"Статьи" - читать интересную книгу автора (Беркем Аль Атоми)

Убийство

Не задумывались, отчего зело обильные числом разномастные «друзья без границ» так одержимы «бесценностью человеческой жизни»? Прямо истерика перманентная: ой, да как же, жизнь священна, убийство — страшный грех, массовое убийство — уже даже не грех, а что-то большее, за массовые убийства уже и ядерным оружием можно; и вообще, самое крутое, что можно натворить, это устроить геноцид. Хотя сами сложа руки не сидят, нет. По новостям то и дело то миротворческая резня анонсируется, то гуманитарные бомбардировки, то артобстрелы, производимые исключительно на взаимовыгодной основе — для углубления взаимопонимания и межкультурного диалога. Странно? А то. Есть во всем этом какая-то хорошо зарытая лажа; от визга про «священность жизни» все оглохли давно, однако те, кто визжит с особой пронзительностью — самые конченные мокрушники на свете.

Памятуя о том, что просто так и кошка не родит, раз-беремся-ка мы сначала с убийством как понятием — че это вообще за хрень, кто за, кто против, и, даст Бог, вычислим: а кому это все выгодно.

Итак, что же есть «убийство».

Сперва дадим убийству определение. Убить человека — прекратить действие программы и ее репликацию путем уничтожения субстрата, на котором данная программа работает. Предложенная мной формулировка не слишком строга и несколько вычурна, но это только с первого взгляда; и уж во всяком случае не хуже любой иной. Итак, человек есть программно-аппаратный комплекс — и последствия исполнения стоящего на человеке софта могут быть полезными и вредными. Урода (ненормально функционирующего человека) тут же можно вычислить по воплю: «А для кого это — „полезными или вредными“?!» Уродов и пидарасов прошу не волноваться — не для меня. Для стаи. По умолчанию польза или вред публично обсуждается нормальными людьми только в этом аспекте — личная польза или вред для нормальных людей является делом сугубо личным. В этом, кстати, одно из главных различий между людьми и нелюдями — нелюдь всегда стремится возложить свои нужды на другого, встроить свои интересы в интерес общества, прокатиться на чужом горбу. И если интересы стаи в целом не совпадают с интересами уродской диаспоры, то тем хуже для стаи — ее интересы будут подменены и извращены. Убийство и отношение к нему общества один из самых примечательных маркеров данного процесса.

Здравый смысл и практический опыт подсказывают, что размножение людей (репликация программы) не может протекать безошибочно; сие наглядно демонстрирует общеизвестный факт ненулевой вероятности наличия уродов в потомстве обладателей даже идеального фенотипа. Уроды были и будут; вопрос лишь в мере уродства — настолько ли велико отклонение от оптимума, что не позволит нормально взаимодействовать с обществом.

Кроме уродов, чья неполноценность очевидна — кривой корпус, отсутствие видеокарты, материйки либо даже процессора, рождаются еще и уроды с кривой операционной, но мясом укомплектованные полностью и внешне от нормы не отличающиеся. Это тоже факт, и его отрицание доминирующей ныне идеологией («люди рождаются равными») ничего не меняет: каждый может привести Монблан примеров, когда на человека всю жизнь не ставится драйвер «Совесть», «Умеренность», «Правдивость», глючит «Интеллект», через раз запускаются при-лады «Сам погибай — товарища выручай», «За базар отвечают» и «Убогим подавать надо». Это опасно — люди с нефункционирующим общественным софтом не просто бесполезны обществу, но являются прямыми его врагами, ввиду очевидного конфликта интересов.

Это важно — наиболее опасными отклонениями стая всегда считает отклонения скрытые, как ввиду упомянутой враждебности уродов обществу, так и ввиду трудоемкости надлежащей атрибуции своих членов. В случае очевидного уродства бороться с передачей кривого кода потомству легко: достаточно поддерживать самые простые эстетические принципы, и ни одна здоровая самка не выберет по доброй воле своим детям убогого отца. В случае же кривизны операционки обществу разумней действовать не прямо, но организовать свое функционирование таким образом, чтобы генетический брак оказывался вынужден проявлять собственную неполноценность — и уничтожаться.

Известно также и то, что далеко не все отклонения во внутриутробном развитии плода выявляются по мере его созревания и даже рождения. Полноценен новый член общества или же нет, становится окончательно ясно лишь к завершающему этапу его социализации. Возникает вопрос: что же делать с уродом, коли выяснилось, что он урод и исполнение его программы принесет обществу больше вреда, чем пользы? В традиционном обществе существуют различные фильтры, затрудняющие просачивание уродов в число людей дееспособных, одобренных обществом. Одно из решений проблемы — убить. Простой, экономичный и логичный выход: вовремя уничтоженная кривая программа не принесет вреда обществу и не передаст свою кривоту дальше, испортив генотип здорового партнера.

