"Калифорнийская готика" - читать интересную книгу автора (Этчисон Деннис)Глава 5Надо вставать, пока еще не поздно, подумала Ева, лежа на кровати и прислушиваясь к визгу пилы. Она вытянула ногу и разогнула пальцы. Скользнувшая по коже простыня показалась ей грубой и колючей на ощупь, как шерстяное одеяло. Удивительно, что ей вообще удалось пошевелиться. Сон, это был только сон. Не более того. Так она сказала Дэну, и он хотя и не сразу, но поверил ей, разомкнул объятия и ушел во двор, чтобы заняться упавшим деревом. Сейчас оттуда доносился надрывный визг пилы, чьи металлические зубья вгрызались в мягкую древесину, да шелест падающих веток. Ева опустила руку и медленно, словно сдирая слой кожи, стянула с себя простыню. Волна прохладного воздуха прокатилась над ней, в жилах болезненно затрепетала кровь. Во дворе упала на землю еще одна ветка. Пила как будто запнулась и затихла. Ева перетянула ноги через край кровати, опустила ступни на пол и заставила себя подняться. От долгого лежания в одном положении правая сторона тела занемела. Ева согнула ногу в колене и попыталась разогнуть. Чуть позже, когда ощущение собственного тела вернулось, она едва не упала возле двери в ванную. Шорты и топик лежали все там же, где она их оставила, возле ванны. Ева натянула их на себя, но тут же сняла — соприкосновение тела с открытыми участками кожи все еще доставляло неприятное ощущение. Она заглянула в шкаф. Где же ее блузка с длинными рукавами? Возвращаясь в гостиную, Ева прошла мимо комнаты сына. В ней было все не так, как обычно. Куда подевались валявшиеся на полу газеты, журналы и носки? Стол и кресло стояли на обычных местах, но, прикрытые пленкой, выглядели так, будто их собирались хранить вечно. Даже кровать напоминала кислородную камеру в палате интенсивной терапии. Похоже, в комнату давно никто не заходил. Я опоздала, подумала Ева. У нее за спиной открылась и закрылась дверь. Послышались тяжелые шаги. — Ева, как ты себя чувствуешь? Она поняла, что Дэн имел в виду. Он хотел знать, все ли у нее в порядке. Если нет, то он настоял бы на том, чтобы она никуда не уезжала. Возможно, даже удержал бы силой. Ева напряглась, ожидая грубого прикосновения его рук. — Отлично. Ева ощутила тепло его тела. Откуда этот запах земли? Неужели Дэн снова копал яму? Она торопливо отступила в сторону. — Ты вся дрожишь. — Мне приснился плохой сон. Но сейчас все хорошо. — Ты меня напугала. — Я же сказала — все в порядке. Что с деревом? — С деревом? — переспросил он. Похоже, ему было трудно переключиться на другую тему. — Его не спасти. Сейчас спилю ветви, а потом выкорчую пень. Будет чем топить камин. — Вот и хорошо. — Ева повернулась и подошла к корзине с бельем. — Ты, случайно, не видел мой белый комбинезон? — Нет. А что? — Он мне нужен. — А ты не отправила его в химчистку? Зачем он врет? Хочет удержать ее здесь? Покопавшись в корзине, Ева не нашла ничего подходящего, но зато обнаружила на стиральной машине черные джинсы «Ливайс» и цветную блузку. Вещи были мятые, но ничего лучше все равно не было. Прислонившись к стене, она влезла в джинсы, по-прежнему оставаясь в шортах. Потом натянула на себя блузку поверх топика. — Зачем ты одеваешься? — Мне нужно кое-куда съездить. — Сейчас? — У меня назначена встреча с Джин. — А не поздновато? — Я только что ей звонила, — солгала Ева. — Она меня ждет. Заправив блузку в джинсы, она пошла к двери, обходя мужа стороной. — Ева! — Я спешу. — Тебе не кажется, что нам следует поговорить? — О чем? — О той девушке. — Какой девушке? — Той, что приходила сюда. — Это был — Никто не приходил? — Нет. — Но ты же сказала... Ева прошла вместе с ним до двери. — Где