"Жизнь - капля в море" - читать интересную книгу автора (Елисеев Алексей Станиславович)

Встреча с Москвой

На удивление резко изменилась жизнь. Были большие планы, непрерывная занятость чем-то, волнения, напряженная умственная работа, и в одно мгновение все это исчезло. Нет никаких дел, никаких планов, просто хочется скорее оказаться дома в Москве, одеться в домашнее и от всего отдохнуть.

Но, к сожалению, время возвращения от нас не зависело. В те годы встреча космонавтов в Москве была значительным политическим событием, и его готовили очень основательно. На следующее утро после прибытия на космодром нас попросили срочно написать короткие выступления для торжественного собрания в Кремле. Они должны были содержать нашу оценку полета как крупного научно-технического достижения страны, являющегося результатом мудрой политики партии, и личные впечатления о полете.

Мы, понимая, что без упоминания о ведущей роли партии обойтись невозможно, старались свести к минимуму рассуждения на эту тему. К обеду выступления были готовы и отправлены в Центральный Комитет партии для согласования. А уже к вечеру нам вернули утвержденные тексты. Возмущению нашему не было предела - они не имели ничего общего с тем, что мы писали.

Мы пошли к Каманину и заявили, что по этим текстам выступать не будем. Прочитав их внимательно, он посоветовал: «Не портите свои биографии в такой момент, вы ведь ничего этим не добьетесь. Можете самостоятельно изменить две-три фразы. Дайте ваши предложения, я попробую их согласовать».

На следующий день Володя и Борис репетировали в спортивном зале доклады Л.И.Брежневу при встрече на аэродроме. Роль Брежнева играл Каманин. Ребята подходили к нему строевым шагом и докладывали об успешном выполнении полета. Потом к тренировкам подключились мы с Женей. Наша задача состояла в том, чтобы идти в ногу с командирами и торжественно молчать. У нас это хорошо получалось.

Подготовка заняла около часа. Больше никаких дел не было, оставалось только ждать. Как медленно тянется время, когда нечем себя занять. Маленькая, почти опустевшая гостиница за колючей проволокой. Можно либо прогуливаться вокруг нее, либо играть в бильярд. И то и другое быстро надоедало.

Наконец, на четвертый день после посадки нам сообщили, что завтра летим в Москву! Ура! Один день как-нибудь выдержим. Зато наверняка будет много интересного. И снова волнение поселилось в душе - на этот раз в ожидании интересной встречи, награждения, возвращения домой.

За нами прислали специальный самолет «Ил-18». Наверное, он был предназначен для важных персон. В салоне чисто; ковры, удобные кресла, стол - почти домашняя обстановка. Очень приветливая стюардесса сразу после взлета предложила нам чай. Настроение у всех прекрасное. Пьем чай, смотрим в иллюминаторы, говорим только на приятные темы.

При подлете к Москве Женя вдруг восторженно восклицает, показывая рукой в иллюминатор: «Смотрите, смотрите!». Видим - за бортом, рядом с крылом нашего самолета, летит истребитель, за ним - второй, а один из летчиков машет нам рукой из кабины. С противоположной стороны - такая же картина. Это почетный эскорт. Женя с Володей тут же стали рассуждать о том, с какого аэродрома истребители взлетели, а я смотрел в иллюминатор и восхищался мастерством летчиков. Как аккуратно и точно они ведут свои машины!

Вскоре истребители «ушли», и наш самолет начал снижаться. Мы оделись и подготовились к выходу. Приникли к иллюминаторам. Самолет мягко приземлился и плавно затормозил. Недалеко от посадочной полосы, рядом с микрофоном, стоит группа людей - явно встречающих. Разглядеть лица трудно - далековато, да и все в зимних шапках. Самолет остановился так, что дверь оказалась точно напротив расстеленной по бетону ковровой дорожки. Мы спустились по трапу и пошли строем, как на тренировке, к встречающим. У микрофона стоял Брежнев, рядом с ним Суслов, потом во втором ряду я увидел Ларису. Вид у нее такой, как будто она ошеломлена происходящим. И около нее дядя Юра! Надо же, прилетел из Ленинграда! А мамы нет. Где она?

Володя и Борис бодро доложили. Потом нас начали обнимать, целовать, подвели на минутку к родственникам и сразу после этого усадили в машину - большой открытый представительский «Зил». У выезда из аэропорта нас ждал эскорт мотоциклистов. Они образовали движущийся клин, и мы ехали сразу за ним, а следом тянулась длинная вереница черных правительственных автомобилей.

