"Игра или страсть?" - читать интересную книгу автора (Торнтон Элизабет)

Глава 3

Три дня спустя Марион сидела в ослепительном бальном зале Фанни, оркестр настраивал инструменты для следующего танца. Взгляд ее то и дело скользил к высокой, широкоплечей фигуре Брэнда Гамильтона. Он беседовал с кузеном Реджи, и она знала, что они обсуждают какой-нибудь спорный вопрос последнего билля. С недавних пор она, под стать Фебе, занималась подслушиванием, и, насколько могла судить, политическую позицию мистера Гамильтона можно было охарактеризовать как антимонархическую и антирелигиозную. Он был против всего, за что ратовал ее отец.

И тем не менее все говорили, что он далеко пойдет в политике, если решит избрать это поприще. Странно.

Ее размышления были прерваны, когда компаньонка леди Анны Босквелл наклонилась и прошептала:

– Оркестр собирается играть вальс. Было бы не совсем прилично для такой юной девушки, как леди Эмили, танцевать вальс.

– Спасибо за предупреждение, мисс Барни, – сердечно отозвалась Марион, хотя в душе испытывала раздражение. Мисс Барни считала себя арбитром хороших манер и всегда находила какой-нибудь изъян в поведении той или иной юной барышни. Но самое противное – это что мисс Барни всегда оказывалась права.

Марион встала и взяла трость. Казалось такой глупостью пользоваться тростью, когда всего лишь ушиблены пальцы. Она почти не чувствовала боли, пока не наступала на ногу, но от малейшего давления колено подгибалось, поэтому без трости было не обойтись.

Сделав шаг, Марион поморщилась. В любом случае она доберется до Эмили разве что к концу вальса. Но тут она увидела, что Брэнд Гамильтон лавирует среди пар, направляясь к Эмили и ее партнеру. Он кивнул Марион, показывая, что понимает ее затруднение и берет задачу на себя. Он с легкостью увел из танцевального круга смеющуюся, флиртующую Эмили, которая явно наслаждалась избытком мужского внимания. К Марион подошла Фанни.

– Вижу, вам обоим пришла в голову одна и та же мысль, – заметила она. – Слава Богу, Брэнд прекрасно знает правила приличия. Молодые незамужние девушки считаются легкомысленными, если танцуют вальс, еще не будучи представленными ко двору. Эти глупые правила – своеобразное испытание для нас.

Кузина Фанни, похоже, забыла, что Эмили никогда не будет представлена ко двору. Они не могут себе этого позволить.

Марион улыбнулась кузине, понимая, что та не столько выискивает недостатки, сколько сопереживает. Фанни приходилась двоюродной сестрой отцу и была гораздо старше Марион. У них с Реджи было два сына возраста Эмили, которые в настоящее время учились в университете. Самой же привлекательной чертой в глазах Марион было то, что Фанни испытывала глубокую привязанность к трем осиротевшим кузинам, которых не видела с рождения Фебы.

– Красив, правда? – сказала Фанни, наблюдавшая за Брэндом Гамильтоном.

Марион не стала притворяться:

– Может быть. Фанни рассмеялась:

– Вот уж в самом деле комплимент! Уверена, что очень многие из присутствующих дам думают так же, как и я. Будь я лет на десять помоложе, дала бы им сто очков вперед.

– Если бы ты выглядела еще моложе, – сказала Марион, – то дала бы сто очков вперед даже таким, как Эмили.

Она, конечно, преувеличивала, но фигура у Фанни действительно была крепкой и гибкой, кожа сияла здоровьем, а в темных локонах не было ни единого седого волоска.

– Смотри, – выдохнула Фанни. – Прибыл Эллиот Койн.

Марион послушно взглянула и увидела мужчину лет тридцати пяти, достаточно красивого, держащегося легко и непринужденно.

– Кто такой Эллиот Койн? – поинтересовалась она.

– Кандидат на предстоящие выборы, соперник Брэнда.

К нему почти тут же подошла высокая черноволосая девушка чуть за двадцать, одетая в воздушный, развевающийся муслин. Они представляли собой прекрасную пару.