ключи от моей машины? — А куда ты их положила? — Не знаю. Дай мне свои. Маркхэм сунул руку в карман джинсов. — Дорогая, ты уверена?.. Ева посмотрела на мужа — грязь на лице, грязь на рубашке. «Если я спрошу его, что случится?» — Где Эдди? — как можно небрежнее спросила Ева. — Пошел к Томми. Помнишь Томми? — Конечно, помню. — Она взяла у мужа холодную на ощупь связку ключей и кивнула. — Пока! После чего надела босоножки и зашагала к машине. Заработал мотор, и тут же включилось радио, настроенное на одну из любимых радиостанций Дэна. Играл струнный оркестр, но все дело портил хриплый звук саксофона, никак не попадавшего в такт. Ну почему бы просто не играть мелодию, раздраженно подумала Ева о саксофоне и выключила приемник. Проехав по подъездной дорожке, она до упора вывернула руль. Машина подпрыгнула, как будто переехала ребенка. Шины противно взвизгнули. В боковом зеркале проплыли фасады соседних домов, чистенькие и опрятные. На лужайках не валялись игрушки, никто не кричал, не суетился. Детей на улице не было. Ева надавила на педаль газа, и машина рванула вперед, оставив на бордюре черные следы. Она не увидела пешеходов и лишь слегка притормозила перед перекрестком. В начале следующего квартала какой-то мужчина пытался затащить в кузов пикапа тяжелый мешок, в котором вполне могло поместиться расчлененное тело. Впрочем, в следующий момент Ева увидела, что это садовник, а в мешке всего лишь скошенная трава. Не ожидая зеленого света, она свернула налево и поехала к Брэдфилду. Часы на приборной доске, должно быть, давно остановились и показывали полтретьего. Но ведь такого быть не могло, верно? Ева с трудом сдерживала страх. Но чего ей бояться? Впрочем, времени на то, чтобы разбираться в своих чувствах, у нее не было. Не сейчас. Она знала, что всего лишь несколько часов назад ей ничто не угрожало, ее жизнь текла спокойно и ровно. А потом прозвучал звонок, и она открыла дверь. Привычный уклад жизни рухнул. Теперь ее окружал хаос, а безжалостный горячий ветер грозил вырвать все с корнем и переустроить по-новому. Теперь она наконец поняла, что порядок — это только иллюзия. Дома, машины, аккуратно расчерченная сетка улиц, законы и правила, придуманные перепуганными людьми, ушли не дальше фургонов переселенцев, поставленных в круг, для защиты костра, разведенного на ночь. В любой момент все может рухнуть под ударом мощной волны случая. Этот случай всегда рядом, за соседней дверью, готовый протиснуться в любую щель, и только глупцы могут тешить себя мыслью о том, что от случая возможно защититься. Ева собралась уже свернуть налево, к Брэдфилду, когда увидела группу подростков возле железнодорожных путей. Неожиданно для себя она решила присмотреться внимательнее. Поравнявшись с ними, Ева опустила стекло и услышала грубый бессмысленный смех. Три девушки и два парня. У девушек были голые ноги, их фигуры скрывали бесформенные футболки, а неестественно блестящие волосы были уложены совершенно одинаково у всех трех, как будто на зеркалах в спальне у каждой из них красовалась одна и та же модель. Ева заглушила мотор и стала наблюдать за тем, как подростки перебираются через рельсы. Теперь она получше рассмотрела и парней. Долговязые, неуклюжие, с явным плоскостопием, в длинных, выпущенных поверх джинсов рубашках и повернутых козырьками назад бейсбольных кепках, они никак не походили на Эдди. К тому же они были старше. Ева снова завела двигатель и поехала параллельно железнодорожному полотну, выглядывая следующий поворот, чтобы свернуть на Брэдфилд. Ошидари жили в просторном одноэтажном доме в стиле ранчо, построенном в пятидесятые, с широкой, уложенной плитами дорожкой и