"Четвертый год" - читать интересную книгу автора (Каменистый Артем)

Глава 17

Столица Севера называлась просто — Город, или Град. В отличие от большинства поселений землян, этот поселок спланировали заранее. В других местах люди селились спонтанно. Попав в этот новый, незнакомый мир, сбивались в кучки, находили более–менее удобное место для длительного привала. Строили шалаши, навесы, изгороди. Через какое–то время перебираться на другие места уже и не думали — оседали здесь. Далеко не всегда удача бывала на стороне поселенцев, и им удавалось с первой попытки обосноваться в райском уголке.

Это место Монах выбрал лично. Здесь центр Севера — можно контролировать всю территорию. Холм над Тишей, притоком Фреоны, удобен для обороны от хайтов. Сама река богата рыбой, а почва в округе плодородна. Неподалеку отличный лес с хвойными и лиственными деревьями, а по обрывам обнажаются пласты хорошей глины и мягкого известняка — все как будто специально создано для удобства строительства. И, как приятный бонус, в недрах Красного холма, и вокруг него, хватало рудных жил. Здесь люди Монаха добывали медь и свинец.

Монах не первый оценил достоинства Красного холма — в незапамятные времена здесь уже обитали люди. После них остались старые штольни и карьеры, курганы и россыпи громадных известняковых блоков. Вождь северян, безо всякого уважения к археологическим ценностям, стройдетали пустил на строительство своей крепости, а курганы велел срыть, надеясь найти там золото для торговли с восточниками. И, вроде бы, по слухам, что–то там действительно нашли.

От устья Тиши до Града, по словам Рустама, было чуть больше десяти километров. Это невеликое расстояние эскадра Олега преодолевала почти три часа. Тиша, как бы издеваясь над своим названием, изобиловала перекатами, да и на плесах течение было приличным. Мелей и коряжника тоже хватало. Подъем на веслах давался очень нелегко, так и подмывало идти на моторе, наплевав на вопрос экономии горючего.

Град заметили издалека — Красный холм одиноко господствовал над равниной. Олегу, как геологу, даже интересно стало — чем же сложена эта возвышенность. Да и месторождение полиметаллов тоже привлекало — на юге ничего подобного не встречалось.

Город Монаха впечатлял — в сравнении с ним поселок островитян не смотрелся. Примерно на середине склона холм обвивала бревенчатая стена с добрым десятком приплюснутых квадратных башенок. На вершине белел известняковыми стенами каменный кремль — квадратная крепостенка с четырьмя башнями. Между деревянными и каменными стенами краснели черепичные крыши домов. Все строения поставлены аккуратно, в один ряд. Порядок идеальный — никакого хаоса. Больше всего Олега впечатлили деревья — внутри крепости их оставили немало, а может и высадили специально. Такое изобилие зелени придавало Граду своеобразный ореол уюта.

Впечатляет.

На городских причалах флотилию островитян встречала приличная делегация. Олег издалека узнал бородача, который был с Монахом, так же узнал Кабана, Макса, и еще несколько островитян. Для «Варяга» и «Находки» заранее расчистили место у причалов — баркасы и лодки не помешали швартовке.

Спустившись по трапу, Олег поздоровался с друзьями и обратился к бородачу:

— Нашему кораблю нужен ремонт, надо подтащить его на берег. Где это удобнее сделать?

Тот, недолго думая, махнул рукой вверх:

— Там, за поворотом реки, удобный пляж. Мы там баркасы и лодки собираем. Если что, доски там выберите, их там, на мельнице, режут как раз.

— Спасибо, но, думаю, не понадобятся — запчасти к кораблику у нас в трюме есть.

— Ну дело ваше. Пойдем за мной, время ужина, Монах тебя приглашает. Возьми с собой своих командиров — за ужином и поговорите как раз. Рустам — ты тоже иди.

Жилище диктатора Севера на дворец не походило совсем. Добротная изба — просторная, с высоким потолком. Никаких комнат, скрытых дверями — все на виду. Лишь перегородки частично огораживают угол с койкой. Мебели практически нет — тяжелый стол, массивные табуреты, в углу шкафчик, вместо створок у него занавески. Окошки узкие, закрыты не пленкой, а пластинами клееной слюды и мелкими кривоватыми стеклышками.

