздохнула и вдруг почувствовала, что у нее и в самом деле начинается мигрень. Она устало потерла виски.

– К моему глубокому сожалению, едва ли кто рискнет поставить его на место. Сказать ему все, чего он заслуживает.

– Нам остается только надеяться. – Софи вновь взяла Лили под руку и изобразила на лице веселую улыбку. – Как бы то ни было, мы не позволим его светлости окончательно испортить нам вечер. Почему бы нам наконец не прогуляться? Новые фонтаны Эшландов в самом деле великолепны. Пойдем посмотрим?

Это была явная попытка сменить тему разговора, но Лили не возражала. На сегодняшний вечер с нее было довольно герцога Ремингтона. Она повернулась по направлению к саду, но раздавшийся вдруг с веранды женский голос заставил обеих девушек замереть на месте.

– Вот вы где!

Подруги обменялись встревоженными взглядами, и Лили осторожно придвинулась к кустам, стараясь рассмотреть веранду сквозь цветущие ветки сирени. Ей удалось хорошенько разглядеть мужчину, стоящего спиной к ним у самой балюстрады.

Ремингтон.

И давно он здесь стоит? Прежде чем в голове у Лили возник ответ, на залитой лунным светом веранде появилась Маргарет Грэнджер в сопровождении лорда Аллена. Лили прекрасно видела их лица. Маргарет была просто разъярена, а лорд Аллен выглядел невероятно смущенным. Он нервно теребил свой шелковый галстук и смотрел куда угодно, только не на Ремингтона.

– Леди Маргарет почувствовала себя неважно и сказала, что ей просто необходимо подышать свежим воздухом. – Объяснив таким образом их появление здесь, лорд Аллен умолк и опустил глаза.

– Я не сомневалась, что вы здесь! – капризным голоском произнесла леди Маргарет. – Могу вас заверить, что все заметили, как вы покинули бал, стоило только удалиться леди Лилиан и мисс Стэнхоуп. – Маргарет окинула взглядом веранду, затем столь же внимательно оглядела сад и с невинным видом спросила: – Надеюсь, мы не помешали!

Герцог облокотился на каменные перила и небрежным жестом достал из кармана сигару. Он довольно долго ее не раскуривал, затем, откинув голову назад, выпустил клуб дыма, похожего при лунном свете на голубое облачко.

– Маргарет, почему вы решили, что можете помешать? И кому?

– Как знать, – многозначительно ответила она. – Ведь репутация некой известной вам дамы весьма сомнительна.

– Я что-то не очень хорошо вас понял. Не затруднит ли вас обменить, что вы имели в виду? – Он произнес это мягко… даже слишком. Но Маргарет не заметила этой угрожающей мягкости в его тоне.

– Вы, вероятно, не осведомлены, ваша светлость, но леди, о которой идет речь, носит траур. Ей совсем не следовало появляться на этом балу, а тем более танцевать всякие фривольные танцы!

– Насколько мне известно, в вашем семействе все пребывают в полном здравии. Стало быть, вы говорите о мисс Стэнхоуп или леди Лилиан Уолтерс?

– Разумеется, речь не обо мне! – Лицо Маргарет исказилось от злости. – Вы же знаете, что моя репутация безупречна. Речь идет о леди Лилиан, чье поведение просто возмутительно. Так все считают.

– Но стоит ли поднимать такой шум из-за одного танца… – пробормотал герцог Ремингтон.

– Погодите, сейчас я вас удивлю. – Маргарет с треском раскрыла веер и принялась нервно обмахиваться. Аккуратные светлые локоны так и запрыгали вокруг ее лица. – Я уже слышала несколько весьма интересных комментариев по этому поводу. Все видели, какими вы с ней обменивались взглядами. Многие уже в открытую говорят, что она завела себе нового любовника.

–В самом деле? – Казалось, Ремингтон был поражен этими словами. – Уж не меня ли?

– Я просто хочу, чтобы вы знали, какие гадости говорят за вашей спиной. – Маргарет яростно закрыла веер и принялась постукивать им по ладони. В этот момент она была очень похожа на гувернантку, отчитывающую своего питомца. – А кто-то даже высказался по поводу вашего возмутительного поведения: танцует со своей любовницей прямо на глазах женщины, за которой ухаживает.

Маргарет скрестила руки на груди и молча стала ждать от герцога объяснений. Лорд Аллен тем временем старательно разглядывал горшок с розовым кустом, стоящий на веранде. В темноте светился оранжевый огонек сигары герцога. Когда он в конце концов заговорил, голос его звучал по-прежнему тихо и ровно, но Лили явственно различила угрозу, скрытую за этим напускным спокойствием.

– Если еще хоть кто-нибудь посмеет утверждать, что леди Лилиан – моя любовница, то я вызову этого гнусного лжеца на дуэль. Если же лгуньей окажется женщина, я добьюсь того, что перед ней будут закрыты все двери и она никогда больше не посмеет показаться в обществе. Я ясно выразился, леди Маргарет?

Маргарет отпрянула назад, только сейчас поняв, в какой он ярости.

– Вполне, ваша светлость.

Ремингтон стремительным шагом направился в дом. Лили видела, как вся троица вернулась в бальный зал. Маргарет спешила изо всех сил, чтобы не отстать от герцога, лорд Аллен плелся сзади.

– Боже мой, – прошептала Софи. Она как зачарованная с ужасом продолжала смотреть на теперь уже пустую веранду. – Ты думаешь, он слышал наш разговор?

Лили перевела взгляд на нее.

– Разумеется, слышал. – Она расправляла нежно-бирюзовые складки своего платья, стараясь подавить охватившую ее жалость к себе. Унижение, которое она только что испытала, оказалось последней каплей, положив конец ее безрассудной влюбленности в герцога Ремингтона. Теперь она больше никогда не рискнет посмотреть ему в глаза… даже просто встретиться с ним на каком-нибудь балу или на приеме. К сожалению, герцога Ремингтона приглашают практически на все более или менее значительные светские рауты и балы. Значит, с ее светской жизнью отныне было покончено раз и навсегда.

– Если ты не возражаешь, Софи, я пойду разыщу отца и попрошу его увезти меня отсюда. Я просто больше не выдержу никаких сюрпризов.

– Но ты ведь не от него сбегаешь? Только этого не хватало;

– Конечно, нет. Но записка, из-за которой я здесь, уже передана в надежные руки твоей тетушки. И еще я стала предметом сплетен всех кумушек, собравшихся сегодня в этом зале. К тому же я умудрилась сообщить человеку, в которого была недавно влюблена, о своей тайной любви, что может быть унизительней? – Лили пожала плечами. – Должна признаться, что я сделала более чем достаточно за этот вечер. Зачем же мне еще здесь оставаться?