безупречно подстриженной живой изгородью. Ева уже забыла, насколько это приятнее выглядит, чем ее «тропический рай». Она остановила машину у металлической ограды и, уже подходя к входной двери, оглянулась. «Тойота» Дэна — какая же она все-таки грязная! — смотрела на нее двумя полукруглыми глазами, расчищенными «дворниками» на покрытом пылью ветровом стекле. Закрыла ли я дверцу? — подумала Ева. — — Здравствуйте! — Открылась дверь. Из нее, двигаясь спиной вперед, вышла женщина, тащившая огромный пластиковый пакет. — Извините... — Пакет был набит чем-то тяжелым и на вид комковатым. Женщина перетащила его через порог и начала спускаться по ступенькам, не замечая стоявшую неподалеку Еву. — Теперь Ева понимала, что голос исходит из телевизора, стоящего на кухне. Одно из дешевых дневных телешоу. Она вспомнила также и актера, когда-то снимавшегося в сериале о полицейских-мотоциклистах. Как же его звали? У него еще было так много зубов. — — Миссис Ошидари! «Она не слышит меня из-за этого дурацкого телевизора», — подумала Ева, протягивая руку и касаясь плеча женщины. — Что? Бедняжка вздрогнула и выронила пакет. На ее лице появилось такое выражение, словно она увидела призрака. — Извините. Я... я мать Эдди. — Эдди? — Глаза у миссис Ошидари были большие и черные, как у кошки в сумерках. Узкие плечики настороженно приподнялись. — Да. Эдвард. — Сердце у Евы дрогнуло и на мгновение как будто остановилось. — Маркхэм. Он друг вашего сына. Я подвозила его к вам однажды. И, по-моему, мы с вами как-то разговаривали по телефону. — Ева тоже немного успокоилась, как будто, произнеся имя ее сына, миссис Ошидари подтвердила что-то важное. Невидимая аудитория на кухне разразилась аплодисментами. — Извините, что побеспокоила вас... — Вовсе нет. Просто я решила сегодня заняться весенней уборкой. Ева посмотрела на пакет. Массивный, в половину роста миссис Ошидари и, похоже, почти такого же, как она, веса. Что в нем? Что-то большое и очень тяжелое. В самом низу выпирало нечто округлое. Может быть, ботинок? А если там еще и нога? — Отец Томми... — вздохнула женщина. — Что, простите? — Отец Томми... Здесь его вещи, те, что не пригодились Армии Спасения. Я рассчитывала на помощь Томми, но он снова ушел в кино. — — Когда он ушел? — Около часа назад. — И мой сын был вместе с ним? — Надеюсь, вы не против... — — Нет, конечно, нет. Они пошли пешком? Зрители неодобрительно зашумели. — Нет. — Так вы их отвезли? — спросила Ева. — Я могла бы сама, но сегодня... — Их подвез Майк. — Майк? — Брат Томми. У него есть права. — Понятно. — — То есть вы ему разрешили? — Да, разрешила. Из кухни донесся возмущенный голос. Миссис Ошидари улыбнулась еще шире, но почему-то отвела глаза. Что-то невидимое прошелестело в кроне деревьев, стряхнув к ногам женщин несколько сухих листьев. — Надеюсь, дождь все-таки пройдет, — заметила миссис Ошидари. — — Да, — сказана Ева. — — Нет, не сегодня. Ева сделала шаг назад. Под ногой захрустели сухие листья. — Вы знаете, на какой фильм они пошли? — Вам повезло, — пробормотала Ева. — Да? — Возможно, это благословение в скрытой форме. — Я понимаю, что вы имеет в виду. Будем надеяться, что так оно и есть. — Кстати, меня зовут Ева. — Она протянула руку. — Мы живем неподалеку. Я просто подумала, что заеду... — Очень приятно. А я — Дотти. — Миссис Ошидари промахнулась и вместо ладони пожала новой знакомой запястье. — Я прослежу, чтобы Эдвард позвонил домой, как только они вернутся. У нее сильная близорукость, поняла Ева. — Пожалуйста. Я буду вам очень признательна. — Пустяки. — Дело в том... — Она попыталась придумать предлог. — Мы собирались сходить куда-нибудь вечером. Эдди может