"Русские на Ривьере" - читать интересную книгу автора (Тополь Эдуард, Стефанович Александр)История двадиатъ пятая Франция как возлюбленная– …А при слове «Франция» я вижу яркий и свежий солнечный день. На асфальтированной площадке между Лувром и Пале-Руаяль гоняет по кругу на роликах зеленоглазая девушка с развевающимися на ветру черными волосами и в черном трико, обтягивающем ее стройную фигуру. Вокруг толпы туристов, снуют машины, проплывают автобусы, а она кружится на асфальтовом пятачке под музыку, слышимую одной только ей в наушниках ее «вокмэна». Так что же такое Франция? Прежде всего это легкое отношение к жизни. Французы говорят: «Мы работаем, чтобы жить, а американцы живут, чтобы работать». Там, где русский будет биться в истерике с криком «Так жить нельзя!» и разбираться «Кто виноват?» и «Что делать?», француз просто скажет: «Се ля ви» и, насвистывая, пойдет дальше. Один из моих неснятых сценариев так и назывался – «Насвистывая», и я решил реализовать его не на экране, а в своей жизни. А французские женщины! От природы они не так красивы, как славянки, и не так стройны, как итальянки, но весь мир стоит на ушах именно из-за француженок. Обаяние и кокетство рождается раньше их и сопровождает француженок до глубокой старости. Недавно умерла Жанна Кальме – самая старая женщина Франции. Когда ей исполнилось 110 лет, к ней в пансион с поздравлениями и букетом цветов прикатил министр здравоохранения. Как всякий галантный француз, он поцеловал ей руку и сказал: «Мадам, я потрясен тем, как вы прекрасно выглядите! Я знаю, сколько вам лет, но не вижу у вас ни одной морщины!» «Что вы! – ответила 110-летняя кокетка. – У меня есть одна морщина, но я на ней сижу!» А еда! Даже при всех ваших «бабках» Америке не удалось отравить Францию гамбургерами и кока-колой. Во Франции еда – это культ, и мне это импонирует. Знаменитые повара здесь ценятся не меньше, чем знаменитые дирижеры или писатели. А что касается уважения к деятелям искусства, то такого нет ни в одной стране мира. Французское правительство тратит на развитие искусств в тридцать раз больше, чем правительство США… – Во всяком случае, нет в мире страны, которая бы оказала такое огромное культурное влияние на остальной мир. И это потому, что французская культура как губка впитывает в себя все лучшее из всех сопредельных и дальних стран. Вспомни лучших французских художников: Марк Шагал приехал сюда из России, Сальвадор Дали и Пикассо из Испании, Модильяни из Италии, Ван Гог из Голландии. Но никому и в голову не придет назвать их русским, испанским, итальянским или голландским художниками. Они часть Франции, ее культуры. Французский режиссер Роже Вадим на поверку является просто Вадимом Племянниковым. Французским режиссером стал в конце концов и американский поляк Роман Полански. А у вас в стране эмигрантов? Довлатов стал американским писателем? Бродский стал американским поэтом? Межберг стал американским художником? А во Франции удивительным образом сочетаются какой-то космический модернизм и бережное отношение к старине. Вспомни открытие футбольного чемпионата – ты видел по телику эти феерические шествия инопланетян по улицам Парижа? Или съезди в Дефанс. Я не люблю модернистскую архитектуру, но Нью-Йорк просто отдыхает. А посмотри на французские провинции – они сохранили свою самобытность. Несмотря на единую территорию, единый язык, единые законы и единое государственное управление, Лазурный берег, который вошел в состав Франции сто сорок лет назад, по сей день хранит итальянский темперамент. В Нормандии – типичные английские дома. Бретань – совершенно отдельный мир потомков кельтов. А жители Бургундии поют: «Горжусь я тем, что я – бургундец!»