"Фтор" - читать интересную книгу автора (Энтони Пирс)

$ 426

Волна битвы покатилась в обратную сторону. Теперь пещерные твари были организованы и брошены в атаку, отрезавшую и окружавшую части армии миньонеток и уничтожавшую их наступлением своего живого моря. Арло распознал стратегию, поскольку сам ее разработал. Сейчас Хтон для организации отдельных боевых действий наверняка использовал мозг Бедокура. Бедокур не достиг бы такой удачи, но у Хтона имелся избыток пушечного мяса, который мог быстро истребить силы Жизни. Достаточно было одной-единственной искры творческой мысли, которую высек Арло.

Неудивительно, что Хтон отпустил его без борьбы. Арло уже дал ему ключ к победе.

Согласно мифам ДЗЛ, силы Добра должны потерпеть в Рагнарек поражение. Даже пренебрегая вопросом, на чьей стороне Добро, а на чьей Зло, – ибо Арло не был уверен, допустимо ли уравнивать Жизнь с Добром, – оставались существенные сомнения. Боги не достигли цели, неважно какой. Это был конец мира. Какой в таком случае смысл сражаться?

– Хтон побеждает, – сказал Арло Досаде, изучив положение дел. – Чем дальше наши войска проникают в пещеры, тем труднее становится. Линия фронта удлиняется, и управляемых животных становится все больше. Еще один Тяжелый Поход. Мы не вправе нести такие потери, как сейчас, – иначе мы будем истреблены.

– Мы это прекрасно знаем, – сказала она. – Стоило тебе перейти к Хтону, как начались бедствия. Наши силы представляют четыре главных разума галактики, но мы не можем их должным образом согласовать. Поэтому пришлось вернуть тебя. Ты – ключ к победе.

– Сомневаюсь. Я уже научил Хтона необходимому: построению чудовищ. Я не могу расстроить их ряды теперь, когда перешел на другую сторону. Кроме того... в ДЗЛ написано, что боги потерпят в Рагнарек поражение.

– Чепуха! – вспыхнула Досада, и Арло с удовольствием отметил, что ее умственные реакции вполне человеческие. Миньонетка без телепатии подобна любой женщине, только покрасивее. – Разве ты не понимаешь, что Хтон напичкал тебя скандинавской мифологией, зная, что, восприняв все эти подобия – Аса, пори и этого чертова восьминогого коня? – проглотив их, тебе придется принять и поражение в Рагнарек? Ты – ключ. Если ты решишь, что мы проиграем, то мы проиграем, независимо от того, на чьей стороне ты будешь сражаться. Почему, по-твоему, Хтон с такой легкостью отпустил тебя? Потому что в действительности ты воюешь на его стороне – пока веришь в поражение.

– Не знаю, – Арло колебался, пораженный ее логикой. Миловидный трудный ребенок, которого он спас, отшлифовал свой ум не менее основательно, чем тело? – Чудовищ так много, что во что бы я ни верил, битва все равно...

– Ты должен верить в победу Жизни? – закричала Досада. – Твой дух перевернут, как перевернуты мои чувства, но мы оба должны разумом преодолеть наши недостатки. И мы сможем! Ты поведешь нас в бой! Ведь ты – Тор, правитель богов!

Арло рассмеялся:

– Видишь? Ты сама веришь в скандинавских богов!

– Я не верю! Это просто оборот речи...

– Ты ужасно привлекательна, когда бесишься.

Досада повернулась, обнажив зубы далеко не в улыбке.

– Итак, тебе нужна повозка, запряженная двумя козлами, чтобы уподобиться Тору? Не забудь только надеть перчатка, пояс и...

Но Арло поцеловал ее.

– Это по-миньонски, – сказал он. – Чем больше ты бесишься, тем сильнее я тебя люблю. Давай займемся любовью.

– Черт!

Он поднял указательный палец перед ее лицом.

– У тебя короткая память.

Она промолчала, и постепенно вспышка погасла.

– С твоей стороны... это выглядит именно так?

– Да. Разве ты не знала? Ты должна была рассердить меня, после чего становилась привлекательной. Поворот кругом...

– Кажется, знала. Но не чувствовала. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Поделом тебе, – он привлек ее к себе, и она без сопротивления, как и прежде, покорилась.

– Было бы прекрасно, – с грустью пробормотала, она, – если бы удалось обратить телепатию так, чтобы мы оба воспринимали любовь одинаково. Чтобы оба находились в одной фазе – вместе бесились, вместе любили.

– Тогда история планеты Миньон была бы другой, – сказал он, продолжая совершать любовный акт. Это было то, чего он хотел, но его одностороннему действию не хватало прежнего огня. Одно слово, обращенное к Досаде, и она выдала бы необходимое количество страсти – но это было вовсе не то, чего он хотел. – Миньонетки не смогли бы противиться миксе...

– Но Атона не послали бы в Хтон, и этого сражения не было бы.

– И ты бы никогда не родилась... и я, – сказал он.

Когда он достиг оргазма. Досада закричала от боли. На миг ему показалось, что он убил ее, как Атон – Злобу. Испытывая угрызения совести, он склонился над ней. Досада улыбалась.

– Я же сказала, что выживу. Ведь я на четверть человек, – и она потеряла сознание.

Досада выжила, но Арло это ни в чем не убедило. Она была прекрасна, и под ее изумительной женской внешностью осталось много от девочки-проказницы, что и отличало ее от остальных миньонеток. Эта девочка пленила его. И все же она принадлежала ему не больше, чем рабыня, прикованная к стене ему в утеху. Люби она его так, как он любил ее, она бы наверняка умерла. Но... она хотела именно этого, какой бы ни была причина, и хвея сияла.

Арло отбросил эти мысли и задумался над другим. Чтобы изменить ход битвы, необходимо перестроить силы Жизни. Ведь для этого его и призвали. Досада права: вероятно, наступил Рагнарек, но истинное размежевание Добра и Зла неизвестно, и исход схватки невозможно предсказать. Надо осмотреть войска, продумать новые возможности, разработать новую стратегию.

Хтон видел одновременно все участки пещер. При условии, что там находятся животные... а Хтон мог послать своих животных куда угодно. Если только...

Если только полностью не очистить какой-нибудь участок пещер от животных. Это бы лишило Хтона восприятия и позволило миньонеткам нанести неожиданный удар – из этой непрозрачной области.

Но как удалить всех живых тварей, включая крохотных насекомых? И как скрыть от Хтона свои намерения, как изгнать пещерный разум из своего сознания? Лучше всего, если бы Хтон думал, что Арло действует по-старому, а потом совершить неожиданный прыжок в сторону.

Он покинул Досаду, настроившись на ее ауру, чтобы быть уверенным, что ей не причинят вреда. Эту способность он сохранил после своего опыта с Хтоном: Арло не мог управлять пещерными животными, зато естественная его миньонская чувственная телепатия усилилась. Подобно тому, как он указал Хтону приемы боевых действий против миньонеток, Хтон открыл ему ключ к управляемой силе разума. Арло поспешил к пещере, где работал Атон – мастерил на мощной газовой струе кольца из драгоценных металлов.

– Я должен побыстрее объехать пещеры, – сказал Арло. – Мне нужно надежное средство передвижения. Можно взять Слейпнира?

Атон задумался. На глазу у него был прилажен осколок стекловидного камня, защищающий от жаркого пламени, на руках надеты толстые перчатки. На ремесленника он, пожалуй, не был похож, но был им, – столь искусные он ковал кольца.

– Сынок, мы тоже участники этой битвы. Нашему перемирию пришел конец. Выведи Кокену из пещер, а я сам поскачу на Слейпнире помогать армии Жизни. Тебя он не послушается.

– Разве мать может покинуть пещеры? – спросил Арло. – Ее ведь убьет озноб! – Но все было верно: необходимо вызволить мать из заложниц, поскольку Хтон мог убить ее с той же легкостью, что и озноб.

– Не убьет, если на поверхности установить нагревательные устройства, телепатически настроенные на нее. Вряд ли это получится, но Хтону больше доверять нельзя.

– Верно. – Однако Арло было не по себе. Почему Хтон до сих пор не выступил против Атона и Кокены?

Относительно Кокены он понял, почему. Если бы с ней что-нибудь случилось, Атон немедленно отбросил бы любые эмоциональные ограничения. Он бы поддался обольщению миньонетки – своей дочери Досады. Против нее было не устоять, и Арло потерял бы Досаду, несмотря на ее уступки. В этом случае ему ничего не оставалось, как вернуться к Хтону. Но... уничтожение ради этого Кокены навсегда бы отвернуло Арло от Хтона. Он не стал бы сотрудничать ни с убийцей матери, ни с тем, кто привел в действие цепочку событий, лишивших его невесты.

– Нет, – сказал Арло. – Мать останется здесь, Хтон не причинит ей вреда. А если мы выведем ее из пещер и она умрет, Хтон только выиграет. – Ее смерть не была бы деянием Хтона, и Арло было бы это известно.

Атон, прищурившись, взглянул на него, и Арло тут же вспомнил, что его отец – полуминьон. Насколько сильна его телепатия?

– А Досада? – спросил Атон.

С ней все было запутаннее. Если бы Досада умерла, у Арло исчезла бы главная причина его сотрудничества с Жизнью. Но опять-таки, если бы она умерла в результате действий Хтона, Арло вдвойне бы хотел истребить Хтона. Пока Досада была живой, оставалась возможность ее связи с Атоном, которая разобщила бы силы Жизни и вернула Арло к пещерному Богу. Хтон играл событиями, убежденный, вероятно, что в этом направлении возможностей для победы больше, даже если физическая битва окажется проиграна. Война велась на самых разных уровнях.

– Она тоже в безопасности, – сказал Арло.

– Но мы-то с тобой – нет? – спросил Атон.

Еще один сложный вопрос. Если бы Атон выступил против Хтона и погиб, мог ли бы Арло обвинить в этом пещерный разум? Однако это устранило бы всякую возможность связи между Атоном и Досадой. Так что, похоже, Атон тоже в безопасности. Что касается самого Арло, Хтон не убьет его до тех пор, пока существует вероятность перетянуть его на свою сторону. Если же такая вероятность исчезнет и действия Арло будут угрожать самому существованию Хтона, то выбора не останется: Хтон выступит против Арло. Но если Арло погибнет, Атон, Кокена и Досада погибнут вслед за ним.

– Мы в меньшей безопасности, чем женщины, – сказал Арло, – но поначалу Хтон вряд ли будет действовать против нас.

– Так тебе нужно средство передвижения, – сказал Атон, возвращаясь к исходной теме.

– Два козла и тележка, – согласился Арло, отчасти в шутку.

– Сложность с животными заключается в том, что они подчиняются Хтону, – сказал Атон. – Тележку сделать нетрудно, но животные будут тащить ее туда, куда укажет Хтон. Кроме того, от тележки на колесах в пещерах мало толку...

– Конечно! – с сожалением согласился Арло. В мифологии покачнулся еще один столп. А жаль, поскольку образ был по-своему привлекательный и Арло хотел как можно точнее следовать древнескандинавскому примеру, дабы убедить Хтона в своем якобы подражательном мышлении.

– Может быть, сани? – сказал Атон. – Они будут скользить по неровностям.

Отличная мысль? Голова у Атона работала, как всегда, превосходно. В сущности, он был умнее Арло, как Один – умнее Тора. И все же...

– Чтобы тащить сани, понадобится сильное животное.

– Или пара. Только вот править...

– Как ты правишь Слейпниром?

– Сам не знаю. По-моему, пребывание в гусенице настолько разрушило его разум, что Хтону от него почти ничего не осталось Впрочем, я не уверен, пробовал ли Хтон когда-нибудь управлять им.

– Может, освободить пару сегментов от другой гусеницы?..

