ГОЛЕМ В ОКОВАХ

Пирс ЭНТОНИ

Перевод с английского В. Волковского

Глава 13 ФАВНЫ И НИМФЫ

Путники подкрепились и устроились отдыхать – все устали, да и ничего другого все равно не оставалось. Джордан с Панихидой удалились в рощу, а Гранди с Рапунцель улеглись на кровать. Ранним утром они проснулись. Вернее, проснулся Гранди, девушка уже не спала и как раз в этот момент целовала голема.

– Думаю, это довольно… – начал Гранди, когда она оторвалась от него.

– Понимаешь, – перебила его Рапунцель, – я тут о многом думала. Например, о нашем положении. Мы затерялись в Вековечных Полях и не знаем, как выбраться…

– Но…

– Если бы я знала, как попасть куда-нибудь с тобой вместе, непременно бы это сделала. Увы, ничего не приходит в голову.

– Но тебе вовсе незачем попадать куда-то вместе со мной, – возразил голем. – Ты в родстве с двумя великими народами…

– Можешь ты меня выслушать? Так вот, я подумала обо всем этом.., и решила тебя поцеловать.

Гранди вздохнул. По всей видимости, для Рапунцель в этих рассуждениях имелся какой-то смысл, но голему такой логики не постигнуть.

– Предположим, нам так и не удастся отсюда выбраться, – сказала она через некоторое время. – Но если вдуматься, что в этом плохого?

Бульшую часть жизни я провела в Башне из Слоновой Кости почти в полном одиночестве.

Тогда мне казалось, что все в порядке. А здесь гораздо лучше, чем там, к тому же у меня есть компания. Конечно, ты привык к большей свободе, но, может быть, со временем…

Мысль о том, чтобы навсегда остаться в этом изобилующем лакомствами краю вместе с Рапунцель, была весьма соблазнительной, но голем твердо знал, что не имеет на это права. – – Я в Поиске, – напомнил Гранди. – «Я обещал вызволить паровичка Стэнли.

– О да! – с готовностью согласилась Рапунцель. – Ты такой сознательный.

– Интересно, где-то теперь ваша ведьма? – поинтересовался Джордан, когда все перекусили.

– Тоже, наверное, попала в ловушку, – сказал Гранди. – Если только не знает выход…

– Уверена, что, не знай матушка.., ведьма выхода, она никогда бы сюда не сунулась, – заявила Рапунцель. – Наверняка ей известна, природа Вековечных Полей.

– Конечно, известна, – прошипела аллегория, высовываясь из болота.

Гранди подскочил:

– Ты?!

– Ты хочешь сказать, что это морская ведьма? – спросила Панихида.

– Она самая, – отозвался голем. – Но лучше ее не трогать. Так мы, по крайней мере, будем знать, от кого ждать подвоха.

– Но в обличье аллегории она опасна, – заметила Панихида.

– Морская ведьма опасна в любом обличье, – ответил Гранди.

– Боюсь, что так, – согласился Джордан, поглядывая на жену. Она уже поправилась, но на теле еще оставались шрамы. Конечно, варвар злился на ведьму за раны, нанесенные Панихиде, куда больше, чем за то, что она чуть не сожгла ему голову. Учитывая его талант, это можно было понять.

Аллегория прислушивалась к разговору. Сама она могла говорить только по-рептильски, но человеческую речь явно понимала.

– Я знаю выход отсюда, – прошипела зеленая тварь. – Если вы хотите убраться с Полей, я могу подсказать, как…

– Держи карман шире, – отозвался Гранди.

– Что она говорит? – беспокойно спросила Рапунцель.

– Сама знаешь. Что и всегда.

– О! – Девушка прикрыла рот ладошкой.

– Не волнуйся, – успокоил ее голем, – мне с ней толковать не о чем.

– Но если она может освободить тебя…

– Нет.