… Если вашу Америку называют плавильным котлом наций, то Францию уместно сравнить с прекрасным садом, потому что ничто, в нее привходящее, не расплавляется и не нивелируется, а, наоборот, расцветает. Возьмем, к примеру, кино. Ты не хуже меня знаешь, что такое Голливуд. Закрытая консервная банка для своих, куда посторонним вход абсолютно запрещен. А во Франции вот уже сколько лет существует фонд развития кинематографа для стран Восточной Европы, и львиная часть этих денег осела, конечно, в России. Наши режиссеры – Михалков, Лунгин, Каневский, Хамдамов, Норштейн, Бодров и многие другие – снимают свои так называемые национальные российские фильмы на французские деньги. Мало этого, Франция дает им прокат, премии на фестивалях, а некоторых даже награждает орденом Почетного легиона за вклад во французскую культуру. Такое в Америке можно представить? У вас, по-моему, одного только и наградили – Мишу Барышникова, медалью Свободы. А ведь сколько художников, писателей, режиссеров и артистов осело в Америке! Вообрази себе на секунду, что Россия, которую в Москве пытаются представить как центр Евразии, вкладывает десятки миллионов долларов в развитие весьма далекой от нее корейской кинематографии. Осуществляет широкий прокат корейских фильмов у себя в стране, премирует их на фестивалях и награждает корейских режиссеров высшими российскими орденами. Да такое просто никому в голову не придет! – Ладно. Так и быть. Давай хотя бы мысленно совершим путешествие по всем шести сторонам этой шестигранной «печати Бога», называемой Францией. Откуда начать? Давай начнем с Альп, где мы с тобой были вчера. Там над маленьким городом Шамони возвышается Монблан – самая высокая гора в Западной Европе, 4800 с чем-то метров над уровнем моря. Я это сообщаю не в качестве лекции по географии, а чтобы показать, сколь разнообразна природа Франции. Вчера мы с тобой проехали через Альпы чуть южнее Монблана, а справа от нас был Гренобль – родина великого Стендаля. Но самое трогательное, что в 35 километрах от Гренобля расположен монастырь Гран-Шартрез, основанный в 1084 году. То есть тогда, когда по территории России еще бегали и дубасили друг друга орды язычников, во Франции, неподалеку от хребта Шартрез, монахи, помимо молитв, уже занялись замечательным делом – они изобрели и стали производить вкуснейший ликер, известный теперь всему миру. А если бы мы не спешили вчера к Ростроповичу, я завез бы тебя в совершенно прелестный средневековый городок Анси, который прославился, с одной стороны, своим кинофестивалем, а с другой – тем, что в нем жил Жан-Жак Руссо. Там, на рю Сен-Клер, улочке потрясающей красоты, можно зайти в любое кафе или ресторанчик и вкуснейше отобедать. А виды на Альпы там просто невероятные! Какой Голливуд, какой Диснейленд к чертовой матери?! Представь себе такую картину: через город протекает небольшая река, в центре ее стоит островок, на нем старинная тюрьма с маленькой очаровательной башенкой, а вокруг этой тюрьмы плавают лебеди, и набережные увиты цветами. Немыслимой красоты место! Ты бы в этой тюрьме написал свою лучшую книгу! – Не нравится? Поехали дальше. Если бы мы двигались из альпийской зоны на север, то попали бы в Эльзас. Главный город – Страсбур, причем прошу называть его именно «Страсбур», а не «Страсбург» на немецкий манер. У города два названия, потому что он переходил из рук в руки – то французам, то немцам. В конце XIX века он еще был немецким, но в результате Первой мировой войны снова возвращен Франции. Теперь там заседает Европарламент. Городишко, конечно, симпатичный, но сильное немецкое влияние мне не очень по сердцу. Тем не менее обязан отметить, что Эльзас – один из лучших производителей белого вина, и нет ничего приятней, чем с любимой девушкой совершать по этим волшебным местам автомобильное путешествие – от одного сорта рислинга к другому. И если идти по винному, так сказать, компасу, то, двигаясь на северо-запад через Нанси, Мец и Реймс, ты попадешь в знаменитую провинцию Шампань. Как ты знаешь, игристые, бродящие вина производят во всем мире и всюду их называют шампанскими. Но французы правильно настаивают на том, что никакие вина не могут называться шампанскими, если они не происходят из Шампани. Настоящее шампанское готовят три года по сложной технологии, и его композицию составляют из различных сортов только французского