"Охотники за пчелами" - читать интересную книгу автора (Эмар Густав)

II. В лесу

Итак, незнакомец въехал в густой лес, начинавшийся на отлогих отрогах гор.

Американские леса совсем не похожи на леса Старого Света. Здесь деревья разных пород растут вперемешку с обилием перелесков и полян, на которых в беспорядке громоздятся засохшие деревья.

Часто окончательно или частично засохшие деревья оплетены лианами, которые поддерживают их в горизонтальном положении. Лианы же порой достигают толщины древесных стволов. Особенно восхитительно щедрое разнообразие листвы. Иногда в пустом стволе засохшие листья, сгнивая, образуют назем, и если туда попадают семена, то из них в положенное время появляется молодая поросль, заменяющая собой старые деревья.

Природа словно желает сберечь эти старые деревья от губительной силы времени, укрывая их от вершины до земли, как плащом, сероватым мхом в виде широких фестонов. Мох этот, называемый испанской бородой, придает деревьям почти фантастический вид.

Рельеф почвы в этих лесах весьма причудлив — от небольших возвышенностей и холмов до углублений с застоявшейся водой, где обитают отвратительные аллигаторы, копошащиеся в зеленой тине, а в вонючем тумане, поднимающемся от воды, кружатся тучи комаров. За лесом расстилаются безбрежные равнины, однообразие которых приводит в отчаяние и нагоняет тоску. Реки, не имеющие названия, текут по этим неведомым просторам, унося черных лебедей, беспечно отдавшихся воле течения, между тем как розовые фламинго меланхолично застыли на берегу и лишь время от времени проворно суют нос в воду, чтобы поймать облюбованную ими рыбешку.

Хотя пространство для обозрения весьма ограничено, порой сквозь внезапно открывшийся просвет можно увидеть разнообразные картины. Беспрерывный шум слышится в этих таинственных местах, величественные голоса пустыни, торжественный гимн невидимых миров, созданных творцом.

Среди этих таинственных лесов обитают хищные звери и земноводные, которыми изобилует Мексика. Леса вдоль и поперек изрезаны тропинками, невесть когда проложенными ягуарами и бизонами, каждая из которых неизменно ведет к водопою.

Горе смельчаку, который отважится без надежного проводника вступить в сложный лабиринт громадных лесных массивов. После нескончаемых мук он рано или поздно сделается добычей хищных зверей. Сколько смелых первопроходцев бесславно окончили здесь свои дни! Только побелевшие кости, найденные у подножия дерева теми, кто шел по их следу, свидетельствовали о страшной участи их предшественников, которая без сомнения угрожала и им.

Возможно, незнакомец был одним из таких путешественников. Он оказался в лесной чаще в ту минуту, когда солнце, закатившись за горизонт, уступило место ночному мраку, совершенно непроглядному в густых зарослях леса.

Слегка пригнув голову, насторожив зрение и слух, незнакомец уверенно двигался вперед по причудливым извивам звериной тропинки, след которой то и дело терялся в густой траве.

Уже несколько часов ехал он, не замедляя бега лошади и все дальше и дальше углубляясь в лес. Он переправился вброд через много рек, преодолел глубокие овраги, и на всем пути его неизменно сопровождал рык ягуаров и мяуканье тигровых кошек, словно следовавших за ним по пятам.

Его не тревожила близость хищников, он упорно двигался вперед, хотя с минуты на минуту это становилось все труднее, лес становился все более и более неприступным. Кусты и низкорослые деревья исчезли, уступив место гигантскому красному дереву, столетним дубам и кедрам, мрачные ветви которых образовывали плотный навес на высоте свыше двадцати пяти метров. Тропинка сделалась шире и плавно поднималась вверх к невысокому голому холму.

Подъехав к подножию холма, всадник остановился и, не сходя с лошади, внимательно огляделся по сторонам. Вокруг царила мертвая тишина. Голоса хищных зверей затихли вдали, слышалось только тихое журчание воды, просачивавшейся сквозь щели в скале и падавшей с высоты трех-четырех метров. Темно-синее небо было усыпано мириадами ярких звезд, и луна, плывущая среди белых облаков, заливала серебряным светом холм, являвший собой поразительный контраст окружающей беспроглядной тьме.

Несколько минут незнакомец сохранял неподвижность, прислушиваясь к темноте, держа оружие наготове.