Монах встретил гостей на пороге, поздоровался молча — кивком. Зайдя внутрь, гостеприимно указал на стол:

— Присаживаетесь. Ваш уважаемый Кабанов уже рассказал нам о вашей очередной победе. К сожалению, без подробностей, но все равно впечатляет. Надеюсь, сейчас услышу полный рассказ. А пока что отужинаем. Извините, что особых разносолов нет — подготовить нормальную пирушку не так просто. Эх, знали бы вы, как замечательно Галя может приготовить лесного козленка.

Гостей ждали — немолодая, толстая женщина, без суеты разливала по мискам дымящийся суп. Судя по аромату, из сухих грибов и оленины. Стол по центру украшала тушка зажаренного целиком поросенка обложенного зеленью, вокруг него расположились тарелки с овощными салатами, пирогами, мочеными грибами, соленой и копченой рыбой, осетровой икрой, резаной дичью и здоровенными фреонскими раками. Желудки, истомленные однообразной корабельной пищей, довольно заурчали в предвкушении столь прекрасного ужина.

Монах, достав из деревянного ведра стеклянную бутыль, лично налил всем в пузатенькие стеклянные рюмки. При этом не упустил шанс похвастаться:

— Стекло наше. Сами варить научились. Сперва или коричневое, или темно–желтое вечно получалось, но сейчас вон, чуть ли не как слеза по чистоте. Скоро и оконное стекло делать начнем нормальное, если ничего не помешает. Ну, давайте, за победу!

Олег залпом опрокинул рюмку — содержимое ее было чище стекла. Холодная жидкость окатила пищевод огнем — пришлось поспешно ухватить на вилку здоровенный моченый груздь, а следом торопливо выхлебать несколько ложек горячего супа.

Паук и вовсе, не стесняясь, метнул в рот все, до чего успел дотянуться, и сквозь слезы жалко просипел:

— Ох и зараза! Я даже в общаге такие поты не юзал никогда! Это что такое — жидкий азот?

Монах, неспешно опустошив свою рюмку, небрежно ответил:

— Человек, который у нас занимается изготовлением этого напитка, называет его водкой. Шутит, конечно.

— Да у меня язык одеревенел — нихрена себе шуточки!

— Пока что никто еще от этого еще не умер. У нас солдаты эту «водку» получают перед тяжелым боем — и после этого дерутся как волки… даже если голову оторвет не отступают. Да и как обезболивающее хорошо идет.

— Ага, — кинул Клепа, отдирая от поросенка приличный кусок, — Небось, беременных перед родами хорошо этим горлодером поить.

— Да после пары рюмок этого ракетного топлива и мужик родит, — усмехнулся Олег.

Монах указал на бутылку:

— Рустам, хватит жрать как конь: у гостей рюмки пустые. Следи за этим.

— Виноват. Сейчас исправлю.

Через полчаса обстановка за столом стала полностью непринужденной. Народ по десять раз, с правдивыми подробностями, а иной раз и с небылицами, поведал диктатору о разгроме флота хайтов. Олег, хоть и пил наравне со всеми, голову не терял — закусывал основательно. Не такой уж дурак — ясное дело, что напоить их пытаются не от широты душевной. Не тот Монах человек, чтобы эту широту так простецки демонстрировать. Пьяный язык тайны не хранит — вот и сейчас северяне больше помалкивают, и вопросы задают, слушая, что рассказывают южане. Надо бы лишнего не сболтнуть.

Монах, повернувшись к Олегу, задал очередной вопрос:

— Ваш флагман, как я понял, получил серьезные повреждения в этом бою?

— Нет. Ни царапины.

— Но я так понял, что ему понадобился ремонт?

— Так это еще после первого боя — ему тогда по борту ядро из баллисты врезало. Не пробило, но пара досок треснула. Мы кое–как укрепили их, но сегодня, когда таранили их понтоны, опять разошлись. До ватерлинии далеко, но все равно неприятно — лучше их заменить, пока есть возможность. Если начнется серьезная заваруха, будет уже не до ремонтов.

— Понятно. И много времени этот ремонт займет?

