"Шаг во времени" - читать интересную книгу автора (Бэрбор Энн)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Глубоким вечером Аш сидел один в гостиной своей квартиры на Джермин-стрит. Задумчиво потягивая бренди, которое налил ему слуга, он мысленно перебирал события прошедшего обеда. Итак, все устроилось – семейство приняло Аманду благожелательно, особенно «матриарх», что по сути и означает настоящее официальное признание помолвки, а не какие-то подписи и рукопожатия с Джереми Бриджем и его поверенным. Осталось только дождаться объявления Серены на балу у Бриджей и уведомления в газете «Морнинг пост». Он глубоко вздохнул, зная, что за этими мыслями наступит тоска, но губы тронула веселая улыбка – вспомнил перепалку между невестой и бабушкой. Аманда явно одолела грозную, как дракон, старуху, разнесла в пух и прах всю ее, так сказать, рать; не помогли бабушке ее боевые порядки – ни лихая конница нападок, ни артиллерийские залпы взглядов. «Кувшинчики!» – граф громко захохотал. Любая девушка из тех, кого он знает, так бы смешалась, что готова была бы сквозь землю провалиться, а Аманда устояла, спокойно и невозмутимо. Он взволнованно вздохнул, вспомнив ее роскошную грудь в низком декольте золотистого платья, плотно облегавшего бедра и ягодицы. Удивился – никогда так не думал ни о ком, кроме Лианы. Смешно! Ведь не жил, как монах, все эти годы после того, как она вышла за Гранта. Да, но то были женщины совсем другого сорта, и относился он к ним как к источнику преходящих удовольствий. Он не связывал себя с дамами благородных кровей, которые овдовели и разошлись с мужьями. Разумеется, мало у кого из них были такие же ослепительные достоинства плоти, как у Аманды. Рука с бокалом бренди замерла на полпути к губам – но ведь не только из-за этого его тянет к Аманде. Манит и ее духовный облик. Поразительна ее безыскусная и искренняя манера вести беседу. Даже когда злится и выходит из себя, удивляет остроумием и сообразительностью.

Но улыбка погасла – Аманда заявила, что намерена отменить их помолвку. Будь на ее месте другая женщина, он бы заподозрил хитрость, расчет на более выгодную партию. Например, на примете какой-нибудь герцог, еще не разорившийся. Или что она продолжает испытывать нежные чувства к этому подзаборному петушку Космо Саттерли. Нет, убежден, ею движет единственная забота – дать ему свободу, чтобы он смог жениться на любимой женщине. Очаровательно, но не практично. Конечно, это искушает. Жениться на Лиане – разве не предел мечтаний? Поддался грезам о жизни с Лианой. Представил, как они ладно живут в тиши Поместья Ашиндон, совместными усилиями приводя его в порядок, восстанавливая его былое величие.

Вспомнил, что говорила этим вечером Лиана, и нахмурился. Она не имела в виду визиты графа Ашиндона, вдове его двоюродного брата в присутствии ее тети. Он чувствовал, что не это было у нее на уме. Она намекала на какие-то тайные встречи без участия в них ее дуэньи. Но это для нее едва ли не одно и то же, что стать его любовницей. Невозможно поверить, чтобы Лиана предложила столь предосудительную связь. На душе у него потеплело, что из-за него она готова пренебречь всеми условностями, но, тем не менее, вырисовывающиеся перспективы привели его в смятение.

В его представлении Лиана осталась той гибкой девушкой, какой была до замужества, но он, очевидно, ошибался. Она не постарела, такая же безумно красивая, но голос стал резче и лицо немного помрачнело. Он тут же укорил себя – разумеется, она постарела; за шесть лет жизни с Грантом кто угодно постарел бы еще больше. Она по-прежнему любима, и он бы отдал душу за нее. Но этому не суждено случиться, и надо принимать факты, как неизбежность. И Аманда должна так же относиться к ним. Скоро она станет графиней Ашиндон, его супругой и затем матерью его наследника. Греховная радость охватила его при мысли о сыне от золотоволосой красавицы; горло сжало, когда он представил себе ощущения от шелковистых локонов, разметавшихся на его груди. Взял себя в руки – надо прекратить! Разве допустимо любить одну женщину и сладострастно мечтать о другой?! Стиснул зубы. Обязан постоянно помнить, что это не просто Аманда, на которой он женится. Он может сколько угодно толковать, что с молодой женою будет держаться подальше от Бриджей, но узами брака он будет неразрывно связан с ними. И это настолько противно, что и думать не хочется. Серену еще можно терпеть, но сознание того, что он отныне социально и эмоционально неразрывно связан с Джереми Бриджем на нескончаемо долгие годы, давило тяжким гнетом и безысходностью, подобно смерти.

Аш встал, расправил плечи, поставил бокал на стол. Ничего не изменить, остается только собраться с мужеством, чтобы достойно встретить ближайшее будущее, ибо предстоит этот проклятый бал у Серены, а одного его вполне достаточно, чтобы лишить покоя любого мужчину. Чертыхнувшись, Аш пошел спать.