винограда. Поверь мне, когда после эльзасских рислингов твоя девушка впервые в жизни пробует настоящее французское шампанское, да еще в Шампани, то тебе уже не надо кружить ей голову никакими своими литературными произведениями… – Хорошо, едем дальше. Ту часть шестигранника, которая расположена между Дьепом и французским Брестом, я знаю особенно хорошо, потому что здесь расположена нежно любимая мною Нормандия. Когда я полгода работал в Англии, у меня не было многократной визы, то есть я не мог уехать из Англии и вернуться обратно. Поэтому я каждый уик-энд приезжал в Брайтон, это курорт на морском берегу, и с тоской смотрел через пролив на французский берег, на любимую мною Нормандию, и думал: когда же наконец я окажусь там? – Неподалеку от Кале находится город Дьеп, тоже порт, в котором я бываю довольно часто, потому что там у одного моего друга детства, русско-еврейско-французского художника Вильяма Бруя, есть небольшое поместье в деревне Саше. Одним из нескольких домов, которыми владеет Вильям, является старинный дом нормандских рыбаков, этому дому 350 лет. В этом огромном двухэтажном доме по двум противоположным сторонам первого этажа находятся два гигантских камина с такими топками, в которые может въехать автомобиль. А внутри этих каминов такие приступочки справа и слева. И Вильям выиграл у меня бутылку вина, потому что я никак не мог отгадать их назначение. Оказалось, что эти камины растапливались днем, когда готовилась пища, потом огонь угасал, но камень сохранял тепло, и в холодные зимние вечера внутри каминов сидели и даже спали жители этого дома. В этом поместье я провел много замечательных дней и ночей. Не один, как ты понимаешь… Саша замолчал, предавшись, видимо, воспоминаниям о тепле нормандских каминов, потом сказал со вздохом: – Да… То побережье совершенно изумительно по красоте. Там прекрасные пляжи, огромные меловые скалы и маленькие уютные городки… А еще дальше, за большим портом Гавр, находятся два прелестных городка, которые так срослись между собой, что теперь никто не называет их порознь, а называют одним словом – Довиль-Трувиль. Когда-то, в начале двадцатого века, эти городки были очень модными курортами, но в связи с развитием авиации парижане стали летать на уикэнд на Лазурный берег, и популярность их упала. Тогда мэра одного из этих городков – то была женщина – осенила гениальная идея, она добилась разрешения на открытие там казино, и Довиль с Трувилем расцвели. Дело в том, что азартные игры во Франции запрещены почти везде. Например, они запрещены в Париже, что сильно удивит наших новых русских лохов, которые привыкли просаживать свои деньги в бесчисленном количестве этих московских обдираловок. А если двигаться еще дальше на запад, то можно вообще попасть в мировую жемчужину, официальное восьмое чудо света, которое называется Мон-Сен-Мишелъ. Это небольшой город-замок, расположенный на скале в Атлантическом океане. К нему проложена автострада. Когда-то, тысячу лет назад, после того, как на этой скале местному епископу явился архангел Михаил, там был основан монастырь. С тех пор почти тысячу лет этот монастырь строили, достраивали и перестраивали. И создали место, которое по своей значимости сравнивают с собором Святого Петра в Риме. Описать его словами невозможно, это надо видеть: в море, примерно в километре от берега, возвышается гигантская скала, увенчанная монастырем и храмом с острым шпилем. Надо сказать, что Мон-Сен-Мишель чтят не только правоверные христиане, сюда на свой медовый месяц приезжают самые крупные знаменитости. Остров крохотный, но оттуда открывается совершенно потрясающий вид на море, и там всего несколько гостиниц, которые расположены в старинных домах. Так вот, стены этих гостиниц увешаны сотнями фотографий с автографами людей, которые провели здесь лучшие дни своей жизни. Сюда приезжали Джон и Жаклин Кеннеди, Мэрилин Монро и Артур Миллер, принц Ренье из Монако и Грейс Келли, здесь были короли, премьер-министры, президенты, шейхи и вообще все самые богатые и влиятельные