"Чистое пламя любви" - читать интересную книгу автора (Барбьери Элейн)

Стараясь не выдавать снедавшего ее волнения, Аметист спустилась вниз из своей комнаты, чтобы повидать Армана Бошана. Как ей только что стало известно, из мастерской мадам Дюморье доставили множество новых платьев, адресованных на ее имя.

— Но вам же совершенно нечего надеть! — пытался оправдаться Арман.

— А по-моему, мне вполне достаточно вещей, привезенных с Ямайки! Все эти платья очень красивые и я вам крайне признательна, но… вы должны немедленно вернуть их мадам Дюморье!

— Ах, дорогая, за что вы так жестоко меня наказываете?

— Наказываю? Я? — Аметист в недоумении уставилась на француза, чья физиономия выражала самую искреннюю растерянность.

— Если вы откажетесь принять эти жалкие тряпки и будете упорно носить то, что привезли с собой, как вы можете выходить со мной на публику?

— Арман, — Аметист говорила медленно, осторожно подбирая каждое слово, — мне даже в голову не могло прийти, что вы захотите… Ну, то есть я вовсе не считаю это разумным — показываться в свете… Ну как вам объяснить, что это просто неприлично? Войдите в мое положение! Меньше года назад меня представили всем этим людям как подопечную капитана Стрейта, затем Дэмиен назвал меня своей невестой. Прошло еще немного времени — и только глупец не смог бы догадаться, что на самом деле я была его любовницей…

— А теперь вы вернулись в Филадельфию, моя крошка, и гостите у меня в доме.

— Вот именно. Представляю, как у всех полезут на лоб глаза, когда я появлюсь с вами в обществе!

— Но вы действительно моя гостья, и никаким сплетникам не удастся вас опорочить. Кроме того, поверьте, я вовсе не собираюсь водить вас по светским раутам.

— Тогда я действительно ничего не понимаю, Арман. Ума не приложу…

— Вы хорошо провели те две недели, что живете под моей крышей?

— Да, Арман, очень хорошо.

— И это главное, дорогая. А теперь позвольте пригласить вас в пятницу на музыкальный вечер!

— Простите, но… не лучше ли вам взять с собой кого-то из ваших любовниц? Кстати, они обижаются на вас за то, что вы их забыли в последние дни?

— Ах, моя милая, зачем попрекать меня моим прошлым…

— Арман, честное слово, я сказала это без задней мысли.

— Вот и хорошо, давайте-раз и навсегда покончим с этой темой.

— Но мы договорились, что я остановлюсь у вас временно, пока не встану на ноги, — только поэтому я приняла ваше приглашение. Надеюсь, вы понимаете…

— Ах, дорогая, — на лице француза появилась легкая улыбка, — мой рассудок понимает все, но ведь сердцу не прикажешь! — Он легонько поцеловал ее в губы. — Так вы пойдете со мной на музыкальный вечер? Без вас ни один исполнитель не доставит мне удовольствия!

— Пожалуй… да. — Аметист кивнула. Ей меньше всего хотелось обидеть радушного хозяина сухим отказом. — Я пойду с вами с большим удовольствием. Думаю, мне тоже не помешает отвлечься от своих проблем.

— Чудесно, чудесно! Но тогда вам придется принять от меня эти платья — они как раз пригодятся в подобных случаях!

— Нет, я не могу!

— Если вам так угодно, моя милая, — со вздохом отвечал Арман, начинавший выказывать признаки нетерпения, — вы можете приплюсовать стоимость этих нарядов к тому счету, по которому собираетесь расплатиться со мной в будущем. Надеюсь, это вас устроит?

Аметист лихорадочно обдумывала столь заманчивое предложение. Арман во многом прав: новые платья понадобятся ей, чтобы посещать музыкальные салоны и театры, а также в том случае, если Джон Генри добьется отмены устаревшего закона. В чем-то же ей надо будет выходить на сцену…

— Хорошо, я согласна. Арман просиял.

— Должен признаться, я недооценил одну вашу черту!

— И какую же именно?

— Вы прекрасно умеете торговаться…

— А вы просто чудесный человек! — воскликнула Аметист бросаясь на шею своему другу.

Отбивая каблучками торопливую дробь, Аметист шагала по длинному коридору Стэйт-Хауса — здания, где помещались городские службы. Она то и дело оборачивалась и подгоняла свою неловкую служанку:

— Тилли, ну что ты плетешься, как старая кляча? Я обещала мистеру Пилу прийти к нему в мастерскую в одиннадцать, а сейчас уже двенадцатый час! В двенадцать за нами заедет Арман, а мне еще надо как следует рассмотреть его работу!

— Тилли шагать так быстро, как носить его ноги, — упрямо бурчала мулатка, и Аметист обреченно вздохнула: когда на Тилли находил приступ упрямства, с ней никто ничего не мог поделать.

До берегов Америки наконец-то дошла весть, что в Париже в декабре был подписан долгожданный мирный договор между Штатами и Англией. На чрезвычайном заседании городского совета граждане Филадельфии решили, что всеобщие торжества начнутся через неделю после того, как конгресс ратифицирует этот договор. Совет также поручил Чарлзу Уилсону Пилу, автору официального портрета Джорджа Вашингтона, создать грандиозные декорации для временной сцены, на которой будут выступать отцы города и важные государственные деятели. Благодаря связям Армана Аметист недавно познакомилась с прославленным художником и была очень польщена просьбой время от времени посещать его мастерскую для обсуждения эскизов декораций. Первая встреча должна была состояться именно в этот день, и Аметист очень спешила. Она лишь на миг задержалась у двери, чтобы привести себя в порядок, и с удивлением обнаружила, что Тилли успела ее догнать.

Женщины вошли в зал — и замерли от удивления.

Весьма довольный эффектом, произведенным на посетительниц его работой, Чарлз Пил двинулся навстречу своей гостье, громко восклицая:

— Я счастлив видеть вас, мисс Грир, но хочу извиниться за то, что не могу приветствовать вас должным образом, так как мои руки испачканы краской.

— Ну что вы, мистер Пил! По словам Армана, ваша работа выглядит грандиозно, и теперь я вижу, что это действительно так!

После обмена любезностями художник принялся детально рассказывать, какими будут его декорации в законченном виде, когда их возведут на сцене в натуральную величину. Аметист так увлеклась, что не заметила, как пролетело время, однако, когда ее взгляд случайно упал на настольные часы, она невольно охнула:

— Боже милостивый — уже четверть первого, а месье Бошан ждет меня в двенадцать! Мистер Пил, я должна идти, но прежде мне бы хотелось выразить вам свое восхищение вашей замечательной работой.

Чарлз Пил учтиво раскланялся, и Аметист заторопилась к парадному крыльцу Стэйт-Хауса, где ее должен был ждать Арман. Тилли и на этот раз упрямо плелась где-то позади и заметно отстала, когда Аметист с разбегу налетела на какого-то массивного, неподвижно стоящего человека.

И как она не заметила его в сумраке длинного коридора? Аметист подняла глаза, собираясь извиниться за свою неловкость, и застыла в изумлении.

— Дэмиен! — Она отшатнулась и услышала у себя за спиной сдавленное восклицание: это Тилли наконец-то прибыла на место событий. Но оказалось, что мулатку поразило вовсе не появление Дэмиена — она не спускала глаз с высокого негра, маячившего за спиной у капитана Стрейта.

— Раймонд… Раймонд…

— Раймонд? — Аметист вопросительно посмотрела на Дэмиена, который как ни в чем не бывало ответил:

— Да, это Раймонд. Ты слишком поспешно покинула Ямайку, Аметист. Я уж не говорю о том, что вам с Тилли хватило ума поселиться у твоего «дружка», Армана Бошана! Безусловно, мне следовало предвидеть такой поворот событий, и все же я сумел тебя удивить, не так ли?