Кортеж двигался медленно. Вдоль всей дороги, от аэропорта до Кремля, стояли встречающие нас люди. Они радостно улыбались, махали руками, аплодировали, выкрикивали приветствия, бросали цветы, некоторые взрывали хлопушки с конфетти. Мы в ответ жестами и мимикой выражали свою благодарность.

На въезде в Кремль произошло трагическое событие. Проехав Боровицкие ворота, мы услышали сзади частые хлопки, похожие на те, которые издавали хлопушки. Невольно обернувшись, я увидел, что на тротуаре стоит мужчина с двумя пистолетами в руках и стреляет в следующую за нами машину. Еще через мгновение кто-то подскочил к нему сзади и резким движением подбросил обе его руки с пистолетами вверх. Выстрелы прекратились. Наша машина резко увеличила скорость, а обстрелянный автомобиль остался стоять на месте.

Позже мы узнали, что в нем сидели космонавты - Валентина Терешкова, Георгий Береговой, Алексей Леонов, Андриан Николаев. Одним из выстрелов был убит их водитель. Космонавты не пострадали, но пули прошли совсем близко - у Берегового и Леонова на шинелях остались следы стеклянной пыли. Стрелявшим оказался молодой офицер из Ленинграда. За два дня до этого во время дежурства по части он взял два пистолета, патроны и исчез. Не знаю, что было у него в голове. Предполагали, что пули предназначались для машины, в которой ехали высшие руководители страны. Если это так, то совершенно очевидно, что в момент исполнения задуманного он себя абсолютно не контролировал. Стреляя с расстояния два-три метра, он должен был видеть, что в автомобиле сидят люди в военных формах. А может быть, этот человек был просто болен.

Оторвавшись от колонны, мы подъехали со стороны служебного входа к Дворцу съездов и, зайдя в вестибюль, стали ждать остальных. Мне было очень интересно посмотреть на выражение лица Брежнева: как он отреагировал на происшедшее? К моему большому удивлению, он вошел с таким видом, словно ничего не произошло. Раздевшись, Леонид Ильич пояснил: «Мы договорились вести себя так, как будто ничего не случилось». После этого пригласил нас выпить по стакану чаю.

Чая нам выпить не удалось. Когда его принесли, член Политбюро Суслов, отвечавший в то время за идеологическую работу, сказал: «Леонид Ильич, сегодня нам опаздывать ни в коем случае нельзя». И мы все пошли в зал.

Состоялось торжественное заседание. Впечатление было такое, что в зале никто не знал о случившемся. Выступил Брежнев с докладом об очередном достижении советской космонавтики, потом мы зачитали «свои» выступления, нас наградили, и после этого состоялся большой прием. Народу на нем было очень много: руководители страны, районные партийные секретари, министры, ученые, деятели культуры, руководители предприятий, участвовавших в подготовке полета, военные начальники. Все нарядные, при орденах и медалях - обстановка по-настоящему праздничная. В начале приема мы стояли за главным столом, рядом с руководителями страны, а потом, с согласия Брежнева, пошли по залу, чтобы поздороваться со знакомыми. Это было непросто. К нам непрерывно подходили люди, поздравляли, напоминали о том, где мы раньше с ними встречались, предлагали выпить за успех. Скоро от обилия впечатлений я уже не способен был ничего воспринимать. Стараясь внешне сохранять приветливость, я улыбался и механически отвечал: «Спасибо, конечно помню, а как же; я Вас поздравляю; за Ваше здоровье...». И так происходило до тех пор, пока мы не нашли Мишина. Поздравив его с успехом и поблагодарив за все, что он для нас сделал, мы быстро вернулись на свои места.

У главного стола было спокойнее. Все разбились на небольшие группы и о чем-то беседовали. Как только мы появились, нас вовлекли в это светское общение. Брежнев нам показался простым доброжелательным человеком. Он вел себя вполне естественно: выпил немного водки, разговаривал о каких-то делах с членами Политбюро, много шутил, рассказал нам о том, как он однажды прыгал с парашютом и как ему при этом было страшно.

В конце приема Леонид Ильич, как бы невзначай, сказал, что многие организации изъявили желание встретиться с нами и, чтобы эти встречи было легче организовать, нас просят пожить некоторое время на правительственной даче... Это означало, что домой мы пока не попадаем.

Сразу после приема нас вместе с женами отвезли на одну из дач на Воробьевых горах - в большой двухэтажный дом за каменным забором. Каждой семье выделили апартаменты. Внутри просторно; все отделано натуральным деревом; чувствуется, что дорого, но очень неуютно.