люди мира. Считается, что если ты не побывал там, то потерял что-то очень важное в этой жизни. – И не раз. Кстати, об этом будет отдельный рассказ, он называется «Девушка и нефть». А пока мы с тобой мысленно переместились в Бретань – самую своеобразную и экзотическую часть Франции. Живут здесь бретонцы, потомки кельтов, что и отразилось на их культуре, обрядах и на их характере. Они довольно долго сохраняли независимость от Франции и, даже когда вошли в нее, сохранили свой бретонский диалект, несколько отличающийся от французского языка. В бретонских деревнях можно запросто встретить женщин в национальных костюмах, это их повседневная одежда. Но самое главное, что эта часть Франции сохранила такие уникальные древности, как мистический Карнак. В Карнаке находится одна из самых больших археологических загадок – колоссы каменных дольменов, подле которых наши предки исполняли свои ритуалы. Здесь в результате раскопок найдено большое количество нефритовых топоров, ножей и украшений, и ученые гадают: кто мог тысячи лет назад поставить на попа эти каменные глыбы? И только если верить в НЛО, все становится ясно: сюда прилетали инопланетяне. И в самом деле, куда еще, кроме Франции, может приземлиться разумное существо? Не в Подлипках же им парковаться! И Саша покосился на меня, ожидая, видимо, моей реакции. – Именно в Бретани, в Бресте, заканчивается северо-западная сторона шестигранника и начинается его западная часть, она идет до самой границы с Испанией. Посреди этой грани находится всемирно известный город Ла-Рошель, прославленный в романе «Три мушкетера», из-за него, собственно, и шла битва, в которой отличились эти четыре замечательных бездельника. Хотя сам по себе городок неплохой и даже красивый, но значительно интересней соседний остров Ре. Этот остров в Атлантике связан с Ла-Рошелью современной автострадой, стоящей на высоченных сваях, под ней проходят даже морские корабли. На Ре есть маленький прелестный форт – старинная крепость, в порту которой стоят сотни больших и красивых яхт. Во время приливов эти яхты держатся на воде, а когда наступает отлив, они опускаются на морское дно и лежат на боку, и это совершенно потрясающее зрелище. На этом острове у меня произошла удивительная встреча с грузинским царем. Да, первый раз я попал туда летом, была жара, я стоял в какой-то автомобильной пробке. И вдруг из соседней машины раздался голос человека, который спросил, откуда я родом. Я сказал, что я из России. Он сказал: «Да, я понял это по вашим автомобильным номерам». Я тогда путешествовал на «Жигулях», которые вызывали у всех такое изумление, как будто какой-то динозавр приполз в современную Западную Европу. Мой собеседник спросил: «Можно сделать вам подарок?» И передал моей подруге пакет с фруктами. Я поблагодарил, в ответ мы подарили им бутылку вина и спросили: кто вы? Человек представился как потомок грузинских царей из рода Багратиони. Насколько я понял, он живет в Испании. Это был очень короткий разговор из двух машин, которые стояли рядом. Он спросил, был ли я в Грузии. Я сказал, что да, много раз. Он спросил: как там? И назвал грузинские местечки, которые, как я понял, когда-то были связаны с его царским родом. А я был в тех местах, там на ту пору были совхозы имени не то Ленина, не то Орджоникидзе. Но я не успел сообщить ему об этом, потому что пробка рассосалась и наши машины разошлись в разные стороны. Однако мы еще долго махали друг другу… Короче, если ты туда попадешь, я советую зайти на местный рынок, потому что Ре славится еще и своими знаменитыми устрицами. Местные жители разводят их в специально вырытых каналах, там устриц то накрывает приливом, то освобождает отливом, то есть у них сохраняется естественный режим обитания. И вот этих больших и вкуснющих устриц прямо из моря доставляют на рынок или в местные ресторанчики. Вообще устрицы – это «песнь песней» французской кухни, и я готов ради них сделать небольшое отступление. Самое главное в устрицах то, что их нужно есть свежими. Потому что устрицу