"Не имей сто рублей..." - читать интересную книгу автора (Горбачевская Елена)

25. Трио художественного кашля

— Ты представляешь, такой мне странный сон приснился! — встретил меня Сережа и даже не поинтересовался, где это меня буря носила столько времени. — Мне приснилась эта самая легенда, про озеро!

Я чуть пакет не выронила! А он продолжал, слово в слово описывая все увиденное мной. Даже треск и разноцветные разряды.

Я села. Несколько раз глубоко вздохнула. Собралась.

— Сережа! Вряд ли это был сон! — и я рассказала ему все, что со мной приключилось.

Пока Сережа переваривал информацию, внес свою лепту Санька, который в плане поспать всегда был мастером своего дела и сегодня охотно составил компанию папе.

— Вот и я думаю — что за странный сон? А когда папа стал рассказывать, так я еще больше удивился, — сын надолго закашлялся. — Ведь так не бывает, чтобы двум человекам сразу снился один и тот же сон!

Мы оторопело уставились на сына. Да уж!

Что же такое получается? Вряд ли это можно объяснить осложнением от простуды или гриппа, то есть от того, чем мы все трое заболели.

— Естественно, при тяжелом состоянии, кхе-кхе, особенно при высокой температуре, бред — явление далеко не уникальное. Но, по крайней мере, кхе-кхе-кхе, достаточно индивидуальное, — разглагольствовал Сережа. — А чтобы разные пациенты в одно и то же время видели одну и ту же галиматью — такого, наверное, не бывает.

— Ага, а провалы сквозь пять лет встречаются ну прямо на каждом шагу! — добавила я. — Впрочем, я с тобой согласна. Если уж с нами произошло настолько невероятное событие, то другие странности им вполне можно объяснить.

— Такое ощущение, что ловишь какой-то сигнал, — размышлял вслух Сережа, периодически прерываясь кашлем. — Что-то вроде ясновидения. Ведь некоторые и без подобных метаморфоз могут такое улавливать!

— Действительно. В сущности человек — информационная антенна. Мы получаем кучу сигналов, только далеко не всегда можем их правильно идентифицировать, настроиться. Может быть потому, что они очень слабые, — размышляла я вслух. — А у нас произошло какое-то то ли усиление, то ли «контур подстроился», вот мы и чувствуем сигналы того далекого времени!

— Я сколько раз в газетах читал, что некоторые экстрасенсы до мельчайших подробностей могут увидеть какое-то происшествие, даже давнее, если им дадут фотографию или какую-нибудь вещь разыскиваемого человека, — добавил Сережа. — Наверное, так оно и получается. Настраивается этот экстрасенс на поле человека по его вещи или фото, и улавливает информацию о том, что произошло.

Я только раскрыла рот, чтобы сказать, что наибольший эффект бывает при описании недавних событий, а чем больше прошло времени, тем труднее получить информацию, как что-то перехватило у меня в горле, и я зашлась в приступе кашля. Как правило, это надолго. Почти как икота. Так что вскоре ко мне присоединился Санька, а аккомпанемент составлял Сережа, кашляя солидно, басовито и раскатисто. Хоть с концертами выступай, честное слово!

Так наша дискуссия и оборвалась, зато сосед получил прекрасный концерт художественного кашля на три голоса в качестве музыкального сопровождения для своих очередных посиделок. И полежалок тоже. Ибо кашляли мы, сменяя друг друга, практически всю ночь.

…как же они называли это место в океане? Он вспомнил: Бермудский треугольник.

Он вспоминал дальше уже без всяких усилий. Словно нашел дорогу к самому себе и неторопливо брел по ней, зная каждый камешек. Тот, который жил в странном месте под названием «Бермудский треугольник», был самым крупным и древним из всего их племени. По крайней мере, на этой жалкой планетке.

Были и другие. Один, он точно знал, жил даже в этом же полушарии. Вблизи его места дислокации находился большой город с названием Пермь. Название… Такие глупости могут придумать только примитивные существа! А еще называют себя разумом! Развешивают ярлыки, в которых нет ни малейшего смысла.

Взять хотя бы того же самого древнего патриарха, который жил в океане. Придумали какие-то глупые слова, и прячут за ними уникальное явление, непонятное незрелому разуму. И совершенно ясное ему, соплеменнику.

И тут он подумал, как, должно быть, пугались аборигены, когда просыпался от созерцания патриарх их рода! Один его физический размер должен был наводить на них ужас. А уж способность нанизывать на одну нить времена и события с тех самых пор, когда океан полностью покрывал всю планету, смешивать их в единой круговерти анализа и поиска единственно правильного решения, вызывала просто шок!

Он сам однажды ощутил что-то вроде шока. Когда случайно совпали периоды их активизации, и он почувствовал мощнейшее ментальное поле патриарха. Словно его сознание, привыкшее играть галактиками, вдруг затопила мощная холодная волна. Что уж говорить об этих местных!

Вообще-то говоря, ни ему, ни тем более патриарху, до аборигенов не было абсолютно никакого дела. Когда кто-нибудь из них активизировался, то он, естественно, вступал во взаимодействие с окружающей природой. Со всеми ее формами жизни: животными и растительными, разумными и неразумными. Он забирал и накапливал информацию, имеющуюся у них. Для того, чтобы забыть. А потом, во время очередного активного периода вспомнить и, возможно, использовать.

Точно так же он пользовался энергетикой природы, получая ее сразу изо всех периодов активизации сразу. Вместе с информацией она шла на восстановление его физической сущности. Он включался на прием энергии, и она начинала поступать к нему из каждого активного периода, как только он находил к нему путь в своей памяти. Слабенькие струйки сливались в ручейки, ручейки в реки, и вот уже мощный поток наполнял своей энергией его физическую сущность. При этом потоки взаимодействовали между собой самым причудливым образом, интерферируя, свиваясь узлами и петлями. Но ему до этого не было никакого дела. Главное, чтобы энергия поступала по назначению.

Но сейчас поток еще не достиг своей максимальной мощности, и поэтому он все дальше уходил в прошлое, попутно вспоминая все новые факты и подробности о себе самом…