– Можно попробовать, – согласился Атон. Он отложил кольцо в сторону и снял защитное стекло.

Арло согласие отца удивило и польстило. Слишком поздно он осознал, что Досада вызывает нежелательный антагонизм между ним и Атоном. Насколько лучше работать вместе!

Атон попытался помочь своему сыну, доставив снаружи человеческую девушку. Он, естественно, не знал, ни что ее подменят миньонеткой, ни того, кем окажется миньонетка. Да и откуда ему было знать? Ведь он и не подозревал, что у него есть дочь! В этой нечестной сделке под вопрос была поставлена нравственность вождей Жизни. Вероятно, Жизнь находилась на стороне Зла, и значит, ей суждено победить. Хотел ли он этого? Какую бы сторону он ни выбрал, та в случае победы становилась стороной Зла. Мифологические подобия невозможно было принять, но они пронизывали собой битву.

В этом несложном предприятии по изготовлению удобного средства передвижения отец и сын не только вели борьбу с Хтоном. Они противостояли зловещему влиянию Миньона, кровь которого, проистекавшая из общего истока – Злобы, соединила их обоих с Досадой. Трудное человеческое уравнение – но, вероятно, решаемое.

Атон достал свой огромный обоюдоострый топор и вручил его Арло.

– Обряд перехода, – сказал он.

Арло принял топор. Он не знал буквального смысла этого выражения, но понял, что, если он должен исполнять роль вождя, топор ее подтверждал. Отец помогал ему стать тем человеком, которым он должен был стать. Арло отчасти боялся ревности или соперничества Атона, но теперь видел, что отца заботило исключительно благоденствие Жизни и успех сына. Замечательная поддержка!

Не успели они выехать, как... появилась Досада.

– Куда? – спросила она.

– Охотиться на гусеницу, – кратко ответил Арло. Он не хотел ее в это впутывать, и не только из-за опасности.

– Я тоже воюю, – сказала она. – Хочу помочь.

С этим Арло спорить не мог. Более того, он мог бы призвать на помощь несколько миньонеток, зная, что теперь они ему подчинятся, но боялся встревожить этим Хтона. Он полагал, что обилие сообщений, поступающих изо всех пещер, полностью займет Хтона и пещерный бог не обратит внимания на действия Арло, пока они кажутся безобидными и не выходят за рамки скандинавского мифа. Рагнарек – дело не простое! И поскольку Хтон не мог войти к нему в мозг без его ведома, утечки информации быть не могло. Атон и Досада также находились в безопасности: Хтону придется наблюдать за ними глазами животных. Все будет выглядеть как обычная заготовка мяса.

Досада уселась на Слейпнира, оседлав средний горб трех передних сегментов между Арло и Атоном. Естественно, Атон помог ей забраться, чтобы животное не противилось: вполне законный знак внимания. Встретились ли на миг их глаза? Арло не был уверен. Она была так экс-прелестна, сзади, как и спереди – тонкая талия и роскошные широкие бедра. Совсем недавно Арло владел этим телом и вновь хотел его. Тот, кто выбрал исходный образец для миньонетки, знал свое дело! Конечно, все миньонетки похожи, если не считать короткие волосы Досады и ее слегка человеческие черты. Волосы в конце концов отрастут и станут великолепными. Но это ничуть не умаляло совершенства его миньонетки.

Если бы она действительно была его...

Почему бы ему не взять какую-нибудь миньонетку из отряда?

Например, Боль, которую он встретил в тот день, когда узнал о вторжении. Он уверен, что Боль охотно на это пойдет, а ведь она точно так же прелестна, как и Досада. Конечно, она годится ему в бабушки, но это совершенно неважно. Она же не его бабушка!

Но вызвать интерес к Боли Арло не смог даже в воображении. Только Досада была его прямой родственницей. Он пытался подавить в себе миньонскую составляющую, но не мог. То, что она его сестра, играло-таки значение и с силой увлекало к ней, словно его чувства были заострены режущей кромкой его человеческой вины. Он уже пережил это в душе и не нашел выхода.

Так что же тогда говорить об отношениях между Атоном и Досадой, которые еще точнее отвечали миньонскому образцу? И почему он без конца думает об этом? Какое-то время Досада принадлежала ему, она согласилась, а обманывать было не по-миньонски.

Однако хотя он видел ее спину, она видела перед собой спину Атона. Что же она в действительности видела?

Слейпнир ступил на тропу самой крупной из местных гусениц. Казалось, не было предела их расширительной способности: эта состояла из сотни сегментов, но продолжала добавлять к себе новые. Вероятно, потому, что ее громадное туловище нуждалось в постоянном притоке органического сырья. Во всяком случае, у нее наверняка есть несколько больших, недавно включенных сегментов, не усохших еще до полной бесформенности.

Сейчас у них было две возможности: выследить гусеницу или подманить ее, каждый со своими минусами. Гусеница могла отлеживаться в каком-нибудь узком канале за много километров отсюда, и им не удалось бы подобраться к ней сбоку. А если бы они стали ее подманивать, тварь была бы настороже и очень опасна. Вероятность отсечь нужные сегменты в этом случае уменьшилась бы, а вероятность самим стать сегментами – выросла бы.

– Я ее подманю, – сказала Досада. – А вы вдвоем устройте засаду на перекрестке.

Очевидная мысль! Но Арло она не обрадовала. Это было его дело, решения должен принимать он. Он готов был прислушаться к мнению отца, но выходки Досады его раздражали. Сначала советы, а потом будет выбирать, с кем в паре ей лучше охотиться.

Впрочем, гневался он напрасно. Она распределила роли так, чтобы самой оказаться поодаль от обоих. Эта опасная охота могла решить проблему и по-иному: если кто-то из них будет убит, треугольник распадется.

От этой мысли Арло охватил ужас. Он любил отца, любил Досаду, любил собственную жизнь. Он не хотел, чтобы кто-то из них погиб! И если бы ему пришлось принимать какое-то решение, то хрупкое перемирие с Хтоном было бы нарушено и начались бы крупные неприятности.

Досада поспешила по тропе гусеницы к озеру китомедузы. Арло и Атон двинулись в обратном направлении в поисках удобного перекрестка. Теперь они молчали, чтобы не спугнуть добычу.

– Этот топор, – сказал Арло, когда они расположились в засаде. Он говорил тихо, в надежде, что звук отнесет ветром. – Откуда он взялся?

Прежде чем ответить, Атон какое-то время молчал.

– Он был у вожака заключенных, – наконец сказал он. – Его звали Старшой. Я убил Старшого, когда его одолела микса, и топор стал моим.

Арло почесал свою пробивавшуюся рыжую бороду. Ему хотелось знать больше, но он понимал, что подталкивать отца бесполезно. Арло стал уже выше и сильнее Атона, но ему так не хватало отцовского ума. Арло с радостью обменял бы часть своих мышц на знание!

Далеко в туннеле Досада подняла суматоху. Она с пронзительным криком прыгнула в озеро, подняв во все стороны брызги. Звук прекрасно распространялся в туннеле: по-видимому, ловушка гусеницы обладала отличными акустическими свойствами.

Арло приложил ухо к камню. Послышался довольно отчетливый, хотя и слабый топот марширующих ног. Гусеница, не могла долго медлить, иначе добыча выберется из ловушки или попадет к Китомедузе. У Арло мелькнула мысль: что, интересно, гусеница и китомедуза думают друг о друге? Были ли они друзьями, или каждое чудовище стремилось избавиться от соперника? Вели ли они диалог: «Вот вам кусочек, угощайтесь». – «Нет-нет, спасибо. Только после вас». Арло сдержал улыбку. Гусеница и китомедуза были двумя самыми старыми и самыми мерзкими чудовищами пещер.

Составленное из сегментов чудовище двигалось на удивление быстро. Топот шагов ускорился до бега – все ноги с одной стороны одновременно ударяли по камню. В случае необходимости тварь двигалась очень тихо, но сейчас, когда добыча могла убежать, скорость была существенна. И вот что еще в гусенице любопытно: ее сегменты могли терять головы и передние конечности, но ноги всегда были на месте и очень крепкие!

Сейчас, когда чудовище неслось по тропе, у Арло возникло дурное предчувствие. Он и Атон в безопасности: гусеница не свернет с Дороги и не сможет поймать их. Но Досада... она плавает в озере. А что, если им не удастся отделить сегменты? Досада окажется в ловушке?

Ответ был один: надо отрубить задние сегменты и лишить гусеницу ее колющего хвоста. Со временем она вновь отрастит хвост-копье, но пока страшная угроза исчезнет.

Топот тяжелых ног становился все громче. Арло подавил желание убежать. Прежде чудовище останавливал Хтон, впервые Арло приходится иметь дело с гусеницей один на один. Он встал и поднял вверх топор, готовый ударить, едва последние сегменты окажутся в пределах досягаемости.

Появилась передняя часть. Голова была громадной, с большими фасеточными глазами и усиками в палец толщиной и длиной в полметра. Над глазами находились костяные брови – втянутые отростки защитной решетки, которую тварь могла опускать на морду. Но самое ужасное, что у нее не было рта.

На какой-то миг огромный глаз уставился на Арло. Затем голова двинулась дальше. Пока монстр проносился мимо, Арло стоял, прикованный к месту душевным страхом, сходным с физическим страхом перед хвостом этой твари. Каждая из фасеток искаженно отражала его образ, словно сущность Арло отпечаталась в мозгу гусеницы – множеством разновидностей будущего сегмента...

Между тем сегменты мчались мимо, словно вагоны товарного поезда из ДЗЛ, заставляя с головокружительной скоростью мигать зеленое свечение стены.

– Руби! – крикнул Атон.

Арло не шевельнулся. Страх перед единственным, но многократно умноженным взглядом гусеницы загипнотизировал его. Он попытался сдвинуться с места, опустить топор – мышцы ему не подчинялись.

– Ну же! – вновь крикнул Атон, слегка подталкивая его.

Арло попытался еще раз, и вновь неудача. Замаха у топора не получилось, тот просто упал... и последний сегмент гусеницы защемил лезвие и вырвал топор из рук.

Арло остался безоружным, а топот ног уже затихал. В горле у него застыл ком, глаза слезились. Он ощутил себя вдруг не то что не богом, но даже не человеком.

Очевидно, возглавить силы Жизни должен не он, а Атон. Ум, опыт и смелость значили гораздо больше, чем юношеский пыл?

И тут Атон подтвердил свою мудрость, как, вероятно, сделал бы в подобном положении тысячелетия тому назад Один. Он не произносил громких слов, не осуждал Арло.

– В первый раз я тоже онемел, – сказал он спокойно. – Поднимай топор и пошли, нужно перехватить гусеницу у озера, пока она не добралась до Досады. – И Атон побежал по тропе.

Оцепенение у Арло прошло. Он поднял топор и устремился вслед за отцом. Слейпнир побежал за ними.

Озеро было недалеко, в километре отсюда – в древних человеческих единицах измерения. Но пещерный хищник двигался с такой скоростью, что перехватить его не удалось. Им следовало бы вновь оседлать Слейпнира. Еще одна их ошибка, но в узком туннеле не было места, чтобы забраться на скакуна, если, конечно, не прыгать ему через голову.

У входа в купольную пещеру гусенице пришлось замедлить ход, поскольку здесь она действовала согласованно с китомедузой. Большие сегменты едва протиснулись в проем. Еще одна особенность ловушки: тело гусеницы закрывало вход настолько плотно, что добыча не могла протиснуться рядом с ним и убежать. Арло не понимал, каким образом эта тварь расширяет при необходимости туннели: он ни разу не видел, чтобы гусеница грызла камень, но какой-то способ у нее, конечно, имелся. Наверное, стесывала его головой.