едят, когда она живая. Как только устрица умерла, ею можно отравиться и даже умереть. Меня просто потрясает наш русский вариант французской кухни. Как-то я зашел в широко рекламируемый в Москве ресторан и спросил дюжину устриц. И официант, обрадованный таким заказом, уже побежал на кухню, но я его остановил: «Простите, а сколько стоит у вас дюжина?» Он сказал: «Триста долларов». Ошеломленный ценой, я спросил: «Это что, суперсвежие устрицы? Их что, на самолете спецрейсом привезли?» «Конечно, свежие, – сказал официант. – Свежемороженые. Мы их сейчас разморозим и подадим». Не надо объяснять, что заказ был остановлен и я немедленно из этого ресторана ушел. Устрицы должны быть абсолютно свежими и на специальном блюде со льдом поданы к столу вмеcте с дольками лимона и черным хлебом. Маленькой вилочкой с тремя зубчиками устрицу отковыривают от ножки, держа раковину таким образом, чтобы из нее не вылился удивительный сок, а затем выдавливают на устрицу несколько капель лимончика, выводя ее из состояния анабиоза к жизни. И когда устрица оживает, ее как бы всасывают вмеcте с соком, чуть-чуть разгрызая ее живую мякоть зубами – так, чтобы она слегка извивалась во рту. Понимающие люди говорят, что более сексуального блюда не было изобретено человечеством. И конечно, изобрести его могли только французы. Кстати, в Ницце, в «Кафе де Туран», я тебя ими угощу… А если спуститься еще ниже от Ла-Рошели по побережью к Испании, то мы попадем в Бордо. Пожалуйста, вслушайся в это слово – «Бордо»! Ты чувствуешь его цвет, вкус, запах? Бордо – это западная столица французского вина. И поэтому не нужно объяснять, что главным украшением города Бордо на пару с Большим городским театром является Дом вина, в котором можно получить сведения о виноградниках различных шато. И первый среди них, наверное, Шато О'Брион, который начинается сразу за городской чертой. Слово «шато» в виноделии означает поместье, где производится определенный сорт вина. Бордо, конечно, самый знаменитый винодельческий район Франции, а самой знаменитой частью Бордо по части виноделия является Мэдок – это узкая полоска виноградников, которая протянулась от Бордо на северо-запад и насчитывает около 180 шато. Здесь вино совершенно изумительного качества, потому что виноград здесь выращивают на слегка приподнятых площадках, почва очень плодородна и никогда не перенасыщается водой. Для этого там создана огромная система каналов и шлюзов, которая предотвращает распространение прилива, то есть подтопления почвы соленой водой. Кроме того, именно там впервые начали использовать новую технологию выращивания винограда, когда вдоль лоз укладывают алюминиевую фольгу, отражающую солнечный свет. От этого виноград становится слаще и быстрее созревает. А к востоку от Бордо расположен еще один винодельческий район, название которого звучит, как музыка – Сен-Эмильон. Здесь уже в течение восьмисот лет качество вина контролирует специальное жюри, которое собирается ежегодно в одном из готических монастырей. И собрания эти имеют определенный ритуал, а участники их носят специальные красные мантии. Впрочем, во Франции каждый обязан разбираться в винах или хотя бы делать вид, что разбирается. Если ты в ресторане нарушишь ритуал тестирования вина, то будешь выглядеть дикарем и плебеем. Ритуал начинается с того, что официант подходит и показывает тебе бутылку вина, которое ты заказал. Да, киваешь ты головой, это именно тот сорт, который ты выбрал, и урожай того года, когда это вино было особенно удачным. Далее, он при тебе ее открывает и наливает один глоток на дно твоего бокала. Ты поднимаешь бокал, слегка раскручиваешь вино по стенкам, любуешься его цветом и только потом нюхаешь. Да, это именно тот аромат, который ты ожидал. Теперь ты осторожно опускаешь в бокал кончик языка, прикасаешься к вину, чувствуешь его аромат у себя во рту, а потом делаешь глоток и уже нёбом, всей полостью рта ощущаешь его вкус. «Хорошее вино», – говоришь ты и киваешь официанту. И только после этого официант ставит бутылку на