"Заживо погребенная" - читать интересную книгу автора (Эмар Густав)ГЛАВА VНа другой день, часов около восьми утра, Юлиан занимался в своем кабинете. Время от времени он посматривал на стоящие против стола часы. Дверь отворилась, и вошел высокого роста плечистый малый лет тридцати пяти. Военная выправка так и сквозила в нем; действительно, это был отставной сержант кирасирского полка. Жозеф Эчевери, так звали его, родился в Луберии в семействе, чрезвычайно преданном всем Иригойенам. Отец и мать Жозефа жили щедротами доктора, сам он, будучи ребенком, играл с Юлианом и сохранил к нему самую горячую привязанность. По возвращении из Мексики, Юлиан сделал его своим главным дворецким и доверял ему во всем. Со своей стороны, преданность Жозефа доходила до фанатизма. По знаку Юлиана, он готов был убить врага, приятеля, себя, кого угодно. — А! Вот и ты! — сказал Юлиан, увидев его. — Ну что, исполнил мои поручения? — Точно так. — Все? — Все до одного! — Отлично!.. Ну рассказывай, да скорей, я тороплюсь. — Вы приказали мне отыскать незатейливый с виду, но хорошо устроенный дом… Я отправился прямо в новые кварталы, и скоро увидел неказистый домишко с довольно низкой крышей, но расположенный, как вы желали, между двором и садом. Деревья закрывают его со всех сторон, с улицы ничего не видно, тем более что высокая стена окружает его. Но внутри, сударь, ей-богу, не хуже, чем у нас! Всюду зеркала, картины, бархатная мебель… Кроме того, зимний сад. А снаружи совсем лачуга! Хозяин говорил, что это нарочно устроено было, давно уже, герцогом де Бельгардом. — Надеюсь, что ты сейчас же купил это сокровище? — Точно так… Разглядевши все, я повел хозяина к вашему нотариусу, и мы покончили на 600 000 франках. Нотариус тут же скрепил купчую, выдал деньги, a я строго приказал хозяину не называть никого, кроме меня, если кто полюбопытствует узнать, кто у него купил дом. Потом я купил лошадей, экипажи, серебро, белье… Все будет на месте к трем часам. — Хорошо. Где же находится этот дом? — В Сент-Антуанском предместье, в улице Рельи, № 229. — Слушай теперь: выбери, кого хочешь, между твоими товарищами, я полагаюсь на тебя, но чтобы четыре лакея, повар, кучер и два конюха одеты были в темные ливреи и перевезены туда. Только выбирай народ понадежнее и порослее. — Слушаюсь. — Оружие ты не забыл? — Никак нет. — Ну хорошо. Теперь ступай в новый дом и жди меня к двум часам. Только помни: молчок! За завтраком Юлиан сообщил доктору и Денизе о своей новой покупке. — Но зачем тебе этот дом? — спросила Дениза. -Право, все эти тайны начинают меня смущать и если бы я не была так уверена в тебе… Она, смеясь, погрозила ему пальцем. — Признаться, меня тоже немало интригует это приобретение, — заметил доктор. — По правде сказать, — отвечал Юлиан, — я сам не знаю, зачем купил этот дом. — Не знаешь? Юлиан!.. Ты с ума сошел! — Сомневаюсь. Выслушайте меня: с сегодняшнего дня мы начинаем страшную борьбу, и не знаем ни того, как пойдет у нас дело, ни каковы будут его результаты. Вы знаете Майора и понимаете, что этот человек не остановится ни перед чем… Поэтому мы не должны пренебрегать никакими предосторожностями, как бы нелепы они ни оказались. Я подумаю, что, быть может, нам не лишне будет иметь тайное убежище, куда бы в случае крайности мы могли скрыться. Вот я и купил этот дом, не зная даже, нужен ли он нам будет или нет. — Что же, мысль, может быть, недурная… Можно видеть эту диковинку? — Я хотел просить вас и Денизу сопровождать меня. — Нет, Юлиан, я не поеду, — решительно сказала Дениза. — Это отчего, капризница? — Увидите, что я права. Юлиан утверждает, что борьба началась. Неужели же вы полагаете, что в таком случае Майор не окружил нас шпионами? По всей вероятности, за нами будут следить, и что станет тогда с нашим тайным убежищем, если мы сами поведем туда врага? Поверьте, батюшка, довольно и того, что Юлиан туда едет. Мы же только стесним его и поможем навлечь