Арло и Атон враз остановились. Они не смели приблизиться к длинному хвосту-острию! Придется ждать, когда гусеница освободит проем.

Она медленно сделала это. Арло, держа топор перед собой, проскользнул внутрь – и обнаружил новое препятствие.

Тропа гусеницы шла вокруг озера. Голова чудовища предназначалась для того, чтобы запугивать добычу (Арло оценил теперь, насколько хорошо она это делала!) и загонять ее по круговой тропе к хвосту. После чего, пронзая добычу, выстреливал хвост и включал ее в гусеницу еще одним ходячим сегментом. Гусеница начала пятиться и преградила хвостом вход. Ближние к хвосту сегменты возвращались теперь в проем, по-прежнему закрывая его.

– Черт возьми! – в сердцах выругался Арло, находя удовольствие в брани из ДЗЛ. – Мне не пройти.

Атон взглянул на него:

– А ты очень хочешь?

– Там же Досада!

– Тогда руби.

Арло разинул рот. Он упустил самое очевидное: находясь в купольной пещере, он вряд ли сумеет помочь Досаде. Гусеница и китомедуза полностью там господствовали. Необходимо напасть сбоку, и здесь Атон и Арло находились в идеальном положении!

– В первый раз не стыдно и растеряться, – проговорил Атон. – Запомни: всегда есть другой способ – возможно, лучший. Старайся найти его.

Ценный урок! Арло понял, что руководство не ограничивается приказами и выработкой общей линии поведения. Он должен работать головой и принимать советы тех, у кого она работает лучше.

Арло взял себя в руки, выждал, когда узкая перемычка между двумя сегментами поравняется с проемом, и ударил по ней топором. Удар получился не таким сильным, как хотелось бы, поскольку у Арло не было места для полного замаха.

К его изумлению, топор напрочь разрубил связку, расчленив сегменты. Отлично? У гусеницы, такой крепкой в других отношениях, сочленения оказались явно слабым местом.

Но инерция твари была столь велика, что она продолжала двигаться. Через мгновение путь преградил новый сегмент.

– Тем лучше, – сказал Арло, отрубая и его.

После трех новых ударов гусеница изменила направление движения, и проем наконец освободился.

Оба мужчины вошли в купольную пещеру. Потолок в ней был с высоким сводом, как в той пещере, где Арло наблюдал за вторжением миньонеток, только гораздо больше. Пещера была совершенно круглой и заполнена водой почти до тропинки гусеницы. Места на тропинке оставалось лишь для одного человека, и разминуться с гусеницей было нельзя. В это время голова с передней частью твари двигалась в одну сторону, а отсеченный хвост в сопровождении десяти сегментов – в другую. Между ними замерли три сегмента, лишившихся управления.

Досада стояла на противоположном берегу. Она не могла пойти ни в ту, ни в другую сторону, поскольку к ней медленно двигалась голова, а хвост замыкал пространство позади. Похоже, что часть с хвостовым сегментом была достаточно велика, чтобы согласовывать свои действия в целом, хотя связи с головой у нее не было. Ритмично шагали ноги: десять вверх, десять вниз.

– Поплывешь? – крикнул Арло.

Досада замотала головой и показала вниз.

На поверхность всплыла чудовищная черная туша китомедузы. Не мелюзга, вроде тех, величиной с ладонь, что Арло находил в неглубоких котловинах, а взрослая китомедуза в тридцать метров в поперечнике. В середине виднелся круглый рот, достаточно большой, чтобы проглотить человека, с длинным липучим языком.

Кит рыгнул. Вырвалось облако желтого пара, наполнившее купол отвратительной вонью. В отверстие хлынула вода, омывая скользкую поверхность кожи.

Выкинулся язык, на ощупь отыскивая добычу. Арло понимал, что он быстро найдет Досаду, если она попробует пробраться по этой твари. Но хвостовой сегмент гусеницы уже замыкал круг. Через минуту ей придется выбирать свою судьбу, как и всем животным, по глупости попавшим, сюда.

– Я отрублю киту язык! – сказал Арло.

Атон предупреждающе поднял руку:

– Это единственный способ?

Арло заставил себя остановиться и подумать, что в данных условиях сделать было непросто. И наткнулся на лучший вариант.

– Можно отвлечь его сегментами гусеницы! – крикнул он. – Которые нам не понадобятся. Это предотвратит обе угрозы.

Атон кивнул:

– Столкни пару вниз и направляйся к хвосту. Отруби самый последний сегмент, чтобы хвост отпал. Меньше будет риска.

Арло двинулся по кругу. Ближайший сегмент был слишком аморфный, у него не было и намека на голову, так что он не смог бы выполнять команды. Арло вклинился между ним и стеной, уперся в сегмент коленом и отпихнул его. Тот кувырнулся в мелководье у края кита.

К сегменту прошлепал язык. Кит ощутил тяжесть сегмента и сориентировался на него. Его ничуть не волновало, что это часть его сообщницы-гусеницы. Попытка Арло пересечь озеро напрямую могла кончиться для него плохо!

Он подошел к следующему сегменту и тоже скинул его в воду. Затем третий: ни один из них ему не годился. Наконец направился к объединенным сегментам хвоста.

Здесь у Арло возникла трудность. Он не мог пробраться мимо них, но они были слишком громоздкими, чтобы сбросить их целиком в озеро. К тому же там было несколько славных сегментов – камнетески с головами и передними лапами, которые вполне бы ему сгодились. Он хотел их сохранить.

Между тем хвостовые сегменты продолжали двигаться, загоняя Досаду в угол. Через минуту колющий хвост сможет ее достать.

Арло спрыгнул вниз. Пока между ним и языком находятся три сегмента, он в безопасности – на какое-то время.

Ноги у него поехали. Кожа китомедузы была пористой и скользкой и не давала твердой опоры, к тому же под его весом она прогнулась. Но чтобы плыть, воды было недостаточно. Арло буксовал на месте, не продвигаясь вперед.

– Другой способ! – крикнул Атон.

– Другой способ! – отозвался Арло. Он с трудом поднял топор, чтобы, вонзив его в блестящую черную плоть, вырубить опору для ноги. Но тут же остановился: боль наверняка переключит внимание кита, а извергающаяся кровь сделает эту опору еще менее надежной, чем раньше. Что же придумать?

Он протянул руку и ухватил ближайший сегмент гусеницы за лапу. Теперь у него была точка опоры. Зажав топор между колен, он подтянулся вперед. Он нашел другой способ!

Добравшись до страшного хвоста, выступающего на полроста человека, Арло вновь остановился. Чтобы ударить по нему, нужна была опора! Но тот в любой миг может выстрелить, поскольку Досада находится уже в пределах его досягаемости. Меньше всего Арло хотел увидеть ее пронзенной.

Он заметил, что хвост укоротился: это означало, что он вот-вот выскочит. Ухватившись левой рукой за последнюю ногу, правой Арло нанес удар. Удар оказался слабым, а панцирь хвоста прочным. Лезвие отскочило, едва не угодив Арло в левую руку. Так гусеницу было не остановить.

Хвост задрожал. Он начал совершать выпад! Арло отбросил топор и ухватился обеими руками за удлиняющийся стержень. В это же мгновение он услышал всплеск.

Хвост выстрелил, его толщина резко уменьшилась, а длина возросла. Арло повис на нем, упершись ногами в стену и отталкиваясь. Это ему удалось: хвост изогнулся в сторону воды и в цель не попал.

Но и цели на месте не оказалось. Досада спрыгнула с выступа.

– Отпускай! – крикнула она.

Арло глянул на свои ладони и сразу все понял Хвост служит для прокалывания добычи и для включения ее в гусеницу путем впрыскивания каких-то парализующих веществ. Сейчас на его поверхности виднелось какое-то блестящее клейкое вещество – ладони же у Арло онемели.

– Не могу! – крикнул он.

Досада схватила его и, с силой оттолкнувшись от стены, оттащила в сторону. Она была на удивление сильна, но это свойственно миньонетке, ибо позволяет ей переносить садистские наказания. Его руки отцепились, и он увидел, что на поверхности вытянутого хвоста открылись поры. Конечно, эта жидкость намного действеннее. Когда попадает на обширную рану, вроде сквозного прокола. Кожа и мозоли как-то защитили Арло, хотя не вполне. Действие вещества продолжалось.

Арло упал и не шевелился. Яд гусеницы проник в организм, парализовав его. Он видел, слышал, ощущал – и это все.

– Нет! – воскликнула Досада.

Она положила Арло навзничь на спину китомедузы и окунула его руки в воду. Воды здесь было мало, и отмывать их было слишком поздно. Она оставила это занятие и ухватилась руками за сегмент гусеницы так же, как недавно Арло.

– Атон! – заорала она.

А Арло подумал, насколько ей удобнее просто оставить его и уйти с Атоном. Ничего не надо было делать; она пыталась спасти его и не смогла. Что еще можно требовать? Если бы он умер, он не смог бы помогать Хтону в войне с миньонетками, и в этом смысле она бы выполнила свое задание. Вскоре она родила бы сына от своего отца, продолжив обычай...

Язык уже засунул в рот третий сегмент и теперь нацелился на Арло. Тот двигаться по-прежнему не мог. Досада достигла крутого конца хвостовой части, и Атон помог ей забраться на выступ. Арло видел это скорее сердцем, чем глазами вероятно, он улавливал зрительные образы, воспринимаемые другими. Досада подняла топор, который отбросил Арло. К счастью, тот не проскользнул между китомедузой и берегом на дно озера. Они вдвоем пошли прочь.

«Пошли прочь...»

Арло боролся, но яд гусеницы сделал его неподвижным. Миллионы лет эволюции ушли на совершенствование этой сыворотки, и она прекрасно выполняла свою задачу – даже в случае таких чуждых форм жизни, как Арло. Двигаться он ног лишь по приказу мозга гусеницы, причем только его ноги, синхронизированные с метрономом гусеницы. А сигналов не поступало, поскольку не было связи.

Как Бедокур переборол этот наркотик и снова стал человеком – пусть даже сумасшедшим?

Язык шлепнул его по ноге, обвился вокруг, дернул. Арло заскользил по китомедузе ко рту.

"Другой способ..."

Десятисегментный обрубок... он шагал и действовал, хотя у него не было мозга гусеницы! Мозг Бедокура тоже управлял небольшим сегментом. То есть могли действовать и части гусеницы! Если ведущий сегмент все делает верно...

"Я – гусеница, – подумал Арло. – Я иду домой!" И его ноги задвигались. Он был гусеницей, состоящей из одного сегмента.

"Я бегу домой!"

Ноги подхватили быстрый ритм, задаваемый разумом. Они больше не повиновались непосредственному мозгу, подобно половому органу, но, как и тот, находились под влиянием видений, вызываемых разумом. Мозг умен, ноги глупы, их можно одурачить.

Язык китомедузы крепче сжал его ногу и подтянул к выпуклости, окружающей рот, не обращая внимания на движение. Арло почувствовал прогорклые кишечные газы, парившие над ртом, услышал глубоко внутри урчание.

"Моим ногам мешают двигаться. Они должны бороться, чтобы поддерживать мерный шаг".

Ноги дико забрыкались. Свободная нога уперлась в язык, прижав его к ноге пойманной. Еще раз, сильнее.

И уязвленный язык ослаб. Нога выскользнула из петли. Арло покатился вниз под уклон, прочь ото рта, а ноги его по-прежнему работали. Он перевернулся, уткнувшись лицом в черную поверхность, потом перевернулся снова и увидел переднюю часть гусеницы.

Атон и Досада сидели на ней верхом; один у головы, другая – у отрубленного конца.

– Раз... два... взяли! – крикнул Атон, и оба с силой оттолкнулись от стены как раз в тот момент, когда внешний ряд ног двинулся вниз. Потеряв равновесие, гусеница качнулась.