– А это, – продолжала Фанни, – его невеста леди Вероника, наследница маркиза Хоува. Эллиот имеет основания гордиться ею. Из леди Вероники выйдет отличная жена для члена парламента.

– В самом деле? – Марион была заинтересована. – Откуда ты знаешь?

Фанни усмехнулась:

– У нее надлежащее происхождение и большие связи. Она станет для него настоящим благом. – Фанни поцокала языком. – Брэнду будет трудно с ним тягаться.

– Значит, это уже решено? Что он выставляет свою кандидатуру на выборы?

– Реджи рассчитывает на это. Не то чтобы нам не нравился Эллиот, но в нем нет напористости Брэнда. Я должна поприветствовать их.

С легкой улыбкой Фанни покинула Марион и обошла танцевальный круг. К новым гостям подошел и ее муж. Реджи Райт был светловолосым, и вблизи можно было заметить, что его волосы щедро посеребрены сединой. Марион он ужасно нравился. Как и Фанни, он был добросердечным и принимал живое участие в судьбе трех кузин жены.

Она не могла не испытывать легкой зависти. Реджи и Фанни выглядели довольными друг другом и своим окружением. Марион не сомневалась, что Реджи выбрал Фанни в жены не потому, что у нее было надлежащее происхождение или надлежащие связи, и не из-за того, что она могла способствовать его карьере. У них была такая любовь, о которой большинство пар могут только мечтать. А что же имеет она?

То, что хочет иметь, подумала Марион с оттенком вызова. Коттедж в Лонгбери и сестер, которых любит больше всего на свете, и ничего другого ей не нужно.

Хотя Марион и держалась ближе к вдовам, в стороне от танцевального круга, вниманием ее не обделяли. Лорд Денисон был все время рядом и знакомил ее с массой людей, чьи имена она тут же забывала. Ей нравился лорд Денисон и легкий флирт с ним, но ее не обманешь. Она понимала, что он ищет ее общества не по собственной инициативе, и подозревала, что это кузен Реджи попросил его об этом.

Мистер Гамильтон тоже не забывал ее, но он редко пропускал танец, ведь мужчина, имеющий виды на место в парламенте, не может позволить себе упустить любую малейшую возможность приобрести друзей или завоевать голоса.

Марион не могла дойти до столовой, но Эмили пообещала принести ей ужин. Эш Денисон собрался сопровождать ее, когда какая-то восхитительная красавица с рыжими волосами и в облегающем алом платье налетела на них, словно коршун. Бриллианты на шее прекрасной экзотической хищной птицы с глазами-буравчиками были великолепны.

Лорд Денисон вскочил на ноги:

– Джулия! Какой сюрприз!

Судя по голосу, он был потрясен, и Марион даже немного пожалела его: наверное, никто не хотел бы оказаться на его месте. В воздухе запахло ссорой любовников, и Марион стало ужасно весело. Потом она увидела, что эти глаза-буравчики направлены на нее, и автоматически потянулась за тростью.

– Марион, – сказал Денисон, – э… позвольте вам представить миссис Милфорд. Миссис Джулию Милфорд.

Марион не пыталась подняться, лишь слегка склонила голову в приветствии.

– Здравствуйте, миссис Милфорд, – сказала она. – Как видите, я немного нездорова, иначе приветствовала бы вас должным образом.

– О, ради Бога, не извиняйтесь. – Джулия Милфорд показала идеальный ряд жемчужных зубов. – Я слышала о том, что с вами случилось. – На ее лице отразилось легкое сочувствие. – Вы ушибли правую ногу, верно?

– Нет, левую.

И тут миссис Милфорд совершила немыслимое. Вполне намеренно она наступила на ушибленные пальцы Марион. Марион закричала бы, но боль была такой мучительной, что она могла только хватать ртом воздух. Слезы брызнули из глаз и потекли по щекам.

Эш схватил хищницу и оттащил в сторону.

– Ведите себя прилично, Джулия! – прорычал он, слегка встряхнув красавицу.

Он крепко взял ее за локоть и потащил к двери. Если б у Марион были силы, она бы догнала и огрела эту бесстыжую дуру тростью. Еще никогда она не была так зла.

