"Слеза большого водопада" - читать интересную книгу автора (Емцев Михаил, Парнов Еремей Иудович)

12

Питер Ик допил бренди и решил перейти на виски. В буфете был превосходный шотландский «хейг».

«Это невозможно. Это совершенно невозможно. Почему они все умничают? Почему? О господи! И ты, малыш... Точка, тире. За что, боже? За что на меня со всех сторон наседают умники? Интеллектуалов сейчас больше, чем дураков. Страшно подумать. Это было бы верным признаком приближающейся всемирной катастрофы. Но что теперь делать? Уйти не хочется, оставаться противно. Ах, донья Миму, донья Миму, секунды счастья мчатся мимо, жизнь до смешного коротка, сиди и слушай дурака... Добавить разве коньяка?» Он критически посмотрел на виски пополам с водой. Смесь была едва желтоватой. Потянул носом. Из стакана пахло торфяным дымом. «Эх, Шотландия!» — Вы нелюбопытны, — сказал Оссолоп, — это очень плохая черта в писателе. Вы никогда не станете великим.

— Как вы никогда не станете приятным и вежливым собеседником, — проворчал Ик, доливая в стакан еще виски.

«Кажется, мне уже пора удаляться. Не знаю, как тире, а точка надралась основательно и окончательно. О, какое волшебное явление! Это ее дочь, несомненно. Они похожи, хотя дочери еще пока недостает пряности матери. Девочка взволнована, она ужасно взволнована. Она, как птица из горящего гнезда, у нее дымятся крылышки и беспомощно раскрыт клювик...» — ...видеть Дика Рибейру, — донеслось от стойки до ушей писателя и пьяного ученика доктора Трири.

Джимми Оссолоп вздрогнул.

«Господи, что я здесь делаю? Как я сюда попал? С ума сойти, как человек может распуститься. Так себя вести! Где мои таблетки? Вот они, милые. Сейчас я их... и все пройдет. За дело, Джимми, за дело. Выходит, они знают, где Дик. Которая из них, толстая или тонкая? Неважно. Займемся сначала тонкой: она моложе и приятнее. А старуха не уйдет, ей от бара не отклеиться. Вперед, Джимми! Не шататься, это на девушек производит тяжелое впечатление».

Питер Ик отпил немного, поморщился и взял в рот ломтик лимона.

«А ведь донья Миму разгневана! Эти красные пятна на шее, о-ла-ла, они совсем ей не идут. Вот она создает повелительный жест, именно создает, а не делает, и выпроваживает дочь. В чем смысл этого жеста? Ступай и сиди. Или ступай и жди. Бедная девочка ушла, вобрав голову в плечи. Строга, Миму, очень строга».

— Вы куда, Джимми?

— Простите, одну минуточку, одну-единственную...

«Ай да точка с тире! Какая прыть! Как он, однако, быстро протрезвел! Неужели эта девица его так? Нет, нет, он дремал и при появлении девочки, и во время разговора с матерью, девочка вовсе не при чем. Что же все-таки? Как-то сразу, даже противоестественно... Что-то проглотил и побежал. Было какое-то восклицание... пожалуй, имя, чье-то имя было произнесено. Так!» Увидев входящих в салон Живчика и Ленивца, писатель быстро соскользнул с табурета.

— Сколько, Миму?

«Это уж слишком. Зайцы стали так же нахальны, как и охотники. Меньше всего я хотел бы выяснять сейчас внутренние комплексы этих ребят. Они, наверное, состоят из одних точек. Точек, которые остаются в яблочке мишени после стрельбы. К черту. Я удаляюсь. Я не психоаналитик. Я даже не писатель. Я человек, которому все было равно. А сейчас нет, не все равно. Покоя! Прочь от очага суеты, прочь!» — Ваша лодка в целости. Можете получить в любой момент, — тихо сказал Ик, минуя Ленивца. Тот приятно осклабился и покосился на Живчика. Вот что значит правильное воспитание клиентуры! Учись, учитель.

В баре было немного народу. Разговор мог бы получиться глубоким и содержательным, если б эта чертова кукла не уперлась. Слишком самостоятельный вид у этой женщины.

— Ты нас знаешь, Мимуаза, не правда ли?