– Взяли!

И длинное тело гусеницы медленно свалилось с выступа в озеро. Многочисленные ноги вспенили воду.

Всплеск был очень громаден. Китомедуза так и просела под дополнительной тяжестью. Какой бы огромной она ни была, сообразил Арло, она должна быть тонкой и плоской, как лист, а не круглой, как булыжник. Не такой объемистой, как казалась. Изо рта китомедузы вырвался хрип удивления. После чего язык втянулся внутрь и отверстие закрылось.

Вода хлынула через край. Чудовище погружалось!

Арло, неспособный плыть из-за действия яда, понял, что сменил один вид смерти на другой. Его не съедят, он просто утонет. Сейчас его не спасет и сам Хтон, да Хтону это и ни к чему.

Арло подхватили вдруг чьи-то сильные руки. Атон и Досада плыли к берегу, буксируя его за собой.

Это они спасли его.

Яд гусеницы оказался сильнодействующим. Арло пробивал себе дорогу к сознанию, изнуренный удушающим жаром, – но по-прежнему не двигался по собственной воле. Теперь отказали даже ноги. И глаза.

Но он мог ощущать, мог слышать. Кто-то гладил его во лбу. Нежное, прохладное прикосновение его матери Кокены: прохладное из-за ее болезни – озноба. Она находилась в своей жаркой пещере и ухаживала за ним, как в те давние времена, когда он был ребенком. Его выручили, здесь он чувствовал себя в безопасности, ему приятно было оказаться в центре ее внимания и давать ей понять, что он в ней нуждается. Она все отдала ради Атона, а теперь Атона теряла.

Приблизились чьи-то шаги и остановились у входа, где, как знал Арло, занавески из плетеного лыка сохраняли тепло, необходимое для выживания Кокены.

– Входи, Досада, – сказала Кокена.

Разум Арло среагировал, хотя тело не смогло. Что делает здесь миньонетка? Ведь, в сущности, эти женщины должны быть врагами!

Послышалось шуршание раздвигаемых занавесок, легкое дуновение, и в пещеру вошла Досада.

– Надень что-нибудь, – с некоторым вызовом сказала Кокена.

Последовал шелест. Это Досада влезала в одно из платьев Кокены – наверняка оно ей узко! – после чего заговорила:

– Я принесла плоды из сада Арло. Ему лучше?

– Пока нет. Но за плоды большое спасибо, – Кокена говорила вежливо, почти официально. – Я знаю, что поход в сад в одиночку для тебя опасен.

– Со мной ходил Атон, – ладонь матери застыла у Арло на лбу – почти в буквальном смысле слова: казалось, она стала мертвенно-холодной. И неудивительно!

Кокена встала.

– Нет нужды сообщать мне об этом.

– Прошу вас... Я должна вам рассказать. Я... вот. – Вероятно, Досада что-то протянула Кокене. Арло силился воспринять окружающую среду, увидеть женщин глазами. Что это?

Последовало короткое молчание. Затем:

– Он... дал тебе хвею?

Арло в точности знал, что чувствует мать: он чувствовал то же самое. Если Атон дал Досаде хвею, для Кокены все кончено – и для Арло.

– Он... послал ее, – тихо оказала Досада. – Это... подарок вам. Пожалуйста, примите ее.

"Что? Хвею нельзя так передавать!" Кокена ее взяла.

– Она не вянет. Как это возможно?

– Атон вас любит, – сказала Досада. – Мы в саду ничего не делали. Он сорвал этот цветок, сориентировал на себя. Видите, он не сочетается с моим голубым от Арло. Вы ведь его любите...

– Но как ты ее донесла?

– А как можно нести хвею? Я тоже его люблю.

"Неверно, – подумал Арло. – Хвея любит своего хозяина и любит того, кого любит хозяин, но не может просто так переходить от одного любящего человека к другому. Она, строго говоря, последовательна, а не параллельна. Ибо когда мужчину любит несколько женщин, рождается соперничество, разрушающее любовь – и хвею. Здесь что-то не так. Хвея должна была завянуть – но не завяла".

Кокена отошла от Арло и приблизилась к Досаде.

"О нет! – подумал Арло. – Они не могут стать врагами... моя мать и моя сестра, две самых любимых моих женщины!" – Атон показал мне кое-что, чего я не знала, – нежно проговорила Кокена. – Иди сюда, дитя мое... сядь рядом со мной. Я тебя не задержу. – Ее голос был на удивление мягок.

– Мне неловко, – сказала Досада. – Какое-то странное и страшное чувство, только не знаю, от кого оно исходит: от вас, от Арло или от вас обоих.

– Мой сын в сознании? – спросила Кокена.

"Конечно, Досада знает – ведь она телепатка", – у Арло не было от нее никаких тайн!

Вероятно, Досада кивнула утвердительно, поскольку Кокена продолжила:

– Хорошо, что он тоже это знает.

– Вам известно, кто я такая! – воскликнула Досада с неожиданным жаром. – И известно, чем все должно закончиться! Как вы можете после этого со мной говорить!

Теперь Арло воспринял ее чувства: в основном, переживание блаженства, отчасти – мрачная пропасть. Подействовала, наконец, телепатия, которая стала сильнее из-за отказа обычных его органов чувств. На три четверти человек, он воспринял отрицательные чувства Досады как положительные: на четверть миньон, он принял их такими, каковы они есть. Он и впрямь был смесью двух видов. Однако двойственность наделяла его широтой восприятия, которой иначе у него не было бы, хотя чтобы вникнуть в любое свое чувство, ему требовалось две точки зрения. Хтон мог видеть физические предметы с нескольких сторон, но о такой душевной голографии и не подозревал.

– Я помню твою мать, – сказала Кокена. – Прекрасная женщина – первая любовь Атона. Я никогда к ней не ревновала.

– Я не знала, что мой отец жив! – с болью вымолвила Досада. – Официально он считался мертвым, поскольку был сослан в тюрьму Хтона. Я встретила Атона, но моя убежденность помешала мне узнать его. Когда Арло рассказал мне, что его бабушка – Злоба...

– Успокойся, дитя мое! Мне известно, что ты этого не знала. Когда ты убежала от меня при нашей первой встрече, я догадалась, что ты миньонетка, и уловила во внешнем облике твое возможное происхождение. Я вспомнила, насколько умен дядя Вениамин Пятый, и поняла некоторые из его побуждений. От Атона в тебе было то, что...

– Я не собиралась предавать Арло! Смотрите... я по-прежнему ношу его хвею, и она жива. Я поклялась...

– Знаю, Досада. Понимаю. Позволь мне объяснить о хвее.

Почему Кокена внезапно успокоилась? Сейчас Арло улавливал ее чувства, отделяя их от Досадиных. Они в основном были положительными, лишь отчасти отрицательными – а это означало, что все они возникли как положительные, но были частично перевернуты ее особым восприятием. Она не притворялась, она была уверена и умиротворена.

– Теперь я знаю, что испытывает обычный человек, который любит миньонетку, – сказала Досада. – Я никому не хотела сделать больно, но я не могу обманывать свою природу. Будь Атон мертв, как я думала...

Возникла рябь ужаса, вызванная упоминанием о смерти Атона. Любовь Кокены была сверхъестественна, Арло никогда прежде не обозревал ее глубины.

– Когда Атону было семь лет, – сказала Кокена, – миньонетка Злоба – твоя и его мать – встретилась с ним и подарила ему хвею. Тогда-то он и полюбил ее. Много лет спустя он дал эту хвею мне, забыв о ее происхождении. Я не знала, что она принадлежит Злобе, но хвея этого не забыла, и поскольку я любила Атона, цветок остался живым. Даже когда Злоба умерла, хвея жила, ибо не могла понять, что произошло, ведь хвея неразумна. Но когда я вернула хвею Атону, она обнаружила, что его любовь к Злобе иссякла – миньонетка умерла, а он знал о том, что хвея принадлежит ей – и тогда хвея умерла.

Досаде предстояло во всем разобраться.

– Вы знали о смерти Злобы, но не знали, что носили ее хвею, – и цветок жил?

– Да. Хвея любила меня, поскольку я любила Атона, который любил ее истинную хозяйку. В цепочке привязанностей хвея видит не дальше одного звена. Умственное знание человека обо всей цепочке не воздействует на хвею, она должна приблизиться к каждому звену, чтобы понять его своим собственным, чисто эмоциональным способом. Любой разрыв цепочки способен ее убить, если разорвано ближайшее звено.

– Но у хвеи, которую я принесла, нет никакой цепочки...

– Есть! Это и показал нам Атон. Хвея не различает виды любви. Обычно ее соотносят с любовью мужчины и женщины, но и отец вполне может подарить хвею сыну или дед – внуку, если он действительно его любит. Порой хвеями обмениваются близкие друзья и подруги, не подразумевая при этом ничего неблаговидного.

Арло об этом тоже не знал. Хвея жила там, где была любовь – какая угодно, не обязательно обусловленная полом.

– Но я могла лишь передать хвею Атона... нерешительно проговорила Досада. – Я-то знала, что она предназначена не для меня... – Она смущенно умолкла. – Ведь я ношу хвею Арло!

– Да. Это почти так. Ты любишь Атона – и ты любишь Арло. Они оба – твои близкие родственники. Ты – миньонетка, ты должна любить их, того или другого – в зависимости от обстоятельств. А можно любить сразу обоих, и хвея подтвердит это:

– Но сейчас хвея у вас...

– Я отдам ее моему сыну, – сказала Кокена. Она воткнула цветок Арло в волосы, и ее любовь стала буквально осязаемой для него. – Видишь – она не вянет.

– Потому что он любит вас, – сказала Досада. – Я знаю, что и меня он любит. Но чтобы передать хвею от меня к вам... – Она в изумлении прервалась. – Вы должны любить меня!

– Ты очень похожа на свою мать, – сказала Кокена. – И на Атона. Многое из того, что я люблю в нем, есть отражение его матери – которую я тоже любила. У меня не было дочери...

– Но я же миньонетка!

– Миньонетки тоже люди.

– Но Арло... Атон...

– Мы вступаем в Рагнарек. Если Хтон проиграет, то умру я, ибо нахожусь в зависимости от него. Если Хтон выиграет, то, вероятно, умрем мы все, ибо пещерному существу мы больше не понадобимся. Чувствую, что в этой жуткой битве погибнет мой сын. Если Атон выживет, ему лучше всего вернуться на Миньон. Я знаю, что ты позаботишься о нем, когда придет время и меня уже не будет. Он рожден, чтобы любить миньонетку.

Последовало долгое молчание; Арло улавливал постепенно изменяющиеся и усиливающиеся чувства миньонетки. Наконец она спросила:

– Если вы меня любите, почему я не чувствую боли?

– Ты почти нормальна, дитя мое. Далеко не все твои чувства перевернуты.

– У меня никогда не было матери...

– Грустно быть миньонеткой. Ты ориентирована исключительно на противоположный пол, причем сексуально, и никогда не узнаешь подлинных радостей семейной жизни. Таким образом модель твоего поведения постоянно усиливается.

– Кажется, теперь у меня есть мать.

– Да...

Силы покинули Арло. Он снова погрузился в бессознательное состояние, но теперь ему было лучше, чем прежде.

– Надо что-то сделать с твоими руками, – проговорил Атон. – Смотри, с них сходит кожа. На заживание потребуются недели.

Арло взглянул на отца. Они находились в доме-пещере. Дальше по туннелю располагалась пещера Кокены, слишком душная и жаркая для нормального уюта. А здесь было славно. Вероятно, его перенесли сюда, когда в болезни наступил перелом.

– Почему вы меня спасли?