Причем обществу не нужно убивать целенаправленно, разрабатывая для этого специализированные институции и процедуры, это произойдет само — в результате невыполнения уродом требований, предъявляемых обществом к своим членам. ДОСТАТОЧНО НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ САМООЧИЩЕНИЮ. Невыполнение требований общества, т. е. законов, неизбежно приведет урода к конфликту со здоровыми людьми, которые и прервут действие вредоносной программы. Уродов надо убивать — так прошито в BlOSe у изделия «человек», это имманентно человеку как биологическому виду, и, насколько мы можем видеть, традиционное общество очень редко отнимало у своих членов возможность очищать жизненное пространство от явного генетического брака.

Это очень важная штука — отношение к убийству, на нем стоит то, что называется «современной цивилизацией». Именно отношение к убийству определяет всю дальнейшую траекторию развития стаи, определяя главное — методологию саморегуляции. Именно табуирование убийства как инструмента делает возможной ту организацию производства жизненных благ, которую приснопамятные классики марксизма именовали «эксплуатацией человека человеком». Именно присвоение государством возможности избирательно прерывать исполнение программ и есть тот источник ошибки, инвертировавший принципы отбора и исказившего до абсурда модель компенсации сбоев, неизбежных при реплицировании генетического кода. Ergo, легитимность убийства — единственный естественный способ человека оставаться человеком.

С какого, простите, рожна жизнь стала «священной»? Вообще, меня всегда настораживает, когда начинают применять такие пафосные и неконкретные аргументы. Это значит, что «просто аргументов» — нет. Люди всю жизнь убивали друг друга и будут это делать всегда. Если бы человеку не было свойственно убивать, то разговаривать было бы не о чем. Это естественная, обусловленная эволюцией технология пресечения нежелательных для стаи действий. Причем, заметьте, технология со встроенным механизмом самоконтроля: член стаи, применяющий инструмент «убийство» необоснованно, автоматически сам подпадает под его действие. Так стая поддерживает генетический баланс — если слишком скорых на руку не убивать, жить станет слишком хлопотно, стая ослабнет и будет сметена более смирными соседями. С другой стороны, обмороженных пацифистов ждет точно та же судьба — удел трусов всегда был жалок. Род человеческий является результатом именно такого процесса, занявшего не одну сотню тысяч лет, что доказывается элементарным ознакомлением с массой эмпирики, свидетельствующей: любой человеческий коллектив воспроизводит данную методику всякий раз — не будучи принуждаем к иному силой.

Очевидно, что вышеописанные механизмы защиты исходников человеческого кода ныне не действуют. Отчего? Чем вытеснен из практики самоорганизации стаи Номо sapiens сей Божественный (sic!) принцип? Чем современное нам общество заменило такой простой и надежный способ поддержания чистоты? Почему? Ему что, не нужна чистота? Оно что, не собирается продолжаться во времени? А знаете — нет. Прикольно, да? Это ж вроде как основа основ и прочие громкие слова, но — все-таки нет.

Не нужна современному (скроенному по западным меркам, чего уж там шифроваться) обществу никакая чистота.

Но как так? Ведь уже даже дураки чувствуют, что мы все с веселым гиканьем едем в стену, и надо что-то менять?

А не собирается оно никуда продолжаться — потому и чистота побоку.

Почему? Ведь, казалось бы, НЕЛЬЗЯ поступаться базовым инстинктом ради сиюминутной выгоды. Нельзя продавать неродившихся внуков за сегодняшнюю чечевичную похлебку. Это даже не требует аргументации — это инстинкт. Наш, человеческий. Мы такие рождаемся. Но — нет таких крепостей, которых бы не взяли большевики. Свой лом есть даже на человеческие инстинкты. Вот он:

А кто это вам сказал? Почему это вдруг — нельзя? Хочешь? (трудно не сказать — канешна хочу! Правда?) Так возьми! Добейся и обладай! Получай удовольствие, бери от жизни все!

