"НЕРХАШ" - читать интересную книгу автора (Кондаурова Елена)

Глава 6.

Прекрасному Заргону понадобилось всего три дня, чтобы навести порядок в Трангаре, и приступить к осуществлению задуманного им плана. На Ценету напали ночью и первым делом уничтожили дворец Ангрицев вместе со всеми, кто в нем жил. Потом также поступили с Нитарами. Потом, пройдя через защиту Дешэ, как нож сквозь масло, те, кто шел за Заргоном, проникли в королевский дворец и вырезали всю королевскую семью, никому не дав шанса уйти через портал. Затем они открыли из украденных старинных пушек стрельбу по королевскому дворцу. Они расстреляли все имевшиеся у них заряды, но дело того стоило. Огненные сполохи в ночном небе были видны даже в соседних странах. С момента основания цивилизации на Нерхаше ни люди, ни гайры не видели такой иллюминации, не слышали такого грохота и не испытывали такого страха от того, что рушился не просто королевский дворец Ценеты, рушились основные устои жизни нерхашского общества.

А на рассвете произошло нечто еще более невероятное. Заргон лично заявился в гости сначала к Нецажам, затем к Цивинам и, грубо игнорируя все попытки его остановить, проник в святая святых их Домов. Туда, где хранились амулеты, связывающие всех членов Дома в одно целое. Он забрал их себе и заклял всех принадлежащих к этим Домам гайров.

После чего объявил себя королем Ценеты.

Так что теперь, если Нецажи и слагали в честь кого-то свои прекрасные песни, то это был их прекрасный король, именуемый теперь не иначе, как Заргон Первый. А Цивины если и предпринимали попытки к сопротивлению, то оно ограничивалось неприсоединением своего голоса к этим песням. Простым людям ничего не оставалось делать, как смириться с новой властью, потому что ни о каком сопротивлении с их стороны не могло быть и речи.

Таким образом, под властью Заргона находилась уже половина Нерхаша, если считать и практически подконтрольный ему Трангар, и все понимали, что захват второй половины не за горами.

Но в этой второй половине вместо здравого смысла, к сожалению, в основном преобладали разброд и шатания. Кто-то, как последний идиот, радовался, что наконец-то на Нерхаше установилась хоть одна гайровская династия и ожидали подобных перемен в своих странах. Те, кто поумнее, были в ужасе перед грядущей войной, и искали возможности к сопротивлению. Подлые думали о том, как бы договориться с Заргоном, а, если не получится, то повыгоднее продаться новому хозяину Нерхаша. Благородные и патриотичные вели переговоры и пытались объединиться между собой. И все их действия не имели почти никакого смысла, потому что Заргон оставил им слишком мало времени для ответных шагов. Они были гайры, их жизнь была долгой, даже слишком долгой, и они совсем отвыкли быстро принимать важные решения. Именно, важные. Потому что принимать глупые и безответственные решения никого учить было не нужно: вспыльчивые индивидуалисты, они всегда были скоры на действия, имеющие своей целью немедленное удовлетворение их желаний. Но, что касается разумных компромиссов, то тут остается только развести руками. Тем более что имел место жесткий цейтнот.

И именно поэтому Кинари почти ничего не удалось сделать в Нарге за эти дни. Никто не хотел ее слушать, а, тем более, прислушиваться. Все бегали, суетились, вели какие-то переговоры, как им казалось, очень важные. Впрочем, среди всей этой неразберихи ухитрились возникнуть два неплохих альянса между Наргой и Йсиаром, и они имели неплохие шансы на существование, хотя раньше такого никто не смог бы даже предположить. Семьи воинов, Наргийские Крэйги и Йасиарские Сьоны, плюнув на все разногласия, торжественно объединились, принеся при этом самые нерушимые клятвы верности друг другу и своим странам. Также поступили и огненные Цэнги с погодниками Йасу, и последствия этого объединения никто предсказывать не брался. На этом объединения семей закончились, потому что объединяться с Ларами и Заргонами никто не пожелал, а между водными Вьорами и целителями Тенгами было слишком мало общего, чтобы это имело хоть какой-то смысл. Возможно, если бы Лары в этот момент выползли из своей скорлупы и сказали свое веское слово, то история Нерхаша пошла бы по другому пути, но все случилось так, как случилось. Нарга и Йасиар не объединили свои усилия в борьбе с Заргоном, более того, Нарга все больше склонялась к тому, чтобы признать факт основания новой королевской династии свершившимся, и приступить к переговорам.