твой стол и разливает его по бокалам. Если же тебе что-либо не понравилось, официант забирает эту бутылку и приносит другую. Если и эта не понравится, он извинится за то, что партия вина не совсем хорошая, и предлагает выбрать другой сорт, лучший на его вкус и уже опробованный другими посетителями этого ресторана. А теперь, со вкусом настоящего «бордо» на кончике языка, спустимся к крайней южной точке атлантического побережья Франции – к Биаррицу. Это замечательный курорт, который открыл для публики в середине XIX века Наполеон III. Здесь, в Биаррице, кончается еще одна сторона французского шестиугольника и начинается новая, которая идет с запада на восток вдоль Пиренеев, вдоль испанской границы. Можно проехать вдоль этой грани не по пиренейскому шоссе, а по горной дороге, она начинается на Атлантике, проходит среди величественных гор и кончается на средиземноморском побережье. Это будет замечательное путешествие вдоль ущелий, рек и грандиозной горной гряды, которая в течение веков являлась естественной границей между Испанией и Францией. Оставив слева от себя замечательный город Тулузу, а справа – удивительное карликовое государство Андорру, мы выйдем наконец к Средиземному морю и попадем в город Кольюр. Этот город воспет Матиссом, Браком, Пикассо, множеством других художников, которые в свое время сделали его своей средиземноморской резиденцией. И что самое трогательное, за стол и кров художники там расплачивались и до сих пор расплачиваются картинами, потому в гостиницах Кольюра ты можешь увидеть на стенах подлинные работы французских мастеров. Когда я первый раз приехал в Кольюр, я остановился в маленьком отельчике «Барамар» – это небольшой четырехэтажный домик, стоящий прямо на пляже. Там на стенах висели картины начала века, а Ну и чтобы замкнуть круг этого великого шестигранника, нужно двигаться на восток через Парпиньон, Монпелье и Марсель, с заездом в нудистский рай Кап-д'Аг, который населяют 15 000 абсолютно голых людей, чтобы достичь наконец самого лучшего места в этой самой лучшей стране мира. Это место называется Лазурный берег. Здесь расположены всемирно известные курорты – Сен-Тропез, Сен-Максим, Сен-Рафаэль, Канн, Антиб, Ницца, Монте-Карло и Ментон, за которым в районе деревни Вентимилья и кончается эта последняя грань Франции и начинается итальянская граница. Мы с тобой ее только что миновали… Вот, дорогой друг, я нарисовал тебе абрис Франции. К сожалению, не рассказав ничего о центральной ее части, не упомянув Лотарингию, Иль-де-Франс, Бургундию и Прованс. Что совершенно несправедливо, потому что, например, Прованс – это уникальный мир магических запахов. Попадая в Прованс, ты чувствуешь, что въехал в некое фантастическое царство. Здесь растут миллионы цветов, это оранжерея французской парфюмерной промышленности. В воздухе разлит запах лаванды, роз и других немыслимых ароматов. Наверное, нигде в мире нет такого густого, пьянящего, похожего на вино воздуха. Кроме того, это богатейшая плодоносная земля с огромным количеством виноградников, с оливковыми плантациями. И все это под голубым небом – и виноградники, и оливковые рощи, и гигантские оранжереи цветов разбросаны среди скал, воспетых Сезанном. Причем это, очевидно, самое теплое место во Франции – опаленное прованским солнцем, с одной стороны, и продуваемое нежным бризом Средиземного моря – с другой. Аромат прованских трав – это что-то потрясающее, они его даже экспортируют. Да, здесь на любой бензоколонке ты можешь купить мешочек с прованскими травами и привезти домой, это будет лучший французский сувенир. Потому что, положив этот мешочек в постельное белье, ты еще долго будешь спать с Провансом. И жизнь твоя изменится к лучшему, потому что Прованс – это место, откуда вышла легендарная жизнерадостность французского характера. А при твоем угрюмом взгляде на мир тебе это нужно в первую очередь. А еще я буду не прав, если в своем описании Франции не упомяну Корсику – этот божественной красоты остров со сказочным городом пиратов Бонифасье! |
||
|