– А вот и да, – прошипела аллегория. – Конечно, не сегодня и не на этой неделе. Но через месяц, а то и через год отчаянной скуки и безделья все вы пойдете на любую сделку. Отошлите девчонку в Башню из Слоновой Кости, и я укажу вам выход с Полей.

– Джордан, – сердито буркнул Гранди. – я передумал. Эту тварь надо прикончить.

Джордан улыбнулся и обнажил меч, но аллегория, проявив удивительную прыть, плюхнулась в воду и, извиваясь всем телом, уплыла прочь.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что выход есть, – заявил Гранди.

– Да, – согласилась Рапунцель, поглядывая на него со странным выражением.

Во второй половине дня к голему подошла Панихида.

– Мне лучше, – сказала она. – Теперь я могу принять любое обличье и поймать аллегорию.

– Зачем? – спросил Гранди. – Убить ее мы не можем, и она все равно не скажет правду, если я не соглашусь на ее условия. А этого не будет.

– У меня на сей счет несколько иное мнение, – возразила Панихида. – Видишь ли, по своим душевным качествам я далеко не лучшая из женщин. В свое время мне случалось совершать дурные поступки. Я всегда в состоянии сделать то, что считаю нужным.

Гранди исполнился любопытства:

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу поймать ведьму и пытать ее до тех пор, пока она не выложит правду.

– Пытать? – Голем был потрясен.

– Я же сказала, что вовсе не такая хорошая, как выгляжу. Могу, например, обернуться водяным драконом и откусывать ей одну лапу за другой, пока…

Гранди стало не по себе:

– Я бы не сказал, что эта идея меня восхищает. Да и в любом случае ведьма предпочтет умереть, она ведь все равно бессмертна.

Панихида кивнула:

– Возможно, ты и прав. Но все-таки имей в виду, что мы не совсем беспомощны.

– Все женщины такие, как ты? – мрачно поинтересовался Гранди.

– Конечно, нет. Многие вполне добродетельны, а некоторые, как, например, Рапунцель, и вовсе невинны.

– Разумеется, она просто чудо, – с облегчением согласился голем.

– Но даже неискушенные девицы умеют добиваться своего. Помнится, когда я поняла, что Джордан именно тот мужчина, который мне нужен… – Она вздохнула и покачала головой.

– Рапунцель еще не встречала ни одного мужчины, кроме Джордана.

– Не думаю, – пробормотала Панихида, загадочно улыбаясь.

– Как? Где?

Она рассмеялась:

– Не обращай внимания. Думаю, все уладится само собой.

С этими словами Панихида удалилась.

Некоторое время Гранди растерянно качал головой. Но вскоре к нему подошла Рапунцель, и он забыл о своих тревогах.

На следующий день голем взобрался на самую высокую пальму и обозрел окрестности.

Ничего нового он не увидел. Безбрежную равнину усеивали зеленые островки, и он знал, что на каждом из них имеется по голему, напряженно всматривающемуся вдаль.

Затем на горизонте появилась какая-то точка. Гранди пристально вгляделся в нее, желая убедиться, что это не иллюзия, и вскоре сомнения исчезли.

– Кентавр! – крикнул он, соскакивая с пальмы.

Все бросились к опушке и, действительно, увидели мчавшегося по болотистой равнине кентавра. Когда он приблизился, Гранди его узнал:

– Арнольд!

Это и вправду был Арнольд – единственный кентавр, которому довелось побывать королем Ксанфа. Подскакав к роще, старый кентавр приветственно поднял руку:

– Рад видеть вас целыми и невредимыми.

Для своего возраста он был довольно резв, однако шерсть его уже поседела, а на носу поблескивали обыкновенские очки. Кентавр уверял, будто с помощью этих стекляшек можно улучшить зрение.

– Но мы в ловушке! – воскликнул Гранди. – А теперь в нее угодил и ты.

– Не совсем так, – весело возразил Арнольд.

– Ты не понимаешь. Это Вековечные Поля.

Отсюда нет выхода.

– Но я волшебник, – напомнил кентавр, – моя магия поможет нам справиться с этой проблемой.