Аметист прекрасно чувствовала накал страстей, бушевавших за этой каменной маской, и ей стало страшно: что будет, когда его гнев вырвется наружу? Судя по всему, это должно было случиться с минуты на минуту.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, когда составляла с Уильямом Шериданом план побега? Не могу не отдать должное твоему мастерству: ты отлично справилась с ролью покорной любовницы, уступившей грубой силе и согласившейся стать моей женой! Да, дорогая, я так ничего и не заподозрил до самого конца! Я был настолько глуп, что верил в искренность твоих обещаний! — Дэмиен готов был без конца обличать коварство своей упрямой любовницы, но ничего не мог с собой поделать: ему все сильнее хотелось схватить ее в охапку, прижать к себе и целовать, целовать до изнеможения… Все же он взял себя в руки и продолжил: — Как видишь, теперь я на свободе и вернулся в Филадельфию. Меня совсем не обрадовал тот факт, что ты спуталась с Бошаном, — но опять-таки мне следовало догадаться, что он тоже являлся частью твоего плана. Ты непревзойденная актриса, Аметист, и мне следует помнить об этом в будущем.

— Твои переживания по поводу нашего будущего напрасны, Дэмиен, — дрожащим голосом возразила Аметист. — Я свободна сейчас и буду свободна впредь.

— Этому не бывать! Ты непременно вернешься ко мне, попомни мое слово! — отрезал Дэмиен.

— Ни за что! Я никогда не позволю Мэриан расти под влиянием твоей черной магии и не обреку себя на вечное проклятие!

— А кто, интересно, тебя спрашивает? Ты сделаешь так, как хочу я, и точка.

— Вы глубоко ошибаетесь, месье Стрсйт — Арман Бошан поспешил прийти па помощь Аметист — Эта женщина теперь находится под моей защитой, поскольку является почетной гостьей в моем доме, и я не позволю грубить ей в моем присутствии!

— Почетной гостьей? Ха! Бошан, по-твоему, я хоть на минуту поверю в эту чушь? Да разве нормальный мужчина выдержит хотя бы час, оставшись с ней вдвоем под одной крышей?

— Вы снова глубоко ошибаетесь, месье Стрейт — перебил его Арман. — Если бы я посмел принуждать Аметист к сожительству, она сбежала бы от меня при первой возможности — так же как сбежала от вас Вы настоящий болван, поймите это наконец: утверждаете, что не можете жить без нее, но сумели так настроить се против себя, что она готова бежать на край света, лишь бы не возвращаться к вам в когти!

Слова Армана угодили точно в цель, Дэмиен побагровел от ярости, но все еще не желал сдаваться:

— Ах, как приятно встретить честного и порядочного человека! Думаю, тебе понадобится вся честность и порядочность, чтобы не пытаться удержать Аметист, когда она решит вернуться ко мне!

— Вы снова ведете себя как болван! — презрительно бросил Бошан.

— Ну, это еще неизвестно, кто из нас болван, ты или я — Дэмиен обернулся к Аметист. Содрогаясь от страха, она все же набралась мужества и твердо выдержала его взгляд — Тебе следовало подумать о том, что своим упрямством ты разрушаешь прекрасную семью. Мэриан должна быть вместе с отцом… Тилли должна быть вместе с Раймондом, а ты должна быть вместе со мной, разве не так?

— Нет! — Аметист посмотрела на искаженное болью лицо Тилли и воскликнула: — Ты не посмеешь взвалить на меня ответственность еще и за ее страдания!

— Но кто же тогда будет в этом виноват, кроме тебя? Тебе достаточно сказать лишь слово — и Тилли снова будет вместе с Раймондом.

— Нет! Нет!

Не помня себя от отчаяния, Аметист набросилась на Дэмиена с кулаками и принялась исступленно бить его по груди.

— Право же, дорогая, он не стоит ваших слез, — вмешался Арман. — Успокойтесь и пойдем отсюда!

Кое-как французу удалось оттащить несчастную от Дэмиена и, обняв за плечи, повести к карете.

— Аметист, постой! — вскричал Дэмиен, не в силах равнодушно смотреть, как уводят его любимую. — Ты так и не ответила на мой вопрос! На него есть лишь один ответ — ты его знаешь, и ты вернешься ко мне!

Тилли ни на шаг не отставала от хозяйки, и вся ее фигура выражала оскорбленное достоинство. Капитан долго смотрел им вслед, а потом обернулся к Раймонду:

— Поверь, я не испытываю особого удовольствия, используя тебя в своих целях, и мне больно видеть, как ты страдаешь. Но тебе следует набраться терпения. Нам обоим следует набраться терпения. Это всего лишь небольшая отсрочка. Скоро наши женщины снова будут с нами, даю тебе слово!

Жадно приникшие к материнской груди алые нежные губки немного приоткрылись, и в уголке маленького рта показалась капелька молока. Ясные серые глазки медленно закрылись.

Аметист с улыбкой любовалась ангельским личиком спящей дочки; сердце ее переполняла гордость и огромная любовь. Мэриан действительно была необыкновенным ребенком — она почти никогда не капризничала и крепко спала между кормлениями, что было весьма удивительно, если учесть, в каком напряженном состоянии находилась сейчас ее мать. Прошла неделя с тех пор, как Аметист повстречалась с Дэмиеном на крыльце Стэйт-Хауса, и все это время она не находила себе места от тревоги. Внешне их жизнь ничуть не изменилась, словно капитан Стрейт до сих пор не прибыл в Филадельфию, и тем не менее Аметист больно было видеть, как молча страдает ее преданная Тилли. Да и сама она так истосковалась по близости с Дэмиеном, что хоть сейчас вернулась бы к нему, если бы это касалось исключительно ее судьбы.

Теперь она больше не сомневалась, что Дэмиен навсегда занял место в ее сердце и ни один мужчина в мире не сможет его заменить. Правда, речь шла в основном об их физической близости. Аметист пока не отдавала себе отчета в том, что еще сильнее ей не хватает возможности общаться с этим проницательным и остроумным человеком, пусть даже временами их противоречия перерастают в страстные, горячие споры; она старалась уверить себя в том, что скучает по нему исключительно как по партнеру в постели. Снова и снова обдумывая создавшуюся ситуацию, Аметист всякий раз приходила к одному и тому же выводу: она не имеет права отдавать дочь во власть человека, занимающегося черной магией в угоду собственной слабости.

Осторожно высвободив грудь, она уложила Мэриан в колыбельку, стоявшую в углу детской. Благодаря великодушию Армана Тилли с девочкой, занимали отдельную комнату, смежную с ее спальней, и это позволяло ей спокойно отдыхать по ночам. Правда, в первые дни Аметист заподозрила, что в этом великодушии кроется расчет на то, что Арман сможет без помех проникать к ней в спальню, но теперь она стыдилась этих мыслей — месье Бошан вел себя исключительно как джентльмен, чем завоевал ее безграничное уважение и благодарность.

Гораздо большие опасения внушало ей ближайшее будущее. После встречи в Стэйт-Хаусе Дэмиен постоянно маячил где-то поблизости — он то караулил ее неподалеку от дома, то дожидался у дверей книжной лавки, то встречал на крыльце у мадам Дюморье, то являлся на музыкальный вечер. При этом за спиной у капитана в качестве немого укора ее упрямству неизменно торчала мрачная фигура Раймонда. Ничего удивительного, что Арман не мог смотреть на это равнодушно и с каждым разом возмущался все сильнее. До сих пор он не сцепился с Дэмиеном, исключительно уступая ее горячим просьбам, но долго ли ей удастся сдерживать темперамент вспыльчивого француза? Ах, если бы у нее было хоть немного денег — она немедленно съехала бы от Боша-на, чтобы не подвергать опасности его жизнь. У нее не было ни малейших сомнений: если поединок состоится, битва будет не на жизнь, а на смерть.