Отвлекусь ненадолго. Посмотрите, какое это на самом-то деле долбоебство — хотеть какого-то дерьма. Не хочу «нексию», дайте мне «прадо»! Нахуя тебе прадо, баран?! Тебе че, на «нексии» не ездится? Так если разобраться, тебе и на «нексии» ездить-то некуда. Как именно некуда? А куда? В офис? А нахуя? Типа работать? Да ты там ни хрена полезного-то и не делаешь. Ты там груши околачиваешь, помогая крысам доедать страну, а если «повезет», то крысишь, конторское бабло на себя заворачиваешь в меру наглости, скажи — не так? Да и крысишь-то ты зачем? В Таиланд гонять и кредиты платить? Хули ты забыл в Таиланде, дебил? И нахуя тебе эта идиотская клетушка в дебильной башне посреди бетонного леса, где вместо воздуха — всякое дерьмо, до метро — три пересадки, а если на «прадо», то надо полпятого вставать? Тебе — это — надо? Точно? Тогда скажи — зачем, и потрудись не определять посредством определяемого. Хотя расслабься и не дергайся, ничего умнее «а потомушта все так а как же иначе» ты из себя не выдавишь — проверено. Дебилы — а ты именно дебил — никогда не смогут ничего ИСЧЕРПЫВАЮЩЕ обосновать, потому что у дебила отключен мозг. Точнее, он как-то крутится, но сцепления нет, и дебил никуда по жизни не едет, ему как в детстве мозги форматнут, так он с дыркой вместо мозга и живет. Интересующихся конкретной механикой мозгоебли — попрошу к Пелевину, он всю жизнь об этом сам с себя стебется.

Хотя ты, скорее всего, все-таки нормальный человек. Хоть ни хренашеньки не то что на нормального, а просто на человека не похож. Ты живешь не своей жизнью, ты постоянно ссышь, завидуешь и лижешь чужие жопы, ты уже лет пятнадцать как не сказал ни слова правды — незачем потомушта, зато ежечасно лжешь и каждый день воруешь — но не каждый день получается. Ты рисуешься перед каждым встречным и гордишься тем, что уже научился делать это настолько технично, что иногда не можешь поймать на пиздеже даже сам себя — и поэтому считаешь, что «уж немного-то разбираешься в жизни и людях», правда? Да, ты уже не лох и не терпила, ты уже крученое чмо и бухаешь с таможней. Но все равно не радует, правда? И не будет радовать. Потому что бесполезно это все, и никакой позитив, к которому тебя научили-таки стремиться, не по-мо-жет. Потому что нет никаких позитивов, лажа это все, верить в позитивы и развития — это все равно, что таскать на шее так называемый «галстук». О! Кстати. Давай-ка приспущу тебя еще: дебил, ты хоть знаешь, зачем ежеутренне накручиваешь на шею эту тряпку, 'которую сам же себе и купил? То-то.

Хотя, повторю, ты — скорее всего нормальный; только не прими это за комплимент, это просто статистика.

Вернемся к инструменту, взломавшему инстинкт продолжения рода — и попрошу не путать стремление человека сохранять приемлемые условия для потомства с элементарным либидо. Помните, с чего начинаются несчастья? Кто-то всего-навсего сказал жирафу, что он большой и ему видней. Что хотеть — значит мочь, а цель оправдывает средства; и что праздный неугоден Богу.

Заметьте, что вопросы «а чего именно и зачем надо хотеть» и «а какую еще нафик цель» перед жирафом поставлены не были, равно как не были приведены доказательства вины лентяя. Но жирафа осенило: а ведь постановка во главу угла своих хотелок мгновенно делает из обычного жирафа — не очень обычного. Этакого Мегажирафа. Повелителя даже над жирафами обычными, чего уж там говорить про всю остальную живность — кто они такие? А Я — Царь Природы. Круто, правда? Был один из многих — и вдруг Венец Творенья. «Человек — это звучит гордо», во как. И как примитивно достигается Величие — надо только отбросить всю эту лажу о самоограничении. Эх, че ж раньше-то не додумался, жил как чмо…

Растолкую в этом месте поподробней, уж извините. При всей простоте, все это ни хрена не осознается четырьмя девятками населения, хотя инстинкты тысячелетиями надрываются, бесполезно долдоня нам эти элементарные вещи.

Подчеркну: именно инстинкты. Не «совесть», не «сердце» — все эти заменители притянуты за уши со вполне утилитарными целями. Как это — у Меня, Человека, который звучит так гордо — и вдруг какие-то инстинкты?! Как у «братьев наших меньших»? Еще чего не хватало! Не, я больше малых сих, они даны Мне в пищу и услужение! Не надо нам инстинктов, мы из них выросли, у нас есть классные инструкции — как не знаешь, что делать, просто открой и прочти. Ежели неграмотный — специальные люди тебе прочитают, не бойся, без рулежки не останешься. Сейчас вон вообще по ящику покажут, как жить и к чему стремиться, как убоги стремящиеся к неправильному, отчего они опасны и мешают всем, хотя спокойно могут перековаться и начать жить нормально — надо только чуть-чуть им помочь. Во до чего дошел прогресс, аж гордость за человеческие достижения возникает — ишь как мы природу покорили, у нас даже телики есть. Во какие мы развитые по сравнению с животными, правда? (И, добавлю, по сравнению с теми, кто телик впервые в армии увидел).