Разумеется, понятно, что спровоцировало выходку миссис Милфорд. Женщина приревновала ее, и совершенно напрасно. Эш Денисон увлечен Марион не больше, чем она им. Но если б даже и так, что с того? Хищнице место в клетке.

Она только-только отдышалась, когда в поле зрения появился Брэнд Гамильтон с двумя тарелками еды. Неожиданная сцена, последовавшая за этим, заставила Марион позабыть о больных пальцах. Джулия Милфорд вырвалась из рук Эша и подскочила к Брэнду. У него хватило сообразительности отдать тарелки Эшу, прежде чем мегера залепила ему звонкую пощечину. Марион невольно поморщилась. Она оглядела бальный зал. Глаза всех присутствующих были прикованы к троице. Высоко вскинув голову, миссис Милфорд выплыла из бального зала. Брэнд Гамильтон забрал тарелки у друга и направился к Марион.

Теперь она поняла. Объектом ревности Джулии Милфорд был не Эш Денисон, а Брэнд Гамильтон. Очевидно, миссис Милфорд – брошенная любовница. И не менее очевидно, что она приняла Марион за свою соперницу.

Другие мысли завертелись в голове Марион: мужчина с амбициями Брэнда Гамильтона не станет связывать себя с такой мегерой, как Джулия Милфорд. Он выберет такую, которая будет достойна положения жены политика; такую, которую примет высшее общество.

Подойдя, Брэнд сказал:

– У вас опять этот взгляд. Она была холодна как лед.

– Какой взгляд?

– Который скрывает то, что вы на самом деле думаете. Вот, это для вас. – Он протянул ей тарелку. – Я сказал Эмили, что принесу вам ужин. Было жаль отрывать девушку от ее друзей.

Когда он сел рядом, Марион посмотрела на тарелку: тартинки с омарами, картофельные слойки, жареные овощи и тонкие ломтики ветчины и грудинки. У нее возникло дикое желание вывалить все это ему на колени.

– Я прошу прощения за сцену с миссис Милфорд. Что она вам сказала?

Его небрежное извинение еще больше разозлило Марион.

– Она наступила мне на ногу, – ответила она, подражая его небрежному тону.

– Ох! – вырвалось у него, однако на лице играла улыбка.

«Ох»? И это все, что он может сказать?

– Если б я знал, что она здесь, – продолжал он, – я бы не подпустил ее к вам. Я думал, она в Париже.

Марион прохладно улыбнулась:

– Теперь я понимаю. Избавившись от миссис Милфорд, вы имеете больше шансов получить поддержку на выборах.

Что-то промелькнуло в его глазах, не то раздражение, не то гнев, но быстро исчезло, и он холодно взглянул на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Да будет вам, мистер Гамильтон, я же не наивная девочка. Не думаю, что темперамент такой женщины, как миссис Милфорд, принес бы пользу вашей карьере. С другой стороны, общество кого-нибудь вроде меня возвысит вас в глазах света.

– Вспомните, что это Джулия наступила вам на ногу, а не я, – сказал он. – Что до моего возвышения в глазах света, то каким образом это связано с женщинами?

– Ну, возьмите леди Веронику и мистера Койна. – Она попыталась придать голосу игривости. – Доверие к нему возросло с тех пор, как он обручился с ней, во всяком случае, так мне дали понять. А почему бы и нет? У нее отличное происхождение и связи. Впрочем, к несчастью для вас, леди Вероника уже занята.

Он повернул голову и взглянул на нее с любопытством:

– Марион, вы хотите сказать, что вы свободны? Это что, брачное предложение?

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Э… ну что ж, я рада, что одному из нас весело.

– Нет, нет, ваше предложение имеет свои плюсы. Вы действительно повысите мои шансы на выборах. Вы из хорошей семьи, леди до кончиков ногтей, умеете расположить к себе людей. С другой стороны, я богатый человек и не скупой. Вы и ваши сестры ни в чем не будете нуждаться. Но полагаю, вы уже подумали об этом.

– Вы прекрасно знаете, что я не делаю вам предложение, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Он не обратил внимания на ее протест.