– Твоя магия действует только за пределами Ксанфа, где вокруг тебя возникает островок волшебства. Здесь это не имеет значения.

– Позволь объяснить. Я тут ставил опыты с наоборотным деревом…

– У нас тоже было немного, но…

– Так вот, оно обращает всякую магию в ее противоположность. Таким образом, если я, находясь в Ксанфе, возьму хотя бы щепочку, вокруг меня возникнет зона, лишенная волшебства. Своего рода островок Обыкновении. Может, ты еще не понял, какая от этого польза, но поверь…

Гранди уже сообразил:

– Поля волшебные, и нас здесь удерживает магия. Если свести ее к нулю…

– Мы выберемся отсюда, – закончил за него Джордан.

– Таково мое предположение, – промолвил Арнольд. – Думаю, вы не откажетесь его проверить.

– А как ты вообще здесь оказался? – спросил Гранди, все еще с трудом веря своим глазам и ушам.

– Мой друг Бинк предположил, что Вековечные Поля могут послужить идеальным местом для испытания обыкновенского эффекта, – пояснил Арнольд. – Кстати, в Обыкновении такое место называется полигоном. Я с ним согласился. Уж если эффект выведет меня отсюда, то я не потеряюсь нигде.

– Опять Бинк! – воскликнул Гранди. – Он всю дорогу кого-то ко мне посылает.

– И не без пользы, – заметил кентавр. – У него особый талант.

– А какой? Я что-то не припомню.

Арнольд задумался:

– Не припомнишь.., в таком случае, лучше об этом и не говорить.

– Но ты первый начал. Этот малый кажется совершенно беспечным и безумно удачливым. Это имеет отношение к его таланту?

– Я бы сказал, что связь тут, безусловно, имеется, – уклончиво ответил Арнольд и принялся расспрашивать путников об их делах.

Гранди поведал ему о своем Поиске, рассказал, как вызволил Рапунцель из башни, и посетовал на происки морской ведьмы, не оставляющей попыток вернуть девицу обратно.

– Эта ведьма изрядно досаждала Гранди и девушке, – заметил Джордан. – Просто счастье, что мы с Панихидой появились в нужный момент.

– Когда в дело замешан Б инк, такие совпадения происходят довольно часто, – промолвил Арнольд.

– Потом мы застряли на Вековечных Полях, – заключил Гранди. – И совсем было отчаялись, но тут появился ты. Думаешь, твой обыкновенский остров выведет нас наружу?

– Выберемся, – заверил его Арнольд. – А куда вы собираетесь потом?

– К озеру Огр-Ызок, где живут фавны и нимфы. Они удерживают у себя паровичка Стэнли.

– Прекрасно, туда и двинем. – Кентавр потянулся:

– Но, если никто не против, завтра поутру. Я уже немолод, а потому не прочь отдохнуть.

Все охотно согласились. Арнольд подкрепился орешками и какао, после чего отыскал уютное местечко и улегся на боковую.

Неожиданно из зарослей высунулась зеленая морда. Аллегория подскочила к кентавру, что-то цапнула и быстро поползла прочь.

Арнольд вскочил:

– Держите! Она утащила наоборотное дерево!

Мигом смекнув, что без наоборотного дерева Арнольд попадет в ту же ловушку, где застряли остальные, голем бросился к Храповику.

– Выручай! – взмолился он.

Подкроватное чудовище, прекрасно видевшее в темноте, метнулось в заросли, и одна из мохнатых лап ухватила аллегорию за змеиное туловище. В бледном свете луны Гранди разглядел, что она волокла деревяшки на привязи, как когда-то сфинкс. Когда Храповик потянулся за щепками, аллегория извернулась и разинула зубастую пасть. Храповик залепил ей по носу.

– Хватай дерево! – заорал Гранди.