Еще раз поглядев на спящую дочку, Аметист вышла в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь. Внезапно она услышала шум голосов возле парадной двери и, охваченная неясным предчувствием, поспешила на галерею, проходившую над холлом, но тут же остановилась и охнула от испуга: в дверях она увидела знакомую фигуру с густыми, выгоревшими на солнце волосами. Дэмиен, облаченный в строгий темно-синий костюм, нервно крутил в руках шляпу и пытался переспорить пожилую служанку; за его спиной молча стоял Раймонд.

— Я пришел сюда навестить свою дочь и не уйду, пока не увижу собственными глазами, что она жива и здорова, — упрямо повторял капитан. Однако служанка стояла насмерть, и он явно начинал терять терпение.

— Вы уж извините, мистер Стрейт, но месье Бошана нет сейчас дома, а он ясно приказал мне не впускать никого из посторонних в его отсутствие…

Неожиданно капитан поднял руку, и женщина, вздрогнув, попятилась.

— Плевать я хотел на приказы твоего Бошана! — взревел Дэмиен. — Этот тип держит у себя мою дочь, и я…

Аметист невольно сделала шаг назад, и скрипнувшие под ее ногами половицы тут же привлекли внимание разъяренного капитана. Их взгляды встретились. Не замечая больше упрямую служанку, Дэмиен отодвинул ее в сторону и в два прыжка оказался на галерее. Он смотрел и не мог насмотреться на ее чудесное лицо, на прекрасную фигуру, на трепетные, влажные губы… Но вот Аметист заговорила — и первые же ее слова заставили его содрогнуться.

— Убирайся отсюда! Кто дал тебе право врываться сюда, Дэмиен Стрейт? Будь здесь Арман, он не позволил бы тебе этого, и я…

— Пропади пропадом твой Арман! — зарычал Дэмиен. — Ты что, вообразила, будто меня интересует его мнение?

— Но ты находишься в его доме!

— А он украл мою женщину и ребенка!

— Я не твоя женщина! — вскричала Аметист. Оскорбленное достоинство помогло ей преодолеть извечный страх, и теперь она испытывала исключительно праведный гнев. — Пусть даже ты отец Мэриан — она принадлежит мне!

— И мне тоже! — прохрипел Стрейт, что было сил встряхнув Аметист за плечи. — А теперь веди меня к ней, не то я разнесу к чертям это паучье гнездо!

— Она спит, — отвечала Аметист, не подавая виду, что железные пальцы, впившиеся ей в плечи, причиняют сильнейшую боль. — Я только что ее покормила.

— Где она?

— Ты не станешь ее будить?

— Ну же, вперед, черт побери! — прошипел Дэмиен и снова встряхнул ее.

Аметист аккуратно отцепила от себя сперва одну его руку, потом вторую и лишь после этого произнесла:

— Я тебя провожу, если ты будешь вести себя тихо.

Дэмиен тяжело вздохнул и молча пошел следом за Аметист. Оказавшись в детской, он так и впился взглядом в колыбельку в дальнем углу. Суровой гримасы как не бывало. Капитан с любовью разглядывал свою маленькую дочку, мирно посапывавшую во сне. Он осторожно прикоснулся к пушистым светлым волосикам на розовой макушке и прошептал со счастливой улыбкой:

— Она прелестна, не правда ли, Аметист? Прелестна, как ее мать…

— Нет, она совсем не похожа на мать. — Аметист не могла оставаться равнодушной, когда во взгляде Дэмиена светилась такая нежность, и эта слабость лишила ее уверенности в себе.

— Неправда, она похожа, очень похожа! — Дэмиен ласково привлек Аметист к себе и скова склонился над колыбелью. — Вот посмотри, когда она улыбается, у нее на щеке появляется ямочка. Представляю, скольким мужчинам вскружит голову эта улыбка, когда малышка подрастет. А ее руки! Они такие же изящные, с тонкими прямыми пальчиками, как твои… — Дэмиен поднес ее пальцы к губам и приник к ним долгим, дразнящим поцелуем.

В дверь негромко постучали, и строгий голос сообщил:

— Если надо, Тилли быть здесь…

— Нет-нет, — краснея от неловкости, ответила Аметист. — Все в порядке. Просто капитан хотел повидать Мэриан. Теперь он убедился, что она здорова, и сейчас уйдет, верно, Дэмиен?

— Если можно, я задержусь здесь еще на пару минут! — Дэмиен повысил голос: — Ты пока могла бы спуститься в холл и кое с кем потолковать!

Тилли пользовалась черным ходом, как и остальные слуги, и не видела спутника капитана Стрейта, оставшегося у парадной двери, однако она всегда отличалась сообразительностью, поэтому, громко охнув, поспешила в холл.

Благодаря образовавшейся паузе Аметист удалось совладать с разгулявшимися чувствами, и она решительно сказала:

— Дэмиен, лучше нам выйти из комнаты, чтобы не разбудить Мэриан.

Прежде чем покинуть детскую, капитан окинул ее обстановку внимательным взглядом и поинтересовался:

— Похоже, ты не спишь в этой комнате?

— Н-нст, — растерялась Аметист. — Я сплю рядом. С Мэриан остается Тилли, и она будит меня, когда пора кормить.

— А где именно спишь ты? — прошипел Дэмиен, не спуская с нее убийственного взгляда. — Неужели Бошану удалось уговорить тебя расплатиться за его «щедрость»?

От обиды Аметист позабыла о страхе. Кровь бросилась ей в лицо, и она презрительно произнесла:

— Не суди людей по себе, Дэмиен. Посмотри на меня и вспомни: я была девственницей, когда ты овладел мною в первый раз. Полагаешь, мне удалось сохранить целомудрие потому, что не было подходящих поклонников? И Армана ты напрасно пытаешься принизить до себя — он никогда ничего от меня не требовал. Это внимательный, ласковый, щедрый человек — такой, каким и должен быть настоящий мужчина…

Не выдержав этой отповеди, Дэмиен грубым рывком привлек Аметист к себе и заставил поднять голову, больно ухватив за волосы.

— И теперь ты хочешь только его, не так ли? — Он жадно поцеловал ее в губы и продолжил дрожащим от волнения голосом: — Значит, Бошан целуется лучше меня? Он заставляет твое сердце биться так же часто, как оно бьется сейчас?

Ощущая на своем лице его частые, жаркие поцелуи, Аметист прошептала сдавленным голосом, отчаянно стараясь сохранить самообладание:

— Нет, Дэмиен, Арман не тронул меня и пальцем. Он джентльмен и готов ждать, пока я не отдамся ему по собственной воле. Он хочет, чтобы я стала его женой, а не…

— Напрасно, Аметист, — задыхаясь, прервал ее Дэмиен, — потому что этого никогда не будет! Скорее я придушу его собственными руками! Ты моя, и точка, только моя…

Он внезапно увлек се в смежную комнату.

— Это твоя спальня, не так ли?

— Да, — ответила она с вызовом. — Это моя спальня! А теперь отпусти меня и убирайся! Я не хочу, чтобы ты здесь находился!

— Напрасно ты пытаешься обмануть меня — я лучше знаю, чего ты хочешь!

Дэмиен с удивительным проворством запер дверь на задвижку. Несмотря на сопротивление Аметист, он ловко снял с нее халат и ночную рубашку и принялся ласкать пышные, чуткие груди.

— Ты тоже знаешь, что хочешь этого, хочешь, чтобы я любил тебя, чтобы мы снова стали единым целым, чтобы испытали блаженство, подвластное только нам двоим…

Внезапно дверь вздрогнула от громких и частых ударов. Дэмиен поднял голову и посмотрел на Аметист замутившимся от страсти взглядом.

— Аметист! — кричала за дверью Тилли. — Зачем запирать дверь? Пусти Тилли скорее…

— Прикажи ей оставить нас в покое, — прошептал Дэмиен. — Ты же знаешь, мы зашли далеко. Я слишком долго ждал этой минуты… Ты станешь моей, чего бы это ни стоило…

Угроза, прозвучавшая в его голосе, не осталась незамеченной. Аметист вздрогнула от страха и крикнула:

— Тилли, уходи! Я не могу сейчас открыть! Пожалуйста, не стой под дверью…

В коридоре все стихло, и через секунду послышались удаляющиеся шаги. Сейчас Тилли спустится в холл… Еще минута — и отступать будет поздно!