подозрения. — Справедливо! — сказал доктор. — Сын мой! Жена твоя рассуждает, как ангел. Поезжай один. Хотя, по всей вероятности, Майор не успел еще окружить нас своими шпионами, тем не менее нужно быть настороже. Предосторожность — мать безопасности. Юлиан простился с ними и, переодевшись, отправился из отеля пешком, приказав кучеру ждать его с пяти часов у подъезда театра Комеди Франсез. Не успел он отойти несколько шагов, как ему показалось, что за ним кто-то следит. К счастью, улица была запружена народом и экипажами. Юлиан сделал знак проезжавшему мимо пустому фиакру и, сунув извозчику двадцатифранковую монету, что-то тихо шепнул. Войдя в карету, он опустил обе шторы, и пока извозчик расправлял вожжи и заворачивал себе ноги одеялом, неслышно отворил дверцы и, спрыгнул на мостовую, смешался с толпой. Фиакр крупною рысью направился, как ему велено было, по дороге к Курбевуа. Позади кареты, крепко уцепившись за нее, сидела какая-то подозрительная личность. Юлиан не ошибся: за ним следили. Убедившись, таким образом, что Майор уже открыл действия, Юлиан решил удвоить предосторожности и переменил несколько фиакров прежде, чем добрался до улицы Рельи. Жозеф уже был там. Все было готово, люди и вещи. Оставалось только переехать. Жозеф верно описал новое приобретение Юлиана. Снаружи оно представляло собой большую лачугу, едва видную из-за деревьев и кустов, внутри же все дышало роскошью и комфортом. Это очаровательное гнездышко устраивал знаменитый повеса начала этого столетия. Здесь, обыкновенно, завязывались и развязывались многочисленные его интриги. Все говорило, все напоминало о любви. Серебристая вода тихо журчала в мраморных бассейнах, живопись, скульптура, казалось, соединялись для возбуждения страсти. Некоторые картины и статуи были так откровенны, что Юлиан велел поскорее убрать их. Крепкие запоры на дверях и окнах доставляли ему гораздо более удовольствия. Он с восторгом убедился, что ничтожная с виду лачужка в случае необходимости могла служить надежной крепостью. Осмотрев все и похвалив Жозефа, Юлиан велел ему запрягать. Он чуть не лопнул со смеха, когда к подъезду подкатил грязный фиакр, запряженный тощей лошадью. На козлах сидел Жозеф, одетый извозчиком. — В каждом кармане кареты лежит по шестизарядному револьверу, — доложил он Юлиану. — На козлах точно также. — Распорядись, чтобы в прочих экипажах было то же самое. А теперь вези меня в Пале-Рояль. Внутри карета оказалась не только чистой, но даже изящной, тощая лошадь бежала со скоростью тысячного рысака. Ровно в четверть пятого Юлиан вошел в кафе Ротонд. Народу было там много. За одним из столов одиноко сидел, углубленный в чтение «Тайме», какой-то господин. Юлиан прямо направился в его сторону. — Стакан полынной и «Galignani», — громко сказал он официанту. Читатель «Тайме» взглянул на него исподлобья. Юлиан вынул сигару и, увидя спички около читающего, спросил по-английски: — Вы позволите? — Сделайте одолжение, — отвечал тот на том же языке. После этого оба углубились в чтение. Минут десять прошли таким образом. Наконец, читатель «Тайме» бросил газету на стол, рассчитался с официантом и, молча поклонившись Юлиану, вышел из кафе. Немного погодя, и Юлиан последовал его примеру. Выйдя в сад, он увидел незнакомца, спокойно прогуливавшегося по дорожкам и, по-видимому, наслаждавшегося природой. Юлиан пошел за ним. Тот даже не обернулся. Они вышли из Пале-Рояля и вошли во двор Фонтанов. Незнакомец повернул налево и, войдя в угловой дом, стал подниматься по лестнице. Юлиан не отставал от него, идя, впрочем, немного поодаль. Он услыхал, как незнакомец поворачивал ключ в замке, и, поднявшись в четвертый этаж, увидел перед собою открытую дверь. — Не забудьте запереть дверь! — крикнул по-английски громкий голос. Юлиан вошел и очутился в просторной комнате, заставленной самой разнокалиберной мебелью. Тут была библиотека избранных книг, фортепьяно, различное оружие, коллекции палок, трубок, туалет