Но бесплатного ничего не бывает, и за развитие надо платить. Радует то, что цена невелика: все, что требуется для развития и прогресса, это отказаться от подчинения всякому замшелому мракобесию и начать жить по-человечески, не идя на поводу у животных пережитков. Всего-навсего.

Мы, люди, этологически довольно сложные и продвинутые зверушки, у нас море инстинктов, развитых куда дальше, чем даже у близких видов. Не знаю, откуда это тянется, но так есть, это данность: мы невероятно боеспособны, мы можем рвать как тузик грелку самых страшных конкурентов, не оставляя видам, на которых обратили внимание, ни единого шанса. Думаю, Чужие из Камероновской трилогии долго бы с нами на одной деляне не протянули — и запертый с Чужим в подвале человек скорее всего через полчасика начнет долбиться в дверь, требуя соль и кетчуп. Такую мощь необходимо ограничивать, и мы ограничены — природа (или Аллах, кому как нравится) наделила нас мощным девайсом, тормозящих нашу руку, если она занесена над беременной самкой, над последним деревом, над побежденным врагом. Именно этот Ограничитель не дает посрать в единственный родник — хоть это так прикольно. Заставляет выпустить уже сжатое горло пойманной косули — ведь две уже есть.

Именно Ограничитель не позволяет терпеть в стае труса или крысу. Именно Ограничитель говорит «Хватит!», когда мера превышена — неважно в чем. Иначе нельзя, иначе мы просто уничтожим сначала все вокруг, а потом друг друга — это ясно, как Божий день.

Итак, при прочих равных тот, кто плюет на ограничения, начинает платить меньшую цену за каждое свое движение, а через время — начинает держать шишку среди себе подобных. Он эффективнее (есть хороший синоним — беспредельнее).

Представь на секунду, какую фору получает тот, кто сбрасывает с себя ограничения, налагаемые Ограничителем? Лафа — все грузятся и не догоняют, а ты, такой крутой и продвинутый, догадался сбросить гнет предрассудков! Ух какие горизонты-то открываются для развития и прогресса, а также повышения благосостояния и укрепления контроля над отстающими. Когда жираф поверил, что он и впрямь чего-то хочет, а под лежачий камень вода не течет — тогда и появился Новый Человек. Правильнее было бы назвать его Больным На Всю Голову, потому что этому Новому Человеку было Больше Всех Надо. Это, товарищи, просто генетический сбой, повлекший некорректную работу ограничивающего притязания девайса. Этот самый Новый Человек — просто-напросто неудачно получившийся человек, не поправленный и не убитый, а заботливо закрепленный и поддержанный в своем уродстве специально заточенной под шизу культурой. Урод это называется.

Конечно, правильнее было бы его не называть, а просто убить, но вовремя завалить эту грязь как-то не сложилось, Новому Человеку повезло, и в результате мы имеем то, что имеем — Мир Урода. Но так лучше не говорить, могут в дурку упечь; лучше говорить — Цивилизация. А уродов лучше называть Новый Человек, как я делаю, или Цивилизованный Человек, как все делают.

Кстати, не обольщайся, «Новый Человек» — это не о тебе. Но и расстраиваться не торопись, ща я специально тебе польстю — ты Сверхновый Человек. Уникум, бля. Таких больше нет. Парадокс, но тот факт, что таких — миллиарды, лично твоей уникальности не отменяет. Ща разотру, почему. Вот смотри, НЧ отличается от человека тем, что Хочет. Повторю: НЧ не живет, как люди, а Хочет — и добивается желаемого. А ты, Сверхновый Человек — всегда рад ему прогнуться, даже если как бы и сам весь из себя крутой. Ты не умеешь Хотеть, то есть ставить задачу и добиваться ее выполнения. Тебе нечем, у тебя эту платку вынули, а софт троянами засадили. Ты можешь только догрызать мослы за НЧ, которыми он изредка награждает тебя за правильный аллюр на цырлах. Но этого позора — а это позор, это хуже пробитого дна и агентурного соглашения — тебе не предъявить. Сверхновому Человеку не грозит стыд, стыдиться ему просто нечем, у него нет собственного взгляда на то, в чем он рождается, крутится и подыхает, его ничем не проймешь и не зацепишь; это кормовой организм, ставший бройлером по собственному согласию, и после того, что он УЖЕ сделал — ему ничто не в падлу.

