"Магия южной ночи" - читать интересную книгу автора (Тернер Элизабет)

Глава 9

Тишина окутала поместье. Наверху последние из гостей уже легли спать, а внизу слуги, двигаясь тихо, как привидения, старательно исполняли свои обязанности. К рассвету исчезнут все следы великолепного приема.

Уныло ссутулившись, Кристина сидела в своей спальне. Ей хотелось забраться в кровать, свернуться калачиком и забыться, но это было невозможно. Бал закончился, а ее еще ждало главное испытание. В любой момент в дверях, соединяющих их комнаты, мог появиться Этьен и потребовать от нее исполнения супружеского долга. Она вздохнула. В прозрачном одеянии, снова в классическом стиле, который предпочитал Этьен, Кристина чувствовала себя язычницей, которую собираются преподнести в жертву какому-то мстительному богу.

Гера ходила по спальне, переставляя предметы на туалетном столике, потом откинула покрывало с кровати. Из маленького ящичка она достала стеклянную банку, открыла крышку и бросила на простыни горсть высушенных лепестков.

– Хозяин любит запах роз.

Комнату сразу же заполнил удушающий аромат, который сегодня казался даже сильнее, чем обычно. Приторно-сладкий запах вызвал у девушки странное головокружение. Стены комнаты словно надвинулись на нее. Желудок сжался, в висках застучало, и она неверной походкой дошла до стеклянных дверей. Щеколда наконец поддалась ее лихорадочным усилиям, и двери распахнулись.

– Что-то не так, мадам? – спросила Гера, искоса глядя на госпожу.

Ее голос донесся до Кристины откуда-то издалека. Она глубоко дышала, наполняя легкие свежим ночным воздухом. Постепенно головокружение прекратилось, желудок тоже успокоился. Девушка ощущала необычную отстраненность от всего, что ее окружало. Она долго смотрела на неровные, словно рваные, края гор, темнеющие на фоне звездного неба. Какой-то частью мозга отметила, что стоит полная тишина. Ее не нарушал даже едва слышный барабанный бой. Почему-то его отсутствие встревожило ее.

Кристина отвернулась от двери как раз в тот момент, когда Гера, достав из кармана передника пакетик, высыпала его содержимое в графин с вином на столе. Не веря своим глазам девушка подошла ближе. Служанка испуганно повернулась.

– Гера! – воскликнула Кристина. – Что ты делаешь?

Выражение вины на лице горничной быстро сменилось вызывающей миной.

– Что вы имеете в виду?

Кристина указала на предательский пакетик в руке Геры.

– Что ты добавила в вино господина Делакруа?

Гера медленно повела плечами и спокойно убрала пакетик в карман.

– То же самое, что добавляю ему в вино каждую ночь с тех пор, как вы приехали в Бель-Терр.

Кристина потрясла головой.

– Я не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

– Девочка, ты что, совсем глупая? – Гера презрительно хмыкнула. – Почему, как ты думаешь, господин не спит с тобой? И ни с какой другой женщиной?

Графиня осторожно подошла к служанке. С лица той исчезли все следы раболепства, их сменило гордое, пренебрежительное выражение. Девушка вспомнила церемонию вуду. Геру, держащую высоко над головой змею и извивающуюся в языческом танце. Рид называл ее мамбо, жрицей вуду.

Со сверхъестественной легкостью Гера прочитала ее мысли.

– Я знаю много тайн, заклятий и умею колдовать, – с достоинством произнесла она. – Среди своих людей я обладаю властью.

– Ты добавила в вино месье Делакруа какое-то зелье, которое сделало его импотентом? – Это было скорее не вопросом, а утверждением.

– Теперь вы это знаете. – В глазах горничной блеснул огонек вызова. – Что будете делать?

– Мой муж убил человека за меньшую провинность. Гера, конечно, знала, как рискует. Неужели ей все равно?