И тут Дэмиен поцеловал ее так, что Аметист моментально забыла обо всем на свете. Она больше не могла думать ни о чем, кроме его ласковых рук, горячих губ, влажного языка… Дэмиен покрывал поцелуями каждый дюйм ее тела, постепенно спускаясь туда, где таилось средоточие женственности.

— Нет, не надо, пожалуйста… — Она знала, что эта последняя ласка окончательно сделает ее рабыней страсти, и не хотела снова становиться безвольным, покорным существом. — Прошу тебя, прошу…

— Я должен, милая, потому что не могу иначе! — хрипло ответил Дэмиен.

Ласково, но решительно он заставил Аметист раздвинуть ноги, и его губы и язык начали ту волшебную игру, от которой по всему ее телу прокатилась волна дикого, необузданного желания. Возбуждение все нарастало, выгибая Аметист дугой, заставляя сотрясаться от наслаждения. Она одновременно стонала и плакала от счастья.

Дождавшись, пока затихнут судороги, Дэмиен улегся сверху. Напряженно пульсирующее мужское копье упиралось ей в живот, и в обращенных на него умоляющих глазах вспыхнула немая мольба. Но Дэмиен не спешил выполнить эту просьбу и довести их близость до конца.

— Скажи мне, Аметист, скажи все, что я хочу услышать! Скажи, что ты меня хочешь… Что ты хочешь мне отдаться… Что только я могу сделать тебя счастливой!

Она молчала, не в силах преодолеть судорогу, сдавившую ей горло, и Дэмиен не выдержал:

— Что же ты молчишь? Говори, черт побери! Последовала новая пауза.

— Аметист, я клянусь…

В конце концов ее воля к сопротивлению рухнула под напором его страсти. Не в силах удержаться от слез, Аметист с рыданием произнесла:

— Да… да, Дэмиен! Я хочу тебя! Господь свидетель, я хочу только тебя…

Словно разбуженный этим признанием, Дэмиен одним мощным рывком овладел ею и замер неподвижно, стараясь сполна насладиться этими первыми мгновениями вожделенной близости. Он упивался каждым вздохом, каждым стоном своей чудесной партнерши. Аметист распахнулась перед ним до конца, она приникла к нему всем телом, чтобы принять его в себя целиком, без остатка, и Дэмиен с радостью ответил на этот немой призыв. Их тела двигались слитно, в унисон, и они сами не заметили, как оказались за последней чертой, где не существует ничего, кроме чистого, неземного восторга.

Дэмиен долго не мог отдышаться или хотя бы заставить себя лечь рядом — так восхитительно было ощущение податливого, горячего женского тела, все еще остававшегося под ним. Наконец он поднял голову и прошептал, целуя влажный от пота висок:

— Дорогая… Дорогая моя…

В этот момент в коридоре снова раздались чьи-то шаги, и Дэмиен нехотя поднялся с кровати. Осторожно прижав к себе Аметист, он хрипло сказал:

— Пора одеваться, милая. Мы заберем с собой Мэриан и вернемся на Чеснат-стрит. Не трать времени на сборы — дома ты найдешь все, что может тебе понадобиться.

Нажим, с которым Дэмиен выделил слово «дом», мигом развеял любовный морок, до сих пор владевший мыслями и чувствами Аметист. Ничего не замечая, он продолжал:

— Если тебе так хочется, можешь оставить Бошану короткую записку, но не надейся, что я позволю вам когда-нибудь увидеться!

Одного упоминания о проклятом французе было достаточно, чтобы в груди у Дэмиена снова зашевелилась жгучая ревность. Он резко обернулся к Аметист. Она стояла, гордо выпрямившись, в распахнутом шелковом халате, с распущенными по плечам чудесными шелковистыми волосами цвета воронова крыла. Огромные фиалковые глаза на бледном, неподвижно застывшем лице смотрели прямо на него — так же как и дуло пистолета в маленькой изящной руке.

Дэмиен не верил своим глазам. Его лицо стало мрачнее тучи. Он терпеливо ждал, пока Аметист взведет курок. Наконец она громко сглотнула и произнесла, спотыкаясь на каждом слове:

— Дэмиен… Ты… возьми свое пальто и медленно отойди к двери. Вот так… Сейчас ты уйдешь и никогда, слышишь, никогда в жизни сюда не вернешься!

— Глупышка, ты сама не понимаешь, что говоришь, — пытался возражать Дэмиен. Все еще не осознав, насколько это серьезно, он шагнул вперед и как ни в чем не бывало добавил: — Мы втроем возвращаемся домой: ты, я и Мэриан!

— Стоять! — не своим голосом приказала Аметист, и Дэмиену все же пришлось подчиниться, после чего она продолжила тихим, почти умоляющим шепотом: — Я не хочу стрелять в тебя, но клянусь жизнью моего ребенка: если ты сделаешь еще шаг или попытаешься забрать Мэриан, мне придется нажать на курок! Не важно, что я не умею стрелять: с такого расстояния промахнуться невозможно!

Рука, сжимавшая пистолет, так дрожала, что Аметист пришлось держать оружие двумя руками; однако ее голос был полон отчаянной решимости:

— А теперь быстро марш к двери и отодвинь задвижку!

Дэмиену было достаточно одного взгляда, чтобы понять: она готова выполнить свою угрозу. Капитан молча повернулся, сделал несколько шагов, распахнул дверь и остановился в коридоре. Аметист следовала за ним по пятам. Дэмиен видел, как увлеченно шепчутся в холле Раймонд и Тилли. Когда он появился на галерее, оба подняли на него взгляд и опешили от неожиданности, заметив у него за спиной Аметист с пистолетом в руке.

Дэмиен все же позволил себе на прощание оглянуться и вполголоса произнес:

— Ты сейчас сама не своя, Аметист. Мне не следовало действовать так резко; ничего удивительного, что ты растерялась. Прости меня, милая, но от судьбы не уйдешь, а у нас с тобой одна судьба. Мы созданы друг для друга — так же как и те двое. Помни: одно твое слово — и мы все снова будем вместе!

Аметист чуть не выронила пистолет. Она что-то невнятно пробормотала, но тут же овладела собой и громко приказала:

— Уходи, Дэмиен! Уходи сейчас же — и ни слова больше! Уходи, черт бы тебя побрал!..

Дэмиен помедлил еще секунду, как будто старался навсегда запомнить ее облик, и нехотя направился вниз по лестнице. Раймонд, повинуясь его жесту, поплелся следом.

Только когда за ними захлопнулась парадная дверь, Аметист позволила себе опустить пистолет. Тилли была тут как тут: она едва успела подхватить свою хозяйку, не дав ей упасть на пол.

— Тилли, — невнятно послышалось сквозь горькие рыдания, — ты ведь не будешь ненавидеть меня, правда? Я… я прошу прощения! Я не хочу стоять между тобой и Раймондом и готова на что угодно, чтобы вам помочь… Но я не могу… не могу возвратиться к нему. Это страшный человек. Я боюсь снова оказаться в его власти и не хочу отдавать ему Мэриан! Пожалуйста, пожалуйста, Тилли, постарайся меня понять!

Мулатка баюкала ее, как маленькую, и приговаривала:

— Не надо бояться, Аметист Грир! Тилли любить дитя моей души. Тилли верить, что он все равно быть вместе с Раймонд. Не бойся, не надо бояться.

Все еще громко всхлипывая, Аметист молча кивнула и позволила отвести себя в спальню.

Когда через несколько часов вернулся Арман, ничто не напоминало о буре, разразившейся в его доме рано утром. Первым делом он отправился навестить свою гостью.

Войдя в ее комнату, Арман с восхищенной улыбкой заметил:

— Вы совершенно неотразимы сегодня, дорогая! Наверное, у вас был удачный день?