Храповик попытался, но аллегория укусила его за лапу, и он вынужден был ее отдернуть. Рептилия вознамерилась было развить достигнутый успех, но Храповик сжал две мохнатые лапы в здоровенные кулаки и съездил по зеленому рылу с обеих сторон.

К этому времени подоспел Джордан.

– Назад! – крикнул он. – Я займусь этой козявкой.

Но едва Храповик отступил, аллегория рванулась вперед, схватила деревяшку зубами и проглотила. Прежде чем варвар успел что-либо предпринять, воровка устремилась к воде, где, как понимал Гранди, ее не поймать.

И тут произошло нечто странное. Рептилия замерла, дернулась и вытянулась, словно окоченела. Джордан, уже занесший меч для удара, опустил руку.

– Сдохла, – сообщил Гранди, мигом сообразив, что случилось. – Эта аллегория была одушевлена силой колдовства ведьмы. Стоило ей проглотить наоборотное дерево, как она сделалась неодушевленной, то есть мертвой.

– Тогда все в порядке, – произнес Джордан. Острым мечом он рассек надвое зеленое тело, вытащил кусочек наоборотного дерева и ополоснул его в воде.

Гранди подивился было, что наоборотное дерево никак не действует на варвара, но тут же смекнул: Джордан уже давно исцелился, и сейчас его магический талант никак себя не проявлял.

Пока Джордан оставался обычным человеком, наоборотное дерево в его руках оставалось обычным деревом.

Дерево удалось вернуть, что, конечно, радовало. Только вот ведьма опять стала призраком, а это не могло не огорчать. Оставаясь аллегорией, она едва ли могла пуститься за ними в погоню, а покончить с собой, пребывая в теле рептилии, весьма затруднительно.

– Теперь я буду держать дерево в кулаке, – заявил Арнольд, получив назад щепку. – Мне казалось предпочтительным тащить его на привязи, потому как пребывать в магическом окружении не в пример приятнее, чем в обыкновенском, но теперь ясно, что я допустил просчет.

Все снова улеглись. Гранди не спалось, и Рапунцель держала его за руку и милым шепотом нахваливала за храбрость и сообразительность.

Это было настолько приятно, что голем почти пожалел, что близится избавление.

Поутру, сразу после завтрака, компания собралась в путь. Панихида уменьшилась, и Гранд и, к величайшему собственному удивлению, оказался в обществе сразу двух женщин своего роста. Все трое улеглись на кровати, которую Джордан приторочил к спине Арнольда. Храповик, поскольку было светло, залез под кровать, а варвар двинулся своим ходом.

– Скажи, – обратился голем к Панихиде, – Джордана не беспокоит твоя способность принимать любой облик и размер?

– Ни чуточки, – рассмеялась женщина. – Для него я всегда того размера, какой его устраивает. Таланты у нас очень разные, но мы неплохо дополняем друг друга.

– Но ты можешь стать гораздо больше Джордана. Неужто его это не пугает? – спросила Рапунцель.

– Конечно, нет. Дело не в росте, а в отношениях между мужчиной и женщиной. Я люблю его. В конце концов, он может разрубить меня надвое одним взмахом меча, и я, в отличие от него, не смогу исцелиться. Но я ни капельки этого не боюсь, потому что знаю, – он никогда не сделает ничего подобного.

– Конечно, – согласилась Рапунцель, – дело не в росте, а в отношениях.

Гранди промолчал. Он готов был признать, что отношения между разумными существами, к какому бы полу они ни принадлежали, важнее габаритов каждого из них, но все-таки эти отношения формировались внутри какого-то сообщества.

Рапунцель об этом не задумывалась, Гранди же прекрасно понимал, что голем ни к одному сообществу отношения не имеет. Как бы ему хотелось, чтобы дело обстояло иначе!

Поскольку вокруг Арнольда сформировался островок Обыкновении, ландшафт неузнаваемо изменился. Ближайшая пальчиковая пальма лишилась пальцев и ладоней – теперь на ее ветвях красовались потешные зазубренные зеленые листья. Кентавр проскакал рядом с шоколадным деревом, и оказалось, что его орешки не только не содержат какао, но и скорлупа у них вовсе не из шоколада, и из каких-то твердых волокон, которые невозможно разжевать. Правда, трава под копытами кентавра оставалась травой, но и тут имелась определенная разница.