По-видимому убедившись, что вокруг все спокойно и ничто не нарушает ночной тишины, он хотел было сойти наземь, но Вдруг его лошадь настороженно подняла голову, навострила уши и несколько раз глубоко втянула в себя воздух. И почти мгновенно послышался громкий треск ветвей, из-за деревьев совсем рядом со всадником выскочил великолепный лось, быстро пересек тропинку и исчез в темноте. Вскоре топот его копыт, едва касавшихся земли, покрытой сухими листьями, затих в лесной чаще.

Незнакомец направил лошадь вспять, к подножию холма. Он все еще внимательно вглядывался в лесные заросли, словно бдительный часовой. Добравшись до того места, где он решил остановиться, незнакомец легко спрыгнул с лошади и, укрывшись за ней, вскинул винтовку на плечо и стал ждать.

Ждать пришлось не долго. Буквально через несколько минут он различил шаги нескольких человек, направлявшихся к тому месту, где он находился. Вероятно, незнакомец знал, кто эти люди, потому что вышел из своего укрытия, взял лошадь за узду и, опустив винтовку стволом к земле, уверенно направился им навстречу, хотя на губах у него мелькнула какая-то неопределенная улыбка.

Наконец ветви раздвинулись, и незнакомец увидел четверых мужчин, поддерживавших под руки едва державшуюся на ногах женщину. И, как это не удивительно в здешних краях, люди эти, судя по одежде и цвету кожи, белые, передвигались пешком, у них не было лошадей.

Эти пятеро продолжали идти, не замечая присутствия незнакомца, который по-прежнему стоял неподвижно, следил за их приближением со смешанным чувством жалости и печали. Вдруг один из путников случайно поднял голову.

— Слава Богу! — радостно воскликнул он по-мексикански. — Наконец-то нам встретился человек, значит, мы спасены!

Путники остановились, а тот, кто первым приметил всадника, поспешно приблизился к нему.

— Кабальеро, — обратился он к всаднику изысканнейшим образом, — позвольте просить вас о любезности, в которой обычно не отказывают в нашей ситуации: о помощи и покровительстве.

Всадник, прежде чем ответить, испытующе взглянул на незнакомца. Это был человек лет пятидесяти, с благородными чертами и изящными манерами. Хотя виски посеребрила седина, он был изящен и строен, а в черных глазах читался молодой задор. Изысканный костюм и непринужденность обращения свидетельствовали со всей очевидностью, что он принадлежит к сливкам мексиканского общества.

— За несколько минут вы, кабальеро, совершили две серьезные ошибки, — ответил всадник. — Во-первых, вы подошли ко мне вплотную без всяких предосторожностей. Во-вторых, совершенно не зная меня, вы просите моей помощи и покровительства.

— Я вас не понимаю, сеньор, — удивился мексиканец. — Разве люди не должны помогать друг другу?

— В цивилизованных странах — да, — с усмешкой продолжал всадник. — Однако в пустыне встреча с человеком почти всегда таит в себе опасность: ведь мы дикари.

Мексиканец не мог скрыть удивления.

— Итак, — сказал он. — Неужели вы не протянете руку помощи себе подобным и тем самым обречете их на погибель?

— Мне подобные, — возразил всадник с язвительной иронией, — хищные звери. Между вами и мною нет ничего общего, уйдите и оставьте меня в покое.

— Хорошо, — надменно проговорил мексиканец, — я не буду докучать вам более. Если бы дело касалось меня, я не стал бы просить вас ни о чем. Жизнь не настолько мне дорога, чтобы я пожелал ее продлить способом, оскорбляющим мою честь, но с нами женщина, почти ребенок, моя дочь, которая нуждается в немедленной помощи и может умереть, если такая помощь не будет ей оказана.

Всадник ничего не ответил и отвернулся, словно ему было неприятно продолжать разговор. Мексиканец вернулся к своим спутникам, остановившимся у внешней кромки леса.

— Ну что? — спросил он, с беспокойством глядя на дочь.

— Сеньорита лишилась чувств, — печально ответил один из его спутников.

Мексиканец горестно вздохнул и несколько минут с волнением смотрел на дочь, потом вдруг, охваченный отчаянием, побежал к незнакомцу. Тот уже сидел в седле, собираясь уехать.

— Остановитесь! — вскричал мексиканец.

— Чего вы еще от меня хотите? — спросил незнакомец. — Дайте мне уехать и благодарите Бога, что наша неожиданная встреча в этом лесу не возымела для вас неприятных последствий.