С трудом справившись с волнением, Аметист ответила будничным тоном:

— Да, это был неплохой день. — Она взяла хозяина под руку и повела его к двери в детскую комнату. — Идемте, навестим Мэриан. Она уже проснулась: слышите, как смеется? Наверное, догадалась, кто пришел. И… я хотела вам сказать… вы так дороги для нас обеих, Арман… Так дороги…

Растирая покрасневшее от мороза лицо, Дэмиен не покидал своего наблюдательного пункта на крыльце особняка на Чеснат-стрит. Он внимательно разглядывал людей, направлявшихся на Маркет-стрит, и вполголоса повторял, обращаясь к своему чернокожему слуге:

— Она вот-вот появится, Раймонд. Она обязательно будет на этом празднике.

Поскольку француз так и не прислал Дэмиену вызова на дуэль, после того как капитан побывал у него дома, можно было с уверенностью заключить, что Аметист удалось сохранить его визит в тайне, а значит, она не сможет отказаться от участия в торжествах по случаю подписания мирного договора, не возбуждая подозрений у Армана. Вот почему капитан не сомневался, что сегодня в праздничной толпе наверняка можно будет с ней повстречаться. В последние дни она вообще не показывалась из дома, и Дэмиен окончательно потерял покой и сон. Он чувствовал, что его терпение на исходе. Или он немедленно найдет способ вернуть эту женщину и свою дочь — или не выдержит и сделает попытку физически устранить со своего пути Армана Бошана, не считаясь с последствиями столь безумного поступка.

Спустившись с крыльца, Дэмиен следом за празднично разряженной публикой двинулся на Маркет-стрит. Его совершенно не волновали грандиозные творения художественного гения Чарлза Пила, возвышавшиеся над толпой. Содрогаясь от жгучей ревности, он следил за тем, как послушно шагает Аметист рядом с Арманом Бошаном, как доверчиво она опирается на его руку, как восхищенно заглядывает ему в лицо. Черт побери, вовсе не на него она должна смотреть с таким восхищением!

В конце концов, Дэмиен твердо решил: этим вечером Аметист вернется к нему — а там будь что будет.

Не обращая внимания на окружающих и не замечая, как близко удалось подобраться к ним Дэмиену и Раймонду, Аметист с Арманом увлеченно следили за последними приготовлениями к фейерверку. Они стояли под огромной аркой, над которой должно было разгореться символическое «пламя мира». Рабочие не успевали разобрать строительные леса, и кто-то из знакомых инженеров позвал на помощь Армана. Тот извинился и тотчас исчез в царившей под аркой сутолоке. Аметист не двигалась с места, терпеливо дожидаясь его возвращения.

Разумеется, Дэмиен не преминул воспользоваться этой возможностью и, не спеша подойдя к ней, взял Аметист за руку.

— Здравствуй, дорогая.

Она вздрогнула от неожиданности и попыталась высвободиться, но Дэмиен держал крепко и не собирался ее отпускать.

— Ты все еще злишься на меня, да? Надеюсь, сегодня ты по крайней мере не прихватила с собой пистолет?

Не обращая внимания на его попытку пошутить, Аметист продолжала вырываться, и Дэмиену тоже стало не до шуток.

— Послушай, тебе еще не надоел этот глупый фарс? Ты мучаешь не только себя и меня, из-за тебя страдают Тилли и Раймонд. Мало того, ты ведешь себя нечестно и по отношению к Бошану: его надежда крепнет с каждым днем, но разве ей суждено сбыться? Сердцу не прикажешь, Аметист, а твое сердце принадлежит не ему, а мне!

— Нет, неправда! Я не люблю тебя!

— Ты все еще утверждаешь, что между нами нет никакого чувства? — Благодаря всеобщей толчее Дэмиену удалось прижать ее к себе вплотную. — Разве твое тело не отвечает на мои ласки, на мою близость — даже сейчас, на глазах у всех?

— Между нами нет и не было любви, Дэмиен! Ты никогда меня не любил! Ты испытывал ко мне простое физическое влечение и умудрился разбудить точно такое же влечение во мне. Но я больше не собираюсь поддаваться этой слабости — какими бы карами ты мне ни грозил за непокорность!

— И в угоду своим капризам ты готова разлучить Тилли с Раймондом, а Мэриан лишить отца?

— Да! Если уж на то пошло, именно Мэриан я в первую очередь хочу оградить от твоего влияния! Или, по-твоему, я позволю тебе так же вертеть Мэриан, как ты вертел мной?

— Пропади все пропадом! Это я тобой вертел? А может, это ты предпочитала перечить мне на каждом слове и отвергала любое мое предложение?

— Предложение? Что-то я не припомню, чтобы ты хоть раз предложил что-то путное, Дэмиен Стрейт! Нет, капитан, ты никогда не предлагаешь, ты только можешь отдавать команды и принуждать того, кто слабее тебя.

— Ты ведешь себя как ребенок, упрямо отрицающий авторитет старших!

— Потому что ты для меня не авторитет — и не станешь им, как бы тебе ни хотелось!

— Черт побери, откуда в тебе столько упрямства? Ты же не можешь отрицать, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя…

— Это не имеет значения, Дэмиен, — перебила его Аметист со слезами на глазах, — потому что я не позволю невинному ребенку расти в доме у человека, не брезгающего черной магией…

— Если ты с таким упорством веришь в мой обеа, то я не понимаю, почему ты поступаешь так неразумно и остаешься с Арманом Бошаном, подвергая опасности его жизнь. Ты же понимаешь, что с ним может случиться все, что угодно…

— Случиться все, что угодно? — Аметист застыла на миг от испуга, но тут же взяла себя в руки и потребовала ледяным тоном: — Отпусти меня! Отпусти, я сказала! Я не стану слушать твои угрозы! Не стану, ты понял? — Ее голос сорвался на крик, и прохожие начали оглядываться на них. В результате Дэмиену пришлось освободить свою пленницу, чтобы не привлекать к себе внимания толпы.

— Что ж, будь по-твоему. Я сказал то, что хотел, а дальше все зависит от тебя…

На мгновение у Аметист сжалось сердце — такая угроза прозвучала в его голосе.

— Нет! — повторяла она, отчаянно мотая головой. — Нет и нет! Я никогда не вернусь к тебе! Никогда!

Ей наконец удалось слиться с людским потоком, двигавшимся в сторону огромной арки, где она без труда нашла Армана, все еще стоявшего возле строительных лесов. Цепляясь за его локоть, как утопающий за соломинку, Аметист с облегчением воскликнула:

— Ах, я думала, вы совсем пропали!

— Дорогая, — ответил француз, тронутый ее беззащитностью, — простите мне мою оплошность! Я не думал, что меня задержат так надолго! Теперь я свободен, и мы можем спокойно присоединиться к остальным. — Указав на арку, он добавил: — Взгляните-ка туда! Видите своего приятеля, Чарлза Пила? Он готовится дать сигнал символической фигуре Мира. Сейчас зажжется огонь.

Аметист сделала вид, будто разглядывает арку, тогда как на самом деле ей хотелось выяснить, далеко ли ушел Дэмиен Стрейт. Оказалось, что они с Раймондом наблюдают за ними с другой стороны улицы. Не в силах подавить приступ безотчетного страха, Аметист крепче вцепилась в локоть Армана.

Затаив дыхание, толпа следила за тем, как факел приближается к специально устроенной на высоте газовой горелке. Сейчас вспыхнет яркий символический огонь…

Но вместо этого на Маркет-стрит прогремел сильный взрыв и на головы людей посыпались горящие обломки ракет, предназначенных для фейерверка. Толпа с отчаянными воплями металась взад и вперед, каждый старался уклониться от безжалостных огненных снарядов, и в этот миг занялась огнем вся арка.