Атон и Досада переглянулись. Арло видел и чувствовал их взаимную тягу. Ни один из них не собирался ей поддаваться, но оба испытывали ее силу. Арло надеялся, что они не понимают, насколько хорошо он читает теперь их чувства.

– Ты нам нужен, – сказала Досада. – Мы спасли тебя от Хтона не для того, чтобы уступить китомедузе.

Честный ответ. Все трое понимали положение: нет нужды его пересказывать. Арло осмотрел руки.

– Может быть, перчатки? Они не болят... в сущности, я их почти не чувствую...

– Воздействие яда гусеницы, – сказал Атон. – Проходить оно будет медленно. Мы должны защитить кожу, но у нас нет перевязочных средств...

– Поэтому мы и достали перчатки, – закончила Досада. – У миньонеток. – Она говорила так, словно сама не была миньонеткой, и ее слова звучали вполне естественно. – Вот.

Перчатки? Огромные латные рукавицы! Каждый палец был устроен из скользящих, налегающих друг на друга чешуек и мог свободно двигаться и сгибаться. Мягкая подкладка крепко связывала все воедино. Снаружи перчатки были противоударны: они могли, не погнувшись, выдержать удар молота, а изнутри изумительно удобны: легкие как пух, несмотря на изрядный вес.

– Их носят механики, – объяснил Атон. – У меня были такие на космокорабле, где приходилось заниматься точной работой в условиях очень узкого диапазона, вплоть до смертельных. Можно вдеть нитку в иголку, можно ковать железо... – Он прервался.

– Я знаю, что такое иголка, – с улыбкой ответил Арло. – Металлическая щепка, используемая при шитье одежды. У Кокены они есть. – Он посмотрел на свои руки. Казалось, перчатки сидели на них, как живая плоть. Кожа по-прежнему была онемевшей, но каким-то образом перчатки передавали ощущения от прикосновения внутренним рецепторам, как будто металл мог чувствовать.

Арло похлопал по каменному полу. Никакой боли. Он стукнул посильнее, по-прежнему не чувствуя особых неудобств. Потом, преодолевая слабость и головокружение, и со всего размаха ударил кулаком по стене. Отвалилась плесень свечения, откололся кусок камня, но отдача в руку была самая незначительная.

– Перчатки Тора... – пробормотал он.

– Мы сохранили лучшие сегменты гусеницы и впрягли их в сани, – сказал Атон. – Кажется, то, что нужно.

Наверняка Атону и Досаде нравилось работать вместе! Но что мог сказать Арло? Они сделали для него сани и сделали их хорошо.

– А чем занимается сейчас Хтон? – спросил Арло.

– Выигрывает войну, – кратко ответила Досада. – Если мы не наведем в ближайшее время порядок, будет слишком поздно.

– Я прослежу за этим, – сказал Арло.

– Только будь осторожен, – предостерег Атон. – Хтон действует без лишних предупреждений.

– Твой глаз! – воскликнул Арло, внезапно догадавшись. – Это предупреждение?

– Как ты его потерял? – спросила Досада.

Атон с неохотой ответил:

– Я искал благородные металлы – давно, когда я начал ковать кольца. Мне нужно было податливое золото почти в чистом виде, чтобы обрабатывать его молотком и резцом, а золото трудно было найти. Я исследовал туннели, покрытые льдом и снегом, и обнаружил закрытую область, искусственный тупик, намного ниже обычного уровня. Каким-то образом я понял, что за этой преградой скрывается главная тайна Хтона, и мне захотелось ею овладеть. Я начал пробивать перегородку, как вдруг появилась химера. Я пытался с ней бороться, но тварь двигалась слишком быстро... она выклевала мне глаз и исчезла. Химера легко могла убить меня, но Хтон отогнал ее. Так я получил предупреждение: сторонись запретных тайн Хтона. Так узнал о назначенных мне пределах и впредь не нарушал их. А через несколько дней камнетеска вскрыла рядом с моим домом-пещерой богатую золотую жилу, и я понял, что вместо знания, к которому я стремился, Хтон дал мне золото.

– Один спустился к основанию великого Мирового Древа Иггдрасиль, – проговорил Арло, будто вспоминая сон. – Там он обнаружил источник Мимира, воды которого дарили вдохновение и знание грядущего. За глоток из этого источника Один отдал свой глаз.

– Очень мило, – сказала Досада. Для нее, естественно, так оно и было.

Они показали Арло запряженную козлами повозку. Две огромные камнетески отлично сохранились, их передние конечности были не тронуты, так что они могли бежать на всех четырех. Сани были собраны из гибких деревянных жердей, доставленных с поверхности, и оплетены лыком. Передняя их часть, которую поддерживали камнетески, земли не касалась. Сани располагались наклонно и легко преодолевали любое препятствие. К задней части было прикручено лыком сиденье из сталактита с мощными поручнями. Оно напоминало трон.

Арло забрался на него и взял поводья.

– Козлы еще не объезжены, – предупредил Атон. – Стоит им разбежаться, и их не остановишь, так что особо не усердствуй. Тебе придется с ними поработать, чтобы они ориентировались на тебя.

– Конечно, – сказал Арло. Теперь ему было гораздо лучше. Он хорошенько потянул поводья.

Две камнетески рванулись по туннелю. Атон и Досада отскочили в сторону, а то их бы растоптали. С угрожающей скоростью проносились мимо стены пещер.

– Тпру! Тпру! – закричал Арло, но камнетески мчались еще быстрее. Они еще не усвоили смысл и порядок команд, и к тому же были очень сильны.

Сани подскакивали на неровностях. Вот камнетески перескочили через узкий ручей, сани за нами. Казалось, что они летят. Поначалу езда вызывала у Арло страх, во вскоре он понял, что ноги камнетесок устойчивые: они не врежутся в стену и не упадут со скалы.

Отлично. Пусть напрягут все свои силы. Арло обнаружил, что может править, дергая поводья в ту или иную сторону, поскольку удила были вдеты камнетескам в пасти. Он сам почувствовал боль, переданную ограниченным сознанием животных. Арло повернул к пещерам-воздуходувкам, где разбили свой лагерь миньонетки.

Путешествие, которое пешком заняло бы несколько часов, на санях пролетело гораздо быстрее. Более того, он прибыл в лагерь более свежим, чем выезжал – ограниченные движения восстановили его силы. Арло сосредоточился на сознании камнетесок и, усиливая телепатическую связь, знакомил их с собой, как будто был ведущим сегментом гусеницы. В каком-то смысле так оно и стало. Его миньонский, хтонический и гусеничный опыт внесли свой вклад в его власть. Уставшие наконец камнетески охотно подчинялись его командам. Так как приказывать в уме оказалось проще и действеннее, Арло снял удила, а поводья оставил разве что, для формы. Теперь никто, кроме него, не сможет управлять этими изумительными животными?

В лагере его встретила Боль. Она знала, что должна наладить с Арло связь взаимодействия.

– Мы слышали, у тебя неприятности.

– Чуточку позабавился с гусеницей. Теперь уже лучше. Насколько я понимаю, у вас и самих неприятности.

– Мы потеряли треть войска, – сказала она. – Можно, конечно, восполнить его, но неограниченно растрачивать силы, да еще с такой скоростью, мы не можем. Население Миньона не беспредельно, а миньонеток заменить трудно.

– Поедешь со мной, – сказал Арло. – Я хочу осмотреть пещеры.

Боль изящно уселась к нему в сани. В ее облике и поведении было то, что отличало ее от Досады, демонстрируя, что она – уже зрелая полнокровная миньонетка, а не девчонка. Она была привлекательна и изысканна.

– Твои животные устали, – заметила она.

Арло наклонился со своего кресла и поцеловал ее, впитывая ее красоту, так напоминавшую Досадину, и все же столь соблазнительно иную. Боль в изумлении открыла рот и откинулась назад, едва удержавшись в санях.

– Ты хочешь меня убить? – Вопрос не был риторическим или шуточным: Арло нанес ей жестокий удар.

– Мне нужно, чтобы они устали, – сказал он. – Я их объезжаю.

– Если я показалась тебе снисходительной, то впредь такой не буду, – сказала Боль.

Она верно поняла его желание – Арло хотел объезжать и миньонеток. Он не мог гневно их наказывать, но мог по забывчивости целовать.

– Твари Хтона организованы и находятся теперь под общим командованием, – объяснил он. – Мы сможем одолеть их, если будем организованы еще лучше. Вы можете установить друг с другом телепатическую связь?

– До некоторой степени. Смерть одной из нас причиняет боль всем, среди нас самих переворачивания эмоций нет. Поэтому мы и стараемся подавлять телепатию.

– А мне кажется, что переворачивание есть, – сказал Арло, – только двойное, сводящее себя на нет. Вы передаете, переворачивая, и, переворачивая, принимаете.

Боль кивнула:

– Кажется, ты становишься умнее.

– За последние несколько дней я многому научился и кое-что узнал о телепатии. Вам надо ее усилить, а не подавлять. Миньонетки должны быть объединены. – Он оглядел пустые туннели-воздуходувки. – Прежде всего я хочу организовать безопасную базу для военных действий.

– Часовые стоят у нас на каждом...

Арло бросил на нее любящий взгляд, подкрепленный импульсом положительных чувств. Она вздрогнула.

– Что у тебя на уме?

– Любое живое существо в пещерах, кроме людей, – исполнитель воли Хтона, – сказал он. – Не только гусеницы и камнетески, но и саламандры и псевдомухи. Надо полностью очистить один участок от всех живых тварей. Тогда мы сможем втайне готовить наши военные планы.

Боль кивнула, и это движение послало по ее волосам цветную волну. Ему пришло в голову, что здесь, в зеленом свечении пещер, волосы миньонеток не должны казаться огненно-красными, но они были именно такими. Вероятно, образ этот создавали не только его глаза, но и мозг: еще одно маленькое чудо телепатии.

– Можно сделать это в районе старой тюрьмы, – предложила она. – Там есть несколько подходящих мест. Мы используем несколько узников в качестве слуг. Их тоже убрать?

Арло послал ей взрыв гнева, чтобы засвидетельствовать свое удовлетворение, и Боль улыбнулась.

– Ты умеешь с нами обращаться, – пробормотала она.

На протяжении нескольких часов они опечатывали верхние пещеры и отлавливали там всех существ – и людей, и животных.

– Теперь мы в безопасности, – сказал Арло. – Пора привести ванов.

– Ванов? – в смущении спросила Воль.

– Галактических союзников, – объяснил он. – В скандинавской мифологии ваны – низшие божества, воевавшие с надменными асами. Борьба была равной, и асам пришлось наконец заключить с ними мир и на равных ввести ванов в Асгард. Богиня Фрейя, первая жена Одина, происходила из ванов. Она была валькирией. Новые боги, вроде Тора, рождались от брачных союзов асов и ванов, и всякое различие в конце концов исчезло.

– Валькирия... миньонетка, – пробормотала Боль. – Девы-воительницы, сопровождавшие мертвых в Валгаллу. Очень мило.

– Ванами могли бы стать нечеловеческие цивилизации галактики: лфэ, ЕеоО, ксесты. – Он перечислил главные особенности трех галактических союзников. – Я узнал о них от Хтона. Мои сведения верны?

– Да. Хтону, похоже, известно очень многое.

– Подвержены ли они миксе?

– Кажется, да. Трудно...

– ...работать с иномирянами, – закончил Арло ее фразу. – У них свои пути, потребности и вожди. – Он замолчал. Они остановились возле главного лагеря, и миньонетки столпились вокруг, слушая его. – Что ж, теперь они знают, какова ставка в этой игре. Если мы проиграем битву в пещерах, вся галактика разделит нашу участь. Мне открылось это в видении будущего. На уничтожение жизни в галактике потребуются тысячелетия, но оно неизбежно, и нет никаких надежд на восстановление.