За ужином к нам присоединились четыре человека, которые должны были в эти дни отвечать за нашу безопасность. Они попросили обращаться к ним по любым вопросам, но без них никуда не выходить.

Мне очень хотелось повидать маму. Лариса сказала, что она выписалась из больницы и находится сейчас дома. Я спросил у своего сопровождающего Алексея Ивановича, можно ли к ней съездить. Реакция была мгновенной. Через несколько минут у подъезда стояла машина, и он зашел за мной с коробкой конфет и букетом цветов в руках. Чтобы не застать маму врасплох, я позвонил ей и предупредил, что сейчас приеду повидаться ненадолго и не один. Она, несказанно обрадовавшись, спросила:

– С Ларисой?

– Нет.

– А с кем?

– Со знакомым.

– С каким?

– Так надо.

Кажется, догадалась.

– А может, в другой раз?

– Потом я буду занят.

– Ну, заходи, если это удобно.

Мы пришли вдвоем. Дома были мама и дядя Юра - ее брат. Присутствие Алексея Ивановича явно всех стесняло, и разговора по душам не получилось. Но главное - повидались. Выпили по рюмке вина, по чашке чаю. Я сказал, что теперь объявлюсь дней через десять, и мы ушли.

Все последующие дни были заняты запланированными встречами. График не нарушался ни на минуту. За этим очень строго следили сопровождающие. Мы посетили все головные предприятия, принимавшие участие в подготовке полета. И всюду торжественные встречи, праздничная обстановка. Люди радовались успеху, вспоминали, сколько было вложено труда и сколько волнений пришлось пережить. Мы делились впечатлениями о полете, благодарили за самоотверженный труд.

Особенно запомнилась нам встреча на телевидении. Передача, посвященная полету, длилась более четырех часов; мы находились в студии еще дольше.

Все началось с того, что нас посадили за столы перед телекамерами и представили телезрителям. Позади телекамер стояло много народу с какими-то свертками в руках. Оказалось, что это люди, которые должны были нас поздравлять и дарить подарки. Они пришли заранее, и было заметно, что уже устали. Ожидавших начали по очереди запускать в кадр. Они произносили добрые слова, передавали нам свои подарки и уходили. Дарили все - конфеты и торты, футбольные мячи и кавказские бурки, картины и книги. На столе росла гора подарков, а поздравлявшим все не было конца. Мы испытывали чувство неловкости перед людьми, которые из-за нас так долго томились в этом жарком помещении. Да и роль сборщиков податей была весьма неприглядной.

Когда, наконец, «процедура» закончилась, нас пересадили в другую часть зала, обставленную, как кафе: круглые столики, на них - бутылки, имитирующие шампанское, и фрукты. Сидя за столиками, мы должны были делать вид, что смотрим концерт. Пока камера, направленная в нашу сторону, была выключена, нам приносили кипы открыток, книг, конвертов и просто кусочков бумаги для автографов, и мы расписывались. Потом вдруг все со столов исчезало, появлялся какой-то человек и громко объявлял: «Товарищи, теперь все внимание на меня. Я - Ансамбль песни и пляски Советской Армии. Вы смотрите, как я танцую, и не можете оторвать глаз, вы взволнованы...» Мы устремляли взгляды в его сторону и делали вид, что наблюдаем за чем-то чрезвычайно интересным. Мистификатор продолжал: «Вот, танец закончился, и вы бурно аплодируете!» И мы аплодировали, не видя никакого ансамбля и не зная, что исполнялось. Камера выключалась, и вновь появлялись открытки и книги. Так мы «посмотрели» цирковые номера, фрагменты балетов и что-то еще, чего я уже не помню. Передача закончилась в половине первого ночи. Мы попросили работников телевидения передать все «съедобные» подарки в детские сады и уехали.

Вернувшись на дачу, от жен узнали, что концерт был хороший. Они не сразу поверили, что мы его не видели.

Парадная жизнь закончилась. Несомненно, она очень почетна, но, должен признаться, и очень утомительна. Находиться целый день в центре внимания, на каждой встрече выступать так, как будто ты это делаешь впервые, постоянно демонстрировать радость - от всего этого безумно устаешь. Главное, о чем мы мечтали в эти дни, - оказаться в тихом малолюдном месте, где на нас не будут обращать внимания... И мы с Женей и Светой Хруновыми уехали в Среднюю Азию, в горы, кататься на лыжах.