Аметист замерла в испуге. Кто-то больно дернул ее за руку — это Арман пытался сдвинуть се с места и поскорее увести от опасности. Но Аметист как заколдованная смотрела на мужчину, бежавшего им навстречу: бедняга ничего не соображал от ужаса и несся не разбирая дороги, подстегиваемый жаром от пламени, охватившего его пальто. Тут же к несчастному подскочил какой-то человек, сбил его с ног и принялся тушить огонь у него на спине.

До ее сознания не сразу дошел голос Армана, едва различимый из-за поднявшегося на Маркет-стрит невообразимого гвалта:

— Скорее бежим отсюда! Я должен доставить вас в безопасное место!

Но тут его прервал новый оглушительный взрыв, прогремевший совсем рядом. Арман прикрыл Аметист своим телом и принял удар на себя; оба кубарем полетели на мостовую. Аметист больно ударилась головой о булыжник и не сразу опомнилась; оглушенная, она как бы со стороны смотрела на пламя, подбиравшееся к ее ногам. Ее пальто уже начало дымиться, и тут Арман отчаянно закричал. Он кричал от боли и катался по земле, безуспешно пытаясь сбить с себя огонь.

Аметист чувствовала, как жгучие языки пламени лижут ее лодыжки, как вдруг, откуда ни возьмись, над ней нависла огромная мужская фигура.

Рухнув возле нее на колени, Дэмиен торопливо загасил пламя.

— Милая, ты сильно пострадала? Ради Бога, ответь мне, тебе очень больно?

Но Аметист все еще не могла стряхнуть с себя странное оцепенение. Не зная, что и думать, Дэмиен снял с себя пальто и начал осторожно закутывать ее.

— Дорогая, я так боялся тебя потерять…

В этот миг Аметист наконец-то осознала то, что произошло. Она с отвращением оттолкнула от себя его руки, и первым звуком, вырвавшимся из ее груди, был отчаянный хриплый крик:

— Арман!

С неожиданной силой отпихнув Дэмиена, Аметист ринулась к потерявшему сознание французу. Над ним уже хлопотал Раймонд: он сбивал последние языки пламени, пробравшиеся глубоко под одежду и сильно опалившие кожу. Аметист наклонилась над бесчувственным телом, и в ноздри ей ударил жуткий запах горелой плоти.

— Арман… Арман… — беспрерывно повторяла она. — Арман, не умирай…

На их счастье, по улице медтенно катилась карета, осторожно объезжавшая горящие обломки злополучной арки, и Дэмиен ринулся наперерез, до смерти перепутав и возницу, и пассажиров:

— У нас тяжелораненый, его нужно срочно доставить домой…

— Давайте его скорее сюда, сэр! — озабоченно воскликнул сидевший в карете пожилой джентльмен. Вместе со своей спутницей они отодвинулись в дальний угол, освобождая место для Армана.

Дзмиен коротко кивнул в знак благодарности и обернулся к Аметист:

— Будь добра, отойди, мы сейчас перенесем Армана в карету.

— А ну руки прочь! — прошипела ему в лицо Аметист, брезгливо вздрогнув от его прикосновения. — Это ведь ты сделал, не так ли? Ты хотел его уничтожить!

Аметист в немом ужасе обратила свой взгляд на неподвижное лицо Бошана, не решаясь произнести роковые слова. Дэмиен понимал, что дорога каждая минута. Он грубо отодвинул ее в сторону и приказал Раймонду:

— Держи ноги, только осторожнее, а я подниму его за плечи…

Но тут Аметист с диким визгом ринулась в атаку. Маленькие кулачки молотили по чему попало, она пиналась и кусалась, отчаянно выкрикивая:

— Это ты виноват! Не тронь его!

Дэмиену пришлось отступить.

— Ну же, перестань! Этого джентльмена нужно срочно доставить домой, иначе он не выживет! А теперь отойди в сторону и позволь нам с Раймондом перенести его в карсту!

Неожиданно Аметист утратила свой пыл. Дэмиен отпустил ее, вернулся к раненому и дал знак негру. Они осторожно подняли Армана и поднесли к карете. Пока Дэмиен поддерживал пострадавшего снаружи, Раймонд затащил бесчувственное тело внутрь и осторожно опустил на свободную скамью. Пассажиры невольно поморщились при виде жутких ожогов.

Дэмиен помог Аметист подняться в экипаж, втиснулся следом и велел Раймонду подняться на облучок к кучеру.

Казалось, они целую вечность пробирались по охваченным паникой улицам. Наконец карета остановилась возле особняка Бошана. Аметист первая оказалась снаружи, взбежала на крыльцо и позвонила в дверь. Пока мужчины вынимали раненого из кареты и заносили в дом, она отправила слугу за врачом, затем обратила на Дэмиена взгляд, полный ненависти.

— А теперь вон отсюда! Убирайся из этого дома, Дэмиен Стрейт! Арман пострадал из-за тебя, и я не позволю тебе злорадствовать, глядя на то, чего ты добился своим обеа!

— Ты слишком расстроена, Аметист. — Дэмиен побледнел от обиды. — И даже не понимаешь, что говоришь…

— Неправда, я отлично все понимаю! Ты ведь сам предупредил меня, не так ли? Но я не стала слушать, и тогда ты попытался лишить Армана жизни — точно так же как на Ямайке чуть не лишил жизни Уильяма. Но сегодня я не поддамся на твои угрозы, потому что знаю: на этом дело не кончится, и ты снова и снова будешь угрожать жизням ни в чем не повинных людей! Ты почти добился своего, и я ни на шаг не отойду от Армана, пока он не поправится! А тебе я скажу вот что: я никогда не вернусь к тебе, понятно? Никогда!

Она отвернулась от Дэмиена, как будто его тут больше не было, и вместе с Тилли принялась хлопотать над раненым.

Дэмиен долго смотрел на то, с какой заботой Аметист протирает испачканное сажей обожженное лицо и как она нашептывает на ухо Бошану какие-то ласковые, ободряющие слова. Наконец он не выдержал, повернулся и бросился прочь. За дверью его поджидал Раймонд.

— Останься с ними, — сдавленным голосом приказал капитан. — Без тебя им не справиться. А мне лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Мое присутствие их разозлит, а против тебя они ничего не имеют. Завтра я к вам загляну — может быть, к этому времени Аметист… — Судорога так свела его горло, что Дэмиен не смог больше вымолвить ни слова. Он махнул рукой и пошел к выходу, повторяя про себя: — Может быть, Аметист мне поверит…

В результате пожара на Маркет-стрит погиб один человек и несколько десятков были ранены. Не уберегся и Чарлз Пил: когда арка рухнула, он упал с высоты в двадцать футов, сломал несколько ребер и получил множество ожогов.

Арман Бошан несколько дней не приходил в себя, оставаясь на грани между жизнью и смертью, и Аметист не покидала раненого ни на миг. Ей приходилось разрываться между ним и грудным ребенком; эти заботы не оставляли времени на то, чтобы думать о чем-то другом. Регулярные просьбы Дэмиена Стрейта выйти к нему хотя бы на пять минут натыкались на ее сухой отказ:

— Я не желаю его видеть.

Единственной связью между ними оставался Раймонд, и Дэмиен без конца донимал немногословного негра своими расспросами, с жадностью выслушивая краткие ответы.

— Мисс Грир не отходить от масса Бошан. Мисс говорить, что никогда не ходить к капитан Стрейт. Капитан делать масса Бошан плохо, и мисс Аметист его не прощать.

— Раймонд, ты же знаешь, что это неправда! — не выдержал однажды Дэмиен. — Я никогда в жизни не увлекался черной магией! — Ему очень хотелось, чтобы хоть один человек в мире поверил в его невиновность.

— На плантации Раймонд слышать про белого капитана-обеа, — спокойно ответил негр, — но Раймонд не верить. Раймонд верить капитан.

— Если бы мне удалось убедить Аметист в своей невиновности, может быть, она… — Дэмиен понурился и взмахнул рукой, не считая нужным закончить свою мысль.