– Вы должны быть благодарны мне, мадам. – Ничуть не испуганная, она налила в бокал вина. – Ваш муж плохой любовник. Он доставляет мало наслаждения, но приносит много боли.

Кристина подозрительно прищурилась.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Поверьте мне, мадам. Я это знаю точно. Астра тоже знает. Если не верите, то спросите у нее.

– Астра?

Кристина вспомнила следы побоев на лице девушки и ее плохо скрываемую ненависть. Но она не давала ей никакого повода для такой злобы. Или нет? Быть может, Этьен дал выход своему разочарованию, избив молодую служанку? Тогда неудивительно, что она так невзлюбила свою госпожу.

– Так что вы будете делать, мадам? Он скоро придет сюда.

Едва она сказала это, как ручка на двери повернулась. Кристина лихорадочно обдумывала ситуацию. Она должна была принять решение и сделать это быстро.

– Вы расскажете?

Впервые за бравадой служанки девушка уловила тень тревоги. И в этот момент она приняла решение. Взяв бокал с вином, она пошла навстречу мужу.

– Ваше любимое, месье. – И улыбнулась. Этьен принял бокал, удивленно приподняв бровь.

– Ты в хорошем настроении, дорогая.

– И для этого есть причина, месье, – Все еще улыбаясь, Кристина повернулась, налила себе тоже вина и прикоснулась своим бокалом к его. – Прием имел ошеломляющий успех.

– Да, – ответил он, покачиваясь на каблуках. – Вечер прошел очень неплохо, – Взмахом руки он отослал Геру, крутившуюся поблизости.

Служанка поклонилась и вышла, тихо закрыв за собой дверь.

– Должен признаться, что я доволен. – Этьен сделал несколько глотков вина. – Похоже, что все без ума от моего бала.

Кристина отпила немного из своего бокала, убеждая себя, что если зелье Геры не причиняло ей никакого вреда до этого, то не повредит и теперь.

– Нам надо чаше развлекаться.

– Как пожелаешь, дорогая, – миролюбиво согласился он.

– Мне особенно понравились Иветта и Франсуа Шарбонно. Они так привязаны друг к другу.

Этьен поморщился.

– Слишком привязаны, по моему мнению. Франсуа надо посвящать больше времени сахарному тростнику и меньше заниматься капризами женушки.

– Бовуа тоже очень милы. Расскажите мне о них побольше. – Она наполнила почти опустевший бокал Этьена.

Он опустился в кресло, положил ногу на ногу и принялся смаковать вино.

– Филипп очень давно живет на острове. Его первая жена умерла от желтой лихорадки несколько лет тому назад. С Нанеттой он познакомился в прошлом году в Париже, где был делегатом Национальной ассамблеи.

– Правда? – Кристина села напротив него. – И делегация добилась своих целей?

Лицо Этьена приняло кислое выражение.

– Нет, К сожалению, еще до того, как они успели отпраздновать успех, была принята поправка к резолюции.

– И что же случилось? – спросила Кристина, гадая, сколько вина должно быть выпито, чтобы снадобье подействовало.

– Не забивай свою хорошенькую головку политикой. Правительственные интриги – для мужчин, а женщинам слишком сложно это понять. – Этьен небрежно взмахнул рукой. – Дамы говорили о прекрасном театре в Кейп-Франсуа?

– Да, и очень хвалили его. – Она отпила еще немного, надеясь, что он последует ее примеру, – Я думаю, что когда-нибудь и мы посетим его.

– Обязательно. Очень важно, чтобы нас там увидели. Даже цветным позволено появляться в театре. – Он нахмурился, потом его лицо опять разгладилось. – Конечно, их места строго ограничены.

«Конечно», – подумала Кристина.

Этьен развалился в кресле и вытянул ноги. Рукой, держащей бокал, он сделал широкое движение и более эмоционально проговорил:

– Театр в Кейп-Франсуа вмешает тысячу пятьсот человек. Но еще более прекрасный театр есть в Порт-о-Пренсе.