— Надеюсь, к завтрашнему вечеру закончим. И еще: у нас свинца не хватает — тот, что от вас пришел, весь в дело пустили. Если у вас есть запас, мы бы его за день на картечь и пули переплавили. Как война эта закончится, сочтемся.

— Свинец вам дадут, — пообещал Монах. — Даже готовой картечи отсыплем несколько ведер. Такое добро не жалко — свинец ни на что другое не годится. Здесь его в Красном холме хоть лопатой греби, мы чуть ли не на месторождении живем. Я даже запретил колодцы копать — опасаюсь, что вода им отравлена. Из реки берем воду, или от родников на другом берегу Тиши.

— Везет вам. У нас ни свинца ни меди вообще нет.

— Зато у вас железо хорошее — это дело получше меди.

— Так железо это не дефицит. А вот медь и свинец редкость. Плюс, вместе с ними почти всегда и цинк есть. Тоже хорошая вещь — на ту же латунь пускать.

Монах с интересом покосился на Олега:

— Откуда вы это знаете? Мы тут уже целый год руду копаем, нашли ее по следам старых рудников, а про цинк никто и не знал.

— Я вообще–то на Земле геологом был. Еще не все забыл. Железо наше именно я нашел, и не только железо.

— Да вы у нас многогранный человек. Ну–ка, посидите, я сейчас вернусь.

Монах вышел из избы, но не прошло и пяти минут, как вернулся. Вывалив на стол кожаный сверток, развернул, указал на россыпь неровных слитков:

— Что по–вашему это такое?

Олег, взяв один слиток. Подкинул его на ладони, оценивая вес, поскреб ребро зубцом вилки, неуверенно произнес:

— Похоже на серебро, или его сплав.

— Да, верно, это серебро. Мы нашли эти слитки под одной из древних плит, когда забирали ее на строительство крепости. Судя по всему, это древний клад, и сделаны эти слитки где–то здесь. Если бы серебро попало сюда из других мест, это были бы монеты, или изделия. А это явная кустарщина. Что вы, как специалист, на это скажете?

— Совершенно ясно, что это серебро добыто где–то здесь. Ничего удивительного — почти все серебро на Земле получается попутно, при разработке свинцовых руд. Где свинец, там обычно и серебро. Поэтому так и говорят — «полиметаллические месторождения». В них, обычно, медь, свинец и цинк. В меньших количествах могут быть серебро, золото, кобальт и вообще половина таблицы Менделеева.

— Интересно… Нам бы, к примеру, очень хотелось бы знать — где именно они добывали здесь серебро.

— Возможно, что серебряных жил здесь вообще нет, а серебро рассеянно в свинцовой руде. Просто разделяли металлы при выплавке.

— Олег, если вам нетрудно, завтра, пока ваш корабль будут ремонтировать, не могли бы вы посмотреть эти рудники? Я дам провожатого — Игоря Николаевича. На Земле он был преподавателем химии, здесь теперь занимается вопросами выплавки металлов, и их добычи. Может подучите его поисковому делу, или даже найдете это серебро. Я, в свою очередь, за свинец ничего не попрошу — это и будет оплата.

— Идет, — согласился Олег. — Но много от меня не ждите: за один день осмотреть холм и его окрестности нереально.

На вид Игорю Николаевичу оказалось столько лет, что Олег даже побоялся спрашивать. Седой как лунь, сгорбленный, со старческой неуверенной походкой. Лишь глаза живые — взгляд ясный, без тени маразма, и голос уверенный, четкий.

Стоя на краю обрыва, старик, указывая вниз, объяснял:

— Вон там, в основании холма, шахты. И в том овраге тоже шахты. Но там все давно обвалилось, или специально завалили. Мы даже не пытались раскапывать.

— А где же вы тогда руду добываете?

Сперва там, внизу добывали. Видите те холмы — это отвалы. В отвалы у них при добыче много руды попадало. За многие годы вода размыла их, и мы руду по оврагу собирали. Промывали грунт в тазиках, будто золото. Но сейчас этой россыпи уже нет, за год иссякла, и мы копаем там, в самом начале оврага. Там у древних рудокопов был карьер небольшой, мы его расчистили. Меди там мало, но свинца много.