В этих загадочных словах таилась угроза, которая не могла остаться незамеченной мексиканцем. И все-таки он не унимался.

— Невозможно, — горячо заговорил он, — чтобы вы были таким жестоким, каким хотите выказать себя. Вы еще очень молоды и ваше сердце не может быть столь бесчувственным и суровым.

Незнакомец рассмеялся каким-то странным смехом.

— У меня нет сердца, — сухо проговорил он.

— Заклинаю вас именем вашей матери, не бросайте нас!

— У меня нет матери.

— Ну, тогда именем существа, которое вы любите более всего на свете.

— Я не люблю никого.

— Никого? — растерянно повторил мексиканец. — Если так, то я весьма сожалею, потому что вы должны очень страдать.

Незнакомец вздрогнул, лихорадочный румянец залил его лицо, но он тотчас же взял себя в руки.

— Теперь дайте мне уехать.

— Нет, прежде я должен узнать, кто вы.

— Кто я? Ведь я уже сказал. Хищный зверь, существо, имеющее человеческое обличье, но питающее ко всем людям лютую ненависть, которую ничто и никогда не способно будет утолить. Молите Бога, чтобы вам впредь не довелось встретить меня на своем пути. Я как ворон: один мой вид приносит несчастье. Прощайте!

— Прощайте! — печально прошептал мексиканец. — Да сжалится над вами Господь и да не накажет он вас за вашу жестокость!

В эту минуту до мексиканца донесся голос дочери, хотя и слабый, но нежный и мелодичный, как пение американского соловья.

— Батюшка! Мой добрый батюшка! Где вы? Не оставляйте меня!

— Я здесь, здесь, дочь моя! — крикнул в ответ мексиканец и поспешил на зов дочери.

При звуках этого мелодичного голоса незнакомец встрепенулся, в его голубых глазах сверкнула молния, по спине пробежал холодок, и он схватился рукой за сердце, словно стараясь не дать ему выпрыгнуть из груди. Несколько секунд он пребывал в нерешительности, потом пришпорил лошадь и вскоре очутился рядом с мексиканцем.

— Чей это голос? — спросил он каким-то странным голосом, опуская руку на плечо мексиканца.

— Голос моей умирающей дочери, — в ответе мексиканца слышался горестный упрек.

— Умирает! — прошептал незнакомец с волнением — Умирает она?

— Позвольте мне пойти к моей дочери.

— Батюшка! Батюшка! — продолжала звать девушка слабеющим голосом

Незнакомец выпрямился Лицо его вдруг приняло выражение непоколебимой воли.

— Она не умрет, — сказал он глухим голосом, — пойдемте.

Девушка неподвижно лежала на земле с закрытыми глазами; лицо ее покрывала смертельная бледность, только слабое, прерывистое дыхание и свидетельствовало о том, что в ней теплится жизнь Окружавшие ее люди неотрывно глядели на нее с выражением глубокой печали, и крупные слезы орошали их загорелые щеки

— О! — вскричал отец, упав на колени возле девушки и осыпая ее руку поцелуями, смешанными со слезами. — Я отдам все свое состояние и саму жизнь тому, кто спасет мою дочь!

Незнакомец спрыгнул с лошади и несколько минут внимательно глядел на девушку. Затем обратился к мексиканцу.

— Какая болезнь поразила девушку? — спросил он.

— Ах! Болезнь неизлечимая ее ужалила коралловая змея Незнакомец сурово нахмурил брови.

— Если так, то она неминуемо погибнет, — сказал он глухим голосом.

— Погибнет? О, Боже! Нет, нет! Моя дочь! Моя любимая дочь!

— Да, если только Сколько времени прошло с тех пор?

— Нет еще часа.

Лицо незнакомца просветлело, но он продолжал молчать. Между тем сгрудившиеся вокруг него мексиканцы с тревогой и нетерпением ждали, что он скажет.

— Менее часа? Тогда ее еще можно спасти. Мексиканец облегченно вздохнул.

— Вы уверены в этом? — спросил он Незнакомец пожал плечами.

— Я ручаюсь только в одном — сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы вернуть вам дочь.

— О, спасите ее! Спасите! — умолял несчастный отец. — Кто бы вы ни были, я буду благословлять вас до конца своих дней!