Кристина опять долила вина в его бокал и стала мысленно подыскивать какую-нибудь другую тему для разговора. Чем больше он говорил, тем больше пил, а чем больше пил, тем больше терял способность к исполнению супружеского долга.

Поднявшись с кресла, она подошла к туалетному столику и почти благоговейно прикоснулась к шкатулке, в которой покоились бриллианты, подаренные Этьеном в начале вечера.

– Все гости были поражены при виде изумительного ожерелья и серег, которые вы мне преподнесли. Уже не говоря о том, как их поразила ваша щедрость.

– Мой отец, а после его смерти и я всегда поощряли увлеченность матери красивыми драгоценностями.

– Качество камней превосходное.

– Моя мать признавала только все самое лучшее.

– Черта, которую она, похоже, передала своему сыну. Этьен допил вино до конца и покачал головой, когда Кристина подошла, чтобы снова наполнить его бокал. Она быстро прикинула, что он выпил не меньше двух бокалов с тех пор, как появился в спальне. Кристина знала, что момент, которого она так боялась, близок, и взмолилась, чтобы этого количества хватило для охлаждения его романтического пыла.

Этьен приближался к ней, как охотник к добыче. Девушка инстинктивно отступала, пока не оказалась прижатой к туалетному столику. Муж обеими руками взял ее за горло. На секунду она с ужасом подумала, что он собирается задушить ее. Он медленно начал гладить ее шею.

– С самого твоего появления в Бель-Терр я заметил, что мой надсмотрщик находит тебя привлекательной.

При одной мысли об этом ее пульс участился. Кристина испугалась, не почувствовал ли Этьен этого быстрого биения под своими пальцами.

– Нам, конечно, это показалось, месье, – тонким голосом проговорила она.

– Ты недооцениваешь чары, которые сама же навеваешь, дорогая. – Он охватил ладонью ее грудь. – Я видел, как он смотрит на тебя. Как жеребец, готовый к случке.

Когда Этьен вот так прикасался к ее груди, ей было трудно сосредоточиться на том, что он говорит. Она нервно облизнула нижнюю губу.

– Судя по тем фразам, которыми мы обменялись, я сомневаюсь в том, что хоть немного нравлюсь ему.

Этьен невесело хмыкнул.

– Да нравишься ты ему, нравишься, но он умен. Он знает о последствиях, которые его ждут, если он возьмет что-то чужое. Рид знает, что ты принадлежишь мне. Я следил за вами сегодня вечером в саду. Даже и не думай о том, чтобы изменить мне.

– Я никогда бы не посмела, месье.

Его пальцы сжимались, захватив чувствительную плоть, пока она не взвизгнула от боли.

– Иначе я с Божьей помощью убью его голыми руками и заставлю тебя смотреть на это.

Кристина нисколько не сомневалась, что именно так он и поступит. Этьен повозился с поясом халата, и тот развязался, открыв худощавое бледное тело. При виде его наготы Кристина отвела взгляд. Она с трудом сдержала дрожь отвращения.

Он притянул ее к себе и принялся тереться об нее бедрами, ругаясь и двигая низом живота. Две вертикальные морщины появились на его лбу.

Кристина сжала руки в кулаки, чтобы удержаться и не отталкивать его. Каким-то уголком сознания она почувствовала благодарность за то, что он не приказывал ей трогать его. Ее тошнило от одной мысли об этом.

Капли пота появились на лбу Этьена. Он положил руки ей на бедра, удерживая на месте и продолжая тереться об нее бедрами. Потом его движения резко прекратились. С багровым от ярости лицом он отпустил Кристину и отступил.

– Что-нибудь не так, Этьен? – совершенно сухими губами выговорила она.

– «Что-нибудь не так?» – хрипло передразнил ее он. Большими шагами прошелся по комнате, резкими рывками затягивая пояс. – Проклятие, действительно что-то не так. Ты не имеешь ни малейшего представления, что значит разжечь кровь мужчины.