Наутро Аманда проснулась рано, но еще долго недвижно лежала, уставившись широко открытыми глазами на балдахин над кроватью, вспоминала события минувшего вечера. С удивлением подытожила, что все ей, в основном, понравилось. С удовольствием вспомнила детали упрямого спора со вдовствующей графиней и пришла даже к выводу, что они могут подружиться со старой леди. Поскольку та пригласила бывать у нее, значит, и она думает так же.

Плохо, очень плохо, что Джереми был не на высоте. Неужели он не понимает, что старая графиня не любит тех, кто перед нею сдается и угодничает ей? Что с ним случилось? Ведь ясно, что раболепие совсем не в его натуре. Жаль, что он готов пробиться в желанный высший свет даже такой ценой. Ведь все равно знать не станет его принимать, несмотря даже на то, что его дочь – жена графа. Она пожала плечами. Вообще, с ее точки зрения, Джереми как таковой не заслуживает особого сочувствия. Молча принялась за горячий шоколад и бисквиты, принесенные пару минут назад служанкой Хатчингз. Аманда лукаво ухмыльнулась – ведь довольно быстро привыкла к обслуживанию по наивысшему разряду. Если вернется в двадцатый век, то сумеет ли там сама расчесать себе волосы?

Позже, за завтраком, Серена изложила в подробностях план утреннего посещения магазинов, добавив с видом ответственного по особым поручениям, что следует пригласить в этот поход Шарлотту и Кордилию. Аманда, жаждущая новых впечатлений от прогулок по Лондону времен Регентства, охотно согласилась.

Однако потом Аманда пожалела о своем необдуманном согласии. Таскаться по магазинам она всегда не любила, и теперь ей довольно скоро это наскучило, даже смена эпох не помогла увлечься.

– Дорогая, по-моему, это – как раз то, что надо, согласна?

– Что? – уныло спросила Аманда, смутно соображая, что находится, кажется, в шестом по счету за это утро магазине тканей. Когда они заехали за Шарлоттой и Кордилией, Серена приказала кучеру ехать на площадь Лестер-сквер и по дороге – весьма непродолжительной – они все вместе обсудили список покупок. И теперь Аманда видела, что слуга на запятках весь завален горою свертков с приобретениями не только Серены, но и Шарлоты с Кордилией. Обеих девиц, каждую из которых сопровождала своя, подчеркнуто приличная, дуэнья, тоже, оказывается, трясла лихорадка закупок к тому, что Аманда про себя невольно стала называть «Бал на всю Англию».

– Синий атлас, – ответила Серена. – Его мы и ищем. Точно в тон твоих глаз; и самый дорогой, – закончила она с удовлетворением. – Аманда ничего не сказала и лишь отрешенно кивнула, а Серена удрученно покачала головой. – Да что с тобой, дорогая? Может, ты еще и страдаешь от ушиба головы, но меня ты совершенно выводишь из себя. Раньше, когда мы ходили по магазинам, ты всегда бывала в приподнятом настроении, особенно если речь шла о бальном платье, а теперь...

Почувствовав угрызения совести, Аманда склонилась над отрезом:

– Ой, мама, это прекрасно! Простите, я немного расстроена, но, поймите, не каждый день девушке предстоит официальная помолвка. Ну, скажите, что простили меня за мое невнимание! – и она прильнула к матери. Я полностью согласна, этот материал совершенно подходит. А накидку надо, как вы считаете? По-моему, не стоит ничем прикрывать хоть сантиметр такой роскошной ткани.

– Угу, – рассудительно промычала Серена. – Пожалуй, ты права, милая. В наряде, что мы выбрали из журнала «Все для красавиц», предусмотрена накидка из сеточки, но фасон... Верно, сам по себе он будет еще лучше смотреться, – она обратилась к Шарлотте с Кордилией и их фавориткам, и после краткого обсуждения все пришли к выводу, что синий атлас хорош и так.

– Завидую тебе, – сказала Шарлотта, и в тоне ее, кажется, не было яда. – Моя мама не разрешает мне ничего, кроме блеклых тонов. Боюсь, и в будущем году, когда мне исполнится двадцать, опять не позволят носить ничего более броского... то есть более яркого.

– Наверное, – приветливо произнесла Аманда, – но блеклые тона тебе идут гораздо больше, чем мне, согласна, Кордилия?

Кордилия, не успев даже сообразить, какую ей расставили ловушку, горячо поддакнула и получила из водянистых глаз Шарлотты молнию, что обещало неизбежность возмездия.

Во избежание немедленных военных действий Серена поспешила отвлечь девиц идеей о шарфах в комплект к платьям и потащила Аманду к прилавку с газовыми тканями.