Вблизи казалось, будто они движутся не по настоящему болоту, а по какой-то странной его имитации, состряпанной поверх бесплодной почвы, – словно неведомый кудесник разбросал комки влажной глины, расплескал воду да натыкал тут и там деревьев. Но как только кентавр отдалялся от рощицы, она сразу приобретала обычный облик. Однако скакать по Вековечным Полям Арнольду пришлось недолго. Едва он миновал следующую рощицу, равнина закончилась.

Теперь вокруг – в некотором отдалении от кентавра – зеленел магический дремучий лес, обычный ксанфский.

Арнольд остановился:

– Я думаю, пребывание на островке Обыкновении – не самый приятный способ времяпрепровождения. Дальше вам лучше отправиться без меня. По-моему, становище фавнов здесь неподалеку.

Гранди знал, что старый кентавр прав. Фавны и нимфы по своей природе были существами магическими, и наоборотное дерево могло причинить им немалый вред. Арнольд сделал свое дело, и все выразили ему признательность – столь искреннюю и горячую, что кентавр раскраснелся. Кажется, в основном от того, что Рапунцель и Панихида поцеловали его соответственно в правое и левое ухо. В конце концов, он был ученым, скромным кабинетным затворником, а не привыкшим к почестям героем.

Так, с пылающими ушами, Арнольд и отбыл, дабы продолжить исследование обыкновенского эффекта, а прочие решили не мешкая направиться к становищу фавнов.

– Я снова понесу кровать, – предложил Джордан. – Приладьте ее мне на спину.

– Но сейчас день, – возразил Гранди, – Храповик должен прятаться под ней.

– Так чего ж он не прячется? Стоит себе на солнышке, как ни в чем не бывало.

Все изумленно уставились на подкроватное чудовище, кажется, ничуть не боявшееся света.

– Как… – недоумевающе начал Гранди.

– Арнольд дал мне щепочку наоборотного дерева, – пояснил Храповик на своем чудовищном языке. – Он решил, что раз оно наоборочивает всякую магию, включая и его собственную, то подействует и на меня.

– Мудрый кентавр, – промолвил Джордан. – А ведь мы могли сделать то же самое гораздо раньше, еще до того, как потеряли наше наоборотное дерево. Надо же, никому даже в голову не пришло!

– Это потому, что мы не мудрые кентавры, – заключила Панихида.

Итак, кровать снова приторочили к спине Джордана, а Гранди, Рапунцель и Панихида уселись на Храповика. Они были так малы, что подкроватное чудовище эта ноша ничуть не отягощала, а Панихида получила дополнительную возможность отдохнуть и поправиться.

– Знаешь, – промолвила она, обращаясь к Рапунцель, – у этого размера немало преимуществ. Пожалуй, стоит принимать его почаще.

– Мне он тоже кажется самым подходящим, – согласилась Рапунцель.

Гранди промолчал – в отличие от собеседниц у него не имелось выбора. К становищу фавнов и нимф вела узкая тропа, пролегавшая между горными склонами. Сначала она тянулась по оврагу, затем по дну глубокого ущелья, по сторонам которого высились отвесные утесы. По всей видимости, это был единственный путь, но он казался удобным и вполне безопасным.

Вскоре взору путников открылась окруженная неприступными скалами изумительной красоты долина – чудесное голубое озеро, невысокая, радующая глаз своими очертаниями гора и густой зеленый лес.

Навстречу путникам высыпали обитатели долины, веселые и беззаботные, как само это место.

У фавнов были человеческие тела и лица, но их мохнатые ноги заканчивались копытами, а на головах красовались маленькие рожки. Нимфы, обнаженные молодые женщины, выглядели одна красивее другой.