Кристина не поднимая глаз смотрела на свои сжатые пальцы и тщательно скрывала победное чувство.

– Простите, месье, если я не отвечаю вашим требованиям.

– Не отвечаешь?

Развернувшись, он обжег ее взглядом, полным такой ненависти, что она вздрогнула. Ее реакция разозлила его еще больше. Он быстро пересек комнату, схватил Кристину за плечи и принялся трясти так, что ее голова моталась из стороны в сторону, как цветок на стебельке.

– Этьен, пожалуйста...

– Сука! – Он наотмашь ударил ее по лицу с такой силой, что она упала на спину.

Искры посыпались у нее из глаз, от боли полились слезы. Темнота подступала, грозя поглотить сознание. Потом видимость прояснилась, и Этьен перестал расплываться в ее глазах. Черты его лица по-прежнему были искажены ненавистью и злобой.

– Ну что, поубавилось гордости? – прорычал он. – Держись подальше, пока не разъедутся последние из гостей. – И невзирая на то, что дом был полон спящих людей, вылетел из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.

Спустя какое-то время Кристина села, а потом с усилием встала на дрожащие ноги. Колени ее подгибались, и она опустилась на скамеечку у туалетного столика. С трудом узнала собственное отражение в зеркале. Глаза слишком большие, потерянные, на белом как мел лице, окруженном взлохмаченной копной темных волос. Ее рубашка оказалась порванной и сползала с одного плеча, на котором остались отпечатки пальцев Этьена. Кровь сочилась из разбитой губы, и на языке она ощущала ее металлический привкус. Трясущейся рукой девушка отвела волосы от лица, изучая след от удара. На щеке расплывался огромный синяк.

Никто никогда не бил ее. Никто не заставлял ее почувствовать себя такой беззащитной, такой напуганной. Единственным утешением было понимание того, что Этьен не вернется. Это она знала наверняка. Зелье Геры произвело ожидаемый эффект. Он никогда больше не подвергнет себя такому унижению.

Но вместо облегчения Кристину охватило мрачное предчувствие. Напольные часы на верхнем этаже пробили несколько раз. Она сидела не двигаясь, размышляя и тревожась. Достоинству Этьена был нанесен сильный удар, и в этом он обвиняет ее. Задето его самолюбие, а это самое страшное оскорбление, которое женщина может нанести мужчине. Она подвергла сомнению его мужские способности и оказалась права. Этьен не тот человек, который оставит подобный удар без ответа. На что он пойдет, чтобы отомстить? Чем отплатит? Когда? Похоже, что его ярость будет только нарастать с течением времени.

Ветерок влетел в полуоткрытые двери, и Кристину пробрала дрожь. Неверной походкой она подошла, чтобы закрыть двери, и почувствовала чье-то присутствие. Поспешно заперла двери на ключ, но ощущение опасности не проходило. Что-то темное, злое таилось поблизости, наблюдая и дожидаясь нужного момента.

Ненависть клокотала в жилах Этьена, когда он смотрел на закрытые стеклянные двери спальни своей жены. Сегодня он предпринял последнюю попытку взять то, что принадлежало ему по праву. Последнюю бесплодную унизительную попытку. Кристина принадлежит ему, и все же этой проклятой женщине удается избегать близости с ним. Он сцепил руки за спиной, наклонил голову и двинулся по тропинке из ракушечника.

Неужели эта сучка надеется и дальше проживать под его крышей, есть за его столом, купаться в драгоценностях, получать наряды и при этом самым наглым образом уклоняться от исполнения супружеского долга? Да она просто пиявка – все берет и не дает ничего взамен. Не иначе как полагает, что все эти привилегии принадлежат ей по праву рождения.