Кинари сбилась с ног в своих попытках помешать этому, но против нее выступили слишком серьезные силы в лице высшего совета семейства Заргонов почти в полном составе. Это была тяжелая артиллерия, и Кинари вынуждена была капитулировать, тем более что Тенги отказались поддерживать ее. Старой королеве Намини в первый раз в жизни пришлось проигнорировать мнение своей подруги, и Кинари не могла винить ее в этом. Если уж она не смогла объяснить гайрам, что происходит сейчас на Нерхаше, и что представляет собой сам Нерхаш, то чего можно было требовать от человеческого существа с очень ограниченным жизненным опытом. Королева всего лишь действовала так, как должна была действовать в данных условиях, чтобы спасти свою страну, а интересы Кинари простирались уже намного дальше этого.

Молчание же Ларов объяснялось до смешного просто: да, все до единого Лара знали и понимали, что происходит, но поделать с этим ничего не могли. Пока. И пока существовало это "пока", была надежда на то, что все еще может как-то рассосаться и утрястись.

В этой лихорадочной неразберихе, охватившей, как эпидемия, все дома гайров (то есть те, которые еще не были завоеваны и могли принимать решения самостоятельно), в доме Ларов состоялся большой съезд всех представителей семейства. Всех - это значит всех, включая полукровок, четвертькровок, незаконных, а также высокопоставленных членов других семейств, что вообще никогда не практиковалось. Свои тайны семьи не выдавали никому, даже близким родственникам. Сейчас же момент выдался особый, и Лары прошли это испытание с честью. Отбросив всякого рода подозрительность, высший совет семьи, куда с недавних пор был единогласно зачислен Вайгар, объяснил ситуацию всем прибывшим и организовал на крыше своего дворца своеобразную школу по обучению видению Нерхаша.

Надо сказать, что многие от увиденного были в шоке, и потребовалось небольшое вмешательство целителей, дабы привести особо впечатлительных гостей в порядок. Этот съезд прошел в обстановке строгой секретности и чрезвычайно оперативно, уже на следующий день после захвата власти в Ценете, и продолжался всего в течение трех-четырех часов. Если бы Заргон знал, что Лары способны так быстро запрягать своих драконов, он или попытался бы их уничтожить заранее (что не вызвало бы в остальных домах ощутимого протеста), или, возможно, постарался бы склонить их на свою сторону, хотя, неизвестно, что из этого могло бы получиться. Но теперь рассуждения на эту тему уже потеряли всякий смысл, кроме чисто теоретического, и события необратимым потоком направились в уготованное им русло.

Гости семейства Лар после тайного съезда частично разъехались по своим государствам, а частично остались в Йасиаре, если ехать было уже некуда. Но все имели своей целью как можно скорее разрешить ситуацию наиболее разумным способом, потому что на кону стояла не просто власть над осколками четырех древних цивилизаций, но и само существование этих осколков на Нерхаше.

Для Вайгара было удивительным осознание того факта, что неясное ощущение, которое лично для него было не более чем смутным проблеском интуиции, для огромного числа впервые увидевших Нерхаш Ларов стало совершенно неоспоримой истиной. И он с облегчением понял, что для надежды, кажется, появились кое-какие основания. Возможно, все дело было именно в количестве научившихся видеть свою планету гайров, а может, это обрадованный Нерхаш встретил своих детей с распростертыми объятьями, но одной загадкой неожиданно стало меньше.

А ларчик просто открывался. Всего лишь вопрос энергии. Гайры и люди, не зная того, постоянно подпитывали Нерхаш своей энергией, а он с удовольствием дарил бы им свою, если бы они сумели ее взять. Люди естественно, посредством цепочки перерождений, сроднились с ним и пропускали ее сквозь себя также легко, как рыба пропускает воду сквозь жабры, но гайры были другими. Они выбрасывали из себя огромное количество энергии, которую покорно поглощал Нерхаш, но ничего не брали взамен. Они были существами неестественными, которым чья-то недобрая мысль и воля продала способность вырабатывать неограниченное количество энергии, и они не нуждались в том, чтобы быть с кем-то связанными взаимным обменом. А Нерхаш не мог без этого существовать. Он был полон под завязку и грозил взорваться в ближайшее время, как забытая на плите скороварка с испортившимся клапаном.

Нерхаш выдал Ларам карт-бланш, такой же, какой до этого выдал Заргону, и им предстояло использовать этот подарок более разумным способом, чем тот, который выбрал бывший любовник госпожи Кинари.