Скажи ванам, что я беру на себя командование силами Жизни, поскольку только я знаю, как успешно противостоять Хтону. Ваны будут получать приказы от меня. Пусть их отряды прибудут сюда, в безопасные пещеры, в течение двенадцати часов. Все это время – никаких вылазок за пределы лагеря. – Он с улыбкой оглядел миньонеток. – Я займусь нежнейшей любовью с каждой женщиной, нарушившей мой приказ.

Арло сосредоточился на их роскошных фигурах, вообразил Досаду и своим восставшим половым органом дал всем понять, что он их не обманывает, хотя делал именно это. Угроза оказалась действенной: услышав его любовные обещания, миньонетки отпрянули в стороны с выражением испытываемой боли. Каждая из них с радостью была бы им изнасилована, но боялась его нежной любви.

– Мы подготовим несколько тайных выходов в главные пещеры, – продолжал Арло. – Погасим огонь в одном из факельных туннелей – надеюсь, вам удастся достать огнетушители и пожарные костюмы, – и спустим отряд через тыловые туннели. Нам потребуется несколько глубоких и узких скважин в полу. Нужны бурильные установки. Доставьте их сюда через три часа.

Никто не задавал ему вопросов. Миньонетки разошлись. Арло отпустил камнетесок пастись, а сам прилег вздремнуть. Он понимал, что глупо растрачивать себя до начала настоящей битвы, ведь он еще не совсем поправился.

Ему снилась Валгалла – чертог в Асгарде, где пировали боги. Тор веселился там вместе со своим отцом Одином, верховным богом, а с ними были Фригга, златовласая Сифь и низшие боги.

Вдруг появился Локи.

– Пируй вместе с нами! – пригласил его Один.

Но Локи колебался.

– Почему я должен пить с тем, кто наставил рога своему бестолковому сыну? Думаете, я не знаю всех ваших тайн, лицемеры?

Арло проснулся в холодном поту. Чем в это время занимались Атон и Досада? Сейчас они находились за пределами его телепатических возможностей.

Его взгляд уловил какой-то сигнал. Он присмотрелся и обнаружил стоявшего рядом с Болью ксеста. Он был точно такой, как в видении: на восьми длинных ногах, шарообразное тело чуть больше человеческого кулака. Он был ярко-оранжевым. Вероятно, об этом сообщило Арло видение, но в реальности цвет его удивил. Он тут же осознал, что это был цвет напряжения: тяготение здесь было для ксеста больше обычного, и иномирянину приходилось предпринимать постоянные усилия, чтобы к нему приспособиться. Этикет же требовал, чтобы Арло не обращал на это внимания.

– Извини, что разбудили тебя, – сказала миньонетка. – Я говорю от имени ксеста. Он такой же телепат, как и мы, только намного сильнее. Я перевожу его сигналы.

Оказалось, что большую часть мыслей этого создания Арло понимал непосредственно, но решил этого не показывать. Он плохо знал галактический язык знаков, не имея возможности поупражняться с галактическими существами, поэтому перевод был ему весьма полезен. Он сообразил, что затевается нечто важное.

– Продолжай.

– Тебе на ум давит нечто, внушающее отвращение.

– Конечно? – согласился Арло. – Рагнарек, битва всех времен.

Ксест засигналил, и Боль вновь заговорила.

– Бедокур... Локи... Хтон... Они вошли тебе в разум, когда твоя бдительность ослабла. Чтобы усилить раскол...

Арло прищурился:

– Ты хочешь сказать, что мой сон не мой, собственный?

– Именно. Он послан тебе врагом.

Арло кивнул. Он знал, что его отец и сестра не предавали его. Оба были цельными личностями, хотя не всегда легкими, а уж он-то вник в их души. Антагонистом, его противником был доктор Бедокур, ныне организатор армии Хтона. Очевидно, Бедокур хотел, чтобы Арло покинул лагерь Жизни и побыстрее вернулся в дом-пещеру. Почему?

– Прибыли представители других ванов, – сказала Мука.

– Введи их. – «Вопрос о Хтоне придется отложить».

Вошли одно лфэ и одно ЕеоО. Первое походило на кучу растресканных булыжников с воткнутыми в них наобум палками. Второе напоминало полупрозрачную лужу воды, которая странным образом не нуждалась во вместилище. На просвет оно казалось нежно-голубым.

Лфэ сразу же перешло к сути. Боль переводила его не допускающие возражения сигналы:

– Мы правим половиной галактики. Люди правят десятой частью. Мы не принимаем предложенного вами командования.

Арло улыбнулся так, что миньонетки были вынуждены улыбнуться вместе с ним.

– Вы обрели способность ослабить невзрывную волну?

Лфэ неловко задвигало своими булыжниками.

– Пока нет, – перевела Боль.

– Сможете ли вы ослабить ее в течение четырнадцати земных дней, начиная с сегодняшнего?

– Такого рода вещи требуют времени.

– Время уходит, – сказал Арло. – Нас ждет Рагнарек. Если мы не покорим Хтона до этого срока, над планетой пройдет волна озноба и даст Хтону возможность создать волну, соединяющую фтор с кислородом. Эта волна, известная как сверхозноб, уничтожит всю жизнь в галактике за пределами этой планеты – и, вероятно, здесь тоже, поскольку неорганический разум вряд ли нуждается в местной жизни. Он воспринимает нас как зловонную слизь, как чуму на священном теле галактики. Ни один микроб не переживет озноб. Жизнь навсегда вымрет.

Вы не сможете противодействовать этой волне, поскольку прекратите свое существование. Я – единственный, кто укажет путь к тайным глубинам пещер Хтона, чтобы разрушить передающее устройство, а чтобы сделать это, необходимо разрушить самого Хтона, ибо Хтон и есть это устройство. Готовы ли вы рискнуть и проникнуть в эти глубины или научиться сводить на нет невзрывное поле с тем, чтобы в нужный момент взорвать планету?

Теперь просигналило ЕеоО. Как оно сигналило, Арло сказать не мог, но Боль перевела:

– Ваша кампания бесполезна.

Арло повернулся к нему лицом. Его взгляд прошел сквозь прозрачную сердцевину. Удивительно, как это существо может существовать без каких-либо видимых органов, нервов и костей?

– Почему?

– Хтону о ней известно. Управляемая Хтоном жизнь пропитывает эту пещеру.

– Миньонетки заверили меня, что это не так, – сказал Арло. – Наша беседа носит сугубо частный характер.

ЕеоО заколыхалось, а у Боли отвисла челюсть.

– Свечение! – воскликнула она.

Арло хлопнул рукой по лбу. И зря, поскольку рукавица отвесила ему мощную затрещину.

– Свечение?

Конечно же ЕеоО право. Зеленое свечение покрывало все стены, без его мерцания они бы ничего не видели. Но свечение являлось органическим веществом. Если его выжечь, пришлось бы зависеть от искусственного света, что необычайно усложнило бы кампанию. В любой схватке силам Хтона достаточно убрать освещение, чтобы получить решительное преимущество. Они уже и без того побеждали.

Нет, вероятно, что-то не так. Если силы Жизни зависели от свечения, от него зависели и живые силы Хтона. Возможно, в темноте борьба стала бы равной. И все-таки это плохо.

– Пещерное существо знает, что у тебя на уме. – Воль продолжала переводить покачивания ЕеоО. – Ты был ближе к нему, чем любое нормальное разумное существо. Твое командование войском означает, что Хтон имеет дело с известным ему разумом. Вот почему он не действует против тебя, а лишь стремится искусно тобой руководить. Он предпочитает тебя, чем какую-то непроанализированную им форму жизни.

– Например, лфэ? – сухо осведомился Арло.

Ему не понадобился перевод, чтобы уловить согласие обоих существ. Однако он был уверен, что уступка командования означает провал. Он должен убедить их признать себя.

Как? Его отец был умнее: Атон мог бы поспорить с этими упрямыми иномирянами и выставить их на посмешище. Арло не хватало его образования, находчивости, миньонского сарказма. К тому же побуждения Арло ставились под сомнение, поскольку Хтон явно был заинтересован в том, чтобы у власти стоял он. Действительно ли Арло сам себе хозяин, или он служит делу Хтона?

Неважно. Господство иномирян в кампании означало определенную неудачу. Во главе войска должен стоять Арло. Возможно, он не Атон, но он вполне представлял себе, как с этим справился бы Атон. Имелись маленькие хитрости. Вряд ли они сработают на Арло, но попробовать стоит.

Его разум расширился и как бы связался с разумом отца. Возможно, это был обман чувств, но уверенность Арло резко возросла.

"Испытай их на временной шкале, сынок".

– Сколько времени потребовалось лфэ на заселение половины галактики? – спросил Арло.

– Примерно полмиллиона лет, – ответила Боль.

– А мы, люди, заселили десятую часть галактики за триста лет, – сказал Арло. – Почти в три тысячи раз быстрее, к тому же нас сдерживало отсутствие незанятых планет. Это вам что-нибудь говорит?

– Стремительная скорость, – последовал ответ.

"Оно пытается острить. Прижми его к стенке. Заставь дать ответ".

– Какого рода существу вы поручили бы покорение трудной планеты за четырнадцать дней?

– Мне нужно время на обдумывание, – просигналило лфэ.

"Один готов. Не дай удрать другому!"

Арло обратился к ЕеоО:

– Я ясно выразился?

– Вероятно, в вашем мозгу вопросы Хтона, – ответило ЕеоО.

"Это существо похитрее. Взови к его разуму".

– Но если Хтон наилучшим образом знает мой мозг, то, очевидно, верно и обратное. Я знаю Хтона наилучшим образом. – Для пущей убедительности Арло наклонился вперед, хотя не был уверен, что это телодвижение что-нибудь значит для иномирян. – Это вроде шахмат. Боль, переведи эту метафору, чтобы они поняли, наверняка у них есть похожие игры, где все фигуры и все ходы видны обоим игрокам. Для тайн места не остается. Выигрывает обычно более сильный, самобытный, решительный игрок.

– Ваше мнение спорно, – просигналило одно из существ. Арло не был уверен которое, так как лфэ, ЕеоО и ксест задвигались одновременно. Но положение для удара было удобное, поскольку Арло уже замял вопрос о зеленом свечении.

"Что бы сделал Атон? Контратака!" – Разве вы измените свое мнение? Разве кто-нибудь из вас отправится в темные глубины Хтона, чтобы победить планетный разум у него дома? Мои шансы на успех могут показаться вам ничтожными – зато ваши, в сущности, равняются нулю. По крайней мере, у меня есть определенное представление о правилах игры.

Трое существ не сигналили.

"Добивай!"

– Ну хорошо, – живо проговорил Арло, словно они уже формально признали его назначение. – Мы не способны действовать в полной тайне, но если Хтон не может читать мои мысли, он не узнает, как я намереваюсь использовать ваши отряды. Если моя стратегия будет самобытной и правильной, Хтон не сумеет ей противостоять. Я могу просить вас делать дурацкие на вид вещи. Не подвергайте их сомнению: они могут оказаться дурацкими только для того, чтобы скрыть мои подлинные намерения. Оставляя Хтона в неведении о подробностях моей кампании, я моту надеяться его одолеть. Теперь мне необходимо, чтобы вы спустили вниз буры и пожарное оборудование и выполнили все так, как я объяснил раньше миньонеткам.

Лфэ и ЕеоО сделали движение, очень похожее на человеческое пожимание плечами, и отбыли. Наблюдение за тем, как они двигались, давало богатый опыт: одно, похоже, кувыркалось, словно горные обломки по склону, другое изящно скользило на своем пастельных оттенков основании.

– Тебе повезло, что они не телепаты, – пробормотала Боль. – Если бы они уловили твое сомнение...

– Напоминай мне, чтобы я не пытался обмануть ксеста, – сказал Арло.