— В этом нет никакой необходимости, — сухо сказал незнакомец. — Не ради вас попытаюсь я спасти этого ребенка. Впрочем, каковы бы ни были причины, побуждающие меня к этому, я избавляю вас от какой бы то ни было благодарности…

— Вполне возможно, что вы говорите искренне, но я…

— Довольно! — резко оборвал его незнакомец. — Мы и так уже потеряли много времени на пустые слова. Поспешим, пока не поздно.

Все сразу умолкли, а незнакомец осмотрелся вокруг. Мы упомянули, что мексиканцы расположились у кромки леса. Незнакомец стал разглядывать деревья, оказавшиеся снаружи, переходя от одного к другому, ища какое-то определенное и, видимо, не находя Наконец он радостно воскликнул, что означало — нашел! Достал из голенища нож и, срезав ветку лианы, поспешил к мексиканцам, с беспокойством следившим за ним.

— Возьмите, — сказал он одному из них, казавшемуся пеоном, — снимите все листья с этой ветви и тщательно изрубите их. Только поторопитесь, сейчас дорога каждая секунда

Пеон немедленно приступил к делу А незнакомец тем временем обратился к отцу девушки:

— В каком месте укус?

— Чуть ниже левой лодыжки

— Ваша дочь смелая?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Отвечайте, время не ждет

— Бедняжка ужасно изнурена и очень ослабла.

— И все-таки придется делать операцию.

— Операцию? — с ужасом воскликнул мексиканец.

— Вы предпочитаете, чтобы она умерла?

— А без операции нельзя обойтись?

— Нет, к тому же мы и так потеряли уже много времени.

— Тогда делайте. Да поможет вам Бог! Нога девушки ужасно распухла и на месте укуса приобрела зеленоватый оттенок.

— О! — пробормотал незнакомец. — Теперь держите девушку покрепче, чтобы я ее не поранил.

Незнакомец повелевал так внушительно, что мексиканцы безоговорочно ему повиновались. Он сел на землю, положил ногу девушки себе на колено и вооружился ножом. К счастью, луна светила ярко и все было видно, как днем.

Незнакомец принял сосредоточенный вид и решительно, твердой рукой сделал крестовидный надрез на месте укуса. Девушка при этом громко вскрикнула и задергалась всем телом.

— Держите же ее, ради Бога! — сердито взревел незнакомец, одновременно хладнокровно и с необычайной ловкостью выжимая из раны черную густую жидкость. — А теперь листьев! Листьев!

Пеон был тут как тут. Незнакомец зажал листья в кулак и стал старательно выжимать сок в рану, потом наложил листья на рану, подобно пластырю, и осторожно опустил ногу девушки на землю.

Едва сок лианы попал в рану, девушка почувствовала облегчение, нервные спазмы прекратились, мало-помалу она успокоилась и, прекратив сопротивление, закрыла глаза.

— Теперь можете ее не держать, — сказал незнакомец, — она уснула.

Действительно, размеренное, хотя и очень слабое дыхание девушки свидетельствовало о ее глубоком сне.

— Слава Богу! — восторженно воскликнул вконец исстрадавшийся отец. — Теперь ей ничто не угрожает, не правда ли?

— Да, — медленно проговорил незнакомец, — если не возникнет какое-нибудь непредвиденное обстоятельство, опасаться более нет оснований.

— Но какое необыкновенное средство употребили вы для исцеления моей дочери?

Незнакомец презрительно улыбнулся и, по-видимому, не собирался отвечать, однако после некоторого колебания, быть может, поддавшись тайному тщеславию, которое порой побуждает человека действовать вопреки его воле, он вдруг заговорил.

— Подобные пустяки приводят вас, жителей городов, в восторг, — сказал он с иронией. — Человек, вся жизнь которого прошла в пустыне, знает много такого, о чем понятия не имеют обитатели ваших великолепных городов, хотя они всячески стараются показать нам, бедным дикарям, свое ложное знание, с единственной целью нас унизить. Природа не скрывает тайн от тех, кто беспрерывно, будь то в непроглядной тьме ночи или при свете дня, терпеливо и не впадая в отчаяние от неудач, постигает ее таинственную гармонию. Великий Творец, создав эту огромную вселенную, выпустил ее из Своих могущественных рук только тогда, когда добро повсюду перевесило зло, поместив, так сказать, противоядие рядом с ядом.

Мексиканец слушал со все возрастающим удивлением этого человека, который был для него загадкой и который каждую минуту представал перед ним в новом свете.