Завидя их, Рапунцель нахмурилась и непроизвольно потянулась к своим остриженным волосам.

– Ты прекрасна с любой прической, – заверил ее Гранди.

Девушка просияла. Фавны с нимфами столпились вокруг пришельцев. Вблизи нетрудно было заметить, что они относились к нескольким разным видам, но все отличались доброжелательностью и радушием.

– Как интересно! – воскликнула Рапунцель. – Никогда не думала, что мне доведется воочию увидеть и дриад с прелесниками, и реад с горнами, и наяд с воднами.

– Кого.., с кем и кем? – спросил Гранди.

– Это различные виды фавнов и нимф, – пояснила она. – Прелесники с дриадами живут в лесах, среди деревьев, реады с горнами в горах, а наяды и водны обитают в озерах. Каждая разновидность приспособлена к своей среде…

Веселая толпа с интересом рассматривала нежданных гостей.

– Что за чудная компания! – кричали фавны и нимфы. – Человек несет на спине кровать, а трое малюток едут на чудовище!

По человеческим меркам фавны и нимфы не слишком рослый народ, но, конечно, они намного крупнее голема.

– Мы ищем маленького дракона, паровичка, – сказал Гранди. – До нас дошли слухи, что он здесь. Его зовут Стэнли.

– Стэнли! – радостно подхватили фавны с нимфами. – Да-да, он здесь, с нами.

Послышалось пыхтенье, и объявился сам паровичок. Гранди удивился, потому что Стэнли уже не был маленьким милым дракончиком. За минувшие годы он подрос и превратился в весьма грозного дракона средней величины. Стэнли выглядел здоровым и вполне счастливым.

– Как ты вырос! – воскликнул голем по-драконьи.

Паровик приблизился, выпуская веселые колечки пара.

– А вот ты все такой же! – откликнулся он, узнав Гранди. – Но я смотрю, с тобой две големские девицы.

– Никакие они не големские девицы. Это Панихида, ты встречал ее раньше, только тогда она была больше. А это Рапунцель, подружка Айви по каламбурам. Случилось так, что, отправившись вызволять тебя, я сначала освободил из башни ее.

– Меня? Но меня нет нужды вызволять, – удивился Стэнли.

– Что он говорит? – спросил Джордан.

– Утверждает, что его незачем вызволять, – ответил Гранди и опять перешел на драконий язык:

– Тогда почему ты не вернулся к Айви?, Стэнли опечалился, даже испускаемый им пар потемнел:

– Я бы и рад, да не могу.

– Тебя удерживают фавны с нимфами?

– Не совсем так…

– Значит, ты можешь уйти.

– Нет.

Гранди повернулся к своим спутникам:

– Он говорит, что никто его здесь не удерживает, но уйти он не может.

– Что за бессмыслица! – пробормотал Джордан.

Но тут фавны и нимфы облепили дракона и принялись ласково тормошить его, поглаживая и целуя; в такой ситуации не имело смысла цепляться к нему с расспросами.

Глаза Панихиды сузились.

– Кажется, я начинаю понимать, почему он не рвется уйти отсюда.

– А кто бы рвался? – , кивнул голем.

– Так тебе нравится подобное обращение? – спросила Рапунцель.

– Ну…

– Мне казалось, ты смотришь на это иначе.

– Сейчас нам надо думать о том, как вернуть дракона домой, – грубовато отозвался Гранди.

Но чем дольше голем присматривался к становищу фавнов и нимф, тем менее вероятным представлялось ему успешное завершение миссии. Казалось, здешние обитатели проводили время исключительно в невинных забавах – играли, плясали, ели, смеялись и болтали. Они не ссорились, не бранились и безмятежно радовались жизни. Путникам тут же предложили разделить общее веселье; их стали завлекать в лес, на гору или в озеро.

Панихида приметила, что Джордан поглядывает в сторону дриад, прекрасных обнаженных дев с зелеными волосами, игравших в пятнашки на ветвях могучего дуба. Нимфы гонялись друг за дружкой, визжа от восторга, волосы их вились по ветру, прелестные груди волнующе колыхались.