— Мне надо посмотреть поближе.

— Идите за мной. Только никуда не отходите от тропинки! Здесь много провалов и древних шурфов, несколько человек уже погибло, или переломали ноги.

Спускаясь за стариком, Олег поинтересовался:

— А горным делом тоже вы занимаетесь?

— Да. К сожалению я.

— Почему к сожалению?

— Я не специалист в этой области. Просто лучшего не нашли. Я и в геологии, честно сказать, мало что понимаю. Просто фрагментарные познания минералогии, как у любого химика. В принципе руду свинца и меди ни с чем не перепутаешь и без всяких познаний — эти минералы своим видом выдают себя. Кстати, в той россыпи бывало и самородки меди находили.

— А серебро не попадалось самородное?

— К сожалению нет. Но один рабочий однажды отмыл древнюю серебряную монету. И еще один раз золотое изделие было. Мы так и не поняли что это — на пряжку похоже.

В карьере работало полтора десятка рудокопов. Способ добычи простой: пробойниками делали несколько рядов шпуров. Затем вкладывали в них клинья и молотами забивали распорки, пока забой не разрушался. Рудные глыбы и щебень укатывали куда–то вниз, в деревянных тачках. Там, судя по подымающемуся тяжелому дыму, выплавляли металл.

Присев перед забоем, Олег прикинул содержание рудных минералов. Игорь Николаевич не обманул — действительно один свинец. Редко где радужно поблескивают минералы меди.

— А вы никогда из выплавленного свинца не пробовали выделить серебро?

— Я не думал над этим. Но попробуем… нужно только разработать методику их разделения.

— Вы химик, вам и карты в руки. Я, честно говоря, не представляю как это сделать. И еще: эта жила маломощная, и круто уходит вниз. Скоро вы не сможете разрабатывать ее карьером. Я бы вам рекомендовал вон там, за теми кустами, пробить пару канав. Думаю, эта жила там еще не выклинивается, и вы сможете продолжить карьер в ту сторону. Тем более, я вижу там затянувшиеся старые раскопки.

— Здесь повсюду следы старой добычи. Мы тут столько всего находили, что уже впору музей открывать. Человеческие кости, бронзовые и даже каменные инструменты, посуда. Даже клады попадались.

— Я знаю. Монах мне показывал один из них.

— Наверное, слитки серебра? Я тоже их видел. Ума не приложу, где здесь они могли серебро добывать. В округе километра на три все перекопано — сплошные шахты и карьеры.

— Возможно и нет серебряных жил, а все при выплавке свинца получали. Но вообще надо бы походить по местам, де выплавка шла. Там должны быть горы шлака.

— Этих мест несколько здесь. Хотя, вряд ли я знаю все. Пойдемте дальше, я покажу. Но не забывайте про осторожность: земля здесь как сыр швейцарский — дырка на дырке.

Старик, запыхавшись, поднялся выше карьера, прямиком протопал к трехглавому кургану, указал на него:

— Вот здесь самая большая куча шлака в округе. Сдирайте дерн, и сами взгляните.

Олег послушался, лезвием ножа разгреб верхний слой шлака, разрушившегося до песка, достал жменю спекшихся комочков, растер на ладони, покачал головой:

— Я в металлургии не силен, но, думаю, серебро здесь горами не выплавляли. Скорее всего, здесь как раз и занимались плавкой меди и свинца. Если и были плавильни серебра, то отдельно стояли, под охраной, и шлака там столько много не будет.

— Ну так пойдемте дальше. Здесь таких куч немало. Посмотрим все.

Олег пошел вслед за стариком. Честно говоря, он и сам не понимал, чего ищет. Сюда надо сотню рабочих и несколько месяцев работы, чтобы найти все рудные тела, и определить, что где лежит. Даже не слушая объяснения Игоря Николаевича, понятно, что рудное поле немаленькое — куда не глянь, курганы отвалов и шлака. Похоже, работали здесь серьезно в былые времена…

Рассмотрев левее что–то новое, Олег окликнул старика:

— Игорь Николаевич! Стойте! Вон, посмотрите туда, на склон. Что там за развалины?