Ленивец накрыл табурет своим телом. Миму показалось, что он стечет на пол, как жидкое тесто.

— Да, господа, знаю. Не очень близко, но, кажется, мы встречались, и не раз, внизу, у Вер-о-Пезо.

— Именно. Мы тебя тоже знаем. И ты не можешь пожаловаться, что мы тебя обижали. Не так ли?

— Нет, сеньоры, ни за что на свете. Зачем мне брать грех на душу и говорить то, чего нет? Я не из тех женщин, которые сочиняют небылицы. Вам это, надеюсь, известно?

— Да, Миму. Ведь мы знали тебя еще тогда, когда ты вкалывала за стойкой у Толстого Педро. Не забыли!?

— Еще бы забыть! Тогда был жив мой последний муж. Он не дурак был выпить и всегда приводил с собой большую компанию пьяниц. Я вас часто тогда видела. Это ж была почти даровая выпивка. Толстый Педро через месяц выгнал меня из ресторана ва перерасход спиртного.

— Слушай, Миму, мы бы сразу пришли к тебе, если б знали, что Дик станет валять дурака и будет прятаться от нас. Где Дик, Мимуаза?

Женщина внимательно посмотрела на сидящих перед ней мужчин. Сердце ее часто заколотилось. Словно вколачивало в голову слова.

«Это твои враги, Миму. Это твои настоящие злейшие враги. Может, раньше ты с ними шутила, плясала и пела, но то время давно ушло. Сейчас они здесь, чтобы отобрать у тебя твой последний шанс, Миму. Держись, Миму! Будь коварной и беспощадной, как и они. Не поддайся, Миму!» — Не знаю, сама ищу. Вот дочку второй раз послала к нему, сказала, пусть дождется и приведет, как только тот появится. Напился, наверное, да валяется где-нибудь пьяный как свинья. Проспится — появится.

Наступило долгое, тяжелое молчание.

Ленивец, не поднимая глаз, сказал:

— Слушай, Миму, у тебя дочь еще девчонка... да и сама ты... одним словом, завтра утром ты сведешь нас с Диком, поняла? В противном случае пеняй на себя. Я свои мысли, надеюсь, излагаю достаточно ясно?

Живчик отвернулся и смотрел в конец бара.

— Да, — ответила Миму, с трудом разжимая губы, — все ясно.

«О, будьте вы прокляты! И ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь».

— Что вы хотите от Дика?

— Нам нужен он сам, а там уж мы договоримся. Через тебя во всяком случае работать не станем.

«Проклятие на ваши головы, на головы матерей, родивших вас, на головы всех женщин, кормивших и любивших вас, проклятие... За что мне такая кара? Последний шанс, единственный шанс! Бедный Дик. Бедный мой мальчик».

— Куда мне сообщить, если он появится раньше?

Наступила мгновенная заминка. Нашелся Живчик.

— Мы придем завтра к девяти сюда.

Ленивец добавил:

— Сегодня перед закрытием мы еще заглянем к тебе. Пошли, вельо.

Они ушли.

Миму налила себе большую рюмку бакарди и, отвернувшись от столиков, быстро выпила.

«Спокойно, девочка, не теряй головы. Ты же знаешь их, это трусливые и подлые шакалы. Они будут лаять, кружить и тявкать, но не решатся сразу укусить. Старик, тот вообще пустое место. В толстяке, правда, есть грозная сила, он пугает. Я его плохо знаю. Видела от силы раз или два там, внизу, у Педро. Но все равно, так просто я не сдамся. Я буду драться. Проклятье на ваши головы, убийцы. Нужно все рассказать Дику. И успокоить Лоис. Бедная девочка, она-то тут совсем не при чем. Но должен же мне кто-нибудь помогать? Я одна, совсем одна! Всегда одна, везде одна! Всю жизнь одна! Господи... Где же эти сволочи остановились? Скрывают номера кают, боятся, выдам? А что я могу сделать? Натравить помощника капитана, пусть еще раз проверит документы? Но он уже проверял их при посадке. Да и в порядке их фальшивки, я в этом уверена, они такие вещи отлично умеют готовить, к ним не придерешься. Да и как их выдашь? За это полагается нож. Таков их проклятый закон... Что же делать? Что делать, господи?»