забыть, а я не хочу, чтобы он опоздал. Я заеду за ним. — Его может подвезти Майк. Ему это совсем нетрудно. — Вы очень любезны. Мы идем обедать. С мужем. Все втроем. Стараемся делать это почаще. Как только выпадает возможность. — Она смутилась. Как же давно они ходили куда-то втроем. — Мы тоже часто отдыхали вместе, — сказала миссис Ошидари. — Когда был жив отец Томми. Так вот оно что, подумала Ева. Вот что имела в виду эта женщина. Вещи в пакете. Эдди ведь говорил ей, что у его товарища умер отец, но у нее это как-то не отложилось в памяти. Потому что... потому что она всегда занята и не обращает внимания на рассказы сына. — Мне очень жаль. Взгляд миссис Ошидари снова ушел в сторону, сфокусировавшись на чем-то между дорожкой и гаражом. — Так лучше. По крайне мере он не мучился. Не выпьете чашечку кофе, Ева? — Нет, спасибо. Мне и вправду надо идти. — Она отступила еще на шаг, нащупала за спиной калитку и, проскользнув за ограду, опустила щеколду. — Как-нибудь в другой раз. — Вспомнила, — неожиданно произнесла миссис Ошидари. — Что? — Какой фильм они пошли смотреть. — — Да? — Мультипликационный фильм. По-моему, «Возвращение в Ферн Галли». Да, точно. — — Приятно было познакомиться. — Да. — Заходите в любое время. — Конечно. — «Ей одиноко, — подумала Ева. — Жаль, что я ничем не могу ей помочь». — Обещаю. У двери, ведущей в фойе, никого не было, и Ева вошла внутрь. Девушка, вероятно, студентка колледжа, с торчащими во все стороны волосами, стояла за прилавком со всевозможными сладостями, поправляя форменное платье. — Ваш билет, пожалуйста! Касса вон там. — Спасибо, — сказала Ева. — Мне не нужен билет. Она оглядела фойе: зрительных залов было несколько, и над входом в каждый светилось название демонстрирующегося в данный момент фильма. Впрочем, прочесть их Еве не удалось — очки она оставила дома. — Мэм?.. Она подошла ближе. «Сладостное насилие». Вряд ли фильм с таким названием привлек бы внимание двух мальчишек. — Мэм?.. Девушка догнала Еву у второй двери, за которой показывали «Смертельный укол». — Мэм... Не обращая на нее внимания, Ева взялась за дверную ручку. — Вам туда нельзя! — Я ненадолго. — Без билета... — Мне не нужен билет. Девушка смутилась: — Вы в списке? — В каком списке? — Ну... вы в компьютере? Как ваша фамилия? — Ева Маркхэм. — Минуточку. Я проверю. — Не стоит. Меня нет в вашем списке. Где идет «Возвращение в Ферн Галли»? — В четвертом зале. — Спасибо. — Ева двинулась дальше. Перед третьей дверью путь ей преградил молодой человек с короткой стрижкой: — Куда вы идете? — Вот сюда. Вы что-то имеет против? — Вам нужен — Я не собираюсь смотреть фильм. — Не собираетесь? — Я ищу кое-кого. — Так всегда бывает, леди. Все кого-то ищут. А мне наплевать, что вы там будете делать. Но заплатить вам придется. — Я ищу сына. Наткнувшись на ее твердый, непреклонный взгляд, он все-таки отступил: — Ну хорошо. Зайдите. Но только на минуту. Ева открыла четвертую дверь. На экране порхала фея, оставляя за собой причудливый шлейф медленно тающей волшебной пыльцы. Ева прошлась взглядом по короткому проходу, вглядываясь в едва различимые лица, но дети сидели низко, их головы едва виднелись над спинками стульев, подобно кочанам капусты на грядке. Фея представляла собой распространенный тип красотки с массивным бюстом, осиной талией и округлыми бедрами. На ней были блестящие колготки, пояс, сплетенный из зеленой лозы, и что-то вроде топика с впечатляюще глубоким вырезом. — Эдди! Никто из детей не отозвался, даже не пошевелился и не отвел взгляда от экрана. Молодой человек ждал Еву у выхода. — Нашли? — Обязательно найду! Она пропустила пятую дверь, решив, что новая версия «Лолиты» вряд ли привлечет внимание тринадцатилетних мальчишек. Сомнительно, чтобы Эдди также слышал о Дастине Хоффмане. В зале номер шесть, кстати, совершенно пустом, если не считать двух женщин, сидевших в последнем ряду, начинался показ последнего фильма с участием Джоди Фостер. Подумав, Ева решила вернуться к третьему залу. — Послушайте, леди, — теряя терпение, сказал молодой человек. Ева только теперь заметила у него на груди табличку-значок с надписью «менеджер». — На какую картину — Он здесь. — Она прочитала название фильма и вздрогнула. — «Американский зомби-2». — Вы уже заходили в этот зал. — Еще нет. — Я видел! Чего он хочет? Не подпустить ее к собственному сыну? В этот момент дверь зала номер три распахнулась, и в фойе хлынули десятки людей, в основном подростков. Одни устремились к выходу, другие потянулись в туалет. Какой-то парнишка, оберегая свою подружку от столкновения с мусорной корзиной, обнял ее за плечи. Его жирные пальцы по-хозяйски стиснули ее грудь. А что у него со ртом? Губы были красно-лиловые, словно перепачканные кровью. На Еву наткнулись два каких-то мальчика. Один на миг задержался и даже удостоил ее взглядом, как неуместное препятствие, выросшее на пути потока зрительских тел. — Мам! Ева схватила Эдди за руку, выхватила из толпы и потащила в угол фойе. — Что ты здесь делаешь? — Пойдем со мной! Лицо мальчика словно погасло. — Но Томми... — Ничего. Эдди все же вырвался и успел сделать какой-то знак приятелю, остановившемуся возле стены. — Что ты там делал? — резко спросила Ева. — Где? — Не прикидывайся невинной овечкой. Я знаю, на какой фильм вы ходили! — Это хороший фильм, — вызывающе заявил Эдди. Из людского водоворота неожиданно вынырнул менеджер: — Где билет? — Какой билет? — переспросил Эдди. — У меня его нет. Выбросил. — Возьмите. — Покопавшись в сумочке, Ева выудила десятку. — За них обоих. Менеджер молча взял деньги и словно испарился — такой фокус хорошо получается у попрошаек-кришнаитов. Ева по-прежнему крепко держала Эдди за плечо. Наверное, ему было больно, но его лицо сохраняло стоически-упрямое выражение. Только губы сделались еще тоньше. — Я платил. — Не верю. — Папа дал мне денег. И сказал, что я могу пойти в кино. Он смотрел на нее исподлобья, и Ева вдруг заметила, какие красные у него уши и щеки. — Если не веришь, спроси у него. На них уже начали обращать внимание. Ева отпустила руку. — Пока, Томми, — громко, чтобы все слышали, произнес Эдди. — Ей нужно поговорить со мной. Он хотел ее унизить, хотел дать понять ей, что ему приходится иметь дело с человеком, неспособным вести себя благоразумно. Но когда они вышли из фойе, интерес к происходящему со стороны окружающих внезапно пропал. Люди проходили мимо, ничего не замечая. Ева устало опустилась на скамейку. Когда она наконец подняла глаза на Эдди, ее поразили его горящие глаза и напряженное выражение лица. — Что тебе надо? — Я хочу поговорить с тобой, — негромко ответила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной среди толпы покупателей торгового центра. — О чем? — Ну... вообще мне нужно было увидеть тебя. — Зачем? До нее вдруг дошло, что сын прав, и ощущение тревоги схлынуло. Действительно, что пригнало ее сюда? Какими словами объяснить, что заставило отправиться на его поиски? И даже если слова найдутся, захочет ли сын понять ее? — Ты не сказал мне, куда идешь. — Сказал. Он был прав. Но дело-то совсем не в этом. Как объяснить то, что не дает покоя, что рождает панический страх? — Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке. — По-твоему, сколько мне лет? Ева заметила маячившего в фойе Томми, который явно старался остаться не замеченным