из палисандрового дерева и т. п. Дорогие картины висели на стенах, великолепная люстра украшала потолок. Тяжелые драпри закрывали окна и дверь, ведущую, по-видимому, в другую комнату. — Не сердитесь на меня за эту скучную прогулку, господин Иригойен! — радушно сказал хозяин этой странной квартиры. — Я не только не сержусь, господин Фильмор, но счастлив убедиться, что вы не отучились остерегаться! — смеясь, ответил Юлиан. — Остерегаться всегда следует, господин Иригойен. — Давно вы в Париже? — Давно! И часто сожалею о просторе наших милых саванн. Хорошее было времечко! — Может быть!.. Но скажите, можем мы тут свободно переговорить? — Будьте покойны. Меня считают за американца и никому в голову не приходит что-либо подозревать. Вы желаете говорить о Майоре? — Да! Правда ли, что он в Париже? — Уже два года, но вчера только я в этом окончательно убедился, встретив его нос к носу в Булонском лесу. — Как? Это вы назвали его по имени? Зачем вы это сделали? — Чтобы не сомневаться более. Эта старая штука: внезапно названный по имени человек, как бы он ни был обстрелян, невольно встрепенется и выдаст себя. Майор точно также попался. Хотя он и очень постарел, и обезображен новым шрамом на лице, тем не менее я его узнал. — Позвольте, я не узнаю вашей обычной предусмотрительности! А что, если он также вас узнал? — Я спокоен на этот счет. Когда мне донесли, что Майор в Париже, я сначала отказывался верить этому. Узнав недавно, что он каждое утро катается верхом в Булонском лесу, я решил проследить его и, наклеив бороду, надев парик и очки, отправился сам туда. Положительно невозможно, чтобы даже он догадался, кто его окликнул. — Дай Бог!.. Скажите теперь, по-прежнему ли вы готовы оказать мне услугу?.. — Более, чем когда-либо, можете быть в этом уверены. — Благодарю… Желаю и надеюсь, что мы с вами опять сойдемся. — Без сомнения. Но позвольте мне сначала объясниться. Господин Иригойен, я вам обязан жизнью и достоянием… К слову сказать, у меня семьдесят тысяч годового дохода, сумма немалая для человека, прошедшего огонь и воду… Но, кроме этих благ, вы дали мне нечто более: вы возвратили мне самоуважение. Теперь я честный человек! В отношении вас — долг мой не оплачен. Плотью и кровью готов я помогать вам в борьбе против Майора. Но решение мое непоколебимо — никаких договоров, вроде заключенного в Мексике, не будет! — Но, мне кажется… — Не настаивайте! Помогая вам, я в то же время служу себе. Я поклялся отомстить Майору и сдержу клятву во что бы то ни стало! — Если вы требуете… — Да, требую! И в противном случае останусь нейтральным, что меня глубоко огорчит. — Пусть будет по-вашему. Но позвольте мне пожать вам руку. Они с чувством подали друг другу руки. — А теперь, — весело продолжал Юлиан, — не можете ли вы что-нибудь мне сообщить? — Ничего ранее вечера… Я только с сегодняшнего дня начал действовать. Все, что я могу сказать вам наверное, это то, что Калаверас также в Париже. — Так я и знал!.. Кстати, уверены ли вы в вашем шпионе? — Еще бы!.. Он также поклялся отомстить Майору… Да вы, впрочем, знаете его! — Я? Кто же это? — Себастьян, бывший матрос. — Он не умер? — Нет! Это длинная история. Но вот два года, как он следит за Майором. — Странно, враги Майора как будто воскресают для того, чтобы уничтожить его!.. Сговоримся теперь, где и как нам встречаться? — Завтра в кафе Гельдера, в пять часов. Я буду одет отставным офицером и первый к вам подойду. Тут же мы условимся о следующем свидании. Нужно сбивать с толку шпионов. Как вы оденетесь? — Но завтра я могу остаться в обыкновенном платье. Майор видел меня всего один раз, и тогда у меня была длинная борода и длинные волосы. — Правда. Если вам нужно будет писать, адресуйте письма на бульвар Пуассониер, № 88. Там моя настоящая квартира. — Хорошо. А мой адрес… — Знаю! Давно знаю! — В таком случае, до свидания, до завтрашнего дня. Юлиан отправился к театру, где его ожидал экипаж, и вернулся домой. |
|
|