— Не знаю. Похоже на башню какую–то огромную, или крепость маленькую. Все давно развалилось, не понять уже. Кстати, как раз там, когда камень брали, нашли те самые слитки.

— Что же вы раньше это не сказали?

— Так вы не спрашивали.

— Я думал, что этот клад нашли наверху, где сейчас Град стоит.

— А какая разница?

— Большая. Смотрите — рядом с теми руинами цепочка отвалов. Ясное дело, что это породу из штолен выгребали, когда проходили их в недрах холма. А там, выше, весь склон изуродован старыми карьерами.

— Да, вижу. Мы пытались их расчистить, но руды не нашли. А отвалы там неудобно стоят, их вода не размывала.

— Если вы на карьерах не добрались до руды, значит, их разрабатывали до упора. Не в силах углублять, пробили ниже штольни, добравшись ими до нижних горизонтов рудной залежи. Раз такие усилия прилагали, значит, оно того стоило.

— Вы думаете, это и есть серебряная жила?

— Не знаю. Но я бы на месте хозяев плавку такого добра проводил под охраной. Вот для этого башню как раз могли поставить, или крепость. Пойдемте, осмотрим эти отвалы.

Время неплохо лечит раны земли — отвалы сильно задерновало, затянуло травой и кустарниками. Даже деревья кое–где успели вырасти. Олег не стал утруждать себя земляными работами — нашел промоину, присел с ней рядом, начал перебирать камни. Рудных минералов здесь хватало, но ответить однозначно, добывали ли на этом руднике серебро, Олег не мог.

Игорь Николаевич, присев рядом, занимался тем же самым. Вскоре, отбросив очередной камень, констатировал:

— Надеюсь, ваш улов богаче — я не вижу здесь ничего интересного. Те же минералы, что и по всей округе.

— Это нормально. Глыбы серебряной руды никто бы в отвал отправлять не стал. Все равно я бы на вашем месте занялся этой залежью основательнее — подземные работы во все времена были затратным делом. Раз они себя окупали, то и вам понравится. А вы не пробовали заглядывать в эти штольни?

— Так все завалено давно, не зайти.

Олег покачал головой, указал вдаль:

— Смотрите. Видите русло сухое? Это сезонный поток. Вода после таяния снега или сезона дождей из тех карьеров проникает в подземную отработку, и по штольне вырывается на поверхность. Раз вода себе дорогу там нашла, то и человек, по идее, пролезет. Подождите меня здесь: я спущусь к «Варягу», возьму там масляный фонарь, факела и шлем. Попробую пробраться.

— Олег, это опасно! Там давно сгнила вся крепь!

— Посмотрим. Если там все на честном слове, то не полезу. Дохнуть из–за руды не намерен.

Устье штольни и правда привалило основательно — порода сползла сверху. Вода за долгие годы проточила путь через завал, но путь этот оказался не слишком комфортен. Олег чуть бока не ободрал, пока не добрался до открытого места.

Посветил факелом по стенам, осторожно постукал по камню обухом топорика, повеселел, обернулся к лазу:

— Игорь Николаевич, скала здесь крепкая, и за тысячу лет не обвалится. Просто вход завалило, а дальше вроде нормально. Пойду гляну на разработку, и назад.

— Только ради Бога не рискуйте! — донесся взволнованный старческий голос.

— Не волнуйтесь — я не дурак, чтобы из–за какой–то руды копыта откинуть.

Подсвечивая факелом, Олег осторожно двинулся вперед. Он знал, что в такой окварцованной породе выработка может тысячи лет простоять, не обвалившись, но так же знал, что по любой трещине давно за эти годы мог пойти скол, и от рухнувшей пятитонной каменюки шлем не спасет.

Но любопытство сильнее страха — Олегу нравилось бродить по старым шахтам, или природным пещерам. Нет, спелеологией он не увлекался — так, несерьезный любитель. Дома у него хранился неплохой трофей, найденный в одной из уральских шахт — старинный позеленевший бронзовый шлем. Неизвестно, сколько ему лет, но явно много — перед зеркальцем отражателя сохранилось гнездо, куда шахтеры вставляли свечу для освещения.