С каждым днем он с нараставшим отчаянием убеждался в том, что потерял Аметист навсегда.

Дни тянулись за днями, складывались в недели, недели — в месяцы. Наконец состояние больного стало понемногу улучшаться. Дэмиен по-прежнему каждый день дежурил возле знакомого дома и в один прекрасный день был вознагражден — кто-то из слуг забыл запереть дверь. Заглянув в нее, Дэмиен увидел Аметист, задумчиво стоявшую у камина. Не в силах устоять на месте, Дэмиен пробрался в дом и оказался рядом с ней.

— Дэмиен! Что ты здесь делаешь? — удивленно воскликнула Аметист.

— Пожалуйста, прикажи слугам оставить нас вдвоем хотя бы на несколько минут — я должен тебе кое-что сказать…

— Нам не о чем говорить!

— Но это очень важно! Пожалуйста, прикажи им уйти.

Аметист заколебалась, но все же кивнула двум растерявшимся горничным, показав им на дверь. Дэмиен двинулся было вперед, но его остановил холодный окрик:

— Стой где стоишь! Я и отсюда услышу все, что ты скажешь.

Как всегда, Аметист не могла оставаться спокойной в его присутствии — ее грудь тяжело вздымалась, а сердце билось частыми, гулкими толчками. О, как хорошо она помнила каждый его взгляд, каждый жест… Но нет, ей ни в коем случае нельзя идти на поводу у собственной слабости. Там, наверху, лежит тяжелораненый человек — живое свидетельство тому, что капитан Стрейт не остановится ни перед чем, если захочет убрать соперника, вставшего у него на пути.

— Аметист, — прерывающимся от волнения голосом начал Дэмиен, — я хочу, чтобы ты знала… чтобы ты усвоила раз и навсегда: я не имею никакого отношения к тому, что случилось на Маркет-стрит.

— Напрасно стараешься. Зачем отрицать очевидное?..

— Неужели ты действительно готова обвинить меня в этом несчастье? По-твоему, мне достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы все случилось по моему желанию?..

— Я не имею представления о том, как именно ты это делаешь, и не желаю знать! Единственное, чего я хочу, — освободиться от тебя раз и навсегда!

— Аметист, ты что, оглохла? — Дэмиен сам не помнил, как оказался с ней рядом. — Ну скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила в мою невиновность?

— Тебе хватает совести толковать о невиновности — и это после того, как ты открыто грозился напустить порчу на других людей, чтобы заставить меня покориться твоей воле!

— Да, я действительно тебе угрожал. Я воспользовался твоими страхами, и это позволило мне удержать тебя при себе. Я люблю тебя, милая. Я полюбил тебя в тот самый день, когда вернулся на Ямайку, но иногда мне кажется, что моя любовь к тебе зародилась раньше, гораздо раньше. Единственное, в чем я уверен, — это в том, что еще ребенком ты запала мне в душу, запала так глубоко, что без тебя мне невозможно прожить. — Он осторожно обнял ее и прошептал: — Пожалуйста, Аметист, позволь мне доказать свою любовь. Не прогоняй меня! Я готов выполнить любые твои условия, если только ты дашь мне шанс!

Аметист застыла, словно зачарованная его мольбой. Дэмиен медленно наклонился и поцеловал ее в губы. Магия этого нежного, робкого поцелуя захватила ее всю целиком. Она уплывала, уплывала куда-то вдаль…

Наверху раздался громкий звон колокольчика; этот чистый, пронзительный звук мигом спустил Аметист с небес на землю. Стыд и позор — она опять пошла на поводу у злодея!

— Думаешь, я нисколько не поумнела? Надеешься снова убаюкать меня сладкими речами, чтобы потом прижать к ногтю старыми угрозами? Ну так вот: на этот раз у тебя ничего не выйдет!

Колокольчик зазвонил снова.

— Это Арман — он наверняка беспокоится, почему я так надолго задержалась внизу. Мне пора сменить Элизабет, а ты уходи, Дэмиен, и оставь меня в покое. И пойми наконец: я больше не желаю тебя видеть!

Аметист резко рванулась из его объятий и, ни разу не оглянувшись, поспешила прочь.

Неподвижно сидя за рабочим столом у себя в кабинете, Дэмиен безуспешно пытался преодолеть сумятицу в мыслях. Все кончено. Аметист потеряна для него навсегда. Он вел себя как последний болван и сам, своими руками выкопал себе яму. Если бы не паника, если бы не страх потерять Аметист — разве пришлось бы ему унижать себя недостойным обманом? Но желание обладать ею было так сильно, что он позабыл о чести. Мало того, обманув один раз, он не постеснялся снова прибегнуть к обману и окончательно утратил ее доверие.

Дэмиен обмакнул перо в чернила и принялся составлять письмо, которое обдумывал уже целых два часа.

«Моя дорогая Аметист!

Я уже не в первый раз начинаю это письмо в надежде оправдать свои поступки, так плачевно запутавшие наши отношения. Мне нет ни оправдания, ни прощения. Теперь ты мечтаешь лишь о том, чтобы обрести полную свободу и начать с Мэриан новую жизнь… Что ж, у меня остается лишь один способ доказать свою любовь: пожелать тебе удачи на этом пути и сделать все от меня зависящее, чтобы наша дочь ни в чем не знала нужды.

Сегодня я побывал в городском банке и открыл счет на имя Мэриан, предоставив тебе право распоряжаться этими деньгами в качестве опекуна. Надеюсь, это поможет тебе обрести самостоятельность и, ты больше не будешь зависеть от доброй воли чужих людей. Впрочем, если ты захочешь остаться с Бошаном — могу только пожелать тебе счастья.

Дорогая Аметист, я буду любить тебя до конца своих дней и уповать на то, что когда-нибудь острота обиды притупится и ты простишь меня за все, на что обрекло тебя мое безрассудство. Я всегда буду предан тебе и Мэриан.

Дэмиен».

— Вот и все, — прошептал он, отбросив перо. Письмо получилось неуклюжим, но лучше ему все равно не написать.

Дэмиен устало выпрямился и вышел из кабинета. Ему до смерти не хотелось подниматься наверх, в пустую и мрачную хозяйскую спальню, которая все еще хранила память об Аметист…

На следующее утро Дэмиен встал раньше обычного и быстро оделся. Он не желал задерживаться в спальне дольше, чем это было необходимо, но стоило ему оказаться на лестнице, ведущей в холл, — и им снова овладели медлительность и апатия.

Вид одинокого слуги, поджидавшего хозяина возле парадного подъезда, заставил Дэмиена встряхнуться.

— Раймонд, тебе вовсе ни к чему подниматься вместе со мной ни свет ни заря. Я ведь сказал, что сегодня ты можешь не спешить.

Дэмиен улыбнулся негру как равному. Несмотря на долгие годы, проведенные в рабских бараках на плантации Конвеев, этот мужественный человек не утратил ни живости ума, ни чувства собственного достоинства. Глаза Раймонда смотрели на Дэмиена с немым вопросом: правильно или нет угадал он причину, по которой хозяин вызвал его в библиотеку?

— Нам нужно обсудить некоторые важные вещи, — начал Дэмиен, осторожно подбирая слова. — Войди и закрой за собой дверь.

Он прямиком направился к столу, взял в руки вчерашнее письмо и не удержался от болезненной гримасы, как будто тонкий белый листок обжигал ему пальцы. Затем он многозначительно посмотрел на Раймонда и протянул ему листок.

— Вот это письмо ты передашь лично в руки Аметист, как только у тебя появится возможность сделать это без свидетелей. Главное, обязательно убедись, что она прочла все от начала до конца. В письме содержатся сведения, которые ей необходимо знать.

Раймонд молча кивнул и спрятал письмо в карман. Он понимал, что на этом их беседа не окончена, и ждал продолжения.

Дэмиена охватила странная нерешительность: ему всегда с трудом давались беседы на личные темы.

— Еще я хотел бы знать, нравится ли тебе бывать в доме у Бошана.