Лары разъехались или остались, но все имели согласованный план действий. Те, которые уехали, должны были попытаться убедить свои семьи в необходимости сопротивления, хотя до поры до времени следовало держать эти намерения в тайне, дабы не насторожить Заргона. Те же, которые остались, начали вплотную заниматься подготовкой к войне вместе с воинственными Крэйгами и Сьонами, а также не менее серьезно настроенными Цэнгами и Йасу.

Высший совет Ларов, предпочитая не полагаться исключительно на грубую силу, и будучи уверенным в том, что Заргон наверняка предусмотрел такой вариант, занялись размышлениями на тему: какие козыри у него еще могут быть в рукаве, и чего можно вообще от него ожидать. Вайгару же, иногда присутствовавшему при этом, такое занятие временами казалось совершенно бессмысленным. Вряд ли здравомыслящие Лары были в состоянии просчитать действия чокнутого Заргона. Но они не сдавались, вызывая тем самым невольное уважение у Вайгара. Он предоставил им всю информацию, которую имел, вплоть до исписанных именем его жены старых листков бумаги, и оставил своих умных родственников наедине с мыслями прекрасного Заргона.

Сам же предпочел на время отвлечься и пообщаться со своей дочерью. А так, как давно известно, что устами младенца глаголет истина, то именно она и натолкнула его на мысль встретиться с Кваном и поинтересоваться его мнением насчет происходящего на Нерхаше. Все-таки коренной житель, как-никак. Хотя, почему он вечно такой голодный на переполненном энергией Нерхаше, Вайгар так и не понял.

Это было странно, но Кван на зов не пришел. Было о чем подумать, и, возможно, Вайгар не оставил бы это просто так, если бы в это время опять не произошло событие, надолго приковавшее к себе его внимание.

Кинари, окончательно потеряв надежду воззвать к здравому смыслу соотечественников и родственников, проявила в очередной раз характер и отсутствие желания идти к цели окружным путем. Подобно своей прямолинейной матушке высокомерно наплевав на тысячелетние традиции, она в сопровождении одной Даги направилась прямо во дворец Заргонов, немало шокировав его обитателей своим неожиданным появлением. Тем не менее, выпроводить гайре такого уровня без объяснений никто не решился, и с ней согласились встретиться несколько высокопоставленных гайров. Буквально источая из себя холод и высокомерие, она надменно сняла с себя защиту и позволила им наложить на себя заклятие правдивости. После чего выложила им все о себе, о Заргоне и о Нерхаше. А потом, не позволив себе ни на секунду смутиться, она предложила слегка обалдевшим от такого обилия информации Заргонам подняться с ней на крышу. Согласились только трое, те, чьи матери были родом с Ценеты (к несчастью, ни одного Заргон-Лара в этот момент во дворце не оказалось, да их и было-то всего двое на весь Нерхаш), но и это была уже победа. Если бы удалось убедить этих троих, то с остальными было бы разговаривать намного проще, но, как назло, именно в этот момент прибыл гонец с официальным посланием короля Заргона Первого.

Он предлагал всем гайрам Нарги и ее величеству королеве Намини в знак добрососедства и сотрудничества заключить мирный договор. А дабы этот договор имел под собой еще более прочные основания, его следовало скрепить межгосударственным браком. Он, Заргон Первый, с радостью и удовольствием готов взять в жены госпожу Кинари из дома Тенгов, дочь Вьора. Со своей стороны он гарантирует, что родная страна его жены будет для него такой же священной и неприкосновенной, как и его собственная Ценета. (О том, что он сам такой же уроженец Нарги, как и Кинари, новый король предпочел не упоминать.) Далее следовало перечисление пунктов мирного договора и, чем дальше их читал один из Заргонов, тем сильнее и безнадежнее падало вниз сердце госпожи Кинари. Она сама дала в руки Заргонам такое оружие против себя, что ей оставалось только молиться несуществующим полузабытым богам своего погибшего мира. Вряд ли теперь ей мог кто-нибудь помочь, кроме них. Она нашла в себе силы не опустить голову и прямо посмотреть в заинтересованные глаза Заргонов.

– Это абсурд! - Твердо сказала она. - Это невозможно, потому что я уже замужем. Если он так желает основать первую на Нерхаше династию гайров, то пусть соизволит сделать все, как положено, и найдет себе незамужнюю невесту. - Она высокомерно обвела Заргонов ледяным взглядом. - Такую, которая бы согласилась выйти замуж за выродка.