Ты не Новый Человек, ты брат его меньший, с точки зрения интеллектуальных навыков он — Павлов, а ты — собачка. Но не расстраивайся, еще неизвестно, кем быть менее отвратительно — собачкой урода или самим Уродом. Хотя отвратительнее всего отсутствие воли. Свободы-то у собачек хоть жопой жри, но свобода по определению сводится к меткому сравнению тов. Пелевина: ты либо пи-дор у клоунов, либо клоун у пидарасов. Точно известно лишь, что быть тобой «унизительнее», как выражаются у нас на виварии: собачкам не полагается въезжать в суть проводимых здесь работ, им предлагается проявлять рефлексы согласно распорядка, не выть, срать в лоток и вовремя размножаться, сохраняя позитивный настрой. Что характерно, собачки не возражают, они во всем умудряются найти хорошее и учат этому ценному умению своих щенков.

Странно, да? Собачек — миллиарды, а ВСЕХ зоотехников от силы несколько миллионов; старших лаборантов вообще смехотворно мало, но система устойчиво перемалывает мегатонны собачатины и растет как на дрожжах. Смешно, но нынче нет даже клеток; клетки теперь небрежно нарисованы мелом на полу, но каждое утро собачки исправно занимают места в лабораторных боксах, где из них под стимулирующее миганье телеэкрана качают желудочный сок. Вообще, конечно, гениальность и простота схемы поражает — но чисто интеллектуально. По сути — блядство, конечно, редкостное. Даже среди собачек есть мнение, что да, не очень все хорошо, но вот лучше никто пока не придумал. Тут они правы — лучше и не придумаешь.

Возвращаясь к теме текста, зададимся вопросом: а почему все так мило устроилось? Малозатратно, безопасно, даже некая самоорганизация прослеживается — а риски такой схемы ничтожны. А оттого, что выстроено все на психических процессах, которые по сути экзотермичны — для участия в системе ничего создавать не нужно, нужно лишь терять человеческий облик самому и помогать в сем благородном деле всем, до кого можешь дотянуться. Ограничивать себя — означает загонять энергию внутрь. В себя, в семью, в стаю. Ограничиваться означает собирать и удерживать; разлагаться — высвобождать энергию, накопленную кем-то ранее, и тащиться от халявного выхлопа. С этой точки зрения система непобедима — 99 из 100 предпочтут завтрашним внукам сегодняшние удовольствия.

Но слабое место есть у любой системы. Ахиллесова пята нашего вивария в том, что его крайне легко уничтожить физически. Да, стоит только «грубо и примитивно» перегрызть зоотехников, как система тут же прекратит воспроизводиться. Да, цена выхода не нулевая — собак в виварии настолько много, что трупы лаборантов кончатся, не долетев до земли. После собачки схавают самых слабых, это да, но что-то мне подсказывает, что съеденными окажутся самые любимые лаборантами экземпляры — те, которые уже почти все понимали и здорово помогали в работе (лично мне это особой трагедией не представляется, уж простите — всегда считал, что «меньше народу — больше кислороду»).

Вывод. Виварий стоит на подобии примитивнейшего садомазо, ловко втюханном некогда вольным животным. Одним кажется, что они — назначенные судьбой лаборанты, вольные истреблять, утилизировать, наебывать и руководить. Другие уверены в необходимости предоставлять этим самозванным лаборантам свои тела и души в полное распоряжение, ибо так уж сложилась судьба — один терпит и умиляется собственным страданиям, другой — насилует, ибо неприкосновенен. Впрочем, право на неприкосновенность имеют все, но «Не стреляй! (Любофь превыше всего)» — основная идея, легшая в основу «собачьей» половины Проекта; расплывчато же сформулированное «Владей! (Мир должен эффективно управляться)» — квинэссенция modus vivendi «лаборантов».

Ergo: залог благоденствия лаборантов — непонимание собаками такого простого факта, что кусать не то что можно, а нужно. Необходимо даже. Если Бог дал зубы, это что-то да означает, согласитесь. Или не соглашайтесь, автору данного текста это совершенно фиолетово, но это и есть главный вопрос, по отношению к которому большинство потребивших этот контент сможет легко определить, клоун ли он у пидарасов либо все же пидор у клоунов. Удачного выбора.

При работе над материалом широко использовались публикации замнач. буддийского отдела Вивария т. Пелевина, за что благодарно ему повизгиваю.

Созданная в процессе работы над материалом заслуга переведена на счета активных поборников экуменизма.