– Чтобы снова заслужить твой поцелуй? Вспоминай об этом сам!

Арло улыбнулся, заставив Боль поморщиться.

– В сущности, мне лучше не кривить душой с представителем ксестов.

– Нет нужды, – сказала она. – Ксест понимает. Ксест чувствует, что ты самый способный руководитель для этого предприятия.

– Ксест начинает мне нравиться, – сказал Арло. Тут ему пришло в голову что-то другое. – Ксесты... они ведь пользуются тафисами, не так ли?

– Да. Они их ввозят...

– Пусть доставят сюда приличный запас тафисов. Тафисы могут пригодиться нам в случае нашего поражения.

– В случае?..

– Как бы тебе понравилось еще одно страстное объятие?

Боль без лишних слов ушла. Ксест просигналил добрые пожелания и последовал за ней.

Вскоре прибыло оборудование.

– Что это такое? – спросил Арло, рассматривал некий инструмент с Ксеста. – Похоже на молот.

– Отбойный молоток, – перевела Боль. – Конечности у ксестов не так сильны, как у большинства других существ, особенно на поверхности с большим тяготением. Силу ксестов увеличивают посредством особых орудий. Этим молотком один ксест может без особого труда раскрошить скалу.

– Могу ли воспользоваться им я?

– Вероятно, да. Просто держи его покрепче и нажимай на кнопку на рукоятке. Он колеблется со звуковой частотой.

Арло попробовал. Он приложил молоток к стене и дотронулся до кнопки большим пальцем рукавицы. В месте соприкосновения камень превратился в пыль.

– Шикарно, – сказал Арло. – А есть модели побольше?

Ксест достал разновидность молотка, боек которого был размером в два кулака Арло. Он попробовал и с одного удара пробил в стене дыру размером со свою голову. Очевидно, взрывом это не считалось, иначе вмешалось бы подавляющее поле Хтона. Могучий молоток!

– Молот Тора, – сказал Арло.

– Теперь Хтон, ясное дело, знает, чем мы занимаемся, – сказал Арло миньонетке. – Так что будем действовать согласно плану. А пока я подремлю. – И он лег на камень.

Боль молча глянула на него.

– Возьми меня за руку, – сказал Арло. – Навей на меня сон. – «Быть может, сновиденье...» Она опустилась на колени и взяла его за руку. Арло отпустил поводья своей душевной суматохи и мрачных предчувствий, зная, что для нее они – сладостная музыка. Он вел силы Жизни к беде, и у него не было встречного замысла. Что он должен делать?

Боль гладила прохладной рукой его лоб.

– Милый мальчик, – пробормотала она.

Вскоре он заснул.

– Он не вернулся, – сказала Досада. – Жизнь проиграна, как ей и суждено в Рагнарек. Кокена заключена в свою пещеру. Что нам остается в эти оставшиеся часы?

– Любовь, – сказал Атон. – Как и суждено. – Он обнял ее.

Арло, дернувшись, проснулся.

– Я еду домой!

Боль удержала его.

– Не принимай сейчас никаких решений. Ты обезумел от наведенного на тебя сновидения.

– Пойди посиди на сталагмите – на самом остром, – огрызнулся Арло. Он мысленно позвал сегменты – двух своих козлов.

– Конечно, совет – это проявление дурного вкуса, – осторожно произнесла Боль. – Но стоит ли она того? Скоро начнется битва, ты нужен здесь. У нас есть женщины, очень похожие на твою миньонетку и гораздо опытнее. Они утешат тебя.

– Мне это известно. Поедешь со мной. Приведи по одному от каждого вида ванов... нет, доставь четырех ЕеоО, по одному каждого пола. Я отказываюсь командовать армией Жизни в пользу предводителя Лфэ.

– Лфэ? – теперь Боль встревожилась. – Ни малейшего воображения! Совершенно очевидные мысли, ответный удар станет для Хтона детской игрой!

– Если ты не едешь, я отправляюсь один!

Она побежала за ним.

– Арло, какой ты милый! Я едва удерживаюсь, чтобы не обнять тебя. Но неужели ты не понимаешь: этот сон вложил тебе в голову Хтон! Я была с тобой, я это чувствовала. Это же уловил несколько раньше ксест! Когда ты спишь, твоя бдительность ослабевает!

– Если бы я мог сделать тебе больно, я бы это сделал! – сердито проговорил Арло. – Но сейчас это невозможно. – «Проклятое переворачивание – мой гнев, ее блаженство!» – Заткнись-ка лучше и пригласи ванов.

– Остановись и одумайся! – крикнула Боль. – Хтон хочет, чтобы ты ушел отсюда и вернулся к себе в дом-пещеру. Ты подыгрываешь ему.

Арло подошел к своим камнетескам, которые тут же перестали жевать и поспешили к саням.

– Открывай главный выход!

– Нет.

Он в ярости ударил ее тыльной стороной ладони по лицу. Боль без вреда для себя приняла удар, не в силах подавить улыбку чисто животного удовольствия. А ведь ей надо было убедить его логически.

– Мы не пустим тебя в ловушку Хтона?

Арло вскочил в сани и с проклятьями принялся возиться с незнакомыми узлами. Наконец распутал поводья и пустился в путь. Доехав до замурованного выхода, слез с саней, поднял свой огромный молот и пробил в свежей извести сквозную дыру.

К тому времени, как он закончил, вернулась Боль вместе с ксестом, крупным лфэ и четырьмя полупрозрачными элементами ЕеоО: голубым, зеленым, желтым и розовым.

– Если ты жаждешь гибели, мы будем твоими телохранителями, – заявила Боль, и они всей кучей погрузились в сани.

– Располагайтесь, – Арло хлестнул поводьями, хотя на самом деле отдал приказ в уме – удила ведь он снял. Две камнетески, насытившиеся за время отдыха, резко взяли с места. Сани потяжелели от веса всей компании, и даже лыко провисло, но камнетески было настолько мощны, что, похоже, не обратили внимания на разницу. Сани с головокружительной скоростью понеслись по туннелям.

Пока они ехали, Арло прошептал Боли на ухо:

– Вряд ли Хтон слышит, как мы сейчас разговариваем, или читает твои сигналы, и мы узнаем, подвержен ли миксе кто-либо из нас. Надеюсь, вы все понимаете, что я привел вас не к безумию, а к судьбе.

Боль переводить не стала.

– Знаем, – мрачно согласилась она.

– В таком малом составе мы – острие клина вторжения. Главное войско – только уловка, диверсионная группа.

– Понятно. – Похоже, она была удивлена.

– Попавшись для виду в ловушку Хтона, мы приведем его в благодушное настроение. Вскоре мы встретим засаду. Прежде чем ловушка захлопнется, мы ускользнем из нее, как бы случайно. Теперь давай поговорим о ЕеоО.

Боль просигналила четырем полупрозрачным существам.

– Вскоре мы минуем ряд сухих дыр, – сказал Арло. – Это древние вытяжные отверстия, давным-давно бездействующие. Они узки и изгибаются в камне, так что ни одному твердому живому существу по ним не пробраться. Но жидкое могло бы – а дыры сходятся в пещере в самой сердцевине планеты. Неподалеку от порождающей волну электрической схемы Хтона.

Боль просигналила, затем выдала ответ:

– Мы понимаем.

Сани подъехали к вытяжным отверстиям.

– Если я остановлю камнетесок, мы себя выдадим, – сказал Арло. – Придется ЕеоО прыгать.

Существа "Е", "е", "о" и "О", как мячики, подпрыгнули вверх и покинули движущиеся сани. Они приземлились, подскочили и покатились по камню. Вскоре они превратятся в жидкость, просочатся по каналам и вольются в глубочайшие пещеры, которые Хтон считает неприкосновенными. Но Арло узнал больше, чем сообщил ему Хтон во время их взаимодействия: ему была известна не одна тайна тайн.

Немыслящие в жидком состоянии "Е" и "О" должны приумножить новые разумные экземпляры. Немного везения – и новые крошки ЕеоО, возникающие из порождающей лужицы, сумеют разрушить электроконтуры Хтона прежде, чем неорганическое существо сообразит, в чем дело...

– Теперь лфэ, – сказал Арло. – Сможете ли вы разъединиться и преобразоваться в два или более существ в какой-нибудь необозреваемой пещере?

– Да, – перевела Боль. – Это не совсем обычная процедура, но в случае необходимости...

– Вскоре мы минуем главную газовую расщелину планеты, – сказал Арло. – Газ отсюда поступает к огню вблизи тюрьмы. Если вам удастся поджечь саму расщелину, термальная экология Хтона будет нарушена. Животные испугаются, сбросят, вероятно, управление Хтона, и пострадают сами контуры неорганического разума.

– Я попробую, – просигналило лфэ.

– Здесь, – сказал Арло.

И лфэ соскочило, рассыпавшись при ударе о камень на куски хлама.

– Теперь ксест. Мы приближаемся к вероятному месту засады. Попробуем едва-едва не попасться в нее, отвлекая Хтона от действий ЕеоО и лфэ. Вы взяли тафисов?

– Да, – просигналил ксест. Сейчас он был ослепительно оранжевым.

– Разморозьте их побыстрее. Даже Хтону потребуется какое-то время, чтобы справиться с голодными турлингскими афисами, а между тем они превосходно отвлекут его от нас. Бросим их на пути наших преследователей.

– Но тогда мы не сможем...

– Не беспокойтесь. В нашем положении ограничения с личного долга сняты. Вы можете – и вам придется! – воспроизводиться как можно плодовитее. Надеюсь, ваши части быстро преобразуются в разумные существа?

– Практически мгновенно. Поэтому нам нужен тафис, ибо он действует быстро, не разделяя кого-либо на части. Некто не желает без него обходиться. Ты уверен?..

– Каково ограничение на долг ради спасения всей жизни в галактике?

– У нас иной способ оценки, – ответил ксест.

А Боль добавила от себя:

– Их философия настаивает на ограничении распространения жизни, чтобы не растратить их естественные богатства.

– Чтобы их ограниченное население могло жить в достатке, – сказал Арло. – Но для этого должен хоть кто-то выжить. Не смогут ли эти кто-то вычеркнуть долги, которые вы наделаете неограниченными делением? Не смогут ли они взять на себя ваш долг в качестве цены за возможность жизни?

– Ты изложил все на удивление убедительно, – ответил ксест.

Возможно, и так – или просто ксест проявил вежливость к дикарю? Что ж, Арло получил молчаливое согласие, этого было достаточно.

– Наши ударные войска уже выступили. Задача оставшихся – как можно более зрелищно отвлечь Хтона, который должен поверить, что мы и представляем собой ударные войска. Он будет пристально наблюдать за нами, неуверенный в том, одурачен ли я сновидением. Его неуверенность – наше преимущество.

– Возвращение в дом-пещеру вряд ли отвлечет Хтона, – сказала Боль. Арло не понял, переводит ли она ксеста или говорит сама за себя. – Лучше совершить непосредственное нападение, которым нельзя пренебречь.

– Да, – согласился Арло. – Это неплохо, хотя я его не планировал. – Он сообразил, что это, скорее всего, означает, что он больше не увидит ни Досаду, ни своих родителей. Но война есть война, и ему надо выполнить свое желание. – Есть области пещер, запретные для меня. С этими перчатками и молотом я смогу туда пробиться. Это встревожит Хтона, и нам предстоит чудовищная схватка.

– Это наша цель.

– Я чувствую засаду между нами и домом-пещерой. Волкообразное существо.

– Судя по облику в твоей душе, одолеть его будет нам нелегко, – перевела Боль ксеста. – Лучше избежать.

– Я жажду размозжить его череп молотом, – заявил Арло. – Поэтому, в интересах непредсказуемости, делать этого я не буду. Мы трусливо удерем.