В будущем ему следует более тщательно контролировать себя. У нее сразу появляются синяки. Нельзя допустить, чтобы поползли слухи о том, будто он применяет к своей жене физические наказания. Ему, в конце концов, надо поддерживать определенное сложившееся мнение о себе. Он человек изысканный, с утонченными манерами, а не какой-то зверь.

Но последнее слово останется за ним. Ее надо убрать, уничтожить, как приставучий репей... или как непослушного слугу. Ей хочется посетить театр? Этьен хрипло рассмеялся. Жаль, что она не доживет до его посещения.

Но она доживет до собственной скорой кончины.

Его светлые глаза загорелись злобным огнем, когда он начал продумывать план. Он представлял себе мучительную смерть. Медленную, но не слишком. Агонию, которой будет предшествовать сплошной ужас. Этьен мысленно видел, как Кристина страдает от понимания того, что ее гибель неизбежна, но ничто не может спасти ее.

Скоро бесполезная сучка будет мертва. Тогда, и только тогда, к нему вернется мужская сила. Улыбаясь, он поднялся но ступеням на веранду.

После приема прошло три дня, три дождливых, сумрачных дня. Каждый, казалось, был выкроен из одной и той же тусклой ткани. Непогода заставляла Кристину сидеть дома. Ей ужасно не хватало ежедневных прогулок по саду, посещений конюшни. Хотя она пыталась занять себя вышивкой и чтением, беспокойство о судьбе дедушки продолжало одолевать ее. Она не могла понять, почему от него до сих пор нет никакого известия. Может, он болен? Или нуждается? Ничего не зная о нем, она тревожилась все больше и больше.

Время тянулось так медленно, что Кристина стала бояться сойти с ума от тоски. «А может, это входит в планы Этьена, – с горечью подумала она, – объявить меня сумасшедшей, буйно помешанной? Тогда он прикажет запереть меня где-нибудь, и ему не придется вечер за вечером встречаться со мной за обеденным столом».

Подняв глаза от вышивки, она выглянула в окно и заметила, что сквозь облака начинает проглядывать солнце. К обеду его теплые лучи высушили лужи на веранде. Впервые за несколько дней ощущая легкость на душе.

Кристина подхватила плетеную корзину и, напевая, направилась в сад.

Чувствуя умиротворенность среди яркого разнообразия цветов, она ходила по тропинкам, останавливаясь то здесь, то там, чтобы сорвать какой-нибудь цветок и положить его в корзину. Ее внимание привлек ярко-желтый гибискус, и она наклонилась, чтобы вдохнуть его нежный аромат.

В этот момент ее и увидел Рид. С закрытыми глазами, уткнувшись носом в цветок, с легкой улыбкой на губах, она стояла к нему в профиль. Он наблюдал, не желая нарушать очарования этой картины. Рид специально шел через сад, зная, что это одно из любимых мест Кристины, и глупо надеясь в последний раз увидеть ее. На рассвете он отправится исследовать удаленный участок земли для своего работодателя. Когда это задание будет выполнено, у него появятся средства, необходимые для того, чтобы покинуть остров. Если все пойдет по плану, то он будет на полпути в Новый Орлеан, прежде чем Этьен Делакруа обнаружит его отсутствие. Но пока Рид еще не покинул Бель-Терр, он хотел в последний раз увидеть Кристину.

Рид продолжал наблюдать, как она сорвала цветок и выпрямилась. В том, что он находится здесь, нет никакого смысла. Абсолютно никакого. Но он не мог удержаться. В ней есть что-то такое, чему он не в силах противостоять. Она такая же трепетная, как цветок, который держит в руке. Если бы дело было только в физической красоте, он смог бы не поддаваться ее чарам, но Кристина обладала еще и такими внутренними качествами, которые привлекали его все больше. Она такая любознательная, всегда просто засыпает вопросами. К тому же может быть до безумия дерзкой, ужасно прямолинейной и неуемно страстной во всем, что касается ее симпатий и антипатий. И честной до жестокости.

Такой, какой была при последней их стычке.