После этой фразы в зале повисло молчание, которое нарушалось только потрескиванием горящих дров в камине. Кинари точно не знала, могут ли Заргоны общаться между собой мысленно, хотя такие слухи и ходили о них по Нерхашу, но в данный момент, окруженная ими со всех сторон, она готова была полностью согласиться с этими слухами.

– Госпожа Кинари, надеюсь, для вас не станет большим неудобством необходимость погостить у нас некоторое время? - Наконец любезно осведомился один из них. Заргон-Турэн, как предположила Кинари из-за его довольно ощутимого сходства со своим мужем. Такое острое хищное лицо и особая мягкая повадка всегда отличала Турэнов ото всех других семей воинов. Равно, как и безжалостность. Значит, все-таки плен! - подумала Кинари, в который раз проклиная про себя свою глупость. - Теперь они будут торговаться с ним, имея на руках солидный козырь. Она с тоской посмотрела на изящный ажурный столик, стоящий всего в двух шагах от нее. Там, на кофейном блюдце лежало кольцо старого Лара, которое она так легкомысленно сняла с пальца в глупой надежде объяснить Заргонам, что происходит. Если бы это маленькое колечко было сейчас на ее пальце, то они никак не смогли бы надавить на нее. Скорее, наоборот. Заргоны это очень хорошо понимали.

– Вы позволите взять ваше кольцо, госпожа Кинари? - Спросил уже другой Заргон, на этот раз Заргон-Дешэ. Уж ему-то точно не надо объяснять, что спрятано в этом кусочке золота.

– Нет! - Резко сказала она, и Заргон-Дешэ, уже протянувший к кольцу руку, сразу отдернул ее.

– Будьте же благоразумны, госпожа Кинари! - Он попытался сделать вид, что уговаривает капризную дамочку. - Мы не собираемся причинять Вам никакого вреда! Уверяю Вас, это совершенно не в наших интересах. Напротив, мы устроим Вас здесь, как королеву! - Учитывая обстоятельства, он не мог произнести худшей фразы. По чрезвычайно выразительному взгляду Кинари он и сам это понял, и далее заговорил уже другим тоном и гораздо быстрее. Как будто опасался ее неудовольствия больше, чем того, что подумают о нем окружающие его родственники. Впрочем, возможно, он боялся ее, как свою будущую королеву, и это вполне оправдывало его. - Госпожа Кинари, мы очень сожалеем, что нам приходиться вот так удерживать вас против вашей воли, но это ненадолго. Как только мы выясним некоторые обстоятельства, мы немедленно предоставим вам полную свободу. И, разумеется, мы сейчас же известим наших уважаемых соседей Тенгов о том, что вы пожелали остаться у нас в гостях. Будьте же благоразумны! - Снова повторил он.

– Нет! - Опять повторила Кинари. - Вы не посмеете. Вы должны отдавать себе отчет, чем это грозит вам и всему вашему семейству.

Это был блеф. В данных обстоятельствах это ничем им не грозило, и они это прекрасно понимали. Заргон-Турэн мягко поднялся с кресла, снова до боли напомнив ей Вайгара, и направился к столику. Кинари поняла, что все кончено. В любом случае она не сможет с ними справиться, тем более теперь, когда находится у них в доме. И даже не вспомнила про Дагу, свою телохранительницу, заменившую ей покойного Флора.

Дагу, которую она привела в божеский вид, удалив с ее лица огромную волосатую родинку (правда, с заостренными ушками Кинари ничего не смогла сделать, Даге по-прежнему приходилось их прятать), а Вайгар замаскировал ее сущность так, что даже Лары не могли ее видеть. Ну, разве что пара-тройка самых сильных, но они уже такого насмотрелись, что оборотизм Даги вряд ли смог бы их заинтересовать и, в любом случае, распространяться о нем они бы не стали. В первый раз за всю свою сознательную жизнь Дага вздохнула с облегчением, уверенная, что никто не сможет причинить ей зла. Правда, в данный момент, зло собирались причинить ее хозяйке, и Дага вспыхнула со всей силой своей взрывоопасной крови, влитой в нее поколениями огненных предков.