Боль положила ладонь на руку Арло:

– Твое настроение тебе идет.

– Естественно! – сказал он чуть сердито. Он направлял сани по знакомым туннелям, страшась их запретной природы и наслаждаясь ей. Один из них – почти вертикальная охладительная шахта, куда движущийся воздух всасывался через входную трубу, и где он быстро расширялся и охлаждался. Это не была та ледяная река, где он играл с Досадой, а совершенно другое место. Стены и потолки были покрыты кристаллами, узорами инея, а пол представлял собой узкий ледник.

– Здесь некто никогда не разморозит тафисов, – пожаловался ксест.

– Немного терпения, – сказал Арло. Вскоре они выехали на открытое место и тут же попали в настоящую метель, а затем оказались внезапно в теплом боковом туннеле – и в тупике. Камнетескам пришлось остановиться.

– Я нареку эту пещеру Глазом Одина, – высокопарно произнес Арло. – Лишь недавно я узнал о ее значении, хотя бывал здесь и раньше. – Он слез с саней, держа в руке молот. – Вы оба телепаты. Если появятся хтонические твари, – а к этому все идет, – предупредите меня.

– За стеной находится какое-то существо, – сказала Боль. – Я чувствую его; крупное, очень крупное, преданное. Ксест говорит, что это самое могучее животное в пещерах планет и полутелепат. Приближаться небезопасно.

– Очень любопытно, – сказал Арло. Он уловил те же самые излучения. – Наверное, тайное оружие Хтона.

– Оно может нас уничтожить.

– Передовая линия нашей обороны – тафисы.

– Здесь по-прежнему холодно, – перевела Боль ксеста. – Пройдет какое-то время, пока личинки оттают. А когда они...

– Знаю. Видел, как они действуют.

Боль приподняла бровь:

– Ты бывал в космосе?

– В видении. Я видел будущее – когда Хтон победит. Хотел бы я увидеть, что это будущее никогда не наступит. – Он сжал кулак – не в ярости, а сосредоточенно, и заметил, как чешуйки перчатки плавно скользят одна по другой независимо от того, с какой силой они сдавлены. – Ну что ж, подождем тафисов. Боль, будешь охранять камнетесок. Неизвестно, что мы найдем, знаем только, что нечто крупное и опасное. А главное – превосходное отвлекающее средство.

Ксест подошел и встал рядом с ним. Арло принялся бить по стене молотом, быстро рассыпая ее в пыль. Вскоре он пробил дыру, достаточно большую, чтобы через нее пробраться.

Они вошли в круглый туннель, метров пятнадцати в поперечнике. Здесь стоял прогорклый запах, как близ логова дракона. У Арло возникло сверхъестественное ощущение чего-то знакомого.

– Давай его выманим, – сказал Арло. – Хочу поглядеть на это создание.

Он вообразил в уме огромную, жирную заблудившуюся камнетеску: идеальная добыча для крупного хищника. Внезапно камнетеска стала почти осязаемой. К его усилиям приложился и ксест!

Скрывавшийся где-то некто огромный ее заметил. Чудовище-телепат из туннеля восприняло образ и почувствовало голод. Арло уловил, как началось громоздкое передвижение.

Оно испугало Арло. Существо было слишком крупным, слишком грозным. Однако оно служило Хтону оружием, и Арло должен был его понять, узнать его слабости, чтобы силы Жизни смогли его уничтожить. А чтобы отвлечь внимание Хтона, он хотел устроить действительно нечто жуткое. И продолжал ждать, воображая вместе с ксестом жирную камнетеску, настолько растерявшуюся, жирную и настоящую, что у него самого потекли слюнки.

Стены задрожали. И вдруг Арло понял: это огромный лабиринтный дракон, с карликовой разновидностью которого он повстречался, когда нес на себе Досаду. Сеть его туннелей... насколько велик ее охват?

Он увидел узор из нитей внутри шара и сообразил, что эту картину вложил ему в голову ксест. Телепатия у ксеста оказалась сильнее, чем у миньонетки: он мог создавать непосредственные информационные изображения. А эта картина сообщала, что лабиринт дракона охватывает всю планету.

Какое чудовище? Его необходимо было убить, поскольку оно могло истребить целую армию миньонеток. Будучи телепатом, оно способно было выследить в пещерах любое разумное существо – дай ему только волю! А Хтон ни разу и не намекнул Арло о нем: оружие про запас.

А почему, собственно, Арло должен удивляться? Хтон мог заставить единственную в своем роде хвею расти, скрещиваться и мутировать в пещерах. Увеличение размера чудовища и без того жуткой породы вполне в силах неорганического разума.

Конечно, эта тварь не могла пролезть через большую часть туннелей, но все же представляла собой слишком опасную угрозу, чтобы ей пренебрегать.

Убьет ли дракона молот? Сумеет ли Арло с достаточной силой ударить в жизненно важную точку? Наверняка у чудовища где-то был мозг, и если его раздробить...

Камнетеска-добыча заколебалась. Ксест устал. Его телепатия была сильнее, но не могла действовать долго. Арло, напротив, мог телепатировать неограниченное время.

У него в голове возникла новая картина: искусно сработанный пояс или ремень, излучающий мощь.

Пояс силы Тора! Ксест говорил, что у Арло он есть, но его не было. Что он имел в виду?

Но когда ксест выдал новые быстротечные образы, Арло понял. Яд гусеницы! Не отрава, а возобновитель, оживляющий вновь включенные сегменты для того, чтобы они не становились обузой целому. Это вещество воздействовало на организм, особым образом его укрепляя, чтобы сделать из него неутомимого ходока. Но сейчас оно делало его сильнее в другом отношении – увеличивало душевную выносливость. Он и впрямь обладал поясом силы – последним из даров Тора.

Теперь стены тряслись настолько неистово, что Арло с трудом стоял на ногах. Он прислонился к узкому выступу, образованному пересечением главного туннеля с его ответвлением, поднял молот и ждал. Дракон вряд ли сможет затормозить вовремя: надо попасть с первого удара.

Здесь наверняка водилось много животных, если такая туша могла себя прокормить. Однако вход был загражден. Как животные проникли сюда? Вероятно, проникать было и не надо: Хтон лишь недавно закрыл этот участок – в последние дней двадцать – и поймал достаточный запас мелких животных. По крайней мере, до Рагнарека.

Знал ли дракон, что, когда война между Смертью и Жизнью закончится, он сам будет погублен?

"Дурак!" – подначил его Арло.

Дракон показался теперь в поле зрения – вдали бесконечного туннеля. Его огромные глаза сверкали, испуская свет вдобавок к свечению плесени. Словно могучий экспресс из ДЗЛ, он на всех парах несся на них, двигаясь настолько быстро, что воздух перед ним сжимался, и у Арло заложило уши.

"Экспресс из ДЗЛ, – мельком подумал он. – «На поезд любой я сяду – Неважно, куда он идет». Давным-давно умершая поэтесса не села бы на этот поезд!" Арло оставался в прежнем положении. Его взгляд встретился, с жуткими глазами дракона. Арло собрал запас всех своих сил – физических и душевных, зная, что у него всего одна возможность Он стоял незыблемо, словно его ноги проломили камень, чтобы внедриться в сердцевину планеты. Если бы ему удалось нанести искусный удар...

Образ-наживка пропал. Несущееся чудовище запнулось, неспособное сориентироваться на добычу. Лучи из глаз шарили по сторонам, пытаясь поймать то, что потерял разум. Через минуту этот рыскающий свет зальет Арло и ксеста, выставит их напоказ и обречет, не дав возможности сопротивляться. Только следуя по курсу, нацеленный на что-то другое, дракон мог стать уязвимым для неожиданного удара Арло. Будучи настороже, он явится во всеоружии.

Ксест, испугавшись, стер картинку с камнетеской.

Арло отпрянул назад, скрылся из виду, в то время как порыв ветра от разочарованного дракона вытолкнул воздух в пробитое им отверстие. Разъяренный трусливым поступком своего соратника, Арло со всей силой замахнулся на ксеста молотом.

Удар ему удался. Ксеста разнесло вдребезги, словно от взрыва. Восемь ног разлетелись во все стороны, а тело сдулось, как проколотый воздушный шарик.

Когда дракон исчез в туннеле, Арло засосало вслед за ним. Он инстинктивно вытянул руки и схватился за торчащий на поверхности камень. Воздух завывал в проломе стены позади него, разнося обрывки ксеста, словно опавшие листья.

Теперь возникли угрызения совести.

– Прости! – крикнул Арло вслед ветру. Но было, конечно, слишком поздно.

Обломок ксеста ударил ему в спину и упал на землю. Арло поднял его, и – о чудо! – тот уже преобразовывался в миниатюрного ксеста. Он поднес его к лицу, и в мозгу у Арло возник маленький телепатический образ.

Это было зрелище тысячи ксестов, которые кишели в пещерах и разыскивали тайны Хтона. Невозможно было их остановить, поскольку они были слишком малы, слишком чужды опыту неорганического разума. Некоторые даже прицепились к дракону, и он вез их вокруг планеты. Но с этим образом смешивалось нарастающее беспокойство. Долг!

– Не тревожься, – сказал Арло ксесту. – Делай свое дело, береди Хтона. Если за тобой есть какой-нибудь жизненный долг, ответственность я беру на себя. Так и запишем. – Неудовлетворенный, он умолк. У него была собственная вина, которую надо было как-то искупить. – Когда мы победим, я дам тебе хвею. Если она будет жить, я буду знать, что ты простил мне преступление против тебя – против тысячи ксестов. Долг – мой.

Образно выразив благодарность, маленький ксест двинулся дальше.

Пока Арло проделывал путь обратно к камнетескам и повозке, ветер ослаб. Боль ждала, как и было приказано.

– Ты опять оживил мифологию, – сказала она.

– Что? – Арло с удивлением посмотрел на нее.

– Разве ты не знаешь, как Тор и великан Хюмир ловили рыбу? – спросила она. Увидев, что не знает, она продолжила: – Тор насадил на крючок бычью голову, и на эту наживку попался сам великий змей Мидгарда. Но пока Тор его вытаскивал, глядя чудовищу в глаза, Хюмир в страхе перерезал лесу и позволил змею скрыться. В ярости Тор сокрушил великана ударом молота, но дело было сделано.

Змей Мидгарда – существо настолько огромное, что его кольца окружают под океаном весь мир! Арло и впрямь оживил миф, хотя этой легенды он не читал. Мировой змей опознал теперь своего врага и будет бдителен.

В Рагнарек, знал Арло, Тор станет добычей этого чудовища. Если бы убить дракона при первой же встрече...

– Так что берегись его! – воскликнула Боль. – Кажется, наш отвлекающий маневр удался на славу. Жизнь победит!

– Не разыгрывая заново скандинавский миф, – сказал Арло.

– Довольно мы его копировали! Теперь можем отклониться и истребить Хтона.

– Надеюсь, да, – сказал Арло и подумал о Досаде. Жизнь, возможно, и победит, но выживет ли Арло, чтобы вновь обнять Досаду?

Они поехали обратно, камнетески горели желанием покинуть эти глубины.

Вдруг Арло почувствовал острую боль в ноге. Он нагнулся – в его перчатке оказалась саламандра. Его укусила самая ядовитая из пещерных тварей!

– Арло! – воскликнула миньонетка. И увидела саламандру. Для ее души ужас был подобен дыханию новой любви. – Нет?

– Должно быть, ее всосал сюда ветер, – сказал Арло, ошеломленный знанием о своей кончине.

Боль схватила его и вытащила нож.

– Придется резать, чтобы высосать яд...

Но было слишком поздно. Арло без сознания упал в ее объятия.

Мифологию не удалось переиграть заново. По крайней мере, не в этом эпизоде.