Игорь Николаевич ошибся — крепь здесь еще не рассыпалась. Олег это выяснил, когда достиг первого штрека — он в обе стороны отходил от штольни. Место сопряжения двух выработок древние рудокопы тщательно закрепили ошкуренными бревнами. Непонятно, что за порода, но от рудничной сырости древесина не сгнила, а наоборот закалилась — как металл стала.

Здесь же сверху свешивался лоток рудоспуска. Вряд ли местные горняки использовали вагонетки — скорее всего здесь загружали тачки, или носилки. Вода, проникшая в штольню, пробила русло по другую сторону выработки, и не размыла оставшуюся здесь кучу руды. При свете факела не понять было, насколько эта руда разложилась. Олег разгреб топором всю кучу, набрал в мешок пару килограмм образцов снизу. Когда выберется, рассмотрит, что здесь добывали. Хорошо бы, конечно, забраться наверх, в саму добычную выработку, найти забой. Но страшновато лазить в такие места — хватит на сегодня экстрима.

Олег уже развернулся было назад, но какая–то сила буквально заставила его заглянуть в штрек. Влево не просматривалось ничего интересного, зато справа лежало что–то огромное, непонятное. Будто машина какая–то горная. Бред — откуда здесь машина.

Шагнув вперед, Олег приподнял факел, поярче освещая находку. Под ногой что–то резко хрустнуло — камни так не хрустят. Посветив под ноги, вздрогнул — он стоял на костях… человеческих костях. И под каблуком сапога трещал череп. Перевел взгляд вперед, на темнеющую груду, перегородившую выработку. Какое–то странное бревно свешивается оттуда… кривое бревно… таких не бывает, а если и бывают, то в шахту такие не потащат — на крепь не пойдет.

Шагнув еще ближе, Олег, наконец–то понял, что перед ним. Ноги сами понесли его обратно. Поспешно, чуть ли не бегом, добрался до лаза, отбросил еле чадящий факел, исцарапав предплечье, ужом выполз на белый свет.

— Ну что там? — радостно поинтересовался старик.

Олег глянул на него, обернулся на темнеющий лаз. Ничего не ответил, молча высыпал содержимое мешка, так же молча покопался среди камней, один подкинул в ладони, затем аккуратно раздробил обухом топора, изучил свежие сколы, протянул находку спутнику:

— Вот, Игорь Николаевич — вроде бы сульфид серебра.

— Вот и отлично! Не зря вы туда рискнули забраться. Что там внутри? Видели что–нибудь интересное?

Олег опять покосился на отверстие лаза. Сказать или нет? А что говорить — он же и сам толком не понял, что увидел. Да уже и не уверен, что это ему не показалось — свет от факела мог сыграть злую шутку со зрением.

— Нет, Игорь Николаевич, там обычная старая шахта. Боюсь, состояние ее аварийное — если браться за разработку, придется немало сил вложить, чтобы закрепить все опасные участки.

— Так это Монах решать будет — стоит это серебро таких усилий, или нет. Но он будет рад, что серебряные разработки все же нашлись. Давайте пройдем дальше, посмотрим на той стороне холма старые карьеры. Там и отвалы большие, и шлака много. А вечером сами покажете Монаху серебряную руду. И расскажете о том, что видели в шахте.

Олег, соглашаясь, кивнул. Но одновременно подумал, что кое–что он рассказывать не будет — лавры сумасшедшего ему точно не нужны. Если начнут ремонт той штольни, пусть сами разбираются над ее загадками, без Олега — лезть туда ему больше не хочется.

Он так и не понял, что за груда перекрывала тот штрек полностью — будто туша мамонта. Но одно, вроде бы, увидел четко — из этой груды свисала рачья клешня… размером с приличное бревно.

Добрыня долго стоял на причале, провожая корабль. Даже когда «Арго» скрылся за поворотом Хрустальной, все равно не ушел — задумался.

Вот и все — войско покинуло поселок. Утром на левый берег переправилась пехота и отряд ваксов — им топать посуху, вместе с Кругом, а теперь вот проводили корабль для флотилии Олега. Теперь остается ждать, чем закончится этот поход. И надеяться на победу.

А еще надеяться, что когда–нибудь эти походы закончатся, и на этой земле наступит мир.

Но это уже сказочные мечты.