В зале неожиданно стало жарко. Дага каким-то незаметным движением мягко перетекла из-за спины Кинари и встала между столиком и слегка удивленным Заргон-Турэном. Воздух около нее дрожал и вибрировал, как возле настоящего живого огня, а с кончиков пальцев уже начинало стекать жидкое пламя. Она подняла руки и сделала пальцами нечто вроде щелчка, похожим на те, которыми дети обычно награждают друг друга в играх. Только в данном случае все получилось не так безобидно. Капли жидкого пламени разлетелись от нее по всей комнате, и там, где они приземлились, сразу же вспыхнул огонь. Заргон-Турэна при этом спасла только кровь Турэнов, так как именно она заставила его отскочить за мгновение до того, как светящиеся капли упали на то место, где он стоял. Ярость Даги была настолько велика, что пламя, упавшее на пол, сразу же прожигало в нем весьма заметные дыры, а некоторые из Заргонов, громко матерясь и мигом утратив всю свою невозмутимость, сбивали пламя со своей одежды. Началась неразбериха, и Кинари, задыхаясь от жара, исходившего от Даги, нырнула ей за спину и схватила кольцо. Но надеть его, к сожалению, не успела, так как опомнившийся Заргон-Турэн налетел на нее, как коршун на куропатку. Сбил ее с ног, и они, упав, покатились по полу. Кинари дралась, как сумасшедшая. Один раз ей чуть было не удалось уронить на него шкаф (о том, что эта громадина погребет под собой и ее, она в тот момент не думала), но он был просто намного сильнее, учитывая то, что защиты у нее не было никакой. Он подмял ее под себя и, безжалостно вывернув ей руку, вытряхнул из ее ладони кольцо. Потом перебросил через плечо и потащил, отбивающуюся и визжащую, как обычная девка, госпожу Кинари наверх, на второй этаж дворца Заргонов. Слуги, напуганные шумом и криками, доносившимися снизу, бежали им навстречу, но, завидев своего очень злого господина с брыкающейся ношей на плече, шарахались от него в разные стороны, забегая в открытые двери или просто прижимаясь к стенам.

Наконец, он остановился, ногой открыл одну из дверей и швырнул туда госпожу Кинари так, что она кубарем покатилась по комнате. Потом молча запер за собой дверь и ушел. Кинари осталась одна. Что там происходило с Дагой, она не знала, пока спустя некоторое время ее телохранительницу не принесли в эту же комнату и не бросили под ноги хозяйке, как безжизненный сверток. Уже пришедшая в себя, но плачущая без остановки Кинари, дрожащими руками развернула сверток и, сквозь застилающую глаза пелену, увидела, что ее телохранительница, слава пресветлым богам, жива, хоть и пострадала очень сильно. Ее тело местами обгорело, обе руки были сломаны, а спина глубоко порезана, но это все были мелочи по сравнению с тем, что она находилась под мощным заклятием и совершенно не реагировала на происходящее. Кинари перетащила Дагу на кровать и выругалась, как сапожник, чего никогда себе раньше не позволяла. Теперь, чтобы привести Дагу в приличное состояние, ей предстояло разрядить на это дело все оставшиеся амулеты, и у них не оставалось вообще ничего. Даже самого призрачного шанса. Но дать умереть Даге после того, как она пообещала Флору оберегать его сестру, было еще хуже, и Кинари немедленно приступила к лечению.

Хвала богам, Дага скоро пришла в себя, хотя Кинари пришлось очень потрудиться, и она была после этого, как выжатый лимон. Впрочем, сама Дага была не лучше, потому заклятия целой кучи Заргонов снять с нее Кинари было не под силу. Хорошо было уже то, что Дага просто реагировала на нее и делала то, что Кинари ей велела. Правда, на данный момент кроме команды "спать" Кинари ничего приказать была не в состоянии, только проверила последним усилием, смогла ли Дага глубоко заснуть, и тут же отключилась сама. Нервы, знаете ли, могут не выдержать даже у железной госпожи Кинари.

Проснулась она поздно утром совершенно разбитая, несмотря на то, что проспала так долго, и сразу же вспомнила все, что произошло накануне. Дага еще не просыпалась, и Кинари отправилась в ванную, решив не будить свою телохранительницу.

Пролежав довольно продолжительное время в теплой воде, а, после, подставив свое расслабленное тело под упругие прохладные струи, бьющие откуда-то сверху, Кинари наконец-то обрела утраченное душевное равновесие и способность думать. Возможно, все еще не так плохо, как кажется. То, что она потеряла связь с Вайгаром, когда сняла кольцо и открылась для заклятий Заргонов, это конечно, ужасно, но Кинари очень надеялась на то, что эта потеря связи его, по меньшей мере, насторожит. А так как его можно было смело обвинить в чем угодно, кроме глупости, то, скорее всего, он решит разобраться во всем лично и скоро будет здесь, в Нарге. Только бы переговоры по ее поводу заняли как можно больше времени, чтобы он успел что-нибудь придумать! Впрочем, здесь она сможет ему помочь. Кинари даже улыбнулась, представив себе все палки, которые она в состоянии засунуть в колеса Заргонам.