«Вы никакой не герой. И уж конечно, не для меня».

Ее обвинения все еще звучали у него в ушах.

По саду пролетала бабочка. Кристина, проводив ее взглядом, заметила Рида. Он воззрился на нее, открыв рот, не в состоянии скрыть шока при виде ее изуродованного лица. Жуткого вида синяк расплылся по всей щеке. Пятно, отливающее бордовым, зеленым и желтым, портило совершенство ее кожи. Рид невольно шагнул вперед и заметил, что пухлая нижняя губа девушки тоже разбита. Гнев моментально охватил его. Только чудовище могло сделать такое. Риду захотелось сделать фарш из Этьена Делакруа. Подойдя, он нежно приподнял подбородок Кристины.

– Кто так обошелся с вами?

Хоть он уже и знал ответ, но чувствовал себя обязанным спросить.

– Вас это не касается. – Она рывком освободилась. – Вы переступаете все границы, даже просто задавая такой вопрос, месье.

Кристина прошла мимо него, вскинув голову. Одним взглядом ей удалось внушить ему ощущение собственной незначительности. Для нее он был не больше, чем жучком под ногами. И Рид неохотно признал, что она абсолютно права. Кристина замужняя дама, и у него нет никакого права вмешиваться. Совершенно никакого права. Поняв это, Рид испытал жесточайшее разочарование. Он хотел бороться за нее, выступать в ее защиту, стать ее рыцарем на белом коне. Абсолютно бессмысленные желания.

Он откашлялся, припомнив, зачем явился.

– Завтра на рассвете я уезжаю в Артибонайт.

– Куда вы уезжаете, меня не интересует.

Кристина опустилась на одну из кованых скамеек у дорожки, поставила корзину с цветами на землю и аккуратно расправила юбки. На тропинке, ведущей от дома, послышались чьи-то шаги. Рид проследил за взглядом девушки и увидел приближавшуюся служанку Астру, которая несла корзинку.

– Я принесла вам ваше вышивание, мадам, – объявила Астра, подойдя поближе.

Лицо Кристины озарила благодарность.

– Спасибо за заботу.

Астра осторожно поставила корзинку на скамью рядом с хозяйкой и быстро повернулась, чтобы уйти.

– Астра...

Служанка замерла на месте; ее обычно бесстрастное лицо выразило беспокойство.

– Да, мадам.

– Я нарвала немного цветов. Не захватишь ли их с собой в дом?

Астра робко посмотрела на корзину с цветами у ног Кристины, потом подняла ее за ручку и быстро убежала.

– Странно, – пробормотала Кристина.

– Действительно, – нахмурился Рид, глядя, как поспешно ретируется служанка.

– Все это время я думала, что Астра не любит меня, а сейчас она поступила так заботливо, и это так не похоже на нее, что я очень удивилась. Наверное, она наконец смирилась с моим появлением.

Рид поставил ногу на скамью, оперся локтем о колено и смотрел на Кристину, стараясь запомнить ее милое лицо, которому не смог повредить даже синяк. Решительно подняв голову, она сверкнула глазами и проговорила:

– Невежливо так рассматривать меня, месье.

Губы Рида искривила улыбка, потом он стал серьезным.

– Вам надо научиться придерживать язычок. Может оказаться, графиня, что вы слишком часто дергаете тигра за хвост.

Пообещайте мне одну вещь, пока я не ушел. Кристина напряглась.

– Вы не имеете никакого права просить об одолжении.

– Действительно. – Рид убрал ногу и выпрямился во весь рост. – И все-таки я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что предупредил вас о необходимости сдерживаться. Она обдумала его слова, потом кивнула.

– Тогда, – коротко поклонившись, проговорил он, – кажется, нам больше нечего сказать друг другу.

Кристина подчеркнуто внимательно посмотрела на плеть, небрежно заткнутую за пояс его штанов. Это был символ его власти как надсмотрщика. Призрак Джуно стоял между ними.