ею. — Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение. И тем не менее поставила. Он был унижен. На глазах у друга, у десятков посторонних людей. — А куда, по-твоему, я мог пойти? — Отлично. — С папой. Папа решил нас куда-нибудь вывести. Не хочу, чтобы ты опоздал. — Мне надо сейчас пойти домой? Он разыгрывал из себя мученика. Ее сердце переполнилось нежностью. Еве захотелось привлечь его к себе, обнять, приласкать, но, конечно, он бы ей этого ни за что не позволил. — Не сейчас. Ты просто имей это в виду. Мимо эскалаторов прошествовала молодая пара с детской коляской и свернула к продовольственному отделу. Дети в выбеленных джинсах с подвернутыми штанинами играли в салки. Охранник с переговорным устройством подмигнул молодой мамаше с младенцем на руках. С подземного этажа торгового комплекса струился аромат свежеиспеченных булочек с шоколадом. В субботний день здесь царило умиротворение, и Ева ощущала себя частью этой благостной атмосферы. Ее окружали звуки, запахи и картины жизни, которые она не замечала раньше из-за вечной нехватки времени. Она почувствовала, что у нее немного отогрелись руки. — Ох, Эдди... — начала Ева. — Эдди, извини. — «Я сама не знаю, что со мной творится», — подумала она. — Ладно, ступай. Томми ждет тебя. Увидимся в шесть. Подвезти вас? Но сын уже скрылся в глубине кинотеатра. Спускаясь по эскалатору вниз, к автостоянке, Ева думала о том, что же нашел Эдди в таком фильме. Немногое в мире возбуждало его интерес, немногое занимало его пытливый ум. Если он нашел что-то в поп-культуре, то ничего страшного в этом нет. Пусть так и будет. Впрочем, о чем она думает? У мальчика впереди еще учеба в старших классах, потом колледж. Конечно, он выберет то, что ему нравится. Времени впереди еще много. А сейчас пусть живет так, как живут все его ровесники. Пусть радуется жизни. Ничего другого для него она и не желает. Кошмар. Все, что с ней случилось, было всего лишь скверным сном. Пока Ева ехала домой, небо расчистилось, став похожим на классную доску, на которой можно было при желании написать все, что угодно. Например, «обед и кино». Если Дэн действительно задумал это. Или просто обед. Завтра воскресенье, и можно будет поваляться в постели подольше. В постели. С Дэном. Она заметила знак, предупреждающий об опасности приближающегося поезда, и собралась было переехать через железнодорожное полотно, но в последний момент остановилась. Еще одно предупреждение — и со страховкой на машины можно будет попрощаться. Ева притормозила и, как добропорядочный автомобилист, повернула голову сначала налево, затем направо. Ничего. Ни слева, ни справа. Интересно, ходит еще по этим рельсам какой-нибудь поезд? Вдали, возле городской свалки железнодорожное полотно явно заросло травой. И все же находиться на переезде дольше положенного ей не хотелось. Она чувствовала себя мишенью, наверное, срабатывал условный рефлекс, возникший под влиянием сообщений о жутких авариях, в которых фигурировали неизвестно откуда взявшийся локомотив и раздавленные им автомобили. Впрочем, здесь ничего подобного произойти не могло. Она медленно переехала через рельсы, отъехала от опасного участка и уже собиралась свернуть на Стюарт-стрит, когда ее взгляд упал на зеркало заднего обзора. В сотне метров за ее спиной, в направлении свалки, по шпалам шел кто-то. В фигуре идущего было нечто, заставившее Еву протянуть руку и поправить зеркало. Затем она резко ударила по педали тормоза, вдавив ее прямо в днище, быстро опустила стекло и, высунувшись, оглянулась. Между рельсами брела девушка в длинном бесформенном платье. Та самая, которая звонила в дверь в ее недавнем кошмаре. |
||
|