– Не знаю, какой оттенок лучше подойдет... – пробормотала Аманда, которой опять все это надоело. Снова принялась ломать голову над своими затруднениями. Если она решает порвать с Ашем, то делать это надо до объявления о помолвке. С другой стороны, реализация ее первоначального плана – выжать как можно больше денег из Джереми – требует подольше воздержаться от отказа. Кроме того, план этот кажется Ашу несостоятельным. Похоже, у всех мужчин, в любом столетии, одинаково смехотворные представления о чести. Джереми сделает все, чтобы вынудить дочь выйти замуж за нелюбимого мужчину, но вряд ли ему удастся заставить теперешнюю так называемую дочь согласиться с этаким совершенно средневековым подходом. Она вдруг очнулась, увидев, что рядом с ней стоит приказчик.

– Пока не нашла ничего подходящего, – машинально ответила она на его предложение помочь ей. – Скоро мама моя... – она взглянула на приказчика и замолчала на полуслове, разинув рот от изумления. В молодом человеке не было ничего, казалось, примечательного – аккуратно причесанный шатен, костюм отглажен, ботинки начищены до блеска. Но – очечки на кончике носа да тугие и сияющие, как леденцы на палочке, щечки!

– Вот вы где! – вскричала Аманда и схватила его за руку.

– Извините, мисс, что вы имеете в виду? – оторопело спросил молодой человек.

– Оставьте свои извинения! – процедила сквозь зубы Аманда. – Теперь-то я с вами поговорю! Немедленно! Где будем говорить?

На лице приказчика появилось тревожное выражение.

– Не понимаю, мисс. Я ведь хотел помочь вам.

– Именно это мне больше всего и нужно от вас – помощь! – Наступая на него всем телом, она затолкала его в тихий уголок магазина. – А теперь скажите мне – как я попала сюда и как мне выбраться отсюда и вернуться в мое время?

– По-пожалуйста, м-мисс, – залепетал, заикаясь, приказчик. – Я... я не знаю... то есть... позвольте мне... позвать старшего приказчика... – и он тщетно пытался оторвать пальцы Аманды, вцепившейся мертвой хваткой ему в рукав.

– Нет, не выйдет! И шагу не сделаете отсюда, пока я не добьюсь ответа!

Тогда он взглянул ей прямо в глаза и долго смотрел очень пристально, потом заговорил, и по его тону Аманда почувствовала, что он решил пойти ей навстречу.

– Чем же мне помочь вам? – спросил он спокойно.

– Я уже сказала вам...

– Вы правы в своих выводах, вы далеко. Аманда Бридж скончалась, и все годы предстоявшей ей жизни решено было передать Аманде Маговерн.

– О Боже! – и Аманда ухватилась за край прилавка, чтобы не упасть.

– Похоже, вы испытываете необычайные трудности, приспосабливаясь к новым условиям, – продолжал он неумолимо. – Негоже, как вы понимаете, стараться жить так же, как вы жили в иное время. Вам следует свыкнуться с условностями времени, в котором вы теперь обитаете. Например, ваша утренняя пробежка по парку предосудительна, – и он с порицанием воззрился на нее сквозь стекла очков, которые чуть не падали с носа.

– А вы от меня ждали... – негодующе начала Аманда, но он мягко перебил ее:

– Отныне вы живете здесь, Аманда. Приспосабливайтесь.

– Так, значит, – горестно проговорила она. – По-моему, я не могу. Неужели никак нельзя вернуть меня в мое время?

– Теперь ваше время здесь, – вежливо, но непреклонно повторил он. – Если бы вы постарались, то смогли бы по достоинству оценить дарованную им судьбу. Теперь вы здоровы и невредимы и вся жизнь впереди. Аманда упрямо сжала челюсти:

– А я хочу ту жизнь, которой жила! Мою собственную!

– Сами себе все усложняете, – сокрушенно вздохнул молодой человек. – Вам надо более самозабвенно отдаваться этому времени.

Аманда воспрянула:

– Вы намекаете на возможность вернуться, если я здесь не сумею справиться?

Молодой человек поправил очки, вернув их на переносицу.

– Я этого не говорил. Но... – он помолчал, словно прислушиваясь к какому-то голосу, – сейчас я не могу больше разговаривать с вами, – и отвернулся, будто намереваясь уйти, но Аманда еще сильнее сжала его рукав.

– Нет, стойте! Вы должны мне помочь!

– Я и стараюсь помочь вам, милая моя, но вы меня не слушаете. Ох, – вздохнул он тяжело, – ладно, поговорим потом, если вы так настаиваете. Но отныне вы должны приложить все усилия и искренне постараться привыкнуть к новой жизни; однако если при этом у вас возникнут настоящие трудности и вам понадобится поговорить с нами, мы придем, – он опять отвернулся, чтобы уйти, и она опять вцепилась ему в руку.

– Нет! – закричала она. – Вы должны...

– Что ты тут делаешь, милая? – услыхала Аманда голос Серены, которая взяла ее за локоть. – Выбираешь кружева? Но они не нужны для твоего бального платья. Или ты подбираешь их к костюму для конных прогулок? Тогда подойдут небеленые чеширские.

Смахнув с себя материнскую руку, Аманда вновь повернулась к приказчику, но того уже и след простыл. Взглядом обшарила весь магазин, но парень как сквозь землю провалился. «Вполне возможно, что так и сделал», – подумала Аманда.