– Я должен серьезно обдумать этот вопрос. Собственное оружие обернулось против нее. Поделом ей за то, что вздумала скрещивать шпаги с бывалым фехтовальщиком.

Веселость исчезла из его глаз, и он проговорил серьезно:

– Но вначале я хотел бы узнать о Дэвиде.

Ее желудок тревожно затрепыхался. Был только один способ удовлетворить любопытство такого человека – рассказать ту часть правды, которую она может рассказать.

– Дэвид, – спокойно ответила она, – был моим женихом, когда я была в возрасте Эмили. Он говорил, что не может без меня жить, но бросил у алтаря. Видите ли, он нашел новую любовь, без которой не мог жить.

– Мне очень жаль.

– Не стоит. Мое сердце не было разбито. Я пережила. После довольно продолжительного молчания Брэнд сказал:

– И тем не менее это его имя вы назвали, когда пришли в себя после падения.

Пульс скакнул. Ну почему Брэнд никак не оставит ее в покое?

– Да, – отозвалась Марион. – Сама не понимаю почему. – Она надеялась, что ее голос звучит убедительно. – Возможно, в глубине души я все еще немного люблю его.

Он наклонился к ней:

– Вы обманщица, Марион Дейн. Вы не страдаете от утерянной любви.

Она стиснула зубы.

– Откуда вы знаете?

Под ее озадаченным взглядом он забрал у нее тарелку, затем обнял Марион за талию и поцеловал. Подобного безрассудства от мужчины, чью бровь пересекает такой убедительный шрам, следовало ожидать.

Поцелуй оказался не таким, какого она ожидала. Он не заставлял ее подчиняться. Он умолял ее нежнейшим движением губ на губах.

Когда он отстранился, она растерянно заморгала. Его глаза улыбались.

– Нам обоим это не давало покоя, не так ли? Что ж, теперь мы знаем.

Он начал легко и непринужденно рассказывать об устройстве своей конюшни и последних приобретениях. В конце концов и она, поборов смущение, смогла вставить что-то членораздельное. Марион весь вечер чувствовала завуалированные взгляды, бросаемые в их сторону.

К тому времени, когда она отправилась в постель, дела шли хуже некуда. Все только и говорили о сцене, устроенной миссис Милфорд, и о поцелуе, который уже превратился в страстные объятия.

К ней в комнату влетела Эмили.

– Это правда, Марион? – Ее темные глаза плясали. – Ты помолвлена с мистером Гамильтоном? Все говорят об этом.

– Значит, всем надо проверить голову! – парировала Марион. А о Брэнде Гамильтоне вообще отказалась говорить.

Она лежала в темноте, с открытыми глазами, мысли кружились. Она не может позволить себе влюбиться в Брэнда Гамильтона.

Ей было знакомо предательство и сердечная боль, но она смогла оставить их в прошлом. Теперь она уже не юная девушка – она сильная и опытная женщина, имеющая на попечении двух сестер. В ее жизни нет места мужчине, тем паче такому, как Брэнд Гамильтон.

Марион выбросила из головы все мысли о Гамильтоне и сосредоточилась на неприятной, однако необходимой встрече, которую назначила на завтрашнее утро. Она отправится в книжный магазин Хэтчарда на Пиккадилли, а когда выйдет оттуда, Дэвид навсегда исчезнет из ее жизни. С этой счастливой мыслью она погрузилась в сон.

Наблюдатель под портиком церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер отступил в тень, когда последняя карета отъехала от дверей дома Реджинальда Райта. Бал закончился. Все гости разъехались по домам, а слуги закрывали на засовы окна и двери. Леди Марион Дейн, удалившаяся в свою комнату на ночь, недосягаема.

Но будут и другие возможности добраться до нее, если не в Лондоне, то по дороге в Лонгбери или в самом Лонгбери. Деревня – не город. Там она не всегда будет в окружении людей. Он не питал к ней ни ненависти, ни неприязни, но боялся того вреда, который она может причинить. Если она станет держать рот на замке, все будет хорошо. Однако для всех было бы лучше, если б она не возвращалась в Лонгбери.