К сожалению, она просчиталась. Как бы быстро Лары не запрягали своих драконов, Заргон Первый и пока Единственный делал это намного быстрее.

Уже к вечеру этого дня в дверь ее роскошных, действительно королевских апартаментов раздался осторожный стук. Время уже подходило к ужину, и Кинари ничуть это не удивило. Она ожидала увидеть служанок, которые днем приносили им обед, но это оказались не совсем те служанки. Несколько хорошо вышколенных горничных осторожно внесли на вытянутых руках ее самые любимые вечерние платья самых разных оттенков синего и голубого цветов. Все платья были выглажены и приготовлены к выходу. А следом за служанками вошел дворецкий чрезвычайно благообразно вида, неся одну из ее шкатулок с драгоценностями. Кинари сильно подозревала, что там тоже находятся именно те побрякушки, которые ей больше всего нравились, и ее медленно начала захлестывать волна бешенства. Значит, Тенги сдали ее Заргонам! Ее собственная семья продала ее, как самого распоследнего длорка, хотя должна была защищать и отстаивать ее интересы. А в эти самые интересы ну просто никак не мог входить брак с выродком, и Кинари не могла сейчас от души не запрезирать свою семью, которая сознательно шла на такое унижение собственного достоинства. Она готова была простить им все, что угодно: их торгашество, их упрямство, не позволяющее им видеть дальше своего носа, их нелегкие характеры, но это она была простить не в состоянии. Ни один уважающий себя гайр никогда не отдаст свою дочь за выродка, какие бы блага это ему не сулило. Просто потому, что точно знает, какие от этого брака могут родиться дети. И родятся с вероятностью в 99,99%.

Кинари стояла посреди гостиной, напряженная, как струна, с высоко поднятой головой, и холодно смотрела на слуг, выстроившихся в шеренгу в нескольких шагах от нее. Но гости еще не закончились. В дверь медленно и с достоинством вошли несколько Заргонов, и это были не те Заргоны, с которыми она так душевно пообщалась накануне. Это была та самая тяжелая артиллерия, которая не позволила ей склонить королеву на свою сторону. Самые опытные и сильные гайры дома Заргон стояли сейчас перед ней, и она отчетливо понимала, что для них ее хлипкая защита, которую она так старательно восстанавливала со вчерашнего дня не более чем легкий сквозняк. То есть, неудобство они от нее испытают примерно такое же. И, тем не менее, к ее удивлению, они вдруг одновременно склонились перед ней в глубоких придворных поклонах, которыми в Нарге традиционно приветствовали королеву. И вот тут Кинари поняла, что дело действительно плохо.

– Что за маскарад вы изволите здесь разыгрывать, достопочтенные господа Заргоны? - Многолетняя придворная выучка не подвела, голос Кинари не дрогнул, и едкая ирония прозвучала в нем весьма ощутимо.

Они все, как по команде выпрямились, не потеряв при этом ни грамма достоинства и абсолютно проигнорировав ее иронию, которая даже ей самой показалась в эту минуту детской выходкой.

Один из них, Заргон-Вьор, ее дальний родственник, Кинари его очень хорошо знала, сделал шаг вперед и протянул ей одну бумагу из целой стопки, которая была у него в руках.

– Это документ о вашем разводе с господином Вайгаром Лар-Турэном. - И никакого намека на приветствие.

Глаза у Кинари медленно начали округляться, но она сразу же взяла себя в руки.

– И на каком основании? - Поинтересовалась она. Разводы на Нерхаше всегда были чем-то из ряда вон выходящим.

– На основании фиктивности вашего брака.

– То есть? - Не поняла Кинари. - А наша дочь? Она тоже, по-вашему, фикция?

– Ваша дочь - это выполнение закона о детях. А ваш брак никогда не имел места быть. Вы с вашим так называемым мужем всегда жили врозь и почти не встречались друг с другом.

– Так. - Сказала Кинари. Заргон-Вьор по-прежнему протягивал ей бумагу, но она не делала никаких попыток взять ее. - Я не признаю этого развода. Я требую, чтобы сюда вызвали моего мужа и обсудили с ним этот вопрос. Я уверена, что он полностью согласится с моим мнением по этому поводу. Вы не имеете права решать за него то, что касается лично его.