– Я бы хотела, чтобы обстоятельства сложились по-другому, месье, но я не могу изменить фактов, чтобы привести иx в соответствие с моими желаниями.

Конечно, она была права, но понимание того, что он никогда не сможет открыть правду и развеять ее ненависть, заставило Рида ощутить какую-то пустоту в области сердца.

– До свидания, графиня.

– Прощайте, месье. – И она потянулась за вышиванием.

Легкое, почти неуловимое движение в корзинке привлекло внимание Рида, когда Кристина подняла крышку. Руководимый скорее инстинктом, чем пониманием того, что происходит, он сбросил корзинку на землю.

Девушка возмущенно смотрела на яркую смесь шелковых ниток и на льняной платок, над которым она столько трудилась, – все это теперь лежало в грязи.

– Что, спрашивается... – Она хотела поднять вышивание.

– Нет! – крикнул Рид. – Отойдите! – Он схватил ее за руку, заставил подняться и загородил собой.

– Вы что, с ума сошли? – гневно спросила Кристина.

– Стойте там, – приказал он голосом, не допускавшим ослушания.

Ни на секунду не отводя глаз от скомканного куска ткани, Рид быстрым движением вытащил из-за пояса плеть. Кристина хмурилась, переводя взгляд с него на испорченную вышивку. А затем Рил услышал, как она вскрикнула от ужаса, увидев то, что привлекло его внимание.

Змея, длинная и тонкая, выскользнула из-под платка. Ее яркие полоски красного, желтого и черного цветов идеально подходили по цвету к моткам шелковой пряжи для вышивания. Солнце отражалось от блестящих изгибов ее тела, так что змея казалась покрытой лаком.

Умелым движением руки Рид взмахнул плетью, и змея лишилась головы.

– Боже мой, – тихо произнесла Кристина, прижав руку к губам.

Рукоятью плети Рид поднял все еще извивающееся тело змеи и повесил его на низкий каменный заборчик.

– Коралловая змея, – пояснил он. – Ее укус смертелен. Вы бы умерли еще до наступления ночи.

Девушка бессильно опустилась на скамью, побелев как мел.

– Как... Когда...

– На острове много змей. – Рид убрал плеть на место. – Они часто заползают туда, где их меньше всего ожидаешь увидеть.

Кристина вздрогнула, когда до нее дошел двойной смысл сказанного.

– Еще одно предупреждение, месье?

Рид смотрел на нее; в его серебристых глазах читалась тревога. Ему хотелось прикоснуться к ней, утешить, но он знал, что его попытка будет отвергнута.

– Змеи бывают разных цветов и размеров. Кристина облизнула губы.

– Вы спасли мне жизнь, месье. Чем я могу отплатить вам?

Рид удовлетворенно отметил, что на ее щеки вернулся слабый румянец.

– Есть одна вещь, которую вы мне можете дать в награду.

Девушка сжала руки, чтобы унять дрожь.

– Только назовите.

Рид обнаружил, что его зачаровали ее губы – такие мягкие и соблазнительные. Он хотел ощутить их вкус в безумном поцелуе, хотел, чтобы она ответила ему в обволакивающем сладостном забытьи. Но этого он не мог просить. Отвратительно брать то, что она не дает сама, без принуждения.

– Улыбка, – сказал он.

Кристина, не понимая, потрясла головой.

– Простите?..

—У вас прекрасная улыбка, графиня, но я уже давно не видел ее. Хотелось бы увидеть еще раз до того, как уйду.

– Значит, моя жизнь почти не имеет ценности, раз вы просите о такой скромной награде?

– Некоторые вещи стоят гораздо дороже золота и драгоценностей, – галантно ответил он.

Улыбка, сначала робкая, расцветала на ее лице все более уверенно.

– Вы действительно потеряли рассудок.

С тяжелым сердцем Рид повернулся и ушел, мучаясь мыслью, что оставляет ее одну.