— Но, — продолжал незнакомец, — гордыня и самонадеянность делают человека слепым. Привыкнув все примерять к себе, воображая, что все существующее в мире создано исключительно для его удобства, он желает познать тайны природы только тогда, когда они — тайны — могут сослужить ему добрую службу. Возьмем хотя бы ваши нынешние обстоятельства. Место, в котором мы находимся, низменное и болотистое, естественно, должно кишеть змеями, тем более что жгучие лучи солнца делают их буквально бешеными. Однако мудрая природа предусмотрительно одарила именно эти места особой породой лианы, называемой микания, которая служит надежным лекарством от укусов змей.

— Я собственными глазами видел чудодейственное это средство. Но каким образом люди об этом узнали? Незнакомец охотно рассказал:

— Лесной наездник однажды заметил, как черный сокол, более известный здесь как гвако, питающийся главным образом змеями, вцепился в свою жертву, но, видно, не рассчитал силы: змея ужалила его. Тогда сокол, оставив змею, полетел к лиане и стал клевать ее листья, наклевавшись вдоволь, сокол вернулся к своей жертве и продолжал сражаться до полной победы. Лесной наездник был человек умный и знал по опыту, что животные, лишенные разума, находятся под особым покровительством Господа, и решил испробовать средство на себе.

— И он осуществил свое намерение? — поинтересовался мексиканец.

— Конечно, он дал себя ужалить коралловой змее, самой опасной из всех, но благодаря микании укус оказался не более опасным, чем укол колючки шиповника. Вот каким образом было найдено это драгоценное лекарство. Но, — добавил незнакомец, вдруг переменив тему, — я исполнил ваше желание и помог вашей дочери, она спасена. Прощайте. Мне пора.

— Прежде назовите свое имя.

— К чему?

—Л хочу сохранить в памяти имя человека, которому до конца своих дней буду питать признательность и благодарность.

— Вы с ума сошли! Мне не к чему называть свое имя. Может быть, вы и без того слишком скоро узнаете его.

— Хорошо, я не смею настаивать, неважно, какие причины вынуждают вас действовать подобным образом. И не стану пытаться искать встречи с вами, коль скоро вы этого не желаете. Однако я хотел бы назвать вам свое имя. Я — Педро де Луна. Хотя до сих пор я никогда не углублялся так далеко в степь, мое поместье Лас-Нориас де-Сан-Антонио находится на границе Деспобладос, возле устья реки Сан-Педро.

— Я знаю поместье Лас-Нориас де Сан-Антонио. Его владелец по вашим городским меркам должен быть одним из счастливцев мира сего. Я вовсе не завидую вашему богатству, оно мне ни к чему. Теперь вы мне все сказали, не правда ли? Прощайте!

— Как прощайте? Вы нас покидаете?

— Конечно. Неужели вы думали, что я буду здесь с вами всю ночь?

— Я надеялся по крайней мере, что вы доведете дело до конца.

— Я вас не понимаю, кабальеро.

— Неужели вы бросите нас без всякой надежды выбраться отсюда и мою несчастную дочь, которая погибла бы здесь без вашего участия.

Незнакомец молча хмурил брови, изредка поглядывая на девушку. Чувствовалась происходившая в нем внутренняя борьба. Он молчал, видимо не зная, как ему поступить.

— Послушайте, — сказал он наконец прерывистым голосом, — я буду с вами откровенен. Я никогда не умел лгать. У меня есть неподалеку жалкая хижина, служащая мне жилищем, но поверьте, вам лучше остаться здесь, чем следовать за мною.

— Почему? — удивился мексиканец.

— Я не обязан давать вам объяснения на этот счет, только, повторяю, послушайтесь меня и останьтесь здесь. Но, если вы непременно хотите следовать за мною, я противиться не стану, а напротив, буду вам надежным проводником.

— Разве нам угрожает опасность под вашим кровом? Я не могу предположить такое. Гостеприимство в степи священно.

— Может быть. Я не скажу вам ни да, ни нет, решайте сами, только поскорее, потому что я спешу.

Дон Педро де Луна бросил горестный взгляд на дочь, потом, обернувшись к незнакомцу, сказал:

— Что бы ни случилось, я последую за вами. Моя дочь не может оставаться здесь, под открытым небом. Вы спасли ее, я на вас полагаюсь, укажите дорогу.

— Хорошо. Я вас предупредил.