Несмотря на всю свою выдержку, Раймонд не сумел скрыть удивления. Теперь настал его черед мучиться от нерешительности и с трудом подбирать каждое слово.

— Быть в том доме? Да, капитан.

— А Тилли… между вами все по-прежнему?

— Тилли Суон и Раймонд быть довольный. Там они вместе. — На губах у Раймонда промелькнула слабая улыбка.

— Ну что ж, — сердце Дэмиена невольно сжалось от зависти, — по крайней мере моя нелепая затея хоть кому-то пошла на пользу. — Капитан вернулся к столу, взял еще одну бумагу и вручил ее негру. — Это твоя вольная, Раймонд. Вчера я поставил здесь все подписи и печати. Ты теперь так же свободен, как Тилли Суон. Сейчас же отправляйся к Бошану — пока хозяин болен, им не обойтись без твоей помощи. Дальше видно будет: если тебе потребуется работа, я всегда с радостью найму тебя — как вольного человека, а не как раба.

Раймонд не шевелился: было видно, с каким напряжением он усваивает эту невероятную, немыслимую новость.

— Капитан сказать, что Раймонд теперь свободный? — осторожно уточнил он дрожащим от волнения голосом. — Свободный, как Тилли Суон?

Дэмиен кивнул.

— И прими мои извинения за то, что я так бессердечно пытался использовать тебя в своих целях. Мне очень хотелось вернуть Аметист, но я не подумал о том, какую боль причиняю тебе и Тилли. Я не имел права так поступать…

— Раймонд знать, как плохо хотеть женщину и не иметь. Раймонд понимать, почему хозяин так делать. — Судорожно тиская врученную ему вольную, негр совсем тихо добавил: — Раймонд теперь свободный. Спасибо, капитан!

Дэмиен протянул ему руку:

— Надеюсь, все у тебя будет хорошо!

Раймонд почтительно ответил на пожатие и пошел к двери. Вся его фигура излучала такое нетерпение, что Дэмиен не удержался от улыбки. Но уже через минуту он уставился в окно с прежним мрачным выражением — впереди его ждал еще один бесконечный, бессмысленно-тоскливый день.

Яркие фиалковые глаза смотрели ему в самую душу, влажные губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Он упивался ее запахом, обнимая ее дивное податливое тело, и без конца повторял:

— Аметист… Аметист, дорогая моя… Я ждал тебя так долго… Так долго…

Но всякий раз она ускользала из его объятий, и боль от этой утраты была так сильна, что Дэмиен просыпался с жалобным стоном.

В эти минуты он был отвратителен сам себе. Он вскакивал с кровати, спешил к умывальнику и без конца плескал в лицо холодной водой.

Жестокое видение регулярно посещало его каждую ночь на протяжении целого месяца, прошедшего с тех пор, как Раймонд доставил Аметист его последнее письмо. На следующий день неф вернулся и доложил, что новая хозяйка прочитала все от начала и до конца, но ничего не сказала в ответ.

Дэмиен отчаянно цеплялся за угасавшую надежду как утопающий за соломинку. Он всеми правдами и неправдами находил предлоги для того, чтобы оставаться в Филадельфии: а вдруг она передумает, вдруг ему случайно удастся встретить ее на улице? Но Аметист слишком добросовестно относилась к своим обязанностям сиделки и почти не выходила за порог.

По мере того как гасла последняя надежда на счастье, все чаще и чаще возвращался к Дэмиену мучительный кошмар. Он понимал, что ему давно пора набраться мужества и посмотреть в лицо реальности. Или он признает, что утратил Аметист навсегда, и постарается пережить эту боль — или живущая в сердце бесплодная надежда сведет его с ума.

Итак, решено! Он сегодня же поедет в порт и начнет готовить «Салли» в плавание: на исходе март, и через пару недель можно будет отправляться в новый рейс. На этот раз он сам поведет свой корабль. К черту смертную тоску, к черту призрак с фиалковыми глазами, лишивший его покоя и сна!

Стараясь не растерять с таким трудом обретенную решимость, Дэмиен на скорую руку привел себя в порядок и вышел из спальни. Он уже спустился вниз, когда увидел, что экономка открывает парадную дверь. Капитан не поверил своим глазам, когда его порог уверенно перешагнула изящная молодая женщина и, знакомый мелодичный голос произнес:

— Я очень рада видеть вас в добром здравии, миссис Доббс! Тилли! — обернулась она к высокой мулатке. — Прежде всего, нужно отнести Мэриан наверх, в спальню. Мы разбудили ее сегодня раньше обычного — как бы она не раскапризничалась!

Тилли кивнула и отправилась к лестнице. При виде капитана она на миг застыла в нерешительности, но тут же овладела собой и как ни в чем не бывато проследовала дальше.

Но Дэмиену было не до нее: он не спускал глаз со своей очаровательной гостьи.

В дверях показался Раймонд с целой охапкой каких-то коробок и свертков.

— Будь добр, Раймонд, отнеси их наверх, в спальню. Миссис Доббс покажет, куда идти!

Экономку не пришлось просить дважды — она была рада покинуть холл, чтобы не оказаться невольной свидетельницей объяснения между хозяином и Аметист.

Дэмиен едва дышал. Неужели это правда? Неужели она явилась к нему наяву, а не во сне?

Аметист повернулась в его сторону.

— Вот мы и дома, Дэмиен. Мы с Мэриан вернулись! — Хотя голос звучал звонко и ясно, ее губы заметно дрожали, выдавая нерешительность и волнение.

Не в силах произнести ни слова, Дэмиен молча погладил ее по лицу.

— Наконец-то… — прошептал он. — Боже мой, Аметист, ты и вправду здесь!

Он осторожно положил руки ей на плечи, как будто все еще боялся, что это происходит во сне и в любую минуту Аметист может исчезнуть.

Долгий, нежный поцелуй разрушил сковавшее Дэмиена оцепенение. Он подхватил Аметист на руки и понес в спальню, не обращая внимания на улыбки и перемигивания Раймонда и Тилли. Опустив свою драгоценную ношу на кровать, он ласково сжал в ладонях дорогое ему лицо.

— Милая, прежде всего я хочу, чтобы ты ни минуты больше не сомневалась: я люблю тебя, люблю больше жизни! Я даже не подозревал, что способен любить так сильно. Последний месяц стал для меня настоящим адом, жизнь без тебя сделалась бессмысленной и пустой… Теперь все снова обрело смысл и цель. Я больше никогда, никогда не позволю тебе уйти, и мы сейчас же поженимся. Ты станешь моей женой, матерью моих детей… Ты ведь выйдешь за меня, не так ли?

— О да, Дэмиен, — ответила она прерывистым шепотом, смеясь и плача от счастья, — я выйду за тебя! Я стану твоей женой. Этот месяц и меня научил кое-чему. Признательность и дружба никогда не превратятся в настоящую любовь, как бы глубоки и искренни они ни были, — тем более, если сердце уже давно принадлежит другому. Только теперь я поняла, что твое необузданное стремление обладать мной продиктовано самой настоящей, искренней любовью и, ты любишь меня так же самоотверженно, как я люблю тебя! — Аметист на мгновение умолкла и затем продолжила, не спуская с Дэмиена доверчивого взгляда: — Посмотри на меня внимательней и постарайся запомнить, что я скажу: эта упрямая, взбалмошная, глупая женщина принадлежит тебе, Дэмиен, только тебе — отныне и навсегда…

— Так же как этот грубый, самоуверенный, ревнивый мужчина отныне твой, Аметист! — Он легонько поцеловал ее в губы и добавил тем низким, угрожающим тоном, который сразу напомнил ей прежнего неукротимого Дэмиена: — Но уж на этот раз тебе придется поверить, что я не морочу тебе голову. Я действительно не отпущу тебя никогда… никогда!

Вместо ответа Аметист подарила ему нежный и страстный поцелуй, говоривший о ее чувствах лучше всяких слов.