– Ваша добропорядочность, госпожа Кинари, очень похвальна и широко известна. Но боюсь, что буду вынужден огорчить вас. Мы имеем все права, чтобы решать подобные вопросы.

– И с каких это пор?

– Со вчерашнего дня. Вы, вероятно, не в курсе, но вчера вечером в Нарге произошли кое-какие изменения. С прискорбием вынужден вам сообщить, что наша старая королева Намини скончалась.

– Что? - Воскликнула Кинари. Все, конец Нарге! - стремительно пронеслось у нее в голове.

– Мы все скорбим вместе с вами, поверьте. Она ведь была вашей подругой, не так ли? К сожалению, все ее наследники последовали за ней по причине весьма прозаической: они отравились грибами, которые были поданы за вчерашним ужином, и наши уважаемые соседи Тенги ничего не смогли с этим поделать. Их никто не винит, потому что, возможно, имел место злой умысел против Наргийской династии.

– Есть ли какие-нибудь следы?

– Боюсь опять огорчить вас, но следы явно ведут в Йасиар. - Заргон-Вьор ухитрился выразить на своем лице довольно правдоподобное сожаление. - Конечно, прямых доказательств у нас нет, но…

– И кто теперь находится у власти? - Голос Кинари был практически безжизнен.

– О, у нас большие перемены! Основана вторая гайровская династия на Нерхаше!

– Короче, господин Савайр, вы не на приеме! - Почти грубо оборвала его Кинари. Ей уже было почти все равно. Она догадывалась сама, но хотела услышать это от него.

– Я думаю, что это не вызовет вашего неудовольствия. Это один из самых талантливых гайров нашего дома Дайор Заргон-Дешэ, женатый на вашей двоюродной сестре Ранити Тенг-Турэн.

Ну, разумеется, кто же еще? И следующим шагом будет, конечно же…

– А теперь позвольте вам вручить еще одну бумагу! - Строго говоря, он еще не вручил предыдущую бумагу, но это его почти не смутило. Он вытащил из стопки еще одну, и Кинари, мельком кинувшей на этот документ насмешливый взгляд, сразу стало ясно, что писали ее очень старательно. Даже со стороны было видно, что она вся разрисована гербами, не говоря уж о том, что просто до безобразия увешана печатями. Почти как глупая гайре на королевском балу, которая навешала на себя все свои фамильные драгоценности. - Это документ о присвоении вам княжеского титула.

Кинари стало и смешно и грустно одновременно. На ее глазах рушился с детства знакомый мир, в котором гайры никогда не имели никаких титулов, кроме имени семьи и своих собственных таланта и силы. Только это позволяло им занимать в обществе достойное их место. Теперь все будет по-другому.

– А это документ о даровании вам земель на южной границе с Ценетой, вам будет очень удобно осуществлять управление этими землями из столицы. - Господин Савайр не счел нужным уточнить, из какой именно столицы, для него ответ на этот вопрос был само собой разумеющимся, и Кинари вдруг показалось нелепым возражать ему. Они все сейчас пытаются поймать рыбоида в мутной воде, и голоса разума просто не услышат. Для них будет даже очень выгодно, если она не сможет родить Заргону ни одного нормального ребенка. Тогда они попросту посадят на трон Ценеты одного из детей ее двоюродной сестры Ранити, и все будут довольны. Кроме них с Вайгаром. При мысли о Вайгаре Кинари снова захотелось расплакаться, как девчонке. Господин Савайр почувствовал изменение в ее настроении, и решил ее утешить.

– Ну же, улыбнитесь, госпожа Кинари! Никогда еще ни одной гайре не оказывалось столько почестей, сколько вам!

– Да, особенно вчера. - Напомнила ему Кинари и с удовольствием отметила, что ей, кажется, удалось его смутить.

– Но, дорогая, - деланно засмеялся он, - вы должны признать, что вчера вели себя немного неразумно! Особенно ваша служанка. Видели бы вы сейчас нашу гостиную! Уверяю вас, мы почти разорились на ремонте!

– Ничего, почему-то мне кажется, что вы это переживете! А вот я не знаю, переживу я такое оскорбление, или нет. - Казалось, что от голоса Кинари вся гостиная покрылась ледяной коркой. - Я требую, что мне немедленно вернули мое кольцо, сняли заклятия с моей служанки и предоставили нам возможность уйти на все четыре стороны!