– Пожалуй, мне пора увеличиться, – угрюмо пробормотала Панихида.

Компания связанных друг с другом лозой горнов взбиралась на гору. Лезть на вершину им было решительно незачем, но это занятие определенно доставляло фавнам удовольствие, и они предавались ему с таким энтузиазмом, словно совершали восхождение впервые в жизни.

Наяды с воднами играли в водное поло. Мяч летал над озером, но соперники не столько стремились к выигрышу, сколько хохотали, плескались и шутливо утаскивали друг дружку под воду.

Неожиданно послышался шум, и из ущелья выступил отряд вооруженных копьями и дубинками гоблинов.

– Ловите самых сочных! – скомандовал вожак. – Ох и славный же у нас будет обед!

Гоблины принялись хватать нимф, те испуганно заверещали, и прилегший было вздремнуть Стэнли навострил уши. Затем он поднялся, выпустил струю пара и затопал навстречу лиходеям.

– Дракон! – завопили гоблины. – Спасайся, кто может!

Отпустив барахтавшихся пленниц, незадачливые охотники со всех ног понеслись к ущелью.

Стэнли выпустил разбойникам вдогонку струю пара, основательно обварив им зады. Как только гоблины исчезли, фавны с нимфами вернулись к своим забавам. Кажется, они тут же забыли о недавней угрозе.

Гранди покачал головой:

– Сдается мне, я понимаю, почему он не может уйти. Фавны и нимфы совершенно беспомощны. Они не только сражаться, но и прятаться толком не умеют. Пугаются, видя зло, но забывают о нем, едва опасность миновала. Если Стэнли уйдет, их всех перебьют – не гоблины, так другие злые твари.

– Да, – согласилась Рапунцель, – забрав дракона, мы оставим этот народ беззащитным.

– Но я обязался доставить Стэнли в замок Ругна. Мой долг довести Поиск до конца.

– Даже такой ценой? – спросила девушка.

– Сам не знаю.

Гранди действительно не знал, что делать, – выбор перед ним стоял нелегкий. Он не мог отступиться, но не хотел лишать фавнов с нимфами единственной защиты от опасных соседей.

Ближе к вечеру обитатели долины натащили всякой вкуснятины, какую только можно было отыскать в лесу, на горе и в озере, и закатили веселый пир. Гостей, естественно, пригласили разделить трапезу, но Гранди кусок в горло не лез. Он ломал голову, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Над долиной сгустились сумерки, и Храповик вдруг испуганно заметался.

– Тень! – закричал он по-чудовищному. – Ко мне тянется тень!

– Ну и что? – удивился Гранди. – Ты ведь всегда жил в темноте.

– Я боюсь темноты. Она ужасна.

– Да что с тобой? – растерянно спросил голем.

– Сам не знаю, – признался Храповик. – Знаю только, что меня манит свет, а темнота пугает.

– Но под твоей кроватью темно.

– Кровать! – вскричал Храповик. – Какой кошмар! Мне надо держаться подальше от нее.

– В чем дело? – поинтересовалась Рапунцель.

– Храп, похоже, спятил; Боится темноты и не хочет лезть под кровать.

Девушка рассмеялась:

– Это все наоборотное дерево.

– Ну конечно! – сообразил наконец Гранди. – Выбрось щепку, – сказал он Храповику на его наречии.

Тот сделал, как велено, и тут же скрылся под кроватью, не желая больше оставаться на свету. Подкроватное чудовище снова стало самим собой.

Проверю-ка я, все ли с ним в порядке, – заявила Рапунцель.

Она вскарабкалась на кровать, приняла человеческий рост и свесила ножки вниз. Храповик цапнул ее за лодыжку. Девушка взвизгнула, подтянула ноги и удовлетворенно заявила, что за подкроватное чудовище можно не беспокоиться.