Заргоны молча выслушали ее претензии, и один их них, не произнеся ни слова, отправился в спальню, где лежала Дага. Через пару минут он вышел оттуда, ведя за ее собой, чтобы Кинари убедилась, что все в порядке.

– Забирайте свою ненормальную, Кинари. - Не очень вежливо сказал он, вероятно, забыв, что перед ним стоит княгиня. С другой стороны, он был настолько стар, что его слова уже начали нездорово вспыхивать в воздухе яркими разноцветными огоньками. По сравнению с ним Кинари была просто девчонка, и именно так себя и чувствовала. - Она может хоть сейчас начать поливать нас огнем.

– Она не будет. - Сказала Кинари, подтягивая Дагу к себе поближе. С ней действительно было все в порядке. Она возбужденно смотрела на хозяйку, и воздух вокруг нее был заметно горячее, чем обычно. Кинари протянула руку ладонью вверх и потребовала: - Кольцо!

Еще один из них сделал шаг вперед и протянул ей кольцо. Кинари схватила его, судорожно сжала в кулаке и только потом посмотрела на того, кто дал ей кольцо. Она чуть не потеряла дар речи, когда поняла, что перед ней стоял, судя по загадочным светло-серым, как у ее мужа глазам, смотрящим как бы сквозь нее, Заргон-Лар собственной персоной. Раньше ее страшно выводил из себя этот неопределенный взгляд, но сейчас он показался ей до боли родным. Она быстро надела кольцо, как будто боясь, что его сейчас у нее отнимут, победно огляделась, не слишком скрывая хищное выражение своих прекрасных глаз, и обнаружила, что Заргон-Лар, оказывается, сделал то, что не было предусмотрено протоколом. Ауры всех остальных Заргонов буквально источали недоумение и ненависть по отношению к нему, но он был абсолютно спокоен, и смотрел на нее совершенно безмятежным взглядом, хотя не мог не видеть аур своих родственников. Более, того, он улыбнулся и слегка подмигнул ей.

– Удачи вам, ваше высочество! - И склонился перед ней в придворном поклоне, на который она ответила очень любезно, моментально включившись в его игру. Если остальные Заргоны и были недовольны его поведением, то после любезности Кинари, их недовольство сошло на нет, и они присоединились к поклону.

– А теперь я бы хотела уйти отсюда. - Кинари хотелось закрепить успех, но у Заргонов на этот счет было другое мнение.

– Госпожа Кинари, несомненно, извинит нас за то, что мы позволим себе задержать ваше высочество у себя еще ненадолго. - Осторожно сказал Заргон-Вьор, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства.

– Насколько? - Кинари уже поняла, что они приготовили ей какую-то гадость. Аура Заргон-Лара запереливалась цветами предупреждения, но, к сожалению, Кинари не была истинной Лари и не смогла понять, что именно он хочет этим сказать.

– Всего лишь на ужин. - Господин Савайр был ласков, как удав, обматывающий горло своей жертве. - Он состоится через два часа. Я надеюсь, вы успеете переодеться?

Кинари поняла, что возражать попросту глупо. Чтобы там ни ожидало ее на этом ужине, избежать этого ей не удастся. Она медленно кивнула.

– Кстати, - Заргон-Вьор протянул ей все бумаги, снова сложив их в одну стопку, - вы не пожелали до конца выслушать то, что я должен был вам сообщить. Просмотрите их сами на досуге. Уверяю вас, вы найдете здесь много интересного!

Последняя фраза сопровождалась улыбкой голодного дракона, и потому Кинари взяла бумаги с некоторым трепетом, так, как обычно брала в руки ядовитого паука Гау, яд которого очень любила использовать в своих составах, лечебных и не очень. Больше всего в данный момент она сожалела только об одном: о том, что упомянутый паук Гау находится слишком далеко от нее и чересчур любезного Заргон-Вьора.

Она посмотрела бумаги немного позднее, когда горничные причесывали ее к ужину, и только многолетняя выучка придворной гайре не позволила ей завизжать от бессилия и закатить глупую бабскую истерику. В этих бумагах, помимо официального предложения руки и сердца выродка Заргона детально прописывались условия их брака, к слову сказать, очень выгодные для нее, но это было еще не все. Там было сказано, что, в том случае, если они не смогут иметь совместных детей, их законной наследницей автоматически становится ее дочь от первого брака Нерави Тенг-Лар.