Но ее поступок не укрылся от любопытных нимф.

– Я тоже хочу попробовать! – воскликнула одна реада и, плюхнувшись на кровать, опустила вниз стройные ноги.

Храповик, естественно, ухватил ее за лодыжку.

– 0-о-о-ой! – радостно взвизгнула нимфа, подскакивая на матрасе.

Остальные последовали ее примеру, и вечерняя долина огласилась веселыми криками. Одна дриада, потеряв равновесие, свалилась под кровать.

– Ой, – крикнула она, – он весь из рук!

Послышался звук, подозрительно похожий на поцелуй, и хохочущая нимфа выкатилась наружу.

Подкроватное чудовище явно пользовалось успехом. Зато Стэнли, как приметил голем, сделался в три раза зеленее обычного. Три года дракон находился в центре внимания и сейчас явно испытывал досаду. Гранди засеменил к паровику.

– Уж не знаю, может, тебе и неинтересно, – заговорил он по-драконьи, – но в замке Ругна одна маленькая девочка все глазенки проплакала по пропавшему дракону.

Стэнли вздохнул, выдохнув тучу пара:

– Конечно, я бы не отказался вновь побывать в замке Ругна. Но что будет с этими славными фавнами и нимфами?

На это у Гранди ответа не было. Нимфы к тому времени уже закончили свою игру, и голем вернулся на кровать.

– Уже темно, – воскликнула одна из беззаботных красавиц, – пора спать!

В считанные мгновения фавны и нимфы устроились кому где удобнее. Неуемное веселье сменилось безмятежным покоем. Стэнли улегся поперек тропы, надежно перекрыв доступ в долину, и вскоре тоже задремал.

Джордан с Панихидой укрылись под кроной дуба. К тому времени Панихида уже приняла человеческий рост, но оставалась призрачной.

Чтобы уплотниться, ей требовался еще час.

Кровать осталась в распоряжении Гранди и Рапунцель. Девушка снова уменьшилась. В отличие от Панихиды она не умела менять обличье, зато уменьшалась или увеличивалась мгновенно.

Мало кто в Ксанфе, кроме волшебников и волшебниц, обладал талантом такого уровня. Правда, принц Дольф способен мгновенно принимать любой размер и облик, но он волшебник и вполне может стать королем, если Айви по какой-то причине откажется от престола.

– Эй, Гранди! – позвал из-под кровати Храповик.

– Я здесь, – откликнулся голем.

– Должен заметить, что твоего дракона мы нашли. А как насчет романтического приключения для меня? Помнится, наш уговор включал и это.

Гранди растерянно взглянул на Рапунцель.

– Я догадываюсь, о чем он спрашивает, – промолвила девушка.

– О том самом. Но что ему ответить?

– Правду, конечно. Что-что, а это он заслужил.

– Но…

– Храповик, – решительно заявила Рапунцель, – мне очень жаль, но подкроватных чудовищ женского пола не бывает.

– Как я и подозревал, – пробормотал Храповик, и Гранди перевел его слова девушке. Сам Храповик человечий язык понимал прекрасно, но говорить на нем не умел.

– Но не стоит отчаиваться, – заверила подкроватное чудовище девушка. – Кажется, ты очень понравился нимфам.

– Они мне тоже, – печально откликнулся Храповик. – Но я не могу поселиться с ними.

Здесь живет Стэнли.

Увы, подумал Гранди, Ксанф полон грустной иронии. Дракон хочет вернуться в замок Ругна, но должен оставаться в долине, тогда как Храповик и рад бы остаться, но вынужден будет воротиться.

– Все образуется, – уверенно заявила Рапунцель.

Наивная вера в то, что все закончится хорошо, делала ее отчасти похожей на нимфу. К сожалению, голем смотрел на вещи иначе. Поиск оказался куда более трудным делом, чем представлялось вначале.

Но тут Рапунцель вновь взяла его за руку, и он почти поверил, что все обстоит неплохо. Лучше, чем на самом деле.